Текст книги "Талисман (СИ)"

Автор книги: Sammy Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Тут же один только сядет, пойдем лучше... – начал Макс, но Рон не дал ему договорить:

– Зато отсюда лучше видно. Мы и вдвоем здесь отлично поместимся. Или ты против?

Макс, конечно, не был против. И, привалившись спиной к стене, крепко обнимая расслабленно растекшегося по нему любовника, увлеченно слушая и обсуждая с окружающими происходящее на планете, думал, какой умница его Ронни, как правильно все решил. Такой момент надо переживать с людьми!

Конечно, в тот первый день ничего толком так и не прояснилось. Зато вдосталь налюбовались панорамами чужой планеты с разных ракурсов и расстояний, до хрипоты поспорили, обсуждая рождающиеся тут же версии и гипотезы. Особенно Максу понравилась одна, выдвинутая Веллером и оказавшаяся впоследствии во многом верной:

– Это материнский мир, я абсолютно в этом уверен! – говорил ксенолог с горящими глазами. – Это материнский мир древней, ветхой, выродившейся расы! Они вымирают, разве не видно, это их уродливое, хилое телосложение, огромные головы, слабые конечности – это признаки вырождения! Нам повезло, что мы застали хоть кого-то в живых, то что мы видим – это последние судороги умирающей цивилизации!

– Логично, – соглашались с ним. – Это объясняет и их скрытность, если принять за ее причину элементарный страх слабого перед сильным. Но главного, того, из-за чего мы на них вышли – похищения людей, это не объясняет! Зачем вымирающей расе идти на такой риск, скажи!

– Ну-у... – Веллер задумался, но его не так-то легко было сбить с толку. – Может, это какая-то попытка установить контакт с ограниченной группой, подготовительный, так сказать? Или своего рода вербовка, попытка создать пятую колонну в рядах человечества?

О настоящей причине похищений стало известно гораздо позже, когда уже Ронни и Макс вернулись на «Курятник» и, как предсказывал майор Смит, стали звездами эфира – на Талисман и тем более на чужую планету журналистов не пускали, и отдуваться приходилось обитателям «Орлиного гнезда». К тому времени уже было известно, что Веллер оказался прав – это был материнский и единственный оставшийся мир старой вымирающей расы. Даже не то что вымирающей, практически уже умершей. Общественных институтов у них не существовало вообще, даже на уровне деревенской общины. У них даже слов таких – «правительство», «государство», «армия» – в языке не сохранилось. Да и мало что от того языка осталось, Ронни был недалек от истины, говоря, не дебилы ли они все. Дебилами они не были, средний уровень интеллекта, по первым прикидкам, превышал средний уровень человечества раза так в полтора, но не было у них стремления к успеху, желания что-то делать, чего-то добиться. У них не было производства, не было торговли, не было науки. Не было, в конечном итоге, жизни, только бессмысленное существование на обломках великой цивилизации. Их мало осталось, этих обломков, но для жалких потомков создавших когда-то их существ, этого хватило бы с лихвой и еще осталось бы после них. Называли они себя совершенно непроизносимым сочетанием звуков, которое люди переработали в более удобоваримое «шие».

Но даже в этом болоте все еще тлели угольки и время от времени вспыхивали яркими искрами. Триста лет назад, в середине двадцатого века по земному исчислению, появился один шие, не то гений, не то безумец, не то просто фанатик. Он решил – ни много, ни мало – возродить величие расы. Откуда он взял, что причина вырождения – в оскудении генофонда, насколько было обосновано его мнение, сказать сейчас никто не мог. И почему он отправился искать совместимые свежие гены в Галактику, а не, например, в родные джунгли, тоже никто не мог знать. Но все так и случилось. Он собрал вокруг себя шайку сподвижников, которая потом была обозвана земными журналистами «сектой», сумел как-то активировать давно уже бездействовавший телепорт и, по всей видимости, попал на Землю. В этом месте в каждом сюжете показывали наскальные рисунки, пустыню Наска, и вспоминали о сынах божьих, входивших к дочерям человеческим. Но, в общем-то, это, видимо, было верно. Версия о палеоконтакте явно подтверждалась. Иначе откуда бы взяться телепорту шие с фиксированной точкой выхода в Африке?

Тогда-то и прошла первая волна похищений, имевшая целью изучение человеческого генома и проверку его на совместимость с геномом шие. Работы шли вовсю, когда один из похищенных скончался на лабораторном столе. Его понесли хоронить, и тогда только все остальные жители поселения узнали о происходящем. И ужаснулись – похищать, превращать в лабораторных животных и, в конечном счете, убивать представителей разумной расы, активно развивающейся и уже вышедшей за пределы атмосферы – какой страшный, черный, гибельный риск! Страх их был так велик, что они даже созвали нечто вроде народного собрания и силой заставили опыты прекратить, похищенных вернуть, телепорт же разобрали и по частям раздали по разным домам. Настолько их подстегнуло это преступление, что несколько шие объединились и провели свои собственные, независимые исследования человеческого генома и убедительно доказали – несовместим!

Но убедили они всех, кроме зачинщика и вдохновителя преступления. До конца своей долгой двухсотлетней жизни тот проповедовал свои идеи и вырастил верных и преданных учеников-фанатиков. Похоронив учителя, те решили претворить его учение в жизнь. Но поскольку человечество за эти годы выросло и даже заматерело, действовали они медленно, осторожно, страхуясь всеми способами, отыскали и восстановили массу нужного оборудования, расконсервировали базу у Талисмана, чтобы, в случае чего, не притащить хвост домой, разыскали и собрали телепорт. И только тогда начали действовать. К тому времени их осталось только семь, шестеро из которых так и остались лежать обугленными трупами в заброшенном городе – похоронить их никто не удосужился, Хусейн только стащил их в кучу и щедро полил из плазмомета. А седьмой, последний, умер, став свидетелем крушения дела всей своей жизни, страшной смерти всех своих близких и гибели надежды для всей своей расы. Достаточно много причин для смерти и так на ладан дышащего старика.

Все это стало известно примерно на десятый день контакта, когда прочесывавшие местность, озверевшие от скуки десантники натолкнулись на аборигена, неожиданно заговорившего с ними по-староанглийски. Парни приволокли его в штаб за шкирку, тот, впрочем, не сопротивлялся, сам пошел на контакт, гордо представившись последним из рожденных шие, Это был сын членов «секты», разошедшийся во мнениях с родителями и их соратниками, потому живший отдельно. Но вырос и долгое время жил он с ними, знал староанглийский, как родной, знал, наверно, больше всех живущих о своей родине и, конечно же, стал самым важным живым существом в Галактике. Даже внешне он выглядел не так уродливо, как остальные его соотечественники, хотя, вроде, ничем от них не отличался. Наверно, дело было в живой мимике, энергичных движениях, блеске глаз.

– Ни хрена не в генах у них дело, – убежденно сказал Ронни, увидев его на экране. – Этот-то вон какой живчик, а гены те же самые. Я где-то читал, что эволюция продолжается, и через миллион лет люди тоже будут примерно так выглядеть, и при этом совершенно нормальными будут. Просто зажрались, от безделья повыродились.

Макс был с ним согласен. Только тихо радовался, что эволюция до людей пока не добралась. Ронни и сам он нравились ему такими, какие есть.

В общем, получалось так, что если бы не талисман Салли, человечество и шие так и остались бы в неведении о происходящем и друг о друге. Отчаявшись добиться результата, «сектанты» уже собирались потихоньку вернуть людей, откуда взяли, стерев им предварительно память, но тут сбежал Артур, и понеслось…

Это известие всколыхнуло угасший, было, интерес к талисманам, журналисты накинулись на Салли и Ронни с новой силой (от Артура и Макса они никогда и не отставали), и четверка друзей была просто счастлива, получив наконец-то разрешение покинуть базу и вернуться на Каролину. Случилось это только тогда, когда нашедший немного времени для них Кречетов убедительно доказал, что камушки работают только на своих хозяев, что они, по всей вероятности, распознают как врага только представителей другого вида, и в настоящее время человечество не располагает необходимыми для их воспроизводства знаниями и технологиями.

– Говоря между нами, – сказал он Салли, – я думаю, никогда у нас и не будет таких знаний. Это продукт совершенно иного типа мышления, совершенно иной цивилизации, мне кажется, биологической, а не технологической. У шие, кстати есть свой, природный подобный механизм, они не телепаты и не эмпаты, но у них есть примерно такая же сигнальная система в организме, дающая знать о том, что с кем-то близким случилась беда, и он просит помощи. Не совсем то, но похоже. А шие – потомки стадных травоядных. Так что, думаю, на Кобальте жили того же происхождения разумные, и ваши камушки – это, скорее всего, защита от хищников.

Макс и Ронни пришли к нему попрощаться вместе. С Максом он простился сердечно и по-дружески, Ронни держался вежливо и настороженно. «Ревнует, – с удовольствием подумал Стас. – Есть еще порох в пороховницах, если такой мальчик своего дружка ко мне ревнует!» Но закрывая за ними дверь, завистливо вздохнул – порох порохом, а Ронни ему не видать. И Макса тоже.

Эпилог.

Макс приподнялся на цыпочки, выглядывая черноволосую голову в потоке пассажиров, выходящих из гравилифта. Вот и он! Губы сами растянулись в счастливой улыбке, зеркально отразившейся в зеленых глазах.

– Наконец-то, – пробормотал Макс, зарываясь лицом в шелковистые пряди, пахнущие металлом и озоном, – я уж думал, не дождусь.

– Всего-то месяц прошел, – ехидно улыбнулся Ронни. – Я тебя зимой из рейса дольше ждал, и ничего.

– Так то – ты, – Макс еще раз со вкусом поцеловал парня, обнял за плечи и повел к выходу. Ронни, как ни странно, не вырывался, все-таки и он соскучился. – Как я тебя терплю вообще, не знаю.

– Терпишь же, – Ронни улыбался, оглядываясь вокруг, с удовольствием подставляя лицо жаркому летнему солнцу. – Значит, так тебе и надо. Все-таки здесь намного лучше, чем на Кобальте. Природа!

– Может, сразу в горы поедем? – предложил Макс. – В супермаркет какой-нибудь заглянем по пути и рванем? У меня почти неделя свободная, чего в городе сидеть?

– Давай, – с удовольствием согласился Ронни. – Там сейчас здорово, наверно.

По дороге разговаривали о делах. После того, как вся история контакта с шие была предана вниманию широкой общественности, конечно же, начался ажиотаж. Народ рвался своими глазами лицезреть чудеса инопланетной цивилизации, самих инопланетян и, по возможности, наковырять разных сувениров. Увы, общественности пришлось обломаться. Талисман и система шие были наглухо заблокированы Космофлотом – в битве союза политиков, военных и ученых против крупного бизнеса пока выигрывали первые. Даже сведения о действующем телепорте удавалось пока сохранить в собственности государства. Информация об этом, несомненно, самом важном с практической точки зрения открытии для широких масс была следующая – после использования для возврата группы Кречетова, настроенное злокозненным «сектантом», устройство саморазрушилось, и его восстановление на данный момент не представляется возможным. Макс до сих пор помнил трехчасовой инструктаж в особом отделе Второй эскадры на тему о чем и как говорить с журналистами. Тогда он, помнится, озверел, но потом был даже благодарен особистам – ни одно интервью у него замешательства не вызывало, слова слетали с языка гладкие, отполированные, что твои горошины.

Зато Кобальт был совершенно открыт и доступен. Историю с талисманами раздули до небес – Рона достали так, что он всю зиму прятался в горном домике Макса, исходя желчью от скуки и злости, зато добился того, что о нем забыли – и на Кобальт началось паломничество туристов, желающих раздобыть чудодейственный камушек для себя, и профессиональных и не очень ксеноархеологов, желающих совершить эпохальное открытие. Цены на обустроенную для жилья землю взлетели, и, мудро рассудив, что ажиотаж долго не продержится, Ронни поспешил продать свой участок с куполом в придачу, для чего и летал на родину.

– Классно вышло, – рассказывал он Максу, – неплохой кусок получился. Теперь бы вложить его выгодно… Да ладно, потом подумаю. Ты-то как?

– Да нормально пока, – сказал Макс. – Знаешь, Ронни, я тут думал… На телепорт шие наши вот уже год как лапу наложили, так?

– Ну?

– Да вот, думаю, еще максимум пара-тройка лет и разберутся окончательно. Тогда, кажется мне, настанет трындец моему бизнесу… Не знаю, как там обернется с крупными грузами и пассажирами, все же, наверно, еще долгое время дороговато будет телепортом их таскать, но срочные перевозки точно накроются.

– Это да, – кивнул, подумав, Ронни. – Это ты правильно рассудил. И что надумал?

– А надумал я вот что. Даже если весь грузо– и пассажиропоток пойдет телепортом, желающие летать все равно останутся. Но не по делу летать, а для развлечения, понимаешь? И на дикие планеты телепорт нацеливать никто не станет, зачем?

– Экстремальный туризм? – догадался Ронни и с чувством хлопнул Макса по плечу. – Гениально!

Макс покраснел от удовольствия:

– Вот-вот. Только, увы, я не один такой умный, скоро до всех дойдет. Но пока мало кто просто знает о телепорте. Так что нишу забивать надо уже сейчас, денег понадобится немерено. И вот что я тебе предлагаю – вложись в это дело. Станем партнерами, баш на баш.

Ронни довольно долго молчал, обдумывая, Макс с тревогой ожидал ответа.

– О’кей, – сказал наконец Рон, и у Макса гора упала с плеч. – Хорошая идея, и дело интересное. Поработать придется, да мы работы не боимся, верно, Макс?

Ронни выскочил из водопада на берег, крупно дрожа от восторга и холода, блаженно зажмурился в крепких руках энергично растирающего его большим полотенцем Макса, потом повалился навзничь на заботливо приготовленный матрас:

– Хорошо! Как заново родился!

Макс упал рядом, смеясь и гладя парня по интимным местам:

– Вот, а ты боялся, не хотел лезть. Я же говорил, здорово!

Ронни часто задышал, обхватил Макса за шею, потянул на себя:

– Надеюсь, чужие здесь не ходят? – закинул ногу на бедро любовника. – В здешней воде, случайно, афродизиака не обнаруживали? Чего-то мне та-ак хорошо…

Макс не ответил, с, э-э, набитым ртом не очень-то поговоришь. А когда Ронни застонал, выгибаясь, и потянул его за волосы вверх, хрипло сказал:

– Рон… Я, между прочим, еще девственник…

Зеленые глаза удивленно распахнулись, потом прищурились так плотоядно, что Макс невольно струхнул. Но назад сдавать было поздно, да и не хотелось – он давно уже решил, что отпразднует возвращение Ронни таким образом.

Ронни перекатил его на спину, подмял под себя, сказал со смешком:

– Только учти, что я уж года четыре как сверху не был. Могу сделать больно.

Но больно не было, а если и было, Макс этого не заметил, полностью растворившись в непривычных, но таких неожиданно прекрасных ощущениях. Это было ошеломительно хорошо – покоряться, подчиняться, ловить ставшей необычайно чувствительной кожей каждое движение, каждое касание рук и губ, отдаваться, принадлежать… Кончая, он, кажется, кричал, чего с ним не случалось ни разу в жизни – настолько ему снесло крышу от того, что Ронни, его жесткий бессердечный мальчик, так сильно хочет его, так властно и бережно наслаждается его телом, так нежен и страстен с ним…

Потом Ронни сполз с него, приподнялся на локте, заглянул в глаза:

– Как ты?

– Нормально, – прислушался к себе Макс. – Ничего не болит. Знаешь, как хорошо было?

– Знаю, – Ронни поцеловал его, – ты кричал, и явно не от боли. Мне тоже понравилось. Будем повторять?

– Если только ты хочешь, – честно сказал Макс. – Было очень хорошо, правда, но мне как-то привычнее сверху. Но если захочешь, я не откажусь.

– Хорошо, я скажу, если захочу, – Ронни засмеялся, лег рядом, раскинув руки. – Ну вот, опять в эту воду возбуждающую надо лезть. Мы так помрем тут от истощения… Ой, что это тут шевелится?

– Что такое? – Макс поднял голову. Ронни сидел, накрыв ухо рукой, с растерянным лицом. Потом разжал ладонь, посмотрел на нее и с улыбкой протянул Максу:

– Вот, один тебе.

На ладони Рона лежали два черных, с синими прожилками, камушка – один побольше, другой совсем крохотный.

Макс осторожно взял тот, что поменьше, сглотнул вставший в горле комок. Он не знал, что сказать, зато Рон знал:

– Ну что, Макс, быть тебе Максимом О’Ши! Сам предлагал!

КОНЕЦ