Текст книги "Дневник. Обратная сторона победы (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
– Ну-ну, – хмыкнул я, извлекая волшебную палочку и прикасаясь ею к висячему замку, отчего цепи тут же разошлись в стороны и створки ворот со скрипом распахнулись. – Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер, хотя вам, по-видимому, представляется, что школьная мантия сильно повредит вашей красоте.
– Я не мог переодеться, у меня не было… – как всегда начал оправдываться Гарри. Почему он всегда передо мной оправдывается? Или начинает с ходу права качать. Из крайности в крайность кидается. По отношению к другим я этого никогда не замечал. Даже с Лордом он и то себя более сдержано всегда ведет. Я перевел взгляд на Тонкс и заметил неутешительные метаморфозы, которые произошли с ней за какой-то несчастный месяц. Девушка похудела и стала блеклой. Какой-то стресс, не иначе.
– Нет необходимости ждать, Нимфадора. Со мной Поттер в полной… хм-м… безопасности. – Мне захотелось быстро закончить этот фарс и вообще свалить из этой школы домой.
– Я думала, что мое сообщение примет Хагрид, – сказала Тонкс, нахмурившись.
– Хагрид, как и Поттер, опоздал на пир по случаю начала учебного года, так что я получил сообщение вместо него. Кстати, любопытно было увидеть твоего нового Патронуса. – Я вроде бы ничего не сказал обидного, но меня захлестнуло такой направленной на меня волной гнева, что я быстро захлопнул створки перед ее носом и закрыл замок. Мне она в этот момент почему-то очень сильно напомнила Нарциссу. Хотя, если помниться, она и является родственницей Леди Малфой. И не такой уж и дальней. А Блеки все-таки ненормальные. Куда там Фолтам до этого псевдотемного семейства.
Ну, думаю, что Минерва не даст мне пряник за такую дискриминацию ее факультета, но нужно как-то начинать воспитывать парня. Например, указав ему на то, что он должен нести ответственность не только перед собой за свои поступки. Причина, по которой Поттер где-то задержался, наверняка будет веской, ведь на поезд он сел вовремя как мне доложили, но и жизнь в большинстве своей не слишком справедливая штука.
– Думаю, следует оштрафовать Гриффиндор на пятьдесят очков за ваше опоздание. Плюс еще, скажем, двадцать очков за появление в маггловской одежде. Я, пожалуй, не припомню другого такого случая, чтобы один из факультетов оказался с отрицательным количеством очков в первый же день учебного года – даже еще не успев приступить к десерту. По-моему, вы установили рекорд, Поттер. Надо думать, вы рассчитывали на эффектный выход? И поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не оказалось, вы решили, что ворваться в Большой зал в самом разгаре праздника тоже будет достаточно драматично.
Ну вот и все. Парень сейчас кипит от ненависти и гнева, а нам остается только наблюдать, как он с этим справится. Насколько помню, Гермиона на его месте поступила однажды правильно. Может и преподаст урок, как нужно вести себя в подобной ситуации. Остановившись перед входом в большой Зал, парень потянулся за мантией.
– Без мантии. Пойдете у всех на виду – я уверен, именно этого вы и добивались.
Поттер, как обычно, разочаровал меня. Да что ж такое? Взрослый парень уже, а ведет себя… Мда. Быстро разойдясь по своим местам, я обреченно обратился к крестному:
– Альбус, я не хочу вести ЗОТИ.
– Надо, – непринужденно бросил Дамблдор.
– Там же проклятье на должности. Ты хочешь, чтобы я умер?
– Заодно и снимешь, – усмехнулся он и встал, чтобы произнести речь.
– Иллюзию на руку нацепи поярче, чтобы даже миопичные детки смогли разглядеть, что ты где-то прокололся, – со злостью бросил я и откинулся на спинку кресла. Альбус вздохнул, покачал головой и повернулся к Минерве. Она что-то прошептала слишком похожее на «мальчишка» и одернула Хагрида, который слишком бурно приветствовал Поттера. Альбус тем временем наложил иллюзию и я понял, что тот слегка перестарался, судя по рокоту, пронесшемуся по залу. Ну да, рука выглядела неважно. Почерневшая, обугленная она плетью свисала вниз и создавала ощущение, что буквально через несколько минут произойдет ее самоампутация. Пока я со злорадством разглядывал данное произведение искусства, Альбус начал представлять новых преподавателей. Я помахал рукой, откликаясь на свои позывные, и снова откинулся на спинку стула. Терпеть не могу ЗОТИ!
А сразу после пира и раздачи слонов факультету Слизерин, предварительно выяснив, что Драко уже плохо себя контролирует и это он, совершенно не напрягаясь, заметил Поттера под мантией-невидимкой и слегка вырубил нашего Избранного, я ворвался в свои апартаменты, где нос к носу столкнулся с Мальсибером.
– Вот кого я буду убивать! – зарычал я и кинулся на друга.
– Тише! – вскинул он руки и сделал шаг назад. – Да успокойся ты! Ты мне нужен.
– А ты такое чувство здесь никому не нужен, – продолжал кипятиться я и сжимать и разжимать кулаки. – Ты бы скотина хоть раз за практически два месяца дал о себе знать! Где тебя черти носили! – заорал я.
– Я потом объясню, – спокойно проговорил он. – Ты мне сейчас нужен. У нас есть одна идея, которую мы можем осуществить только с твоей помощью.
– У нас? – взорвался я. – У кого это у нас?
– Я говорю, успокойся! – рявкнул он, и я как-то сразу заткнулся. – Между прочим, я выполнял твое поручение!
– И что, выполнил?
– И чтобы не посылать мне всякие магические закидоны из раза в раз, пытаясь меня дискредитировать, лучше бы с Филом поговорил! Он тебя второй день найти не может!
– У меня с Филом сейчас вооруженный нейтралитет.
– С чего бы это? – Рей так удивился, что уставился на меня, не мигая. Но не буду же я ему сейчас объяснять про наши сложные семейные отношения.
– Позже расскажу. И вообще, причем здесь Фил?
– При том. Ты будешь мне помогать или нет? Ты мне нужен в качестве самого сильного менталиста.
– Да зачем? – я ничего не понимал. Причем здесь Фил и зачем ему менталист.
– Долго объяснять. Судя по всему, ты с места не сдвинешься просто так. В общем, я очень долго работал с профессором Эрнестом, чтобы найти нашего психа, который решил проявить свои качества не в том месте и не в то время. Эрнест психиатр. Буквально несколько дней назад мы рассматривали ситуацию, в которой человек замыкается в себе, уходя от проблем и физических пыток. То есть человек вроде есть, но с виду обычная оболочка. А сама сущность отгорожена непробиваемой стеной. В таком случае из этого бункера вытащить людей можно. Но редко, один случай на несколько сотен, и то, если они провели там недолго. Это если они магглы. Но в большинстве своем они просто сходят с ума. Но где ты видел хоть раз свихнувшегося мага? У нас есть то, что нас защищает и отправляет в подпол сознание. Нас защищает своя собственная магия. Чтобы никто не мог проникнуть и вытащить из этого кокона. И это стена непробиваема даже для самого мага.
– Это псевдонаука, – я задумался. – Такого не может быть.
– Может. И такие случаи бывают.
– Например?
– Например, когда их пытают, я уже говорил. И у нас есть идея, как можно попробовать вернуть этих людей обратно. – Через меня словно пропустили заряд электрического тока.
– То есть ты хочешь…
– Пробовать вытащить Лонгботтомов, – закончил он за меня. – И мы считаем, что Алису вытащить нам по силам. Если ты согласен нам помочь.
Я замер посреди комнаты. Как так? Я не смог ее вытащить тогда, а сейчас оказывается, что в то время просто быстро сложил руки?
– Рей, я не думаю, что у нас получится. Я видел ее. Я пытался, но там пусто, там нечего восстанавливать, – задумчиво говорил я, обращаясь больше к самому себе, нежели к Рею, но небольшая надежда все-таки осела в моем мозге и не желала отпускать.
– Ты просто не ходил далеко. Пойдем, мы объясним все по ходу, – он протянул мне руку для аппарации.
– А Фрэнк?
– Фрэнк слабее. Он не смог справиться. Его страх и его же собственная магия убили его.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я говорю, пошли туда и мы все объясним! Если ты будешь и дальше изображать фонарный столб, то ничего не получится! А доктор Эрнест не может так долго находится в Мунго среди магов! – заорал он и схватил меня за руку. Мы аппарировали.
Я огляделся. Та же палата. Те же белые стены и все те же двое, которые в данный конкретный момент сидели на полу. Мужчина, смотрящий куда-то перед собой пустыми глазами и женщина, перебирающая какие-то листочки. За столько лет ничего не изменилось. Ничего, кроме системы для капельницы и человека в белом халате, сидящего на кровати Фрэнка и лениво листающего какую-то книжку. Возраст мужчины было определить довольно трудно. Вроде внешне лет под сорок, а может и под семьдесят. Наверное, все дело в небольшой седеющей бороде и странном, пронизывающем до костей взгляде.
– Доктор Эрнест, Северус Снейп, – представил нас друг другу Рей. – Доктор, вы не могли бы объяснить моему другу его задачу, пока он готов мне помочь?
– Сначала объясните, почему вы решили, что есть какой-то шанс? – вклинился я. Я должен быть уверен, что он есть. Хотя бы мизерный. Тогда я сделаю все, что будет в моих силах. Если его нет, а есть только гипотезы и догадки, то я не смогу снова окунуться в эту пустоту.
Мужчина провел рукой по волосам и начал говорить.
– Что вам рассказал мистер Мальсибер?
– То, что есть надежда вернуть Алису и вытащить ее из какого-то подземелья, в которое ее посадила магия. Это все звучит настолько нелепо и фантастично, что я ничего не понял. – Фантастично. Даже для нас – магов, привыкших к постоянным фантастическим историям, магии и несуществующих для обычных людей существ.
– В общем да. У нас есть теория, что во время сильного страха и сильного стресса женщина просто ушла из этой реальности. Абстрагировалась, чтобы не чувствовать боль. Такая защитная реакция есть у многих людей. Когда вы без сознания или спите, вы же не чувствуете как вам больно. Болевые импульсы не доходят до участка сознания, который отвечает за переработку этих импульсов в ответные физиологические реакции. Нет мышечного ответа, нет и эмоциональной реакции, которая является на сегодняшний день проблемой современной медицины. Нашей медицины, – поправился он. – А вот в данном конкретном случае мы можем рассчитывать на тот факт, что Алиса является волшебницей, значит, у нее есть некий бонус – ее магия. Та часть защитных реакций, которая и заперла ее глубоко внутри ее сознания. И сейчас любой внешний раздражитель кричит об опасности, и поэтому эта реакции из раза в раз включается и строит еще один слой защиты, который не позволяет ей выбраться. Если вам так понятнее. Насколько я понял, для пыток не применялись никакие ментальные воздействия, а только физические раздражители.
– Я не знаю, может и применялись, – тихо проговорил я.
– Нет. Был только Круциатус, – проговорил Рей.
– Но…
– Сев, я отлично знаю, что использует эта троица и как! Они однообразны и последовательны! – сорвался он. – Никакой ментальной хрени! Где ты слышал, чтобы бешенная семейка и Крауч когда-нибудь копались в мозгах? Это не их способы. Не их методы. К тому же, максимум на что их хватило бы – это хиленький окклюменционный щит поставить. А родовых проклятий у них нет и никогда не было, если ты хоть раз интересовался этой историей. Блэки не всегда были плохими.
– Лестрейнджи?
– Лестрейнджи, они что-то наподобие Крэббов. До этого поколения главе нужно было для счастья только пожрать, поспать, да хорошенькую бабенку потискать. Это братцы такие нехарактерные уродились, и то далеко не факт, что ненормальная женушка Рудди к их воспитанию свою ручку не приложила.
– Да. Ладно, пусть так. Доктор, простите, продолжайте, – я сел рядом с ним и закрыл глаза.
– Так вот. Если воздействий непосредственно влияющих на мозг не было, то вероятность того, что кора головного мозга цела до сих пор есть. Та часть, которая отвечает за восприятие и переработку эмоциональной и, как бы правильно сказать, духовной сферы. Я провел несколько тестов и понаблюдал за ними и могу сказать, что кора цела или относительно цела только у женщины. Как бы выразиться попонятнее. Женщина хочет выбраться. У нее есть какой-то стимул или цель, чтобы не сидеть в заточении. Об этом говорят ее хаотичные движения, становящиеся иногда вполне логичными и целесообразными. Она двигается, она сама ест, сама пьет. Она даже пытается что-то говорить. Она улыбается. То есть иногда ее выпускают на прогулку, если позволите так выразиться. Кора еще работает и ждет каких-либо импульсов и реакций. Она разговаривает ночью. Произносит всего два имени, вероятно, это как раз и есть те самые стимулы. Невилл и Фрэнк. Ночью, когда нет внешних раздражителей: света, людей, шума защитная сеть магии ослабевает, и она начинает возвращаться. Хотя бы просто во снах, но возвращаться. И если бы потрясение не было таким сильным, то сны ее бы спасли. Но ей постоянно снятся кошмары. Она пугается и все – она снова в клетке.
– Как все сложно, – вырвалось у меня.
– Мозг не изучен до конца и сомневаюсь, что когда-нибудь будет до конца изучен. Поэтому про стены, магию и все остальное всего лишь мои догадки.
– А Фрэнк?
– А мужчина фактически мертв. У него нет этих самых стимулов. И ему неплохо в своем коконе. Посмотрите – он как овощ. Он делает только то, что необходимо для дальнейшего поддержания жизни. Он даже не двигается. Как его посадят, так он и будет сидеть. И никакого участия. Я считаю, что его невозможно вернуть.
– Нельзя вернуть того, кто не хочет возвращаться, – вспомнился мне разговор с некромантом.
– Но есть исключения, – хмыкнул Рей.
– И они подтверждают правило, – кивнул доктор. – Мне Рейнард рассказал историю про какую-то грань. Если честно, я не понял ни слова, но юноша пытался объяснить, что вернуть можно кого угодно. Но сразу. А не по прошествии стольких лет. И есть одно но. У мужчины нет импульсных ответов коры. Она мертва.
– Поэтому только Алиса, – я кивнул. – Сколько процентов вы дадите на то, что у нас все получится?
– Процентов пятьдесят. Прошло слишком много времени.
Пятьдесят? Да я бы взялся, если бы была хоть одна доля одного процента! Алису можно вернуть. Это стало моей навязчивой мыслью.
– Что мне нужно делать, и когда начнем?
– Попробовать можно сейчас, но я не уверен, что все получится с первого раза. Возможно, понадобится время и довольно много времени.
– Я готов бороться. Только, я хотел спросить у тебя, – я повернулся к Мальсиберу, который стоял с отрешенным видом, подпирая дверь. – Почему?
– Это моя вина. Я бросил эту шайку и сбежал. Если бы я остался с ними, то этого не произошло бы. У меня был опыт их останавливать.
– Ты не можешь себя винить.
– Могу. Все, кому я причинил хоть какой-то вред, приходят ко мне. Во снах. И я не могу от этого избавиться. Алиса тоже не дает мне забыть о моей молодости.
Я кивнул. И что там Лекс говорил насчет новой жизни? Вероятно, есть некоторые моменты, которые невозможно стереть и просто о них забыть. Как говорил Эрнест? Мозг не изучен?
– Рассказывайте, что я должен делать.
– Тут скорее я начну с тобой разговаривать, – хмыкнул Рей. – В общем, сейчас, если наши предположения верны, ее восприятие строиться из запутанных коридоров и не открывающихся дверей. Может это стена, а вокруг пустыня. Но не суть. Просто используй все свои знания и проникни в ее сознание и для начала найди ее.
– Это что? – я ткнул в капельницу.
– Транквилизаторы. Нужно погрузить ее в искусственный сон. Чтобы ты смог побродить в ее голове без особых препятствий. И главное, не заходи туда, куда тебе не нужно. Она должна тебе поверить.
– Ты думаешь, это будет легко?
– Нет. Это будет чертовски сложно. Но я думаю, ты справишься.
Я кивнул. Доктор окинул меня взглядом и подошел к Алисе. К Алисе, которую я в состоянии вытащить. И Невилл, наконец, получит то, о чем всегда мечтал, но никто не в состоянии был ему это дать. Этот аутотренинг настолько придал мне силы, что я готов был биться до конца. Эрнест с Мальсибером тем временем положили женщину на кровать, а Рей успокаивая Алису, отвлек ее внимание от иглы, которая вошла в ее кожу. Затем он резко обернулся ко мне и крикнул:
– Давай, начинай. Как только войдешь, мы откроем капельницу.
Я подошел и наклонился над лицом Алисы, глядя в ее широко открытые глаза. И что мне делать-то? Я пустил один щуп, потом другой, третий и оказался в разуме женщины. Такое вообще может быть? Не знаю. Я махнул рукой, давая понять, что я на месте, но не знаю, увидели ли они. Потому что я сделал что-то сильно похожее на думосбор. Судя по тому, что тьма начала расступаться, лекарство потекло по вене. Спустя некоторое время я ясно стал понимать, где я нахожусь. Лабиринт. Двухэтажный лабиринт с таким огромным количеством комнат, что я выругался сквозь зубы. Рей был прав. Это лабиринт. Только как мне его пройти до центра? Я почему-то был уверен, что Алиса там, в самом центре. И что добраться до нее будет слишком трудно. Для начала я открыл первую ко мне дверь, чтобы знать, что примерно за ними меня ждет. Как только дверь открылась, коридор озарило светом. Это воспоминания, которые были упорядочены в каждой из своих комнат. В этой Алиса и Фрэнк, улыбались и наклонились над колыбелькой, в которой лежал маленький ребенок. Я быстро вышел и захлопнул за собой дверь. Я не открою больше ни одну. Мне не нужны твои тайны. Я еще раз огляделся и двинулся по коридору, до конца не зная, какой тактики мне придерживаться. И что будет, если я не смогу выбраться сам из этого лабиринта? Эта мысль как-то быстро погасила боевой настрой. Это надо же какой я все-таки дебил! Сунуться без подстраховки! Но паникой делу не поможешь, и теперь мне еще больше нужно было увидеть Алису, чтобы она сделала одну вещь – элементарно меня отсюда вывела. Какая ирония. Сколько я бродил по многочисленным коридорам её памяти я не знаю. Может час, может два. Потом, увидев очередную лестницу, ведущую наверх, я решил подняться. Что я еще могу сделать, кроме как слоняться туда-сюда в надежде добрести до центра?
Я поднялся и увидел, что этот этаж ничем не отличается от первого. Многочисленные комнаты и коридоры. Как мне не хватает табличек основателей в их полосе. Так хоть ориентироваться можно было бы. И тут я вспомнил правило прохождения лабиринтов. Сворачивать в одну и ту же сторону. Так хоть есть вероятность того, что сможешь вернуться назад. А судя по тому, как все разложено у Алисы в голове по комнаткам, то может и коридоры хоть как-то структурированы. Спустя время я начал практически продираться вперед. Я шел словно через какой-то ветер, который дул мне в противоход. Я понял, что уже почти близок к цели и прибавил шаг. После последнего поворота меня уже практически сносило с ног. И это в то время, когда женщина фактически загружена под действием лекарства. В общем, понятно, почему она не может выбраться. Повернув еще раз, я практически врезался в стену. Тупик? За столько времени ни одной сплошной стены, а сейчас вдруг появилась? Я так сильно разозлился, что ударил по ней кулаком. Потом, только сообразив, что это сознание и его не нужно бить. Подумал об этом в тот момент, когда стена начала рассыпаться, превращаясь в мелкую пыль. Когда пыль рассеялась, я увидел перед собой огромную светлую комнату, в которой стоял огромный шкаф с книгами, стул с письменным столом и кровать, на которой лежала Алиса, листая потрепанную книгу.
– Алиса, – тихо позвал я ее.
Женщина подскочила и испуганно уставилась на меня. Молчала, но видно было, что она хочет закричать.
– Тише, успокойся. Это я. Северус. Помнишь меня? Северус Снейп.
– Снейп? – осторожно переспросила она. Меня пробила дрожь. Как давно я не слышал ее голоса.
– Да. Ты знаешь, где находишься?
– В тюрьме. Только я не знаю, как здесь оказалась.
– Только не перебивай меня, хорошо?
– Ладно, откуда ты здесь?
– Я все объясню. Сядь, пожалуйста. Если кратко. Ты помнишь, как тебя поймали Пожиратели? – я сглотнул ком, стоящий в горле. Женщина кивнула. – Ты не попала в тюрьму. Ты погрузилась в себя. Ты на свободе, но заключена своим разумом и магией внутри себя. Там, во внешнем мире ты существуешь и лежишь в Мунго, а твой сын раз в месяц приходит тебя навещать.
– Невилл… – прошептала она.
– Да, Невилл. Ему очень тебя не хватает. Пошли со мной, я выведу тебя отсюда.
– Я тебе не верю! – вдруг закричала она.
– Да оглядись ты по сторонам! К тебе никто никогда не приходил за четырнадцать лет! Ты сидишь здесь взаперти! Ты не ешь и не пьешь! И ты раз за разом только и делаешь, что читаешь книжки, которые читала когда-то!
Алиса села и обхватила голову руками.
– Я не верю. Я не верю!
– Тебе придется! Ты один раз уже бросила своего сына, и теперь хочешь сделать это, уже на постоянной основе? Именно сейчас, когда появился шанс вытащить тебя отсюда?! – я не знаю почему, но я перешел на крик и постоянно упоминал Невилла, вспоминая о том, что он является стимулом. Она рыдала, уткнувшись лицом в раскрытые ладони. Меня что-то кольнуло. Видимо я слишком резко начал с ней разговаривать. Или она начала что-то понимать уже давно. – Ну же, Алиса! Пошли со мной!
Она посмотрела на меня заплаканными газами.
– Ты Пожиратель.
– Я никогда им не был.
– И я должна тебе поверить?
– Нет, но ты можешь разобраться со мной потом, если я тебе лгу.
Женщина поджала губы и замолчала. Потом что-то, похоже решила для себя, и встала с кровати.
– Ладно, я тебе верю. Только скажи: мне есть к кому возвращаться?
– К Невиллу. Он любит тебя.
Я взял ее за руку и повел к выходу. Как только она перешагнула черту, ранее бывшую стеной, мощный силы невидимый удар отбросил ее вглубь комнаты, а меня понесло прочь. Последнее, что я услышал в тот момент, когда с жуткой болью был выкинут из головы Алисы был ее крик:
– Снейп! Не оставляй меня здесь!
– Я тебя не брошу, – прошептал я и потерял сознание”.
– Невилл, а ты вообще в курсе этих событий? – осторожно спросила Гермиона, глядя на абсолютно спокойного мальчика.
– Конечно, – пожал он плечами.
По всему залу начали перешептываться люди, не до конца веря в происходящее и не понимая, что стало с Алисой Лонгботтом.
Перси окинул всех взглядом и, выдержав театральную паузу, продолжил читать.
========== Глава 26. “Алхимия” ==========
Не бечено.
«Пришел в себя я достаточно быстро. Алиса спала на своей кровати под действием транквилизаторов, но была не спокойна. Она ворочалась и явно что-то говорила. Голос был тихим и очень хриплым. Слов нельзя было разобрать. Связки отвыкли работать за столько лет в обычном режиме. Я смотрел на нее с какой-то отчаянной злостью. Затем повернулся к психиатру. Тот смотрел на меня с каким-то нездоровым любопытством. Сразу стало понятно, что ни Рей, ни доктор ничего не видели. Алиса очень сильная ведьма. Как же ты так попалась, девочка?
– Она думает, что реальности не существует, и что ее за какие-то грехи посадили в Азкабан. Там такая стена силы, что боюсь, мне ее не пробить повторно, – еле слышно проговорил я. Головная боль была жуткой, тошнота просто выводила из себя, а перед глазами летали забавные такие звездочки.
– Но она говорила с вами, а это уже что-то, – подал голос доктор Эрнест, после того, как бегло меня осмотрел.
– Говорила.
– Расскажите, что вы видели.
– Лабиринт с комнатами воспоминаний и центр, в котором она заточена.
– Что она вам говорила?
– Мы мало говорили. Она мне сначала не поверила.
– Но вы же сумели ее переубедить в том, что вам можно как минимум доверять? – совершенно спокойно спросил Эрнест. Вид у него был отрешенный. Видно было, что он анализирует ситуацию.
– Да. Я убедил ее, что здесь Алису ждет сын. Как вы и говорили, она зацепилась за это.
– Хорошо. Говорите сильная стена и вам ее не пройти? А ей?
– Она сломалась под моим ударом. Сомневаюсь, что сама Алиса в состоянии ее пробить.
– Да, судя по ее возбужденному состоянию, она пытается это сделать. У меня есть идея. Нужен шок. И чем сильнее он будет, тем лучше. Это мобилизует все силы и тогда она, возможно, вырвется из своего плена. Женщины всегда были сильными. У вас есть идеи на этот счет?
– Нужно задействовать Невилла. Он же единственное, что у нее осталось, – задумчиво проговорил Рей.
– Тогда можно просто показать ей, что мальчик нуждается в ее защите, лучше как-то смоделировать ситуацию, схожую с той, что привела ее, в конечном счете, сюда в эту клинику, – подхватил идею доктор.
– Вы что хотите пытать парня при ней?
– Нет. Если вы не заметили, реальность она не воспринимает. Нужно именно показать. Вложить в память картинку, если вы говорите, что там лабиринт воспоминаний. Просто откройте свою дверь.
– Как это показать?
– Просто показать как воспоминание. Мистер Мальсибер говорил мне, что Вы способны сделать это.
– Да, могу, – я задумчиво провел пальцем по губам. – А ситуацию даже моделировать не нужно. Рей, пленки с летними событиями в Отделе, еще не в архиве?
– Вроде нет, а зачем они тебе?
– Я Вас понял, доктор. Я прошу Вас оставаться пока здесь. А ты Рей, реши задачку: Белла – Невилл – Круциатус это изначальные данные. А теперь условие: справится ли этот транквилизатор с задачей удержать Алису в отключке, и если нет, то куда мы будем всей дружной толпой прятаться.
– Есть и вторая проблема. Нужно еще добиться того, чтобы мы щемились по углам, – улыбнулся психиатр. – Нужно ослабить ее магию. Иначе она вернется на место сразу же, как только придет в себя. И этот круговорот будет повторяться из раза в раз. Нужно ослабить влияние стены. Потому что какой бы не был шок, он не способен длиться все то время, пока вы будете выбираться из лабиринта. И поэтому вам нужна фора, чтобы сознание не поняло, что вы хотите сделать. Знайте, что оно готово к повторному вторжению. И второй раз пробиться туда будет чертовски трудно. Нужно ослабить женщину. И это должны сделать Вы. Потому что ни один транквилизатор не способен остановить магию.
– И что вы предлагаете?
– Ты же можешь изготовить зелье, которое гасит магию, усыпляет, подавляет. Что хочешь, то и выбирай, – обратился ко мне Мальсибер.
– Теоретически, – я покопался в памяти и не нашел ничего подходящего под описание.
– Сев, нужно практически, – твердо сказал Рей.
– Допустим, я попробую. И как я буду его испытывать? Точнее на ком?
По взгляду Рея я понял ответ без слов.
– У тебя нет выбора.
– Я не собираюсь использовать тебя в качестве лабораторной крысы.
– А придется, – говорил он спокойно и смотрел на меня, не мигая.
– Рей…
– Сев, мы обсуждали это довольно долго. Фил согласился, что так будет лучше. Ни на заключенных, ни на Пожирателях это сделать невозможно. Первые под контролем дементоров, вторые под наблюдением Лорда.
– А ты?
– А что мне мешает инсценировать свою смерть?
– С каких это пор ты посвящаешь меня в ваши грандиозные планы в последнюю очередь? – прошипел я.
– Может с тех самых, как ты перестал поддерживать хоть какую-либо связь с Филиппом?
– Не уводи разговор в сторону. У нас нормальные отношения с Филиппом, мне просто нужно привыкнуть.
– К чему тебе привыкать нужно?
– Неважно. В общем, я не пойду на это.
– Значит мы никогда не сможем вытащить Алису.
– А если я сделаю что-то не так, и ты останешься навсегда обычным сквибом?
– Ну, думаю, пару лет я как-нибудь протяну. Заслужил я, значит, это, – он улыбнулся.
– Рей, – прорычал я.
– Не сотрясай воздух. Просто попытайся сделать так, чтобы все было как нам нужно.
– Я с тобой поговорю позже наедине, когда из тебя выветрятся депрессивные речи и желание покончить с собой, – резко бросил я и быстро вышел из палаты, громко хлопнув дверью. Дойдя до вестибюля я аппарировал в Министерство, чтобы освежить память.»
– Невилл, им удалось? – тихо спросил Поттер.
– Да, Гарри, им удалось. Иначе, почему меня весь седьмой курс не было в школе? Вы уж извините, ребята, но для меня реабилитация мамы стояла на первом месте.
– Как это тебя не было в школе? – в голосе Джинни было столько же удивления, сколько было написано на лицах всех остальных учащихся этого самого злополучного седьмого курса. – А кто тогда тебя изображал весь год?
– Э… – Невилл прикусил язык, но было поздно. Все находящиеся в зале люди смотрели на него с каким-то нездоровым любопытством. – Перси, а почему ты не читаешь, я вот не знаю, как именно им это удалось.
«Все следующее утро я находился в себе.
С Мальсибером поговорить не удалось. Он отмахнулся и сказал, что у него есть незаконченное дело, которое он в качестве сквиба выполнить не сможет, а ему следует все закончить и зачистить все концы.
Я не понимаю, что с ним произошло за это время и почему он снова винит себя во всем. Эрнест объяснил, что Рей слишком серьезно подошел к выполнению поставленной перед ним задачи по поиску маньяка, а к психически нездоровым людям не нужно никогда обращаться всерьез, иначе их состояние затянет и поглотит. Отчаянье и душевная боль – это только вершина айсберга. А Рей слишком многие вещи проецирует на себя. Если бы я знал, что он займется этим, казалось бы несложным рядовым делом так серьезно, то никогда не послал бы этого нестабильного идиота заниматься им. Только бы не похерить все, чего я добивался столько лет.
Возврат к опустошению Рея и поставленная передо мной практически невыполнимая задача просто убивали меня. Я не спал всю ночь, копаясь в библиотеке Слизерина, но так ничего и не нашел. У меня нет права на ошибку, и я прекрасно это осознавал. Я был полностью погружен в свои мысли, когда начались занятия по этой проклятой защите.
Перед началом урока я задернул все шторы. Воспаленные от перенапряжения глаза просто были не в состоянии вынести дневной яркий свет.
До этого я попросил эльфов обставить кабинет как-нибудь поэффектнее. Ну что сказать, с обстановкой эльфы не подкачали. Такого ужасного, мрачного и зловещего места просто нельзя было сыскать нигде в Хогвартсе.
Обратив внимание на картины, я вздрогнул. Ну и фантазия у художника, он явно один из пациентов Эрнеста. Я довольно долго рассматривал вместе с учениками его творение, на котором этот гений изобразил, как один человек делает барбекю из другого. Каюсь, это была моя ошибка не осмотреть кабинет, прежде чем начать вести занятия. Наверное, после этого в глазах учеников я буду казаться еще более неуравновешенным, чем прежде. Кем-то вроде этого неизвестного мне художника.
Прежде чем начать урок, я, наконец, рассмотрел, у кого собственно я его веду. Когда я увидел лицо Поттера, меня перекосило. Вот именно сейчас я просто не в состоянии заниматься им и выслушивать оскорбления в свой адрес. Решив не обращать ни на кого внимание, я просто начал занятие, предварительно дав небольшую инструкцию, которую если говорить кратко, можно сократить до пары слов, а именно: «Халявы не будет». Вспомнив слова Салазара про Темные искусства (настоящие темные искусства), я решил их передать зеленой поросли будущих славных (я все еще на это надеюсь, я вообще оптимист по натуре) магов. Передать в надежде, что хоть кто-нибудь это поймет и оценит:
