Текст книги "Дневник. Обратная сторона победы (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)
– Надеялся, что моя супруга успеет родить маленького Мальсиберчика до того момента, пока меня не запытают до смерти? И у тебя появится наследник над которого ты будешь выплескивать всю свою ненависть и плохое настроение?
– Нет, я хотел, чтобы ты перестал крутить роман с Беллатрикс Лестрейндж.
– Что?
– Хотя не буду врать. Мне было безразлично, с кем ты развлекаешься. Но Лорд намекнул мне, что это нужно прекратить.
– Вот значит какого ты был обо мне мнения, – я нагнулся и прикоснулся к переносице. Отвратительная привычка терзать свой нос, когда я нервничаю. – Я никогда не спал с Беллой. – И это правда. Я тогда еще не до конца рехнулся, чтобы делить с ней одну постель. Правда она делала попытки зажать меня где-нибудь в угу. Помнишь, я рассказывал тебе о том, что Белла с Барти иногда брали меня с собой поразвлечься? Я тебе врал. Они брали меня постоянно. Ее заводило, что я всегда ей мешал развлекаться по полной. Но иногда я просто не мог им противостоять. Иногда просто не хотел.
– Собственно, я не за этим тебя позвал, чтобы ворошить прошлое. Я хочу сразу тебе напомнить, что сегодня я тебя не выдал. Хотя мог. Мог рассказать о том, что ты никогда не сидел в Азкабане. Мог рассказать, что ты отвернулся от Лорда уже давно и перед его падением ты уже практически в открытую противился ему. Я могу даже предположить, что ты вел и ведешь сейчас двойную игру. Заметь, я даже не спрашиваю, на чьей ты стороне…
– А что тебе мешало это сделать? Что решил поквитаться со мной лично?
– Не смей меня перебивать! – закричал он. Потом продолжил спокойным тоном. – Я хочу, чтобы ты перестал валять дурака и вернулся в свой Род.
– У меня нет больше Рода!
– В свой Древнейший и Могущественный Род, – не слыша или делая вид, что не слышит продолжил он. – Меня не волнует, где ты был столько времени и почему решил вернуться. Ты мой сын. И я хочу, чтобы…
– Ты разве не помнишь, что один раз я уже возвращался? Через несколько лет после моего якобы ареста. Что ты мне тогда сказал? Чтобы я даже близко не подходил к дому?
– Мне не нужны были проблемы.
– Значит я для тебя всего лишь проблема.
– Теперь нет. Рей…
– Не смей сокращать мое имя!
– Я прошу тебя…
– Я не вернусь в Род! – прошипел я. После того, что он со мной сделал, он хотел, чтобы я к нему вернулся?
– Ты импульсивен. Неужели ты не остыл за столько лет? – он слегка улыбнулся, но глаза всегда его выдавали. Он был зол. И сосредоточен.
– А почему я должен поменять свое решение?
– Я разговаривал с гоблинами.
– Ты не поверишь, но я тоже с ними иногда разговариваю, – я наклонился вперед. Какое-то чувство тревоги начало расти. Это беспокойство не раз меня выручало. Каким-то образом, я всегда чувствовал, когда мне грозит смертельная опасность. Я понял, что нужно прекращать этот бессмысленный разговор и быстрее сваливать отсюда.
– И они рассказали мне весьма забавную историю. Ты так и не нашел себе жену? – я смотрел на него не мигая. Я понял куда он клонит. – Вижу что нет.
– Зачем тебе нужно, чтобы я вернулся?
– Мне нужен наследник.
– Что вы так и не решили завести мне братика? – я встал.
– Если ты не в курсе, то твоя мать умерла.
– И ты думаешь, что эта новость меня расстроит?
– Не валяй дурака! – гаркнул он. – Ты прекрасно знаешь, что вернуться обратно твое единственное спасение!
– И что, ты решил меня шантажировать моей же собственной жизнью, чтобы что-то с меня в очередной раз поиметь? – я не сдержался. Я перешел на крик.
– А ты не рассматриваешь вариант, что я просто за тебя переживаю, – он вскочил со своего места.
– Ты не умеешь жить ради других. Извини, но чувство ненависти к окружающим, которое ты так рьяно во мне пытался натренировать, сейчас сошли на нет. Если ты не знаешь, то у меня появились друзья, ради которых я готов умереть. У меня появилась девушка, которую я люблю и на которой в конце-концов женюсь. Так что твои попытки давить на меня этим договором просто смешны. Если я вернусь к тебе, только потому, что ты так захотел, я предам их. Но знаешь, я готов за этих людей отдать все, включая мою жизнь, не потому что это будет мне выгодно, а просто потому что они есть.
Я глубоко вздохнул и посмотрев на него в последний раз повернулся, чтобы выйти.
Глупо было поворачиваться к нему спиной. Последнее, что я услышал от него было:
– Я обещал, что убью тебя, Рейнард. Я сегодня чуть не допустил ошибку, почти простив тебя. Больше подобной глупости я не совершу. Аcus!
Сотня мельчайших игл вонзилась в тело. Но я не упал. Я бы не смог доставить такого удовольствие Лорду Мальсиберу.
Единственное, что я сделал перед тем как уйти, это повернулся и посмотрел ему в глаза. Я увидел в них страх. Непонятно только, что за причина его вызвала. Потом я медленно начал переставлять ноги, стараясь не дышать лишний раз, чтобы легкие не превратились в кашу раньше времени.
Я помню, как добрался до антиаппарационного барьера, я даже помню как брел от антиаппарационного барьера в Хогвартс. Я знал, куда именно хотел аппарировать. Я знал, что умру. И я хотел умереть в том месте, которое всегда считал домом. Месте, в котором всегда прятался от отца, когда был ребенком. И сейчас снова решил спрятаться. Я несколько раз терял сознание.
Кое-как добравшись до Больничного крыла, похоже, до смерти перепугал Поппи. Она ничем не могла мне помочь. Никто не мог. Когда я переступил порог, началось одновременно и легочное и желудочное кровотечение, и я задыхался, выкашливая собственные легкие, а потом к этому замечательному действию присоединилась кровавая рвота. Поппи ничего не спрашивала. Она горько рыдала и помогла мне дойти хотя бы до кровати. Я сам нередко применял это заклятие и прекрасно знаю как оно действует. Что-то наподобие игры: разрушить и восстановить. Этот бесконечный процесс мог длиться достаточно долго. Мне оставалось жить порядком восьми часов. Восемь часов бесконечных мучений. Я начал умолять Поппи убить меня. Авада лучше, чем это. Ко всему прочему меня мучила боль. Боль была настолько сильной, что я катался по кровати. Поппи влила в меня наверное литра три всевозможных зелий.
– Поппи. Убей меня! – я снова и снова начинал умолять ее меня добить, но она не слушала. Она носилась как заведенная и пыталась меня отпаивать всевозможными зельями.
– Я не дам тебе уйти, слышишь, мальчишка, – постоянно говорила она, размазывая слезы. – Ты нам нужен здесь, слышишь меня. Только не теряй сознание. Только не теряй…
– Ты не сможешь… Это родовое… От него нет защиты, – прошептал я. Она все поняла. Обливаясь горькими слезами, она подняла палочку и навела её на меня дражайшей рукой.
– Авада…
Дверь в Больничное крыло распахнулась и туда практически влетела Гермиона. Вот кого я явно не хотел сейчас видеть.
– Что вы делаете? – закричала она.
– Гермиона? – Поппи опустила палочку и обессилено практически рухнула на стул. Девушка подбежала к кровати и посмотрев на меня, зарыдала.
– Должен быть другой выход! Он должен быть!
– Почему… ты здесь, – на выдохе прошептал я.
– Я, я не знаю! Я проснулась, и что-то меня заставило прибежать сюда!
Поппи тем временем побежала за очередной порцией болеутоляющего и кровеостанавливающего. Гермиона встала на колени и прикоснулась рукой к моим волосам. Я закрыл глаза. Вот именно в этот момент мне абсолютно не хотелось умирать.
– Я не знаю кто ты. Но я знаю, что если ты умрешь, что-то во мне оборвется, – чертовы гоблины с их чертовой магией. Зачем девчонке-то страдать? Тем временем Поппи влила мне в рот зелье.
– Я знаю! – Вдруг неожиданно вскрикнула она, вытирая слезы. – Профессор Снейп. Он сможет помочь. Я не знаю как, но он сможет.
– Поппи, – я вновь закашлял. – Убери ее отсюда.
– Но…
– Я сказал убери! Ей не нужно это видеть! – кашель перешел в рвоту. Спустя время я откинулся на подушку и закрыл глаза. Я почувствовал, как по щекам текут злые слезы.
Представляешь, я лежал в луже собственной крови и просто рыдал.
Я слышал как медведьма тихо прошептала: «Обливиэйт» и отправила девушку обратно в спальню. Потом подлетела к камину.
– Магию крови не обманешь, Рей. Сев, Рейнард Мальсибер. Он у меня, он умирает. Сев сделай что-нибудь!
Еще через минуту появился ты. То что ты был пьян, скотина, выдавал запах перегара, который даже я почувствовал, метров этак за десять.
Ты стоял, качаясь с пяток на носки, и задумчиво рассматривал меня. Затем произнес гениальную фразу.
– Рей, ты мне не нравишься.
Я хотел тебе ответить, что, если мне все же суждено сейчас умереть, то последнее, что я хотел бы видеть перед смертью, это твою пьяную рожу, но не смог, потому что меня снова начало рвать. А боль настолько скрутила, что я просто свернулся на кровати в клубочек и заскулил.
Потом до меня донесся голос Поппи:
– Сев, ты можешь что-нибудь сделать?
– Думаю, да.
Сев, а почему ты, когда пьяный так сильно растягиваешь слова?
Поппи разревелась, а ты, покачиваясь, подошел ко мне.
– Знаешь, Рей. Вот даже на минуту нельзя оставить тебя одного. Ты вообще в курсе, что сейчас так выпачкаешь мою замечательную мантию, что её нужно будет просто выбросить.
Я тогда даже дергаться прекратил. Так меня возмутили твои слова. Ты же просто подошел и с тяжелым вздохом просто взвалил меня себе на плечо. Здоровый же ты все-таки, зараза.
Немного постояв, покачиваясь, ты просто взял и аппарировал вместе со мной.
Естественно, я потерял сознание.
Потом была только боль. Кажется, я от кого-то отбивался, что-то кричал. В какой-то момент мне показалось, что надо мной склонился светловолосый ангел, он гладил меня по волосам и вроде бы успокаивал. Говорил, что все будет хорошо. Я так хотел ему верить в тот момент.
А потом произошло то, что я – потомственный маг принял за чудо. Я словно находился в коконе Силы, она была повсюду, она была осязаема и еще, я чувствовал, что она не хочет причинить мне зло, она хочет мне помочь, и тогда я увидел молодого Бога, окруженного этой самой Силой. Он был прекрасен, Сев. Наверное, именно такие картины заставляли древних язычников падать на колени и признавать своих Богов.
А еще этот юноша негромко пел. И в тот момент, когда песня достигла самых высоких своих нот, он вскинул обнаженные руки вверх и…
Я говорил, что до этого мне было больно? Забудь. Считай, что я пошутил.
Боль пришла ко мне только вот в этот момент. Она была настолько сильной, что мой разум натренированный постоянными Круциатусами с самого детства, решил меня пожалеть, и я просто ушел в глубочайший нокаут.
Очнулся я от странного чувства. У меня ничего нигде не болело. Даже старые переломы, которые в последнее время сильно доставали, не ощущались вообще.
Ты, лежал рядом со мной и похоже дремал. Малфой уже развязал меня и разглядывал с плохо скрываемым любопытством.
– Рей, ты очнулся? Ну как?
– Мне не больно. Люц, ты был прав, я уже очень давно не чувствовал себя так хорошо.
Тут ты поднял голову и сонно пробормотал:
– Очухался? Давай сюда на своё место Малфоя, пока я окончательно не отрубился.
Да, Сев, умеешь ты делать приятные сюрпризы. Я скрутил Люциуса за минуту. Несмотря на все его вопли. И смог понаблюдать за обрядом со стороны. А то, что ты провел со мной какой-то обряд, было ясно как никогда.
Меня тогда удивило, что Люц чувствовал себя, похоже, куда более комфортно, чем я. И боли, такой которую испытал я, он явно не чувствовал. Но, возможно, подумал я тогда, это было связано с ранами, что нанес мне мой родитель. В заключении я обнаружил, что вырезанные руны на груди Малфоя просто исчезли. То, что такие же символы были вырезаны на моей груди было очевидно. Значит, решил я тогда, мои тоже испарились. А просто проверить, мне было лень, тем более первым делом, что я сделал после того как пришел в себя – набросил куртку и даже наполовину ее застегнул, а то мало ли какое еще извращение пришло бы в твою темную голову.
Дальше было интересней. Этого тоже нет в думосборе. Вы банально прибывали в отключке, а я протопал к твоему столу и вытащил один наушник из ящика. Вот ответь мне, ты зачем их берешь? Я понимаю, у этих вещей, похоже, только одно предназначение, они просто у тебя где-то в комнате валяются.
Я не ношу гарнитуру, когда иду к Лорду? Понимаю, что это опасно, но боюсь все похереть. И не смей мне ничего говорить про это.
Как только я настроил вызов, меня опознали и приказали явиться в Гринготс. Вроде бы какой-то гоблин по имени Грипкуф желает со мной разговаривать.
Куда-то идти в такую рань да после такой горячей ночки не было никакой охоты, но гоблины обычно не заставляют ждать, поэтому я вздохнул, и пошел к двери. А вы сволочи – спали!
На пороге я наткнулся на Директора Дамблдора. Да-да, я помню, что он твой крестный, но ты знаешь, что я просто в столбняк впадаю, когда ко мне обращается кто-то из моих бывших учителей. Вот прямо как будто Альбус начнет меня спрашивать:
– А назови-ка мне, Рейнард, мальчик мой, восьмое правило Морганы при простейшей трансфигурации.
Но Директор просто схватил меня за руку, начал трясти и поздравлять. Когда до меня дошло, с чем он меня поздравляет! я охренел и на пару минут выпал в осадок. Потом решив, что ты его переубедишь, я побежал к выходу. Я же понятия не имел, что ты опять всё забудешь!
Гоблин встретил меня очень любезно, что само по себе было подозрительно.
Предложив мне сесть, Грипкуф расположился напротив за массивным столом и некоторое время внимательно меня разглядывал.
Я не выдержал:
– Уважаемый Грипкуф, я не понимаю, зачем вы меня пригласили. Если по поводу моих обязательств, то время у меня еще есть…
– Я пригласил Вас не по этому, – гоблин прервал мои лепетания.
– А зачем тогда?
– Я пригласил Вас, чтобы уточнить некоторые детали связанные с вашим изменившимся статусом, – любезно поведал мне гоблин.
Я уставился на него и хлопал глазами довольно долго. Грипкуф похоже наслаждался моей растерянностью.
Наконец, я, потерев переносицу, пробормотал:
– Может хватит надо мной издеваться? Объясните, наконец, что за изменение моего статуса.
– Хорошо, только обещайте, что не будете меня перебивать.
Я, скрипнув зубами, кивнул. Тогда гоблин, откинувшись на спинку кресла в котором сидел, начал объяснять. И начал он свои объяснения с того, что назвал меня по имени.
– Хорошо, вы успокоились и готовы к конструктивному диалогу Лорд Мальсибер-Фолт.
Если честно я упал на пол, вместе с креслом. И вставать на ноги почему-то не хотелось.
– Как вы меня назвали? – прошептал я.
– Лорд Мальсибер-Фолт. Я, конечно, догадывался, что друзья у Северуса несколько странные, но провести Темный Обряд принятия в Род, при котором Глава обращался к Тьме напрямую, и совершенно при этом не знать, что это такое делают с его телом и с магией… Милорд, вы вообще здоровы? Я задаю этот вопрос, учитывая авантюры вашей буйной юности.
– Я… я не понимаю. Я умирал, Северус похоже пытался мне помочь, но не знал как, а может просто не стал думать… он был пьян, практически до невменяемости…
– Это многое объясняет. Лорд Фолт иногда действует импульсивно, порывисто. Но не настолько, чтобы провести Обряд, который мог стоить жизни вам обоим. Видимо, в той ситуации действительно не было другого выхода. Но, простите старого брюзгу, вернемся к нашим делам. Вам там удобно?
– Что?
– Вам на полу удобно, милорд?
Я потряс головой и встал. Подумал и, подняв кресло, уселся на прежнее место.
– И что сейчас? Я снова – Лорд?
– Вы не просто Лорд, вы младший член Великого Темного Рода.
– Я стал Темным?
– Нет, конечно, нет. Но не могу гарантировать, что на сегодняшний день Вы не являетесь одним из самых сильных Светлых магов с легким налетом Тьмы. Возможно несколько сильнее, чем лорд Малфой.
– Кстати, а Люциус тоже является моим новоиспеченным родственником?
– Нет, с чего вы взяли?
– Сев провел Обряд и над ним тоже.
– О, нет. Люциус уже связан с Фолтами, через одного из своих предков. Проведя Обряд, Северус, скорее всего, вернул ему утраченное ранее, не больше. Вас же он принял в свой Род.
– Я стал сильнее? – похоже, у меня отключился мозг и меня зациклило.
– Безусловно. Но весь объем своих приобретений вы должны будете выяснить самостоятельно. Теперь вернемся к делу. Ваше новое положение накладывает на вас определенные обязанности. Их не много. Точнее всего одно. Выполнять распоряжение Главы Рода. Особенно, если они будут касаться вашего будущего. Вот, в общем-то, и все. Да, родовое поместье Фолтов сейчас является и вашим Родовым гнездом.
– Как Северус со всем этим справляется? – я абсолютно не слышал Грипкуфа, а если и слышал, то не понимал ни слова.
– Я кажется понимаю, что вы хотите сказать, милорд. Боюсь, что не смогу ответить на ваш вопрос. Все, что касается лорда Фолта может являться только результатом домыслов. Однако я считаю, что Северус просто ничего этого не замечает. И если вы зададите этот вопрос ему, то боюсь он останется без ответа.
– Без ответа? Как он может не думать о том, чем он наделен? Он сам-то хоть знает предел своих возможностей?
– Нет. Еще раз повторю, он никогда об этом не думал.
– Почему?
– А разве рыба думает о воде, в которой плавает? Или птица думает о небе в котором летает? Северус был наделен всем этим багажом с рождения. Вряд ли ему пришла в голову мысль сосчитать, что конкретно ему доступно. Хотя лично мне очень сложно представить себе этот предел.
– Вы называете его просто по имени? – почему-то я не мог сосредоточиться, и цеплялся за какие-то незначительные детали. Я не понимал, что происходит. Не мог полностью осознать. Мне хотелось начать разбираться в том, что досталось мне в итоге, кроме абсолютно здорового тела, и одновременно требовать, чтобы все вернули, как было.
– Я когда-то имел честь быть наставником молодого лорда Фолта. Это внесло некоторую фамильярность в наши с ним отношения.
– Фамильярность, ага, – я глупо хихикнул.
– Вы злитесь на Северуса, возможно за то, что тот вас не предупредил?
– Предупредил? – я чувствовал, что в моем голосе появляются истеричные нотки, но ничего не мог с этим поделать. – Ну конечно, Сев всего лишь забыл меня предупредить!
– У вас очень выразительное лицо. Что вы хотите сделать? – гоблину видимо и вправду было любопытно.
– Я разрываюсь между желанием пойти и закатить этой парочке грандиозный, ужасно вульгарный с ломанием мебели скандал, и желанием побросать кое-какие вещи в сумку и эмигрировать в Антарктиду.
– Боюсь, пингвины не смогут оценить вас по достоинству. Я позволю себе дать вам совет, дайте Северусу шанс. Возможно, он сможет вас удивить.
– Приятно? – спросил я, слабо веря в подобный исход.
– Хм… Я бы не был в этом уверен. Но в любом случае, это будет значительная встряска для вас.
– Вот этого-то я и боюсь, – я поднялся и, не прощаясь, направился к выходу.
– И еще пара деталей о которых Северус может просто забыть вам сообщить, – догнал меня в дверях голос гоблина. – Если вдруг вам понадобится помощь, вы можете обратиться к любому гоблину, и быть абсолютно уверенным, что вам эту помощь окажут. Также рискну вам все-таки напомнить, что всё это не касается ваших обязательств, которые никто снять не в состоянии.
Я недоуменно посмотрел на Грипкуфа и, покачав головой, вышел из его кабинета.
В Хогвартс я сразу не пошел, вот еще. Мне нужно было успокоиться.
В Отделе в своем кабинете я решил надеть рубашку. Все-таки куртка на голое тело, это не предел комфорта. Сев, ты в курсе, что у меня сейчас больше татуировок, чем у тебя. Те руны, которые ты так старательно вырезал на мне не исчезли, они приобрели вид черных наколок. Красивые, кстати, символы.
Мне сейчас хочется задать тебе вопрос, хоть меня и предупредил этот твой гоблин, что я вряд ли получу на него ответ. Ты вообще понимаешь насколько ты могущественный маг? Ты хоть осознаешь сам ту мощь, которую ты держишь в своих руках? Я вообще редко видел как ты колдуешь. Тебе проще все сделать просто руками. Если нужно что-то взять, ты встаешь и берешь это, а не призываешь, как делают все добропорядочные маги.
И вот тогда я действительно разозлился, разозлился на тебя за то, что ты ни разу не дал понять, не дал почувствовать. В детстве мы все ощущали, что ты силен. Но, чтобы настолько…
А еще ты очень красив, а в окружении всей своей мощи… Я помню, что принял тебя за какое-то божество.
И, кстати, я тогда понял Лорда. Он не дурак и всерьез увлекается изучением Родов, особенно Темных. Наверное, он единственный из находящихся в тот момент в комнате хоть приблизительно представлял себе, на что способен Фолт. Неудивительно, что он так напрягся. Удивительно, что он не бросил всех своих слуг и не отправился на Бали, а также не отступил от единожды выбранного курса. Все-таки Лорд сильный маг и, как оказалось, храбрый.
Мои размышления и любования собой были прерваны постукиванием об дверной косяк. Я обернулся и увидел стоящего в дверях Лекса.
– Он удивительно талантливый мальчик, – проговорил некромант, и, подойдя ко мне обвел несколько символов кончиками пальцев. На мгновение мне показалось, что я перестал интересовать Лекса как человек, просто еще одно творение его «удивительно талантливого мальчика». – Он очень дорожит тобой, Рей, если все же решился на такое.
– Он был пьян в дым, – сквозь зубы процедил я.
– О да, ну конечно же это все объясняет, – и Лекс вышел из кабинета.
А я оделся и, схватив порт-ключ, которых ты надел огромную кучу, переместился в твои комнаты в Хогвартсе.
А еще, я теперь не знаю как себя с тобой сейчас вести. Ты мой начальник, ты мой лорд, но ты еще и мой друг, больше, чем друг. У меня кроме тебя и Малфоя на самом деле никого нет. Не представляю, что со мной будет, если с вами, уродами, что-то случится.»
– Ты так мне ничего и не рассказал, скотина! Я до сегодняшнего дня думал, что тебя Лорд чуть на тот свет не отправил! – начал кричать на весь зал Малфой.
– Да какая разница? – отмахнулся от него Мальсибер и встретился взглядом со своей женой.
– Какая разница? Да если бы я знал…
– Люциус, все же обошлось?
– Рейнард, я конечно все понимаю. Но какого объясни мне черта, ты поворачиваешься к своим врагам спиной? – вдруг раздался раздраженный голос Эвана.
– Я думаю, это был урок на всю жизнь.
– Хорошо что все обошлось, иначе я бы сам тебя прибил! Столько сил и времени в тебя вложено, чтобы ты так опрометчиво все похерел!
– Если бы не Гермиона ничего бы не обошлось! – продолжать рычать Люциус.
– За что я ей безумно благодарен, – он прижал готовую разреветься девушку к себе. – Читай. Там дальше почерк попривычнее будет.
«Я все прочитал, что ты написал, Рей. Мне пока нечего тебе сказать.
Единственное, что приходит мне на ум – твоему папаше не жить. Он очень сглупил, не добив тебя сразу. Теперь же за его жизнь я не дам и ломанного кната. Прости меня, Рей, но о твоей тайне узнают как минимум трое. Я не пойду еще раз в Мальсибер-Холл, в последний раз лорд Мальсибер будет разговаривать, с теми, кого он всегда презирал. Его исполнят сквибы: Андре, Фернандо и… Эван. Боевая тройка равной которой нет. Я знаю как к тебе относится Эван и что тебя своим другом называет Андре. Я это знаю. Я им не буду даже приказывать. Нет. Я просто им расскажу.
Так, а сейчас мне нужно описать Обряд, чтобы не забыть, потому что похоже, я, находясь в алкогольном опьянении, умудрился изобрести что-то принципиально новое.
Итак. Аппарировав из Больничного крыла в себе в комнаты, я просто сгрузил Рейнарда на койку и попросил Малфоя раздеть его. Видимо какие-то обрывки правильного проведения подобных обрядов забрели в мою голову, потому что я разделся сам и, в промежутках между попыткой прочесть описание Обряда, приказал Малфою избавить Мальсибера от всех колюще-режущих предметов. Правда как я это делал. Мда.
Рейнард лежал на моей постели и был раздет до пояса. А Малфой деловито вытаскивал ремень из его брюк, под моим чутким руководством. Я стоял невдалеке и читал, точнее пытался читать, пергамент, презентованный мне Лексом. Потом перевернул его, потом перевернул еще раз. Затем, плюнув прямо на пол, я выдал:
– Да хрен с ним, по ходу разберусь. Малфой, обыщи его тщательней, у него на щиколотках и голенях ножи могут быть прикреплены, и на бедрах тоже.
– Что под штанами? – кое-как выдал пьяный в дым Люциус.
– Ага, под штанами.
– А зачем?
– А хрен его знает, он этот, как его… параноик. У меня вот только один на правой щиколотке. Малфой, тщательно его прощупай, на теле не должно быть ничего металлического.
– А может мы его просто догола разденем? – Люциус у нас на редкость практичный тип, слов просто нет.
Я всерьез в течение минуты раздумывал над этим диким предложением. Потом Рей закашлялся и залил всю кровать кровью. Я тряхнул головой, и жутко растягивая слова, проговорил:
– Да ладно, ты всё с него снял металлического? – я оценил небольшой арсенал, который Люциус сумел добыть и, почему-то покачав в очередной раз головой, как волшебник в цирке достал миниатюрный метательный нож откуда-то из-за спины Рея. Удовлетворенно хмыкнув, я повернулся к Люциусу, – палку его подальше убери. Мне нужно, чтобы у него грудь была голой, его задница меня не интересует, я же не Эйвери. Давай уже приступим, а то, что-то он мне не нравится.
– Убей меня, Сев, всего два слова, пожалуйста, – прохрипел Мальсибер. Странно, а мне казалось, что он был без сознания.
Я, проигнорировав его просьбу, сел на кровать прямо Рею на ноги, зажав их бедрами, и достал свой кинжал.
Когда я сделал первый разрез у него на груди прямо над правым соском, Рей вдруг заорал.
– А-а-а… Отпустите меня! Сев, слезь с меня, мне больно! Уроды, да скажите же наконец эти два гребанных слова!
Я прервал свои издевательства над телом друга и голосом не терпящем возражений приказал:
– Люц, заткни ему рот, он меня отвлекает!
Малфой сидящей у Рея в изголовье попытался закрыть ему рот рукой, а я снова принялся что-то вырезать у него на груди.
– Отпустите меня, уроды! Дайте мне спокойно сдохнуть! – Рей принялся из последних сил вырываться, пытаясь схватить меня за руки и убрать нож.
– Да, что ж ты вырываешься, придурок! Люц, держи ему руки, и заткни его уже чем-нибудь!
Люциус подошел к делу творчески. Он просто заломил Мальсибера, и крепко привязал его руки к изголовью кровати. Затем оторвав полоску ткани от простыни, он быстро скрутил её в жгут и этим своеобразным кляпом заткнул Рею рот. Все то время, пока я вырезал на его практически уже мертвом теле какие-то символы, их было пять, Люц гладил Рея по волосам и пытался успокоить.
– Тише, тише Рей, сейчас тебе будет не больно. Наверное тебе будет хорошо. Я понятия не имею, что он хочет с тобой сейчас сделать, но думаю, хуже уже все равно не будет.
– Ты уверен, что делаешь все правильно? – обратился ко мне Люциус с любопытством глядя на мои манипуляции.
– Почему нет? На первый взгляд это не сложнее, чем пентаграмму начертить.
– А, ну если ты это сравниваешь с пентаграммой…
А Рейнард все еще пытался хоть как-то освободиться. На пределе своих возможностей. Я не понимаю, откуда у него только силы взялись. Тогда я просто положив руку на горло, слегка перекрыл ему кислород, которого итак не хватало бедным разрушающимся легким.
– Да не вертись, ты. А то, я сейчас тебя вырублю, чтобы не мешал.
Рей был уже на грани жизни и смерти, когда я закончил заниматься увлекательной резьбой по телу.
А потом…
Я разрезал свою руку, и направил её таким образом, чтобы кровь попадала на разрезы, которые я сам же и нанес. Одновременно с этим я стал негромко напевать. Это было совсем не похоже на заклинание. Я сам раньше никогда не слышал ничего подобного. Язык, на котором произносились слова, тоже был мне незнаком. Не было никакой обычной уверенности в произношении заклятья, это больше напоминало… просьбу? Я кого-то о чем-то просил? Если даже это так, то меня услышали. Каждый надрез на коже Рея, особенно в тех местах, куда затекала моя кровь начал светиться. Я откинулся назад, и слегка запрокинул голову. А в комнате в это время бушевала моя магия. Она именно бушевала, казалось, что её можно потрогать руками.
Тем временем моё заклинание-песня достигла своего пика. Потоки магии вдруг стали видимы совершенно отчетливо и, свернувшись в какие-то подобия жгутов, просто ворвались в тело Рейнарда через символы на его груди окропленные моей кровью.
Обряд проводимый над Люциусом был другим и в общем-то мне знакомым, хотя бы по описаниям. После всего, я просто ненадолго отключился, чтобы придти в себя от стука в дверь, чтобы с раскалывающейся и ничего этого не помнящей головой встретить Альбуса.»
– Эван? – было довольно забавно видеть, как один из сильнейших магов глупо хлопает глазами, глядя на сидевшего рядом невозмутимого сквиба.
– Что, Эван?
– Он был очень сильным магом, очень. Он…
– Мне так не показалось. Это было даже немного скучно. К тому же лорд Мальсибер оказался таким занудой. Ну вот какой мужчина будет так долго и нудно просить сохранить ему его никчемную жизнь? Уизли читайте.
========== Глава 13. “Повседневность” ==========
«20 февраля 1996 года.
Это случилось через пару дней после отвратительного, ужасного дня Святого Валентина, в который я, под громкий гогот Малфоя, сжигал в камине любовные послания от старшекурсниц.
– Что, Сев, твоя иллюзия, которую ты как броню носишь, не помогает против этого? – и он махнул рукой на очередное послание, появившиеся из-под двери.
– Это интернат, Люц! И я здесь единственный мужчина, заметь, не прыщавый переполненный гормонами подросток, а мужчина, которому меньше ста лет. Не считая Хагрида, конечно. Даже у тебя бы нашлась парочка воздыхательниц, если бы ты, что-нибудь преподавал в Хогвартсе, даже маггловедение! – я уже готов был взорваться, но Люц быстро меня отвлек, предложив сыграть в шахматы.
В последнее время, мы с ним не пьем, а только в шахматы играем. Прекрасное времяпрепровождение. Чего мы только не придумываем: я, чтобы не работать и Люц, чтобы домой не возвращаться. Теперь он боится предстать пред очи Нарциссы, потому что не проявлял никаких признаков жизни и даже не пробовал ни разу с ней связаться. Бедная женщина наверно уже похоронила его несколько раз, учитывая, что ей наверняка известно о том, что Лорд ныне здравствует и вновь руководит своими слугами. Надеюсь, что хоть Белла додумалась навестить свою сестренку и рассказать ей о том, что её муженек цел и невредим.
День проходил за днем, пока не вышел этот мерлинов журнал.
Я ворвался в Отдел и буквально втолкнул Рея в его кабинет.
– Что случилось? – Мальсибер уставился на меня и смотрел, практически не мигая.
– Что случилось? Ты спрашиваешь меня, что случилось? – от злости я практически шептал. Рею пришлось придвинуться ко мне вплотную, чтобы расслышать. – Тебе повезло, а может и не очень повезло, это уж как знать, но у тебя очень умненькая жена.
