Текст книги "Мы говорим на разных языках (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Герда вскинула брови.

– Ты знаешь тех, кто живет здесь?

– Не многих, но – да, – он тихо засмеялся, – И лучше, чем ты думаешь! Тут достаточно заказчиков Сэльвы.

Герда передернула плечами, словно ей стало холодно.

Конечно, для нее не было секретом, откуда именно сюда привозят веселых ночных бабочек и прочий мусор, но говорить об этом было как-то не принято. Она знала, что Андрей, друг ее мужа из дома напротив, давно балуется порошками и шприцами, но откуда все это, даже знать не хотела, предпочитая закрывать глаза. Значит, была все же грань, на которой соприкасались их такие разные и чужие друг другу миры.

– На тонкой границе сделки наши миры могут встретиться, – словно подтверждая ее мысли, заметил Грэй. – Ты разве не знала этого?

– Я предпочитаю не думать об этом, – Герда немного отстранилась. – На границе сделки? Странно звучит.

– Так говорит мой брат, – Грэй отвернулся от окна и привлек ее к себе, поцеловав в шею.

Герда прикрыла глаза, задумчиво прикусив губу. Вот как думает о ее мире Грэй; для него это просто мертвый источник дохода… поделом и ей и всем остальным, кто живет здесь, сами себя такими сделали.

– А сам ты как думаешь? Нет других точек соприкосновения?

– Я не знаю, – Грэй пожал плечами и неожиданно тепло поцеловал ее в щеку. – Спи, давай.

====== “Знаешь, поедем ко мне” ======

Утренний будильник привычно пиликнул в 7:30, заставив Герду открыть глаза.

«Господи! Как же я хочу спать…»

Перевернувшись в кровати, она на минуту позволила себе уткнуться носом в плечо крепко спавшего Грэя и зажмурить глаза.

«57…58…59…60!»

Пора было возвращаться в реальность из сладкого мира сказок. Стараясь не шуметь, Герда накинула халат и вышла на кухню.

Привычное утро, шум потока машин за окном, кофе, завтрак и – работа.

Уже стоя в душе, под струями горячей воды, она задумалась над тем, как сейчас поступить: разбудить Грэя и предложить ему поехать с ней или оставить его спокойно досыпать?

Здраво рассудив, что если она будет его будить и ждать, пока он соберется, то безнадежно опоздает, Герда вышла из ванны, нацарапала записку и отправилась в офис.

Почему-то у нее не возникло даже мысли о том, что этот едва знакомый парень из явно бедного района может ограбить ее квартиру и исчезнуть с драгоценностями и деньгами.

Единственное, над чем Герда хихикнула, усаживаясь за руль, так это над тем, какое нелепое лицо будет у Димы, если он решит вернуться домой раньше времени, и какой скандал закатит мать.

«Наплевать мне на это. Лишь бы Грэй не надумал опять исчезнуть».

Офис.

Огромное окно во всю стену на одном из последних этажей свежевыстроенного небоскреба вызывало чувство, что весь мир лежит у ног. Герда подошла к тонированному стеклу и посмотрела вниз, рассматривая снующих по улицам людей и ползущие в пробках автомобили, дома, прижатые к мостовым расположившимся рядом деловым центром.

Она всегда ощущала острое превосходство своего рабочего места над всем окружающим миром, выглядывая каждое утро в окно, брезгливо кривя губы и думая о том, что всем тем, что лежит этажами ниже, управляет один-единственный бог – деньги.

Беспощадный, бездушный и жестокий, ничего не прощающий, не умеющий сострадать, но готовый покарать за малейшую оплошность, не способный ничего дать, зато отбирающий все до единой капли, до последнего хриплого вздоха. Бог, которому поклонялся новый, изменившийся мир вокруг, которому несли кровавые жертвы и ради которого готовы были предавать даже самых близких друзей.

Вопрос лишь цены.

Но сегодня Герде не захотелось подходить к окну и смотреть на город, она просто рухнула за компьютер и поторопилась окунуться в работу с головой, бросив Анике короткое «привет», пока желание сорваться и убежать отсюда прочь не завладело ей окончательно и не воплотилось в жизнь.

«Надо сделать то, что ты обещала. Надо! Надо! И чем быстрее сделаешь, тем быстрее вернешься домой!»

– Ты в порядке? – Аника покосилась на Герду, щелкая клавишами своего компьютера.

– Угу, – Герда поторопилась вспомнить, нормально ли она причесана и не нацепила ли случайно вчерашнее платье. – Не выспалась просто – голова болела адски полночи.

Аника кивнула и отвернулась. Она не очень любила слушать про чужие болезни, а рассказывать сейчас, что у нее тоже трещит голова от вчерашней вечеринки, явно не стоило.

Герда уткнулась в работу, отчаянно стараясь сосредоточиться на сегодняшних делах и не позволить себе соскользнуть в мысли о прошедшей ночи.

День, такой же, как и все его предшественники, показался ей невероятно долгим. Герда едва смогла уследить за ходом обеденного совещания, которое сама же и назначила еще позавчера. Ее мысли постоянно прыгали назад, в темноту спальни и жар совершенно новых чувств. Ночь, впервые за последние дни не подарившую кошмарных сновидений о похоронах отца, но принесшую с собой какую-то терпкую радость.

Едва дождавшись конца рабочего дня, Герда бегом бросилась из офиса, забыв даже накинуть пальто.

– Герда, – окликнул ее Аника, успевшая вскинуть глаза. – Тебе Дима звонил в обед.

– Рада за него, передай, что я очень устала после совещания и уехала с больной головой, – Герда хлопнула дверью кабинета, даже не попрощавшись с подругой.

Она заскочила в лифт и нажала кнопку подземного этажа, уже изнывая от нетерпения и проклиная медлительный подъемный механизм самыми последними словами.

На парковке Герда едва дождалась, пока откроются двери, и бросилась к машине, на ходу вытряхивая ключи из сумочки.

«Домой, домой, домой!»

Взревев мотором, машина вылетела с парковки, напугав охранника на посту и вахтера у шлагбаума. Герда не думала о том, что скажут ее подчиненные, если осмелятся судачить у нее за спиной. Все ее существо стремилось домой, к едва знакомому человеку, который стал роднее привычного мира вокруг.

Ей ничего больше не хотелось сейчас, кроме как прижаться к Грэю и закрыть глаза, выбрасывая из головы все-все, кроме него.

Квартира встретила Герду своим привычным идеальным убранством и абсолютной тишиной.

– Грэй? – она переступила порог, сбрасывая туфли, и поспешила в спальню, где обнаружила не застеленную кровать и полную тишину.

«Неужели ушел? Даже записки никакой не оставил?»

Герда прошла на кухню и тяжело привалилась плечом к косяку.

Грэй сидел в кресле, склонившись над какой-то книгой, и с интересом читал, даже не подняв головы на звук шагов.

– Привет, – Герда присела на корточки у кресла и заглянула ему в лицо, стараясь успокоить взволнованное дыхание.

– Привет, – Грэй едва кивнул и снова уткнулся в книгу.

Герда вздохнула и поднялась, поворачиваясь к столу. Вот так – «привет» и все… как будто ничего и не было между ними.

«А чего ты, собственно, ждала? Что он бросится обнимать тебя и качать на руках? Наивно».

– Ты завтракал? – Герда открыла холодильник, пытаясь сообразить, как себя сейчас правильно вести.

– Нет, – Грэй поднял голову, закрывая книжку, – я проснулся минут 20 назад.

Герда не смогла удержаться от улыбки, доставая холодную запеканку.

– Ясно. Ты живешь ночью, когда все нормальные люди спят?

– Кого ты зовешь нормальными людьми? – усмехнулся Грэй, прищурившись. – Таких, как ты? Тех, кто с утра бежит в офис, а к обеду уже выжат как лимон?

Герда вздохнула и отвернулась. Сейчас ей казалось, что пробиться через эти насмешки просто невозможно. Грэй презирал все ей привычное и дорогое, то, что казалось таким естественным и нормальным, отрицал сам факт существования каких-то устоев и моралей, которым ее научили еще в детстве. В нем все было словно кривым отражением привычной реальности, но при этом в нем было что-то завораживающее и живое, что-то такое, ради чего можно было отказаться от дорогого вина и вечерних нарядов.

Да, черт побери! Она от всего готова была отказаться сейчас, только бы он снова тепло обнял ее и посмотрел в глаза так ласково и понимающе, как вчера.

– Давай сходим куда-нибудь, – предложила Герда, поставив перед Грэем на стол тарелку с едой, – может, в кино или в кафе?

– Не хочу, – он отрицательно качнул головой, – скучно.

Герда вздохнула и отвернулась.

Совершенно невыносимый человек!

– Ты не уедешь? – с какой-то робкой надеждой спросила она, усаживаясь на подлокотник его кресла.

Грэй отложил вилку и задумчиво обнял ее за талию.

В целом, уходить от Герды ему не хотелось совсем. Она казалась и уютной, и ласковой одновременно, а еще какой-то живой, что ли. Открытой, доверчивой. Если сравнивать ее с девчонками из его родного района, то она была просто наивной.

Но Герда почему-то дергала что-то внутри Грэя, заставляя думать о себе.

– А надо? – немного ворчливо ответил он, стараясь спрятать смущение.

– Нет, – Герда прижалась сильнее, обняв его за плечо и положив голову подбородком на взъерошенную макушку.

Герда задремала в кресле, так и не дождавшись, когда Грэй выйдет из душа. День выдался сложный и в чем-то даже опустошающий, она так стремилась домой, а оказалось, что вроде как и торопиться не надо было.

Грэй читал до поздней ночи, даже не притронувшись к еде, потом встал и ушел в ванну, а она села в кресло и взяла книгу, которую он читал, чтобы понять, что его так увлекло.

Так и заснула с ней в руках, читая про алхимиков и мертвый мир, откинув голову на спинку кресла.

«Мы же чужие друг другу совершенно. Как мне это исправить, Господи? Как с ним вообще разговаривать, когда он сам молчит?»

Герда проснулась ночью, поняв, что лежит в своей кровати одна.

Оказалось, что Грэй перенес ее в спальню, а она даже не проснулась на его прикосновение.

– Грэй? – Герда села и оглянулась на окно.

Он сидел на подоконнике и курил, как и вчера.

– Опять не спишь? – Герда выскользнула из-под одеяла и подошла к нему, обняв за талию.

Грэй лишь пожал плечами.

– Мне здесь скучно, Герда, – негромко сказал он, рассматривая улицу за окном. – Что мне делать весь день, когда ты торчишь на работе? Смотреть в телевизор и тупеть? Отличная перспектива. Даже посуду мыть не надо и готовить, это все сделает приходящая тетя. Это здорово, конечно, и все такое, но – скучно.

Герда прикусила губу, не зная, что ему ответить. И в самом деле; была же у него какая-то своя жизнь до встречи с ней, был свой привычный уклад, как и у нее, к чему-то он, наверняка, стремился.

Как она видела его жизнь здесь, когда мечтала, чтобы он пришел и остался с ней? Как вообще это себе представляла, рисуя в голове их новую встречу. Она не задавалась этим вопросом, даже не задумывалась до этого мига, считая, что самое главное, чтобы Грэй просто пришел.

– Я не комнатная болонка или домашний плюшевый мальчик, – словно ответом на ее мысли проговорил Грэй и отвернулся от окна. – Я не могу просто сидеть в ожидании того момента, когда ты вернешься с работы только для того, чтобы подержать тебя за руку и спросить как дела перед сном…

– Я могу завтра не ходить на работу, – торопливо возразила Герда, сев напротив него на подоконник. – Можем просто побыть вместе… сходим куда-нибудь. Куда ты захочешь.

– А потом? – он чуть прищурился, заглянув ей в глаза. – А послезавтра? А через неделю?

– И что нам тогда делать? – Герда отвела взгляд, повозив кончиками пальцев по стеклу.

Неужели же нет никакого компромисса? Неужели совсем никак не смогут они быть вместе?

Грэй вздохнул и взял ее за руку, сосредоточенно размышляя.

«Грэнзэ поймет, я уверен. Ну, в конце концов, если упрется рогами в свое «держись подальше от таких, как она», поищу, как нам квартиру снять. Тут вообще пиздец как невыносимо. Не хочу я с ней расставаться, но тут – в этой позолоченной клетке жить домашним щеночком не буду. Прорвусь как-нибудь. Хотя, в целом-то – если брат умеет глотать такие оскорбления, каких ему След наговорил, то и от присутствия Герды не умрет. А может, она вообще ему понравится…»

– Знаешь, поехали ко мне, – Грэй поднял голову. – Познакомишься с моим братом. Познакомишься с Лиссой тоже… мы же тоже люди, с нами интересно, если не считать того, что никто за тобой стирать не будет.

Герда слабо усмехнулась на это замечание и посмотрела ему в глаза.

Похоже, Грэй совсем не понимал, что шикарная квартира и домработница были не тем, что могло удержать ее здесь. Она, конечно, привыкла к хорошей машине и тому, что не надо заботиться о своем завтрашнем дне, но ради этого всего она ни на миг не осталась бы здесь, если бы было куда пойти, и где ее хоть кто-то бы ждал не потому, что так надо, а просто потому, что она нужна. Такая, какая есть.

– Поехали, – решила Герда и поднялась. – Собирайся. Прямо сейчас – поехали.

Грэй усмехнулся и спрыгнул с подоконника.

– Мне собирать нечего, у меня все есть, возьми, что тебе нужно, и давай уедем отсюда. У тебя тут так холодно и пусто, что хочется бежать без оглядки.

Герда улыбнулась ему.

«Знал бы ты, Грэй, как прав и насколько я согласна с тобой».

Ночной проспект было почти пустым, позволяя превышать скорость и не соблюдать разметку.

Герда сидела на пассажирском сиденье и смотрела на Грэя. Оказалось, что он прекрасно управляется с ее машиной, словно наперед зная, как ее водить. Герда спросила, когда он научился водить такие автомобили и где, но Грэй только пожал плечами и бросил:

– Было время. Брат научил.

Герда не стала спрашивать дальше, поняв, что это не самая интересная страница его истории.

– Расскажи о нем, – попросила она, решив сменить тему и хоть немного понять, к кому именно в гости ее везут. – Кто он? Чем занимается? Он старше тебя?

– Грэнзе? – Грэй нахмурился, казалось, немного недовольно и даже чуть раздраженно. – Да, старше на пять лет. В детстве я думал, что умнее него никого нет и добрее – тоже. Он на самом деле много для меня сделал.

– Имя странное, – Герда постаралась поддержать беседу. – Испанское?

– Да откуда мне знать-то? – Грэй улыбнулся уголком губ. – Я даже не знаю, почему его так кличут.

– А кто ваши родители? – Герда задала следующий вопрос и тут же пожалела о нем, увидев, как брезгливо сощурились глаза Грэя.

– Давай не будем о них, – с коротким вздохом предложил он. – Это – неинтересная тема. Вот у брата есть дочка. Очень забавная – этакое солнышко в нашем доме. Сама увидишь.

– Это здорово, – Герда поспешила поддержать хорошую тему, увидев, что Грэй оттаял, упомянув племянницу. – Дети это всегда хорошо и всегда приносят много радости. А кто жена твоего брата?

Грэй снова нахмурился, тряхнув головой. Пальцы на руле сжались, побелев, и Герда поняла, что задела опять что-то больное.

«Черт! С ним как по минному полю. Что ни вопрос, то, похоже, я тыкаю в больные точки. Ну а о чем еще спросить-то? Если есть ребенок, то должна быть у него мама – жена или девушка… какие же они сложные и непонятные».

– Извини, – она отвела взгляд. – Я так понимаю, что ее нет.

– Верно, – Грэй свернул с проспекта в плохо освещенный переулок. – Это сложно объяснить. Ей ребенок был без надобности, а на аборт денег не было. Грэнзе забрал девочку к нам. Как-то так. У вас такого не бывает, наверняка.

– Да, не бывает, – подтвердила Герда, прикусив губу. – Но лучше бы иногда и было. Знаешь, когда родители терпят ребенка только потому, что так принято, и если его бросить, то плохо соседи подумают, это ужасно. Лучше уж отказаться совсем или и в самом деле аборт сделать. Пусть кто-то, кому ребенок не безразличен, о нем позаботится.

– А если он безразличен всем? – Грэй приподнял бровь, скосив глаза на Герду. – Как тогда лучше? Если он на хрен никому не уперся?

Она не ответила. Сложно… Как такое может быть, чтоб ребенок совсем всем был безразличен? Вон у матери подруга отвалила баснословные деньги, чтобы ей девочку новорожденную отдали на усыновление.

– У нас бывает, что мамочки детку в мусорный контейнер отправляют, потому что прокормить дорого, да и мешать будет, – жестко и как-то зло бросил Грэй. – И это не самый поганый поступок, знаешь ли. Бывают и похуже.

Ему вдруг стало стыдно за свой родной район, за то место, куда он вез Герду. Грязный, жадный мирочек даже без красивой обертки, полностью пропитанные жаждой денег и сладкого куска.

– Но твой брат поступил иначе, – возразила Герда, хмуря тонкие брови. – Значит, все же не перевелась в мире доброта. Пока есть такие, как ты и как твой брат, кто готов протянуть руку просто так…

Грэй промолчал.

«Как сказать тебе, что мой брат не такой, как все остальные? Но даже он бессилен перед такими, как След, которому просто понадобилась хорошая хата. Грэнзэ, пожалуй, один из немногих, кто мог бы еще стать хоть кем-то достойным, но предпочел утопить себя в дерьме».

Они подъехали к серой девятиэтажке, и Грэй заглушил мотор.

– Пойдем, – он толкнул дверцу машины. – Грэнзе не спит еще, кажется.

Герда вышла, оглядывая облупившиеся стены дома и перекошенные рамы в окнах.

На втором этаже ближайшего к ним подъезда горел свет.

Грэй открыл дверь и пропустил Герду вперед.

Поднявшись по лестнице, он покопался в карманах, отыскивая ключи, и открыл дверь угловой квартиры.

– Можешь не разуваться. У нас бардак.

Герда окинула взглядом маленькую прихожую со старой вешалкой и пыльным зеркалом. Все было до странного непривычно и убого, но здесь почему-то ощущалась жизнь, словно рядом стояло несколько человек, а не один. Как если бы она зашла в деревенский дом, где нищая сельская обстановка, но при этом большая печь распространяет бодрящее живительное тепло.

Грэй повесил на один из крючков свой балахон, тот самый, которым укрыл Герду от дождя, и поманил ее за собой.

–Что значит нашивка на рукаве? – Герда не удержалась от улыбки, вспомнив тот вечер, и тронула пальцами серебряную бляшку.

– Девиз, – отозвался Грэй, и стало ясно, что объяснять дальше он не станет, – идем.

На небольшой кухне, куда они зашли, грелся чайник, на столе стояли чашки из-под кофе и сразу три пепельницы, заваленные бычками, у стены лежали осколки разбитой бутылки, которую Грэй оставил на столе, уходя.

«Я смотрю, Грэнзе не особо утруждался уборкой».

Герда села на один из стульев и поджала под себя ноги, рассматривая кухню, пока Грэй торопливо споласкивал чашки. Здесь все словно было вывернутым наизнанку отражением ее родной квартиры. Разноцветные салфетки на столе, изрисованном детскими каракулями, старый мебельный гарнитур, газовая плитка, отсутствие штор на окне и маленький допотопный холодильник.

«Если отремонтировать, то будет вполне прилично, – промелькнула непрошенная мысль. – Может, стоит предложить Грэю сделать ремонт и купить новую мебель».

Грэй поставил на стол чашки с крепким кофе, придвинув одну Герде, и сел рядом с ней.

– Вернулся?

Герда немного испуганно вскинула взгляд, поняв, что не услышала шагов и не заметила, как в кухню кто-то вошел.

Автоматически она поправила волосы, судорожно вспоминая, достаточно ли прилично одета для того, чтобы произвести нормальное впечатление.

«Какое к черту впечатление! Ему дела нет до того, как я выгляжу…»

Забыв о манерах и банальной вежливости, Герда во все глаза уставилась на вошедшего парня, как в свое время – на Грэя.

А он в ответ пришпилил ее взглядом к стулу, как ледяной иголкой прошил.

Невысокий, даже чуть ниже Грэя, с длинными черными волосами, беспорядочно падавшими на плечи и спину, одетый в затертую футболку светло-серого цвета и бледно-бледно-голубые джинсы.

С болотно-зелеными глазами, готовыми прожечь в Герде дыру.

Брат Грэя не счел нужным натянуть на лицо хотя бы пародию на вежливую улыбку, как сделали бы незнакомые люди в привычном Герде обществе при первой встрече.

====== ремонт и Спящая Красавица ======

– Сказал бы, что не один, – хмуро бросил Грэнзэ, усаживаясь за стол, и снизошел коротко кивнуть Герде, не сводя с нее пристального злого взгляда.

– Привет, – Герда постаралась улыбнуться в ответ как можно приветливее, пытаясь отделаться от странного чувства, что этот парень ей смутно знаком. – Приятно познакомиться, я – Герда.

Грэнзэ еще минуту рассматривал ее, потом придвинул к себе чашку с кофе, которую Грэй поставил для себя, и отвернулся, казалось, потеряв весь интерес к девушке своего брата и беседе с ней.

– Надо было догадаться, где тебя носит, – проворчал он и закурил, даже не спросив Герду, как она относится к табачному дыму. – Смс написать сложно было?

Грэй пожал плечами и бросил короткое «извини», после чего поднялся и отвернулся к плите. Похоже, хоть как-то сглаживать искрившую атмосферу он не планировал или не замечал напряжения.

Грэнзе сделал большой глоток кофе, окатил Герду еще одним убийственным взглядом и потушил сигарету.

– Я уезжаю через час, – бросил он Грэю. – Надо помочь Сэльве с кое-какими делами. Побудь дома, ладно? Чтоб Лисса одна не сидела.

– Не вопрос, – Грэй кивнул и тут же поинтересовался. – А Юма-то где? На работе болтается?

Грэнзе коротко выдохнул, отвернувшись, и провел ладонями по лицу.

– У Юмы гости. Если и появится, то не раньше завтрашнего дня.

Грэй неопределенно дернул плечом и промолчал. Его искренне удивило, что Грэнзэ вообще задело что-то относящееся к Юме.

«Подумаешь, гости, ну и что такого-то? Неужели приревновал? – мысленно усмехнулся он. – Может, сдвинется все у них дальше ее обожания и редких ночевок вместе? Было бы неплохо».

Он качнул головой и повернулся к Герде, взяв ее за руку. Возникло желание извиниться за грубость брата и объяснить, что дело тут не в ней, а просто в том, что Грэнзэ в принципе ко всем людям так враждебно относится.

Подняв взгляд, Грэй обнаружил, что Герда с нескрываемым интересом рассматривала их обоих.

– Что? – тихо спросил он и улыбнулся.

Герда едва заметно пожала плечами и поспешно отвела взгляд.

«Надо же, какие они разные, – невольно подумала она, уставившись на свои пальцы в теплой ладони Грэя. – Один так легко согревает одним только прикосновением и простой, искренней заботой, делится теплом даже не спрашивая, готова ли я хоть чем-то ему отплатить. А второй мрачный и холодный даже на вид. Сидит тут и демонстрирует свое презрительное ко мне отношение, не удосужившись сказать, чем именно я его заслужила. Даже рта открыть не успела, а уже как будто классовый враг. Интересно, почему они такие? Действительно родные братья или просто друзья близкие?»

Грэнзэ допил кофе, поднялся и вышел, не сочтя нужным попрощаться. Хлопнула межкомнатная дверь, и спустя миг зазвучало «ветер над городом – все случится вновь…».*

Герда качнула головой в такт музыке и пояснила на удивленный взгляд Грэя.

– Отец такие песни слушал иногда. Я помню.

Грэй улыбнулся ей теплее и придвинул чашку.

– Какой… милый у тебя брат, – Герда обхватила ее пальцами, пытаясь отогреть вдруг озябшие ладони. – Он всегда такой?

Усмехнувшись, Грэй отрицательно качнул головой и опустил глаза.

– Вообще, он спокойный. Устал, видимо, сегодня или еще не отошел после похорон.

Герда вздрогнула, услышав эти слова.

«У них тоже кто-то умер? Может, по этой причине Грэй о родителях не хотел говорить? Их не стало?..»

– Мои соболезнования, – тихо проговорила она. – Я не знала, что у вас тоже горе…

Грэй зло дернул уголком губ и свел брови.

– Горе, это когда умирают хорошие люди. А Кир был редкостной сукой. Но его похоронили и даже поминки справили, а вот того, кто действительно стоил этого – нет.

Он уперся лбом в сцепленные пальцы и выдохнул.

– У Ника даже могилы нет.

–Прости, – Герда погладила его по плечу, ни слова не поняв, но стараясь поддержать. – Ник – это твой друг был?

Грэй кивнул. Почему-то ему не хотелось рассказывать о Никите, или только о том, что он был золотым медалистом и, сложись все иначе, поступил бы в любой институт, а потом бы вообще стал светилом науки. Ему хотелось сказать что-то такое о Нике, что было бы значимым и хорошим, важным, таким, что запомнят все.

Но в голову настырно лез только последний их разговор о Кире.

«Я всегда любил его, понимаешь? Я – а не он».

«О мертвых хорошо или никак. Вот откуда это поверье. Потому что любые сказанные слова о том, кого нет, становятся тем, что запомнят. Выходит, что при жизни, что ни делай – не важно. Важно, что о тебе скажут потом».

Грэй вскинул голову и перевел дыхание, вслушиваясь в музыку, звучавшую в комнате брата.

«Звучит отсчет, застыл прицел.

Кто узнает потом, что ты не хотел…»**

– Идем, – он поднялся и поманил Герду за собой. – Че мы на кухне толчемся?

Темный коридор немного напугал Герду своей захламленностью.

«Тут и ноги переломать не долго, наверное, если не знать, где что стоит?»

Грэй толкнул дверь своей комнаты и щелкнул выключателем.

Герда зашла за ним следом и с интересом осмотрелась.

Небольшая комната с выцветшими обоями, на которых еще угадывался тонкий рисунок, один шкаф и разложенный диван. На столе у окна пепельница, пивные бутылки и гора изрисованных листов, на полу в углу старенький телевизор, на нем стопка книг и рядом – гитара.

– Ты любишь читать? – Герда взяла книгу, лежавшую на диване и пролистала, даже не бросив взгляда на страницы. Ей хватило того, что это был учебник по квантовой физике.

– И писать тоже, – Грэй горько усмехнулся и сел на подлокотник, забрав у нее книгу. – Это не моя. Никита оставил.

Они почти минуту молча смотрели друг другу в глаза, потом Герда присела рядом и, наклонившись, поцеловала Грэя, проведя рукой по растрепанным волосам.

Почему-то она уже не могла представить себе иной жизни.

Без Грэя, без его странных незаконченных историй, которые выхватывали куски его жизни, как лучи фар ночную трассу. Без теплых объятий и горячих требовательных поцелуев.

Ей начало казаться, что она всегда его знала, просто никак не могла найти, а вот теперь отыскала и все-все станет хорошо, потому что сошлись кусочки мозаики и осколки ее жизни наконец-то стали одним целым.

«Как будто лишь потеряв отца, я смогла обрести Грэя. Наверное, просто в жизни одного человека не может быть столько счастья сразу. Все должно быть в равновесии – горе и радость».

Герда закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям, которые будили в ней руки Грэя, бродившие по спине.

«Надо завтра написать матери, чтоб на ушах не ходила», – промелькнула на краю сознания робкая мысль, тут же изгнанная шумом крови в ушах и грохотом сердца у самого горла.

Герда проснулась рано-рано утром, хотя полубессонная ночь совершенно не располагала к этому. Но привычка взяла свое, и глаза открылись сами собой навстречу низкому рассвету, бившему прямо в окно, на котором не было штор.

Глянув на часы, Герда обнаружила, что еще только 6 часов утра и стоило бы спать дальше. Она перевернулась, уютнее устраивая голову на плече крепко спавшего Грэя, и попыталась провалиться обратно в грезы.

«Ну не вскакивать же, в самом деле».

Но впивавшаяся в бок пружина дивана не дала уснуть, да и тонкое одеяло оказалось слишком холодным, учитывая, что форточка была распахнута настежь.

Минуту покрутившись, Герда все же решила встать. Завернувшись в толстовку Грэя, валявшуюся около дивана, она осторожно открыла дверь и вышла в коридор.

В доме было абсолютно тихо, словно никого кроме них не было.

«Впрочем, кому тут еще быть-то? Брат его уехал, а дочка, наверное, спит еще. Интересно, сколько ей лет и похожа ли она на папу?»

Герда дошла до кухни, минуту рассматривала плиту и чайник на ней, но не рискнула зажигать газ на этом допотопном устройстве и присела за стол, допить вчерашний кофе.

Чашки никто не убирал, как и пепельницу.

«Да уж, новая плита тут не помешала бы, – Герда сделала глоток холодного горького кофе и осмотрела потолок и стены. – Да и новые обои – тоже. И пол бы перестелить надо».

Поднявшись, она сходила в ванну, изучила обколотый кафель с разнообразными наклейками, мерно капавший кран, и убедилась в том, что в этом доме надо делать ремонт.

«Думаю, Грэя это обрадует. Потому что жить в этом, наверное, никому неприятно. Сделаем. Надо только везде, чтобы чисто было и уютно».

Размышляя об обоях и потолочной плитке, Герда прошлась по коридору, осторожно приоткрыла дверь в соседнюю комнату Грэя и обнаружила там завал мягких игрушек, раскрашенные стены и большое зеркало, заклеенное собачками. На кровати среди плюшевых мишек спала, видимо, дочка Грэнзэ, закутавшаяся в одеяло с головой.

«Вот тут тоже надо все в порядок привести. Ребенок не должен в таком бардаке жить. Светлые обои поклеить, занавески красивые купить и мебель детскую».

Герда закрыла дверь, постояла минуту, рассматривая кладовку, а потом повернулась к двери напротив, неплотно прикрытой и даже без ручки.

Немного опасливо она толкнула ее кончиками пальцев и зашла.

Из мебели тут были только кресло и высокая тумбочка, заваленная вещами. В углу, прямо на полу, была разложена постель, а около нее низкий столик, на котором без подсвечников стояли огарки свечей, на подоконнике – новенький музыкальный центр.

На обоях много где ручкой были записаны телефонные номера и короткие пометки.

«21.04. Закинуть диски в бар».

«Снять номера завтра».

«Сэбил отправить к Петровичу до часа».

Герда передернула плечами, читая эти заметки, и отвернулась.

«Это комната его брата. Как он тут вообще живет?»

Под столиком около постели лежала перевернутая фоторамка. Герда наклонилась и, подняв ее, рассмотрела фото.

«Лена?..»

Брови сами собой взлетели вверх, а рот приоткрылся…

Герда стоит посреди большого ресторанного зала, рассматривая шикарный фонтан у стены и стараясь не мешаться под ногами у гостей. Мама взяла ее с собой, потому что не с кем было оставить, ну и показать, как дорого одета ее 11 летняя детка. На Герде красуется платье из натурального шелка цвета слоновой кости и белоснежная накидка, оттеняющая каштановые волосы.

От дверей раздается звонкий смех, как будто кто-то позвонил в колокольчик. Герда поворачивается на этот прекрасный голос и видит удивительно красивую девушку, больше похожую на сказочного эльфа, чем на человека. Черноволосая, с тонкой, как будто светящейся кожей, и большими темными глазами, обрамленными густыми бархатистыми ресницами.

– Пока! – девушка торопливо машет кому-то за окном и стряхивает с волос дождевую воду.

Она проходит мимо, легкая, как сказочная принцесса, и такая же красивая в длинном темно-синем платье.

«Лена Казарина. Однажды я такой же красивой стану».

Герда провожает ее взглядом, думая, что мама не права, потому что принцессы из сказок есть. Значит, и принцы и колдуны тоже существуют.

«Вот она – настоящая Спящая Красавица!»

Через год или чуть больше Герда встретила Лену снова. На похоронах в потрясающе красивом лакированном гробу.

Совершенное лицо, застывшее неподвижной маской, лежащие на белом шелке черные блестящие кудри и тонкие руки, сложенные на груди.

Тогда Герда острее, чем когда-либо, осознала, что мама все же была права – сказок не бывает. Спящая Красавица никогда не проснется. Она умерла. И принц не приедет ее разбудить.

– Знали бы мы раньше, – шепчет матери рядом старая женщина, вытирая глаза платком. – Леночка-то, оказывается, была обручена. Кольцо и свидетельство о браке нашли в ее комнате только вот теперь… Даже не знаем, кто он, муж-то ее этот. Вдруг претендовать будет на облигации…