Текст книги "Девяносто семь процентов (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Ну и что?– Крис погладил спутавшиеся волосы и с нежностью коснулся губами высокого лба. – Ты – мой сын. Мое любимое дитя. Неужели ты думаешь, что твоя принадлежность к омегам меня разочарует? Я люблю тебя, нэри… я очень люблю тебя, и хочу, чтобы ты был любим. И любил…

– Но я – омега! – в отчаянии всхлипнул Инди.

– От того, что ты – омега ты не становишься слабее, нэри, – Инди уткнулся ему в грудь и тихо тоскливо завыл. – Тебя ранит незнание. Отзовется ли тот, кто тебе дорог. Разделит ли с тобой твое чувство. Станет ли твоим избранником. Я могу понять это, малыш… я сам ждал годы. Любил, не зная, блажь ли то, что вдруг почувствовал тот, с кем я хотел разделить все.

– Нас разделяют годы, тадэри…

– Годы это ничего, – вздохнул Крис, чувствуя, как дрожат его плечи. Как ходят острые крылья лопаток под больничной сорочкой. – Главное, чтобы вас не разделяло непонимание. Мы не ищем легких путей… Том говорит, это у нас семейное. Любить, так раз и на всю жизнь, притом кого-нибудь очень особенного и сложного…

– Реннера, – выдохнул Инди. И такой болью был наполнен этот почти стон, такой горечью и такой нежностью. – Джереми Ли Реннера…

– Лучший изыскатель нашего времени. О, сколько сердец он разбил, – Крис гладил его, успокаивал и тело, напряженное до звона, расслабилось. Боль отступала. Ведь рядом был альфа. Пусть не его, Инди, альфа. Но альфа, давший ему жизнь. И это облегчало боль. – Я никогда не видел его с кем-то. И никогда никто не мог похвастаться, что тронул его. Зацепил. Я знаю, что он был женат. Знаю, что недолго. Знаю, что бОльшую часть своей жизни он был один. Так что… может, он все еще помнит одного совершенно очаровательного бету с самыми потрясающими голубыми глазами?

– Ты говоришь со мной, как с ребенком…

– Ты и есть ребенок. Мой. Так что сейчас я могу с тобой так говорить. Пока еще могу. В твоем теле кипят гормоны. Ты перестраиваешься. Ломаешься. И уже завтра ты будешь другим. Завтра, когда мы состыкуемся с базой, ты будешь омегой. И я Засвидетельствую это. И еще потребую отсрочки для тебя. Ты должен доучиться. Так что поговорить с дека… с Джереми ты сможешь спокойно. Нам осталась всего пара коротких прыжков. Я вернусь как только перепрограммирую систему и отправлю на вахту Киора… он обленился.

– Он хороший, – тихо возразил Инди. – Побудь со мной. Когда ты рядом мне не так больно.

– Я вернусь, – Крис нехотя отстранился и, тронув губами влажный его лоб, выскользнул из палаты.

– Его показатели стабилизируются. Он выходит в финальную стадию. Болевой синдром снова проявится минут через сорок, – отрапортовал доктор.

– Я успею… спасибо, док.

Он успел. И раздать задания, и перепроверить расчеты. И снова заглянуть на минутку к задремавшему Тому. И вернуться в медотсек до того, как боль снова пронзит тело сына. Когда корабли ушли в очередной прыжок – он был рядом и обнимал за плечи Инди, молясь, чтобы его нэри не досталось от него бесконечное ожидание любимого человека. Крис Хэмсворт слишком хорошо знал каково это: ЖДАТЬ.

Выходить на связь с Реннером Том решил из своей каюты. Зная собственного учителя, он ни на что особенно не надеялся, но беспокойство за Инди было сильнее.

– Том? – Реннер ответил быстро и, судя по футболке и джинсам, был дома.

– И тебе привет, – преодолеть легкий благоговейный страх перед легендарным изыскателем было непросто и почти пять лет после выпускного Том называл его не иначе, как «мистер Реннер» или «декан», пока самому Реннеру это не надоело. Забавно, как знакомство с его младшей версией поменяло его восприятие. Нет, уважение никуда не делось, но все остальное стало гораздо проще. Но Джереми Ли Реннер не был бы собой, если бы не смог удивить даже сейчас.

– Идея не появляться мне на глаза была довольно мудрой, но ты никогда не думал о том, что твоя фамилия, малыш, не самая незапоминающаяся? – в глазах Реннера сияли смешинки. Том сморгнул и смущенно фыркнул.

– Вот так сразу, да?

– Я не любитель тянуть кота за яйца, – Реннер рассмеялся и на мгновение исчез из поля зрения, чтобы вернуться с объемной папкой в руках. – Роберт, кстати, грозится начистить тебе нос за то, что скрыл ласок. Это ведь они были тогда, на Кристалле?

– Если ты уговоришь Роба сменить гнев на милость, обещаю, что дам с ними пообщаться, – Том взял себя в руки быстро. И сразу оценил открывшиеся возможности. Поддержка таких людей многое значила. В том числе и в работе с ласками.

– Проблем с возвращением не было? – деловито поинтересовался Реннер, листая какие-то, явно очень старые бумаги.

– За нами немного погонялись, но против двух твоих учеников у них не было и шансов, – Том улыбнулся почти с нежностью.

– Ты пустил Инди за штурвал? – Реннер вскинул бровь. – И мир не перевернулся?

– Я решил довериться тебе. В конце концов, он тоже твой ученик, хоть и занимался с ним ты меньше, чем со мной.

– Он сын своего отца, а Крис один из лучших пилотов, – Реннер пожал плечами.

Том рассмеялся:

– Я передам ему твой комплимент, пусть погордится.

– Не стоит его баловать, – Реннер притворно сдвинул брови. – Я жду отчет о ваших приключениях. Вопрос о том, как ты вообще на это решился, задавать не буду.

– Сначала нам нужно вернуться домой и решить проблему с Инди, – вздохнул Том непритворно.

Реннер кинул на него острый взгляд из-под ресниц:

– Проблему?

– Он же дарк, надеюсь, ты в курсе. До нашего отлета был бетой на пороге мутации. В полете он начал меняться. Он становится омегой и процесс этот не из легких. Им с Крисом придется принять парочку нелегких решений о том, возвращаться ли домой под надзор врачей империи.

Джереми отвел взгляд, и Том затаил дыхание. Реннер помнит все, это очевидно. Но пятьдесят лет – это целая пропасть. И Джереми-взрослый – не то же самое, что Джереми юный.

– Если я правильно помню законы дарков, он должен вернуться домой, чтобы ему подобрали альфу? – Показалось или его голос стал словно деревянным?

– Ты правильно все помнишь, – Том склонил голову к плечу, наблюдая за ним. Все-таки кажется или «железный Реннер» таки дал слабину и у Инди есть шанс? Но лезть дальше опасно. Реннер никогда не терпел вмешательства в свою жизнь даже простого интереса, и вряд ли потерпит это сейчас.

– До выпуска ему осталось только пройти финальные тесты.

– Думаю, это как раз не проблема, – осторожно ответил Том. – Если у него все получится с первой попытки, как минимум несколько месяцев он сможет вести обычную жизнь. Хотя Криса дедушкой я не представляю.

– Я тоже, – Реннер улыбнулся уголками губ. Помолчал немного, а потом встряхнулся и снова зашелестел бумагами. – На досуге я покопался в архиве и нашел материалы по малышам, которых ты решил оставить в этом времени. Надеюсь, ты понимаешь, что мог здорово изменить ход истории этим?

– Сначала мои мальчики все проверили. Джойс Шолто и Хэйвен Ларк после своего загадочного исчезновения больше не появлялись. И «Свершение» никогда не сходило с верфи. По крайней мере, не то, которое пророчили Джойсу.

– Хорошая отмазка, – Реннер рассмеялся. – Добро пожаловать домой, малек.

– Спасибо, папочка, – фыркнул Том и отключился, улыбаясь. Только бы все получилось.

Глава 17

К официальным экзаменам Индиана Гардиан Хэмсворт омега-дарк был допущен с предварительной оценкой практики – «отлично». Оценка была подтверждена капитаном Кэйдом Рованом и его первым помощником Джеймсом Киором. А так же заверена мистером Томасом Уильямом Хиддлстоном.

Экзаменующий преподавательский состав тихо ржал: все, кто занимался практикой отпрыска того-самого-Хэмсворта, были выпускниками Академии, более того, лучшими выпускниками. И всех их в свое время экзаменовали присутствующие в зале личности.

Однако ректор Дауни сказал экзаменовать, значит экзаменовать. Хоть сам ректор ржал ничуть не тише своих коллег.

Мистер Хэмсворт теоретическую часть щелкал как орешки. Легко и не напрягаясь. Блистательно разделавшись с ситуативными заданиями и расчетами, он не менее блистательно решил все задачи на симуляторе и улучшил свой же прошлогодний рекорд на целую минуту.

Экзаменационная оценка – отлично. Рекомендации – первый помощник капитана. Потенциально – капитан судна уже через три года при условии подтверждения лицензии у аттестационной комиссии.

Инди улыбался. Инди кивал. Инди благодарил. Ловил на себе веселый взгляд ректора и думал о том, как придется доучиваться Джойсу и Хэйву. И куда поступят младшие братья Джойса. И почему Джереми Реннер упорно не желает подходить к нему ближе. Хотя…

Его запах изменился. Беты почти не пахнут. У альф запах властный. Отец пах хорошо. Спокойствием. Уверенностью. И еще чем-то неуловимым, что не просто обещало, а твердо говорило: я сумею защитить тебя, чего бы то ни стоило.

А вот он-омега пах совершенно иначе. Незаметно почти. Очень тонко. Вереском и немного гречишным медом. Так Том сказал. Не доверять его словам, по меньшей мере, глупо.

Может, у Реннера аллергия на вереск и гречишный мед?

– Поздравляю, кадет, – Реннер все-таки подошел. Когда-то чуть схлынуло напряжение и улеглась организационная суета. – Вернее, уже бывший кадет. Я рад, что не ошибся в вас. Вы сильная личность, вам и вашему отцу есть, чем гордиться. – С привычной улыбкой он протянул руку Инди. – Поздравляю с окончанием Академии.

Инди крепко пожал его руку и закусил губу. Стоило только коснуться теплой сухой ладони, как по телу растекся жар. В пальцах закололо, ускорился пульс, а каждый вздох давался все труднее и труднее.

В глазах Реннера – тепло, приязнь и капелька гордости. И все. Пятьдесят лет – долгий срок. Пожалуй что слишком долгий для человеческих эмоций. Они, оказывается, ничуть не хуже древней бумаги истлевают.

– Спасибо, господин декан. Вы выпускаете лучших. И мне приятно быть в их числе. Хэйме Хиддлстон говорит, что гений не может творить копии себя. Он всегда создает шедевры.

– Мне нравится ваше самомнение, молодой человек, – Реннер рассмеялся, до боли напомнив того мальчишку, который хохотал над шутками еще месяц назад. – Надеюсь, успехи не вскружат вам голову. Падать будет больно. – Он чуть нахмурил брови, скользнув слитным ласкающим движением по запястью. – С вами все в порядке? Ваш пульс…

– Все нормально, сэр, – ну конечно, от этой короткой почти невинной ласки сердце в его груди совершило невообразимый кульбит. – Я омега, прошедший естественную мутацию. Пока что мне-омеге недоступен тот уровень контроля, которым я владел до мутации. Но я работаю над этим. Не хочу разочаровывать своих наставников. К сожалению, мне предстоит отправиться на Бету.

– К сожалению? – Реннер вскинул бровь. – Вы не хотите детей? И когда вы улетаете?

– Меня убивает мысль о том, что меня станут скрещивать с кем-то, кого подбирают для меня исходя из набора генов. Наши… законы таковы, что я не могу выбрать того, кого хочу, – Инди выдержал его взгляд. – Далеко не всем так везет, как Джойсу с Хэйвом. Альфой быть проще… Отец выбил для меня отсрочку. Так что у меня есть целых десять дней.

Реннер улыбнулся, но глаза его стали вдруг холодными, почти колючими.

– Мы не знаем, что ждет нас даже в следующую минуту. Может, вам тоже повезет? Займите удачи у вашего… младшего отца, думаю, он будет не против. К тому же Том задолжал мне рассказ о вашем путешествии. И я надеюсь, что вы его дополните своими комментариями. Я собираю самых близких друзей послезавтра вечером.

– Никто не способен взять взаймы немножко удачи и, Дж… мистер Реннер, – на секунду Инди сбился, но быстро исправился. – Даже моему отцу не удалось научиться приказывать собственному сердцу. Благодарю за приглашение. Я… передам отцу и обещаю прийти.

– Еще раз поздравляю, бывший-кадет-Индиана-Гардиан-Хэмсворт, – Реннер лукаво улыбнулся и, подмигнув Инди, отошел, сопровождаемый странным и насмешливым взглядом ректора.

***

Десять дней, если подумать, не такой большой срок. Вернее сказать – совершенно мизерный. Невозможно всего за десять дней уговорить себя, что феромоны, связывающие альфу и омегу – не насилие. Но как быть, если ни один альфа не трогает сердца? Как быть, если при мысли о том, что его тела коснутся чужие нежеланные руки – бросает в дрожь?

Кажется, Крис понимал его, потому и не торопил. Потому и делал все, что мог, лишь бы дать ему еще немного времени.

Но время имеет свойство истекать. Так – истекло время полета. Шаттл плавно опустился на посадочную площадку и затих, едва погасли двигатели. Теперь истекло время волнения перелета. Хотя разве это волнение? Отец и раньше доверял ему пилотирование челноков. А теперь откровенно проспал весь полет.

– Прибыли, – бросил Инди, отстегивая ремни. С тихим шелестом опустился пандус, и он ступил на бетонную площадку, осматриваясь. Верхний этаж, целый город под ногами, до неба, кажется, можно достать рукой.

– Почему-то я так и думал, – Том вышел первым, оглядываясь с откровенным любопытством. – Ближе к небу.

– Было бы странно, если бы он осел на земле, – Джойс вышел следом и подал Хэйвену руку. Старший Шолто остался дома присматривать за захворавшим младшим, поэтому Джойс был за старшего.

Хэйв сжал его пальцы.

– Интересно, какой он стал.

– Ты что, не смотрел изображения? – бросил на него удивленно-заспанный взгляд Крис.

– Нет, – покачал головой Ларк. – Мне интереснее посмотреть на Джера вживую. Картинка всего не передаст.

– Джер… ага, он сейчас декан и легенда изыскателей, – усмехнулся старший альфа.

– И вам, молодые люди, если решите учиться в Академии, его не миновать. И лучше быть готовыми заранее, – заметил Том.

– К чему? – появление Реннера они все позорно пропустили. Поэтому и насмешливый, но теплый голос прозвучал довольно неожиданно.

– К тебе, конечно, – Том хмыкнул, идя ему навстречу. – Хотя к тебе подготовиться невозможно. Ты, стихийное бедствие…

– Я тоже рад тебя видеть, малек. Воочию, – рассмеялся Реннер, сгребая немаленького, в общем-то, Хиддлстона в охапку так легко, словно тот все еще был мальком-первогодкой. – Ты все еще жив. Пожалуй, стоит собой гордиться. Привет, малыш.

– Ну ничего ж себе… – Хэйвен уставился на порядком подросшего приятеля, но потом одернул себя. – Пора привыкать называть тебя «декан Реннер, сэр»?

– Раз уж мы в неформальной обстановке, думаю можно ограничиться «мистером Реннером», – широко улыбнулся Крис. – Привет, чертовски рад тебя видеть!

– Не думал, что скажу это, но я тебя тоже, – Реннер отпустил Тома, и настала очередь Хэмсворта. Правда, обнимался он с ним недолго. Растрепал челку и остановился перед Джойсом с Хэйвеном. Кажется, он даже растерялся.

– Странные ощущения, правда? – Джойс усмехнулся, протягивая ему руку. – Хотя за столько лет ты нас подзабыл. А мы тебя помним, как вчера.

– Не повезло вам, парни, – Реннер, в конце концов, рассмеялся, пожимая протянутую руку. – Но, думаю, мы справимся. Привет, Хэйв. В любом случае, я рад, что у вас все получилось, и вы здесь. Вы быстро привыкнете.

– У них просто выбора не будет, – подал голос Том. – Это они еще декана Реннера не видели. Это страшное зрелище, которое здорово прочистит им мозги.

– Не пугай мальков, Том, – лениво отозвался Реннер, подмигнул замершим парням и повернулся к Инди. – Здравствуй.

– Привет, – дрогнувшими губами улыбнулся тот. – Мне, наверное, обнимашки пока по статусу не полагаются… не дорос.

– Хм? – в темных глазах Реннера заискрилось искреннее веселье. – А во сколько лет наступает это «дорос»? А то я Тома аккурат на его выпускной потискал. Рано было? – с нарочитым беспокойством поинтересовался он, и Том позади прошипел тихое «клоун». – Я все слышу, кадет Хиддлстон.

– У меня все еще проблемы с контролем, декан… так что пульс ненароком зачастить может. Заранее прошу прощения за свое невоспитанное сердце, – Инди шагнул ближе и осторожно, точно боясь обжечься, обнял его. На секунду зажмурился, вдыхая знакомый и незнакомый запах мужчины.

– Хороший способ уйти от ответа, у отца научился? – Реннер смеялся, ероша его волосы, но обнимал крепко, сильно, не боясь причинить боль.

– У обоих, – дрогнувшим голосом поведал Том. – Ну, кормить нас сегодня будут или как?

– Ты что, на борту не наелся? Я начинаю сомневаться в своих кулинарных талантах! – возмутился Крис.

– Нет, вы отлично готовите, хэйме Хэмсворт. Я хотел бы взять у вас пару уроков, – встрял Хэйв, показав Тому кончик языка.

Инди неохотно отстранился. Сердце бешено колотилось в груди. На щеках разливался предательский румянец, а внутри царила самая настоящая буря. Крис шагнул ближе и положил руку ему на плечо. Запах вереска и меда разливался в воздухе.

– Джер обещал пиццу, – Том, в свою очередь, показал язык Крису. – Настоящую. Изыскательскую. Так что твой обед ждет своего часа в холодильнике. – Обняв его за талию, он потеря щекой о плечо, состроив умильные глазки. – Не дуйся, я твою стряпню обожаю.

– Надеюсь, умение готовить кулинарные шедевры не входит в обязательные умения альф? – Джойс состроил самое озабоченное выражение лица, и Реннер рассмеялся.

– Мистеру Крису Хэмсворту повезло меньше, чем тебе, малыш. Злой декан развел эту парочку на десять лет, вот у мистера Хэмсворта и появилось свободное время на изучение поварского искусства. Так, все в дом. Роб, между прочим, явится с минуты на минуту.

Роб появился аккурат через пять минут с шестью огромными коробками благоухающей пиццы. Следом за ним, как на привязи, катился транспортер, позвякивая пивными бутылками.

– Бета, наконец, официально признала неспособность расследовать дело пятидесятилетней давности. Кадеты Ларк и Шолто признаны погибшими. Так что покойтесь с миром, господа!

Тост сопроводил взрыв смеха. Некоторые вещи не меняются. И остаются прежними на долгие годы. Впрочем, это хорошо.

Ужин был шумным и веселым. Попытки придумать парям новые имена сменялись рассказами о «приключении», угрозами «показать небо в алмазах» некоторым чрезвычайно нахальным малькам, решившим, что им удастся безнаказанно измываться над целым ректором, требованиями показать ласок и вообще «чего это мы еще на твоем корабле не летали». Том смеялся, касаясь под столом руки Криса в совершенно бессознательным жесте легкой ласки, Джойс отфыркивался и подкладывал Хэйвену самые лучшие кусочки, а Реннер смотрел на всех поверх своего бокала, из которого едва сделал пару глотков.

– …но видели бы вы выражение своих лиц, когда это юное дарование заливало вам, что на самом деле ласки – это прото-дарки, которых нашел Том. Я потом эту запись раз десять просматривал.

– Да мы сразу догнали, говорю тебе, Крис!

– Да конечно, – фыркнул альфа. – Твой экстраординарный ум просто был малость занят обработкой поступившей информации. Кстати, если хочешь – бери отпуск и полетели. Но… конфиденциальность, Роб!

– Мамой клянусь! – приложил ладонь к груди Дауни.

– Ласки такие милые, – подлил масла в огонь Хэйв.

– И папой тоже, – заверил Тома ректор.

Инди глубоко вздохнул. Лицо горело, а дышать было нечем. Ему срочно нужно было выйти подышать свежим воздухом. Близость Реннера и его недосягаемость попросту сводили с ума. В общем и целом все было ясно. Горько, конечно, но ожидаемо.

– Я выйду, – артикулировал он отцу, и Крис кивнул.

Тихонько выскользнув из-за стола, Инди вышел в недлинный коридор, упиравшийся в огромное панорамное окно, выходящее на посадочную площадку. Всего несколько шагов, и холодный ветер ударил в лицо, проясняя голову.

Том проводил его внимательным взглядом и покачал головой.

– Кажется, нам пора домой. У Инди выдалась трудная неделя, нужно поберечь его. Как только все утрясется, приглашаю всех к нам. Думаю, ласки будут не против пообщаться.

– Организуешь комитет по встрече? – Реннер даже не оглянулся вслед ушедшему Инди. Только слегка закусил губу.

– Пришлю самый большой корабль, который только смогу найти, – фыркнул Том, поднимаясь. – Крис, сходи за Инди, а мы пока поговорим на тему что, где и как.

– Да, – кивнул дарк и как-то невесело усмехнулся. – Думаю, так будет лучше.

Он деликатно промокнул губы салфеткой и поднялся из-за стола. Тихонько вышел следом за сыном. Неужели они с Томом ошиблись? Неужели?

Вернулись они, когда вся честная компания была уже на крыше. Сумбурные и веселые прощания и обнимашки превратились в одну большую кучу-малу, но Дауни вспомнил, что ректор таки он, быстро призвал расшалившихся друзей к порядку, и в шаттл все загрузились уже вполне чинно и мирно. Том подмигнул Инди, кивнув на штурвал, и демонстративно уселся рядом с Крисом, что-то тихо мурлыкая ему на ухо.

Пожалуй, впервые в жизни Инди действовал как автопилот. Совершенно автоматически рассчитывал курс, так же автоматически двигались его руки, выбивая по клавишам команды. Так же на автомате он тянул на себя штурвал. Пожалуй, он даже не видел куда летел. Он просто летел. Привычно, как всегда.

Безупречный взлет. Безупречная стыковка. Безупречная улыбка. А внутри все заходится воем. Так больно. Так горько. Так… должно.

Пятьдесят лет – долгий срок.

Так он думал, вернувшись в свою каюту. Так думал, открывая пришедшее на комм сообщение.

«Нам нужно поговорить».

Сердце пропустило удар.

Опомнился он уже пристегиваясь к сидению и набирая код доступа к бортовому компьютеру шаттла. Он ведет себя как ребенок. Стоило только дать тень надежды, и Гардиан Хэмсворт готов сорваться с орбиты и нестись ночью черт знает куда только потому, что кое-кому нужно поговорить.

И все же…

Запрета на вылет не последовало. Сигнализация не взвыла. Том знал? Может и так. Но как же хочется поверить в то, что это не слова учителя. Что это не попытка «вправить мозги влюбленному мальчишке».

В третий раз он побил собственный рекорд орбитального полета и приземления. Все там же, на крыше огромного здания. Вот только что он скажет? Ты хотел поговорить, и вот я здесь? Глупо. Ведь можно было просто вызвать Реннера по планетарной связи! А теперь… Нет. Некоторые вещи раз и навсегда должны решаться с глазу на глаз.

Инди глубоко вздохнул и, отключив двигатели, покинул кабину. Холодный ветер мгновенно забрался под куртку, пробирая до костей. На Бете теплее. Здесь, на поверхности, иногда включали сезонность. Сейчас, наверное, весна. Может быть.

– Снова бьешь все рекорды? Нет, не оборачивайся, – голос за спиной был усталым и напряженным. Не звенели в нем такие знакомые лукавые нотки. Шаги ближе, ближе. И затылка коснулось чужое тепло. Как пальцы – косы. Легко, невесомо. – Тебе идет. Я помню твоего отца с косой. Дразнил ею всех, кроме Тома. Тот ее словно не замечал. Только иногда любил играть кончиком. На Бете будет все по-другому.

– Знак того, что альфа не разменивается на мелкие союзы, – тихо ответил Инди. – Только я не альфа. Мне будет хуже. Связь альфы с омегой в моем случае будет до рождения ребенка. Это похоже на… эмоциональное, моральное и физическое изнасилование под сильно действующими, но безвредными наркотиками в виде феромонов… Пока я не рожу ребенка, я буду находиться под кайфом. А потом наступит отходняк и ломка. Этого никогда и никому стороннему не говорят. Но именно по этой причине множество оставленных. Именно по этой причине правительство замаливает грешки перед омегами. Я не хочу этого.

Не хочу. – А ведь придется. Придется подчиниться сначала приказу. А потом тому самому насилию. Когда телом руководит не разум, а гормональная гремучая смесь и высокая химия. Даже если его альфа будет милым и добрым. Даже если не будет законченным эгоистом, все равно это ничто иное как насилие. Ведь все его мысли, все эмоции и чувства сконцентрированы совершенно на другом объекте.

Реннер за спиной рассмеялся. Хрипло, неуверенно. Натянул косу, и воздух словно запел. А спустя секунду лица Инди коснулись кончики обрезанных волос.

Изумление. Паника. Страх. Недоверие. Надежда. Бешеная, какая-то нереальная надежда.

– Ты… ты… – и нет слов. Легкая голова. Нет мыслей. Есть странное ощущение беспомощности и слабости в коленках. Он помнил? Он ждал все это время?! Кончики пальцев Инди коснулись скул. А в его глазах не утонуть, а сгореть можно было! – Ты понимаешь, что ты сделал?

– В общих чертах, – Реннер усмехнулся, сузив глаза. – Все зависит от того, понимаешь ли это ты. Инди, мне не двадцать. И я не тот мальчишка, которого ты узнал. Я другой.

– Я понимаю, Джереми, понимаю. Я, как и все, запал на супер-декана, я увидел тебя, твою молодую версию. Я вернулся сюда и понял, что я не могу никого к себе подпустить… никого. Ты мне нужен, но ты был… ты… ты даже не смотрел в мою сторону. Я думал, что ты забыл, что я не нужен тебе, ведь для тебя столько лет прошло! Я правда люблю тебя, Джер… люблю… никогда не думал, что скажу это…

– А я никогда не думал, что свихнусь настолько, чтобы пятьдесят лет ждать одного мальчишку, который однажды поцеловал меня на корабле из будущего. Скажи мне кто об этом – я бы посчитал его психом, – Реннер отвел взгляд, покачав головой. И сейчас это был не декан Реннер, не капитан, не изыскатель. Это был… кто-то, кого видели и знали только самые близкие люди. Не железный и несгибаемый, а умеющий быть слабым и не стесняться этого. Растерянный, непонимающий. Просто Джереми Ли Реннер.

Инди осторожно обнял его и легонько тронул губами его губы.

– Ты ждал? Ты серьезно ждал?

– Ждал, – на грани слышимости выдохнул Реннер, отводя от лица Инди неровно обрезанные волосы. – Понимал, что, наверное, делаю глупость, ведь мы были знакомы всего сутки, да и в твоем времени я вовсе не мальчишка, но… Ждал. Я не сахарный, Инди. – Взял его лицо в ладони, осторожно, нежно покрывая маленькими поцелуями. Кончики ресниц, нос, розовеющие щеки, скулы. – Я никому тебя не отдам, Инди Гардиан Хэмсворт. Никому. Никогда.

Сухой сдавленный всхлип. И в следующий момент руки Инди с силой сжались вокруг его талии. Дарк носом уткнулся в его плечо и судорожно вздохнул, а потом тихо застонал, жмурясь от переполняющих эмоций.

– До меня потом только дошло… что я – дарк. А ты человек. Что тебе вообще могут быть неприятны прикосновения существа одного с тобой пола… что это для меня всего-то пара месяцев пройдет, а для тебя – годы… Это понимаешь потом. Такому ведь не учат. Даже на спец-курсе. Ты не знаешь наших законов… хотя, ты же человек, тебе им следовать наверное необязательно… ты меня вообще-то… на всю жизнь присвоил. Так что если захочешь уйти, тебе придется устроить мне несчастный случай.

– Это ты меня так сейчас обидеть попытался? – Реннер обнял его в ответ, прижимаясь подбородком к его виску. – Твой отец попытается свернуть мне шею, но я не отступлюсь. Ты мой, Инди. Если хочешь этого и готов.

– Причина моей мутации – ты. Своим появлением на пороге ты подтолкнул меня к началу. Все тесты говорили, что я буду альфой. Но пришел ты. Человек. И мой организм решил, что ты моя альфа. Так что я – омега, заточенный под тебя. Отец не свернет тебе шею, потому что знает что и как произошло… – ветер ерошил и перебирал его волосы ледяными пальцами. Но Инди было все равно. Его обнимал Реннер. Его ждал Реннер. – К моменту, когда все началось, тебя уже не было на корабле. Но я был глубоко и безнадежно болен тобой. Тебя невозможно не любить. Даже Том в тебя был влюблен. – Он вдруг отстранился, глядя в глаза человеку. Пристально, внимательно. – Ты не снишься мне? Это все по-настоящему? Я так боюсь, что это только сон!

Реннер молчал долго, очень долго. Смотрел вдаль на раскинувшийся город, словно решая что-то для себя. А потом улыбнулся светло, качая головой.

– Нет, это не сон. Я готов забрать тебя у этого мира. Мой дом и моя жизнь – твои.

Поцелуй Инди был далек от робости. От трепета. От нежности. Он был голодным. Был жадным. Был похож на быстрые лихорадочные глотки, когда измученный жаждой человек наконец дорывается до источника такой вожделенной влаги.

– Если бы я мог – я бы остался с тобой тогда… но это изменило бы твою судьбу… Но как же я хотел этого!..

– У нас бы не вышло, – Джереми подхватил его, прижимая к себе сильнее, принимая поцелуй, пока только принимая. – Я был глуп и наделал бы ошибок, и все закончилось бы, не начавшись. Не думай об этом. Ты стоишь любого ожидания. Инди… Гардиан… Хэмсворт…

Губы, накрывшие наконец губы Инди, были бесстыдными, жадными, иссушающими. Не робкий поцелуй юноши. Поцелуй опытного взрослого мужчины. До самого сердца, до последней клетки тела. Властный, сладкий. Не терпящий возражений. Ни секунды на глоток воздуха, ни мгновения.

– Тогда владей, Джереми… Джер… – Инди зажмурился, цепляясь за него. Никогда и никто ему не говорил таких слов. Никогда и никто не целовал так. Будто это самый последний глоток воздуха. Будто это – последний раз в жизни. Первый и последний.

Реннер времени терять не стал. Усмехнулся юношеской порывистости и легкому пафосу, и подхватил Инди на руки так легко, словно тот ничего не весил. Вошел в квартиру и аккуратно поставил на пол на ноги, оставшись на расстоянии тепла. Запустил пальцы в волосы, ероша прядки, покусывая чуть припухшие губы.

– Ты ничего мне не должен, Инди. Даже сейчас.

– Я так хочу, – возразил Инди. – У меня есть меньше восьми дней прежде, чем мне вынесут вердикт на Бете. Я хочу, чтобы мое тело помнило только тебя. Чтобы принимало только тебя. Вот то, чего я хочу.

На лицо Реннера набежала тень. Губы дрогнули.

– Так я твой щит от неизвестной альфы?

– Ты тот единственный, кому я хочу принадлежать. И как бы это ни прозвучало, ты тот единственный, от кого я хотел бы иметь ребенка, – дарк потянул застежку форменной куртки, а потом повел плечами, стряхивая ее на пол.

Реннер втянул воздух сквозь стиснутые зубы. В глазах полыхнуло, и он сделал шаг вперед, лаская Инди взглядом. Но когда тот потянулся к поясу, перехватил его руки и дернул на себя, прижимая так, что в грудь Инди впился старинный брелок-номер, висевший на цепочке. Закрыл глаза и провел сомкнутыми губами по коже шеи, плеча, не целуя, а дразня, изучая реакцию тела.

Инди задрожал. Пульс все ускорялся, разгоняя в теле безумный коктейль гормонов и феромонов. Запрокинул голову, позволяя Реннеру делать что угодно. Закусил губу и бедрами потерся о его бедра. Пусть пошло, пусть слишком откровенно. Ему это нравилось. Его тело наслаждалось этими прикосновениями, радовалось ласкам. Ему было хорошо. Даже слишком.

А Реннер вдруг отошел. Отвернулся к окну, неторопливо и словно задумчиво раздеваясь. Словно еще что-то решал для себя. Домашняя рубашка отправилась в кресло, обнажив поджарое и сильное тело мужчины, достигшего самого пика. Совершенное, с мелкими росчерками шрамов на бронзовой от космического загара коже. Пряжка пояса тяжело звякнула, и брюки словно сами поползли с узких бедер, обнажая подтянутый зад. Реннер раздевался с легкой улыбкой на припухших губах, и только внимательный взгляд разглядел бы напряжение в том, как были расправлены его плечи или подрагивали пальцы.