сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
На первый взгляд кабинет показался пустым: в кресле с высокой спинкой никого не было, сильно затемненные стекла в окнах во всю стену создавали легкую дымку, в которой тонула вся остальная обстановка кабинета. Вот только ощущение...
- Вы всегда прячетесь, когда к вам приходят посетители? – голос Молокая был полон злого, почти отчаянного веселья. – Или только от тех, кого боитесь?
- Даже если и так, вы все равно не тот человек, от которого я бы стал прятаться, - одна из теней, застывших у окна, шевельнулась, вдруг обретая объем и четкость, и Молокай почему-то подумал, что если обладатель этого чарующего глубокого голоса вдруг захотел бы что-нибудь сделать ему нехорошее... А потом Амиран вышел на свет, и Молокай мгновенно забыл обо всем, в голове теперь билась одна, только одна мысль: «ОН. Это ОН». Высокий, подтянутый, со жгуче-черными волосами и невыразимо глубокими темными глазами. Демон. Высший демон, чья сущность чувствовалась и виделась во всем – в изящных пальцах, спокойно скрещенных на груди рук. В идеальной линии скул и даже в том, как он держал голову. Взрослый, красивый, полный достоинства и силы. Да, отец мог в него влюбиться.
Амиран молча и неслышно подошел к смотрящему на него во все глаза Молокаю.
- Итак... - он позволил этому слову повиснуть в воздухе, как прозрачный намек на то, что Молокай несколько задумался, и тот в ответ просто протянул руку.
- Я новый владелец компании «Санрайз». Рад встрече с вами.
На лицо Амирана лишь на тысячную долю секунды легла тень, но Молокай успел ее заметить. А потом пальцы Амирана коснулись его ладони. Угольно-черные ресницы тоже дрогнули лишь на долю секунды, но сердце Молокая тут же тревожно вздрогнуло. А пальцы Амирана уже выскользнули из его ладони, а он сам отошел, возвращаясь к окну.
Молокай нахмурился. Что случилось?
- Что делает в офисе изгнанного демона наследный принц? – голос Амирана вдруг разом потерял все краски, став почти сухим и бесцветным.
Молокай дернулся. КАК!?! Как он смог?!? Он же узнавал специально – невозможно лишенному силы...
- Откуда ты узнал? – голос Молокая был полон любопытства и почему-то холода.
- Твой отец на прощание подарил мне проклятье: любое прикосновение, кроме его собственного, приносит мне боль. Чем дольше и откровеннее оно, тем сильнее боль. Ты – первый, чье пожатие не принесло мне этой боли. Значит, в тебе есть его кровь. Ты - его сын. Так что ты здесь делаешь, мой принц? – Амиран снова вышел из тени, и Молокай почти испугался, увидев, какое белое у него лицо. Он отступил на шаг к двери.
- Прости, но я оказался не готов к разговору с тобой. Я найду тебя позже, - быстро проговорил он первое, что пришло на ум, и вылетел из кабинета. Провожаемый удивленным взглядом секретарши, влетел в лифт и нажал кнопку первого этажа. Внутри что-то разбивалось, рушилось, кажется, даже горело. В голове царил полный хаос, не было ни одной связной мысли. Выйдя из лифта, он пересек холл, автоматические двери распахнулись перед ним, выпуская из небоскреба, и Молокай, тоже автоматически, отвел глаза охране и вылетел на улицу. Вдохнул воздух вечернего города и нырнул в салон ждущей его машины. Ему надо успокоиться. Привести в порядок эмоции и уже потом думать. Если бы это было так просто... Титаническим усилием воли Молокай выбросил из головы ВСЕ мысли и, запрещая себе вообще думать, занялся собой. Бешено стучащее сердце замедляло свой ритм неохотно, но чуть дрожащие пальцы дрожать перестали, да и дыхание выровнялось. Ему бы сейчас в ледяную воду, да такую, чтобы в ней льдинки плавили. Молокай тихо, зло застонал сквозь зубы: память, про которую он, было, забыл, напомнила о себе, нарисовав перед глазами образ Амирана. Такой, каким он увидел его в первый момент. И теперь он понял, ПОЧЕМУ отец так и не смог забыть его: глаза Амирана, его взгляд уже успел врезаться и в его сердце, которому и так было не сладко.
…Громада отеля, в котором он поселился, появилась внезапно для ушедшего в свои переживания Молокая, и он облегченно вздохнул. Расплатился с таксистом и, миновав просторный многолюдный холл, поднялся в свой номер. Хотелось просто лечь и, укрывшись с головой одеялом так, как не делал даже в детстве, свернуться под ним клубком и забыть и про миры, и про Амирана и даже про отца. Эта сегодняшняя встреча почему-то отняла все силы. От только что бушевавших внутри чувств и эмоций не осталось и следа. Они просто ушли, оставив его обессиленным и пустым. Чего он ждал, кого хотел увидеть? Кого-то менее…привлекательного и роскошного? Если да, то тогда он полный дурак. Зная отца... Было бы глупо увидеть кого-нибудь другого. Молокай с силой стиснул зубы. Что дальше? Ему все еще надо знать, что же произошло между ними, почему все сложилось именно так. О каком предательстве говорил учитель? Об измене любовнику или там было что-то большее? Может, политика...
Молокай чуть расслабился. То, как разговаривал с ним Амиран... И его слова о проклятии... Похоже, политика не причем. Отец мог оставить такой прощальный «подарок» только тому, кто изменил ЕМУ. Молокай тихо выдохнул. Все только запуталось еще больше. Хотя бы потому, что он до сих пор не понимал, как можно было изменить его отцу. С Амираном нужно поговорить. И, судя по всему, последний не откажется от разговора с ним. Но с ним почему-то хотелось еще и подружиться. А вот это казалось почти не выполнимой задачей. Но ему много чего еще хотелось. Например, увидеть, наконец, настоящего, живого отца. Яростного, пылающего. Даже если это будет огонь ненависти. Хотя бы потому, что это докажет, что отец все еще жив. А Амирану надо дать время успокоиться: их встреча нарушила и его спокойствие. Только вот он держался не в пример достойнее. Хотя чего еще можно было ждать от того, чья подпись стоит на договоре. Или... Воспользоваться его растерянностью и выпытать все сейчас? Но какой смысл пытать того, который сам добровольно согласится все рассказать? В том, что Амиран действительно все сам ему расскажет, Молокай был уже просто уверен. Значит, этот разговор можно пока отложить. Ему ведь тоже надо к нему подготовиться… А пока нужно собираться домой. Отец отпустил его всего на месяц – это максимум, на что согласились ангелы. Хотя ему и оставалась еще, как минимум, неделя, можно было возвращаться. Вернее, НУЖНО было возвращаться. Хорошо хоть, что пока отец не интересуется причиной его отлучек, ограничиваясь общением с ангелами для разрешения вопросов о сопровождении. Что только лишний раз доказывает, что на самом деле отцу действительно все равно. Привычная тупая боль прошлась наждаком по сердцу, и Молокай почти также привычно послал ее подальше. Он скоро все изменит. Прости, папа...
***
Знакомый почти до боли ритуал – в последний раз окинуть придирчивым взглядом свое изображение в зеркале, проверяя, все ли в порядке. Выйти за дверь и пройти пятнадцать шагов до зала. На миг замереть, а потом потянуть ручку на себя, переступая порог. А дальше... Поймать взгляд отца. Нет, похоже, не сегодня – он опять вошел на секунду позже. Молокай внезапно почувствовал, как просыпается внутри холодная злость. Почему он должен делать все это – считать шаги, секунды лишь только для того, чтобы почувствовать, как скользит по нему безразличный взгляд отца, который просто смотрит прямо перед собой в тот момент, когда заходит в дверь?! Молокай на миг сжал пальцы в кулак, заставляя себя успокоиться. Надо подождать еще чуть-чуть. Всего лишь этот день, а вечером... Он сделает это вечером. Сегодня ты будешь смотреть только на меня, отец, и видеть только меня, а не пустое место!! Молокай почти на автомате сел на свое место и взял в руки полный вина бокал. Может, именно ЭТОТ бокал держал в своих руках Амиран когда-то? Молокай привычно расслабился, пытаясь прочесть оставленные отпечатки силы тех, кто когда-либо пил из этого бокала. Хм, не так уж и много, не считая Теней, но их отпечатки такие слабые, что можно вовсе не заметить. Знакомой силы мягкой нежности, как при «чтении» подписи Амирана, не было. Значит, не этот. Жаль… Хотя ТОТ бокал, наверняка, уже не существует в принципе. Отец «читал» предметы лучше него, а уж знакомую ауру любимого человека... Может, именно поэтому он так старался стереть саму память о нем? Это было бы даже логично: в таких условиях эта способность превращается просто в проклятие.
Мысли о проклятии сами собой перескочили с бокала на Амирана и их разговор. Молокай никогда не слышал о таком проклятии, каким наградил Амирана его отец. О нем не упоминалось ни в книгах, даже учитель не говорил о такой возможности – все-таки, что бы там не думали люди, возможности демонов далеко не безграничны. Молокай только вздохнул и вдруг понял, что сидит вот уже почти пятнадцать минут перед полной тарелкой, сжимая в руках столовые приборы. Есть не хотелось совершенно. В голове тут же возникла мысль, заставившая его улыбнуться и тут же нахмуриться. Он дурак, полный дурак! Ведь все так просто, а он шаги считал и секунды! Молокай осторожно положил приборы на стол и поднялся:
- Спасибо за завтрак.
Склоненная голова отца поднялась, чуть удивленный взгляд зеленых глаз скользнул по полной тарелке, полному бокалу и остановился на Молокае:
- Ты ничего не съел, - голос отца был спокойным. Он не спрашивал о причинах, он просто констатировал факт.
- Я не голоден, - Молокай смотрел прямо в его глаза, видя в них свое отражение, и чувствовал, как сжимается что-то внутри от сладкого ужаса и чего-то еще. Взгляд, ЕГО взгляд. Отец смотрел на НЕГО. Как же было все просто... Всего лишь сломать устоявшуюся традицию всегда уходить после отца.
Молокай улыбнулся, чуть склонил голову в легком поклоне перед Повелителем, и, повернувшись, неторопливо направился к двери, чувствуя спиной его взгляд. Дверь закрылась за ним с мягким, еле слышным стуком, и Молокай тяжело оперся на нее. Сердце билось почему-то очень часто, кончики пальцев подрагивали. Он словно опять вышел из кабинета Амирана после встречи с ним. И почему... Что в этих демонах такого, что заставляет его так на них реагировать? Молокай медленно выдохнул и, отстранившись от двери, направился в свои покои. До вечера ему было абсолютно нечем заняться, но вчера он наткнулся в библиотеке на какую-то книгу со странной обложкой и утащил ее с собой, как делал раньше в детстве. Может, она поможет скоротать время.
Книга, как ни странно, его увлекла. Когда он перелистнул последнюю страницу, в комнате уже горели светильники, зажженные Тенью, которую он даже не заметил. И до ужина оставалось всего пятнадцать минут. Молокай невольно вздрогнул и захлопнул книгу, поднимаясь с кресла и распрямляя затекшее тело. Времени хватит как раз только на то, чтобы собраться и морально подготовиться. На сомнения времени уже нет. Это хорошо. Потому что сомнение у него было хоть и одно, но справиться с ним было очень трудно. И поэтому сейчас он не собирался давать себе время на него. Молокай наскоро умылся, провел влажной рукой по волосам и вернулся в комнату. Одел китель, застегнул его на все пуговицы, привычно поморщился, когда жесткий воротник-стойка впился в шею. На миг задумался, прикидывая, как будет лучше – собрать волосы в хвост или пусть болтаются, а потом решил, что они будут ему мешать, да и в последнее время они в глаза лезут и спустя несколько секунд уже стягивал волосы черной атласной лентой. Одернул китель и в последний раз взглянул на себя в зеркало. Бледен, слишком бледен. Его кожа и так никогда не отличалась особым загаром, а сейчас он вообще похож на привидение. Зато его глаза просто сияют, не иначе, как в предвкушении. Молокай скупо улыбнулся своему отражению, которое не замедлило ответить ему аналогичной улыбкой.
- Сволочь, - с чувством бросил Молокай своему зеркальному двойнику и отвернулся от зеркала. Сердце вздрагивало от боли, стыда и чего-то еще.... Кажется, в ближайший час он возненавидит себя. Ну и пусть – принц решительно вздернул голову – ОН стоит того. Он стоит всего в этом мире.
Запрещая себе думать вообще о чем-либо, Молокай вышел из покоев. Перед самой дверью в зал он на миг остановился, а потом рванулся вперед, не давая себе время ни на какие сомнении. Сегодня в зале было шумно. Все помощники отца собрались здесь. Кто-то стоял в одиночестве, где-то собирались в небольшие группы. И разговоры, разговоры. Среди них скользили Тени, делая последние приготовления к ужину. Молокай не зря выбрал сегодняшний вечер. Именно сегодня они справляли очередную годовщину очередного Ухода какого-то очередного Повелителя. Традиция, не более того. При его появлении разговоры на миг прекратились, помощники все, как один, синхронно склонили головы в знак уважения к наследному принцу и, дождавшись ответного кивка, снова вернулись к своим разговорам. Отца еще не было. Поймав заинтересованные взгляды пары молодых помощников отца, Молокай поспешил ретироваться в тень окна: разговаривать о политике и об очередном приказе ему вовсе не хотелось, а о чем-то другом с ними разговаривать было просто не возможно. Да и не хотелось. Это было по-детски, но Молокай до сих пор не мог простить их всех за то, что они когда-то отказались делиться с ним самой главной тайной отца. Теперь он их понимал, но вот детская обида осталась.
По залу пронесся тихий, еле слышимый вздох, и Молокай встрепенулся. Отец здесь. Молокай вышел из своей тени и направился к своему обычному месту – в противоположный конец длинного стола. Сел напротив отца и нахмурился. Слишком далеко. Он не увидит его реакцию, а пересесть поближе нет никакой возможности. Значит, придется усиливать зрение, уменьшив кругозор. Не самые приятные ощущения, но об этом он будет думать потом.
Ужин начался, как и всегда с краткого слова во славу ушедшего в этот день сколько-то-лет-назад Повелителя. Молокай честно попытался вспомнить, как он выглядел на портрете, но так и не вспомнил. Что, в общем-то, неудивительно, хотя бы потому, что ПО-НАСТОЯЩЕМУ он смотрел только на деда. А потом разговоры сами собой перетекли на более насущные проблемы дня сегодняшнего. Молокай прислушивался лишь краем уха на тот случай, если кому-нибудь придет в голову поинтересоваться его мнением на этот счет, а сам наблюдал за отцом. Тот почти ничего не ел и не притрагивался к вину. Он согласно кивал головой или хмурился, но ни разу за все время даже не улыбнулся, хотя после пары бокалов его помощники расслабились и посыпались шутки, весьма даже не плохие. Молокай ждал. Ждал своего момента. Когда разговор зашел о Среднем мире, он только улыбнулся, радуясь от души, что эту его улыбку никто не видит хотя бы потому, что она больше напоминает оскал.
Разговор затих всего лишь на секунду, но ему этого хватило. Он откинулся на стул и, подняв бокал к глазам, словно любуясь преломлением света в его гранях, спокойно, лениво произнес.
- Кстати, о Среднем мире. В последний раз, когда я там был, я встретил того, кто подписывал Договор. Странно, а мне-то казалось, что его подписывал ты, - Молокай чуть улыбнулся и, мгновенно усилив зрение, устремил прямой острый взгляд на отца.
За столом воцарилась почти мертвая тишина. Казалось, что сидящие за ним боятся шевельнуться или просто вздохнуть. Но Молокаю было плевать на них. Он смотрел только на отца. Тонкое лицо стало белым мгновенно. Но он держался хорошо, очень хорошо. Молокай был просто потрясен. Только чуть дрогнувшие ресницы да расширившиеся, словно от боли, зрачки выдали отца. Даже пальцы не сжались вокруг ножки бокала. И тогда Молокай, чувствуя, как рвется из груди сердце и, ненавидя себя смертельной ненавистью, уронил в тишину только одно предложение:
- Кажется, его зовут Амиран.
Комнату мгновенно залил яркий красно-оранжевый свет, и до них донесся слабый звук далекого взрыва вулкана.
- Повелитель... - кто-то слабо охнул полным ужаса голосом. Но зарево уже исчезло. После него искусственное освещение светильников показалось тусклым и неживым.
