Текст книги "Дневник. Обратная сторона победы (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)
Вынырнув из думосбора, я задумался над тем, как получше себе сделать сеппуку. С разбегу напороться на меч, или рука все же у меня не дрогнет? Мои размышления прервал вновь зазвонивший будильник, показывая, что уже половина восьмого… Так, стоп. Если мы пришли сюда уже перед самым завтраком, то… сегодня уже суббота.»
– Невилл, ты что, действительно пришел убирать комнату профессора? – округлила глаза Джинни. – Судя по всему, тебе ничего бы не было, если бы ты проигнорировал данную просьбу.
– Представь себе, пришел, – огрызнулся Невилл. – Я, в отличие от некоторых, был хорошим и законопослушным мальчиком.
– Запомните, мисс Уизли, ключевое слово здесь «был», – усмехнулся Люциус. – Перси, читай.
========== Глава 4. “Обливиэйт” ==========
«25 октября 1995 года.
Мы с Малфоем ушли в запой. Самое главное, я совершенно не знал, каким образом разорвать этот замкнутый круг. А еще я не хотел все это прекращать. Просто не хотел. И слить в думосбор воспоминания о прошедшем вечере и ночи, о которых ни я, ни Люц ничего не помнили, стало какой-то извращенной утренней традицией, своеобразным ритуалом после антипохмельного и душа.
Мои субботние размышления прервал проснувшийся Малфой. Бросив на меня подозрительный взгляд и придерживая руками голову, он проковылял в ванную. Я тем временем вытащил еще одну порцию антипохмельного зелья, отметив про себя, что нужно сварить еще. Чем я и занялся, пока Люциус просматривал события предыдущей ночи в думосборе. Зелья я сварил много, с запасом. Все полки в шкафу были заставлены одинаковыми бутылочками. Когда я закончил их составлять, Люц закончил просмотр. Вынырнув из думосбора, он сел в кресло и оглядел комнату. Брезгливо поджав губы, он сказал:
– Слушай, а как этот парень залез туда, да еще и подушкой не забыл прикрыться?
– А что, это единственное, что тебя волнует после интересного утреннего кинопоказа «После столько выпитого проснуться утром – здорово»? И вообще, ты что, действительно мышей боишься? – я улыбнулся.
– Каких мышей? О чем ты? Если бы я мышей боялся, я бы у МакГонагалл не смог обучаться.
– Тогда что это было? Мышь! Там мышь, сделай что-нибудь!
– Понятия не имею, – Люциус пожал плечами. – Меня вот больше интересует Амбридж.
– О, ты смог найти в ней зачатки привлекательности? – я усмехнулся и сел в кресло напротив Люциуса. Он скривил лицо.
– Вот меня и так тошнит. Хотя я понял: ты решил таким образом вызвать во мне рвоту, чтобы я не выглядел таким помятым?
– Ну, почему сразу так-то. Просто ты так мило возлежал на ее постели…
– А то ты нет! – он усмехнулся.
– А вот на меня не наговаривай, я, между прочим, женатый человек!
– А я будто нет, – Малфой помассировал виски и откинулся на спинку кресла.
– А кого жена из дома выгнала?
– Не дави на больное. Я знаю Нарциссу. Перебьет всю посуду, вызовет мою мать с очередного отпуска – поговорят, перемоют мне кости, а потом Нарси сделает вид, что ничего не было.
– Ты так думаешь? – я удивлено на него смотрел.
– Я на это надеюсь, Сев. Тем более, когда в Мэнор припрется загоревший и отдохнувший Лорд и начнет метать молнии, что его верный слуга шатается неизвестно где, Нарси попробует меня простить, чтобы потом попытаться возненавидеть уже по более существенной причине.
– На жалость, значит, будешь давить?
– Почему сразу на жалость, – Малфой гордо вскинул голову. – Ну да, на жалость. А что мне еще остается делать?
– Да друг, – я махнул рукой. – так что там с Амбридж?
– Думаешь, такое вторжение она оставит просто так? – он усмехнулся. – Не удивлюсь, если она примет какой-нибудь очередной декрет, запрещающий аппарировать в пределах Хогвартса. – Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. – Главное, чтобы она Дамблдору не настучала. А то Рей за ней наблюдал долго, говорит, дятел из нее тот еще.
– А зачем он за ней наблюдал? – я удивленно вскинул бровь.
– Ну, ему ночью особо делать нечего в Отделе, вот он и смотрит длиннющий сериал: «Закулисная жизнь Министерства Магии». Иногда интересные вещи рассказывает: кто с кем спит, где, на чем и тому подобные мыльные истории.
– Не Министерство, а бордель. Аберфорду не боишься на глаза теперь показываться?
– Нет. Он мужик понимающий. Испугался вон, – Малфой на секунду задумался. – Сев, я, кажется, палочку потерял.
– Где?
– У Аба. Когда вниз летел.
– Нужно сходить посмотреть, – я закрыл глаза. Ну и где ее искать? Там же все крапивой заросло на заднем дворе.
Малфой кивнул и осмотрел комнату.
– Сев, может, эльфов позвать? Чтобы прибрались здесь.
– А что, ты тоже не веришь, что Невилл вообразит себя этим самым эльфом и придет сюда, чтобы убрать весь этот бардак? – я усмехнулся. – А эльфов звать нельзя. Они могут Альбусу рассказать. Так что, друг мой, придется нам на себе проверять правдивость про труд, который кого-то облагородил.
– А что, думаешь, Амбридж не расскажет?
– Думаю, если она скажет, что Снейп с Малфоем аппарировали к ней в комнату ночью и нагло до нее домогались, крестный сочтет ее невменяемой, а мне потом за запугивание этой козы отсыплет лимонных долек во все доступные карманы.
Мою речь прервал робкий стук в дверь. Мы с Малфоем недоуменно переглянулись, и я пошел открывать. На пороге стоял перепуганный и мнущийся Невилл Лонгботтом.
– Опа, – раздалось из глубины комнаты, – ничего себе. А ты говорил, что Невилл мальчик у нас невоспитанный.
– Лонгботтом? Вы зачем пришли? – в моем голосе прозвучало явное удивление.
– Вы же сами приказали мне придти сегодня утром, – несчастный ребенок готов был, похоже, зареветь.
– Ну, проходи, если пришел. Если мне память не изменяет, – я покосился на думосбор, – ты должен здесь прибраться. Вот твой фронт работ, – и я обвел рукой комнату.
Не могу сказать, что все было так уж и плохо. Просто количество пустых бутылок, расставленных повсюду, немного угнетало. Невилл зашел в комнату и растерянно огляделся. Самое смешное было то, что на развалившегося в кресле Малфоя этот чудо-мальчик не обратил ни малейшего внимания. У меня вообще начало закрадываться странное чувство, что кроме меня Лонгботтом никого и ничего не боится.
Я сел во второе кресло и начал наблюдать за парнем. До этого дня я никогда не рассматривал его. Мне хватало того, что он похож на Алису. Сейчас же я решил восполнить этот пробел в моих знаниях. Невилл был высоким. Уже сейчас он был выше меня. Почему же он казался мне всегда мелким?
Ответ пришел практически сразу: он не удержал какую-то пирамиду из бутылок, и они посыпались на пол. Моментально, бросив на меня испуганный взгляд, Невилл вжал голову в плечи и сразу стал гораздо ниже ростом. Я только покачал головой и принялся рассматривать его дальше. Значит, парень высокий, но какой-то неоформленный что ли. Рыхлый. Физически сильный, но не пользуется этим преимуществом, связки в его движениях практически не используются. Вся работа идет за счет мышц.
Мои изыскания прервал Малфой, который внезапно вскочил и заорал:
– Вспомнил!
Что же он вспомнил, я узнал сразу после того, как Люциус подбежал к книжной полке и, отодвинув несколько бесценных фолиантов, нырнул вглубь.
– Есть! – послышался довольный голос Люциуса, и он явил нам себя, вынырнув наружу. В руках у него были зажаты четыре бутылки огневиски. У меня глаза на лоб полезли.
– Что это?
– Это, именуется заветным словом, присутствующим в словаре любого настоящего мужчины, – гордо произнес Люциус, – это заначка! Вот, как знал, что пригодится.
– Для чего? – я посмотрел на бутылки, и меня передернуло.
– Как для чего? Вот тебе нравится на этого эльфа смотреть насухую? Лично мне – нет, – и он оперативно выудил два бокала и очистив их заклинанием наполнил напитком. Протянув один из них мне, он снова развалился в кресле.
Я взял бокал и, понюхав содержимое, отпрянул.
– В таком деле главное начать, – прокомментировал Люциус и сделал внушительный глоток. Я вновь поднес бокал ко рту. Меня передернуло.
– Ты как можешь пить эту гадость в такую рань?
– Это не гадость, а лекарство. Давай-давай. Главное, не нюхай, и все нормально будет.
Я покосился на Невилла. Ему некоторое время назад продемонстрировали, что можно пользоваться магией. Воспользуется или нет? Невилл вновь горестно вздохнул и покосился на свою палочку, торчащую из кармана мантии. И, облизнув губы, вновь принялся за работу, разыскивая по всей комнате пустые бутылки и складывая их в огромный мешок. Эта покладистость ненормальна. Он же не считает себя на самом деле домовым эльфом? Взглянув на нас, он буркнул себе под нос вопрос, который, судя по всему, был все-таки задан нам:
– У вас что, праздник какой-то?
– Да, друг мой, – улыбнулся повеселевший Малфой. – Похмелье называется. А ты, что не пьешь? Не делай из меня алкоголика–одиночку. – Обратился он ко мне.
Задержав дыхание, я опустошил все налитое содержимое. Уже после первого бокала я захмелел. Но отвращения к спиртному уже не испытывал. Лонгботтом закончил работу и теперь стоял смирно и ждал, когда же его отпустят. А я задумчиво разглядывал мальчишку. В мой пьяный мозг забрела идея, которую я почему-то хотел осуществить.
– Устал? – спокойно спросил я гриффиндорца.
Тот судорожно кивнул и сразу же замотал головой.
– Значит, устал, – резюмировал я. – А не должен был. Слышь, Лонгботтом, не должен был устать.
– Да, какой-то слабоватый эльф получается, – оценивающе осмотрел Невилла и изрек Малфой. – Есть идеи? – спросил он у меня.
– Да, есть одна мыслишка. Пойдемте, – я вытащил слабосопротивляющегося мальчишку из комнаты и поволок к лестнице. Люц еле поспевал за нами.
Бегом мы добрались до восьмого этажа. Странно, что нам никто не встретился по пути. Снова. Как и в прошлую ночь. Дверь в Выручай-комнату появилась сразу.
Это студентам нужно ритуалистикой с беготней рядом с дверью и задумкой насчет того, что они ожидают там увидеть, заниматься. А я сам не знал, что мне нужно. Но с пьяным темным комната, видимо, решила не связываться.
Мы зашли в огромное и абсолютно пустое помещение. Под моим задумчивым взглядом в комнате стали появляться необходимые предметы. В основном тренажеры. Пол покрылся матами. На стенах появились зеркала и различные системы турников.
– Во, то, что нужно, – я обернулся к своим спутникам. Люциус держался молодцом, а вот Лонгботтом явно не выдержал моего темпа и теперь пытался перевести дыхание, прислонившись к стене.
– Пр…профессор, я не понимаю, – пробормотал Невилл.
– А что здесь непонятного Лонгботтом? – растягивая слова, проговорил Малфой, удобно устраиваясь на матах и разливая огневиски по бокалам. – Ты только посмотри на себя. Это же позор. Ты прежде всего дворянин, ты Лорд в конце концов, а выглядишь… хм… я лучше промолчу.
– А какая разница, как я выгляжу? Какое Вам до этого дело? – парень похоже действительно боялся только меня. – Ваше чувство прекрасного оскорблено? Так не смотрите! – Я глупо хихикнул. Почему–то мне вспомнился момент в той прошлой жизни, мой первый и последний рейд. Эх, знал бы Невилл, как мы исправляем оскорбление чувства прекрасного. Хотя, зачем мы, собственно, здесь?
– Сев, ты уверен, что рассказывал мне именно об этом Лонгботтоме? Может у него есть брат-близнец? Или это кто-то опять под обороткой? Сев, ты опять пасешь Поттера и используешь для сего действа данного конкретного мальчика?
– Вроде нет, – я задумался. А что, свой собственный Лонгботтом в рядах Поттера – это замечательная идея. – Лонгботтом, вы не оборзели? – ласково поинтересовался я у мальчишки. Парень предсказуемо сжался. – Вот скажи мне Лонгботтом, ты почему меня так боишься? Я вроде ничего криминального тебе не делал. Хотя неважно. Считай, что мое чувство прекрасного тоже оскорблено. Мне противно видеть, что молодой, обладающий всеми качествами для того, чтобы быть победителем в этой жизни, парень не может без одышки дойти до восьмого этажа, и съеживается, теряя примерно половину своего роста, при виде своего учителя.
– Змеями своими занимайтесь, – буркнул парень.
– Лонгботтом? – мальчишка прикусил язык и уставился в пол. – Я в восхищении. Но, если ты думаешь, что моим змеям нечем заняться, то я, пожалуй, устрою программу обмена. Кого-нибудь из слизеринцев поменяю на тебя сроком на неделю примерно. – Я мерзко ухмыльнулся и приложился к бокалу.
– Не советую, Лонгботтом, – протянул Люциус. – Тогда ты резво будешь бегать и прыгать без каких-либо специальных тренировок. А как культурно ты обогатишься. Сев, я тут недавно услышал от своего сына малый петровский загиб, адресованный тебе, какому-то портрету и какой-то Астории. Кто все эти люди? – Малфой протянул мне бокал. Я сразу выпил и задумался.
– А, да ничего страшного. Просто, одна вроде умная девочка поступила не совсем умно, и теперь за ее маленький проступок отдуваются все остальные. Правда, можешь гордиться, Драко поступил как настоящий джентльмен и попытался все убрать до моего прихода. Но ему маленько не повезло.
– Я вам не мешаю? – подал голос мальчик.
– Нет, – коротко бросил Люциус и снова обратился ко мне. – А при чем тут портрет?
– Уроки учить нужно, – ухмыльнулся я.
– Отпустите меня, – проскулил Невилл.
– Отпустим. Конечно, отпустим. Но только после выполнения тобой программы-минимум, – я снова сделал глоток. – Запоминай, Лонгботтом, а если не запоминаешь, то записывай. В твоем теле, кроме мышц, есть еще и связки. Вот ты не знаешь, что они у тебя есть, а они мда… – я быстро переходил в состояние полного, глубокого и качественного опьянения. – В общем, давай мы тебе покажем, что есть связки и как с ними нужно работать.
Сказать, что Лонгботтом почти умер на пятой минуте работы в полсилы, это здорово преуменьшить. Но, стиснув зубы, мальчишка продолжал измываться над своим телом. Упрямый. Мне всегда казалось, что символом Гриффиндора должен быть не лев. Лев – благородное животное. Живет в прайде, сам ничего никогда не делает, а достаются ему всегда лучшие куски. Ха-ха, это скорее для Слизерина подходит. А символом Гриффиндора должен быть баран.
Это безобразие продолжалось довольно долго. Где-то с середины дня, я подробностей не помню. Утром пришлось нырять в думосбор. Радовало меня только то, что мы в этот день ограничились одним Лонгботтомом. Правда, мы, два пьяных идиота, выставили себя перед мальчишкой на посмешище, но он, похоже, этого не заметил.
Вообще, меня удивляет, почему он нас не послал. Ведь понятно же, что учитель зелий в принципе не может быть учителем физкультуры, причем даже без объявленной отработки.
Где-то в середине этого странного дня Малфой предложил пофехтовать. Мол, и связки запястий хорошо развивает и ловкость, и гибкость, и, вообще, это спорт аристократов. Я, глубокомысленно хмыкнув, подошел к возникшему тут же манекену и взял шпагу. Меня, похоже, даже не кольнуло нигде, что этот аристократический вид спорта был мне совершенно не знаком. Повертев в руках тонкую длинную шпагу, я достал свой кинжал. Вот уж не знаю, зачем. Думосбор не передает мыслей. Наверное, чтобы использовать его вместо даги. Использовал я кинжал по назначению, выйдя на дистанцию прямого удара просто зарядив рукояткой Малфою в глаз.
Пока Люциус отдыхал, я повернулся к Невиллу.
– Так. Завтра отдыхай что ли. В понедельник продолжим.
Невилл вылетел из комнаты, а я завалился рядом с Малфоем и уснул.»
– Невилл, и как долго с тобой так занимались? – сочувственно спросила Джинни.
– Тебе в минутах, часах, днях или месяцах? – язвительно ответил Лонгботтом.
– А почему профессор Снейп со мной никогда не хотел немного позаниматься? – удручено спросил у Мальсибера Поттер.
– Ну, вероятно, исходя из того, что ты был всегда связан с Лордом, это было немного затруднительно. Залезает Лорд к тебе в голову, а там картинка, как Северус тебя гоняет по главному залу Визенгамота. Странно, не находишь? – вклинился в разговор Малфой.
– Рей, – обратился к Мальсиберу сидевший до этого тихо полковник в отставке, – ты ничего не забыл мальчику сказать?
Мальсибер вопросительно посмотрел на Эвана и задумался. Потом кивнул и, перегнувшись через Малфоя, тихим ласковым голосом прошептал практически на ухо округлившему глаза Гарри:
– Поттер, у меня для тебя есть две новости.
– Начните с плохой, – буркнул парень.
– А кто тебе сказал, что будет хорошая? – улыбнулся Мальсибер. – После вынесения приговора и решения всех остальных дел ты поступаешь в распоряжение Отдела для прохождения подготовки необходимой для поступления в школу аврората. Ты ведь туда хотел податься?
Поттер кивнул.
– Это была, наверно, все-таки хорошая новость, – продолжал шептать Рейнард. – Плохая состоит в том, что твоими учителями буду я и Эван. Внешняя безопасность отвечает за физику, я и мои ребята за магическое оснащение твоей светлой головы.
Гарри сглотнул и, повернувшись к МакГонаглл, проговорил.
– Профессор, а что, если я уже не хочу быть аврором?
– Ты что, думаешь только аврор должен иметь подобающий вид? Ты же герой войны. Должен соответствовать, – усмехнулся Мальсибер и вернулся в свое нормальное положение.
– Гарри, не парься. Все хорошо будет! – попытался успокоить ошарашенного Гарри Невилл. – Главное, пить им не давай. И Малфоя близко к себе не подпускай.
– Угу, – угрюмо кивнул парень, – Перси, читай уже.
«Воскресенье мы провели в моих апартаментах страдая и мучаясь похмельем, по обоюдному согласию решив обойтись в этот день без антипохмельного. А то так и спиться недолго. Правда инстинкт самосохранения упорно привлекал к себе внимание, практически каждые пятнадцать минут напоминая, что в заветном шкафчике стоит огромное количество бутылочек со спасительной жидкостью. Мы упорно этот низменный инстинкт в себе давили вплоть до самого вечера. Не расстающийся с унитазом Малфой сдался первым, и, когда его новый друг позволил ему отлучиться ненадолго, Люц бегом бросился к шкафу. Я последовал его примеру, опустошая вожделенный флакон с антипохмельным. Хоть выспались нормально, без жужжащих галлюцинаций, постоянно убегающей кровати и падающего потолка.
А утром я вспомнил, что ко мне на урок должна заявиться Амбридж, чтобы устроить проверку. Я содрогнулся.
– Люц. Я не хочу, чтобы эта коза меня инспектировала. Я сорвусь и наделаю глупостей.
Малфой сочувственно посмотрел на меня и вытащил из-под дивана три бутылки огневиски.
– Люц. Сколько у тебя еще заначек?
– Это последняя. Мне тебя, конечно, жаль, но на урок идти нужно. Вот, выпей, – и он протянул одну бутылку мне. Я, поболтав ее немного, сделал длинный глоток прямо из бутылки. Затем, подумав, просто ополовинил ее.
Малфой от меня не отставал. Слегка покачиваясь, он изрек гениальную мысль:
– Ну, вот. Сейчас выхлоп уберем, и можно идти детишек учить.
– Ты что, тоже учить пойдешь?
– Конечно, чтобы я такое зрелище пропустил, – Люциус хихикнул. Залез в свой чемодан и вытащил из него мантию-невидимку, накинул на себя и исчез. Уже от двери до меня донесся его голос. – Я готов, пошли.
Амбридж уже ждала в кабинете. У меня аж челюсти свело. Показав ей небрежным жестом в угол кабинета, я отвернулся и, вытащив из кармана бутылку, сделал глоток.
– Кхе, кхе.
Обернувшись, я увидел все еще стоящую в центре кабинета Долорес.
– Я чего-то недопонимаю? – я пристально посмотрел на женщину. – Почему Вы все еще топчетесь на одном месте, когда я вежливо ткнул Вам пальцем, куда в данный конкретный момент Вам стоит идти?
Розовая жаба, кажется, так ее окрестили в школе, стояла не двигаясь, злобно стиснув в руках свой блокнотик. Ловя ртом воздух, она не могла произнести ничего членораздельного.
– Вот, когда Вы так делаете ртом, Вам трудно произносить слова. Сделайте глубокий вдох и выдох, и отправляйтесь уже вон в тот правый угол, – я снова махнул рукой.
Из противоположного угла послышалось хихиканье и характерное бульканье. Амбридж встрепенулась и начала оглядываться. Потом пристально посмотрела в угол, где сидел Малфой, и крадучись двинулась к нему, видимо, на разведку. Я в это время, сделав очередной глоток, решил спасать друга.
– Многоуважаемый инспектор, Вы не знаете чем отличается право и лево? Так вот, я для этого и показываю Вам рукой, чтобы Вы не потеряли курс.
Амбридж резко остановилась и, обернувшись, практически прокричала:
– Может, хватит так со мной разговаривать! Я, между прочим, обладаю большими правами в этой школе чем Вы! Не смейте мне указывать, что мне делать а что нет!
– Правами? Что, правда? – я удивленно вскинул бровь. – Ну тогда да, конечно. Примите мои извинения и выбирайте угол, который вам больше нравится.
Из коридора в это время донесся шум.
Выйдя из кабинета, я увидел интересную картину. Уизли с Поттером удерживали взбешенного Лонгботтома, который явно хотел набить морду Драко и вставшим перед Малфоем, Крэббу и Гойлу. Интересно, что младший Малфой умудрился ляпнуть, чтобы вызвать такую реакцию? Судя по недоуменному виду Драко, он и сам не мог этого понять. Вряд ли он имел в виду Невилла, что бы он ни говорил. Сомневаюсь, что Драко вообще помнил о его существовании.
– Поттер, Уизли, Лонгботтом – драка? – я старался говорить внятно, чувствуя, что мои глаза стремятся к переносице. – Десять очков штрафа Гриффиндору. Поттер уберите свои руки от моего личного эльфа. – Я поднял вверх палец. Судя по тому, как округлились глаза Поттера, я явно сказал что-то не то. – Ладно, Обливиэйт. – Глаза всех учеников, кроме Невилла потеряли концентрацию. Дубль два. – Поттер, Уизли, десять баллов с Гриффиндора, и прекратите уже хватать… – мою речь прервал Малфой, который вышел из кабинета и скинул мантию.
Драко уставился на отца.
– Папа? А что ты здесь делаешь?
– Люциус, ты дебил! Не мотай головой, это не вопрос, а констатация. Надень мантию, быстро! – дождавшись, когда Люциус с горем пополам нацепит на себя мантию и исчезнет, я вздохнул. Обвел всех находящихся в какой-то прострации учеников задумчивым взглядом и произнес. – Обливиэйт. Десять баллов штрафа Гриффиндору. Отпустите Лонгботтома, Поттер, или останетесь после уроков. Все в класс.
– Сев, ты в курсе, сколько ты снял баллов сейчас с Гриффиндора? – промямлил Малфой, выныривая из-под мантии, дождавшись, когда последний ученик вошел в класс. Спрашивая, он основательно приложился к бутылке.
– Десять, – я недоуменно посмотрел на друга.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Значит, трижды по десять будет сорок, – радостно известил меня Малфой. Ты сейчас снял сорок баллов с львят. Красавец. – Люциус похлопал меня по плечу.
– Сорок баллов с Гриффиндора, десять баллов с Грриффиндора. Какая разница? – я сделал глубокий глоток.
– Ну, если разницы нет, то, значит, Лонгботтома что-то другое разозлило. А почему ты правил память всем, кроме него? И как ты умудряешься так точечно воздействовать в толпе, при этом настолько выборочно? Нет, ты не думай, я не просто так интересуюсь. Мне вот, например, завидно.
– Понятия не имею, что за чушь ты здесь несешь. Не отвлекай меня. У меня инспектор в кабинете сидит.
– О, за это стоит выпить, – и мы, чокнувшись бутылками, в очередной раз сделали по глотку.
Затем, кое-как засунув в карман мантии бутылку, я, уже заметно кренясь, вошел в класс. Малфой, накинув мантию, последовал за мной. Я это понял, когда дверь за моей спиной закрылась с явным опозданием и большим грохотом. По классу разнесся звук шагов, не слишком ровных и уверенных. Я с любопытством дослушал передвижения Малфоя и начал урок.
—Прошу заметить, у нас сегодня гость, – я чувствовал, что начинаю растягивать слова, но старался говорить твердо и дышать только носом.
Затем махнул рукой на угол, в котором сидела наш драгоценный инспектор.
– Сегодня мы продолжим работу над Укрепляющим раствором. Ваши смеси вы найдете в том состоянии, в каком оставили их на прошлом уроке. Если они были составлены правильно, то за выходные дни созрели. Инструкции, – я ткнул палочкой в доску, оставалось только надеяться, что я ничего не перепутал, и они действительно Укрепляющий раствор делали, – на доске. Выполняйте.
Первые полчаса все было нормально. Амбридж что-то писала в своем блокноте, и я, наивный, уже было решил, что все обойдется. Однако. Если бы Малфоя не существовало в природе, его следовало бы придумать. Ему очень быстро надоело сидеть в своем углу, и он решил посмотреть, что же все-таки пишет Долорес.
Громкий смех, раздавшийся в абсолютной тишине класса, заставил всех учеников и Амбридж вздрогнуть, а Поттера плеснуть в котел что-то, мало напоминающее кровь саламандры. Краем глаза посмотрев в его котел я определил, что получившееся нечто неопасно, и пошел к углу, из которого раздавался смех. Одновременно с этим Люциус скинул мантию и обратился ко мне.
– Нет, ты представляешь, что она пишет? – и он снова заржал, выдавив сквозь смех. – Она рисует сердечки!
– Люциус! Мать твою волшебницу. Ты что, не можешь спокойно посидеть?
– Нет, ну ты только посмотри, сердечки, я не могу, – и Люциус снова закатился. – Смотри – смотри. Северус Снейп и напротив сердечки, – выхватив блокнот у Долорес, Малфой кинул его мне и вновь заржал.
– Папа?! – голос Драко зазвенел, а все остальные ученики и Генеральный инспектор впали в столбняк, все, кроме Лонгботтома, который только злобно зыркнул в нашу сторону и продолжил сосредоточенно помешивать свое зелье. Я, посмотрев на листочек, пытался разглядеть, что там написано. Буквы расплывались, а строчки прыгали в разные стороны. Потом, вздохнув, я аккуратно вырвал страничку и с улыбкой вернул блокнот икающей Долорес.
Не торопясь вытащив бутылку, я как следует к ней приложился. Затем, скомкав мою характеристику как преподавателя, я кинул бумажку в огонь под котел, стоящего рядом с нами ученика.
– Накинь мантию, придурок! Обливиэйт!
Снова тишина в классе, как благословение. Только Грейнджер недоуменно смотрит в свой котел и хмурится. Затем быстро хватает лопаточку и начинает помешивать, сосредоточенно считая про себя. И медленно тлеющий листочек под ее, как оказалось, котлом. Я выдохнул.
Прошла еще пара минут. Амбридж, помотав головой, двинулась по классу прямо ко мне, недоумевающе осматривая свои записи. Точнее, их отсутствие. Я как раз стоял у котла Томаса. Мне даже не нужно было как-то маскировать свой перегар, так воняло непонятно чем из его котла.
– Что ж, для своего уровня класс, кажется, неплохо подготовлен. Хотя не уверена, что ему стоит работать над таким зельем, как Укрепляющий раствор. Думаю, Министерство предпочло бы исключить его из курса.
Я медленно выпрямился и повернул к ней голову.
– А Вы попробуйте мне запретить включать в мою программу обучения то, что я считаю нужным, чтобы изучали мои ученики, – я вскипел буквально за полсекунды.
– Но, профессор Снейп…
– Северус, ну вот, что ты завелся? – снова появился из-под мантии-невидимки Люциус, – пусть рекомендует что-то по твоему предмету Фаджу. Фадж прибежит консультироваться к Фолту. Фолт его пошлет, и все нормально будет.
– Люц, ты зачем опять вылез?
– Мистер Малфой?
– Папа?
– Обливиэйт.
– Люциус, может быть ты сперва спрячешься, а потом уже будешь память править?
– Не будь занудой. Я, между прочим, разобрался, как ты это делаешь, – в голосе Малфоя звучало явное самодовольство.
Ученики смотрели на нас и внешним видом напоминали совят. Амбридж хватала ртом воздух. Я бросил мантию Люциусу, и тут раздался голос Невилла.
– Слушайте, если Вы во всем разобрались, может, Вы мне тоже память сотрете, ну, пожалуйста!
– Да что ты ноешь? Все нормально будет, – попытался успокоить Невилла Малфой, прежде чем скрыться под мантией.
– Обливиэйт, – и я достал уже почти пустую бутылку и сделал глоток.
– Профессор Снейп, Вы что себе позволяете? Как Вы можете пить на уроке?! – голос Амбридж сорвался на ультразвук.
– Я не позволяю, а пью. Думаешь, мне доставляет удовольствие работать с такими одаренными учениками на сухую? Хотя, доставляет. Иногда.
– Я вынуждена прервать урок, слышите?! Я требую, чтобы Вы немедленно покинули Школу…
– Во, бля. Ну что ты привязалась ко мне? – я вытер рукавом губы, спрятал бутылку. – Обливиэйт.
Долорес секунду молчала, затем, неуверенно произнесла:
– Как долго Вы преподаете в Хогвартсе?
– Одиннадцать лет? Малфой, я не могу сосчитать, сколько я преподаю.
– Э… считай сам, я не могу сосредоточиться, – раздался голос Люциуса из противоположного угла и через пять секунд. – Может, пятнадцать?
– Может. Хотя, мне кажется, что тринадцать.
– Вот смотри: Поттеру был год, так? – я кивнул. – Сейчас Поттеру пятнадцать. Пятнадцать минус один будет шестнадцать. Ничего себе, какой ты старый, – протянул Малфой. – Хотя, я же старше тебя!
– Шестнадцать? Ты уверен? Нет, смотри: Поттеру был год, так? – Люциус, скинув мантию, задумчиво кивнул. – Сейчас Поттеру сколько?
– Шестнадцать? – я оглядел опешившего пацана и отрицательно помотал головой.
– Не, не выглядит.
– Четырнадцать, – сквозь зубы процедил Невилл.
– Поттеру четырнадцать? – удивленно проговорил я. – Невилл, что ты несешь? Он пошел в школу в одиннадцать. Сейчас он на пятом курсе. Значит, одиннадцать плюс пять будет шестнадцать. Слышь, Малфой, ты прав. Пацану шестнадцать лет.
– Вы преподаете, судя по всему, четырнадцать лет, – со злостью растирая в пыль какого-то скарабея пробубнил Лонгботтом.
– Да? Ну пусть будет четырнадцать. Обливиэйт. Четырнадцать лет.
Мне начало казаться, что зелья большинства учеников безнадежно испорчены. А инспектор тем временем продолжала.
– Сначала, кажется, Вы подавали на должность преподавателя защиты от Темных искусств?
– Ха-ха-ха, – Малфой закатился в своем углу. – Так, значит, ты сам просился на должность преподавателя защиты?
– Заткнись. И ты тоже, – мой палец уткнулся в Амбридж. – Скажи мне, дорогая Долорес, можно ли преподавать защиту, имея на руке подобное украшение? – и я вместо того, чтобы закатать рукав, зачем-то стянул с себя мантию, а затем снял рубашку.
Тишина, стоящая в классе, стала абсолютной. Её нарушила упавшая чья-то лопаточка. Я огляделся по сторонам. Все девушки смотрели на меня выпученными глазами, да и парни тоже. Амбридж попыталась нащупать за спиной у себя скамью, но не нащупала, поэтому осталась стоять.
– То… Тобиас? – пискнула Генеральный инспектор.
– Сев, а ты зачем разделся? Да еще и иллюзию с морды снял? – послышался деловитый голос Малфоя.
Я вздохнул и поднял палочку.
– Ты бы сперва оделся, что-ли? – проворчал Люциус. – А то со всеми своими татуировками, ты как каторжник выглядишь. Вон все девушки в шоке просто.
Я подумал и решил, что идея Малфоя не лишена здравого смысла. Я достал бутылку и допил остатки. И принялся одеваться. Приняв облик грозного профессора зелий, я обратился к Малфою.
– Люц. Молчать и не перебивать. До конца урока осталось всего десять минут. Это последний Обливиэйт на сегодня. Понял?
