Текст книги "Герои и злодеи (СИ)"

Автор книги: Schneewolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

– Что-то не слышу раскаяния, – Русе был хладнокровен.

Удар за ударом, в конце концов, Рамси просто перестал осознавать, где заканчивается один и начинается другой. Он наплевал на остатки своей гордости, больше не было сил сдерживать эмоции и он вопил во весь голос.

– Прости! Прости меня! Я исправлюсь! – всхлипывал он.

Русе был неумолим.

– Я сам знаю, когда будет достаточно.

В конце концов, у Рамси всё поплыло перед глазами, и он рухнул на колени. Тогда отец прекратил истязать его. Он посмотрел в его зарёванное лицо, и чуть помедлив, произнёс:

– Всё. Убирайся с моих глаз. Вывел меня, уродец.

Рамси нетвёрдой походкой побрёл в свою комнату. У него кружилась голова, и болело всё тело. Он мечтал только о том, чтобы добраться до кровати. Ему было противно, от того как отец его унизил и растоптал. Снова. Еле-еле добравшись до постели, он абсолютно опустошённый рухнул на неё, и упал лицом в подушку. По крайней мере, здесь его слёз никто не увидит.

Всё воскресение Рамси провалялся в постели, лишь два раза вставал попить воды, а в остальное время гонял по кругу безрадостные мысли. Один раз спустился на кухню, но есть совсем не хотелось, и он только напрасно проделал этот путь. У него до сих пор кружилась голова, а каждое движение отдавалось тупой болью. Он чувствовал себя разбитым как физический, так и духовно. Он не знал, кого ненавидит больше – себя или отца.

Глупо надеется, что изменится что-то в его жизни. Самым страшным в отцовских методах воспитания были не боль и унижение, а неотвратимость и непредсказуемость наказания. В детстве он оставался послушным и кротким, но и тогда отец не был с ним добр. Многие годы назад он пытался бороться и бунтовать. Но это не сработало. Рамси с горечь признал, что придётся играть по правилам, установленным его отцом. Он был хорошим, был плохим, но ничего не работало. Как бы он себя не вёл, всё заканчивалось одинаково. В итоге он чувствовал себя сломанным героем давних детских сказок, заплутавшим в лабиринте страхов и ложных надежд. У него больше не осталось сил на сопротивление. Он жил так, как мог запуганный и сломленный, с растраченными нервами и поломанной психикой, и слабо понимал, что такое хорошо и плохо.

Отец отсутствовал весь день, вернулся лишь вечером. Зайдя к нему в комнату, он окинул его бесстрастным взглядом и сухо поинтересовался:

– Ты почему всё ещё здесь? Пора бы тебе уже отправиться в школу.

– Мне плохо, я с кровати-то встать не могу, – стараясь не повышать голос, произнёс Рамси. Он думал, что отец над ним просто издевается, или он правда считает, что ничуть не переусердствовал вчера. Но озвучить это вслух не решился.

– Так уж и быть позвоню в твою школу, и скажу, что ты приболел. Сам же до этого довёл. Нормальные дети слова понимают, а тебя же надо лупить как собаку, чтобы ты слушался, – недовольно посмотрев на него, сжалился Русе. Он как всегда считал себя правым.

У Рамси не было ни сил, ни желания возражать, да к тому же он знал, что бывает за дерзость и неповиновение. Он порадовался, что хотя бы имеет возможность отлежаться и прийти в себя. Он ненавидел отца всей душой, так же сильно, как и боялся.

Во вторник утром, он спустился на кухню, чтобы поесть. Так как два прошлых дня у него и крошки во рту не было, то он думал, что голова у него кружится просто от голода. В среду вечером отец сам сопроводил его на поезд. Весь путь обратно его мучили воспоминания обо всех его старых ранах. Память услужливо разворачивала перед ним те, или иные страницы.

Рамси было пять лет, когда умерла его мать. Она, хоть и не любила его, но, всё же, оглядываясь назад, он понимал, что время, когда он жил с ней, казалось скорее хорошим, чем плохим. Он смутно помнил раннее детство, но в основном оно состояло из одиночества и отчуждённости. Мать почти не замечала его. Она вела разгульный образ жизни и пьяные компании являлись не редкостью в их доме. Ссоры и скандалы среди них оказывались обычным делом. Мать была пьяна большую часть времени, что он помнил. Она любила накатить прямо с утра, и сидела в кресле со стаканом в руках, мечтательным взором уставившись в пустоту. В такие моменты ей хотелось излить душу, и она с упоением повествовала о своей прежней жизни. Она была родом из небольшого городка, и приехала в столицу пару лет назад, лелея надежды поступить в театральную академию и стать всемирно известной актрисой. С детства она грезила о большой сцене и блеске софитов, а особенно о своём лице, украшающем театральные и киноафиши. Но, как обычно и происходит, конкурс оказался слишком велик, и она провалила вступительные экзамены. Однако, она не отчаялась, готовилась к поступлению в следующем году. А до той поры, работала официанткой в кафе среднего достатка. Она ни за что не желала возвращаться в маленький и тесный мирок провинциального городка.

Однажды на одном из корпоративных вечеров для сотрудников вооружённых сил, она повстречала молодого статного майора. «Он был красив и богат как лорд», – любила повторять она. Их роман завертелся с головокружительной скоростью. Кавалер оказался галантным и щедрым. Она, будучи молодой и наивной сельской девчонкой, которой едва исполнилось восемнадцать лет, тешила себя надеждами о замужестве. Вскоре она забеременела, и с радостью сообщила об этом своему возлюбленному. Однако, ожидаемого предложения не последовало. Он разбил в пух и прах ее романтические мечты, сказав, что раз у неё недоставало ума предохраняться, то это только её проблемы. Посмеявшись над ней, сообщил, что и не думал жениться на глупой сельской девке. А что она намерена делать с ребёнком, ему было абсолютно всё равно. Он швырнул деньги на аборт буквально ей в лицо, сказав, что если она всё же решит рожать, то своего ублюдка будет содержать сама, от него же не дождётся ни гроша. Её сказочный принц оказался вовсе не принцем, а хладнокровным и жестоким чудовищем.

Первые несколько недель она просто пребывала в шоке от всего этого. Затем, безуспешно пыталась поговорить с ним, но его телефон молчал, а адреса она не знала. Раньше он сам приходил к ней, либо они встречались на нейтральной территории. Через общих знакомых она выяснила, где он живёт. И явилась к нему на порог, с уже заметным животом. Она, наделась, что он одумается. Но это его не разжалобило. Он лишь презрительно оглядел её, бывшую ранее стройной, фигуру. Она умоляла её выслушать, пыталась убедить, что их ждёт прекрасное будущее, клялась ему в своей любви и верности. Он обозвал её жалкой идиоткой, и, залепив звонкую пощечину, выставил за дверь. Напоследок, сказал, чтобы она ни смела более, приближаться к его дому.

Пока она пыталась воссоединиться со своим возлюбленным, все мыслимые сроки на то, чтобы избавиться от нежеланного ребёнка истекли. Она дала сыну его фамилию, в тайне надеясь, что он когда-нибудь образумиться и вернётся к ней. Но время шло, и надежда испарялась, словно утренняя дымка. Жизнь стала тяжела, работа и маленький ребёнок отнимали все её силы, и мечтам о театральных подмостках не суждено было сбыться. Постепенно она пристрастилась к алкоголю, утоляя в нём все свои печали. Ребёнок, родившийся так не во время, раздражал её, именно сына она видела причиной всех своих бед. К тому же глядя в его глаза, цвета грозового неба, она вспоминала о его жестоком отце. Со временем она возненавидела собственного сына, за свою разрушенную жизнь и поруганные, изломанные мечты.

Рамси слушал эту историю сотни раз, сидя на полу возле её ног. Мать всегда держалась отстранёно и не проявляла к нему ни любви, ни ласки, но в эти минуты рада была своему молчаливому слушателю. Он жаждал заполучить её внимание, и радовался, что она не прогоняет его прочь, как обычно. Так дети с упоением слушают добрые сказки своих матерей, что читают им на ночь. Его сказка оказалась злой и печальной, но других он не знал.

========== Глава 15 ==========

Мать, как правило, просто не замечала его и не заботилась о нём. Будучи в дурном настроении на утро после вчерашней пьянки, она могла и шлёпнуть и отвесить подзатыльник, чтобы ни путался под ногами и не донимал вопросами или просьбами. Порой ему, казалось, что ей вообще противно прикасаться к нему. Чаще всего она делала вид, что его вовсе не существует. Иногда мать уходила на день-другой из дому, и Рамси оставался в полном одиночестве. Если в такие дни дома находилась хоть какая-то еда, он был рад. Большую часть времени мальчик оставался предоставлен сам себе и дни напролёт проводил на улице. Иногда он играл с другими детьми, но многие родителей запрещали им общаться из-за его матери. Вся округа знала о её похождениях. Постоянное пьянство и сменяющие друг друга любовники не прибавляли ей веса в глазах соседей. Не смотря на то, что район сам по себе являлся неблагополучный, и здесь жили в основном бедные эмигранты из стран Африки, его мать и тут, выделялась своим аморальным поведением.

Рамси не слишком огорчался отсутствию компании сверстников. Он прекрасно находил себе занятие и сам. Он был замкнутым, тихим и мечтательным ребёнком, любил исследовать мир вокруг. Умел представлять сказочные миры и приключения. Он никогда не страдал от скуки в одиночестве.

Когда Рамси исполнилось пять, и пришла пора идти в первый класс, то к ним домой несколько раз наведывались строгие женщины из органов опеки и мать долго ругалась с ними, но дальше порога так и не пустила. Рамси прятался в комнате и смотрел на них сквозь щёлку в приоткрытой двери. В конце концов, матери пригрозили, что в следующий раз придут с полицейским, и разберут ребёнка в приют. Рамси тогда очень испугался: он совсем не хотел идти с чужими людьми. Мать в тот вечер снова напилась и долго ворчала, что придётся тратить деньги ему на школьные принадлежности и одежду, она так разозлилась, что отвесила ему подзатыльник, и велела проваливать на улицу, хотя уже давным-давно стемнело. Он, глотая слёзы, вышел в подъезд, и приткнулся на подоконнике. Вскоре трое ребят, один из которых был соседом с верхнего этажа, спустились вниз с гремящим на весь подъезд, магнитофоном. Им было лет семнадцать-восемнадцать, и все они учились в профессиональном колледже неподалёку, все из семей бедных эмигрантов и не имеющие больших амбиций в жизни. Они собирались вечерами в подъезде, слушали французский рэп и пили пиво. Его выдворили с подоконника, водрузив туда магнитофон, и банки с пивом. Рамси спрыгнул на пол, и насуплено посмотрел на них. Сосед, которого звали Алекс, спросил:

– Что снова мамка прогнала?

Рамси ничего не ответил, лишь печально вздохнул и отошёл в сторону.

Но Алекс подозвал его, и отсыпал ему в сложенные лодочкой, ладошки горсть орехов. Рамси поблагодарил, и отправился в пустынный двор качаться на качелях. Домой он вернулся спустя часа два, и долго долбил в дверь, прежде, чем мать открыла.

Наутро мать отправилась по соседям, чтобы занять денег ему на школьные принадлежности и новые ботинки. Старые оказались малы, и правый так и подавно просил каши. Пособие платили только в конце месяца, а сейчас наступила лишь середина сентября, а денег почти не осталось. Мать купила ему новые, белые с синими полосками, кроссовки и жёлтую рубашку. А кто-то из соседей отдал старые детские вещи. Его джинсы были порваны на коленях, и для школы совсем не годились. Новые оказались немного широки и слегка длинноваты, и пришлось носить подтяжки, а белый джемпер был на пару размеров больше, и надо было закатать рукава. Мать даже в этот раз вспомнила, что нужно его помыть, и набрала ванну. Плескаться в тёплой воде ему нравилось, но мыться сам он ещё толком не научился, а мать не так часто об этом вспоминала. Соседка сверху, мать Алекса, работала в парикмахерской и бесплатно его подстригла. У неё у самой было пятеро детей, младший на два года старше Рамси, и она иногда отдавала одежду, из которой они выросли.

Когда Рамси взглянул на себя в зеркало в первый школьный день, в новой пусть и слегка поношенной одежде, умытый и подстриженный, то невольно улыбнулся. Он думал, что впереди его ждёт что-то увлекательное и захватывающее. Ему нравились красивые тетрадки, которые выдали в школе, купленный матерью пенал с разноцветными карандашами и ручками, и даже потрёпанный зелёный ранец с изображением весёлого медвежонка, держащего в лапах горшок с мёдом.

Школа оказалась вовсе не такой, как он представлял. Там было очень шумно и слишком много людей, а школьный звонок такой громкий и резкий, что он, услышав его впервые, зажал уши. Занятия ему нравились, особенно музыка и чтение, да и считать он быстро научился, но разговаривать совсем не любил, и поднимать руку не стремился, даже не сразу научился отвечать, когда учительница о чём-то спрашивает. Больше уроков ему нравились прогулки и обед. Дома кроме закуски, обычно еды не было.

На прогулке, пока остальные дети резвились и играли друг с другом, ему больше нравилось наблюдать за ними, сидя на качелях, или находясь внутри крепости детского городка. Учительница время от времени пыталась привлечь его к играм с ребятами, но это только раздражало. Но сильнее всего его выводил из себя, мальчишка, что сидел напротив – он постоянно строил ему рожи, и Рамси однажды на уроке рисования, не выдержал, и приложил его головой об парту. Мальчик заплакал, прижимая руки к разбитому носу, а Рамси отвлеченно подумал, что кровь на красном свитере не так заметна, как на его белом, как было однажды, когда он неудачно спрыгнул с качелей, и разбил себе локоть. Когда учительница успокоила паренька и умыла его, Рамси подумал, что ему серьёзно влетит. Но учительница отвела его в сторону, и мягко объяснила, что он поступил плохо, что Чарли всего лишь хотел с ним подружиться. Рамси кивал, глядя в пол, и дожидаясь, когда она закончит, а после снова вернулся на своё место и продолжил рисовать в альбоме. Может темнокожий малыш Чарли и правда не хотел ничего плохого, но больше он ему рожи не строил, да и остальные дети предпочитали обходить стороной. По крайней мере, теперь его никто не доставал. Рамси не так долго проучился в этой школе, так как зимой произошло событие, которое в корне изменило его жизнь.

Однажды мать отсутствовала целую неделю, и, возвращаясь, домой с прогулки, он встретил свою соседку. Она сказала, что мать больше не вернётся, что она умерла. Добросердечная женщина, что жила с ними на одной лестничной клетке, старая учительница музыки, одна из немногих, кто был добр с ним. Она часто угощала его сладостями, бывало, приглашала к себе домой и кормила обедом или ужином. Она сидела с ним, когда он был совсем маленьким, а мать тогда ещё работала в кафе. Соседка отдавала старые игрушки своих внуков, которые давно их не интересовали. Она немного занималась с ним на пианино, и научила играть гаммы, и пару простых произведений Моцарта и Баха. Она привила ему любовь к музыке и подарила первую книгу, что он прочёл сам. Это оказался сборник сказок народов мира. Он с упоением погрузился в мир славных героев и коварных злодеев, драконов и принцесс, мир волшебства и магии. Благодаря этой сердобольной женщине, его жизнь преобразилась во что-то более яркое и красочное, мир не казался больше таким холодным и пугающим. Но всему когда-то приходит конец.

Услышав о смерти матери, он не мог ничего понять. Ведь куда бы она ни уходила, то всегда возвращалась домой. В его возрасте смерть казалась чем-то далёким, неясным и непонятным. Потом он осознал, что остался совсем один и это его испугало. Его мир хоть и являлся жестоким, но всё же имел свои законы, а теперь он не понимал, как себя вести. Он оказался растерян и одинок. Он не испытывал любви к своей матери, но жалел её. Она была его привычным миром, холодной и злой его частью. Соседка приютила его у себя. Он плакал от страха перед неизведанным, не понимая, какой теперь станет его жизнь. Во всех книгах, которые он прочитал, дети любили своих родителей, а родители детей. И он чувствовал себя виноватым, в том, что не любил мать.

В последующие дни приходили какие-то люди, те же женщины из опеки и разговаривали с ним, осматривали квартиру, искали документы. На похороны его не взяли, и соседка ушла, оставив его одного. Он боялся, что она тоже больше не вернётся, и не отходил от окна глядя, на кружащиеся в свете уличного фонаря, снежинки. Его мать умерла, а он не испытывал ничего кроме стыда и жалости к ней. Наверное, он плохой сын, и она его, поэтому, никогда не любила.

На следующий день соседка отвезла его на кладбище, чтобы он мог попрощаться с матерью. Он стоял, глядя на невзрачный серый камень и фотографию черноволосой женщины на нём. Соседка отошла подальше, чтобы он мог сказать прощальные слова. Он чувствовал оглушающею пустоту внутри и ничего кроме.

– Прости мама, что испортил твою жизнь. Прости, что не любил тебя. Надеюсь там тебе хорошо, – он положил цветы, что до этого сжимал в руке, на припорошенный снегом могильный холм. Это всё, что он мог ей сказать. Слёз не было, и, развернувшись, он направился прочь.

Через пару дней соседка сообщила ему, что отыскался его отец, и он скоро приедет и заберёт его к себе. На прощание она подарила ему плюшевого медвежонка, что стал его лучшим другом на ближайшие годы.

По рассказам своей матери Рамси представлял отца иначе. Более любезным и дружелюбным, и более красивым, наверное. Отец оказался неулыбчив и скуп на слова. Его взгляд был пронизывающим и холодным. А от него самого, казалось, веяло арктическим ледяным ветром. Он оценивающе оглядел ребёнка.

– Ты, значит мой сын, – скорее утвердил, чем спросил мужчина. – Как тебя зовут?

– Рамси, – ответила за него соседка, видя, что мальчик смущён пристальным внимание отца.

– Сколько тебе лет? – поморщился на реплику женщины Русе, ведь вопрос он задавал не ей.

Рамси поднял вверх растопыренную ладошку, несмело глядя на отца из-за спины соседки.

– Ты что же немой? – схватил его за руку отец и поставил перед собой.

Рамси испуганно зажмурился и помотал головой. Он не привык общаться с незнакомцами. А сейчас ему предстояло произвести хорошее впечатление на отца, которого он видел впервые. От этого он только сильнее волновался.

– Что-то ты мелковат для пяти лет, – снова оглядев сына, заметил мужчина.

Он так же подумал, что стоит заказать тест ДНК, вдруг эта шлюха нагуляла ребёнка от кого-то другого. Как позже выяснилось, тест подтвердил его отцовство, и он забрал сына к себе.

****

Сначала Рамси был очень рад, что отец забрал его. Он старался изо всех сил угодить ему и заслужить его любовь и внимание. Ему нравилось, что отец совсем не пьёт, в отличие от матери. Но вскоре, познав его жестокий нрав, он убедился, что пьянство не являлось самым большим из зол.

Первые два года начальной школы пролетели быстро. До позднего вечера отец был на службе, а Рамси после уроков мог делать всё, что ему заблагорассудится. После школы он иногда гулял в парке, что располагался через дорогу от его дома. Там находилась большая детская площадка с множеством разных качелей, каруселей, горок и лесенок. Но в основном, он играл дома с новыми интересными игрушками, или смотрел по телевизору мультики. Жизнь с отцом качественно отличалась от его прежней жизнь с матерью. Но нашлось и кое-что общее, что объединяло обоих его родителей. Он так же словно являлся невидимкой и основную часть времени, отец его не замечал. Отец оказался строг, и похвалы от него ждать не стоило, зато наказания сыпались на его бедную голову, словно из рога изобилия. Мальчик хотел родительского тепла и поддержки, вот только его отец не являлся тем человеком, от которого это можно получить. Как бы ни старался Рамси угодить ему, какие бы успехи не проявлял в занятиях, он всегда оказывался недостаточно хорош. От отца можно было дождаться лишь пренебрежения и упрёков в лучшем случае, а в худшем жестоких наказаний и издевательств, но никак не ласки и любви.

Например, когда испуганный ребёнок прибежал к нему ночью, уверяя его, что в тёмной детской скрывается монстр, отец вместо того, чтобы успокоить его, лишь высмеял, и запер в тёмной кладовой до самого утра. И сколько бы он там не надрывался, так и не выпустил наружу. Утром насмешливо спросил: «Как же твои монстры тебя не съели?»

Рамси предпочёл больше не обращаться за помощью к отцу, надеясь только на то, что тусклый свет ночника защитит его от чудовищ. Со временем он смог побороть свой страх самостоятельно. Он придумал себе друга, ночного монстра, который оказался хоть и страшен на вид, но имел доброе сердце.

Однажды, когда Рамси уже исполнилось шесть лет, он соорудил кораблики из бумаг, что нашёл у отца на столе. Он вовсе не предполагал, что там какие-то важные документы, просто ничего другого ему в это время под руку не попалось, а поиграть в морское сражение хотелось немедленно. Он набрал полную ванну воды и запустил туда бумажный флот. Когда отец вернулся с работы и обнаружил пропажу документов, то был просто в ярости. Он отвесил сыну пару крепких затрещин, и потащил его в ванну, где до сих пор плавали злополучные кораблики. Он окунул его головой в воду, и держал так, пока он не начал захлёбываться, только тогда вытащил из воды и позволил вздохнуть. Всё это он сопроводил речью, что сын является никчёмным ублюдком, который только всё портит. После этого случая Рамси отчаянно боялся прогневать отца, и вообще страшился к нему подходить.

В новую школу он попал в самом конце февраля, и все дети в его классе уже были знакомы друг с другом, и он так ни с кем и не подружился, впрочем, это не очень его расстроило, ведь дома его ждала куча игрушек, в которые не скучно играть и одному. А друга он вскоре выдумал себе сам. Ужасный ночной монстр, которого звали Том-из-Тени, оказался прекрасным товарищем по играм, и превосходным рассказчиком страшных сказок. Жаль, что возможность общаться с ним предоставлялась только после захода солнца, и он совсем не выходил из дома.

Рамси порадовало то, что в новой школе оказался прекрасный музыкальный класс, и он выбрал дополнительным занятием именно музыку. Отец не стал возражать, главное, чтобы меньше болтался по улицам без дела. Первые годы Рамси занимался на пианино, а когда стал постарше, в пятом классе перешёл на ударные. Школа была куда богаче его предыдущей, где все семьи были примерно одного достатка, и здесь даже имелась своя обязательная школьная форма. Рамси иногда скучал по своему белому джемперу, к которому так привык, но отец выкинул все старые вещи. Он сумел только сохранить медвежонка, да книжку со сказками и фотографии, которые соседка тётя Джейн, запихнула в книгу.

В первом и втором классах оценок не ставили, а в третьем требования оказались выше, и учиться стало сложнее, да ещё и домашние задания начали задавать. И как он не старался, порой случались отметки С, но за каждую из них отец бил его ремнём, так, что красные и бордовые отметины надолго оставались на коже. Оценки В тоже подвергались порицанию. Хотя учёба давалась ему легко, наказания отца ещё больше подстёгивали улучшить результаты. Он всё ещё надеялся, что сможет заслужить отцовскую любовь. Начальную школу он закончил с отличием, в табеле стояли сплошные А, и не одной отметки В, и уж тем более С, но от отца дождался только фразы: «Можешь, же учиться, когда хочешь». Ни о какой похвале речи и не шло.

К девяти годам Рамси понял, что для отца он скорее является слугой, чем сыном, бесправным рабом, который должен беспрекословно выполнять поручения и на котором можно сорвать зло. Он не смеет рассчитывать на поблажки, не вправе ему возражать. Это было обидно и горько. Как бы он ни пытался ему угодить, всё оказалось напрасно, в конце концов, Рамси просто счёл это бесполезной тратой сил. Как бы хорошо он себя не вёл отец, всегда находил повод его обругать, или наказать. За разбитую тарелку, за помарки в тетради, за недостаточно учтивый тон, плохо выполненную работу по дому, (хотя Рамси всё сделал добросовестно). Отец просто считал его ни на что не способным идиотом, и не забывал ему об этом напоминать.

Именно на десятом году жизни, случилась одна история, которая окончательно перевернула его отношение к отцу. Рамси хотел достать книгу с верхней полки шкафа, что располагался в отцовском кабинете, но стул пошатнулся, и он, схватившись за первое, что попалось под руку, с грохотом упал на пол, и повалил за собой коллекцию любимых пластинок отца, большая часть из которых разбилась вдребезги. Потирая ушибленный локоть, он с ужасом смотрел на дело своих рук. Минут пять он просто стоял в ступоре, не зная, что предпринять. Пластинки вряд ли можно было склеить. Ничего лучше не придумав, он в спешке поставил пустые коробки на место, и тщательно подмёл все осколки. Рамси надеялся, что отец не заметит пропажу пластинок, так как они практический всё время пылились за стеклом и разве что пару раз, он их слушал.

Спустя неделю Русе позвал его в свой кабинет.

– Куда ты дел пластинки? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался отец.

Рамси закрыл глаза, не смея взглянуть на него.

– Я жду, – отец поднялся из кресла и приблизился к нему.

– Я … разбил… случайно, – промямлил мальчик, вжав голову в плечи.

– Что ты сделал? – угрожающе понизив тон, спросил отец. Он был как раз из тех, чей шёпот пугает больше, чем крик.

– Я нечаянно, просто хотел книгу достать… Они сами упали, – совсем сник Рамси.

– Эти пластинки стоят дороже, чем вся твоя жизнь, щенок, – презрительно процедил отец, возвышаясь над ним.

Он больно схватил мальчика за руку, и потащил в свою спальню.

– Что мы выберем для наказания? – открыл Русе свой любимый отдел в шкафу. Болтон-старший оказался тем ещё франтом, и в свободное от службы время, предпочитал строгие деловые костюмы, к коим прилагался широкий ассортимент рубашек, а так же различных аксессуаров, вроде запонок и ремней. Последний атрибут применялся ещё и в воспитательных целях.

– Отвечай! – встряхнул его отец.

– Этот, – опустив глаза, мальчик указал на широкий кожаный ремень. Он был, пожалуй, менее болезненный из всех, оставлял только широкие красные полосы, но вряд ли им можно было избить до синяков. Отец легко разгадал его уловку.

– Хотел легко отделаться? Нет, возьмём кое-что другое, – он достал пояс, сплетённый из тонких резиновых нитей, который предназначался для менее официальных нарядов, вроде джинсов пригодных для отдыха на природе.

– Встань к стене, – приказал отец ровным тоном.

В это миг, что-то в нём сломалось, смутная догадка озарила его сознание. Отец всегда был спокоен и твёрд во время наказаний. Он не бил сгоряча. Наоборот, словно выполнял скучную обыденную работу. Он как бы говорил, ты меня сам вынуждаешь это делать. Но сейчас Рамси понял – ему просто нравится покорность и страх перед ним, словно сын является рабом, которого можно наказывать, чтобы потешить своё самолюбие, чтобы кто-то маленький и слабый трепетал в страхе перед ним.

– Я тебя ненавижу! Ты фашист и сволочь! – Рамси попятился назад и упёрся спиной в стену. Он хотел убежать, только ноги словно приросли к полу, да и бежать-то некуда.

– Вот значит, как с отцом заговорил, негодный выродок, – Русе, казалось, не был удивлён, лишь едкая усмешка, исказила тонкие губы. Он наотмашь ударил сына по лицу, так, что тот упал.

– Это всё, дурачок, для твоего же блага. Видимо, я что-то упустил в твоём воспитании, раз ты меня так отблагодарил. Ну, ничего, я это исправлю, – зловеще пообещал отец.

Мальчик, тяжело дыша, посмотрел на него.

– Всё равно я тебя ненавижу, ты со мной обращаешься хуже, чем с собакой бездомной, как будто я не человек, а твоя собственность!

– Да из тебя ещё надо сделать человека. А пока ты живёшь под моей крышей, то принадлежишь мне. Я тебя научу послушанию и уважению, – холодно пообещал Болтон-старший.

В тот раз отец так и не смог выбить из него извинения.

========== Глава 16 ==========

Рамси очнулся в больнице, сквозь туман услышал голос отца. Он сказал врачам, что сын упал с лестницы. Рамси поразился, какой искренний и взволнованный был у него голос. Русе вошёл в палату вместе с врачом. Увидев, что сын пришёл в себя, присел рядом с ним и ласково погладил по голове.

– Как ты, сынок? Я как раз, рассказывал доктору, как ты упал с лестницы. Надо же какая беда.

Рамси передёрнуло от его притворной ласки и заботы. Он хотел рассказать правду, но почувствовал руку отца, больно сжимавшую его плечо.

– Да, я запнулся на лестнице, – подтвердил он.

Рамси понял, что отец не даст ему рассказать, как всё было на самом деле. Сотрясение мозга и два сломанных ребра, убеждали, что если попытка сказать правду провалится, то, ничего хорошего его не ждёт.

За время, что лежал в больнице, он построил план побега. Рамси хотел отправиться путешествовать, зарабатывая на кусок хлеба, показывая карточные фокусы. Давно, когда он жил с матерью, один из её дружков научил его разным трюкам с картами, и с ножом научил обращаться. Дядя Джек иногда играл с ним, приносил еду домой. Он, пожалуй, единственный из них был добр, и разговаривал с ним как с взрослым. Он жил с ними пару месяцев. А потом исчез, наверно опять попал в тюрьму.

Рамси около недели готовился к побегу, собирал еду, и необходимые в дорогу вещи, немного поколебавшись, стянул у отца из стола деньги. Он дождался, когда отец уйдёт на службу, и отправился на самую окраину города, туда, где жил раньше с матерью. Там, как раз, проходила широкая магистраль, которая вела в столицу и из неё. Он собирался уехать как можно дальше от города. В библиотеке заранее просмотрел на карте ближайшие населённые пункты. Днём он гулял по хорошо знакомым дворам, где прошли первые пять лет его жизни. А ночи проводил на чердаке своего бывшего дома, сбив замок камнем. Таким образом, прошло около десяти дней. Деньги подходили к концу, и волей неволей пришлось что-то решать, не мог же он навсегда остаться на чердаке. Он отправился ловить машину. Ему повезло, одна женщина остановилась, он выдал ей заготовленную историю, о том, что едет навестить родственников, что у него был билет на автобус, но он его потерял. И она согласилась подвезти. В итоге она привезла его в полицейский участок. Рамси совсем не ожидал такого поворота, и на расспросы полицейских не отвечал. Перетряхнув рюкзак, они нашли подписанные прошлогодние тетрадки, которые он взял с собой, чтобы записывать сочинённые им сказки. Позвонили в школу, а затем и отцу. Тогда Рамси поведал причину своего побега, рассказал, как с ним обращается отец, и ему кажется, поверили. Но отец, явившийся в полицейский участок разубедил их в обратном. Уважаемый человек, ветеран боевых действий, ценный сотрудник вооружённых сил страны. Русе Болтон имел за плечами множество успешно выполненных боевых операций и наград. Никто не мог усомниться в его словах.