Текст книги "Герои и злодеи (СИ)"

Автор книги: Schneewolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

Рамси сел на ступеньки и отбросил недокуренную сигарету, поставил локти на колени и сцепил руки в замок на затылке. Ему было так паршиво, что казалось мир раскалывается на части, словно брошенный в окно камень заставляет пейзаж осыпаться осколками стекла. Вдобавок проклятый барабанный бой вновь зазвучал в его голове. А ведь он недалеко ушёл от Светофора. Вторым его самым сильным страхом было лишиться рассудка, а глядя на панка, он понимал, куда всё это ведёт. Ему снова стало страшно, невыносимо, отчаянно страшно. Дышать было трудно, в ушах звенело, а громкий барабанный бой заглушал все другие звуки, заполнял собой всё пространство. Он прислонился лбом к деревянной стене и зажмурился, пытаясь выровнять дыхание. В этом туманном разбитом на осколки мире, ему предстоит остаться навсегда. Когда-нибудь, только бы не сегодня. Отчаяние, словно тяжёлая штормовая волна, накрывает его с головой. Лишь бы барабаны поскорее умолкли.

Бродяга застал его сидящим на крыльце, вцепившимся обеими руками в перила. Он заметил колышущуюся тень на земле, а после поднял глаза. Художник положил дрова и остановился у ступенек.

– Эй, ты чего раскис, братишка? Светофор тебя напугал, да? – он аккуратно отцепил его руки от перил.

Рамси покачал головой и стукнул зубами. Его трясло, и он слова не мог вымолвить.

– Пойдём в дом, – Бродяга бегло взглянул на него и слегка нахмурился.

Рамси поднялся на ноги, и снова мир кружился, словно слетевшая с оси карусель. Ему пришлось зажмуриться, чтобы не видеть всего этого безобразия и прислониться к стене, чтобы удержать равновесие.

Бродяга мигом поднялся по ступенькам и крепко взял его за локти. И это помогло немного унять дрожь в руках. Так они и стояли несколько минут, пока Рамси пытался придти в себя.

– Ты как себя чувствуешь?

Рамси открыл глаза и взглянул на него.

– Всё в порядке. Просто голова болит.

Бродяга посмотрел на него долгим взглядом.

– И часто с тобой такое происходит?

Рамси тряхнул головой и прислонился к стене.

– Ты бы сходил к врачу, Граф.

Рамси оставалось только кивнуть.

– А со Светофором всё будет хорошо?

Бродяга положил широкую мозолистую руку ему на плечо, он слегка улыбнулся, заглянув ему в глаза.

– Да. С ним всё будет в порядке, – заверил он. – Хм… А с тобой-то что делать? У меня только колёса Светофора. Тебе, боюсь, они не подойдут, – художник задумчиво стиснул пальцами подбородок и усмехнулся.

Рамси тоже выдавил вялую улыбку, и они вошли в дом. Он искренне надеялся, что такие таблетки как у Светофора ему никогда не понадобятся. Бродяга посоветовал ему лечь и немного поспать, а сам принялся за растопку камина. Рамси упал на соседнюю со Светофором кровать и вскоре забылся тревожным сном.

Комментарий к Глава 43

* песня группы “Pain” – “Bottles Nest”.

========== Глава 44 ==========

Проснулся он около шести вечера. Теперь он не чувствовал себя таким разбитым, и голова перестала болеть, но всё равно было немного стыдно перед Бродягой, да и в остальном от всей ситуации остался неприятный осадок. Вздохнув, он поплёлся на кухню, где раздавались весёлые голоса. Бродяга сидел за широким деревянным столом, а Сказка умостилась у него на коленях, и, обнимая за шею, что-то игриво шептала на ухо. Парень довольно улыбался, обернув руки вокруг её тонкой талии, и кивал. Рамси сначала смущённо отвернулся, но они сами его заметили.

– Привет, Граф! Давно не виделись. А ты подрос, – мило улыбнулась Сказка, тряхнув разноцветными мелкими кудряшками.

– Наверно, – он пожал её руку, унизанную кольцами и перстнем с хитрой кошачьей мордашкой.

Хлопнула дверь, и ввалился Светофор, брякнув на пол два ведра с водой. За питьевой водой нужно было ходить на колодец, что располагался в центре посёлка, так как ржавая водица, что текла из-под крана, не годилось ни для готовки, ни для питья. Электричество в доме тоже довольно часто отрубалось, и приходилось сидеть при свечах. Сам посёлок имел малочисленное население, в основном летом люди приезжали отдыхать на природе, а в остальное время года здесь было пустынно. Постоянно проживали только в восьми домах из шестидесяти пяти.

Рамси умылся в ванной холодной водой и вытер лицо жёстким старым полотенцем, а после вернулся на кухню. Светофор перемигнулся с братом, и хлопнул Рамси по плечу.

– Пойдём, малой, погуляем, – и, подхватив пустые ведра, вышел из дома.

Рамси глянул на Бродягу и Сказку, которые, держали друг друга в объятьях так, словно не виделись сотню лет, и тоже покинул кухню. Он догнал Светофора на улице.

Панк поставил вёдра во дворе, и, дымя сигаретой, пояснил:

– Пусть вдвоём побудут. А мы пока сгоняем в магазин.

Они шли по тихому, едва освященному редкими фонарями посёлку, и Рамси задал вопрос:

– Кто такой святой Джеймс?

Светофор замедлил шаг, и с усмешкой обернулся к нему.

– Святой Джеймс? Брат мой. Надежда и опора нашей семьи и мой ангел-хранитель, который вытаскивает меня из всех ям, хоть и ворчит потом, как старая тётушка, – пояснил панк.

– Бродягу, значит, зовут Джеймс? – уточнил Рамси.

– Ага, – Светофор мельком взглянул на него и ответил на не заданный вопрос:

– Ричард. Так меня зовут родители.

– Какое-то королевское имя, – фыркнул Рамси. Имя, конечно, было красивое, но Светофору абсолютно не шло.

– Да, слишком вычурное для меня, – согласился панк. – Я же Светофор. Сломанный, мигающий Светофор, – моргнул панк и засмеялся.

Рамси опустил голову и пнул подвернувшийся под ноги камешек. Ему нечего было сказать. Казалось, что Светофор понимает намного больше, чем должен был. Всю дорогу до магазина панк рассказывал о том, как два года назад побывал на знаменитом рок-фестивале, и свои впечатления о выступлении настоящих легенд рока – группы «Mettalica», и просто о весёлом и безмятежном летнем угаре. Он был таким же, как и всегда: беззаботным и жизнерадостным, словно ничего плохого с ним и не происходило.

Они не очень торопились домой, а когда вернулись с продуктами, то Бродяга и Сказка занялись приготовлением ужина. Рамси тем временем, отправился в душ, а Светофор долго болтал с кем-то по телефону. После нехитрого ужина, состоящего из жареной картошки с тушёнкой и бутербродов с джемом, Сказка предложила погадать на картах. Она подзывала каждого по отдельности. Сначала с улыбкой шепталась с Бродягой у камина, а потом нежно поцеловала его в губы. Видно ему выпали хорошие вести. А потом позвала Светофора и раскинула перед ним карты. Светофор кривлялся и валял дурака, и Сказка сперва нахмурилась, рассказывая ему об ожидающих его изменениях. Но в конце легко улыбнулась.

Когда Рамси сел напротив неё, она предложила ему вытянуть из потрёпанной колоды три карты рубашкой вверх. Он не в первый раз подумал, что в свете камина всё выглядит иначе. Волшебным и загадочным. Так и сейчас: зелёные глаза Сказки мерцали в полумраке, словно кошачьи, подвеска на шее поблёскивала как колдовской охранный амулет, а непонятные узоры на картах, казались таинственными магическими символами. Рамси осторожно вытянул две карты из середины и одну сверху колоды. Он просто пожелал себе немного удачи, не хотел просить о чём-то большем, ведь за счастье всегда надо платить.

Сказка взглянула на первую карту.

– У тебя впереди весёлая дорога, – лёгкая улыбка отразилась на её лице.

Рамси кивнул, завтра как раз он поедет в Оксфорд.

Сказка открыла вторую карту и слегка поджала губы.

– Неприятности. Но, ничего серьёзного, – поспешила его утешить она.

Рамси вздохнул, что же он постоянно попадает в передряги, справится как-нибудь.

Когда Сказка перевернула последнею карту, то нахмурилась и на лицо её набежала тень. Она торопливо собрала карты и поднялась на ноги.

– Там что-то плохое? – угрюмо спросил Рамси. Не то, чтобы он всецело верил гаданию, так на одну десятую часть, но стало интересно, что же ему выпало. Он не отрицал присутствия мистической стороны в обыденной жизни. Правда, хотелось, чтобы вести оказались благими.

– Нет. Просто ерунда. Карты устали, вот и врут, – девушка слегка улыбнулась и покачала головой.

– Скажи, – Рамси встал и упрямо взглянул на неё. Теперь ему ещё больше захотелось узнать, что же ему выпало.

– Просто будь осторожнее, Граф, держись подальше от проблем, – Сказка прежде дала совет, а после поспешила успокоить. – А на самом деле – это развлечение и ничего более, – Она покрутила кольцо с зелёным камешком на безымянном пальце левой руки и спрятала коробку с картами в карман сшитой из разноцветных лоскутков жилетки.

Рамси не знал, как толковать руны, да и символ на карте не успел разглядеть – Сказка так быстро смешала колоду, что он никаких картинок запомнить не успел – в противном случае, он бы обязательно разузнал толкование карт. Он постарался утешить себя тем, что неприятности, так или иначе случаются, предупрежден ты о них или нет. Сказка отправилась мыть посуду после ужина, а Бродяга и Светофор о чём-то переговаривались сидя на кровати. Рамси принялся разглядывать развешенные на обшитых деревянными панелями, стенах картины Бродяги. Все они были упакованы в неприметные рамки, а несколько неоконченных карандашных набросков ворохом громоздились на письменном столе. Рядом в углу притаился мольберт, с наброшенным на него белым полотном и журнальный столик заваленный кистями, палитрой, и тюбиками с краской. Комната в доме имелась всего одна, за исключением кухни, и служила хозяину одновременно и мастерской, и гостиной и спальней. Два больших окна разделяли её на рабочую и зону отдыха. Рамси пригляделся к картинам, многие он давно видел: портреты ребят из тусовки и пару пейзажей, скачущих по песчаному берегу лошадей и затаившегося в высокой траве ягуара, украшенный россыпью огней ночной город, и стоящих у ворот мрачного замка рыцарей. Бродяга настоящий талант! Может через сотню лет он станет известным как Рембрандт. При жизни-то художников и писателей редко ценят.

Рамси отошёл к другой стене, и заметил портрет, который он раньше не видел. На нём был изображён Светофор. Он пару минут разглядывал его: вроде и сходство легко угадывалось, но что-то всё равно не так. Рамси задумчиво склонил голову набок. Светофор подошёл и встал рядом.

– Любуешься? Ну, и как? – он тоже принялся рассматривать картину, растянув губы в кривоватой улыбке.

Рамси склонил голову на другой бок, оценивая картину. На портрете панк улыбался открыто и беспечно, так же, как и в жизни. Здесь обе половины лица его были нормальными, но, пожалуй, дело даже не в том, что художник убрал дефект. Взгляд был какой-то другой, без едва заметной хитринки, и затаённой глубоко внутри печали.

– Ты здесь какой-то ненастоящий, – выдал, наконец, Рамси.

– Вот это да, Граф! – панк расхохотался, и присев, хлопнул себя по коленям. – Ты один заметил. А все говорят: красивый, – Светофор немного помолчал, и задумавшись, растрепал и без того взъерошенный ирокез. – Знаешь, мы с Бродягой в детстве жутко дрались. Разница-то всего три года, вот и делили постоянно игрушки. А потом они все ко мне стали относиться так, будто я стеклянный. Всё жалеют, а какой смысл? Это ведь не я, и никогда им не буду, – он указал на портрет, а после отвернулся и махнул рукой. – Надоело. Давай лучше выпьем, – Светофор сходил на кухню и притащил две бутылки светлого эля.

Вскоре к ним присоединились и Бродяга со Сказкой. Бродяга поставил на стул, принесённый с кухни, ноутбук, включил фильм «Пятница 13». Был своего рода жутковатый интерес смотреть фильм про маньяка в домике на окраине леса. Но в то же время обстановка казалась уютной и тёплой, почти семейной. Не зря в тусовке, время от времени набирает популярность «игра в семью». Они объявляют друг друга сыновьями, дочерьми, отцами и матерями, внучками и сёстрами, братьями и дедами. Это не несёт никаких обязательств, просто ради смеха, и немного ради того, чтобы поймать что-то далёкое и потерянное. Брошенные и забытые дети становятся друг другу названными родственниками, чтобы снова почувствовать себя в кругу семьи. Если бы у него был выбор, то Рамси не знал бы кого назвать. Бродяга добрый и умный, а Светофор, на самом деле лучше всех его понимает, и с ним действительно интересно, не смотря на все свои недостатки – он хороший человек. Панк его опередил, сказал: «Будешь моим сыном?». Он согласился, из сумасшедшего панка получился бы лучший отец, чем его настоящий. И вот они сидели вчетвером: отец, сын, дядя и тётка. И ненадолго можно представить, что игра всерьёз. Но, вот герои отыграли свои роли, произнесли заготовленные фразы и снова стали самими собой.

После окончания фильма все собирались ложиться спать. Бродяга выпил всего пинту пива, а Сказка и того меньше, им завтра предстояло ехать на машине в Лондон, они хотели прогуляться по магазинам и прикупить вещей по случаю, наступления весенней поры. Сказка давно уже живёт с Бродягой и является полноправной хозяйкой его берлоги. Они как настоящая семья, может быть, скоро поженятся. Не зря ведь художник подарил ей кольцо с изумрудом. Рамси был рад за них, они собрали частицы своего пазла и стали целой картиной.

Бродяга пообещал завтра подкинуть Рамси до вокзала, если конечно, старенький «Моррис» 1973 года выпуска, заведётся. Укладываясь на ночь, Сказка и Бродяга расположились на одной кровати, а Рамси вновь пришлось спать со Светофором.

С утра панк долго ковырялся во внутренностях старого автомобиля, который оставил Бродяге в наследство покойный дед. Им обоим на самом деле, но у Светофора по понятным причинам прав не имелось, и он без претензий отдал машину в полное владение брата. После того, как Светофор закончил колдовать над железными потрохами автомобиля, то с хрустом потянулся, и размял затёкшие плечи. Машина вновь была на ходу. Пока все собирались, панк успел закинуться парочкой своих развесёлых, и отнюдь не лечебных колёс. Всю дорогу он орал в открытое окно разные глупости и раздражал всех сидящих в машине. Бродяга попросил его заткнуться и закрыть окно, и пообещал высадить у ближайшей психушки, на что панк ответил, что просто радуется жизни. В конце концов, они доехали до вокзала «Паддингтон», и Рамси не узнал, что произошло дальше со Светофором, но, кажется, Бродяга на него здорово разозлился.

****

Они договорились встретиться с Теоном в одиннадцать на вокзале. Рамси задёрнул рукав куртки и бросил взгляд на часы на чёрном клёпаном ремешке с черепами, за стеклом циферблата весёлый Роджер отстукал без четверти одиннадцать. Едва он подошёл к центральному входу, как Теон, маявшийся до этого в ожидании, заметил его и приветственно махнул рукой. Рамси предложил немного прогуляться вдоль «маленькой Венеции», что располагалась в одноимённом с вокзалом районе города. Это одна из немногих местных достопримечательностей – тихий островок среди громад офисных зданий. Они немного прошлись по набережной, рассматривая пришвартованные вдоль канала, лодки и плавучие рестораны. А после отыскали небольшую уютную пиццерию, в которой цены оказались более-менее приемлемыми для центра города. К полудню вернулись на вокзал и купили билеты на ближайший поезд. Около получаса пошатались по вокзалу и погладили на удачу, знаменитого медвежонка из фильма «Приключения Паддингтона», Рамси сверил свои наручные часы со старинными настенными часами здания вокзала, а потом уже и поезд пришёл.

В поезде они сначала заспорили, кому достанется козырное место у окна, и Рамси благородно уступил Теону. У него было хорошее настроение, и не хотелось ссориться из-за ерунды. Он только собирался надеть наушники и включить плеер, как Теон остановил его.

– Это невежливо. Раз мы едем вместе, то ты должен со мной разговаривать, а не музыку слушать.

Рамси закатил глаза, но плеер, всё же убрал.

– Тебе место у окна досталось – наслаждайся, – он считал, что Теон слишком много привилегий требует для своей персоны. Мало того, что может пялиться в окно всю дорогу, так ещё и общаться с ним, видите ли, надо.

Теон состроил недовольную гримасу и достал бутылку с газировкой. А Рамси вспомнил, что хотел попросить у Бродяги, чтобы он купил им пива в дорогу, но из-за выходок Светофора всё забыл.

– В школе говорили про подготовку к экзаменам, а ты всё пропустил, – сообщил Теон, передав ему колу.

– И что говорили? – поинтересовался Рамси, когда поезд тронулся с места.

– Про то, что надо с ответственностью отнестись к учёбе и подтянуть оценки. Что пора задумается о будущем, и выборе профессии, и про поступление в универ, и всё в таком духе, – Теон махнул рукой и завозился с рюкзаком, убирая бутылку.

– И какие ты предметы выбрал? – Рамси сдвинул его руку с общего подлокотника, и когда тот начал возмущаться, снова напомнил, что ему досталось место у окна.

Теон смирился со своей участью остаться без подлокотника и ответил:

– Я выбрал фотографию, психологию и социологию, и изучение СМИ, а ещё папа меня заставил право выбрать. Он говорит, что юристы и врачи больше всех денег зашибают, – он оказался не особо доволен навязанным предметом, но переспорить отца не смог.

Когда в прошлом году настала пора выбора дополнительных предметов, по которым предстояло сдавать экзамены в одиннадцатом классе, и которые пойдут в основу выбора университета, Теон понятия не имел, что хочет изучать. Факультатив по фотографии он выбрал, потому что это ему действительно нравилось, изучение СМИ так же казалось увлекательным предметом. Газеты, телевидение – хотелось узнать, как всё это устроено. Психология и социология были самыми ненапряжными, там, в основном нужно болтать и высказывать своё мнение, а общаться с людьми ему всегда нравилось – в этом он, действительно был хорош. Совместные с другими ребятами проекты оказались познавательными, ему нравилось работать в команде, но нудные рефераты по-настоящему угнетали. А вот тягомотина, которую преподносили на уроках права, и вовсе вгоняла его в тоску.

Теон, по крайней мере, был рад, что отец не настаивал на выборе биохимии и медицины. Острой нужды ковыряться в чужих потрохах и гнилых зубах он не испытывал, и даже солидные зарплаты врачей частных клиник его на это не настраивали. В десятом классе отец, в кои-то веки заглянул в его дневник, и даже его неиссякаемое красноречие дало сбой. Он пролистал страницы, и, оценив отметки сына, с огорчением признал, что карьера врача ему точно не светит. Потом он долго ругался, когда Теон сказал, что выбрал дополнительным предметом фотографию, и заявил, что таким занятием семью не прокормишь и за жильё не заплатишь. Отец так же долго разорялся по поводу покупки далеко не дешевого фотоаппарата «Nikon», в итоге, он всё-таки его приобрёл, но сказал, что это в счёт подарка на Рождество. Фотоаппаратом Теон оказался доволен, и чтобы ни портить себе настроение, не стал рассказывать отцу про три других выбранных им предмета, и с великим сожалением записался на право.

Он спросил Рамси, какие тот выбрал факультативы.

– Классическая цивилизация, мировое искусство, дополнительные часы по литературе, философия и латынь, – ответил Рамси. На его взгляд это были самые интересные предметы. Искусство, литература и история отражают все этапы развития любой цивилизации, они являются основой культурного слоя общества. Философские трактаты давали много пищи для размышлений, а каждая книга открывала окно в свой удивительный мир, где-то жестокий и несправедливый, а где-то добрый и утопический прекрасный. История позволяет прикоснуться к тайным древних веков и даёт представление о том, каким было далёкое прошлое. Каждую из этих дисциплин он находил по-своему привлекательной. А латынь представлялась занятной хотя бы по тому, что являлась мёртвым языком на котором давно уже никто не говорит.

Отец оказался не в восторге от его выбора. Он порекомендовал записаться на НВП* и инженерное дело, что, по сути, являлось тем же черчением, только предполагало в два раза больше часов. А он без радости относился и к обязательной программе. Не хотел он стать ни инженером, ни архитектором. А про НВП он с ненавистью думал, что видел его в гробу. Рамси спасло то, что он уже по факту рассказал отцу о своём выборе, впрочем, тот сообщил, что после школы ему всё равно предстоит поступать в военную академию, и чего там он хочет его никто не спрашивает.

– Папа хочет, чтобы я на юридический поступал. Он сказал, что надо все экзамены на С хотя бы сдать, а лучше на В, – с тяжёлым вздохом, оповестил Теон и провёл пальцем по пыльному стеклу.

Рамси усмехнулся.

– А ты что думаешь?

– Не знаю. Честно говоря, учиться в университете ужасная скука, – протянул Теон. Он сам понятия не имел кем хочет стать. Впереди ещё два года школы и можно успеть придумать. Его просто выбивало из колеи требование сделать выбор. Нельзя же так сразу решить, чем желаешь заниматься всю жизнь.

– Мой отец хочет, чтобы я стал военным, – с презрением в голосе высказал Рамси. Пожалуй, к военным и полицейским он питал особую ненависть. Ещё, конечно, к врачам и социальным работникам. По крайней мере, те представители выше означенных профессий с которыми он сталкивался, особой приязни у него не вызывали.

– Мой дядя служил на флоте пять лет. Ему нравилось, и там платят хорошо, – Теон хотел рассказать, как дядя Виктарион служил по контракту, но Рамси его перебил.

– Ненавижу военных! Ты должен только выполнять приказы, командир за тебя решает, что ты должен делать и что думать, и кого ненавидеть. Ненавижу форму! – со злостью сказал Рамси, двинув кулаком по подлокотнику. А после процитировал слова из песни «Rammstein»: – Sie wollen mein Herz am rechten Fleck, doch sehe ich dann nach unten weg, da schlagt es links!** – с выражением продекламировал он.

– Чего? – вытянулось лицо Теона.

– Это значит: они хотят, чтобы моё сердце было справа, но я смотрю вниз, оно ведь бьётся слева! Это из песни, – мигом пояснил Рамси.

– Ты вроде сейчас на английском сказал, но я всё равно ничего не понял, – покачал головой Теон. – Сердце и так слева, как оно может быть справа? – недоумённо спросил он.

Рамси вздохнул и долго разглядывал его лицо, склоняя голову то на один бок, то на другой.

– Это метафора! Тут по-разному можно понимать, но я имел ввиду, что они хотят тебя сделать одинаковым со всеми, а ты другой. Хотят тебя переделать! – растолковал он.

– А кто они? – не понял Теон.

– Это важно? Кто угодно: школа, военные, правительство, масоны… – его начинало бесить, то, что Теону всё нужно разжёвывать. – Ты такой ограниченный! Светофор бы меня сразу понял и Демон с Рыцарем тоже, – раздражённо бросил он в завершении своей речи.

– Вот и ехал бы с Демоном или Рыцарем! Если они все такие умные и понимают весь бред, который ты несёшь, – Теон обижено отвернулся к окну, у него пропало всякое настроение с ним общаться.

– Если бы я хотел ехать с Демоном, я бы его и позвал, – нажимая на последние слова, произнёс Рамси.

Теон вздохнул. Самое обидное, что Рамси думает, что говорит.

– Ты это сказал специально? Или действительно не понимаешь, что не особо приятно, когда тебя называют тупым? – после продолжительного молчания, спросил он.

Рамси сделал удивлённое лицо.

– Я не называл тебя тупым. Если тебе станет легче, то я так даже не думал, – он сделал паузу, размышляя над тем, что так задело друга. Он никогда толком не разбирался в чужих эмоциях. Злость, страх, радость, отчаяние он ещё мог различить, а различные оттенки вроде обиды или грусти не понимал вовсе. Честно говоря, ему было плевать, что чувствуют другие люди, и он не особо об этом задумывался.

– Я не хотел тебя обидеть, – произнёс он в итоге, придя к выводу, что сказал что-то грубое.

– Ладно, проехали, – бросил Теон. Он подумал, что не стоит портить себе путешествие. По меркам Рамси – он даже извинился перед ним.

Немногим более часа прошло с начала поездки, и вот они уже прибыли в Оксфорд. На вокзале ребята купили карту, и отправились осматривать достопримечательности. Помимо основной цели поездки, раз уж им представилась возможность побывать в столько красивом городе, стоило провести время с пользой и изучить окрестности, и, конечно же, насладится прекрасной старинной архитектурой.

В первую очередь они отправились посмотреть на башню Карфакс, расположенную в самом центре города, затем решили увидеть своими глазами всемирно известный Оксфордский университет, далее не менее знаменитый Оксфордский замок, который был построен в одна тысяча семьдесят первом году и прекрасно сохранился до нынешних дней. В продолжение экскурсии они остановились перед дверями церкви Святой Девы Марии, что поражала своими грандиозными размерами и невероятно высоким шпиле, который доставал казалось, до самого неба. Теон перекрестился и дернул на себя ручку двери, Рамси посмотрел на него слегка приподняв уголки губ в усмешке.

– Ты разве не католик? – спросил Теон, не понимая, чему он улыбается.

Их семья не была особо набожной, но в детстве мама водила их с Ашей в церковь, в основном на службу: на Рождество или Пасху. Он привык, что входя в Божий дом, должен оказать почтение. Его отношение к религии можно охарактеризовать как потребительское. Он, пожалуй, верил в бога, но вспоминал о нём лишь в моменты крайней нужды, которых, к счастью, было немного. Кажется тогда, когда его едва не раздавил поезд, он бормотал выученную в детстве молитву, а в повседневной жизни вовсе не вспоминал о религиозных догматах и заповедях. Пару раз на Рождество он приходил в церковь вместе с дядиной семьёй, и хотя ему нравился хор и мерцающие в полумраке собора свечи, но он так и не отсидел всю службу до конца.

Рамси качнул головой.

– Я даже некрещёный, – он не думал, что это имеет какое-то значение, в бога он всё равно не верил.

В начальной школе, в рамках ознакомительной программы по уроку религиоведения их всех водили в церковь. Это было во втором классе, раза два или три. Рамси тогда подумал, что может с ним что-то не так, но всеобщее благоговение его ничуть не трогало. И, кажется, он не испытывал чего-то там возвышенного, что им преподносили на уроках. Само действо выглядело роскошно, словно феерическая пьеса, рассчитанная на восторг зрителя. Но ему быстро наскучило, и он с нетерпением ждал момента, когда можно будет уйти. Став постарше, он в церковь и вовсе не заходил, только если это не памятник архитектуры. Он думал, что всё это лишь красивая оболочка, а внутри пустота, словно позолоченный орех без ядра внутри. Божьего присутствия в своей жизни он не ощущал, а люди все врут, не важно носят они рясу или нет.

После посещения собора, где предоставлялась возможность подняться на колокольню и посмотреть на город с высоты птичьего полёта, они отправились взглянуть на одну из самых крупных библиотек во всей Великобритании – Бодлианскую университетскую библиотеку, которая является одной из старейших в Европе. Потом они нашли относительно недорогое кафе и поужинали там. До этого им приходилось довольствоваться купленными в ларьке хот-догами, которые они вынуждены были уминать чуть ли не на ходу. Рамси всё торопил его, ведь у них было всего два дня на осмотр достопримечательностей. Он не хотел задерживаться дольше – проблемы со школой вовсе не входили в его планы, да и денег было не слишком много. К тому же двух дней вполне хватало на осмотр такого маленького города. Примерно в семь вечера друзья расположились на скамейке в парке, чтобы немного передохнуть.

Теон с наслаждением вытянул гудящие ноги и прикрыл глаза. Погода сегодня стояла отменная: дождя не намечалось и солнце светило целый день. В тёплой куртке стало даже жарко. Пока Рамси рассматривал карту и отмечал, куда они должны обязательно сходить завтра, Теон просто довольствовался отдыхом. Он спросил, где они сегодня будут ночевать. Гостиница стоит недёшево, и вряд ли у Рамси есть столько денег, а у самого Теона их и подавно не было. Он думал, что у друга есть здесь какие-то знакомые, у которых можно остановиться на ночь, но в поезде Рамси упомянул, что и сам впервые едет в Оксфорд.

– У меня есть план, – ответил Рамси. Он убрал карту и закурил, развалившись на лавке.

– Допустим. А как ты собираешься искать Шута? Ты даже адрес его не знаешь, – Теон лениво потянулся и вытащил из куртки пачку сигарет.

– Это часть плана, – пояснил друг. Он прекрасно знал, что делать дальше.

Отдых подошёл к концу, и, поглядев ещё на пару встретившихся на пути широко известных по все стране колледжей, они двинулись к парку, расположенному недалеко от кафедрального собора Крайст Чёрч. Именно там, на набережной Темзы, среди пока ещё голых деревьев, они нашли компанию облачённых в чёрное ребят.

Рамси оставил Теона у ближайшей лавки и сказал подождать его здесь. Пока он разговаривал с неформалами, Теон сел на скамейку и оглядел парк. Должно быть летом здесь очень живописно, тихо и умиротворённо. Раскидистые ветви старых вязов и буйная зелёная растительность повсюду. Рамси так долго болтал с неформалами, что Теон решил, что он и вовсе о нём забыл. Но тот, вскоре махнул ему рукой. Теон чувствовал себя не в своей тарелке среди этих мрачных ребят, хотя к нему и отнеслись довольно дружелюбно. Не прошло и пары минут, как все перезнакомились и передавали по кругу какое-то поило в бутылке из-под колы. Это было похоже на тёмное тягучее вино, только довольно крепкое и приторно-сладкое. Теон не особо оказался от него в восторге, но отказываться не стал, чтобы никого не обидеть. Рамси шепнул ему, что это портвейн – истинный напиток неформалов.

На улице давно стемнело, и в парке зажглись фонари, а вскоре он и вовсе должен был закрыться. Компания редела, и ребята расходились по домам. Когда их осталось девять, то две девчонки: Мечта и Нимфа, предложили поехать к ним на квартиру. Рамси заранее спросил, у кого можно вписаться.

Девчонки учились на первом курсе медицинского факультета в оксфордском университете. Они снимали небольшую квартирку на двоих на окраине города. Небольшая кухня, совмещённая с гостиной и совсем крохотная спальня с двумя кроватями. Теон успел подумать, что здесь маловато спальных мест для всех. Но после третьей по счёту бутылки это его уже не волновало, лица вокруг казались дружелюбными, а все сомнения и тревоги исчезали. Момент неловкого знакомства давно прошёл, и теперь он чувствовал себя вполне привольно в компании неформалов. Алкоголь придавал храбрости и дарил ощущение уверенности и лёгкости. Он подмигнул девчонке, которую, кажется, звали Русалка. И она улыбнулась ему в ответ. У неё были длинные чёрные волосы с несколькими фиолетовыми прядями, заплетёнными в косички, и чарующий глубокий голос.

– Привет, морячок, – девушка неспешно подошла к нему и положила руки на плечи, кокетливо улыбнулась.