Текст книги "Человек и его цитра умирают вместе (СИ)"

Автор книги: Shigure Tou

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

– Кажется, он упоминал о богатстве своей семьи, – поежился Фо Ань, тихо обращаясь к наставнику и другу. Искоса на него взглянул и увидел, что лицо Эн Гохуаня совершенно лишилось красок, а крупная дрожь тиранит тело. Казалось, еще мгновение и он лишится чувств.

Душевный подъем от уникального в своей жестокости зрелища тут же сошел на нет. Испугавшись за красавца, Фо Ань подхватил того за плечи и повел прочь из толпы. Если бы это не казалось странным, он бы и вовсе взвалил его себе на спину, но привлекать внимание особенно не хотелось. Приходилось просто идти.

Люди смотрели на них с пониманием, без намека на осуждение. И кажется, это единственный во всей ситуации плюс. Фо Ань вел Эн Гохуаня как можно дальше от площади, туда, где не было бы слышно воплей казненного. Но глотку тот драл из последних сил, так что задача представилась не из легких. Фо Ань нашел свободную скамью и усадил друга. На том все еще не было лица. Посмотрев по сторонам, юноша чертыхнулся и не придумал ничего лучше, чем накрыть уши Эн Гохуаня ладонями. Безусловно, ему было любопытно узнать причину необычного состояния друга, но спрашивать о чем-либо сейчас не виделось никакого смысла.

Обеспечившие жителям столицы уезда ночные кошмары крики стихли. Мужчина умер. Фо Ань отнял ладони от ушей Эн Гохуаня и принялся ждать, когда тот придет в себя. Красавец окончательно поник и опустил голову, отчего волосы скрыли его белое лицо. Руки Эн Гохуань держал на коленях, мял собственные пальцы, растирая кожу до болезненной красноты.

Фо Ань решил проявить тактичность – промолчать. И про себя отметил, что больше не останется смотреть казнь, если вместе с ним на прогулку отправится Эн Гохуань. Зрелище и правда сталось чудовищным, но на разного рода заданиях красавец совершал и более сомнительные поступки. Один раз Фо Ань стал свидетелем того, как его волосы надвое разорвали человека и тут же принялись за его подельников. И даже тогда Эн Гохуань не прогнал с лица улыбку, а тут такая, противоестественная его натуре, реакция.

– Я солгал, – тихо, но уверенно обронил Эн Гохуань. Фо Ань посмотрел на его, молча ожидая продолжения рассказа. – Я видел наказание даже не за измену семье, а за попытку скомпрометировать. И это было ужасно.

Эн Гохуань искоса посмотрел на Фо Аня, точно решал, достоин ли тот услышать его печальную историю. Видимо, достоин, потому что красавец продолжил.

– Моя семья никогда не отличалась особенным богатством, и все же мы никогда не голодали. Мой прадед, дед и отец занимались пошивом платьев, привили мне вкус к хорошим тканям и интересным покроям. Хотя это, я думаю, заметно, – горько усмехнулся красавец. – Но я не об этом хочу тебе рассказать. Был у нашей семьи друг. Насколько я помню, отец спас его из передряги, нюансы которой мне неизвестны, но этот друг поклялся моему отцу прийти на помощь в любой непростой ситуации.

У меня было три старших сестры. Мне всегда казалось, что они сразу родились благовоспитанными леди. Их увлекала только литература, платья и косметика. Они с большим удовольствием постигали фамильное дело, и точно в противовес им, я никогда не мог усидеть на месте. Лазил, где только можно и, чаще всего, нельзя. Что закономерно, однажды я упал. Сильно повредил спину, и у меня начали отказывать ноги, руки. В один момент я просто не смог самостоятельно подняться с постели. Родители были безутешны.

Они возили меня по лекарям, но те разводили руками. Только По Жуаньсун смог объяснить моей маме, почему так случилось и что мне уже ничем не поможешь. Он же посоветовал ставить мне ледяные компрессы, благодаря которым я сохранил хоть какую-то подвижность и чувствительность.

Фо Ань не мог не нахмуриться. Он не первый день знаком с Эн Гохуанем и никогда не замечал в его движениях заторможенности. Даже наоборот, красавец двигался столь плавно и элегантно, что это вызывало зависть. Эн Гохуань заметил его взгляд и, ненадолго прервав рассказ, завел руку за голову и убрал вбок большую часть густой копны черных волос. Некоторые их пряди на затылке уходили под ворот платья.

– Они оплетают все мое тело. Пусть и по моей воле, но именно они заставляют его двигаться. Я почти парализован.

Глаза юноши стали круглыми от удивления. Повезло, что он лишился дара речи, а то ляпнул бы что-то очень глупое и, наверняка, обидное. Пусть и не специально.

– Отец рассказал другу о постигшем нас несчастье, и тот глубоко задумался. Я лежал рядом, поэтому слышал весь их разговор. Меня боялись оставлять в комнате одного, приходилось сидеть или лежать рядом с родителями, которые, как я уже тогда понял, начали от меня отдаться.

Этот друг рассказал моим родителям о семье Сымы. О низвергнутой богине, о том, что она может помочь, если сочтет меня достойным служения. Рассказал он им и о том, что она может разгневаться и забрать мою жизнь. Но, по крайней мере, у меня будет шанс вновь встать на ноги.

Мать тогда посмотрела на меня так, будто Сыма уже от меня отказалась. Хотя, отказалась на деле она. Как единственный сын, я очень ее подвел. Она оскорбительно быстро дала согласие, отец сомневался дольше, но тоже решил испытать удачу. О том, что думаю я по этому поводу, конечно, никто не спрашивал. А мне было страшно. Через силу, но я все же мог отчасти двигаться, а смерть меня страшила. Да в далеком детстве я хорошо понимал, что это такое. В те горы на улицах города свирепствовала легочная болезнь.

Друг семьи, приказав мне молчать, тайно пронес меня в подземный двор, словно куклу. Также, стараясь не попадаться никому на глаза и даже убивая, не вовремя появившись в коридорах слуг, он донес меня до ледяного зала, забросил в темноту и закрыл дверь.

Не мне тебе рассказывать, как страшно там оказаться впервые. Сыма не хотела меня принимать. Калеки не должны входить в семью. Не могут, думаю, по понятным причинам. Не знаю, что заставило ее передумать, мои мольбы, плачь или злость на родных и несправедливость их решения. Но я пережил единение и выполз из зала уже окутанный длинными волосами. Они всегда были у меня крепкими, но Сыма серьезно их преобразила.

Первым, кого я увидел, был Цзе Чунде. Он молча посмотрел на меня, как на диковинку, после чего отошел в сторону, а я бросился на приведенных слуг. Волосы повиновались моему безумию, разрезали и драли чужую плоть, пока я не прошел первый кризис.

Эн Гохуань начал успокаиваться. Поднял голову и медленно водил взглядом по прохожим. И все же Фо Ань отмечал его нездоровую бледность, слушая историю и размышляя, чем в состоянии помочь.

– Далеко не сразу я научился с их помощью передвигаться. Уже после, со своим наставником и с подсказками Цзе Чунде я нашел применение полученной силе.

Друг семьи спас меня, но подставил моих родителей. Он рассказал им о семье. Принес Сыме калеку. Нарушил все непреложные правила. И Цзе Чунде не мог этого оставить. Ты уже знаешь, как может завораживать голос нашего главы.

Эн Гохуань стал бледнее, а его голос начал дрожать.

– Он заставил меня смотреть, как друг семьи, мои родители, мои сестры плачут в экстазе от внезапно проснувшейся любви к незнакомому мужчине, а после, по его велению, со смехом срезали себе лица и бросились в объятый огнем дом, который сами же и подожгли. Мой дом. Их сумасшедший, но счастливый хохот еще долго преследовал меня в кошмарах.

Цзе Чунде назвал это не столько уроком, сколько платой за изменение моей судьбы и наглядная картина того, что случается с нарушившими правила семьи детьми.

Эн Гохуань неожиданно схватил подопечного за руку. Ноздри его тонкого носа широко раскрывались, а взгляд стал стеклянным, точно у одного из местных сумасшедших, что выкрикивают абсурдные пророчества.

– Я заставил тебя скомпрометировать семью! Но не бойся, я возьму всю вину на себя. Скажу, что заставил тебя!..

– Что? – Нахмурился Фо Ань. Затронутая тема ни капли ему не понравилась. – Что ты такое говоришь?

– Тот парень. И как я не подумал, что его семья может выйти на наш след.

Фо Ань вырвал руку их хватки друга:

– Хватит. Он сам на меня напал. Я убил его из самозащиты! – Сообразив, что почти кричит, Фо Ань тут же себя одернул и торопливо зашептал. – Ты забыл, как он хотел вонзить нож мне в спину? Кроме того, ты помог скрыть наши следы. Люди в городе думают, что это дело рук демонов. А значит, рано или поздно, успокоится и его отец. Сам же слышал, сыном он был непутевым.

Эн Гохуань обнял себя за плечи, и какое-то время молчал, смотря на дорогу невидящим взглядом.

– На тебя это совсем не похоже, – начинал злиться юноша. – Кроме того, уверен, у вора набралось немало врагов. В первую очередь, его папаша начнет донимать тех, кому Нао Цянь успел задолжать. На нас ему не выйти. Сыма смотрит на мир через наши глаза, времени прошло немало, она не выказала никаких опасений.

– Потому что карает не она. Как ты не понимаешь, она не всесильна, хоть могущественна. У нее другая мораль, а дела смертных она поручает Цзе Чунде. Именно он ее меч и главный защитник. Он же установил семейные правила, за исполнениями которых следит.

– Он первый?

– Тот самый смертный, что услышал ее плачь, – кивнул Эн Гохуань.

Фо Ань задумался. Даже не видя тех, что наставник ужасов, он прекрасно понимал, что семья занимается серьезным делом, и все ее участники придерживаются некоторых правил. Выдаваемые Цзе Чунде задания направлены либо на шпионаж, либо на убийство неугодных. По крайней мере, такие он давал поручения их маленькой комнате. Но вряд ли остальные занимаются чем-то кардинально отличным. Часть братьев, насколько известно Фо Аню, живет даже в императорских палатах. Слушают и ищут новости о выживших после произвола Первого бога генералов.

– Нет, никто из семьи Нао Цяня не сможет на нас выйти.

– Ты не можешь знать этого наверняка. Тратя твое золото, вор, наверняка, многим рассказал о том, какой простак ему попался, а в город именно переезжает не так уж много деревенских.

Фо Ань нахмурился, очень и очень злясь на Нао Цяня, который даже после смерти умудряется подпортить ему жизнь.

– В таком случае, поступим так, как мы поступаем всегда. Нанесем предупреждающий удар. Соберем сведения, узнаем, насколько горюющие продвинулись в своем расследовании, и либо уведем дело на ложный путь, либо, в крайнем случае, убьем всех причастных. Ты что-нибудь знаешь об этом клане Нао?

Эн Гохуань мотнул головой. Краски начали возвращаться на его лицо. Хотя во взгляде оставался намек на тревожность.

– Ну вот, не такой, значит, этот клан большой и важный. Ты всю жизнь прожил в городе и никогда о нем не слышал. Уверен, те сплетники тоже узнали их фамилию только из-за начавших мешать жить головорезов.

Эн Гохуань приложил к груди ладонь и, тяжело вздыхая, вымучил из себя улыбку:

– Спасибо.

– Было бы за что. Кроме того, твоей вины в том, что случилось, я не вижу. Я погнался за этим идиотом, я показал ему свою силу и я же его убил. Ты же наоборот не потерял голову и помог замести следы, – Фо Ань рассуждал с поразительной твердостью, уверенностью, но не ощущал ничего такого на самом деле. Паника Эн Гохуаня оказалась заразной. Просто Фо Ань не давал ей разрастись.

– А ты сильно изменился, – улыбнулся Эн Гохуань куда спокойнее, возвращаясь к своему всегда чуть капризному и взбалмошному поведению. – Уже непохож на того мальчика, что смотрел мне в рот и кидался вареными яйцами.

Фо Ань почесал кончик носа. Несмотря на правдивость заявления, слышать такое от друга оказалось очень приятно.

– Что ж, идем выяснять, с кем нам придется иметь дело, – бодро поднимаясь со скамьи, уже довольно радостно заявил Эн Гохуань, словно его внезапного приступа не было вовсе. И такой он нравится Фо Аню куда больше, чем слабым и напуганным.

– У тебя есть информатор?

– У нас есть информатор, – Эн Гохуань повел юношу через улицы и еще на подходе к нужной, Фо Ань понял, куда они направляются. Мао Ланьсу словно только их и ждала. Оценив молодых людей строгим взглядом, она провела их в отдельную кабинку на втором этаже, после чего каждому дала по макушке своей, как оказалось, отнюдь нелегкой трубкой.

Фо Ань и Эн Гохуань оба схватились за головы, наблюдая, как женщина с новой, сложной прической садится за стол и суровым, тяжелым взглядом требует от гостей занять свои места.

– Я начала собирать информацию о клане Нао, как только поползли слухи. Знала, что прибежите.

– Я знал, что на тебя всегда можно положиться, сестренка, – принялся кокетничать Эн Гохуань.

Мао Ланьсу одним взглядом заставила его замолчать и сесть прямо. Фо Ань бы посмеялся, но у него внутри все дрожало от дурноты предчувствия.

– Официально дом Нао владеет зерновыми складами и занимается оптовой продажей, – затянулась женщина. – Однако основу их заработка составляют убийства.

– Они наемники? – Насторожился Фо Ань.

– Одни из лучших в своем деле. Клан Нао достаточно велик, чтобы раскинуть свои сети едва ли не по всей империи.

– Они совершенствуют душу? – Не меньше младшего друга, напрягся Эн Гохуань.

– Насколько мне известно, нет. Они оттачивают мастерство иного толка. – Качнула головой Мао Ланьсу. – Ветвь Динчэна не такая влиятельная и довольно мятежная, так что столичный дом не станет приходить им на помощь. И все-таки они могут почувствовать себя оскорбленными, так что я не советую вам бросаться во все тяжкие. Просто убедитесь, что они на вас не выйдут.

– Нам ни к чему лишняя морока, – подтвердил Эн Гохуань, после чего закусил губу и, немного выждав, задал самый важный вопрос. – Цзе Чунде в курсе?

Хозяйка постоялого двора с толикой задумчивости и осуждения взглянула на красавца.

– Нет. Не вы первые, не вы последние допустили ошибку. Если бы Цзе Чунде знал о каждой провинности, в семье не осталось людей.

Факт оказался приятен и позволил Фо Аню немного выдохнуть. Они точно со всем разберутся.

– Однако не затягивайте и действуйте осторожно, иначе, ради Сымы, я буду обязана во все его посвятить, – предупредила Мао Ланьсу.

– Почему вы так защищаете Сыму? – Не мог не спросить Фо Ань.

Мао Ланьсу глубоко затянулась и выпустила несколько густых дымных колец, взглядом следя за тем, как они поднимаются к потолку и теряют форму.

– Я защищаю врага Первого бога. Таких, увы, в нашем мире немного.

Фо Ань постеснялся расспрашивать дальше. Да и не было в том смысла, а тема вернулась к изначальной. Мао Ланьсу рассказала молодым людям о том, какие улицы головорезы успели прочесать, какие зацепки собрать и как они выглядят. Кроме того, Мао Ланьсу выясняла, где они собираются и кто уже сдался натиску, принявшись для них следить.

– А действуют они довольно грубо, – потирая подбородок, заметил Эн Гохуань.

– И это для меня загадка. Глава дома Нао, Нао Люинь не глупый человек, идиотов подле себя не держит.

– Словно провоцирует…

Эн Гохуань и Мао Ланьсу обратили взгляды на Фо Аня.

– И правда. Он поднимает шум, чтобы нас выманить, а значит, у него нет ни одной годной зацепки, – согласился Эн Гохуань.

– Поэтому я и прошу вас быть осторожнее.

– Не переживай, сестренка. Мы не станем делать глупостей.

– Уж я надеюсь.

Вдруг с улицы в окно впорхнула маленькая, желая птичка. Очень красивая и, явно дрессированная, она приземлилась на плечо Эн Гохуаня, чирикнула, привлекая к себе внимание, после чего, убедившись, что здесь ей ничего не угрожает, перелетела на стол. Ее маленькие черные глазки не сходили с Эн Гохуаня. Птичка несколько раз чирикнула.

– Прости, малышка, у меня нет для тебя угощения, – Эн Гохуань снял крохотную записку с ее лапки. Поле чего, так и не дождавшись поощрительного зернышка, посланник улетел.

– Что там? – Спросил Фо Ань.

– Цзе Чунде ждет нас во дворе.

Юноша насторожился, но Эн Гохуань покачал головой.

– У нас новое задание.

Глава 20

Фо Ань ласково похлопал лошадь по шее, и та скосила на него заинтересованный взгляд. Повернула голову и обнюхала ладони, надеясь найти в тех, что-нибудь вкусненькое. Но увы, приходилось и дальше мусолить лишь узду.

– Я обязательно угощу тебя позже.

Лошадь тряхнула головой, фыркнув, словно приняла обещание и теперь не даст юноше от него отказаться. Фо Ань посмеялся и поправил крепление седла. После чего, дожидаясь, пока Эн Гохуань закончит со своей кобылой, задрал голову и посмотрел на небо. На начавшую тускнеть голубизну. До заката еще полно времени, свет облегчит долгую дорогу.

Эн Гохуань вывел уже груженую седлом кобылу, что застоялась в загоне и теперь, как капризный ребенок била копытом. Красавец с легкостью запрыгнул в седло и кивнул подопечному, предлагая начать путь к единственным городским воротам.

Фо Аню нравилось смотреть на город с высоты гордого животного. И не потому, что так он казался себе более важным, ему нравился сам факт пребывания в седле. Ведь по городу верхом разрешалось передвигаться лишь определенным отрядам стражи и богатым господам. Правда те чаще предпочитали передвигаться внутри паланкинов, которые таскали мужчины с бешеными от натуги глазами. Так что шанс взобраться на кобылу выпадает редко. А сейчас они с Эн Гохуанем очень даже походили на благородных господ. И никто не посмеет упрекнуть их в обратном. Попросту побоятся. И не то чтобы они не могли пройти ряд улиц пешком, просто Эн Гохуань знал, как друг любит сидеть верхом и не стал обманывать ожиданий. За эти месяцы Фо Ань понял, что лошади едва ли не его страсть. И как же мало из этих дней он провел рядом с предметом обожания. Постоянные тренировки, задания и сбор слухов отнимали почти все время.

– Вижу, что тебя разрывает от вопросов. Задавай, пока мы из города не выехали, дальше пустим лошадей в галоп, и будет не до разговоров, – смилостивился Эн Гохуань.

Фо Ань так резко поверну голову, что громко хрустнула шея. Юноша тут же схватился за затылок, словно та могла где-то надорваться. Губы красавца начали подрагивать, собираясь растянуться в широкую улыбку. Юноша насупился, а Эн Гохуань нашел в себе силы сдержать порыв. Разговор не заладился с самого начала, и все же Фо Ань спросил.

– Города совершенствующих душу?

Эн Гохуань кивнул:

– Во времена небесной войны в их создании не было нужды, точнее, ни у кого не было времени о них задуматься. После, когда мир пришел, что на небо, что на землю, потребовалось разделить людей светских и духовных. Разные у них и у нас понятия о правильном и неправильном. Да и продолжительность жизни разная. Светские законы не способны удержать тех, кто стремится к бессмертию и пускает кровь налево и направо.

– А я слышал, что совершенствующиеся не убивают людей, – заметил Фо Ань.

Эн Гохуань закатил глаза:

– Ну да, конечно. Может, людей они не убивают, зато на себе подобных обнажают мечи настолько часто, что я не понимаю, зачем им ножны. Как бы там ни было, а отдельно от нашего светского мира и цивилизованного общества в мире существуют города совершенствующих души людей. Там у них свои школы, деньги и законы.

– Свои деньги?

– Да, великие духом предпочитают не касаться бренного золота, – саркастично пояснил красавец. – У них входу духовные камни.

– Это еще что?

– Янтарь, в котором замерли какие-то особенные насекомые. Разумные жуки, название не помню, даже не настаивай. Насколько я знаю, эти жуки застывали в смоле молодыми, зрелыми и старыми. От их возраста и зависит ценность этим самых духовных камней. Чем моложе, тем ценнее.

– И как они их собирают?

– Не знаю, – пожал плечами опытный наездник, спешиваясь перед главными воротами, чтобы отстоять очередь и спокойно пройти пункт не такой уж и бдительной стражи. – Может, откалывают от камней? Деревьев? Не интересовался.

Фо Ань тоже спешился.

– А откуда ты столько знаешь?

– Я там бывал, – равнодушно отозвался Эн Гохуань, предпочитая смотреть прямо, а не на друга.

Фо Ань видел в его ауре лживую желтизну, но не стал акцентировать на этом внимания. По крайней мере, он был уверен в том, что остальное правда, пусть и звучит почти невероятно. Но в последнее время ему во многое пришлось поверить и ощутить на своей шкуре.

Стража даже не посмотрела на очередных, желающий выйти на прогулку господ. Молодые люди притворялись таковыми еще какое-то время, пока проходили длинные, золотые поля пшеницы.

– Но зачем людям из города совершенствующих душу переселяться в светский мир? – Искренне не понимал Фо Ань.

– Каким бы древним и прославленным ни был род практиков, талантов на древе немного. Повезет, если такой появится хотя бы один на три поколения. В большинстве своем эти заносчивые мрази появляются на свет с посредственными данными и не могут смириться с тем, что в своем мире им никогда не стать великими. Особенно это касается тех кланов, в которых уже давно не появлялись гении, а старые уже почили. Без поддержки в высшей сфере, они теряют всякое влияние и переселяются туда, где их со всеми своими знаниями и накопленными сокровищами, еще могут посчитать значимыми.

– И этот один из таких?

– Скорее всего, приедем, узнаем, – Эн Гохуань вскочил в седло и тут же отправил лошадь в галоп. Фо Аню пришлось поторопиться, чтобы за ним поспеть. Однако его кобылка, резвая девчушка, не собиралась никому проигрывать и счастливо метнулась вперед по пересекающей раскидистый лес дороге.

Фо Ань поймал себя на том, что улыбается как самый настоящий идиот. И постарался себя одернуть, ведь на такой скорости ему на язык может попасть не только ветер и горьковатый аромат буйной зелени, но еще и жук. А может и не один. Фо Ань пытался держать лицо, но ощущение того, как ветер треплет его отросшие волосы, оказалось чересчур приятным. Он не мог сопротивляться моменту. Сдался и смирился с парочкой возможных жуков на ранний ужин.

Скакали они долго. Эн Гохуань уверенно задавал направление, точно уже не раз пробирался к чужой стоянке. Как пояснил Цзе Чунде, ветвь клана уже давно могла войти в Динчэн, но местный чиновник и глава города не торопится выписать разрешение, томя гостей на задворках. Выуживая из них все больше обещаний, выплат и прочие, полезные не столько для города, сколько для него самого, услуги. Переселяющийся клан злится. Будь они на своей стороне мира, то уже давно бы решили вопрос силой, но в мире светском другие порядки.

Эн Гохуань притянул к груди поводья, и лошадь перешла на рысь, а потом и вовсе на тихий шаг. Фо Ань остановился и без лишних напоминаний. Наставник собрался, расправил плечи. Юноше следовало сделать тоже, но отчего-то не выходило: руки тряслись, живот крутило, ноги не слушались, норовя наступить на какую-нибудь сухую ветку. Предчувствие чего-то нехорошего скручивало его нутро. И он не мог понять, почему, ведь до этого он ходил на задания бодрым, даже счастливым. А то были по-настоящему страшные места и задания. Неужели Сыма больше его не поддерживает? Или ее дух боится приближаться к месту стоянки переселенцев? Плохо, если так. Ведь это дополнительный повод для страха. Фо Ань отвык действовать без поддержки. Благо его еще не покинуло чувство единения с семьей.

За время поездки небо значительно потемнело, лес преобразился, став мрачным, неприветливым. Фо Аню приходилось полагаться на свое новое зрение совершенствующего душу человека, чтобы не потерять из виду Эн Гохуаня и не врезаться в очередной, притаившийся в тени, ствол. Благодаря обострившимся чувствам, он еще издали услышал поступь чужих шагов и треск полыхающих в кострах веток. Судя по всему, в походных шатрах собралось куда больше человек, чем говорил Цзе Чунде, доверяя информации от своих желтых птиц.

Эн Гохуань тоже не торопился. Встал за толстым деревом и прислушался. Его чуть светящиеся зрачки обратились в сторону младшего друга, и без слов выражая свою обеспокоенность. То, что они чувствуют, отличается от того, что обещал им Цзе Чунде. Они приближаются к странному, очень необычному лагерю. Фо Ань еще никогда не чувствовал такого скопления энергии неба и земли. Она бурлила и тянулась ко всему живому. И к ним тоже. Точно вода или легчайшая ткань, она пыталась обнять их или даже поглотить. Очень необычное ощущение.

– Подберемся ближе? – Шепотом предложил Фо Ань.

Красавец кивнул и с удивительной легкостью, словно его тело ничего не весит, взмахнул на крепкую ветку. Фо Ань застыл, смотря на него во все глаза. Наставник уже хотел было двинуться дальше, перепрыгнуть на следующее дерево, но помедлил, развел руками, спрашивая, что не так. Фо Ань честно попытался запрыгнуть на ветку, но удалось ему подпрыгнуть ровно настолько, чтобы зацепиться руками и подтянуться.

– Пусти энергию к ногам, прицелься и прыгай, – терпеливо и очень тихо пояснил Эн Гохуань, немного подумал и добавил. – Но если решишь через шаг падать, то лучше спускайся и шагай, как небом задумано.

Фо Ань немного поразмыслил, пожал плечами и спрыгнул. Лучше ему опробовать новый способ передвижения тогда, когда от этого не будут зависеть их жизни. По прикидкам Цзе Чунде, переселенцы прихватили с собой немало сокровищ, древних артефактов, которые при должном использовании могут не только ранить, но и убить, буквально испепелить до самых костей. И если в их арсенале есть такое, то наверняка найдется и что-то для слежения. Что-то, что еще на подходе заметит парочку шпионов. И лучше не облегчать им задачу.

Лагерь оказался большим и на удивление органично вписанным в лесное пространство. Самые крупные, светлые шатры на высоких подпорках разместились на расчищенной от кустов поляне. Высшие точки их куполов пытались соперничать с высотой многолетних деревьев, которым приходилось терпеть соседство с людьми. Рядом с шатрами горело с десяток костров, вокруг которых сновали люди, готовили ужин, грели воду и развешивали постиранное белье. Судя по всему, обживались они здесь не пару дней, а несколько недель. Странно, что семья не прислала их сюда раньше.

– Смотри, – шепнул Эн Гохуань и указал по левую сторону от шатра. Фо Ань пригляделся, и у него внутри что-то оборвалось. Он узнал несколько человек, с которыми завтракал в подземном дворе. И теперь они не были такими бодрыми, не смеялись над глупыми шутками здоровяка, а сидели в подвешенных клетках из толстого бамбука. Изможденные братья почти лежали на твердых жердях. Раненые и опустошенные, они казались такими жалкими. Фо Ань едва их чувствовал.

Вопрос разрешился. Семья посылала людей. Но их поймали.

– Нужно им помочь, – Фо Ань начал взглядом выискивать путь к заключенным. И уже сделал было шаг в нужном направлении, но его остановила вытянутая, упершаяся в чужую грудь, рука Эн Гохуаня.

– Нельзя.

– Почему?

– Они скомпрометированы, – качнул головой красавец, пряча взгляд.

– Что? – Насторожился юноша. Немного подумал и добавил. – Их ведь могут допросить, пытать и выведать информацию о семье. Было бы правильно лишить этих беженцев языков, разве я не прав?

– Отчасти, – все еще не смотря на друга, качнул головой красавец.

– Что не так?

– Если получится, их нужно убить.

Фо Ань чуть не сел там, где стоял. Но осмыслить страшный, жестокий приказ юноше не дали, Эн Гохуань указал в другую сторону.

– А это не герб дома Нао?

Фо Ань медленно обернулся и пригляделся. И правда, на подъездной дороге с другой стороны лагеря стояла широкая крытая повозка с заметным, нанесенным по бокам гербом в виде копья с красной кисточкой на фоне снежной горы. Хотя нет, зерна. Весьма символично и запутанно, Фо Ань бы подивился, но сейчас внутри у него все дрожало от раскрывшихся нюансов задания.

– Сестренка Мао молодец, точно скопировала рисунок. Что они здесь делают? – Вид кареты поднявшего шум клана взволновал красавца куда больше, чем пленные братья.

– Да какая разница?! Может, они друзья.

– И это также плохо, чем их скорое партнерство. Ты правда не видишь ничего плохого в том, что охотящиеся за нами убийцы решили связаться с выпавшим из общества совершенствующихся кланом, который пытается наладить связи с нужными для своих темных дел людьми?

Фо Ань моргнул, посмотрел на пленных братьев, на карету дома Нао, на друга.

– Нужно узнать, зачем они сюда явились, – согласился юноша. Его братья уже пойманы, истощены, и Сыма, видимо, от них отказалась, могут немного и подождать, пока они пытаются разобраться с тем, что еще можно исправить.

– Ступай по тени и никакого шума, здесь могут быть те, кто видит через простые иллюзии.

Фо Ань кивнул. Держались они подальше от людей, следовательно, и их костров. Ступали там, где не чувствовалось их дыхание. Один раз Фо Аню показалась, что на него смотрит стройная, замершая, словно струна одинокой цитры, девушка. Фо Ань затаил дыхание. Девица смотрела прямо на него. И как-то побелела лицом. Но тут ее кто-то окликнул. Девушка тут же отмерла. И побежала в сторону.

Фо Аня выдохнул. И как-то запоздало подумал, что, наверное, стоило ее убить. А потом решил, что не стоит. Возня и труп определенно привлекут внимание. Он ведь не может, как Эн Гохуань протянуть к ее тонкой шеи свои волосы. Да и панику она не подняла, вполне возможно, что техника сработала и она смотрела куда-то за. Фо Ань обернулся. Там были кусты. Фо Ань понадеялся, что они просто качнулись, после чего последовал за Эн Гохуанем к большому шатру, через полог которого трепетало пламя свечей. Верный признак разговоров. Хотя, шепот стался все-таки более достоверным знаком.

– Мы можем обеспечивать вам защиту и выход на нужных людей, – мужской голос звучал ровно, и лишь малость радушно, полнился достоинством.

– Неужели, вы думаете, что нам нужна защита? – Тихо посмеялся обладатель магнетической хрипотцы. – Тем более ваша.

В разговоре наступила пауза.

Фо Ань и Эн Гохуань застыли совсем рядом с тканевой стеной, не шевелясь, почти не дыша, оба обратились в слух.

– И все-таки сложно вот сразу ворваться в городскую жизнь, в мир смертных, – продолжил убеждать первый. Представитель, а может и сам глава дома Нао. – Без поддержки придется долго разбираться, кто вам друг, а кто враг.

– И в какой лагерь метите вы?

– В дружеский.

– А вы уверены, что такие, как вы, друзья необходимы нашему клану? – В хрипотце слышалась насмешка. – И все же перейдем к делу. Светские разговоры вам не удаются. Зачем вы приехали?

И вновь неловкая пауза. Фо Ань поймал обеспокоенный взгляд Эн Гохуаня. Ему и самому стало донельзя тревожно. И он молился небу, даже Первому богу, чтобы Нао Люинь, если это правда он, приехал сюда ради получения нового делового партнера.

– Если вы хотите так, то хорошо, я хочу приобрести у вас какую-нибудь штуку, которая поможет мне выследить убийцу.

У Фо Аня сдавило спазмом горло.

– Что вы имеете в виду?

– Моего младшего сына убили. Люди утверждают, что демоны, но что они понимают. Кроме того, мой гадатель провел ритуал и не нашел следов демонических миазмов. Думаю, даже вы должны понимать, какого это получить такое оскорбление.