Текст книги ""И демон тоже может плакать..." (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Но разобраться в себе ему помешал шорох за дверью. Амиран тут же замер, прислушиваясь к звукам. Если пришли за ним.... он должен встретить их, как подобает Высшему демону. Пусть даже лишенному силы. А если это Маарет? На долю секунды Амиран замер, а потом скатился с кровати, торопливо приводя себя в порядок и стараясь не думать вообще ни о чем. Замок щелкнул, и дверь открылась, когда Амиран застегивал последнюю пуговицу на рубашке. Он замер, почти не дыша, а потом разочарованно выдохнул, когда на пороге возникли два демона из личной гвардии Маарета. Они окинули его ненавидящим взглядом, но он только безразлично пожал плечами. За свою жизнь он уже успел привыкнуть к таким взглядам. К тому же единственного существа, чье мнение его интересовало, здесь не было. - Ты идешь с нами, - один из демонов, видимо, старший в этой паре, сделал шаг вперед. - Ты забыл добавить «мой Лорд», - Амиран не собирался игнорировать такое неуважение к себе. Даже сейчас. Тем более, сейчас. - Ты больше не мой Лорд, - демон оскалился, и в его глазах Амиран увидел настоящее удовольствие. Нравится оскорблять падших? - Я могу быть изгнанным и осужденным, но я рожден Высшим, и останусь им до конца дней своих. Тебе не мешало бы об этом помнить, - Амиран говорил спокойно, хотя больше всего на свете ему хотелось зарычать. Стоявший перед ним демон на долю секунды смутился, и на дне его глаз Амиран увидел страх. Маарет никогда не терпел подобного неуважения к кому бы то ни было. И стоит Амирану сказать хоть слово... Пусть Маарет убьет своего бывшего любовника, но тот, кто оказал подобное к нему неуважение, тоже не останется забытым. Амиран позволил себе коротко усмехнуться, и демон, стоящий перед ним, кусая губы, глухо произнес: - Прошу простить меня, мой Лорд. Вам следует пройти с нами, - демон посторонился, давая ему пройти. Амиран вскинул голову и шагнул вперед к двери. Оставшийся у порога развернулся и, кивнув головой, вышел в коридор. Амиран шел вперед, ступая по каменному полу, и думал о том, как странна жизнь. Если бы ему кто-нибудь сказал, что он пройдет по этим коридорам под конвоем... Конвой. Не сопровождение, а именно конвой. Интересно, зачем Маарет прислал свою личную гвардию? Он не сбежит. Лишенный силы, он не сможет сделать это просто физически – Средний мир для него теперь закрыт, а этот мир убьет его очень быстро. Или... Это для его защиты? Желающих поквитаться с ним теперь найдется много. Нет, лучше об этом вообще не думать. Зато ему пора собраться с силами: впереди показался выход из замка, а, значит, и из-под защиты поля, удерживающего приемлемые для жизни условия. Большие, кованые двери внушали уважение и сейчас казались символом всего того, что он потерял. Там, за этими дверьми его ждет жаркий воздух, полный серы и пепла такого мелкого, что его даже не увидишь, а только почувствуешь, когда он ляжет на кожу. Раньше... Раньше он мог не думать об этом: его сила, сила демона создавала вокруг него защитное поле, не давая ни яду воздуха, ни пеплу коснуться его. Теперь он беззащитен. Амиран неосознанно одернул рукава рубашки, пытаясь спрятать руки. Поднятый воротник защищал шею, но лицо оставалось открытым. А идти по улицам, закрываясь руками, он не хотел. И почему-то было абсолютно все равно, куда его ведут и почему вообще выводят из замка. Действительно все равно. У него сейчас только одна задача – выжить. Ведь дверь все ближе. Первый вдох обжег легкие, от разлитой в воздухе серы глаза мгновенно заслезились. Кожу лица лизнул жар, и Амиран невольно зашипел сквозь зубы. Когда-то все это было. Когда он выходил за защитный барьер, за пределы города. Туда, где даже собственный энергетический щит уже не спасал. Все это он уже чувствовал – и жар, и пепел, он дышал ядовитым воздухом. Но тогда все это не чувствовалось ТАК остро. Почему? На самом деле он не хотел об этом думать. Потому что и так знал ответ. Сейчас... Куда его ведут? Он не решался ни поднять голову, чтобы оглядеться, ни спросить своих конвоиров: как только он откроет рот, от его легких не останется уже ничего. И все же... Похоже, его ведут к Северным воротам. Чье извращенное чувство юмора дало самой жаркой точке города такое название, он так и не узнал. Даже жаль. За всю свою жизнь Амиран видел Северные ворота всего два раза. Что ж, значит, как там люди говорят, бог любит троицу? Значит, не будем нарушать традицию. Еще через десять шагов Амиран уже не сомневался. Северные ворота... Там, между двумя высокими столбами защитный барьер города был тоньше всего. Проникнуть сквозь него не составляло труда даже самой мелкой частичке пепла. Именно отсюда уходили в свой последний путь те, чье время уже пришло. В первый раз он провожал своего отца, во второй – своего прежнего Повелителя, отца Маарета. А теперь, судя по всему, пришло его время. Хорошая казнь. Слишком хорошая для него. Он сгорит мгновенно, как только окажется за воротами без своего щита. Даже в пору своей юности, когда он выходил за барьер, он делал это в другом месте – там, где жар вулкана был слабее. Идущий впереди демон остановился, и Амиран еле успел среагировать и не врезаться в его спину. Одновременно сознание отметило, что стало легче дышать, да и жар уже не так мучил. Словно чей-то щит милосердно накрыл его, защищая. Но тут демон, стоящий перед ним, шагнул в сторону, и Амиран тут же забыл обо всем. Там, почти у самых ворот стоял Маарет. Он стоял спиной к нему, но его линия плеч, длинные волосы, и тонкая талия, ничуть не скрываемая рубашкой, заставили сердце Амирана сжаться от тоски. Сзади его кто-то осторожно, но сильно подтолкнул, и Амиран, со все больше холодеющими руками, пошел вперед. К нему. К Маарету. Сердце то молило «обернись», то испуганно замирало «нет, не надо!». Наконец, Амиран подошел к Повелителю и замер в двух шагах, под защитой его щита. Маарет чуть склонил голову набок, а потом спокойно, почти небрежно бросил: - Он хотел тебя видеть, - и, не оборачиваясь, шагнул в сторону. И Амирану вдруг на секунду показалось, что он видит кошмар. Там, между столбами, слишком близко к барьеру, стоял Абессалон. Укрытый, как и в его сне, только своими некогда роскошными, а теперь спутанными и грязными волосами, да корочкой темной спекшейся крови. Он стоял, пошатываясь и обхватив себя за плечи, словно ему было холодно. Его пустой взгляд, блуждающий по растрескавшейся земле, остановился на Амиране. Тот вздрогнул всем телом, и тут Абессалон улыбнулся. Тепло и солнечно. Почти также, как улыбался раньше. Всего три дня назад. Потянулся, сделал шаг и покачнулся, падая. Амиран рванулся вперед, подхватывая его, не давая коснуться раскаленной земли. Ладони прошлись по чему-то острому, грубому, и Амиран с ужасом понял, что это обрубки крыльев. Сердце взвыло и застыло. Уже не думая о том, что под ногами раскаленная земля, он опустился со своей ношей на колени, неосознанно шипя от боли. Ангел в его руках казался почти невесомым и таким хрупким... - Ангелочек... - запекшиеся губы слушались плохо, но до боли знакомое слово словно лаская, прошлось по ним. – Что ты здесь делаешь, ангелочек? - Это мое наказание, Амиран, - Абессалон прижимался к нему все сильнее, словно только это помогало ему еще жить, говорить. – Меня судили и приговорили. Они лишили меня крыльев, а для нас это смерть. Но у меня было последнее желание. Я хотел умереть здесь. Уйти в огонь... - Ты сумасшедший, - Амирана затрясло так сильно, что он испугался, что дрожащие и почему-то ослабевшие руки не удержат легкого ангела. Абессалон только слабо улыбнулся. Силы с каждой секундой покидали ангела, который держался до этого только чудом. Амирану казалось, что он почти видит, как выжигает горячий ядовитый воздух легкие ангела. А потом что-то изменилось. На плечи словно легло тяжелое свинцовое покрывало. Маарет. Его взгляд. Амиран лишь на секунду прикрыл глаза. А потом медленно встал с колен, все также держа уже почти потерявшего сознание ангела. Он не хотел думать. Он хотел, чтобы это все закончилось. Амиран с силой стиснул зубы и шагнул к барьеру, на грани сознания удивляясь тому, как легко дался ему этот шаг. Еще один шаг и для них все закончится. - Разве я куда-нибудь тебя отпускал? – чуть ленивый голос Маарета прошелся по телу подобно холодному дождю. Амиран замер и тут же услышал тихую просьбу ангела: - Пожалуйста… поставь меня на ноги. Амиран почему-то покорно выполнил его просьбу. Абессалон стоял, покачиваясь от слабости и боли, но смотрел прямо, жарко. - Я хочу, чтобы ты знал, - его голос звучал твердо, словно он последним усилием воли собрал все свои оставшиеся силы. – Я не жалею ни о чем. Не смей винить себя. - Абессалон... - тихо выдохнул Амиран, и вдруг почувствовал, как сжались пальцы ангела на его рубашке, а в следующую секунду его рвануло вперед. Горячие, сухие губы ангела на долгий миг прижались к его губам. Сердце ухнуло куда-то вниз, но Абессалон уже оттолкнул его от себя с неизвестно откуда взявшейся силой. На долгую секунду замер, словно любуясь, смотря прямо в душу, губ коснулась нежная улыбка, а потом... До барьера было всего два шага. Секунда. Но для Амирана она растянулась почти до бесконечности. Движение Абессалона вперед – почти полет, медленное, тянущее. Барьер принял его в свои объятия, а потом просто отпустил его в Нижний мир. Волосы Абессалона вспыхнули мгновенно, прекрасное лицо исказилось в гримасе смертельной боли. Жар рисовал на его теле узоры сгорающих тканей. А потом он просто вспыхнул, как факел. А еще через пару секунд огонь погас. Только пепел... Амиран пару мгновений смотрел на место, где только что стоял Абессалон, попытался вздохнуть, но легких словно не стало. Слезы, текущие по щекам, смешивались с пеплом и тут же высыхали, образуя корку. Сил не было. Не было ни чувств, ни эмоций. Даже боли не было. Теперь он действительно был пуст. Абсолютно. - Он сам выбрал свою судьбу, - голос Маарета почему-то звучавший глухо и безжизненно, лишь только чуть всколыхнул пустоту вокруг него. – Он ушел достойно. Но ты... Тебя я больше не желаю видеть. Я лишил тебя силы, а сейчас я лишаю тебя крыльев. Ты не ангел, от этого ты не умрешь. Я ссылаю тебя в Средний мир. Живи, как можешь и как знаешь, - он замолчал, словно задохнувшись, а потом... Амиран думал, что он пуст, но тогда почему слова, ЕГО слова, словно кислота, разъедают его? - Знаешь, я до сих пор помню тот день, когда увидел тебя в первый раз. Ты стоял тогда за креслом моего отца и смотрел в никуда: накануне ушел твой собственный отец. Твои глаза были почти пусты. Но они показались мне самым прекрасным из всего, что я видел в своей жизни. В ту минуту я заболел тобой. Я наблюдал за тобой, смотрел на тебя... Я знал каждый твой жест, Амиран, еще до того, как сказал тебе первое слово. Каждую улыбку... Я был готов бросить себя к твоим ногам, но ты почему-то избегал меня, приводя меня в ярость. Я не мог ни понять, ни разгадать тебя. В тот день... День, когда я напал на тебя, я действительно был готов убить тебя. Ты слишком много занимал мои мысли, а я не мог избавиться от этого наваждения. И решил, что, если не будет тебя, то и моя страсть к тебе исчезнет. Я помню наш первый поцелуй так, словно это было всего минуту назад. Я помню КАЖДЫЙ наш поцелуй, Амиран. Каждый раз, когда я касался тебя, или чувствовал твое прикосновение, мне казалось, что я умру от счастья. Я любил тебя, Амиран. Ты был моей первой и единственной любовью. И останешься ею. Я люблю тебя, но сейчас это ничего не значит. Ты обещал, но обманул. Он замолчал, и Амиран медленно, словно она была налита свинцом, поднял голову, отрывая взгляд от трещины в земле. Маарет стоял рядом. Так близко и так далеко. Амиран долгую секунду смотрел в его зеленые глаза, в которых стояла смертельная тоска, а потом тихо шепнул, чувствуя, как соскальзывает в темноту. - Ты так красив, мой Повелитель. Так прекрасен... Конец 1 части. ========== Часть II: "В огне". Глава II-1 ========== - Мой Лорд, вам пора, - выросшая на пороге тень заставила его только поморщиться. Что поделать – не любил он этих существ. - Хорошо, я уже иду, - Молокай придирчиво оглядели себя в последний раз и отвернулся от зеркала. И зачем он это делает? Все равно без толку. Он резким движением одернул китель и, коротко вздохнув, вышел из своих покоев и направился в зал. Количество шагов от двери до двери давно посчитано, как и каждый вздох и каждая секунда. Появиться в дверях одновременно с отцом, входящим через другие двери – почти вызов. Зачем? Чтобы поймать хоть на миг ускользающий взгляд его глаз. В этот раз он опоздал на долю секунды, но лишь философски пожал плечами. У него впереди вечность. Он уже решил – он не отпустит отца, не даст ему уйти в огонь. Пусть это по-детски, но он ЗНАЛ, что сможет, когда придет время. Молчаливый кивок головы в ответ на его приветственную улыбку. О, да, доброе утро, папа. Молокай не похож на него. Когда он был маленьким, его учитель говорил, что ни у кого в роду не было таких глаз, как у него. Бархатных, темно-темно-синих. В этом мире не было синего цвета. Но Молокаю всегда нравился другой цвет. Зеленый. Такой, как в глазах отца. Зеленого тоже не было в этом мире. Да он и не хотел, чтобы он был. Завтрак прошел в полном молчании. Как всегда. Но Молокаю это даже нравилось. Тишина не отвлекала. Потихоньку цедя вино, он наблюдал поверх края бокала за отцом. Четкие и плавные движения, ничего лишнего. Истинный Повелитель. Учитель говорил, что даже его дед, отец его отца, не казался столь…величественным. Ложь. Это всего лишь маска. Броня. И у отца, и у деда. Он не знал деда, но, судя по тому, что говорили о нем другие, рядом с ним можно было замерзнуть. Как он замерзал рядом с отцом. А еще он знал, чувствовал…что-то, чему не мог дать название. Но это «что-то» заставляло его раз за разом пытаться что-то изменить, пробиться сквозь этот лед. Он знал, что нужен отцу, что за него тот отдаст жизнь, но…это было не то. Рядом возникла Тень с кувшином вина, и Молокай протянул свой, уже пустой, бокал. Все, что будет дальше, он тоже уже знал наизусть. Звон бокала заставит отца поднять голову. Он скользнет спокойным взглядом по сыну, бокалу в его руке. Тень непонятной горькой улыбки коснется его губ. А потом он встанет и, молча кивнув сыну, неслышно выйдет из зала, сам напоминая тень. А Молокай только с силой стиснет бокал, шепнув тихое ему вслед: - Маарет... Его завораживало имя отца, ему нравилось, как оно касается его губ, словно лаская, а потом опускается теплым комком куда-то вниз живота. Да, завораживает. Как и игра света на гранях бокала из черного вулканического стекла. Молокай поднес к глазам бокал, смотря, как ломаются сквозь него силуэты мебели. Сколько ему было, когда он заметил эту странную, до сих пор не привычную улыбку и глубокий взгляд отца, которым тот каждый раз смотрел на этот или подобные ему бокалы? Шестнадцать, четырнадцать? Сейчас он не вспомнит, хоть тогда это для него было почти откровением. Именно тогда он понял... Что на самом деле ничего не знает о своем отце. Он знал наизусть его расписание, его любимый цвет, любимое блюдо, даже температуру воздуха, при которой он чувствует себя комфортнее всего. Он знал и не знал ничего. Заинтригованный, он стал слушать, смотреть, наблюдать, интересоваться. И почти тут же столкнулся с глухой стеной молчания, за которой, казалось, спрятаны все секреты его отца. Старшие демоны тут же замолкали, стоило только завести разговор о прошлом. Замолкали и отводили взгляд. Чем только разжигали интерес привыкшего всегда добиваться своего Молокая. А то, что это касалось отца... Но временами ему казалось, что все бесполезно. Казалось, что эта стена не имеет ни слабых мест, ни трещин. Но так не может быть! Даже у барьера, окружавшего город, есть место, где он тонок настолько, что, кажется, что его вообще нет. Просто надо знать, где искать. Надо знать, у кого спрашивать. А вот с этим у него как раз проблема. Молокай вздохнул и поставил бокал, который все еще держал в руке, на стол. Что такого в нем или подобных ему, что отец так странно реагирует? Он ему что-то напоминает, это ясно. Узнать бы еще что. Хоть маленькую зацепку, и тогда он раскрутит этот клубок. Молокай только вздохнул и встал из-за стола, раздумывая, чем бы ему заняться. Он вовсе не был лентяем или разгильдяем, просто иногда выпадали такие дни, когда его помощь отцу не требовалась. Если честно, эта его помощь отцу вообще была не нужна – он сам со всем справлялся просто блестяще. Просто так полагалось. Они оба изображали, что отец занимается его обучением во время работы, а он – что прилежно учится. На самом деле оба знали – Молокаю это не нужно. Уже не нужно. Но он не мог просто взять и прекратить это, хоть отец и без слов согласился бы с ним. Просто.... кроме совместных трапез это была единственная возможность повидаться с отцом. И Молокай исправно слушал то, что знал уже давно. А Отец... Ему, казалось, все равно. Только иногда после ужина вместе со стандартным пожеланием хороших снов, он бросал короткое «завтра можешь быть свободен». Вчера был как раз такой случай.