Текст книги "Завет (СИ)"
Автор книги: Се Эн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
[1] Безель-компас – компас, предназначенный для примерного определения сторон света по часовой стрелке.
[2] Радиолюминесценция – люминесценция вещества, вызванная воздействием ионизирующего излучения.
[3] Idem es, sicut ipse (лат.) – ты такой же, как и сам.
[4] Каиниты – секта, почитавшая Каина, персонажа Ветхого Завета, убившего своего брата.
[5] Онейрология (от др. – греч. Ὄνειρος – «сон») – во вселенной Завета – патафизическая дисциплина, изучающая оккультные и аномальные феномены, связанные с Грезящими.
[6] Венатор (лат. venator – охотник) – католические истребители вампиров.
Только Писанием VIII (11)
…Ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?
Откровение Иоанна Богослова, 6:17
Каин сидел в раздевалке и шнуровал ботинки, когда из душа вышла Джен. Из одежды на ней были только штаны и тапочки. Полотенце висело у неё на шее, ненадёжно прикрывая грудь.
Он замер.
– Что с тобой, Каин? – игриво спросила Джен. – Голых солдат никогда не видел?
– Обычно они не такие симпатичные, – ответил он.
Джен призывно качнула бёдрами и подошла ближе.
– Неужели?
Каин обнял её и поцеловал. Джен охотно ответила и запустила язычок ему в рот.
– Решил сменить гнев на милость?
– На тебя невозможно злиться.
– Не распаляйся раньше времени, – чуть отстранившись, сказала она.
– Постараюсь. Но не могу ничего обещать.
– Так что там насчёт свободного вечера?
– Можем начать сейчас.
Его рука скользнула ниже.
– А если кто-нибудь заглянет?
– Узнает много нового.
– Или поделится советами.
– Боюсь, этого я не переживу.
В душевую заглянула Альма.
– Найдите уже койку и уединитесь, – сказала она, скручивая полотенце в жгут. – А пока что…
Получив полотенцем по заднице, Каин ретировался, натягивая на ходу футболку.
– Тебя Виктор ждёт, герой-любовник! – прокричала Альма ему вслед.
– Тоже соскучился по ласке?
– Разве что по крепкой мужской не по-гейской дрючбе.
– Я и не знал, что ты сводничеством промышляешь.
– Если будешь много трындеть не по делу, то сдохнешь на физо. И не лезь в нашу душевую.
* * *
На этот раз в казарме «Дельты» повесили длинный транспарант с загадочной надписью «Wheelcum». Помимо транспаранта подсуетившийся Скарт раздобыл где-то громадную партию флажков с надписью «Вход только через зад» и сразу же нашёл им достойное применение.
Скооперировавшись с Девяткой, он прикрепил флажки к небольшим шестам, которыми отмечают мины или взрывчатку, и оттащил в казарму «Гелиоса». На очередных учениях по разминированию случился конфуз, который усугубило присутствие какой-то высокой комиссии. Командовавший «Гелиосом» Ласло Надь насылал на головы шутников чудовищные проклятия и грозился страшно отомстить, чем только подстёгивал и без того буйное веселье.
Скарт и Девятка вернулись, толкая друг друга локтями и довольно посмеиваясь.
– Ты их лица видел, Грязный? – поминутно спрашивал орк. – Только ради этого стоило заниматься всей этой вознёй.
Сицеро почему-то выходку не оценил.
– Ну вы и придурки, – заявил он, посмотрев на парочку поверх газеты.
– И чё тебе не нравится? Подумаешь, прикололись немного.
– Он просто скучный, – сказал Скарт. – Почти как Виктор. Давай лучше отпразднуем, брат. У тебя паёк остался?
Девятка задумался.
– Надо посмотреть.
– Впишусь к вам с колбасой, – сказал Сицеро.
– Знаю я этот фокус, держи свою колбасу подальше от меня.
– Тогда будешь давиться галетами и завидовать.
– А, так ты другую колбасу имел в виду, брат!
– Не называй меня братом, Грязный.
– Давай доставай, не томи. Ты с нами, Каин?
– В другой раз.
* * *
– Появилась информация о Младшем, – сказал Виктор, сосредоточенно рассматривая экран ноутбука.
Каин сбросил со стула бумаги и сел.
– Сам нарыл или Квантрейн расщедрилась?
– Это её работа, так что пусть занимается. Нечего сачковать.
– И где он находится?
– В Офене есть порностудия, которая торчит среди холмов, как свечка в жопе. Младший решил пересидеть там.
Второй район был застроен домами, предназначенными для обеспеченных граждан, аренда земли или съём жилья там стоили немалых денег. А организация легального предприятия стоила ещё дороже.
– Кому она принадлежит?
Виктор отмахнулся.
– Оформлена на какое-то подставное лицо, не важно. Всё равно конечный владелец – Мамаша Ди, по-любому.
– Не лучший ход. В таких местах его будут искать в первую очередь.
– Младший никогда не отличался сообразительностью. Думает, что мамочка его прикроет, как и раньше. Да и предприятие легальное, полиция им не заинтересуется. Хотя и явно убыточное. А значит, это просто прикрытие для чего-то другого. Или же Младшему дали дорогую игрушку, чтобы под ногами не путался.
– Какой у нас план?
– Берём его. Сдадим Квантрейн и посмотрим, что удастся выяснить.
– Кальфу идёт с нами?
– Разумеется, магическая поддержка никогда не помешает. Я уже обрадовал её.
Кальфу ввалилась в кабинет, не удосужившись постучаться.
– Что-то ты недовольная, – заметил Виктор. – Не вижу энтузиазма, Тринадцатая.
– Раньше не мог сообщить? – спросила она, усевшись на стул верхом. – У меня тренировка. В следующий раз звони заранее, а не шли сообщения на пейджер.
– Не перетрудись, всё равно в эльфийский спецназ тебя не возьмут. Больше никаких тренировок, только упорный и тяжёлый труд во славу федеральной инквизиции.
– Не нагнетай.
– Вот когда научишься убивать движением ягодицы, тогда и поговорим.
– Готов выступить в качестве тренировочного снаряда, Нокс?
– Не так же сразу, красавица. Сперва выгоним Каина и обсудим этот вопрос наедине. И учти – в некоторых вопросах я несколько… старомоден.
Кальфу саркастично приподняла бровь.
– Только сверху можешь, что ли? Тогда у нас ничего не выйдет.
– У тебя какая-то нездоровая тяга бить ниже пояса, – ответил Виктор. – Я всего лишь хотел сказать, что предпочитаю, чтобы первое свидание обходилось без секса. Но если ты настаиваешь…
В окно ударился какой-то предмет. Затем отлетел назад и ударился ещё раз. Виктор открыл окно, впустив в кабинет летающий череп. На пожелтевший от времени кости виднелись щербины, сколы и трещины, лоб охватывал похожий на диадему металлический обруч, с которого свисали небольшие полосы пергамента, закреплённые сургучными печатями. Вставленные в глазницы сапфиры время от времени вспыхивали.
В зубах он сжимал небольшой тубус из тёмного пластика.
– Никак не могу привыкнуть к местному способу передачи важных сообщений, – признался Виктор, глядя на хаотичные перемещения черепа. – В Транслейтании странное отношение к мёртвым. Вам уже все блага цивилизации дали, но всё равно периодически я вижу подобные штуки.
– Это всего лишь череп-курьер, – безразлично ответила Кальфу. – Граждане сами завещают свои останки некромагам, никто их не принуждает. За некоторую плату, разумеется, так что всё честно и по закону.
– Не зря те два француза приравняли капитализм к шизофрении. Им бы памятник поставить за прозорливость.
Загнав курьера в угол, Виктор взялся за тубус и попытался отобрать. Череп начал мотаться из стороны в сторону, как вцепившаяся в палку собака.
– Да чтоб тебя…
– Пальцы береги, – посоветовал Каин, следя за импровизированным перетягиванием каната.
Наконец Виктору удалось получить посылку, упёршись ногой в череп и сильно потянув тубус на себя. От этого усилия он упал на диван, а освободившийся от ноши курьер врезался в стену, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на шкаф.
Виктор покрутил в руках тубус, но не нашёл крышку.
– И как открыть эту штуку? – спросил он, стуча тубусом по краю стола.
– Ты как последний тупорылый Ласло из деревни, который в Офенпешт только вчера попал, – сказала Кальфу, протянув руку. – Дай сюда.
Она провела пальцем по торцу, и оболочка растворилась без следа, оставив у неё в руках плотно свёрнутые листы бумаги, перетянутые лентой с сургучной печатью инквизиции.
– Всему вас, провинциалов, учить надо.
– В моё время такого не было.
– Это время до рождения Инри было или уже после?
Курьер слетел с насеста, завис перед ней и грозно сверкнул сапфирами.
– Ведьма! – заорал он. – Сжечь!
Кальфу выбросила его за окно точным пинком.
– Говорят, раньше эта черепушка принадлежала наставнику Регины, как его там звали… – сказал Виктор, закрыв створку. – Забыл. Ну ладно, не важно. Он всю жизнь работе посвятил, там же и помер – у себя в офисе, но в завещании упомянул, что даже после смерти желает остаться на посту и помогать по мере сил. Полная дикость: мужик умер, а его работать заставляют.
– Дебилу какому-то она принадлежала, – пробурчала Кальфу.
– Ты путаешь фанатизм с умственной неполноценностью.
– А что, есть разница?
– Ты мне лучше вот что скажи – как при таких порядках у вас до сих пор не появилась партия, которая борется за права мёртвых?
– Уже было несколько таких, – ответил Каин.
– Да? И где они все?
– Их запретили, а самых упёртых функционеров пересажали.
– Ну и как после этого воспринимать вашу страну всерьёз?
– Просто наслаждайся благами нелиберальной демократии[1].
Виктор взломал печать и бегло просмотрел бумаги.
– Пошли к остальным, им тоже должно быть интересно послушать.
* * *
Большая часть «Дельты» сгрудилась вокруг стола.
– Передай соус, Грязный.
– Ты поменьше наваливай, а то на всех не хватит.
– У меня ещё есть. Достану, если вежливо попросишь.
– Да не гони, ты его ещё на той неделе стрескал.
– Опять решили пожрать в расположении взвода? – спросил Виктор, добавив в голос напускной строгости. – Давно дисциплинарные взыскания не получали?
Скарт тут же спрятал бутерброд за спину. Каин навёл на него палец, изображая пистолет.
– А теперь медленно положи бутерброд и толкни его ко мне.
– Не переживай, Грязный, когда-нибудь ты научишься не палиться, – сказал Виктор.
– Как раз когда Каин отучится реквизированную хавку с пола подъедать.
– Если будет брать пример с тебя, то прогресса придётся ещё целый век ждать.
– Сегодня ж выходной, – пробурчал Девятка, продолжая орудовать бамбуковыми палочками.
– И что, теперь можно распорядок не соблюдать?
– Ну…
– Выходной у тебя будет, когда я скажу. Не раньше.
Орк начал загибать пальцы, что-то подсчитывая.
– Чёт не помню, чтоб раньше ты про выходные говорил, – наконец сказал он.
– Поэтому у тебя и нет выходных. От службы освобождает только смерть, да и то не факт. Тут как повезёт. Если понадобишься – будешь воевать в виде зомбака, лишённого всех конституционных прав.
– Их и так почти нет.
Орк облизал палочки и убрал их в чехол.
– Ты всё равно не сможешь ими правильно распорядиться. А после подписания контракта тебе и вовсе никаких прав не положено.
Виктор смахнул с раскладного столика пластиковую посуду и разложил на нём полученный лист, оказавшийся масштабированной картой Офенпешта.
– Регина расщедрилась на кое-какое ценное оборудование, так что не придётся ломиться туда вслепую. Чего замерли, девчонки? Особого приглашения ждёте?
«Дельта» собралась вокруг него. Виктор поводил ладонью по карте, приблизив нужное здание. Карта прорисовала план, показывая внутреннее убранство студии.
– Разделимся на три группы. «Альфа» перекроет северо-западное направление, «Омега» – юго-восточное. Нам нужен только Младший, остальных можно игнорировать. Но если увидите кого-нибудь знакомого – задерживайте, потом разберёмся. Инквизиция доставила обещанное снаряжение?
– Вчера полдня сумки в арсенал перетаскивали, – ответила Альма.
– Отлично. Выдашь Джен и Бео снайперские винтовки, пусть займут позиции здесь и здесь, – Виктор ткнул пальцем в точки на карте. – Там строят многоэтажки, посторонних сегодня не будет, никто не помешает. И оттуда просматривается большая часть здания.
– А третья группа?
– Я возьму с собой Каина и Кальфу, попробуем договориться.
– После того как Младший слетел с катушек и решил убрать нашу… хм… делегацию?
– Если не выйдет, то вы уложите всех мордами в пол. На Младшего не смотри, у наркоманов нервы часто сдают, так что не удивительно. На будущее – Бео к Младшему подпускать нельзя, а то опять попытается провернуть свой трюк с бомбой.
– В этот раз сработало, – ответил пикси. – Ты бы рожу этого идиота видел.
– Придумай что-нибудь новое, а то эту схему скоро раскусят. Иначе придётся перевести тебя в Стоки, регулировать движение грузовых гондол в канализации.
– Нашёл чем напугать.
– Это ты ещё сами Стоки не видел.
Бео достал пейджер и начал читать очередное сообщение, потеряв всякий интерес к происходящему.
– Ты вообще здесь? – на всякий случай уточнил Виктор.
– Да. Можешь продолжать.
– Лучше возьми с собой Сицеро и Девятку, – предложила Альма.
– Зачем?
– Для представительности. Пара амбалов выглядит серьёзно.
– Мой выбор лучше, – отрезал Виктор. – Из Каина сделали настоящую машину для уничтожения врагов церкви, не ведающую ни пощады, ни логики. А Кальфу мне просто нравится.
Виктор осторожно взял её за руку, поклонился и поцеловал тонкие пальцы.
– У ваших ног, мадемуазель.
Кальфу слегка покраснела.
– А те двое одним своим видом всех девок распугают. Ты только посмотри на них – они даже паприкаш[2] со сметаной едят, как цислейтанские коммуняки завещали. И как их только земля носит?
– А ты всё надеешься кого-нибудь склеить?
Виктор мечтательно закатил глаза.
– Разве что какую-нибудь горячую сочную старлетку…
– Или толстого бородатого мужика с вот такенным шлангом.
Альма развела руки, будто показывая размер пойманной рыбы. Виктор смерил её презрительным взглядом.
– Да, в общем, и ты сойдёшь. Но только если крепко припрёт, а других вариантов не останется.
– Расслабься, Вик, тебя даже последняя курва братом назовёт и по головке погладит.
Виктор мечтательно закатил глаза.
– Хоть так.
– По другой головке, ты не путай.
– Ладно, отставить шутки. Ты новую форму получила?
– Да, сейчас покажу.
– Даже не верится, – сказал Девятка. – У нас обновки добывали так – ждёшь, пока кого-нибудь шлёпнут, и несёшься к меду. И пока труповозка пакует клиентов, ты по-быстрому тыришь оставшееся барахло. А за пару сотен форинтов санитары могли чего поинтереснее подогнать. Они и сами не брезговали перепродажей.
– Узнаю доблестную транслейтанскую армию, – заявил Виктор. – Воюет тем, что награбить смогла. Если пограбить не дали, то затачивает пехотные лопатки и идёт в бой с ними. Отребье дранозадое, чисто банда коммунистов.
Орк хмуро покосился на него.
– Ну да, до снабжения натовских наёмников мы в то время не дотягивали, – признал он. – Нечасто доводилось погонять в новенькой форме.
– Армия и сейчас выглядит удручающе, чего уж там.
– Ты вот что скажи – это вы тогда из Балатона[3] подлодку спёрли? – спросил Девятка. – А то мы так и не поняли, куда она делась.
– Это не мы, – ответил Виктор. – Её цыгане угнали, наверное.
– Из озера?
– Из озера.
– Хм…
– И что тебя удивляет?
– Разве что сам факт присутствия подводной лодки в озере.
– Цыгане всё что угодно могут угнать. И откуда угодно.
Вернувшаяся Альма бросила на стол запечатанный пакет. Виктор разорвал его и достал чёрную форменную куртку.
– Шикарно, – сказал он. – Даже шеврон «Сабатины» пришить додумались.
Виктор передал куртку Скарту.
– Наряжайтесь. На эту операцию пойдём под новым знаменем. Пусть знают, с кем связались.
– Эх, – протянул Девятка. – А я так привык к шевронам «Дельты».
– Так перешей, – предложил Виктор. – На правом плече как раз место есть. Знаки различий других подразделений допускаются.
– Тогда стоит перешить всем, – сказала Альма.
– Точно. Сохраним славное наследие разведвзвода второй роты, величайшего взвода в рамках одной отдельно взятой казармы и прилегающего к ней туалета.
* * *
После переодевания Альма построила взвод и начала тщательно инспектировать.
– А поаккуратнее пришить не мог? – спросила она у Скарта.
– У него руки под хрен заточены, – любезно пояснил Девятка, чем тут же привлёк к себе пристальное внимание.
– Что за херню ты нацепил? – заорала Альма, осмотрев орка.
– Нашивки, значки…
Вся форма Девятки была увешана символикой нилашистов[4] и йоббиков[5].
– Да ты настоящее воплощение сегедской идеи[6], – хмыкнул Виктор.
– Я не потерплю в подразделении ультраправую символику.
Сицеро вытащил нож.
– Смирно! – рявкнул он.
Девятка тут же замер – сработали накрепко вбитые армейские рефлексы. Ловко орудуя ножом, Сицеро принялся спарывать не прошедшие проверку знаки отличия и принадлежности.
– Так-то лучше, – сказал он, закончив. – Не забудь выбросить это фуфло. А лучше сожги.
– Ты ещё и за нациков на прошлых выборах голосовал, да? – поинтересовалась Альма. – И всё время поддерживал это отребье пожертвованиями из своих скудных доходов?
– Нет, конечно.
– А в восемьдесят девятом что было? Забыл уже, что ли? Так я напомню.
– Да не было ничего такого!
– Кому ты рассказываешь? Раз в жизни выиграл в лотерею и проголосовал за каких-то клоунов, которые у сороки из-под хвоста вывалились…
– Надо было голосовать за партию Двухвостой Кошки[7], – сказал Виктор.
– Так она ненастоящая и придумана каким-то шутником, – возразил Скарт.
– Партия что надо, у неё даже место в парламенте есть.
– Оно же пустое.
– …И слоган достойный: «Счастливая жизнь, снижение налогов, бесплатное пиво. Но не всем, так что спешите стать не всеми!». Самое то, уже пять лет за неё голосую.
– Впервые слышу о такой, – сказала Альма.
– А! Так ты много упустила. Партию назвали в честь той самой двухвостой кошки, которая обоссала предвыборную трибуну, избирательный участок и одного из политиков. И потом ещё несколько лет гадила по углам в Парламенте. Да и сейчас случаются казусы.
История неуловимой двухвостой кошки циркулировала в Офенпеште уже не первый год, обрастая всё новыми и новыми подробностями. Кошке постоянно приписывали различные мистические особенности и сверхспособности, вплоть до самых невероятных. Временами она становилась то неофициальным символом страны, то маскотом[8] протестных партий, то просто персонификацией ненависти. В настоящее время даже упоминание двухвостой кошки было под запретом, но полиция не особо следила за этим, и на каждом рынке всё ещё можно было приобрести сувениры с её изображением. При этом за все годы не удалось сделать ни одного снимка, который признали бы достоверным.
– Это же легенда.
– Отличная легенда, жизненная и отображающая весь бардак последних лет, – не отступал Виктор. – И прекрасно иллюстрирует политическую составляющую Транслейтании.
Каин заметил на бронежилете Сицеро гвардейский значок – обрамлённый серебряными крыльями ромб.
– На что уставился? – спросил Сицеро, повернувшись к нему.
– Значок у тебя интересный. Где взял?
– С трупа засувенирил.
– Да ну?
– Ага, – Сицеро похлопал по прикладу автомата. – Ты бы не лез со своими расспросами. А то я начинаю расстраиваться.
– Да как скажешь.
[1] Нелиберальная демократия – политическая система, имеющая некоторые формальные признаки демократии, например выборы, но исключающая реальные механизмы и институты народовластия, такие как свобода слова, свобода собраний, независимый суд, разделение законодательной и исполнительной ветвей власти и др.
[2] Паприкаш (венг. paprikás) – блюдо венгерской кухни. Кусочки мяса тушатся в сметане (сливках) с паприкой и луком.
[3] Балатон (венг. Balaton) – озеро на западе Венгрии, крупнейшее в Центральной Европе.
[4] Нилашисты (также салашисты, от венг. Nyilaskeresztes párt – Партия скрещенных стрел) – национал-социалистическая партия в Венгрии, основанная Ференцем Салаши в 1937 году. Неоднократно запрещалась венгерским правительством и вновь легализовывалась.
[5] Йоббик (венг. Jobbik – букв. «правый, лучший, правильный»; полное название венг. Jobbik Magyarországért Mozgalom, буквально Движение «За лучшую Венгрию») – правая националистическая политическая партия Венгрии.
[6] Сегедская идея (венг. Szegedi gondolat) – политическая доктрина венгерских ультраправых межвоенного периода.
[7] Партия двухвостой кошки – отсылка к Партии двухвостой собаки (венг. Magyar Kétfarkú Kutya Párt), которая занимается преимущественно изображением граффити и созданием плакатов-пародий на типичные лозунги политической элиты Венгрии, выдвигая абсурдные идеи на выборах или делая смешные и глупые официальные заявления.
[8] Маскот – персонаж-талисман.
Только Писанием IX (12)
Нет уже ни Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского.
Послание к Галатам, 3:28
Снаружи их ждал очередной автомобиль из обширной коллекции Виктора. На этот раз им оказался дряхлый «Траби», произведённый ещё в доисторические времена. Из-под облезшего лака просматривался деревянный корпус и покоробившийся пластик.
– Откуда ты достал эту штуку? – спросил Каин.
– На какой-то распродаже, – беззаботно ответил Виктор.
– И сколько у тебя машин?
Он на мгновение задумался.
– Много. Давно я в некоторые гаражи не заглядывал. Хотя кое-какие даже открывать не стоит.
– Это ещё почему?
– Я там секретные документы храню, – ответил Виктор и приложил палец к губам. – Только никому не говори.
– Где ты взял этот раритет? – спросила подошедшая Кальфу, презрительно осмотрев «Траби». – Он же сейчас на части развалится.
Виктор вернул на место боковое зеркало, которое болталось на нескольких проводах.
– Не оскорбляй честь культового автомобиля, символа великой Лейтании, простирающейся от моря до моря, – с достоинством ответил он, хлопая расхлябанной дверцей рыдвана[1], которая норовила открыться сама собой. – Хм… Надо заменить уплотнитель. Опять придётся искать резину и корячиться с нарезкой. Такую страну просрали… Ну ничего, у вашего поколения появился шанс высрать её обратно, сделав ещё более великой.
– «Не спрашивай, сколько дерьма тебе может дать твоя страна, спроси, сколько дерьма ты можешь дать своей стране»? – подсказал Каин.
– Именно так, брат. Именно так.
– А подпалины откуда? – спросила Кальфу, тыча пальцем в чёрные пятна на передней части автомобиля.
– Какие ещё подпалины? – тут же всполошился Виктор. – А, эти. Загорелся во время заправки, нормальное явление.
Обычная история с «Траби» – расположенный рядом с двигателем бак требовал уделять заправке должное внимание. Виктор, разумеется, этого не делал, предпочитая пускать процесс на самотёк.
– Пока ждали пожарных, цыгане успели сосиски на пламени зажарить, – Виктор вздохнул. – Заплутали, бывает. Забыли, что заправка находится в ста метрах от них. Хотя им даже предложили дорогу показать.
– Кажется, я видела нечто подобное в новостях пару лет назад.
– Да? Мне казалось, что он за последние пару лет горел раз пять, не меньше. Деревянные части, бензобак под капотом, всё такое…
– Я туда не полезу, – заявила Кальфу.
– Ицинке-пиценке киш Кальфу, – пропел Виктор. – Испугалась маленькой старой машинки. Не дрожи, «Траби» не кусается. Опять же, на метро мы туда всё равно не доедем, ветка опять на ремонте.
Можно было не уточнять о какой именно ветке идёт речь. Синяя ветка метро стабильно закрывалась на ремонт каждый месяц. Вагоны, которые должны были ездить по ней, приходили бракованными, списывались и отправлялись в отстойники, где благополучно ржавели и разваливались. Новые партии продолжали поставляться точно в срок, качество их становилось всё хуже, а в последний раз ситуацию усугубили пьяные рабочие-урсиды, которых забыли забрать перед отправкой. На протяжении всего пути они продолжали уничтожать запасы спиртного и до Офенпешта доехали в совсем уж невменяемом состоянии. Полиция попыталась было справиться с ними, но быстро отказалась от этой идеи и отступила.
Проспавшись, мающиеся с похмелья урсиды отказались возвращаться домой в Ебению и попросили оставить их в Транслейтании. Спустя неделю дебатов, едва не закончившихся поножовщиной, парламент всё же постановил оформить урсидам гражданство, так как забирать их никто не спешил, и не смог придумать ничего лучше кроме как доверить им ремонт всё тех же бракованных вагонов. Благо работать с металлом и механизмами они умели.
Урсиды организовали небольшой анклав-гетто рядом с отстойником и приторговывали уцелевшим оборудованием, изредка доводя до ума пару вагонов в месяц. Итогом их деятельности стал дикий бардак, покрываемый городскими чиновниками, но синяя ветка стала закрываться чуть реже. Также урсиды приторговывали термоядерным самогоном собственного производства и ввели моду на квадратные зимние шапки с ушами.
– Твой рыдван может взорваться в любой момент.
– В следующий раз поедем на джипе, – пообещал Виктор. – Но сейчас не стоит привлекать внимание.
– Как будто эта штука тянет на эталон незаметности.
– Зато полиция никогда не останавливает.
Он махнул рукой, и Каин едва успел поймать брошенные ключи.
– Ты поведёшь.
– Пересмотрел фильмов про крутых полицейских?
– Да. И тем горжусь. У кого ещё есть такая эпичная коллекция, а?
Кальфу подёргала дверную ручку.
– Не открывается.
– Бывает. Попробуй с другой стороны.
Раздался скрип и грохот. Виктор обернулся.
– А нежнее открывать не могла? – спросил он, увидев лежащую на асфальте дверь.
Кальфу приложила её обратно и вернула в паз ударом ноги. Тем временем Виктор принялся крутить ручку радиоприёмника. Салон заполнила громкая музыка, последний шедевр Жужи Иллени[2].
– Выключи эту лажу, – сказала Кальфу.
Виктор сделал вид, что ему нравятся вопли Жужи о том, какой у неё отличный бойфренд, и начал покачивать головой в такт. Регулятор громкости повернулся сам собой, положив завываниям конец.
– Здесь действует одно самое главное правило – никакого телекинеза, – сказал он, вернув музыку.
Виктор успел поднять руки, прежде чем его шею охватила вытянутая из часов гаррота[3]; шнур врезался в перчатки. Сбросив петлю, он развернулся и упёр Кальфу в колено ствол пистолета до того, как она успела применить грант[4].
– Могла бы просто сказать, что не нравится, – сказал Виктор, держа большой палец на курке.
Кальфу мило улыбнулась.
– Я же сказала.
Виктор тоже улыбнулся и убрал пистолет.
– Ладно, поедем в тишине.
– Можешь включить хип-хоп, – разрешила Кальфу. – Против него я ничего не имею.
– Эх, молодёжь… И запомни кое-что ещё. Второе самое главное правило – никакого пих-поха.
– Твоя жена сбежала в ужасе, наверное. Потому как никто не вынесет гнёта всех этих тупых правил.
– Вообще-то она умерла, но не будем об этом. Дело прошлое. А раз найти точки соприкосновения не удалось, мы будем наслаждаться исключительно твоим обществом.
– Мне подходит, – сказала Кальфу и, откинувшись на спинку, забросила ногу на ногу.
* * *
Студия удачно располагалась на холме среди деревьев, в стороне от домов. Низины окутывал туман, скрывающий очертания зданий.
Каин припарковал «Траби» около торговой площади.
– Проверка, – шепнул Виктор в микрофон, закреплённый на лацкане.
– «Альфа» на позиции.
– «Омега» на позиции.
– Прикрытие?
– Готова, – сообщила Джен.
– Бео? Бео, ты меня слышишь?
– Опять сообщения читает, наверное.
– Я тут.
– Бери пушку и следи за периметром, потом пообщаешься.
Виктор подошёл к уличному лотку и купил небольшой лангош[5]. Мимо него пробежал пингвин.
– Ну надо же…
Следом появились двое полицейских, которые гнались за пингвином.
– Как мне нравится столичная атмосфера, вы бы знали, – сказал Виктор, глядя им вслед.
– Всего лишь пингвин, который опять сбежал из зоопарка, – сказала Кальфу. – Ничего особенного.
– До зоопарка пять километров, – заметил Каин.
– Подумаешь. Это очень целеустремлённый пингвин, который решил прогуляться по центру. Всё равно смотреть больше не на что.
– Где ещё можно увидеть нашествие пингвинов?..
Следом появился здоровенный кабан. Стуча копытами по брусчатке, он тоже скрылся в тумане.
– Сегодня опять распродажа в Шишкошопе, похоже, – сказал Виктор. – Спешат, вдруг рыбы на всех не хватит как в прошлый раз.
– С чего ты взял?
– Они ж все в центр бегут.
– Распродажа, говоришь? – спросил Бео.
– За периметром следи, Ракоши. Потом закупаться пойдёшь. И пейджер с мобильником спрячь.
– Ладно…
– Кому он постоянно отправляет сообщения? – спросил Каин.
– У него и спроси, мне без разницы.
Кальфу прошла дальше по улице и остановилась.
– Смотрите, тупой цислейтанец решил оформить документы.
Какой-то человек в помятом сером костюме пытался прочитать надпись на здании миграционной службы. Каждые несколько секунд он заглядывал в потрёпанный транслейтанский разговорник и судорожно листал страницы. Рядом с ним стоял плотно набитый картонный чемодан.
– Беженец, наверное, – заключила Кальфу, уделив цислейтанцу пару секунд своего драгоценного времени.
В последнее время беженцев становилось всё больше. Война внутри католической церкви набирала обороты, захватывая всё новые страны. Протестантская Транслейтания оставалась в стороне, предпочитая решать свои внутренние проблемы.
– Вы не могли бы прочесть эту надпись? – спросил беженец, оглядев всех троих.
Вблизи его костюм выглядел так, будто мужчине приходилось долгое время спать в нём. Виктор сделал вид, что слишком занят поглощением лангоша и не расслышал. Обращаться к грозно выглядящей Кальфу цислейтанец побоялся. Остался только Каин.
– Бэваандорлааши иш Ааламполгааршааги Хиватал, – ответил он.
Цислейтанец непонимающе уставился на него.
– А…
– «Официальная государственная структура для путешественников в другие страны», – перевёл Каин.
– Да, точно.
– Только они вам ничего не оформят. Компьютер перенесли в другую комнату, сотрудники ищут его уже неделю.
– И что мне теперь делать?
– Ждать пока вывезут на границу и расстреляют, – пробурчал Виктор. – У нас депортация только в мешке для трупов. Речной патруль выловит и доставит на другой берег.
– Твоё валашское происхождение опять даёт о себе знать? – спросил Каин.
– Улицы Брана и Брашова учат мороев бить первыми.
Виктор продемонстрировал самую очаровательную из своих улыбок. И без того напуганный встречей с вампирами цислейтанец заметил кобуру под расстёгнутой курткой Кальфу.
– Вы из… эммм… Хонвидшэгг?
Виктор расхохотался так, что подавился лепёшкой. Кальфу попыталась помочь, но он уклонился.
– Не пристраивайся ко мне сзади, я не готов к столь тесному контакту с твоим маленьким женским членом. И руки держи так, чтобы я их видел.
– Ты просто боишься, что у Кальфу член больше, – сказал Каин.
– Нокс просто слишком высокого мнения о себе.
– Даже не думай покуситься на мою невинность.
– Да кто б решился… Но раз ты планируешь блюсти свою инцелостность[6] до самой смерти, то не буду мешать.
– А то вдруг ты воображаешь нас героями сериала «Блудопешт». Хотя в некоторых сериях актрисы что надо, я бы не отказался от знакомства.
– Видимо, диагноз в твоей медицинской карте – безудержный фаллоцентризм, – сделала вывод Кальфу.
– Я что-то не так сказал? – осторожно поинтересовался цислейтанец, дождавшись паузы в диалоге.
– Ну… как вам сказать… Вообще всё верно, но есть один нюанс…
– Мы не состоим в Национальной защитной заднице, – пояснила Кальфу. – Это…
