Текст книги "КАК УКРАСТЬ АМУЛЕТ"

Автор книги: Shaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

Вот он, тот самый момент, которого я так боялась. Мы с упырем – один на один. Я молча топала еле заметной тропкой, сквозь зубы поминая всю известную мне подземную нечисть. Тропка была нехоженой, с вонючими чавкающими лужами, массой полусгнивших веток и периной опавшей влажной листвы. Подметая плащом землю, я то и дело подбирала подол, как манерная дама, и пыталась грациозно перемахивать через поваленные стволы деревьев. Получалось хуже, чем у орка, вздумай он проявить ловкость на званом балу. Ну и леший с ним.

Варлок шел, как по паркету. Он то обгонял меня, то отходил в сторону, туда, где заканчивался нормальный лес и начинался сплошной бурелом. Потом неожиданно возникал за спиной, заставляя вздрагивать и хвататься за стилет. Наконец я не выдержала и попросила его передвигаться так, как будто мы идем вместе, а то я могу ненароком и стилет метнуть – так, со страху, когда волк опять вырастет у меня за плечом как из-под земли. Но если он считает, что сам справится лучше, то пожалуйста – я абсолютно не против пропустить его вперед, а сама идти, как мне уж будет удобно и куда мне вздумается.

Варлок гордо промолчал, но кружить вокруг меня по лесу перестал. Хоть за это спасибо. Как ни крути, а теперь мы повязаны. Тяжелое ранение генерала и совместная нешуточная стычка с превосходящим силами противником – хороший повод для оценки друг друга хотя бы как достойных напарников. А там уж, как огневица прыгнет...

Пройдя еще часа три, я поняла, что начинаю выдыхаться. Все труднее и труднее становилось переставлять одеревеневшие ноги. В голове зарождалась свистопляска, грозящая закончится банальным обмороком. Боюсь, переживая за генерала, я немного перестаралась и выдала критическую массу своей жизненной силы.

Я огляделась – Варлок опять куда-то испарился, оставив меня на сьедение диким зверям. Как будто ему действительно нет до меня никакого дела. Я опустилась на траву, выбрав участочек посуше. Солнце тонким лучом потрепало меня по щеке. Я ему улыбнулась. С природой говорить легко и просто, не то что с людьми. Природе можно открыться, признаться в чем-то тайном, постыдном, или наоборот – в сокровенном и нежном. И никаких заговоров за спиной, сплетен и тому подобной ерунды!

Я бросила мешок рядышком, обхватила колени руками и умостилась на солнышке, готовясь всласть пофилософствовать, дожидаясь блудного заказчика. И где его леший носит? Мысли как-то незаметно закрутились вокруг Варлока. Красив, но редкий псих. Умен, но прикладывает свои мозги не к тому месту. Мировое благоденствие его интересует! Да кто в это поверит? Я бы скорее поддержала его, если б он амулет хотел для себя выкрасть, или вообще – отомстить за чью-то смерть, или напасть первым на этих ... из Сатолии... мятежных которых. Перебили бы заговорщиков всей Общиной, да и дело с концом. Желательно внезапно и безжалостно. Только боюсь, благородство не позволит – неприлично как-то за благое дело дубьем размахивать, нужно элегантно, широким жестом... Тьфу. Перевоспитывать его нет ни резона, ни сил, ни времени.

Ладно, мне все равно, как потом они будут разбираться. Мы еще амулета даже не нюхали. Может, у нас не выйдет ничего, и сатиры торжественно похоронят мои косточки под высоким хмелеграбом, а безутешная Малька будет приходить и цветочки на холмик приносить.

Раздался шелест под торопливыми шагами, и из-за ближайшего дерева высунулся Варлок. Тяжело дыша, он сразу пошел в атаку:

– Ты чего тут сидишь? А я тебя впереди по дороге ищу. Я уже кругами бегаю, чуть ли не до Захлебня добежал – а тебя нигде нет. Смотри у меня, наемник... – он угрожающе покачал головой и многозначительно погладил рукоять боевого меча. – Если попробуешь улизнуть, я тебя из-под земли достану, и тогда...

– Варлок, я устала. Мне нужно передохнуть, и желательно поесть. Ты что, думаешь, я каждый день делюсь силой с кентаврами? – Я испытующе посмотрела в нахмуренное лицо мужчины, затем отвернулась. – До Захлебня все равно мы только вечером доберемся. Так куда торопиться?

Варлок присел рядом.

– У меня осталось немного зайчатины. Будешь?

– Буду. – Я впилась зубами в протянутый кусок мяса. – А потом мы встанем и пойдем, не останавливаясь. Что-то лес начал мне надоедать.

Вечер уже неслышно летел на мягких крыльях над нашими головами, когда деревья поредели, и показались высокие щербатые стены Захлебня. Конечно, с марафонским забегом без передышки до Захлебня и обратно я погорячилась. Но просить пощады – не мой стиль. Остановившись в реденьких кустах, мы тщательно оглядели друг друга, дабы избежать нежелательных вопросов стражников.

Варлок предложил прикинуться парочкой, выбирающейся из леса после свидания, но я отказалась, мотивируя тем, что раз мы никогда в Захлебне не были, то и выйти оттуда на свидание не могли бы. Стражи всегда хорошо запоминают лица, и начинать штурм крепостных ворот с явной лжи – не самый лучший метод. Поэтому, пригладив волосы и сделав честные, усталые лица, мы пошли на штурм честно.

Столетние ворота были полуоткрыты, несмотря на поздний час. За ними виднелась часть крыши будочки караульных, которые как раз надевали смешные (с моей точки зрения) шапки, чтобы выйти в люди и запереть ворота на ночь. Мы с Варлоком проскользнули как раз вовремя, чтобы не столкнуться лбами с первым стражником.

Не очень молодой, но очень веснушчатый, он даже приоткрыл рот от удивления, когда мы почтительно приветствовали его. Из будочки на подмогу выскочили еще двое, не достававших веснушчатому даже до плеча. Подбоченясь, они внимательно разглядывали нас, изо всех сил стараясь выглядеть грозно и солидно. Не знаю, как Варлоку удалось сдержаться, но он даже не прыснул. Очень внимательно и немного восторженно он рассматривал стражей, втайне явно гордясь своим артистическим талантом.

Варлок, это – не талант, это – жалкие потуги любителя.

Я перекинула через плечо косу, накручивая на палец прядь. Затем немного выступила вперед и затянула тихим ласковым голосом длинное извинение за столь поздний, но – увы! – неотвратимый визит. А потом из меня полилась такая река о тяготах двух путников, которым пристроиться негде, но которые страшно устали, и так далее, что Варлок несколько раз меня окидывал потрясенным взглядом, но хотя бы начал поддакивать. Еще бы! Я, как и воин, была голодной, и злой, как черт. Поэтому проникновенные прикосновения к рукаву стража, томные, но честные глаза и тихий голос мне давались без труда. Я была в ударе. Не хватало только аплодисментов, когда я закончила наконец свой монолог, слушатели чуть было не прослезились, и спектакль был завершен. Стражники подбоченились, возомнив себя чуть не моими ангелами-хранителями, и милостиво пригласили нас переночевать в их гостеприимном городке. Оплатив вьездную мзду и сладко улыбнувшись всем троим (понятно, что Варлок никому не улыбался), мы побрели по извилистой улице городка в надежде отыскать пристанище.

Домики а окраинах Захлебня были в основном небольшие. Мы сразу свернули с мощеных булыжником прямых и широких улиц, где явно проживала не самая бедная часть населения. Тому было несколько причин, и одна из них – что маг с амулетом явно проживает именно там. А раз так, лишний раз светиться нет смысла. Оно так всегда – если есть хоть ничтожный шанс, что кто-то тебя запомнит и потом донесет или наведет на след – это обязательно случится. Поэтому мы шли по узким улочкам между вывесками, подпорченными временем и погодой, продирались сквозь толпы уличной ребятни и нищих, увертывались от водопада помоев и всякой дряни, льющегося из верхних окон. Варлок, хоть и был воином и кровожадным убийцей, от запаха этой улочки мило прослезился. Смешно сморщив нос и прищурившись, он изо всех сил старался выглядеть, как будто родился в одной из таких вот дыр, и храбро шел вперед. Но я видела, что даже кончик косички у него пытается свернуться и прикинуться дохлым свиссом. Я пожалела, что сразу ринулась в трущобы, но что поделаешь – это привычка. Там, где много крыс, одну от другой отличить трудно.

Я потянула носом смрадный воздух, и в душе у меня зашевелился знакомый инстинкт. Я давно уже не толкалась в таком вот городке среди нищих, карманников и просто работяг. Я забыла, как это – стать частью толпы, плевать на спину тому, кто наступил тебе на ногу, скользить ночью вдоль закопченных стен и вслушиваться в тихие разговоры за закрытыми ставнями. Я давно не общалась с обычными людьми. Все то козлоногие, то желтоглазые попадаются. Я усмехнулась своим мыслям – красотка, да ты возвращаешься к жизни! Моя ты умница.

Пройдя еще с пару домов, я нашла, что искала – закопченная, как прошлогодний свиной окорок, вывеска гласила, что "Ретивый жеребец" открыт. Оттуда доносились крики, визги, заунывный голос кого-то звал, все это смешивалось со словами какой-то похабной песенки...

О луна, вот – это жизнь! Варлок так не думал. С перекошенным лицом он остановился в трех шагах от "Жеребца" и только моргал, не понимая, как я могу браться за ручку такой двери, предварительно ее не протерев, и намереваться добровольно влезть в притон убийц и выпивох. Я засмеялась:

– Пошли, Варлок. Гораздо больше шансов испачкаться в золотых дворцах, чем тут. Здесь хотя бы знаешь, во что ввязываешься. Тем более, что хуже, чем в Черной Топи, здесь не будет. И вообще быть не может.

– Может. Если кто-то выломает мою дверь этой ночью, то вряд ли мне так повезет, как в Черной Топи. Ладно, думаешь, я похуже не видел?

Варлок прошел мимо моего остолбеневшего тела и тяжело толкнул дверь заведения. Я пришла в себя, прикинула, насколько такие слова можно считать признанием, насколько – комплиментом, а потом тоже вошла в гостеприимный питейный дом.

На меня обрушилась волна голосов, гогота и женского визгливого смеха. Запутавшись в клубах сизого табачного дыма, я серенькой уточкой поплыла на звук стука кружек о дерево стойки, обходя качающиеся фигуры, уклоняясь от подносов и стараясь никого не подтолкнуть под локоть. Всплыв у стойки, я отбросила с головы капюшон, попыталась пригладить взвившиеся тонкие волоски вокруг лица и почувствовала, как кто-то довольно чувствительно схватил меня за локоть и развернул к себе.

– Держись ко мне поближе, тут и потеряться недолго. Я занял стол в углу. Ты у нас углы любишь... – Варлок бесцеремонно потянул меня от стойки мимо подвыпивших мужиков, тискающих настолько пышнотелых девок, что мне стало за них стыдно – ну и коровы. Я почти вприпрыжку посеменила за оборотнем, упала на свободную лавку, которую мужественно охранял от посягательств других посетителей дюжий разносчик, и расшнуровала плащ. Варлок плюхнулся напротив, спиной к стене. Я хотела пересесть, но что-то внутри гаденько шепнуло: "А посмотрим, какой из него охранник для девушки?". И я осталась сидеть спиной к залу, полному людей.

Разносчик все терся возле нас, деликатно пиная сапожищем ножку стола, отчего тот трясся и скрипел. Варлок глянул на меня. Луна, ну кто из нас мужик, а? Кто должен затребовать жбан "самовара" и двух куриц, а потом долго со значением смотреть мне в глаза, пока я не покраснею и не сдамся? Выходит, я.

– Принеси пива и мяса. Да, и хлеб не забудь. И посвежее! – Мой тон выдавал завсегдатая питейных заведений, привыкшего покрикивать на нерадивых разносчиков. Я глянула на Варлока. Тот сидел, как будто так и надо. Ой, как меня это злит! Я томно раскинулась на лавке, навалившись грудью на стол.

– Как я люблю темные углы... Варлок, а ты частенько выбираешь уголки потемнее, а?

Варлок глянул на меня предостерегающе, но мой язык уже было не остановить. Меня понесло, как на санях по льду.

– Или не ты выбираешь? Может, ты любишь, чтоб тебя туда заталкивали? Ты такой правильный, любишь магию Природы, ради нее жизнью рискуешь – в грязные дыры только подлый наемник может тебя затолкать. Сам ты такой... хороший, что аж челюсти сводит.

– Сай, ты хочешь драки? – Варлок тяжело оперся руками о жалобно скрипнувшую столешницу и навис надо мной. – Ты просто нарываешься. Так вот, наемник – я пока твой заказчик, твой хозяин, если так тебе будет понятнее. Еще одна вспышка язвительности – и ты лишишься денег, а договор о незагрызании будет расторгнут. Уяснила?

– Ой, мне страшно. – Как я хочу забыть о своей беззащитности, о потере плаща! Дайте мне пива, еды... ну, и еще кого-нибудь. – Варлок, не пугай меня больше, а то я заплачу.

Обстановку разрядил разносчик. Он принес нам по огромной кружке пива, по курице и буханку серого хлеба. Выставив всю эту снедь на стол, он нагнулся, чтобы тряпкой смахнуть какие-то крошки, когда я наклонилась к нему и спросила, силясь перекричать толпу:

– А что, красавчик, комнаты для ночевки у вас имеются? – и бросила на столешницу монету.

Облизнув губы, разносчик проследил за полетом монеты, хлопком припечатал ее к столешнице и наклонился ко мне, поблескивая жадными глазенками.

– Есть у нас тут, наверху, конурки. Да не знаю, подойдет ли вам... – он с сомнением поглядел на наши в общем-то неплохие одежки да монету в своей руке. – Только одна комната и осталась. Тут охочих много, вторую седмицу едут, кому не лень.

– А чего ж едут?

– Да ярмарок осенний, последний, поди, перед зимой. Кому что продать, кому купить. Даже сатиры с эльфами цацки свои привозят! – разносчик торжественно поднял палец – мол, во как!

Я растерянно глянула на Варлока – что делать будем? Варлок как-то слабо плечами пожал, глаза к курице опустил, жует...

– А сколько за ночь просишь?

– А вот хозяина сейчас кликну – он все и обскажет, я ж.... – разносчик виновато поклонился и змеей улизнул в дверь за стойкой.

Варлок поднял голову и зверем уставился мне в глаза. Ну чего это он так расстроился? Я злобно зыркнула на него из-под нахмуренных бровей:

– Самой неохота с тобой, упырь, нору делить. Но видишь же – яблоку упасть негде, купцы понаехали – не протолкнешься. А у нас де-ело... Так что потерпи денек-другой мерзкого наемника. Авось, не перегрыземся.

Варлок задумался, а потом, глотком осушив полкружки, задумчиво произнес, рассматривая что-то за моей спиной:

– Не пойму я тебя никак, Сай. То ты злобная, ядом так и брызжешь. Меня вон порешить смогла, в одиночку. И рука у тебя не дрогнула, и сердце даже не колыхнулось. За жизнь цепляешься, а мешок с золотом покажи – хвостом аж землю метешь, на все согласна. Вроде как уже и погибнуть не жаль, если в могилу мешок с золотом положат, что-ли? И злости на людей в тебе – через край. Когда ты этих, на поляне, добивать по кругу пошла, я понял, что кем-кем, а врагом твоим быть не желаю. – Он усмехнулся как-то невесело. Я уж хотела было его перебить, а то что-то занесло Варлока не в ту степь, но он продолжил. – И вдруг ты жертвуешь своей магией ради кентавра. Даже не сомневаясь ни капли. А теперь вот одну на двоих комнату снимаешь, вроде как мы с тобой – старые товарищи...

– Варлок, что тебя тревожит? Моя кровожадность или что еще? Дак ты не беспокойся. Может, я где в другом месте переночую... – я обернулась с гаденькой ухмылочкой, шаря глазами по лицам молодых парней. – Давненько я по тавернам не шлялась...

Варлок только презрительно хмыкнул, и повернул голову к подбежавшему хозяину сего заведения. Тяжело отдуваясь и смахивая с лысины бисеринки пота, хозяин представлял собой огромный колыхающийся кусок жира, затянутый в грязнющий фартук. Но жадиной оказался просто зверской. Толстяк заломил такую цену, что я аж поперхнулась. Варлок со значением откашлялся и невозмутимо просверлил своими черными очами поросячьи глазки хозяина. Затем наклонил голову вбок. Хозяин сделал то же самое. Я наблюдала, затаив дыхание. Наконец Варлок тихо прошелестел:

– Так сколько ты хочешь за эту жалкую конуру под самой крышей?

– Два ляна, – оживился толстяк, – но это, господин, не конура, а просто дивное местечко, откуда отличный обзор на город, на старую церквушку...

– Не части, не корову продаешь, – перебила я, – полтора за ночь за двоих, – и мы снимаем эту.. ммм.. конуру на седмицу. Идет?

Хозяин снова глянул на каменное лицо Варлока, быстро перевел взгляд на меня, как бы ища поддержки. Но мои осколки льда могут быть еще похлеще, чем черные омуты Варлока. Толстяк обмяк, вздохнул и смирился. Кивнув, он сгреб со стола золотые и поспешно убрался за стойку, окинув нас напоследок затухающим взглядом.

– А откуда ты знаешь, что за комнатушку он нам предлагал? Он ни слова не сказал, что это – чердак. – Я с интересом уставилась на мага, но тот лишь загадочно мне подмигнул. Чародей, леший тебя возьми, еще меня заколдует...

Я опустила глаза, потянулась за кружкой. Делая большой глоток, я почувствовала, как мое плечо сжала чья-то рука, дернулась и пиво потекло не совсем туда, куда ему следовало.

Пока я прокашливалась, а затем выползала из-под стола, прошли добрых минуты две, но вокруг по-прежнему было мирно и весело. Если бы меня схватил враг, Варлок бы уже трепал его в зубах. Значит, это кто-то нейтральный.

Я вылезла, вытерла рот и замерла. На меня глядели глубокие озера потрясающе красивых глаз, обрамленных неправдоподобно длинными темными ресницами. Поджарый эльф томно улыбнулся, на правой щеке заиграла ямочка. Театральным жестом откинув черные как смоль волосы с плеча, он дал мне полюбоваться ожерельем, блеснувшим под расстегнутым воротом рубахи у самой шеи. Тройное черное кольцо с вкраплениями непонятного металла, искрившегося, как гладь озера в лунную ночь.

Я тихонько выдохнула, – ну напугал, подлец! – и послала эльфу одну из своих самых сладеньких улыбочек. В ответ тот заулыбался еще шире и сделал шаг ко мне. Я вперилась взглядом в потрясающую по красоте шею и не менее потрясающее ожерелье. Повысили подлеца, глядишь, через сотню-другую лет золотое ожерелье таскать будет.

Меж тем эльф стоял уже так близко, что я слышала его дыхание и еле сдерживаемый смех. Поняв игру страстного любителя розыгрышей, я попыталась оглянуться на Варлока, не преуспела, но эльф его, конечно, видел хорошо, потому и трясся от беззвучного смеха, быстро спрятав лицо у меня на шее. Со стороны могло бы показаться, что он эту шею страстно целует. Я отступила к скамье, кивком пригласив эльфа присесть рядышком. Тот послушался, скорчил физиономию дамского угодника со стажем, и обхватил меня за талию. Я хихикнула, умудрилась покраснеть и бросила взгляд на своего заказчика.

Ой, было на что посмотреть! Такую смесь презрения, негодования и любопытства мне доводится видеть нечасто – последний раз это было, когда я влезла в довольно богатый дом и укрылась под кроватью до темноты. Кровать оказалась дочки хозяина, вошедшей в самый что ни на есть подходящий возраст, и тщательно этим самым хозяином оберегаемой. И старая нянька, поднимая полог и заглядывая на ночь под эту святая святых, точно с таким же лицом меня разглядывала. Весело было.

Варлок сидел, напрягшись, и старался сделать вид, что знать меня не знает, и мой моральный облик – суть не его дело. Но, как говорится, от любопытства кошка сдохла, и маг украдкой кидал на нас быстрые взгляды. Ага, воин, и хочется – и колется... А мне вот – не колется аж никак (если хочется, конечно)!

– Милая девушка, ваша неземная краса сияет в этом угаре, как путеводная звезда. Вы так красивы, что словами нельзя описать даже малую толику вашей божественной прелести! – заливался соловьем эльф, прижимая меня к себе и перебирая пальцами пряди, выбившиеся из косы.

– Ой, да что вы, как можно... – не отставала я, притворно отбиваясь от наседающего парня.

– Можно, можно... Если вы позволите, весь мир я брошу на алтарь вашей благосклонности... – эльф взял в ладонь мою вялую лапку и галантно целовал пальчики, один за другим.

Расширенными от волнения глазами я следила за эльфом, старающимся не встречаться со мной взглядом. Затем перевела глаза на Варлока. Тот напрягся, глаза сверкали, как угли, верхняя губа дергалась, обнажая зубы. Да что это с ним? Казалось, он вот-вот вскочит и бросится на нас. Эльф тоже, видно, заметил реакцию моего спутника, потому что отпустил наконец мою руку и перешел к лобызанию виска и щеки, пальцами вцепившись в мои кудри, не давая вырваться. Я видела, что мы перегибаем палку, но что-то внутри меня не позволяло прервать такую милую сцену соблазнения. Мне даже немного стало жаль, что все это не по-настоящему – эльф в амурных делах был о-очень умелым.

Мне хотелось помариновать Варлока подольше, тискаясь с голубоглазым приставалой у всех на виду, но тут эльф не выдержал и заржал в полный голос, утирая выступившие на глазах слезы и прижимаясь головой к моей груди. Я выдохнула, улыбнулась и кивнула Варлоку:

– Маг, не смущайся.

– Да, – подхватил мой несостоявшийся прелестник, – не смущайся. Сейчас и тебе кого-нибудь подберем.

– Тэлль, заткнись! Я на работе. Это – мой клиент, – я попыталась выбраться из обьятий Тэлля, но он только крепче вцепился, норовя залезть под рубаху. – Эльф, дам в глаз!

– Не дашь, ты ж меня любишь, – промурлыкал Тэлль в самое ухо, пощекотав дыханием, но руки убрал. – Сай, как ты похорошела!

Я подозрительно посмотреля на нахального эльфа. Конечно, если бы я знала Тэлля не так хорошо, я бы поверила, что он хотел сделать мне приятное. Но я его знала даже лучше, чем хотелось бы. Поэтому подозрительно спросила:

– Тэлль, солнце мое ясное, что тебе от меня надо, а? Брось мне заливать про мою неземную красу, все равно не поверю. Ну? – я многозначительно посмотрела в его глаза, потом скосила их на Варлока. – Или...?

– Пошли, разговор есть. – Ухмылку праздного гуляки как ветром сдуло. На меня глядели холодные серо-голубые озера, покрытые льдом, рот сжался в жесткую полоску.

– Пошли.

– Эй, – спохватился вдруг Варлок, привставая. – Сай, ты куда? Наемник, запомни – пока не принесешь мне то, что обещала, ты обязана оставаться живой и здоровой. Иначе, – он многозначительно сверкнул глазами, – я и с того света тебя вытащу и отметелю. Ты знаешь.

– Знаю, знаю. – Я уже кутала голову в капюшон плаща, заправляя косу за шиворот. – Не жди меня, ешь и спать ложись. Я прийду на чердак, как освобожусь.

– Куда это ты прийдешь? – Тэлль, казалось, искренне удивился. – Ты сказала – он заказчик. Или вы настолько прониклись...э...проблемами друг друга... – он не договорил, упрямо вскинул подбородок и гордо оглядел злобно оскалившегося Варлока. – Сай, детка, ты изменила своим правилам?

– Так, Тэлль, пошли. Просто нам не хватило места. Пришлось снять одну комнату на двоих. Да не стой же, как столб, пошли поговорим, пошли... – я тянула эльфа за рукав, пробиваясь к выходу. Не хватало еще драку затеять.

Эльфы – они гордые. А Сумеречные эльфы – еще и забияки, дебоширы, развратники и злопамятные сволочи. Но только они во всем Большом Мире могут тягаться с Лунными лучами в мастерстве, больше никто. За это и уважаю.

Тэлль как раз и был Сумеречным, причем на жизнь и хлеб с салом зарабатывал точно так же, как и я. Хотя он абсолютно не брезговал и более грязными способами изымания денег у граждан в случае нужды. Мог самостоятельно обчистить пару особняков, очаровать молодую леди и ночью под романтическим предлогом спереть все ее драгоценности, пристукнуть кого-нибудь в темном переулке, наконец. Но при всем при этом Тэлль не относился ко мне как к конкуренту, поскольку искренне уважал за профессиональные навыки, которые успел неплохо изучить. В общем, когда-то мы с ним неплохо спелись.

Еле увернувшись от двух отлично отдохнувших мужиков, пытавшихся встать со скамьи и валившихся в разные стороны из-за трясущихся ног, мы выскользнули тенями на улицу. Уже совсем стемнело, и улица освещалась только редкими пятнами света, падавшими на булыжники мостовой из окон. Но даже в таких плотных сумерках жизнь на улице не остановилась. Запоздалые работяги тащились домой, из подворотен доносились пьяные песни, хихкающие девицы прохаживались, поджидая подвыпивших клиентов. Я с наслаждением осматривалась, впитывая в себя саму жизнь, бьющую ключом в этом луной забытом уголке.

Тем временем Тэлль ловко подхватил меня под руку, укутав своим плащом, который успел захватить, пока я его тащила сквозь пьяный угар корчмы. Высокий, длинноволосый, он специально не надел капюшона, дав мне возможность полюбоваться его отросшими прядями. И я действительно залюбовалась, как и молодые уличные девицы, проводившие нас разочарованными вздохами и сдавленными проклятиями. Видно, приняли меня за более удачливую их товарку.

Пройдя в полном молчании еще пару домов, Тэлль внезапно дернул меня за локоть и мы исчезли в подворотне, полностью поглощенной ночным мраком. Я не ожидала от него такой прыти, посему не удержалась на ногах и влипла в эльфа, припечатав того к стене. Вот так мы, вполне отвечая ситуации и времени суток, и замерли, вслушиваясь. К нам приближались шаги. Крадущиеся, легкие. Тень прошмыгнула мимо нашего убежища и поскользила дальше. Тихие шаги наконец затихли вдалеке, и я наконец осмелилась вдохнуть. Осознав, насколько близко я нахожусь от наглого эльфа, я попыталась отстраниться. Тэлль же, напротив, прижал меня к себе еще ближе, щекоча волосами щеку.

– Тэлль...

– Тиш-ш-ше...

– Да нет там никого.

– Молчи.

– Отпусти меня.

– Ни за что. – Он нагнулся и легко коснулся губами виска. – Я скучал, Сай. Ты тогда пропала, даже не попрощавшись толком.

Я захихикала. Тэлль неисправим – стоило нам полгода назад сблизиться, как он уже посчитал меня своей собственностью. Пришлось убедительно доказывать, что навечно у нас с ним ничего не получится, а вот приятно провести время – всегда пожалуйста. Эльф вроде как даже согласился, но время от времени позволял себе такие вот детские возмущения.

– Тэлль, мы драпали тогда не оглядываясь. Кстати, тебе Рон передал твою долю?

– Скажем, я ее забрал сам. С Папашей я тогда ничего не сделал, – поспешно упредил он мой уже было сорвавшийся с губ вопрос. – Кстати, с тех пор приходится заливать всем желающим, что это не ты меня подло обманула и увела заказчика, а шайка случайных налетчиков, а то всем было интересно – как это я не пришиб тебя от злости. Смотри не проговорись, если что.

Теперь уже я потянулась к нему, вдыхая приятный запах, и уткнулась ему в шею, одним глазом осматривая ожерелье. Красота какая. Думаю, лянов за триста у меня эту вещицу с руками оторвут...

– Да, поздравляю, ты теперь Старший. Скольких тебе под начало отдали? – я потянулась пальцами к ожерелью, но руку мгновенно сдавили стальные пальцы, не дав даже дотронуться.

Я возмущенно выдернула руку.

– Эй, Тэлль, если я тут стою с тобой и мило беседую, это не значит, что можно себе позволять такие вольности. Хоть мы и ладили тогда, при ограблении ювелира, но прошло много времени. Отпусти.

Я недовольно вывернулась и прижалась к противоположной стене, потирая запястье. Вот хлыщ, удушила б... но рука не поднимается. И самое мерзкое, что Тэлль об этом знает.

Эльф вздохнул, подплыл ко мне. Даже в темноте было заметно, как хищно блеснули его глаза, но голос звучал ровно:

– Сай, у меня к тебе ... небольшое предложение. Деловое.

– Сколько? – мой голос мгновенно утратил привкус ворокования влюбленной голубки. Там, где пахнет лянами, все остальное не имеет значения.

– На двоих – сто лянов. В обход посредника.

Чудесно. Значит, я смогу пятьдесят лянов положить в карман, не делясь с кланом.

– Что за работа?

– Непыльная. – Что-то он не сильно разговорчив сегодня. Надо бы подтолкнуть его красноречие в нужное русло.

– Тэлль, или ты мне все выкладываешь с подробностями, или я пошла к Варлоку.

– К кому?

– К заказчику моему, дубина. – Я позволила себе ехидно ухмыльнуться. Даром, что в темноте не видно.

– Сай, я тут торчу уже второй месяц. Успел примелькаться, так что надежда только на тебя.

– Короче говоря, ты получишь пятьдесят лянов ни за что?

Эльф выдохнул и присел на корточки. Я, вспомнив прошлое, присела напротив, и положила руки ему на плечи, зажав в пальцах пряди волос.

– Тэлль... не томи.

– Ладно, – выдохнул тот, привлекая меня к себе, – но предупреждаю – если я тебе все расскажу, сказать "нет" ты не сможешь.

– А когда я могла сказать тебе "нет"? – кокетливо проворковала я. Кажется, наклевывается работенка из тех, что называют "грязной", а также неплохая ночевка – эльф таки умудрился залезть мне под рубаху.

– Огневица ты моя. Слушай. Нужно убрать одного менялу, но так, чтоб было похоже на случай. Вроде как грабили дом, а хозяин проснулся. То есть порешить тихо, но вид сделать такой, будто была борьба неумелых воров с полусонным хозяином.

– Какова же моя роль?

– Мне и моим ребятам кто-то должен открыть дверь изнутри. Меняла – редкий трус, да еще и опасается вечерами выходить последнее время. Догадался, видно, что насолил уже людям по-крупному...

– Дом у него большой? Слуг много?

– В том-то и дело, что да. Он там чуть не гарнизон разместить готовится, вооружил всех, кого только мог.

– И как, по-твоему, городская стража поверит, что в битком набитый людьми и оружием дом вломились воришки, да еще и угробили только хозяина? А все остальные спали, да?

Эльф задумчиво заложил свесившуюся прядь волос за ухо и закусил нижнюю губу.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю не вмешивать твоих ребят – наследят как пить дать. Мы можем это провернуть вдвоем, следы постараемся не оставлять, а обвинят, скорее всего, должников менялы. Я постараюсь, чтобы выглядело грубо. Но! – я прижала палец к губам Тэлля. – Ты мне сейчас назовешь настоящую цену. Или я назову свою. За пятьдесят лянов ты даже задницу свою не оторвешь от лавки.

– Мне повезло, что ты на моей стороне, – Тэлль легонько поцеловал мои пальцы. – Хорошо, я обещаю тебе двести лянов.

– Триста, или дела не будет.

– Сай, ты хуже этого менялы!

– Я знаю.

– Ладно, триста. По рукам?

– По рукам.

– А теперь вопрос личного свойства... – эльф рывком поднялся, увлекая меня за собой, и его глаза обольстительно прищурились. – Ты обязана идти сейчас к заказчику? Или это на твое усмотрение?

– Тэлль, мне кажется, я догадываюсь, о чем ты.

– Правильно. Приглашаю. Я тут недалеко, и комната у меня получше, чем конура под крышей "Жеребца". Да и я получше твоего заказчика буду. – Эльф самодовольно приосанился. – Что скажешь?

Ну что я могла сказать? Когда-то я произнесла много нецензурного в ответ на подобное приглашение, созерцая опасную красоту этого мерзавца. А Папаша Рон мне тогда и сказал: "Ты, говорит, что, жить вечно собираешься? Я и ляна не дам за то, что завтра ты точно будешь иметь на шашни время или силы."

Я поверила старику Рону, и он оказался прав – на следующий день мы с заказчиком и узлом драгоценных камней драпали из городка, не оглядываясь, а Тэлль прикрывал наши спины, пустив слух о шайке бандитов, и отправив на костер к огневицам человек пять недоверчивых. И навсегда остался одним из моих наилучших воспоминаний.