Текст книги "Дневник. Обратная сторона победы (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)
На вопрос Альбуса, как именно Гарри видел нападение, тот ответил:
– Я был змеей. Я видел ее глазами.
Я задумался. Все-таки Поттер странный тип. Начать с того, что он совершенно не хочет учиться. То есть абсолютно. Ведь прекрасно знает, что ему не последняя роль в этой войне предстоит, и все равно все пускает на самотек. Или на Грейнджер надеется? Не знаю. Не понимаю.
Дальше вообще феноменальность какая-то идет. Например, Хагрид говорит, что Гарри только в этом году увидел фестралов. Я вначале удивился, потом припомнил, что наш Избранный в школу совершенно разными путями прибывал и мог просто не видеть кареты, запряженные этими уникальными существами. Но Хагрид быстро спустил меня с небес на землю, заметив, что первое сентября третьего курса прошло для Поттера без особых катаклизмов, если не брать во внимание нападение дементора в поезде. Пока я пытался, после разговора с Хагридом понять всю глубину близорукости Поттера, я как это обычно бывает рассуждал вслух. Малфой, который естественно слышал мои рассуждения, занимался тем же самым, что-то подсчитывая на пальцах. Только вот ответа так и не находилось. Мне траекторию луча Авады в ту жуткую ночь Хэллоуина 1981 года было просчитать проще, чем понять, почему Поттер, видевший смерть собственной матери и саморучно убивший Квиррелла, не видит фестралов. Даже учитывая то, что Лорда мы вычеркнули из этого списка.
В общем, в тот вечер у нас был взорван мозг, и мы предсказуемо напились.
Теперь еще и это. Каким невероятным образом Поттер умудряется связываться с другими осколками души Лорда?
То, что Нагайна ползает по Отделу, я знаю. Пускай ползает. Ей был выделен коридор, огороженный щитами. И вот сейчас Артур пострадал. А я предупреждал Альбуса. Ничего хорошего из дежурств членов Ордена возле Зала Пророчеств не выйдет.
Пока крестный связывался с Мунго, с Блеком и вообще изображал бурную деятельность, Нагайну из Отдела шуганули, Артура перевязали и оттащили к выходу из Отдела, откуда его и забрал Кингсли. Всю суету в Отделе очень хорошо транслировал передатчик, который я оперативно вставил в ухо и настроил на общую волну.
Сотворив портал, Альбус быстро отправил детей на Гриммо. Я поморщился. Мне так и хотелось ехидно поинтересоваться: а что, метлы уже не котируются? Устроили бы перелет до Лондона. Это же романтика практически.
Когда в кабинете мы с Альбусом остались вдвоем, я скинул невидимость и устроился в своем любимом кресле. Крестный долго разглядывал меня, затем решил нарушить затянувшееся молчание:
– Ты сегодня в состоянии думать и членораздельно разговаривать?
– А ты проверь, – немного агрессивно огрызнулся я.
– Что на тебя нашло? Ты никогда раньше не проявлял такой любви к горячительным напиткам.
– Решил повоспитывать?
– К сожалению, уже поздно этим несомненно благим делом заниматься. Что ты думаешь обо всем этом?
– Что конкретно ты имеешь в виду?
– Гарри. Почему он может связываться с остальными крестражами?
– Понятия не имею. И, если честно, даже не собираюсь понимать.
– А если предположить?
– Предполагай. Я могу только с уверенностью сказать, что Гарри связан с одной частичкой души Лорда. А еще в обоих течет капля крови Салазара, которая не делает их полноценными Темными магами, – я на секунду задумался, вспоминая Малфоя. – Да даже неполноценными Темными магами она их не делает. Хотя, что-то проявляется. Поттер, вон, патронуса может не особенно напрягаясь вызывать. Лорд жалкое подобие зомби поднимать. И оба болтают на парселтанге. Но это все.
– Перед тем как переместиться, Гарри посмотрел мне в глаза, – Альбус задумчиво теребил бороду. – Мне показалось, что ненависть в его взгляде не принадлежит ему. Что это ненависть Тома.
– А может, парнишка наконец понял, что ты ему мозг выполаскиваешь? Знаешь, я бы тоже на его месте слегка обиделся.
– А если Том попытается овладеть Гарри?
– Крестный, это звучит неприлично. Никогда не наблюдал за Лордом склонности к подобным маленьким шалостям.
– Не оттачивай на мне свое остроумие. Ты прекрасно понял, что я имею в виду.
– Ага, понял, – я зевнул. – Он безусловно попытается залезть поглубже в мозг Поттера. Но как попытается, так и отстанет.
– Почему?
– Ты хоть представляешь объем той пустоты, которая царит у Поттера в голове? Лично я бы на месте Лорда испугался, что она меня поглотит.
– Ты обещал позаниматься с Гарри окклюменцией.
– Раз обещал, значит, позанимаюсь, хотя я до сих пор не понимаю смысла сего действа, – я задумался. Конечно, эти занятия не приведут ни к чему хорошему, но я смогу в это время поставить какую-нибудь защиту на разум мальчишки. Я до сих пор уверен, что защищать там особо нечего, но чем Мерлин не шутит. Вдруг Лорд все-таки не побоится и попытается обосноваться в голове Гарри.
– Сев, у меня к тебе еще одна просьба, помоги целителям с Артуром.
– А что, у нас такие бездарные целители, что не справятся с банальным укусом?
– Никто не знает, что за яд у Нагайны.
– Альбус, – я с силой провел рукой по волосам. – Я вообще сомневаюсь, что у Нагайны есть яд. Это анаконда! То, что она является крестражем, может добавлять ей какие-то свойства, но это можно выяснить, только наблюдая за Артуром.
– Том мог поэкспериментировать над ней.
– Вряд ли. Нагайна – единственное живое существо в этом мире, которое вызывает у Лорда чувства, близкие к привязанности. Он не будет измываться над любимицей.
– Он сделал её вместилищем своей души.
– И что? Этим он только подчеркнул ее значимость для себя самого.
– Сев…
– Ладно, я зайду в Мунго и посмотрю, что можно сделать. Ты доволен?
– Когда ты начнешь заниматься с Гарри?
– А, я понял. Ты уже не можешь выпороть меня и поэтому решил загрузить бессмысленной бесполезной работой? Я начну заниматься с Поттером после каникул.
– А…
– А к Артуру я зайду после Рождества, когда все побочные эффекты укуса будут выявлены.
– Я хочу, чтобы ты сам сообщил Гарри о предстоящих занятиях.
– А не слишком ли ты многого хочешь?
– Не слишком.
– Хорошо, я обрадую Поттера. Сделаю ему рождественский подарок, так сказать, – не удержавшись, я хихикнул.
– Чем займешься сейчас?
– Сейчас я вместе с Люциусом отправляюсь к Аберфорду. Мы договорились праздновать Рождество у него.
– Что, прямо сейчас отмечать начнете? – язвительно спросил крестный.
– Прямо сейчас мы будем искать палочку Люциуса на феноменальном заднем дворе «Кабаньей головы». А то он мне уже мозг вынес своим нытьем, что никак не может без нее обойтись, – я поднялся из кресла и, не оглядываясь на крестного, вышел из кабинета.
Феноменальность заднего двора Аберфорда заключалась в том, что там росла крапива. Нет, само по себе это явление не редкость, но не в конце же декабря!
Аберфорд, кстати, совершенно не помнил, как вырастил это чудо. То ли вдохновение нашло, то ли перебрал тогда, но факт остается фактом. Заросли крапивы совершенно не боялись холодов и приятно радовали глаз свежей зеленью на фоне белого снега. Не было этого чуда только на небольшом пяточке, куда свалился Малфой. А вот вокруг… И эта проклятая палочка, скорее всего, именно в крапиву завалилась. Так думали мы, стоя с Люциусом на заднем дворе «Кабаньей головы».
– Ну, и что будем делать? – хмуро спросил я после очередной неудачной попытки магией избавиться от этой гадости. – Почему не действует Акцио?
– Из-за навершия, – неохотно произнес Малфой. – На нем стоят специальные чары.
– И что теперь? Сжечь эту мерлинову крапиву, что ли?
– Я тебе сожгу! Там же палочка где-то. Если крапива сгорит, то и палочке достанется.
– И что делать?
– Дергать руками. Как это действие называется?
– Прополка. Это действие называется прополка. Может, Спраут позовем? – я надеюсь, в моем голосе не было жалобных ноток.
– Не уверен, что мадам Спраут будет помогать Пожирателю выдергивать крапиву, чтобы этот самый Пожиратель нашел свою палочку.
Я согласно кивнул. Постояв еще пару минут, мы переглянулись и принялись за работу. Крапива была на редкость колючая, и очень скоро наши руки покрылись волдырями. И это учитывая то, что мы были в печатках.
Гулко матерясь, мы ползали по заднему двору кабака Аберфорда, но проклятая палочка все никак не находилась.
Руки болели и чесались. Сделав небольшой перерыв, я стащил перчатки. Мои ладони представляли собой жуткое зрелище. Воспалившаяся кожа, покрытая волдырями, напоминающими ожоги. Люциус тем временем рассматривал свои руки. Затем он задумчиво произнес:
– Я понял. Это не крапива. Это какое-то новейшее оружие массового поражения.
Я только кивнул. Самое странное заключалось в том, что моя лоза совершенно не собиралась меня лечить. Видимо, решила, что ожоги крапивы, даже такой странной, имеют лечебный эффект, и решила не вмешиваться, дабы ничего не испортить. Не знаю, какой во всем этом действии был лечебный эффект, а вот воспитательный присутствовал точно. По крайней мере, я запомнил раз и навсегда, что нельзя в пьяном виде доставать палочку и размахивать ею возле открытого окна.
Посидев прямо на снегу, мы снова принялись за свою работу. Когда последний куст крапивы упал к своим изничтоженным собратьям, я встал и уставился на Малфоя.
– Ну? И где палочка?
– Я не знаю, – в голосе Люциуса звучало явное непонимание.
Я шагнул к нему. И намерения были у меня не самые дружелюбные.
– Парни, а что это вы тут делаете? – появившийся Аберфорд спас Малфоя от мучительный смерти. Выглядел старик полностью охреневшим.
– Да вот, решили помочь тебе от сорняков избавиться, – сквозь зубы процедил я.
– А… Вон оно что. Спасибо, конечно, – Аберфорд усмехнулся. – Пойдемте уже в дом, виски скоро замерзнет, а индейка остынет. Кстати, Люциус, это не твое? – и он протянул палочку, украшенную на конце рукоятки головой змеи.
– И где ты ее нашел? – я сунул покалеченные руки в карманы мантии, впервые порадовавшись, что не снял ее, как это делаю обычно, оказываясь за пределами школы.
– На подоконнике лежала. В той комнате, откуда Малфой из окна навернулся, – хихикая, проговорил Дамблдор.
Слов у меня не было, поэтому я только махнул рукой и вошел в трактир.
Это было самое спокойное Рождество из всех, что я помню. Просто трое мужчин, съев индейку, спокойно напивались за дружеским разговором.
На следующее утро я отправился в больницу Святого Мунго. Найдя целителя Сметвика, я принялся выяснять, что происходит с Артуром Уизли.
– Понимаете, мистер…
– Фолт, – хмуро произнес я. Болела голова, виски у Аба был не очень. Ладони зудели. Целебные крапивные ожоги не хотели быстро исчезать. А предстоящий визит к Блеку, дабы вручить Поттеру подарок в виде индивидуальных занятий окклюменцией не добавлял мне радости и благожелательности.
Наверное, поэтому я и не представился. Просто сунул жетон с символикой Отдела: око Гора с взлетающим драконом вместо зрачка дежурному администратору и велел найти лечащего врача Уизли.
Да, у Отдела появился свой символ, точнее, вернулся старый. Появился он сам на жетонах с именами. Как мне сказала статуя Тайны, ей было скучно, вот она и похулиганила слегка. Я только махнул рукой и оставил все как есть.
– Понимаете, мистер Фолт, у мистера Уизли не заживает рана и не прекращает идти кровь. Я провел все возможные исследования, но не могу выявить яд этой змеи, которая укусила мистера Уизли. Дошло до того, что я позволил своему стажеру наложить маггловские швы на рану.
Я просто зубами заскрежетал.
– Целитель Сметвик, а вам никогда не приходило в голову, что если вы не можете обнаружить яд, то его, скорее всего, просто нет?
– Но почему тогда рана не заживает?
Хороший вопрос. Видимо, слюна Нагайны из-за присутствия осколка души Лорда приобрела новые качества, а именно обзавелась ферментами, похожими на гирудин, выделяемый пиявками. Крестражу нужна жертва, чтобы активироваться, вот он и начал заранее заботиться о том, чтобы эта самая жертва в крайнем случае от банальной кровопотери умерла.
Насколько я знаю, антидота у гирудина нет. Но можно как-то воздействовать на другие факторы свертываемости, просто увеличив ее, пока сам фермент не выйдет из организма полностью. А такие зелья у магов есть. Гемофилия не монополия магглов. Разумеется, своими соображениями я делиться с целителем не стал. Просто посоветовал воспользоваться зельями, применяемыми при лечении гемофилии, и в случае отсутствия результата связаться с Отделом.»
– То есть как не было никакого яда? – удивленно подал голос впервые заговоривший Артур.
– А вот так. Артур, а ты что, хотел бы, чтобы Нагайна была ядовитая? Но тогда бы ты здесь не сидел. Тебя бы просто не успели доставить в больницу, – серьезно проговорил Мальсибер.
– Если бы не Гарри…
– То ничего бы не изменилось. Тебя бы так же перевязали и доставили в больницу, – жестко продолжил Рейнард.
– Но если Нагайна не ядовита и профессор прекрасно знал, как лечить раны, нанесенные этой змеей, то что он тогда лечит в Мунго? – Гарри, нахмурившись, смотрел на Мальсибера.
– Какой удивительно точный вопрос. А самое главное, если взять во внимание лозу, то этот вопрос становится просто неприлично большим, – сверкнув глазами, произнес Альбус. – Рей, мальчик мой, ты не мог бы…
– Не мог, – заерзал на своем месте Мальсибер. – Перси, ты что молчишь, будто у тебя вся жизнь впереди? Читай уже.
«Я тянул с визитом на Гриммо до последнего. Когда до конца каникул осталось несколько дней, пришлось отправляться в дом к Блеку.
Прежде чем идти радовать Поттера, я обратился к Альбусу.
– Напиши письмо Блеку.
– Зачем? – удивился крестный.
– Затем, что я не собираюсь полдня доказывать ему, что я не верблюд. И что мне самому в голову не могла придти мысль о занятиях с Поттером окклюменцией.
– Я не понимаю, при чем здесь Сириус.
– А при том. Блек решил полностью исполнить роль крестного отца. И теперь делает вид, что заботится о Гарри.
– Делает вид? Почему ты так говоришь? – в голосе Альбуса прозвучало удивление.
– Крестный, послушай меня, только не перебивай. Если бы Блеку было изначально хоть немного дела до Гарри, он вместо того, чтобы гоняться за Хвостом, хотя бы поинтересовался, а где, собственно, его крестник.
– У него только что погибли друзья, он не контролировал себя.
– Я же просил не перебивать меня, – довольно жестко осадил я Альбуса. – Речь идет о ребенке. О годовалом мальчике, если ты не забыл. Мне тоже приходилось терять друзей. И единственная мысль, которая крутилась у меня в голове в то время, была не кто виноват, а что я скажу их родственникам.
– Ты тоже сорвался после взрыва Отдела.
– Не сравнивай, пожалуйста. Я не думаю, что если бы у меня был хоть один шанс на то, что там кто-то выжил и нуждается в моей помощи, я бросил бы этого пусть даже потенциально выжившего ради удовлетворения своих инстинктов. Но давай вернемся к Блеку. Так вот, он даже не поинтересовался, где ребенок. Блек побежал, никого не поставив в известность, валить Хвоста. А ведь он знал, что никто, даже ты, не в курсе того, что Хранителем являлся Петтигрю. А что он творит сейчас? Вместо того, чтобы хоть как-то поддержать мальчишку, он постоянно сравнивает того с Джеймсом. Это нормально, по-твоему?
– А ты сам как себя ведешь по отношению к Гарри?
– А я просто не знаю, как еще его заставить учиться. Ты, может, не поверишь, но он стал готовиться к зельям. Поттер не любит находиться рядом со мной. И в то же время не хочет упускать меня из вида. Парадокс, но в этом весь Поттер. Поэтому он стал готовиться к моим урокам, чтобы не схлопотать очередную отработку.
– Можно подумать, что тебе есть дело до каких-то там отработок. Тебя в последнее время вообще ничего, кроме бутылки, не интересует, – покосившись на мою помятую физиономию, пробурчал Альбус.
– Но Поттер-то об этом не знает, – я не стал отрицать очевидного. – В общем, давай письмо.
Забрав наскоро нацарапанное на пергаменте послание, я направился на Гриммо.
Вальбурга не спала. Увидев меня, она открыла было рот, но я так зыркнул на нее, что мать Сириуса заткнулась на полуслове, и на кухню я прошел в полной тишине.
На кухне обнаружились Молли и Блек. Не говоря ни слова, я просто подошел к столу, за которым сидел Сириус, и швырнул ему письмо Альбуса. Стоять я был не намерен, поэтому уселся за тот же стол, только с другой стороны.
– Северус, у тебя какое-то послание для Ордена? – немного неуверенно начала Молли. Переживает, понятное дело. Так и хотелось что-нибудь сказать ей, чтобы успокоить. Она хороший человек. Властный, шумный, но одновременно очень преданный и сопереживающий всем, даже тем, кто этого не заслуживал.
Я немного помолчал, разглядывая свои обожженные ладони, затем посмотрел на женщину.
– Молли, если вас не затруднит, пригласите сюда Поттера.
Она просто кивнула и, не задав больше не единого вопроса, вышла из кухни.
Блек, нахмурившись, читал письмо, время от времени посматривая на меня.
Я продолжал разглядывать ладони. Когда же эти мерлиновы волдыри сойдут?
Сириус ерзал в своем кресле. Ему явно хотелось поскандалить. Я продолжал его игнорировать. Наконец, в кухню бочком протиснулся Поттер. Помявшись немного в дверях, он кашлянул. Я обернулся и посмотрел на него.
– Сядьте, Поттер.
– Знаешь, Снейп, – громко сказал Сириус, отвалив свой стул на задние ножки и глядя в потолок, – я предпочитаю, чтобы ты не отдавал здесь приказов. Это мой дом, понимаешь ли.
Так, начинается. В присутствии крестника Блек просто не может не показать свою крутизну. Поттер, почувствовав хоть какую-то поддержку, сел рядом с Сириусом. Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент мои ладони снова зачесались. Стиснув кулаки, я выдохнул, переждал неприятный момент и только после этого заговорил.
– Предполагалось, что мы поговорим с глазу на глаз, Поттер, но Блек…
– Я его крестный, – практически заорал Сириус. Как же ты мне надоел. Вот что мешало тебе все это сказать в те полчаса, что мы ждали Поттера?
– Я здесь по распоряжению Дамблдора, – я помимо воли стал понижать голос, – но, ради всего святого, оставайся, Сириус. Я знаю, ты любишь чувствовать себя… причастным.
– Это как прикажешь понимать? – С громким стуком Сириус опустил свой стул на все четыре ноги.
– Да, я понимаю, ты должен быть… ах… расстроен тем, что не делаешь ничего полезного для Ордена, – да кто тебе позволит что-то делать, придурок? Ладони просто разрывались, я спрятал руки в карманы, быстрее бы ты выговорился.
– Директор послал меня передать вам его желание, Поттер, чтобы в этом семестре вы изучали окклюменцию.
– Что изучать? – Мда. Реформе образования быть.
– Окклюменцию, Поттер. Магическую защиту ума от проникновения извне. Малоизвестный раздел магии, но крайне полезный.
– Почему я должен изучать окклю… как ее? – пробормотал Поттер.
– Потому что так считает нужным директор,– я чуть было не ляпнул, что понятия не имею, нахрена ему даже основы ментальной магии, но вовремя прикусил язык. – Вы будете получать индивидуальные уроки раз в неделю, но никому не скажете об этом, в первую очередь Долорес Амбридж. Вам понятно?
– Да. Кто будет меня учить?
– Я, – на лице у Поттера отразилось все, что он думает об этой ситуации. И зачем его учить окклюменции, спрашивается?
– Почему Дамблдор не может его учить? – вот почему ты задаешь такие нелепые вопросы мне, а, Блек? Взял бы да спросил у самого Альбуса. – Почему ты?
– Потому, видимо, что привилегия директора – поручать наименее приятные дела другим, – я все же соизволил ответить. – Уверяю тебя, я не напрашивался. – Я поднялся и направился к двери. – Жду вас в понедельник, в шесть вечера, Поттер. В моем кабинете. Если спросят – вы изучаете лекарственные зелья. Всякий, кто видел вас на моих занятиях, не усомнится, что вам это необходимо.
А дальше начался форменный цирк. Самое главное, я не удержался и проехался по Блеку с изяществом маггловского асфальтоукладчика. Мне безумно надоели его выходки, его постоянные нападки на меня и нежелание принять простую истину: Сириуса Блека никто не ищет. А если бы он поинтересовался у гоблинов, то они бы ему объяснили, что большая часть содержимого его сейфа – это извинение от Министерства.
Я припомнил Блеку всё. Припомнил даже Люциуса, в красках рассказав Сириусу, что Люц узнал его на вокзале. Малфой его действительно тогда узнал, но заметил только, что не понимает всей прелести проводов мальчика в анимагической форме. Ни обнять на прощание, ни напутствия никакого не дать. Но если у этих двоих почти родственников такой своеобразный ритуал, то кто он, Малфой, такой, чтобы судить. Мол, он, Малфой, с пониманием относится к чужим извращениям.
Сириус вскочил, мне даже показалось, что еще мгновение – и он набросится на меня с кулаками. Когда он стоял, было особенно заметно, что я невысокий и мое телосложение гораздо более хрупкое, чем у Блека. Это всего лишь видимость, создаваемая мантией. Но факт оставался фактом: Сириус был выше почти на голову и грозно возвышался надо мной, доказывая Поттеру и самому себе, что он Нюньчика может уделать одной левой.
Не вынимая рук из карманов, я с какой-то тоской думал о том, что в таком состоянии: с похмелья и с больными руками, я не смогу намеренно подставиться под удар, если все же дойдет до драки. Мое тело будет реагировать само. И что тогда? Снова память стирать всем подряд? Потому что даже у Поттера могут возникнуть совершенно ненужные вопросы о всей глубине боевой подготовки скромного учителя зелий.
Значит, самое главное вырубить Блека чем-нибудь магическим. Нужно только не пропустить момент.
Мы выхватили палочки одновременно. Между нами бросился Поттер. Я чуть сместился в сторону, чтобы не задеть мальчишку. Тот уже практически в истерике бился, а Блек, тварь бесчувственная, просто отшвырнул его в сторону, как котенка. Кажется, Поттер ударился об стол. А мне в этот момент захотелось Блека убить. Я его уже откровенно провоцировал, настолько откровенно, что это понял даже мальчик. А вот до Блека так и не дошло.
Все закончилось, когда на кухню ввалились все Уизли дружною толпой под предводительством Артура. Значит, я оказался прав насчет Нагайны. Мелочь, а приятно.
Еще раз напомнив Поттеру, что в понедельник его ждут незабываемые ощущения, я вышел из штаба Ордена. Вернувшись в Хогвартс, я застал Люциуса, старательно что-то строчившего на длинном пергаменте. На мой вопрос, а чем, собственно, мой друг занят, Малфой только отмахнулся, не мешай, мол.
Я сел в кресло и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Я поставлю защиту на разум мальчика. Я даже знаю, что она будет из себя представлять. Что-то вроде маггловской колючей проволоки, находящейся под напряжением. Если Лорд захочет плотно обосноваться в мозгах Поттера, то шандарахнет его так, что мой Лорд надолго, если не навсегда, потеряет всякий интерес к подобным экспериментам. Вот только Поттеру придется пережить не самые лучшие моменты в своей жизни, пока я буду ее устанавливать.
Учить его окклюменции я не собираюсь. И не потому, что не хочу. Нет. Просто окклюменции невозможно «научиться». Под наблюдением легилимента происходит тренировка, во время которой разум сам выбирает оптимальный для себя способ защиты. Альбус не менталист, он не понимает подобных тонкостей. Значит, все будет зависеть только от самого Поттера. Захочет, выстроит защиту, тем более что во время установки цепи я буду часто вторгаться в его разум. Ну а не захочет? Что же поделаешь. Значит, ему это так нужно.
– Готово, – из размышлений меня вырвал довольный голос Люциуса.
– Что готово? – с вялым любопытством спросил я.
– Список готов!
– Какой список?
– Сейчас мы стоим на переломе. Никто из нас не знает, что принесет нам будущее.
– К Трелони сходи, – равнодушно посоветовал я возбужденному Малфою.
– К какой Трелони? Ты не понимаешь!
– Не понимаю, – согласился я с очевидным.
– Нужно уже сейчас начинать думать о будущем. О том, какое положение займет мой сын. Вот что ты за крестный, если совсем не помогаешь мне решить судьбу Драко, – я промолчал. Я уже давно оставил попытки доказать Люциусу и всем остальным, что крестным Драко я не являюсь. – Давай, садись рядом, будем выбирать.
Я уставился на Малфоя.
– Что мы будем выбирать?
– Не что, а кого. Будущую жену Драко, разумеется.
– Так. Спокойно. А что, Драко сам выбрать себе жену не в состоянии? – я осторожно попытался вернуть Люциуса с небес на землю.
– Ну, разумеется, нет.
– Что это за список. Люц?
– Это список невест.
Я быстро встал и вырвал из рук друга пергамент. На нем действительно был написан длиннющий список имен.
– Давай уже, садись, – Люциус похлопал по дивану рядом с собой. – Будем выбирать.
– Люц, ты с ума сошел? – я осторожно запустил щуп в бедовую белобрысую голову. Нет, никаких намеков на очередной сдвиг не было. Малфой был собран и сосредоточен.
Я снова посмотрел на список имен. Так, если Люциус что-то вбил себе в голову, то нужно попытаться как-то выбраться из этого без особых потерь. Потому что список этот был, мягко говоря, странным. Я сел рядом с другом, и мы приступили к «выбору». Я слегка откашлялся и прочитал:
– Номер один. Гермиона Грейнджер.»
– Люциус, – в голосе Мальсибера прозвучали металлические нотки. – Как это понимать?
– Ну вот что ты заводишься с полуоборота? Я просто перечислил всех возможных кандидаток, и мы с Севом всесторонне рассмотрели каждую. Гермиона была вписана первой, потому что положение дел складывалось таким образом, что она действительно была наилучшей кандидатурой. Но, учитывая все обстоятельства, она первой же была и вычеркнута.
– Папа, – младший Малфой сидел в состоянии, близком к шоковому. – Папа?
– Что «папа»? Да, твой папа заботится о твоем будущем. А я предупреждал. Нужно было до событий в Министерстве пролистнуть. Но вы же у нас самые умные. Так что теперь слушайте. Перси, не засыпай.
========== Глава 8. “Список невест” ==========
« – Номер один. Гермиона Грейнджер, – откашлявшись, прочитал я. – Люц, ты что, до такой степени ненавидишь своего сына? Какая Грейнджер? Да если ты только заикнешься об этом, Драко не доживет до первой брачной ночи. К тому же, она магглорожденная, а ты ставишь её на первое место в список потенциальных невест? А как же чистокровность?
– Сев, это список потенциальных невест. Ключевое слово здесь «потенциальные». Не скрою, что в сложившейся ситуации женитьба Драко на Грейнджер была бы оптимальной. Это было бы выгодно как нам, так и ей.
– Ты делец.
– Нет, – Малфой сделал вид, что оскорбился. – Я Лорд. Ты забыл, что ли? А еще я бизнесмен.
– Ты – делец! Но продолжай, мне интересно услышать твою точку зрения.
– Итак, Грейнджер была бы оптимальной партией. На взаимовыгодных условиях, естественно. Девочка станет героиней войны, подругой главного избавителя нас всех от абсолютного зла в виде Лорда. Кстати, как он там, интересно? Нужно, наверное, его навестить.
– Ты не отвлекайся, продолжай.
– Так вот, она героиня, а мы немного в опале. Этот брак был бы идеальным решением наших проблем. Драко, как мужу героини, были бы открыты любые двери. Ей, как жене аристократа, открылись бы все остальные двери. Все довольны, все прекрасно. Но! Рей. Рейнард неуравновешенный слегка. Он может все неправильно понять. И да, ты прав, Драко в этом случае не дожить до свадьбы. Да и мне, собственно, тоже. Так что пункт номер один вычеркиваем.
Я некоторое время смотрел на Малфоя. Практичный подход, ничего не скажешь. Ну что ж, продолжим.
– Номер два Панси Паркинсон. Ты уверен? Панси – умница и красавица. Она быстро загонит Драко под каблучок своих шикарных туфелек и, в общем-то, все.
– Нужно рассмотреть все плюсы и минусы, – задумчиво произнес Люциус. – Значит, плюсы. Она богатая наследница. Они с Драко знают друг друга с детства.
– А еще Паркинсон – крестный Драко, – подсказал я.
– Что? Не мели чушь. Какой крестный? Если не хочешь выполнять обязанности крестного отца, то так и скажи, – обиделся Малфой. Ну, и что на это ответить? Мда.
– Ты продолжай, какие еще плюсы?
– Все. Больше плюсов нет. Паркинсоны, так же как и мы, будут выкинуты на время из общества «победившей» стороны. Хорошо, если нас всех скопом не посадят.
– Ты думаешь, я это допущу? – я спросил Люциуса довольно лениво.
– Нет, конечно. Но то, что нам вслед будут гнилые помидоры кидать – это факт. Да ерунда. За границей отсидимся, не суть. Но минус довольно-таки существенный. Так же как и то, что Панси властная, избалованная и…
– Настоящая змея из семейства аспидов, – снова подсказал я, начиная уже хихикать.
– Да, не без этого. Драко загнать под каблук проблематично будет, а это означает скандалы, ссоры. Все это не пойдет на пользу моим будущим внукам. Так что… Вычеркивай.
– Как скажешь. Пункт три – Джиневра Уизли. Ты это серьезно?
– Конечно. Миниатюрный вариант Грейнджер, с поправкой на то, что она сестра героя и т.д…
– Ну, в этом случае Драко, возможно, до свадьбы и доживет. Я повторяю, возможно. А вот что будет потом… Ты не забыл, что у милашки Джинни шесть братьев и мать – Молли Прюэтт?
– Вот это-то меня и останавливает. Шесть братьев? Ерунда, как-нибудь договорились бы, но Молли… А такой хороший шанс и положение поправить и фамильный дар вернуть, не судьба. Вычеркивай.
– Пункт номер четыре. Сьюзен Боунс, – меня захватил этот театр абсурда. Я начал получать искреннее удовольствие.
– Хороший вариант. Тихая, скромная. Племянница Амалии.
– Не советую.
– Почему?
– Она – пуффендуйка.
– И?
– Ты не представляешь, что это за люди. В общем, не советую, – я говорил серьезно.
Малфой несколько секунд меня разглядывал, затем кивнул.
– Хорошо. Тогда вычеркивай всех пуффендуек.
Я вычеркнул из списка порядка пятнадцати имен.
– Лаванда Браун, – прочитал я, наконец.
– Что ты можешь о ней сказать? – деловито поинтересовался Малфой. – Лично я знаю только, что она довольно миленькая и из хорошей семьи.
– Ветреная, избалованная, влюбчивая, – подвел итог я.
– Вычеркивай, – потребовал Люциус.
– Почему? – я искренне удивился.
– Она влюбчивая. Я не хочу гадать, мои ли будут внуки, и не хочу проводить кучу тестов на отцовство. В конце концов, мой сын не олень. Ему рога будут не к лицу.
– Не к лицу, верно, – я задумчиво прикусил карандаш, которым вычеркивал имена потенциальных невест. – Ты в курсе, что он анимаг?
– Кто?
– Драко. Ты вообще хоть что-нибудь о своем сыне знаешь?
– Я знаю, что он мой сын и горжусь им. Мне этого достаточно. Ребенок должен ощущать полную свободу, и он не вырастет неудачником. А какая у него форма? – любопытство пересилило новаторские идеи в воспитании.
– Белый хорек. Довольно симпатичный, кстати, – я улыбнулся, вспомнив, как Крауч-младший пытался превратить Драко в кого-нибудь и, сам того не подозревая, спровоцировал переход в анимагическую форму. Тогда и сам Драко, и Минерва, которая учила мелкого Малфоя, изрядно переволновались. Драко регистрироваться не собирался. Пока, во всяком случае. И если бы кто-то понял, что получившийся симпатичный зверек – это не гений лже-Грюма, а незарегистрированный анимаг, то могли возникнуть некоторые проблемы. Но продолжим.
