Текст книги "Клан. Человеческий фактор (СИ)"

Автор книги: ShadowCat

Глава 11. ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ

Солнечный зайчик, словно воришка, скользнул по колышущейся занавеске на подоконник и проник в сонный дом. Лениво попрыгал по потолку, пробежался по стене, отразился в бездонных глубинах трюмо и запутался в светлых волосах спящей девушки, раскрасив их в золото и янтарь, коснулся пушистых ресниц.

– М-м-м, – совсем по-детски выразила недовольство девушка, зажмурилась и спрятала мордашку от нахального лучика, уткнувшись в грудь мужчины, лежащего рядом.

– Что м-м-м? – мужская пятерня зарылась в вызолоченные волосы, поглаживая затылок, шею, медленно опустилась к обнаженным лопаткам и ниже вдоль позвоночника.

– М-м-маг ты, – девушка, еще не до конца проснувшаяся, растрепанная и теплая после сна, тихонько мурлыкнула и прижалась к мужчине еще ближе, коснулась губами груди, скользнула невесомым поцелуем по шее, лаская пальчиками горячую кожу, и уже привычно закинула на мага ножку.

– Не самое плохое слово на букву "м-м-м", – заметил маг, ласково проводя ладонью по ее бедру и едва сдерживая вполне естественный порыв опрокинуть на спинку маленькую зеленоглазую хулиганку, так… приятно испытывающую границы допустимого и пределы его терпения. – Ну что, на м-м-море?

– Ну еще пять м-м-минуточек! – зажмурилась девчонка, щекоча его ресничками.

– Пять минут и ни секундой больше, – строго обозначил сроки Виктор, но в глазах мужчины плясали чертики и смешинки. – Сама же просилась смотреть рассвет, а теперь заднюю включаешь? Нет, так не годится! Через пять минут по хорошему не встанешь – подниму заклинанием, как мертвяка! Некромантию? Обижаешь, конечно знаю. Все, пошел варить кофе!

Местное светило уже почти поднялось из-за горизонта, потоки солнечного света заструились с небес на сверкающее фиолетовое побережье и зеленый оазис с виллой, накрытый куполом магической защиты. В сказочно красивом безымянном мире с очень сложными координатами начинался новый день – четвертый день спонтанного отпуска Высшего мага и его юной ученицы.

– Ну не уходи, полежи со мной, – сонно потянулась Кира, не желая покидать уютные объятия. – С тобой тёплышко! А кофе потом вместе сварим…

– Ох, лиса! – покачал головой маг, прижимая мелкую к себе и зарываясь в растрепанные волосы. – Мне, думаешь, хочется от тебя уходить? Но я все-таки живой мужчина и темный иерарх, а не ангел терпения, и боюсь, еще одна провокация, и сделаю так…

Одно стремительное движение – и девушка оказалась лежащей под ним на спине с разведенными ногами. Руки блондинки так и продолжали обнимать мужчину, замершего, опираясь на локти, в опасной близости от ее губ.

Запоздало осознав свое незавидное положение, Кира смутилась и заерзала, не понимая, что заводит мага еще больше. Освободиться у нее, разумеется, не вышло, и девушка не придумала ничего лучше, как сплести ноги за его спиной. Ивашин шумно выдохнул, впиваясь жадным взглядом в ее порозовевшее лицо и расширившиеся зрачки, медленно провел пальцами по щеке и хрипло пообещал:

– А потом свяжу "авоськой" и буду жестоко пытать.

– Как жестоко? – одними губами спросила девушка, пытаясь выровнять непослушное дыхание.

– Очень жестоко и бесчеловечно, – ответил маг. – За пятки и подмышки буду щекотать!

– А я щекотки не боюсь! – с вызовом ответила Кира, шевельнув бедрами. – Ну, почти…

– Это тебя еще никто не щекотал, как положено, – уверенно прошептал Виктор ей на ушко, дыханием и слабым потоком Силы щекоча нежную кожу шеи. По телу девушки пробежали мурашки. – Вот и проснулась, наконец! А теперь – подъем, иначе я за себя не ручаюсь!

Мужчина грациозным хищным движением поднялся и направился в душ. Ледяной душ в последнее время стал для мага таким же привычным, как планерки, утренний кофе, тренировки в спортзале и постановка магической защиты.

– Подлый метод побудки, – фыркнула девушка и тоже поднялась с постели, накидывая на обнаженное тело полупрозрачный халатик. В голосе ее слышалось легкое разочарование, которое сама малышка не осознавала. – Почти борьба в партере. Или планка на локтях с утяжелением.

– Мне известны и другие, намного интереснее борьбы. И точно приятнее планки, – обернулся Ивашин. – Пожалуй, именно их я бы и предпочел. Да и тебе бы понравилось. Но, боюсь, еще не время, ты бы сочла их еще более подлыми.

Маг подмигнул вспыхнувшей Кире и скрылся в душе.

– Вот же… наследник драных штанов! – фыркнула Кира ему вслед.

Четвертый замечательный день уже вступил в свои права.

Маги проводили время за купанием в море, прогулками, неспешными разговорами у ночного костра и горячими ласками, согревающими в предутренней прохладе не хуже жаркой печки. Уже во вторую ночь пребывания на этом уровне шило авантюризма, не дающее Кире покоя, погнало ее в открытое море. Волнующийся за ночную русалку Виктор поначалу хотел Силой вернуть своевольную зеленоглазку на берег и, возможно, даже отшлепать, но, почувствовав ее радость и восторг, решил присоединиться.

Они наперегонки плавали по лунной дорожке, каждую гонку завершая поцелуями, создавали красочные иллюзии всего, что придет в голову, начиная от подводных городов и светящихся рыб, заканчивая величественными фрегатами. Виктор даже создал весьма реалистичную иллюзию Летучего Голландца, не на шутку напугав Киру, за что был оглушен спонтанным выбросом Силы и обрызган водой. А затем, устав, они долго лежали на спине в открытом море, держась за руки и глядя в черное небо, сплошь усыпанное мерцающими алмазами звезд, глядящих с высоты в черную гладь моря, от чего видимая граница между морем и небом стиралась, и Кире казалось, что она парит в космосе.

К присутствию Ивашина рядом девушка быстро привыкла и даже не поняла, в какой момент из потенциальной угрозы, кары Богов и страшилки для непослушных детей он превратился в неотъемлемую часть ее маленького мира, и далеко не самую плохую его часть. Взглянув на мага адекватно, не замутненным страхами и предубеждениями взглядом, она была ошеломлена увиденным: Высший оказался интересным собеседником, понимающим другом, внимательным и заботливым мужчиной, не пытающимся задушить своей заботой, жестоким к врагам и конкурентам, но терпеливым и чутким с ней. На его фоне ровесники и все прочие мужчины блекли, терялись и проигрывали по всем статьям. Засыпать и просыпаться в его объятиях из пугающей перспективы превратилось в привычную и приятную реальность, вытеснившую и обесцветившую опасения, по факту оказавшиеся надуманными.

Маг больше не давил, ни к чему не принуждал, не ругал за ошибки и не пугал своей силой и властью. Поначалу такие перемены насторожили Киру, но настороженность быстро уступила место психологическому комфорту и природному любопытству, которое мужчина с удовольствием удовлетворял. Наследник знал и умел очень многое, что мастерски демонстрировал, вызывая у девушки восхищение и восторг, и вовсе не напоминал высокомерного напыщенного индюка, с которым она сравнила мага от пустой обиды.

Особенно поражали неискушенную девчонку терпение и железный самоконтроль Виктора. После трех сумасшедших ночей в его власти, полных огненных откровенных ласк, зеленоглазка все еще оставалась девственницей. Девушка прекрасно понимала, что вряд ли другой "дорвавшийся" оказался бы способен даже в пылу страсти не терять головы. Или вообще захотел бы усложнять жизнь и ломать себе кайф, чтобы не обидеть ее, не напугать, не причинить боли. Кира осознавала это и ценила, проникаясь к Ивашину все большим уважением и доверием, тянулась к магу, как полевой цветок тянется к солнцу. Хотя, себя она скорее бы сравнила с придорожным бурьяном, живущим и тянущимся вверх скорее вопреки, и лишь по какому-то странному капризу обогретым солнцем. Ее личным, персональным солнцем, под лазерным прицелом стальных глаз которого было так уютно и безопасно.

– Вииить! Смотри, смотри, портал! У меня получилось! – Кира подпрыгивала и радостно хлопала в ладоши, любуясь собственноручным творением, похожим на ту самую волосатую снежинку.

– Демонова погибель! Дырка от бублика это, а не портал! – проворчал примчавшийся на зов Высший, схлопывая воронку Хаоса. – Выпорю, клянусь драными штанами!

И почему-то ей было весело, радостно, легко и совсем не обидно. Дырка от бублика? Ну и ладно, все равно будет портал. У меня же получится? Ты же научишь?

– А как ты стал Высшим? Или вами рождаются?

– Не рождаются, до этого надо докатиться!

– Ну и как же ты докатился-то до жизни такой?

– Отец катил-катил и докатил. А потом по накатанной.

– А чем вы принципиально отличаетесь от остальных?

– Не понял суть вопроса.

– Ну… чем ты, например, отличаешься от меня? Кроме уровня потенциала?

– Не здесь, в постели покажу.

– Инкуб!

– Горгулья! Хотя нет, они молчаливые. Сирена!

– ПВО?

– Русалочка…

Обжигающий взгляд, искры по венам, горячие губы, нагретый солнцем песок – как сверкающие фиолетовые простыни. Такой мелкий, как же долго потом его вычесывать из волос!

– Семья магов, как и семья людей, имеет свои плюсы и минусы.

– Я всегда думала, как круто было бы, будь мои родители магами. У вас была дружная семья?

– Отличная, но вовсе не идеальная. Мама работала в номенклатуре. Отец был полковником КГБ и мало бывал дома, мы ждали его, почти как Деда Мороза. Папа ценил каждую минуту, проведенную с семьей, был справедливым, но строгим. Когда сердился, называл нас с сестрой бешеными тварями из Бездны и грозился упокоить. Правда, лет с десяти я уже перестал бояться упокоения и начал больше бояться лишения карманных денег. И тессеракта.

– Ух ты, у тебя тоже есть сестра! А она как ты, маг?

– Маг, маг! Слабенький землевик, цветы у нее растут – закачаешься! Младшенькая, вся в мамку. А твоя?

– Не знаю, она совсем мелкая, 8 лет всего. И братишке двоюродному – 5. А тессеракт – это что?

– Ловушка четырехмерная. Будешь много болтать – продемонстрирую!

– А это уже провокация, Высший! Или мотивация?

Пролетающая в васильковом небе стайка йиннэн заинтригованно сделала крюк и покружилась над берегом, с интересом рассматривая магов, плещущихся на мелководье.

– Привет, кошаки! – помахала им Кира.

Дикие йиннэн завершили круг, ушли в пике и исчезли за горизонтом, в глубинах неба. Или портала, демон их разберет.

– А куда это они?

– У них свои Пути.

– А давай поймаем!

– Зачем мучать? У нас своих фамильяров хватает.

– Ну и ладно. И вообще, порасти оно здесь все ромашками!

Поток Силы разошелся по пространству, как круги по воде. Виктор вздрогнул – за ухом у мага торчала ромашка. Такая вполне чернобыльская ромашка, размером с небольшой подсолнух. И такие же ужастики усыпали побережье на несколько десятков метров, а некоторые даже проросли из воды, как лотосы.

– Хорошо, что не кактусами! И не "провались оно все в Бездну", – вздохнул взрослый маг. – Намек понял, берем курс на самоконтроль.

На террасу, уходящую в море, медленно опускались сумерки.

– Сумерки – трещина между мирами, – тихо и задумчиво проронила Кира, приникнувшая к плечу мужчины, смотря на тающий закат и медленно темнеющее небо. – В книге одного мага прочитала*. (*К.Кастанеда, "Учение Дона Хуана" – прим. автора)

– Хороший маг создаст трещину между мирами когда и где угодно, котенок, – тепло ответил Виктор, сжав маленькую ладошку. – А бездарному никакие идеальные условия не помогут. Но что-то в этом есть, время действительно пограничное, хрупкое. Я уже и забыл давно, какими бывают закаты.

– Почему? – удивленно обернулась к нему девушка.

– Из офиса заката не увидишь, – хмыкнул мужчина. – А для межмировых переходов мне это давно не нужно.

Девушка замолчала, задумавшись. Почему-то ей вдруг стало жаль этого сильного, умного, могущественного мага. Жить исключительно категориями необходимости, эффективности и целесообразности? Никому не доверять, играть роли, все и всех постоянно контролировать, руководить людьми, нести огромную ответственность, общаться с теми, кто не нравится, потому что надо? Знать столько, что в мире практически не остается тайн и становится скучно жить? Кошмар, да и только!

Кире пришла в голову интересная, заманчивая идея – тоже показать ему другой мир. И неважно, что порталы открывать она пока не умеет, и даже переход в подпространство для нее – запредельно сложная задача. Зато у нее есть коллекция травяных чаев, бабушкино земляничное варенье, любимые книги, ароматный липовый цвет, шалфей и мята, собранные своими руками, гитара, заснеженная рябина под окном и целый ящик переложенных ватой елочных игрушек – старых, стеклянных, напоминающих о детстве. А еще заснеженные горки, с которых так здорово съезжать на пакете или картонке, любимые тайные местечки в городе, полянка подснежников в месте Силы, случайно обнаруженная в лесу, и просто восхитительная крыша ее многоэтажки – плоская, просторная, ощетинившаяся в небо иглами антенн, с которой открываются такие закаты, что захватывает дух! Весна совсем скоро, осталось зачетную неделю пережить да сессию продержаться. А дубликат ключа от чердака она уже давно сделала.

Закрывшись на всякий случай щитами, чтоб до поры утаить от спутника свои мысли, Кира снова удобно устроилась на его плече. Любитель телепатии продолжал обнимать ее, сидя на террасе и любуясь догорающим закатом, как будто впервые.

От ночного моря тянуло свежестью и прохладой. Язычки пламени лизали смолистые дрова, отбрасывали вокруг отсветы и изменчивые тени, словно изнутри озаряя лица мужчины и девушки, сидящих у огня. На коленях у девушки лежала гитара.

– Не виноватая я, она сама появилась! Я просто так подумала! Я не подготовилась! Ни за что! – слабо сопротивлялась Кира. – И вообще, мне дракон на ухо наступил. Сразу на оба! А потом еще василиск проехался. Поэтому трезвая пою я только в ванной!

– Вино белое, красное, полусладкое, сухое, эльфийское? Виски, коньяк, абсент, гномий самогон, ракетное топливо? Или сразу ванну? – изогнул бровь мужчина. В глазах мага полыхали отблески пламени.

– Даже за ванну с шампанским – нет!

– Покажу, как соединять в одно заклинание противоположные Силы! – хитро прищурился Виктор. – Например, на стихиях Огня и Воды…

Девушка задумалась. Лицо ее отражало мучительную внутреннюю борьбу. Петь перед магом она стеснялась еще сильнее, чем на школьных и университетских мероприятиях. Почему-то это казалось чем-то очень личным.

– Ладно, только заклинание – сегодня! Утром деньги, вечером стулья! – наконец решилась Кира.

– Даю Слово, – согласился маг.

– Принимаю. Тогда, пожалуй, эльфийское – нельзя упускать шанс попробовать такой эксклюзив, – вздохнула девушка, бросая на мага хитрый взгляд и пробегая пальцами по струнам. – И не жаловаться – сам напросился.

– А почему не гномий первак? – заинтригованно поинтересовался Виктор, откупоривая только что телепортированную бутылку темного стекла, оплетенную на манер корзины.

– Не в тему, мне кажется, – пожала плечиками Кира. – Вот сессию сдам, тогда. Ну, начнем, благословясь – чего ради науки не сделаешь, на какой позор не пойдешь!

Девушка коснулась струн тихим перебором и запела:

 
– Я вижу небо, в нем тишина.
Я поднимаюсь к небо, еле дыша.
И вдpyг понимаю – это во мне душа.
Странное дело – это моя душа.
Как нелепо: жить вниз головой,
Когда такое небо есть надо мной,
И, кажется, звезды можно достать рукой.
Я и не ведал, что этот мир такой…
 

Мир вокруг затих, глядя на двоих у костра мерцающими глазами бесчисленных звезд. Лишь потрескивание костра и мерное дыхание моря сплетались с женским голосом и звуками музыки, возможно, вообще впервые раздающейся под небом этого мира.

 
– …Но что-то всерьез менять,
Не побоясь в мелочах потерять,
Свободно только небо над головой моей*
 

(А. Иванов, «Боже, какой пустяк» – прим. автора)

Песня закончилась, оставив после себя терпкое послевкусие и ощущение недосказанности. Маги еще долго сидели, глядя на огонь и думая каждый о своем. Затем Кира встряхнула головой, словно пытаясь проснуться, и протянула гитару Виктору.

– Ну, теперь твоя очередь, хранитель модного наследия. На концерт я не подписывалась. Знаю, умеешь же!

– Ладно, уговорила, моя сирена и по совместительству стажер элитного бутика Ивашиных, – ухмыльнулся наследник. – А что ты хочешь услышать?

– Да что первое в голову придет, то и пой, – ответила девчонка, щурясь на огонь. – Здесь так хорошо, что готова слушать под гитару учебник сопромата. И даже сама его на музыку положить!

Мужчина слегка задумался, перебирая струны. Вскоре надо побережьем зазвучала уже другая песня.

 
–  Я хотел бы вернуться в дом —
В дом, который я потерял,
Чтобы вновь за моим окном
Кто-то ждал меня и встречал.
Я хотел бы мой дом опять
Потревожить дверным звонком,
Нежно женщину ту обнять,
Что осталась во времени том*
 

(М. Шелег, «Дом» – прим. автора)

Голос у мага оказался шикарный – мягкий баритон с едва заметной бархатной хрипотцой. И дракон по ушам ему точно не топтался! Девушка слушала, словно завороженная. Мир снова умолк, а время растянулось в бесконечность и снова сжалось в точку.

 
– Я хотел бы, чтоб был сентябрь,
Чтобы полон был дом гостей.
Ну, уж коль не друзей, то хотя б
Всех знакомых разных мастей…
 

Киру не покидало ощущение неправильности, нереальности происходящего. По всей видимости, выбор песни оказался далеко не случайным, а как раз глубоко личным? Как и у нее? А может, ей просто кажется? Тогда стоит вспомнить обережный знак от галлюцинаций и осенить им свою головушку, которую, похоже, напекло солнышко, а не придумывать разную чепуху. В самом деле, кто она такая, чтобы Высший перед ней открывался?

 
– Я хотел бы вернуться в дом,
Где любил я и был любим.
Я бежал бы к нему босиком,
Только дом превратился… в дым.
 

Мужчина взял последний аккорд, не глядя на Киру, передал ей гитару, подбросил в костер пару поленьев, перед этим разрубив их надвое Силой, чтоб лучше горели, и снова повернулся к девушке. Серо-стальные глаза, отражающие пламя, смотрели спокойно и ясно, а мысли или эмоции мага считать было невозможно – идеально ровная, словно зеркальная, без единого всплеска аура одного из Сильнейших не давала на это ни единого шанса.

Девушка вздохнула – ну а что она хотела, вот так просто взять и просканить Высшего? Это она для него – открытая книга, сам же маг оставался для нее учебником по квантовой физике на японском языке. Хотя, не совсем верное сравнение – в квантовой физике она разбиралась и весьма неплохо. В отличие от мотивов и поступков этого экземпляра, который смотрел на нее, прищурившись, в ожидании следующего хода.

Кира задумчиво коснулась гитарных струн.

– Хорошая песня. И поешь классно. Только грустная очень. Вот думала "Дым сигарет с ментолом" спеть или что-то из "Короля и шута", про некроманта, например. Но все не то.

– Про некроманта? А ты рисковая, – хмыкнул Виктор.

– Я еще и анекдоты про Высших знаю, но не суть, – ответила девчонка.

– Расскажешь парочку?

– Тебе – нет. Похабные очень.

– Ты считаешь, что я открою в них для себя нечто новое? – маг вопросительно изогнул бровь.

– Вряд ли, но все равно рассказывать не буду. Лучше спою ту песню, которую мне в детстве пела мама, – девушка осторожно, словно сомневаясь, коснулась струн.

 
– Белым пологом зима-недотрога
Укрывает одинокий сад.
Возвращайся поскорее, ради Бога,
Возвращайся, пожалуйста, назад.
В мокром парке мы бродить с тобою будем,
Слушать музыку дождя и мечтать.
Все проблемы и все беды позабудем
Ведь нам есть, о чем друг другу рассказать.
Мы с тобой присядем тихо у камина,
Злую вьюгу мы не пустим в дом.
Пьяный запах счастья и жасмина,
И гитары тихий полутон…
 

Песня лилась, проливалась бальзамом на старые раны. Маленькая зеленоглазка сама не понимала, какую медвежью услугу себе оказала, невольно затронув не только интерес мага, но и его душу.

Девушка допела, задумчиво взяла несколько затихающих аккордов, протянула гитару мужчине и замерла в растерянности, перехватив взгляд, полный дикого желания, смешанного со странной нежностью и чем-то еще, чему она не могла подобрать определения, но что вызывало желание бежать. Прочь, в Бездну или …к нему?

– Пожалуй, хватит на сегодня песен, – с усилием произнесла Кира, стараясь не отводить взгляда. – Я свою часть договоренности выполнила, с тебя заклинание! Ты Слово дал.

Последнюю фразу она произнесла совсем тихо. Только сейчас девушка в полной мере осознала, что в этом мире кроме них двоих никого нет, бежать некуда, а она, похоже, снова умудрилась спровоцировать Высшего и вызвать в нем демон знает какие чувства и намерения. Проклятие и триста тысяч демонов, ну чего ей не сиделось спокойно у костра?

– Дал, – хрипло согласился Виктор, откладывая гитару и разглядывая Киру, словно видел в первый раз. – И не отказываюсь. Переключайся на магическое зрение и смотри сюда.

Над ладонью мага вспыхнул язычок пламени, похожий на огонек зажигалки или свечи.

– Огонь, – полушепотом пояснил мужчина, не отводя взгляда от лица девушки. – Частичка плазмы, моя преобладающая стихия. И Вода…

Вокруг огонька возник водный пузырь наподобие мыльного. Под ошеломленным взглядом Киры пузырь увеличился, вытянулся, разделился на несколько пузырей, каждый с огоньком внутри, снова слился в одно целое, затем покрылся гранями, засияв, словно бриллиант. Маг убрал ладонь и легким потоком Силы зафиксировал материализованное заклинание в воздухе.

– Потрясающе! – выдохнула пораженная девушка. – Так сложно и в то же время так просто! Я и представить себе не могла, что противоположные Силы могут не гасить друг друга, а сплетаться и создавать невозможное.

– Просто задаешь нужный вектор и тщательно контролируешь каждый поток. Качнешь равновесие в одну сторону – Огонь погаснет, в противоположную – иссохнет Вода. Сделаешь все правильно – получишь магический светильник. Или украшение, или оружие, или то, что посчитаешь нужным. Полученный объект будет обладать теми же качествами, что и формирующие Силы и целым комплексом принципиально иных. Попробуешь?

– Я не владею Огненной силой, – смутилась Кира. – Только с Водой что-то получается.

– Исправим, – маг развернул вверх ее ладошку. – Давай, не дрейфь, эта реальность отзывчива и пластична.

Девушка зажмурилась и изо всех сил, всем существом потянулась к Силе Огня. Быть бездарностью в глазах Виктора казалось ей наихудшей из перспектив. Ладонь Киры полыхнула пламенем, практически не уступающим костру. Девушка от неожиданности вскрикнула и отшатнулась.

– Не бойся, я все контролирую, – спокойно отозвался маг, удерживая ладошку. Огонь под его взглядом съежился и даже не думал обжигать. – Теперь Вода.

С Водой проблем у юной водницы не возникло – привычная и родная стихия обволокла огонь бесформенной колышущейся каплей. Огонь несколько раз порывался погаснуть, но Кира удержала равновесие, балансируя между Силами, словно канатоходец.

– Не волнуйся, у тебя отлично получается, – успокоил мужчина, с интересом наблюдавший процесс. – Теперь придай форму и зафиксируй в стазис, умеешь?

– Немного, – прошептала девчонка, сама потрясенная тем, что у нее получается.

Капля дрогнула и собралась в правильную сферу, превратившуюся в сияющее сердце, медленно поднимающееся в звездное небо. Девушка ахнула, вспыхнула и попыталась вновь вернуть светильнику шарообразную форму.

– Не стоит, не получится. Истинное намерение всегда сильнее страха и человеческих шаблонов, – прокомментировал ее действия маг. – А то, что ты подключила стихию Воздуха, в очередной раз меня удивило, в первый раз и две стихии редко подчиняются, но чтобы три?

– Я просто вспомнила, как запускала небесные фонарики, – оправдывающимся тоном пролепетала девушка.

– Наша магия – лишь отражение нас самих, – хриплым шепотом ответил Виктор, развернув ее к себе и проводя ладонью по щеке. В глазах мага отражалось пламя. – Иди ко мне!

Мужчина поднялся и протянул ей руку. Кира подняла на него взгляд и утонула, растворилась в этих глазах и тех обещаниях, что в них прочла. Низ живота захлестнуло жаром, во рту мгновенно пересохло, стало нечем дышать. Девушка несмело вложила ладошку в руку мага и тут же оказалась у него на руках, крепко прижатая к груди – почти, как в самый первый раз, и в то же время совсем иначе. Более интимно, волнующе. "Вовремя", – отметила девушка: тело налилось незнакомой тяжестью, какой не бывало после самых суровых походов и тренировок, наотрез отказавшись подчиняться воле и разуму. Но это больше почему-то не пугало. В объятиях этого мужчины было слишком хорошо и сладко! Судорожно вздохнув, Кира обняла мага в ответ, блаженно прикрыла глаза и уткнулась лицом в его шею, вдыхая запах моря, костра и ночной свежести, с едва заметными нотками знакомого дорогого парфюма.

Девушка ощутила всем телом, как мужчина напрягся.

– Я сделала что-то не то? – слегка растерянно спросила она, безуспешно пытаясь отодвинуться.

– Все хорошо, – хрипло ответил Ивашин. – Тьма, какая же ты еще маленькая…

Девушка не ответила, только теснее прижалась к нему. Маленькая, тоненькая, беззащитная, непривычно доверчивая, в пропахшей дымом футболке, с еще мокрыми после ночного моря волосами, она даже не вздрогнула, когда маг с ней на руках шагнул в портал.

Снова возникли они уже в спальне, упав на кровать уже обнаженными – пластичная реальность необитаемого уровня легко позволяла Высшему играть физическими законами. Забытая одежда в гармонии Хаоса разлетелась по комнате. Глаза мага полыхнули вспышкой пламени, и спальня наполнилась десятками парящих в воздухе магических светильников, в теплом приглушенном свете которых кожа малышки отливала бронзой, а потемневшие от страсти глаза напоминали обсидианы. Виктор коснулся губами ее приоткрытых губ, прямо, открыто взглянул в ее глаза и сбросил щиты, позволив ей увидеть всю неистовую мощь его желания, огненную страсть, жестко контролируемую стальной волей. Кира широко распахнула подернутые поволокой глаза и замерла, обескураженная и обезоруженная этой неожиданной откровенностью. В этот момент девушке стало предельно ясно, что она действительно принадлежит ему – каждой клеточкой тела, каждым вдохом, каждым прикосновением, похожим на внутривенное вливание огня, каждой искрой, жидким пламенем, бегущим по венам. И то, что он остановился – лишь иллюзия, отсрочка неизбежного. Только теперь это открытие ее не пугало – беспощадная ярость стихии, первобытный голод, которые мог утолить только он, словно вирус, уже проникли в ее кровь.

– Девочка моя, – хрипло простонал Виктор, яростно, дерзко, жадно покрывая поцелуями свою дозу и упиваясь ее ответными несмелыми ласками. Неумелыми, но такими жаркими, искренними, крышесносными. – Мое безумие, искорка моя, не могу больше…

Виктор даже представить себе не мог, что способен на такую дикую страсть и всепоглощающую нежность, которую пробуждала в нем маленькая зеленоглазая девственница. Но сдерживался – из последних сил, задействовав всю стальную, непреклонную волю. Даже сейчас маг понимал, что первый опыт отпечатается в душе и памяти малышки на всю жизнь, и если он, как кусок идиота, сорвется и по его вине этот опыт выйдет травматичным, это пустит мантикоре под хвост все его старания. Мужчина слишком многое повидал и знал, как долго и мучительно заживают душевные раны – намного дольше, чем физические, зачастую оставляя уродливые, незаживающие шрамы и язвы в ауре, начисто лишающие женщину чувственности и возможности получать удовольствие. А не до конца сформированная аура Киры, мощная и сильная по человеческим меркам, для Высшего хрупка, как тонкое стекло или не распустившийся бутон. Безумно желая эту девочку, но не желая ее калечить, он чутко ловил каждое изменение в ее лице, глазах, ауре, отыскивая признаки страха или боли, но так и не смог их отыскать – желание и доверие оказались сильнее всех других эмоций.

Аура девчонки полыхнула расплавленным золотом. Кира выгнулась дугой, оплетая ногами его бедра и бесстыдно подставляя грудь под его ласки, тихонько застонала, вцепившись в плечи мага, когда мужские губы жарко коснулись чувствительных, как оголенный нерв, сосков. Глаза и аура мага полыхали чистым, первородным Пламенем, и девушка стремилась к нему, как мотылек, сгорая в этом пламени, таяла и плавилась от дурманящих, будоражащих ласк.

– Пожалуйста, не останавливайся, – путано, едва не задыхаясь, попросила она.

Он действительно желал ее – остро, болезненно, на грани одержимости, и Кира чувствовала это всем своим существом. Но даже сейчас, сгорая от страсти, маг контролировал себя, не допускал опасных выплесков Силы, способных разнести все на уровне к демонам, не спешил, опасаясь причинить девочке боль, испугать, оттолкнуть. Хотя, остановиться теперь его не заставил бы даже легион демонов вместе с праматерью. Его руки и губы словно впервые ласкали каждое чувствительное местечко, каждый укромный уголок горячего податливого тела, вырывая из груди девушки вскрики и стоны наслаждения. Впиваясь пальцами в простыни, она еще сильнее раздвинула ноги, открываясь для него, одновременно и желая утолить непонятную жажду, и ожидая резкой боли. И едва не задохнулась, когда его губы скользнули по животику вниз, накрыли ее горячую, ноющую и пульсирующую от желания плоть, и кончик языка медленным, томительным движением коснулся нежных складочек, раздвигая, лаская, проникая все глубже, не обходя вниманием ни миллиметра нежной шелковой кожи ее лепестков, описывая огненные круги и узоры вокруг чувствительного бугорка, от чего девушка забыла, как дышать, и лишь хрипло застонала, содрогаясь от удовольствия.

Таких откровенно-бесстыдных ласк, еще и в связи с собой, Кира не могла даже представить. На краткий миг придя в себя, она попыталась возразить, сжать коленки, но лишь ловила ртом воздух и бессильно сминала простыни – телу, извивающемуся в древнем танце наслаждения, было глубоко плевать на жалкий комариный писк надуманной морали.

– Не сопротивляйся, маленькая моя, доверься, – мягко прозвучало на краю сознания. – Не надо защищаться, оберегать от меня тело. Тем более, его самые уязвимые и чувствительные местечки. Моя малышка, моя девочка…

– Но ведь… Высшие такого… не делают, – еще слабо сопротивлялась девушка, пытаясь свести дрожащие коленки.

– Высшие делают все, что захотят, – донеслось в ответ. – А я слишком давно хотел тебя ласкать, везде, без запретов и любых границ. Раствориться в тебе, растворить тебя в себе… Сойти с ума…

Последних слов Кира уже не слышала – накатывающиеся с нарастающей силой волны острого удовольствия унесли, растворили все мысли, не оставив во всей бескрайней Вселенной ничего и никого, кроме них двоих. Девушка даже не поняла, в какой момент их губы вновь соединились, бедра Виктора вдавили ее в кровать, и напряженная мужская плоть медленно и осторожно проникла в разгоряченное лоно. Девушка вздрогнула, ожидая боли, но боли не было. Лишь небольшой дискомфорт, сменившийся новым, неизведанным ощущением наполненности, близости, расслабленности, и в то же время – Силы и абсолютной защищенности, которую мог подарить только он.