Текст книги "Клан. Человеческий фактор (СИ)"
Автор книги: ShadowCat
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)
От этого взгляда Киру бросило в жар, он гипнотизировал, подчинял, ласкал, кружил голову. И когда Виктор коснулся ее губ нежным поцелуем, не стала отстраняться. На этот раз он целовал девушку бережно, осторожно, стараясь не испугать своей страстью, давая ей возможность привыкнуть, балансируя на грани самоконтроля. От близости желанной женщины у мага перехватило дыхание, часть Силы вышла из-под контроля, и из камина фейерверком вырвался сноп искр, но это едва ли кто из них заметил. Не отрываясь от ее нежных губ, маг еще крепче прижал девушку к себе, запустил пальцы в шелковистые волосы, наслаждаясь их мягкостью, медленно провел рукой по плечам, спинке, изгибу талии, нахально запустил ладонь под маечку, чтобы коснуться нежных упругих холмиков груди. Как же давно ему хотелось это сделать! Девчонка издала тихий стон и инстинктивно выгнулась навстречу ласкам, еще теснее прижалась грудью к его ладони, их прерывистое дыхание смешалось, тела почти слились.
Планку магу сорвало окончательно. Он стянул с не сопротивляющейся девушки майку и отбросил в сторону, как и демонский плед, мешающий прикоснуться к обнаженной коже малышки. В Бездну эти тряпки! Опрокинув девушку на кровать, Виктор покрывал поцелуями ее лицо, шею, грудь, животик, изучал руками и губами каждый сантиметр тела, опускаясь все ниже и приближаясь к самому сокровенному. Ласки становились все горячее, все откровеннее. Кира уже вряд ли понимала, что происходит, позволяла делать с собой все, что он хотел, наслаждаясь новыми, неизведанными ощущениями от его ласк и поцелуев. Для девчонки, весь опыт которой ограничивался парой робких поцелуев с другом детства и чуть более тесными, чем положено, объятиями во время школьного вальса, действия мага стали настоящим откровением. Иерарх отличался от желторотого мальчишки, как дерево вероятностей от деревянного забора, его страсть сметала к демонам все преграды. Любые попытки сопротивления уже изначально были обречены на поражение – умелые ласки мага, пьянящий коктейль силы и нежности не оставляли ни единого шанса вырваться из его паутины, обезоруживали, обнажали саму ее глубинную женскую суть. Между ног у девушки почему-то стало влажно и очень горячо, глаза подернулись поволокой страсти, с губ в перерывах между поцелуями слетали вскрики и стоны, тело само изгибалось от наслаждения, стремясь к мужчине, дарившему его. Погрузившись с головой в ощущения и утратив чувство реальности, она не поняла, в какой момент оказалась полностью обнаженной. И лишь почувствовав сверху тяжесть обнаженного мужского тела и прикосновение к животу горячей возбужденной плоти, испуганно дернулась и попыталась отстраниться.
С тем же успехом можно было пытаться сдвинуть скалу. Вошедший в раж мужчина отпускать ее не собирался, лишь еще крепче прижал к себе.
– Тихо, девочка, не дергайся. Просто раздвинь ноги и расслабься, – Виктор заглушил испуганный писк обжигающим поцелуем, в то время как мужская ладонь ласкала соблазнительные изгибы обнаженного тела. Самоконтроль таял с каждой минутой в пламени разгорающегося желания.
Девчонка снова отчаянно дернулась под мужским телом и судорожно сжала ноги, защищаясь от его вторжения. От осознания того, что сейчас произойдет, возбуждение схлынуло, и теперь ей было просто страшно.
Попытавшиеся оттолкнуть мага руки оказались мгновенно перехвачены и зафиксированы над головой небрежно брошенной светящейся сетью. Теперь ничто не помешало Виктору раздвинуть стройные ножки и с комфортом устроиться между ними, упираясь ставшим каменным членом в нежные складочки. О Боги! Или демоны, кто теперь разберет… Такая горячая, влажная, ждущая, желанная… Его наваждение, его сумасшествие, его наркотик. Наконец-то маленькая птичка в его руках и полностью принадлежит ему!
Взять девушку маг не спешил, ласкал неторопливо, томительно-сладко, проникал в ауру, растягивал удовольствие, наслаждаясь ее телом, как дорогим вином. Неумелую и абсолютно бессмысленную попытку сопротивления мужчина принял за игру. С головой погрузившись в пучину страсти, он не сразу понял, насколько напряжено хрупкое тело под ним, и что его ласки больше не находят отклика. Заглянув в глаза девушки, Ивашин увидел в них только страх и обреченность – то, что меньше всего хотел бы видеть. Но и отпустить малышку было выше его сил. Проклятие, чего она испугалась? Как девственница, ей богу! Словно и не она таяла в его руках несколько минут назад.
В распаленном страстью сознании возникло искушение получить желаемое самым простым и привычным способом: навести морок, убрать страх и вызвать страсть девушки магией. Благо, Силы хватало, уже через пару минут блондиночка будет на все согласна вплоть до расстрела.
Но о тепле в больших зеленых глазах, искренней улыбке и доверии девочки придется забыть навсегда. Останется просто тело, полутруп без души, разума и воли, пустая фальшивая секс-кукла, ничем не отличающаяся от тех, что продаются в магазинах для взрослых. Которая исполнит любую команду, как та же "Тойота-космолет", реализует любую фантазию, будет послушнее фамильяра и сговорчивее любой шлюхи. Но возненавидит его сразу, как только будет снято магическое воздействие. И еще сильнее возненавидит себя. Насилия, в том числе и магического, Кира не простит и не забудет никогда. А такой расклад Виктора совершенно не устраивал. Сломать и подчинить девчонку иерарху было бы легко и просто, он не таких ломал и умел сделать свою волю законом. Но с ней он хотел другого. Чего – не мог до конца понять сам, но не этого. Не так. Хотел бы просто попользовать тело – приобрел бы куклу. Или голема похожего создал. Но он хотел именно эту девчонку и действительно пытался быть нежным с ней. Только вот не вышло. Сорвался. Слишком сильно желал ее.
– Не надо, пожалуйста! – чуть слышно прошептала девушка, уже не веря, что ее мольба тронет того, кому плевать на ее желания. Тоненькое тело била дрожь, в испуганных зеленых глазах стояли слезы, которые она едва сдерживала, даже сейчас стыдясь проявить слабость. Особенно сейчас. Здесь. Перед ним. Обычно яркую, завораживающую ауру исполосовали рваные линии ужаса и удушающего стыда, уже перекрываемые отчаянием и апатией.
Мысленно обозвав себя демоновым идиотом и безвольной медузой, маг снял с рук девочки светящиеся путы и отстранился. Кира шарахнулась от него, как от демона или мантикоры и попыталась вскочить, но маг не позволил. Прижав дрожащее обнаженное тело к себе и поглаживая напуганную девушку по спине и волосам, он мягко спросил:
– Что именно тебя испугало? Я был груб с тобой, сделал больно?
– Н-нет, – прошептала Кира. – П-п-просто все как-то слишком… быстро. Я вас… тебя боюсь и почти не знаю. А еще мне стыдно, что я вела себя, как… распущенно, в общем. Сама не понимаю, почему.
Девушка покраснела и отвела глаза. К тому, что ее собственное тело и аура окажутся такими предателями, она была не готова. Кира мысленно корила себя, заслуженно, по ее мнению, величая себя блудницей, путаной, а также другими нелестными и непечатными словами. Это надо же так низко пасть, еще и перед Высшим!
Маг засмеялся и коснулся губами плечика – уж он знал, почему женское тело откликается на ласки.
– Получать удовольствие в постели – это нормально, правильно и совершенно не делает женщину путаной. Ненормально, когда наоборот. Мне нравятся чувственные женщины, нравится получать и доставлять наслаждение, иначе не вижу смысла и начинать. Ты очень чувственна, в этом я уже убедился, только твою чувственность еще нужно разбудить, ты слишком зажата. Но это поправимо. Не бойся меня, малыш, я ничего не сделаю против твоего желания и дам тебе время привыкнуть. Уверен, нам будет очень хорошо вместе. Ради этого я готов подождать, хоть и хочу тебя так, что сносит крышу.
От такого откровения Кира пожалела, что не провалилась в Бездну еще в лесу.
– И чего ты такая стеснительная и пугливая? Трясешься, как будто в первый раз тварь с Изнанки увидела.
– Так первый раз и есть, я никогда еще…, – спрятала полыхающее лицо девчонка. – Совсем никогда. И ни с кем.
Виктор застыл, словно в него попало обездвиживающее заклинание. Бережно приподняв ее лицо и заглянув в смущенные, но уже не испуганные глаза, он понял: девушка сказала правду.
– Проклятие, – пробормотал маг, впервые не понимая, что делать дальше, но не в силах отпустить ту, которую так исступленно желал. Того, что страстная, темпераментная, отзывчивая на ласки Кира на поверку окажется девственницей, он не ожидал. – Маленькая моя, почему ты мне не сказала?
– Стыдно. Как о таком вообще с мужчиной разговаривать? – помявшись, ответила девчонка, покраснела, как рак, и снова спрятала глаза. – А вам… тебе разве не пофиг?
Последние слова вырвались против воли, прежде, чем она успела подумать. Запоздало осознав, что сказала, Кира сжалась в комочек, словно ждала удара. И эта непроизвольная реакция, оказавшаяся красноречивее любых слов, отозвалась в душе мужчины глухой болью и вспышкой отвращения к самому себе. Ослепленный своей страстью, он и не замечал, что требовал ответной страсти и чувственных удовольствий даже не от женщины, а от загнанного в угол испуганного ребенка. Девочки, которая только-только начинала ему доверять, не доверяя больше никому на свете, и как он воспользовался ее доверием?
– Мне это не приходило в голову, иначе я бы вел себя более сдержанно. Прости, что испугал. Я не святой, но не насильник и не чокнутый маньяк, чтобы испытывать удовольствие от издевательств над женщиной, калечить тело и душу, упиваться чужой болью, – пояснил маг, нежно, но настойчиво повернув ее лицо к себе и глядя в глубокие омуты изумрудных глаз. – Это удел трусов, слабаков и недоразвитых ничтожеств, никогда род Ивашиных не был запятнан такой грязью.
Виктор мягко и бережно обнял маленькую зеленоглазку, окутал коконом безопасности и просто гладил напряженную худенькую спинку, слегка разминая шею и обводя подушечками пальцев лопатки. Такое сочетание магии и невинной ласки оказалось эффективным, Кира незаметно для себя перестала дрожать, расслабилась и даже прижалась к магу, положив ладошку ему на грудь. И это хрупкое доверие стало самым ценным подарком для Высшего. Ивашина уважали, боялись, ему подчинялись, с ним считались, от него хотели что-то получить, но никому и в голову не пришло бы искать у него защиты от его же власти или доверчиво уткнуться в его плечо, и это новое, пьянящее ощущение полностью обезоружило мага. От волос девушки слегка пахло ландышами и мятой, и этот запах кружил голову сильнее любых дорогих духов.
– Я никогда про тебя и твой род таких гадостей не думала, просто первый раз в жизни в такой ситуации оказалась, – Кира даже не заметила, как легко назвала Виктора на "ты".
– А испугалась сильнее, чем мантикоры упокоения, – констатировал маг. – У тебя вообще есть хоть какой-то опыт?
Девушка задумалась.
– Поцелуй с одноклассником на выпускном считается?
– Пожалуй, нет, – после небольшой паузы ответил мужчина. В его нейтральном ответе сквозил опасный холодок и скрытое недовольство, что удивило даже его самого. Мысль о том, что Киру целовал кто-то еще, магу оказалась на редкость неприятна.
– Тогда опыт нулевой, – заключила девушка.
– Это дело наживное, – "утешил" Ивашин. – Могу поспособствовать.
– Вот бы услышать это от тебя в офисе, когда на трудовую мою смотрел, как солдат на вошь, – не осталась в долгу Кира. – А то, понимаешь, развел двойные стандарты… А потом еще и проклял непонятно за что. Вот кто ты после этого?
Взгляд девчонки пылал возмущением, вытеснившим последние крохи страха и неловкости.
Виктор довольно улыбнулся: хоть что-то он сделал верно, довольно совершать ошибку за ошибкой, еще и критичные. Сжав фыркающую девушку в объятиях, он покаянно ответил:
– Негодяй, разумеется, – нежный поцелуй в шею. – А еще выхухоль, гад анафемский и властная скотина, – маг коснулся губами шеи, ключицы и скользнул ниже, к мягким округлостям груди. – Еще какой-то хам из общественного транспорта, сволочь темная, иерарх демонов и … ущербный колдунишка, гроза тараканов из общаги, кажется. Ничего не забыл, радость моя?
По телу девушки побежали мурашки, сменившиеся теплой волной нарастающего удовольствия, от которого перехватывало дыхание. Демонов иерарх знал, что делает.
– Забыл про свое наследие – драные штаны, – теряясь в неизведанных запретных ощущениях, пробормотала Кира, пытаясь выровнять рваное дыхание. Волна наслаждения накрывала ее снова и снова, все набирая силу. Сейчас, когда мужчина не давил, не торопил, а просто дарил нежность, ласку и защищенность, девушка сама тянулась к нему – юная, чистая, искренняя. Ершистая, язвительная и самостоятельная напоказ, но такая ранимая внутри, она напоминала иерарху прозрачный двулистник или нежный лесной первоцвет, в целях самозащиты отрастивший ядовитые колючки и изо всех сил пытающийся казаться чертополохом. Так не сорвут, не съедят, не растопчут. Хорошая тактика, только против Высшего совершенно бесполезная. Такие наивные уловки маг, поднаторевший в манипуляциях и собаку съевший на интригах, видел насквозь. Но впервые за годы использовать это против зеленоглазой девочки совершенно не хотелось. Кроме того – было противно. Эту малышку не нужно брать силой, властью, шантажом или пытаться купить. Ее надо терпеливо и осторожно соблазнять лаской, окружить нежностью, дать ей то, в чем она нуждается, как бы ни отрицала это – защиту, заботу и ощущение безопасности. Пускай сколько угодно фыркает, колется, щетинится, как ежик – никуда ей не деться, ловушка давно захлопнулась, теперь настало время сузить круги.
– Точно, забыл, – мурлыкнул маг, продолжая гладить и ласкать нежное, податливое тело, не допуская и мысли о том, чтобы овладеть им сегодня. – Поэтому, моя ненаглядная, готов пригласить тебя в офис и сказать там все, что пожелаешь. И даже подписать. И кофе сделать. А проклятие я и так давно снял. Обиды забыты?
– На …обиженных… баллоны ацетиленовые… на объекты… возят, – едва смогла ответить Кира онемевшими губами, задыхаясь от новых безумных ощущений. – И даже кислородные… иногда. А я … была… в ярости.
Больше девушка ничего сказать не смогла. Издав сдавленный полустон – полухрип, она выгнулась в особо остром приступе наслаждения, граничащего с болью. Тугая пружина, свернувшаяся внизу живота, развернулась, даря невиданную легкость и блаженство, а комната в глазах взорвалась мириадами звездочек. Обессиленная, Кира упала на грудь мага и почти мгновенно отключилась.
– Прости меня, малышка, – мужчина прикрыл девчонку пледом и крепко прижал к себе, зарывшись в волосы. – Я не обижу, не испугаю тебя больше. Но, будь я проклят, отпустить не могу.
* * *
Надежда Петровна в жизни любила две вещи – мартини и свою работу. Поэтому в домашнем баре всегда имелась в наличии бутылка любимого напитка Главы, а работала ведьма всегда с огоньком. Девизом ее было «работать так, чтобы товарищ Сталин спасибо сказал». Трудные задачи не пугали ее, не вгоняли в депрессию, а напротив, разжигали здоровый азарт и почти маниакальное стремление найти решение. Полеева не стыдилась этого, а напротив, гордилась, считая, что без этих качеств хорошего мага не получится. И в чем-то, несомненно, она была права.
Именно такой головоломкой, шкатулкой с секретом оказалась Кира Макарова. Получить информацию по девчонке Надежда Петровна так и не смогла, как ни старалась. Даже имея на руках волосы объекта, зацепиться за ауру не получалось, как будто против девчонки работала не опытная магиня, а зеленая адептка провинциальной школы магии первой ступени обучения. От Лариски в плане получения информации по однокурснице толку было еще меньше, чем от фотографии: обычная студентка, ни в чем не замечена, не подозревалась, не привлекалась. Разве что курит, может крепко врезать, и страдающим от спермотокзикоза ровесникам предпочитает солидных опытных мужчин. Но среди студентов это не удивительно, а как раз в порядке вещей. Да и вкус девчонки на мужчин Надежда Петровна понимала и даже разделяла: любому желторотику она сама бы предпочла более зрелый и опытный экземпляр, умеющий обращаться с женщиной. Но предпочтения блондинки для магических целей оказались совершенно бесполезны. Даже Сумеречные Птицы проявили себя профнепригодными – ни одна из посланных по душу девицы тварей цели не достигла, а большинство из них не вернулось совсем. Надежда Петровна была сбита с толку – ведь в такой ситуации ей придется работать вслепую. А так грязно работать она не привыкла. Придется применять радикальные методы, чтоб уж наверняка и без сюрпризов. Сюрпризы Надежда Петровна, в отличие от мартини, совершенно не любила.
Чем ближе подходило время проведения обряда на устранение врага, тем сильнее Надя нервничала. И как оказалось, не зря. Работа не задалась с самого начала. Когда она чертила круг, руки дрожали, как у старого пьяницы, и круг получился неровный. Поминая дуру-дочь, почему-то в тесной связи с демоновой праматерью, она стерла кривой круг и начала чертить заново. Печати Власти дались еще большим трудом, но целеустремленная Надежда Петровна справилась и с ними. Стоя в круге перед алтарем, она еще раз бросила взгляд на фотографию девушки… нет, объекта, и привычно призвала Силу.
Сила мгновенно отозвалась на призыв, пронизала комнату, закрутилась плотной удушающей спиралью, выросшей в антрацитовую воронку. Надежда Петровна довольно усмехнулась, удерживая воронку, словно опасного, но покорного ей зверя, направляя ее голодную ярость на подлежащий уничтожению объект. Именно так. Просто работа.
Ощущение Силы будоражило, опьяняло, захлестывало, поток Изначальной Тьмы, подкрепленный всплесками Хаоса, с каждой минутой набирал разрушительную мощь. Бокал, забытый ведьмой неподалеку и попавший в поток, рассыпался стеклянной крошкой, на что ведьма лишь передернула плечом – пустяк, порой лопались и вылетали к демонам даже оконные стекла. Нарастив воронку до максимума, Надежда Петровна обрушила ее на «объект».
И окаменела. Омерзительный, липкий ужас сковал женщину – тот самый, животный, первобытный страх, парализующий волю, отнимающий разум. А потом пришла боль – дикая, всепоглощающая, сбивающая с ног. Она поняла. Все поняла, за мгновение до того, как взрыв и вспышка черного пламени поглотили сознание, и Изначальная Тьма рухнула на допустившую ошибку колдунью всей тяжестью никому не подвластной Силы, растворенной в Океане Бездны.
* * *
Беда никогда не приходит одна. Лариса давно поняла, что беды, как трусливые шакалы, всегда сбиваются в стаи и нападают толпой. И слишком часто на огонек к ним заглядывает подружка-смерть.
Лариса металась по приемному покою больницы раненым зверем. Металась и не верила, не хотела и не могла даже представить, что ее маму мог победить даже не противник, а какой-то треклятый инфаркт! Главное – не думать. Не думать о том, что за жизнь самого близкого человека сейчас не дадут даже ломаного гроша, иначе можно просто сойти с ума. Все, что волновало девушку в последнее время и казалось глобальными проблемами – разваливающаяся личная жизнь, сессия, месть, планы на будущее – в один момент стало неважным и пустым, выцвело, потеряло значимость. Все обиды, претензии, злость на мать оказались такими пустяками перед одной страшной мыслью, что матери в любой момент может не стать. Разорванный круг, скрюченное тело, лежащее на полу среди осколков и пепла, пустой и безжизненный взгляд… эта жуткая картина все время стояла перед глазами. Единственное, что осталось важным – чтобы мать выжила. Ведь несмотря ни на что, мать девушка любила. Ведьма была единственным человеком, кого она искренне уважала, кем восхищалась, на кого пыталась равняться.
Растерявшая всю спесь Лариса глотала едкие слезы, кляла себя за беспомощность и впервые неумело молилась всем Светлым и Темным Богам о сохранении жизни Надежды. И пусть мать ее потом прогонит, пусть накричит, выгонит из клана… да плевать, лишь бы она жила, лишь бы знать, что она просто существует, что поможет и поддержит несмотря ни на что.
Песочные часы мироздания тихо роняли песчинки вечности. Наконец открылась дверь, пропуская уставшего пожилого доктора. Лариса бросилась к нему, как утопающий к спасательному кругу:
– Доктор, как она? Доктор!!!
Седовласый мужчина вздохнул.
– Состояние пациентки тяжелое, но стабильное. Ей повезло, быстро привезли. Мы сделали все возможное, остается только ждать. Пока что динамика положительная, организм у нее сильный, надеюсь, скоро переведем из реанимации в интенсивную терапию.
Слезы Ларисы прорвались потоком. Только теперь это были слезы облегчения. И надежды.
Выплеснув слезами всю боль, страх и напряженное ожидание самого худшего, молодая Полеева уснула здесь же, на узкой колченогой лавке. Никакая сила не заставила бы ее уйти отсюда.
* * *
Виктор Андреевич вышел из кабинета с чувством глубокой удовлетворенности. Оба мантикора сопровождали его, держась поблизости, готовые в любой момент выполнить любой приказ. Но отдавать приказы маг не спешил, уйдя глубоко в свои мысли. Которые от ночного происшествия упорно возвращались к сладкой девочке в его постели. Судьба ведьмы, оказавшейся с его помощью в реанимации, Ивашина не волновала – слабые и глупые всегда умирают первыми, всего лишь естественный отбор. Ему даже не пришлось тратить время и Силу, достаточно оказалось слегка изменить конфигурацию защиты дома и настройки Стража, чтобы удар был отражен на того, кто его нанес. Автоматически. Его зеленоглазая девочка даже не проснулась. Его девочка…
Перед глазами словно наяву возникла соблазнительная картинка ее обнаженного тела в отблесках огня, разметавшиеся шелковистые волосы, отливающие пламенем и золотом, приоткрытые влажные губы, поцелуй со вкусом красного вина, бездонные, как омуты, изумрудные глаза, подернутые пеленой страсти, его ладони, скользящие по теплой бархатистой коже.
– Нет, я точно псих! Как пацан уже, совсем сдурел, на девке повернулся, с похотью совладать не могу, – пробормотал мужчина, усилием воли гася так некстати возникшее возбуждение. – Или она точно суккуб!
Мантикоры уставились на хозяина в недоумении. Ивашин раздраженно обернулся:
– Чего таращитесь? На мне футбол не показывают. Ал, марш в больницу, с ведьмы глаз не спускать, подохнуть не давать: пока она нужна мне живой. Как только придет в себя – передашь приглашение ко мне на чашку чая. Дэм, охранять девчонку, как собственный зад. И не дай Тьма мне услышать плохую новость, упокою!
– Исполняем, хозяин, – рыкнули твари и растворились в воздухе.
А Виктор отправился на кухню варить кофе на двоих. Маг знал о трепетной любви Киры к этому напитку, полностью разделял ее, и утренний кофе перед началом трудового дня быстро и естественно стал их маленькой традицией.
На кухне задорно посвистывал чайник, перебивая тихо мурлыкающее утренние новости радио. Еще толком не проснувшаяся, но полностью одетая Кира намазывала маслом хлеб, периодически с опаской поглядывая на дежурного мантикора, развалившегося почти у нее под ногами. При виде мага девушка вспыхнула, пролепетала «доброе утро» и продолжила готовить бутерброды с таким видом, словно ничего интереснее масла в жизни не видела. Внешне она держалась с достоинством, но аура полыхала стыдом и смятением едва ли не на весь город, и Ивашину даже не нужно было владеть телепатией, чтобы понять: соня вскочила ни свет ни заря и поскорее натянула джинсы, рубашку и свитер, чтобы его не провоцировать. А сейчас готова была отправиться хоть к демонам, лишь бы подальше отсюда.
– Прогуляйся к машине и жди нас там, – приказал маг фамильяру, и чудище исчезло.
Девушка взглянула ему вслед уже не столько с опаской, сколько с сожалением: к мантикорам она уже начала привыкать. А вот с магом чувствовала себя как на вулкане, слишком уж сильные и противоречивые чувства он в ней будил. А в себе разобраться порой даже труднее, чем в сопромате. Проклятие, ну почему от одного его взгляда перехватывает дыхание и начинает искриться воздух? Что с ней, двести тысяч демонов, происходит? Как она докатилась до того, что бесстыдно позволила этому нахальному Высшему ласкать себя, еще и откровенно наслаждалась происходящим, а потом вообще заснула в объятиях Виктора Андреевича, даже не потрудившись одеться. Совсем с катушек слетела, поделом маг принял ее за шлюшку. Проклятие, стыдно-то как! Домазав бутерброды, Кира отошла к окну взглянуть на градусник и взять передышку. И оказалась прижата спиной к груди того, от кого пыталась сбежать.
Прекрасно понимая, что от Ивашина не вырваться, бежать ей некуда, да и крайне глупо было бы так себя вести, девушка замерла. От иерарха можно было ожидать чего угодно, его возможности, мотивы и поступки ставили Киру в тупик, но в то же время она с удивлением поняла, что страха или настороженности перед ним больше не испытывает. Ни капельки! Фил прав, если бы маг хотел причинить ей вред, давно бы это сделал массой всевозможных способов. А если бы не стыд за вчерашнее, стоять с ним вот так, уютно устроившись в его объятиях, прислонившись головой к сильному плечу, было бы так же приятно, как и… Стоп! После вчерашнего вечера этот мужчина теперь уже точно считает ее девицей нестрогих правил и крайне облегченного поведения, которая просто ломается, набивая себе цену. Причем считает так вполне обоснованно. Воспоминание о вспышке собственной страсти, о бескрайней и совершенно бесконтрольной чувственности жгло ее, как огнем.
Мужчина подобных мыслей ничем не выдавал. Как и не спешил предпринимать никаких активных действий: просто молча обнимал ее, согревая подрагивающие руки, успокаивая, и с каждой минутой Кире действительно становилось все спокойнее, на смену внутреннему раздраю приходили ясность, комфорт и привычная уверенность в себе.
– Извини, если вчера счел мое поведение некорректным и недостойным для мага, – наконец нарушила молчание Кира. – Сказала бы, что больше не буду, но боюсь, не сдержу Слово.
Маг, незаметно погасивший в ее ауре очередную вспышку стыда и самоуничижения, рассмеялся и еще крепче сжал девчонку в объятиях.
– А я бы и не принял от тебя такое Слово. И сам бы его не давал! А если бы, болван, умудрился дать – уже бы не устоял перед тобой и нарушил, как Боги святы. И позорно закончил свои скорбные дни посмешищем для всей иерархии и жалким брехуном. Так что, если кто и ведет себя некорректно, то явно не ты, – успокоил Виктор. – А я вполне могу себе это позволить.
Кира не смогла сдержать смеха: уж кем-кем, а жалким брехуном, лишенным Силы, Виктора она представить не могла.
– Ты настолько не уверен в себе и уверен в нарушении? – подколола мага осмелевшая девчонка.
– С тобой я уверен только в том, что без дров не останусь. И соседям дров нарублю, всё лучше, чем наброситься на одну нахальную девчонку, как голодный оборотень!
– Не надо, бедный оборотень! – Кира совсем развеселилась. – Я гадость ядовитая, костлявая и несъедобная, родная мать говорит, что от меня несварение, мигрень и один геморрой.
– О Великая Тьма, благо, что не два! – фыркнул от смеха маг и шлепнул девчонку пониже спины. – Поучить бы тебя хорошим манерам, принятым в приличном магическом обществе, но мы уже опаздываем.
– Тогда пошли есть, пока завтрак не окаменел!
Окаменеть бутербродам они не позволили. После завтрака маги спустились к «космолету», в котором на заднем сиденье с видом сибарита уже расположился Дэм. В ожидании хозяина мантикор расселся в машине в позе сфинкса и разгадывал неизвестно откуда стянутый сканворд, задумчиво покачивая хвостом с зажатой в нем авторучкой.
– Полный крах, поражение, разгром. Шесть букв по горизонтали, вторая – "и"? – спросил монстр, с надеждой глядя в сторону магов золотисто-красными в утреннем свете глазами.
– Если бы не вторая "и", сказала бы, что это провал. Или кранты. А так, извини, только матерщина вспоминается. И сессия, что в принципе то же самое, – с сожалением ответила Кира, устраиваясь на переднем сиденье.
– Фиаско, знатоки, – положил конец дискуссии Виктор, садясь за руль.
– Подходит! Спасибо, хозяин! – счастливый мантикор опустил хвост, держащий ручку, к журналу и торопливо заполнил клеточки, пока маг заводил мотор и привычно активировал ромбовидную печать для перемещения в подпространстве.
* * *
Кира сидела за партой и в растерянности смотрела на зажатые в руках деньги. Такой крупной суммы она еще в своей жизни в руках не держала: целых 4600 рублей! И это за минусом задатков. Очень приличный заработок, учитывая, что средняя стипендия 200–300 рублей, а повышенная – целых 500! Теперь она точно расплатится с долгами, затарится продуктами длительного хранения и сигаретами, порадует рождественскими подарками маму, бабушку и мелких спиногрызов, наконец-то позволит себе тот кофе, который вкусный, как у Ивашина, а не самый дешевый, и купит теплые ботинки. Или даже сапоги, гулять так гулять! На кроссовки уже смотреть страшно, а носить их всю зиму, по любой погоде – наказание, которое она бы не пожелала и врагу.
Невидимый для большинства Дэм растянулся в проходе между партой и окном, как большая собака, и лениво дремал, подергивая хвостом и изредка бросая вокруг цепкие взгляды – сканировал рабочую зону.
– Здорово, вобла тощая! – жизнерадостно плюхнулась рядом сонная Маша, едва не наступив мантикору на хвост, и протянула Кире гамбургер. – На вот, пожуй, болезная, ты ж не обедала. Так и кони двинуть можно!
– Спасибо, мать кормящая! – поблагодарила Кира подругу. – Занята была, работу заказчику сдавала.
Зато теперь я богата, как демон сребролюбия и стяжательства! И пока на моей шее не сомкнулись холодные зеленые лапки, предлагаю после учебы рвануть в торговый центр. – А может, вместо учебы? – у Машки загорелись глаза. – Ну Ки-и-ир, всего две пары остались, может, ну их?
– Мне еще в лабораторию надо, – колебалась Кира. – По химии в одном варианте попались незнакомые опыты. Можно написать от фонаря, но так получится халтура, и кто мне за это заплатит? Еще и клиентов потеряю. Нет, лучше провести, как положено, пока Наташка в лаборатории.
– Так она там сегодня до талого (допоздна, до самого конца – прим. автора), еще успеешь вернуться! А мне Макс чайной ложечкой весь мозг проест, если вечером ни меня, ни жрать дома не будет.
– Ты и мертвого уговоришь, – засмеялась Кира. – Валим, пока Сорока не прилетела!
Девушки наскоро побросали тетрадки и ручки в рюкзаки. Следом отправился гамбургер. Схватив пуховичок и мысленно свистнув мантикору, Кира подхватила Машу под руку и выскочила из аудитории, словно за ней гнались самые жуткие демоны во главе с самим деканом строительного факультета.
