Текст книги "Девяносто семь процентов (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

Хэйвен Ларк. Джойс Шолто. Академия Объединенного звездного флота Док 8. Неизвестная точка.

Время тянулось как-то до странного медленно. Я получал сообщения и от Трау и от Джойса. Но мне до ужаса не хватало живого общения с ними обоими. Ощущения их присутствия рядом.

Моя комната была полностью укомплектована, так что личного пространства оставалось исчезающее мало. Мои соседи – потомки первых колонистов – белая кость, но они понятия не имели кто я, так что опасались задирать меня. Возможно еще и потому, что легенда о курсанте, переигравшем решающее сражение одной из войн, стала весьма популярной. Но я молчал. И они молчали тоже. Нас это вполне устраивало. По крайней мере до того момента, пока мы не узнаем друг друга получше.

Забавность заключалась еще и в том, что порядок расселения первых курсов всех потоков был для нас величайшей загадкой. Трое моих соседей были… с разных потоков. Я – пилот истребителя, Хайнрих – техник, Язон – безопасник, а Марк – оружейник. Все первокурсники, из разных систем.

Когда я задал вопрос Трау, почему дела обстоят именно так, он ответил. Собственно, он никогда не запирался. Но его ответ заставил меня крепко задуматься. Нам всем предстояло служить. Ну, конечно, за исключением тех, кто отправится домой или будет работать по очень специфическим направлениям. Состав комнат подбирался с таким расчетом, чтобы проверить на совместимость потенциальных членов одной команды. Вероятной команды. К тому же это означало, что рано или поздно меня могут поселить вместе с Джойсом.

От одной мысли, что мы будем спать в одном помещении, мне стало жарко. Я думал о том, что буду чувствовать его запах каждый день, что им пропитается моя постель, и у меня начинала кружиться голова.

Он – моя альфа. Он мой. Так или иначе.

Нам обоим предстояло провести пару лет, как минимум, сдерживаясь. И сдерживая друг друга. К тому же, мы не решили еще окончательно, кто мы друг другу. Но Трау был прав. Время покажет. И все расставит по своим местам.

Я ждал назначенного дня. Ждал с нетерпением и волнением. И когда я, наконец, явился в док в условленное время, мне хотелось сгрызть ногти до самых локтей.

Джойс

Первая мысль, которая возникла у меня в голове, когда я открыл глаза утром в пятницу – это надо купить какой-нибудь химии. Или найти себе кого-нибудь. Ибо правая рука – это, конечно, лучшая подружка, но мозоли вряд ли помогут мне в учебе. А принимать холодные души бесконечно невозможно. На меня и так уже парни косятся и посмеиваются втихаря. Хотя посмотрим, кто будет смеяться последним. В другой ситуации и с другим человеком я бы уже свалил по-тихому куда-нибудь в сторону. Факультеты разные, расписание не совпадает, что может быть проще. Но я же альфа. Я же дарк. Никогда раньше не понимал, почему у некоторых альф так крышу рвет, а ведь все просто на самом деле.

Я просто его хочу. Хэйва. Странного типа, красивого парня, и самую сумасшедшую омегу на свете, которая на самом деле подходит мне просто идеально. Мы думаем одинаково, у нас похожие планы и стремления. В конце концов, мы просто понимаем друг друга. Пусть не всегда, и не до конца, но понимаем. А еще он – чудо. Чуть наивное, светлое, очаровательное чудо. И хорошо, что просто милым он бывает гораздо чаще, чем сексуальным-милым. И все же подальше надо держаться. Ну или срочно обзавестись насморком. Жаль только, что организм альф всем вирусам и микробам подобного вида прописку не дает. Я однажды пробовал заболеть, когда в детстве очень не хотел идти на занятия в первую смену. Ни черта у меня не вышло. Только горло красное было, да хрипел, что твой сломанный динамик.

И черт меня дернул его на «свидание пригласить»? Хотя нет, не черт. Кроме, собственно, обычного желания, в этом был еще и свой расчет. Хэйвэн – моя омега. Значит, рано или поздно нам придется переспать и, возможно, не один раз. Я не хочу быть для него только альфой, самцом-производителем. Я хочу не только его тело, я хочу его всего. Но отлично понимаю, что надеяться на химию и гормоны в этом случае не могу, да и не буду. Я хочу узнать его, хочу, чтобы он узнал меня. И именно поэтому после быстрого вечернего душа, чтобы смыть пот от тренировок, еще более быстрых сборов, я махнул своим соседям по комнате и свалил в прекрасное далеко с обещанными записями и большущей плиткой настоящего, не синтетического шоколада. Он стоил бешеных денег, но для Хэйвэна хотелось только самого лучшего.

Его я увидел уже издалека. Высокий, тонкий, чуть нервно оглядывающийся – он был настолько моим в ту секунду, что сердце аж свело. Я даже отступил в тень, пытаясь взять себя в руки. Ну и призвать к порядку расшалившееся тело. Нет, определенно, с этим нужно что-то делать. Я же дышать рядом с Хэйвом не могу спокойно!

Я сглотнул, облизнул пересохшие губы и, на ходу вспоминая Устав противодиверсионных мероприятий, снова выбрался на свет. Целый вечер вместе. Космический дух, если ты есть, помоги мне!

– Привет?

Он, кажется, просиял, едва только заметил меня. Улыбнулся так, как не улыбается даже «мисс Вселенная» со страниц журнала для мальчиков. Вряд ли он это планировал, конечно.

– Привет, – не в стандартной форме. В обычных шмотках обычного человека. Наверное, это все, что у него осталось из вещей еще с Беты. – Знаешь, я еле дотерпел до вечера. Думал, с утра здесь засяду и буду ждать тебя.

Я только вздохнул. Ну нельзя же так над организмом несчастной альфы издеваться!!

– Соскучился по моей красоте неземной? – я огляделся и, сцапав его за руку, потащил за собой. Последний челнок – он и есть последний. Пусть у нас будет не так много времени там, наверху, но оно будет только наше. И без свидетелей. Хотя, наверное, было бы лучше, если бы хоть кто-то еще был. Так, по крайней мере, держаться легче, а сейчас – просто форменное безобразие.

– Не смейся только, – отозвался он, и его пальцы обняли мою ладонь. – Я привык к тому, что ты есть. Ты и Трау. Только Санд, он вроде отца, понимаешь. У меня отца никогда не было, так что я его своим опекуном и считаю. А ты… ты другое.

Удержаться и не задать вопрос насколько другое, было трудно, но я все-таки это сделал. Молодец, Джек, медальку на грудь.

– Я хочу быть для тебя единственным, – произнес и сам испугался. Рановато что-то меня заносить начало. Пора объявлять тревогу?

Он поднял на меня свой невозможный взгляд и, кажется, даже задержал дыхание. Нельзя быть таким. Просто нельзя. Невозможно красивым. Невозможно наивным. И невозможно, просто-таки возмутительно желанным!

– Я решил отпустить волосы, – вдруг сказал он. – К окончанию Академии у меня будет коса. Ты ее обрежешь. Если захочешь.

Несколько мгновений я тупо моргал, глядя на него, а потом фыркнул, представив себе эту жизнь.

– Если доживу. – И не умру от спермотоксикоза. Но этого я уже не сказал. И вообще, пора прекращать все эти «чувственные беседы». – К тому же омегам косы не полагаются.

– Ну и что? – тут же заявил он. – Полагается или не полагается. Какая разница? Омегам много чего не полагается. Например, учиться в Академии или становиться пилотом истребителя. А я хочу. Роб сказал, что я так похож на девчонку, что мне косы как раз и не хватает. Чтоб окончательно всем задурить голову.

Он сжал мои пальцы и улыбнулся. Немного нахально, и очень солнечно. И как ему удалось смыться с Беты незамеченным?

Я оглядел его с ног до головы и кивнул с заметной долей ехидства.

– Ну, наверное, он прав. Чуть-чуть. Если не смотреть на все, что ниже шеи.

– А если посмотреть? – он окинул меня долгим задумчивым взглядом и густо покраснел. Но не попытался ни отстраниться, ни отнять у меня руку.

Нет, ну он точно издевается. Хотя кто сказал, что я не могу ответить тем же?

Я с самым задумчивым видом опустил глаза вниз, откровенно раздевая его взглядом. Медленно провел языком по своей верхней губе и склонил голову к плечу. Улыбнулся, неторопливой лаской прошелся кончиком пальца по его руке и невинно произнес:

– А снизу – мальчик. Я надеюсь.

– Омега, – поправил меня он. – Я уже не бета. – Он тряхнул головой, а потом посмотрел на меня как-то безнадежно. – Это больно. Я не знаю как мутация проходила у тебя. Мне было больно. И сейчас я чувствую твой запах. Меня тянет к тебе. Я понимаю, что это химия и все такое, но… мне хочется, чтобы меня к тебе тянуло не только потому что твои гены идеально совпали с моими.

– А от того, что ты – омега, ты стал вдруг девочкой? Не думаю. Значит, все-таки мальчик, – меньше всего мне хотелось продолжать этот разговор. Я понимал, что он нужен нам обоим, но… – Мы это проверим. Года через три. Когда родится малыш, вся химия закончится. Если тебя все еще будет тянуть ко мне… Я буду счастлив.

– Ты правда этого хочешь? – он замер перед пандусом, ведущим в челнок, глядя мне в глаза очень тяжело и серьезно. – Через два года мы все еще будем кадетами.

– И что? Я старше тебя на два года, но такой же первокурсник, как и ты. Здесь это ничего не значит. Если ты чувствуешь себя ребенком – ты ребенок, вне зависимости от того, сколько лет тебе по документам. Твой опекун прав, а я не нарушу своего слова. Пока ты сам не захочешь этого, ничего не будет. Пойдем, а то без нас улетят.

– Захочу, – тихонько сказал Хэйв. – Уже хочу. Хочу чтоб ты был рядом. Хочу чтобы прикасался ко мне. Хочу… хочу быть с тобой. Мне так интересно с тобой. И твои губы выглядят так вкусно, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы снова их не попробовать. Прости, я снова говорю совсем не то, что должен, так что лучше я умолкну и сяду на свое место, – последние слова от отбарабанил так, что я с трудом различал что он вообще там трещит. Отбарабанил и нырнул в челнок, отпустив мою руку.

Сказать, что меня это удивило – ничего не сказать. Хотя до шока мне все же было далеко. Хотя легкое удовлетворение тоже наблюдалось. Не один я мучаюсь.

Я вошел следом за ним, поздоровался с посмеивающимися парнями и почти степенно опустился в соседнее с Хэйвэном кресло. Помолчал немного, а потом выдохнул:

– Трусишка.

– Почему? – удивился тот, вскинув на меня удивленный взгляд.

– Потому что боишься. Чувствовать боишься. Или признаться. Тебе шестнадцать, но ты не маленький, Хэйвэн, не ребенок, – я криво усмехнулся. – Надо узнать, есть ли здесь еще дарки. Чувствую, мне тоже надо заключить какой-нибудь союз. А то болтаюсь, как неприкаянный.

– Омег нет, – вздохнул Хэйвэн. – Я один здесь такой. Потому Голос и имеет столько неприятностей. Со мной. Как и ректор, как и деканы, как и все. Но тебе ведь никто не запретит… – он замялся, но стоически продолжил. – Тебе никто не запретит встречаться с другими кадетами других рас и видов.

– Об омегах и речи нет. А другие варианты мне нравятся, – я с улыбкой смотрел на него. Он ревнует? Это было бы реально круто. – Поможешь мне с поиском? Он или она должен пройти твой строгий отбор. – Я шутил. На самом деле шутил. Хоть и считал предложение Хэйвэна вполне здравым.

– Не смейся надо мной… – тихо попросил он и откинулся в кресле, когда челнок вздрогнул, плавно поднимаясь над стартовой площадкой. – Пожалуйста, я не хочу видеть его или ее. Не хочу показаться тебе глупым. Но я вряд ли выдержу кого-то рядом с тобой.

Я только вздохнул. Хорошенькая же жизнь меня ожидает.

– Ты садист мелкий, знаешь об этом?

– Джойс, я не прошу тебя жить в… гм… воздержании, – он пунцовел щеками, ушами, кажется, покраснела даже шея. – Просто пожалуйста, не рассказывай мне о них. Иначе найду и устрою веселую жизнь. Им. Я смогу.

– Я запомню. На тот случай, если у меня появятся враги, – я вздохнул, обматерил себя и все-таки потянулся к нему. Взял за руку, переплел наши с ним пальцы и легко коснулся губами кончиков. Тонкие, почти детские, трогательные очень. Чудо.

– Я не имею права так говорить. Прости. Но не могу и не думать обо всем этом, – он задрожал и прикрыл глаза. И могу поклясться, что задрожал он не от неприятных ощущений.

– Ты моя омега. И мне хотелось бы, чтобы ты имел на это право, – я вздохнул, отворачиваясь от него. – Прости заранее, если я вдруг сорвусь и все-таки тебя поцелую. Надеюсь, Трау за это не свернет мне шею.

И он, наконец, рассмеялся.

– Не свернет. Вернее, свернет только если я буду сильно против этого, и потом ему пожалуюсь.

– Если я тебя поцелую так, как мне хочется, то ты точно нажалуешься, – фыркнул я. Почему-то дразнить его было так приятно. – Потому что для тебя это будет слишком.

– Посмотрим, – он боднул лбом мое плечо. – Пока что ты обещал мне музыку и что-нибудь вкусное.

– Мы еще не прилетели, – я не смог устоять перед искушением, и показал ему язык. – Но как только – так сразу. Сегодня ты будешь лопать шоколад. Настоящий.

– Спасибо, – кивнул он, а потом попросил: – Расскажи мне что-нибудь. Просто что-нибудь. Не важно что. Я всегда жил только в загоне, так что не знаю по сути ничего.

– Я только год жил с отцом, – я пожал плечами. Рассказывать о себе до странного не хотелось. Мне нечего было стыдиться, просто я считал, что моя жизнь… скучна. – Все остальное время я также провел в загоне.

– Как и я, – медленно кивнул Хэйв. – Из моего окна открывался потрясающий вид на степь. Представляешь, штормовое небо и седые степные травы. Это безумно красиво. Наверное за этим видом я и скучаю. Совсем немного, но скучаю.

Я тоже скучал. Очень скучал. Не по планете, а по дому, по отцу. Как он там? Нашел ли общий язык с моим младшим братом?

– Я хотел бы увидеть отца-альфу, – задумавшись, произнес я, не особо фильтруя слова. – Он должен быть внешне похожим на Санторио.

– Думаю, и это тоже тебе могут организовать, стоит тебе только об этом попросить. Если он жив и в пределах досягаемости системы, – Хэйвэн сцепил пальцы в замок, и смотрел куда-то мимо меня. Мимо всего и всех. – Наверное, он очень красив. Как и Санторио. Я… хотел бы, чтобы за мной вернулся. Отец альфа или омега, не важно. Я бы этого хотел. Наверное, мы все этого хотим подсознательно, в наших загонах. Но проходит время и мы разочаровываемся. Никто из «брошенных» не заводит семей. Мы остаемся одиночками, вынужденными размножаться. Не потому что хотим, а потому что надо. Это замкнутый круг. У нас трепетно относятся к детям, и потому загоны выдают новые и новые выпуски таких же одиночек, которые плодят себе подобных. То есть, одиночек.

– Ты же знаешь наши законы, – я вздохнул и мимолетно погладил его пальцы. – Если у альфы или омеги нет возможности, ему не дадут забрать сына. Дом и хорошее содержание моему отцу дали после рождения четвертого, и он смог взять старшего – меня. Нам не дадут нашего ребенка, Хэйв. Мы слишком молоды, у нас по сути ничего нет. Нам его никто не доверит. Нам придется доказывать, что мы способны его вырастить сами.

– Но никто не запрещает видеться. Наши законы не запрещают родителям приезжать к детям. Встречаться с ними… что касается нас, то нас привяжут к Бете, Джойс, – он тряхнул головой и вымученно улыбнулся. – Прости, дурацкий разговор. Никакой романтики. Ты можешь решить что я истерю, и все такое.

Я закусил губу и отвернулся. Меня к Бете привяжут точно. Если у военных все срастется, меня никто никогда из империи не выпустит. Но я готов быть привязанным, если у тех, кто мне дорог будет все хорошо.

– Я сделаю все, чтобы этого не случилось, – не люблю давать обещания, но тут слова сами сорвались с губ. Я открыл рот, чтобы сказать что-то еще, как челнок вдруг тряхнуло. Несильно, но индикаторы на панелях словно с ума сошли. Я инстинктивно сжал пальцы Хэйвэна и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит в кабине пилотов.

– Что там? – Хэйв ответил на пожатие и так же, как и я, выпрямился в кресле, силясь разглядеть что за светопреставление творилось в крохотной рубке челнока. Больше не трясло. Просто раз взвыли двигатели, и снова мерно загудели, будто ничего и не было. – Гравитационные аномалии так близко к планете?

– Для такой близости к планете, это, скорее, рядовое явление. И раньше потряхивало, но такого я не помню, – что-то звенело внутри. Противно и сильно. Предчувствие. Тревога. Первый порыв вскочить и бежать в кабину я усилием воли подавил. Там, в отличие от меня, сидят настоящие пилоты. Я всего лишь первокурсник и поэтому мешать не должен. Я выдохнул резко и неосознанным, совершенно инстинктивным движением привлек Хэйвэна к себе. Обнял за плечи, притиснув к груди, и мир вокруг погрузился вдруг в темноту. Горели лампочки, я ясно это видел, но света они почему-то не давали, я даже руки своей не видел. И словно разом кто-то выключил все звезды.

Его сердце билось в груди оглушительно-громко. Он молчал, ни звука, ни испуганного возгласа. Омеги – не женщины. Им чувство страха известно с несколько другой стороны. Темнота не только поглощала свет. Она глушила звуки. Все. Лишала их привычных отзвуков эха. Оттенков.

– Что ты видишь? – свистящий шепот стал глухими словами, тяжеловесными и неповоротливыми.

– Ничего, – я почти удивился. Странный вопрос. Он же сидит рядом, я чувствую его. Правда, похоже, ничего, кроме него и его дыхания. Мир в принципе будто отключили. – Побудь здесь, я прогуляюсь до кабины, проверю, все ли в порядке с парнями.

– Хорошо, – Хэйв медленно кивнул, и сжался в кресле, притянув к груди ноги. Будто эта вот поза эмбриона могла защитить его или сделала более незаметным. Невидимым. Наверное, он бы даже зажмурился. «Я не вижу опасности, значит опасность не видит меня». – Я буду здесь. И точно никуда не денусь. Это же челнок. Куда с него пропасть можно?

– Свет куда-то же пропал, – заявил я и встал. И сразу понял, что идея было не особо удачной. Во-первых, я хоть и видел лампочки, но они ни черта не помогали, а во-вторых, я мог в темноте налететь на что-нибудь. Но узнать, что там да как и почему пилоты молчат, все равно надо было.

Стиснув спинку кресла впереди, я сделал осторожный шаг вперед, концентрируясь и прислушиваясь к каждому шороху. Мрак откровенно пугал, но для паники пока не было причин. Аномалии бывают разные, и свойства далеко не всех нам знакомы. Вот так, занимаясь автотренингом и самовнушением, я сделал еще шаг и тут же вцепился в спинку, отчаянно сражаясь с желанием зажмуриться и сжаться, как Хэйвэн.

Потому что челнок вдруг начал словно сжиматься. Или закручиваться в петлю Мебиуса. Или в знак бесконечности или еще какую-нибудь хрень. Я чувствовал, как искажается пространство, как его словно растягивает, раскладывает, сжимает и сворачивает. Меня то растягивало вместе с ним, то сплющивало, и я заставил себя сделать шаг назад. Ноги откровенно дрожали, но в тот момент было откровенно плевать на гордость. Рухнув обратно в кресло, я дрожащими руками пристегнулся и сглотнул вязкую слюну.

Мои пальцы накрыла прохладная ладонь. Звук дыхания рядом был таким громким и отчетливым.

– Все хорошо, Джойс. Все будет хорошо. Кажется, нам дали шанс сбежать от системы.

Я мотнул головой, пережидая, а потом все-таки заставил себя подняться и добраться до рубки.

– Какого хрена это сейчас было?! – эмоционально вышло, но мне было простительно. А еще я очень надеялся на то, что добрые дяди старшекурсники в курсе, что происходит.

– Это риторический вопрос? – Джермени Реннер кинул на меня тяжелый взгляд и снова вернулся к своим приборам. Странно, обычно он более разговорчивый. И ехидный.

– Думаю, он имел в виду именно то, что спросил, и, судя по эмоциональной окраске его слов, он действительно хочет знать, – отозвался из-за своего пульта его бессменный партнер Роб Дауни. – А я уже начал подумывать, что его заклинило на мелком сокровище из летателей.

Ага, этот вроде в порядке. Значит, все не так уж страшно. Правда, через секунду я убедился, что Реннер, в общем-то, тоже не весь свой запал растерял.

– Я вот не пойму, Роб, ты завидуешь или ревнуешь?

Я только фыркнул про себя. Не, горбатого только могила исправит.

– Исследовательский интерес, – философски заметил Роб. – На него девчонки с третьего инженерного виснуть пытались, а мелкий только краснеет, бледнеет и невнятно мямлит, что ему учиться надо. Появляется гений первого капитанского, и наш малыш забывает обо всем на свете. Феномен, господа!

– Малыш не мямлит, – вдруг отозвался Хэйв. – Малыш дал понять, что личными отношениями не интересуется.

– Не гони пургу, мелкий, – Реннер хмыкнул. – Если у вас не личные отношения, то я тогда и не знаю, что личными отношениями считать. Сказал бы уж лучше, что интересуешься исключительно гениями. Хотя какой он гений, еще проверить надо.

Я только глаза закатил. У нас тут хрен знает что творится, а эти зубоскалят. Решив, что отвечать на выпад будет ниже моего достоинства, я с любопытством огляделся и застыл, чувствуя, как холодеют ноги.

– Эээ… А где планета?

За обшивкой челнока не было ничего. По крайней мере, с той стороны, которую я видел. Ну так даже если нас развернуло, должна была космическая станция быть. И спутник.

Реннер вскинулся было и снова расслабился, утыкаясь в приборы.

– А это, друг мой, и есть наша проблема. Мы хрен знает где. Надеюсь, вы не против небольшого приключения, – невозмутимо закончил он, и мне очень захотелось его стукнуть.

– Запустить вариативный поиск? Сопоставление рисунка созвездий с картами в памяти челнока? – предложил Хэйвэн.

– Уже запустил, – протянул Роб. Умники такие умники. Всегда считают, что нет никого умнее их. – Только времени на поиск у нас уйдет немало. Мы же понятия не имеем что это было.

– Идей у нас вагон, только ни одной адекватной, – как-то рассеянно протянул Реннер и, упершись подбородком на сплетенные руки, устремил взгляд прямо перед собой в пустоту космоса. – У нас запас кислорода на полтора часа максимум. И это хорошо, что пассажиров почти нет. Топлива хватит на хороший круиз, но не больше. Есть еще кислород в спасательных скафандрах, но он тоже не безграничен. Приборы сошли с ума, и я просто не знаю, куда двигаться, так что мы пока просто болтаемся в вакууме.

– Как-то не радостно это звучит, – заметил я и незаметно придвинулся поближе к Хэйвэну.

– У нас обычный пассажирский челнок, а не корабль, – огрызнулся Джереми и только тогда я понял, насколько он напряжен. И что насмешки – лишь попытка это скрыть. Да парень будет отличным капитаном, даже если я его фишку не просек.

Радар тоненько пискнул, и я рванул вперед, впиваясь взглядом в экранчик. Крохотная точка, пульсируя, стремительно к нам приближалась.

– Это то, что я думаю? – как бы между прочим поинтересовался я и отодвинулся. На всякий случай, а то прилетит еще за грубое вмешательство.

– Что-то приближается. Но он слишком далеко, почти на границе нашей видимости, – а вот теперь Реннер позволил напряжению проскользнуть в свой голос.

– Слишком бессмысленно для нового способа пиратства, – заметил Дауни. – Челноки Академии – еще не рухлядь, но где-то рядом. Списанное флотское имущество. Конечно, лучше пиратских колымаг, но если нас сумели выдернуть черт знает куда совершенно неизвестным способом, думаю, они способны таскать новье с верфей.

– Или нужна не техника, а люди, – негромко заметил Хэйвэн.

– Все равно слишком сложно. Я что-то не слышал о технике, которая способна так погасить свет. И мы явно не в «черную дыру» провалились, – вздохнул я.

– Для пиратов слишком сложно. А вот в то, что вы провалились куда-то случайно и нас засек местный патруль – вполне поверю. Когда пойму, где их «порт приписки». Этот квадрат пуст. По крайней мере, на первый взгляд.

– На второй и третий тоже, – бросил Роберт. – Наши приборы не показывают ничего кроме чистого космоса на много парсеков вокруг. Я бы сказал: можно впадать в панику, только эта консервная банка явно за нами. Очень уж бодро и живенько идет.

– Управляемая аномалия? – нахмурился Хэйвэн.

– Никогда о таком даже не читал, – возразил Роб. – Разве что это какая-нибудь новооткрытая технология предтечей. Или что-то из арсенала ласок. Кто-то этот древний свежак отыскал и теперь пользует в свое удовольствие.

– У всего должен быть смысл. Какой смысл захватывать почти списанный челнок? – Реннер облизнулся. – Да и утренние рейсы гораздо более популярны, там намного больше людей.

– Эксперимент? А мы попались случайно, – предположил я, после того, как откинул самые бредовые вариант. – Только все равно вокруг нет ничего, кроме…

Индикатор на панели тревожно замигал. Время текло неумолимо, слишком быстро, приближая тот момент, когда мы начнем задыхаться. И чем отчетливее я это понимал, тем острее мне хотелось обнять и прижать к себе Хэйва.

– Они совершенно точно пара, – Роб, не отвлекаясь от пульта, фыркнул. Тот факт, что он даже не смотрел в нашу сторону, ему совершенно не мешал быть в курсе событий, происходящих в кабине. – Думают синхронно, говорят об одном. Что-то мне подсказывает, что они из тех самых…

– Завидуй молча, – беззлобно огрызнулся я.

Дальше дышать стало тяжелее. Там, за обзорным экраном светящаяся точка стала крупнее. Печаль заключалась в том, что к нам она все равно не успеет. Мы задохнемся прежде, чем они к нам пристыкуются. Вернее мы к ним. Даже с учетом того, что мы на всей возможной скорости несемся им на встречу.

– У нас по любому кислорода не так много. И на челноке мы далеко не уберемся. Это не корабль дальнего следования, – судорожно вздохнул Хэйв.

– Ложитесь на пол, – наконец скомандовал Джер. – Не шевелитесь. Сохраняйте спокойствие и дышите ровно. Я запускаю автопилот…

– Надо бы спустить кислород из скафандров… протянем дольше, – Роб не стал тормозить и спустя минуту скафандры уже разряжали в ноль весь запас воздуха. Время все течет… так медленно течет…

Я сжал руку Хэйва и подумал, что теперь уж точно мы с ним не вернемся на Бету. Жаль только что я не увижу больше отца…

Когда отзвучало последнее слово, в комнате надолго повисла тишина. «Шангри-Ла» давно пришвартовалась, ласки передислоцировались на базу, а Силь уже отчаялся достучаться до хозяина.

– Это жестоко, – сипло, так, словно долго кричал, наконец выдохнул Том. – И, знаешь, я счастлив, что сейчас все немного по-другому. Живи мы в то время, тебя бы у меня не было.

– Теперь ты понимаешь КАКОЙ жесткий закон в империи. – Хэмсворт все-таки не усидел на месте и половину трансляции мерил шагами кабинет. – Мои родители тоже были «брошенным поколением». Я, как и они, вырос в… детском учреждении, назовем это так. И если бы не мои показатели, никогда не попал бы в Академию и не получил бы шанса… Именно после того, как поступил, я решил что сделаю для своего ребенка все. И сумею забрать его и дать ему то, чего был лишен я. А эти мальчики… они оба гениальны. И их нельзя возвращать в их время. Их уничтожат там. Не дадут шанса жить. Здесь я могу заниматься с обоими, так же, как с Инди. Здесь под другими именами они могут учиться в Академии у Реннера и Дауни. Здесь у них будет жизнь… настоящая, а не то, что им выберет правительство. И если они пожелают, они будут друг у друга.

– Нам бы никогда не позволили заключить Союз, живи мы в то время. Каким бы гениальным капитаном ты ни был, – Том с хмурым видом следил за его передвижениями. – Но мы не имеем права решать за них. Это решение должны принять они. Оба. Хейвену, как я понял, будет проще. А у… Джойса там остался отец. Он его очень любит.

– Раз уж на то пошло, то и без братьев тоже, – задумчиво протянул Крис. – Я далек от альтруизма, но… если потребуется, я сам готов отправиться на Бету вместе с этими детьми и искать семью Джойса. И украсть всех его братьев прямо из загонов, если потребуется.

– Пока мы с ними не переговорим, никто никуда не пойдет, – Том встал и со стоном потянулся. – К тому же не все от нас зависит, еще нужно согласовать все это с ласками. Если они не смогут открыть переход – смысла во всем этом не будет. – Он помолчал немного, а потом осторожно поинтересовался: – Это у тебя отцовский инстинкт? Эти мальчишки чуть младше Инди.

Дарк подошел к нему и обнял, с силой провел ладонями по спине. Губами прижался к виску.

– Наверное. Я не знаю. Просто… они дарки. Совсем юные. Аймэ. И как старший я должен их защищать. Они… дети еще. Дети, понимаешь? А для нас дети – величайшая ценность.

– Видимо, не для всех. Иначе брошенных было бы гораздо меньше. Я хотел бы познакомиться с отцом Джойса. Ну что, пора будить наших гостей? Хотя знаешь, я хочу, чтобы объяснение предоставил Инди. Они одного возраста, должны друг друга понять.

– Не брошенных. Нет. В наших детских ммм… учебных заведениях дети содержатся много лучше, чем дети в большинстве семей любой колонии… и наши законы направлены на то, чтобы родители могли обеспечить детей всем. Буквально, – Крис отстранился. – Посмотрим что получится?

– Не говори мне о том, что лучшее содержание заменит родительскую любовь и ласку, – Том повел плечами, поджав губы. – Я надеюсь, что Инди на это согласится. Он в курсе, кого они нашли?

– В курсе. И в шоке. Потому что никак не ожидал увидеть Реннера и Дауни своими одногодками, – дарк усмехнулся. – Идем. Нас ожидает весьма увлекательное зрелище.

Том фыркнул и последовал за Крисом, прикидывая, как лучше разместить гостей и вспоминая, что там было в отчетах научной группы.

Пятеро медиков колдовали над спящими кадетами. Инди, как зачарованный наблюдал за их манипуляциями из-за непрозрачной стеклянной стены. Как странно… никогда бы не подумал, что ему доведется однажды встретить декана Реннера и самого ректора Дауни в столь… нежном возрасте. Особо же если учитывать, что помянутые персоны старше его отца. Это напрягало. Это порядком пугало. И еще наводило на самые разные мысли, как то, не по причине ли личного знакомства в далеком прошлом-будущем мистер Реннер и мистер Дауни взялись учить сначала его отца и отчима, а потом и его самого?

– Нэри? – голос отца заставил его вздрогнуть и обернуться.

– Тадэри! – Инди привычно обернулся в объятия старшего, позволяя себе на несколько вдохов побыть младшим, уязвимым. Тем, о ком заботятся. – Привет, Том!

Том кивнул ему с улыбкой, где-то глубоко внутри сожалея о том, что стать кем-то ближе, чем просто “муж отца” для Инди ему так и не удалось. Наверное, это где-то тоже в его судьбе написано – не быть отцом.

– Как твой первый настоящий полет без отца и декана за плечом?

– Я справился, нэари-мэ, – сверкнул глазами младший дарк. Немножко с вызовом, но то, как мягко и уважительно прозвучало в его устах обращение «младший из старших» – ему безумно хотелось, чтобы им гордились. Все-таки он сильно отличался от отца в его возрасте. Был более… домашним что ли? – Но ты все равно спросишь о моих провалах с капитана, правда?

– Да кто я такой, чтобы что-то спрашивать? – усмехнулся Том. Только по глазам читалось – спросит. Может, самому Инди и не скажет, но краткий отчет получит. – К тому же это первый настоящий полет. Помнится, мой первый большой выход в космос стоил твоему отцу пары седых волос, а мне подарил факультет изыскателей. У тебя получилось гораздо интересней. – Том перевел взгляд на Криса, отдавая ему право сообщить сыну новость.