Текст книги "«Балерина?»"
Автор книги: S'enfuir
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
АВТОР: S’enfuir
БЕТА: Weedy Star
НАЗВАНИЕ: «Балерина?»
ФАНДОМ: Tokio Hotel
КАТЕГОРИЯ/ЖАНР: Slash/AU, Humor (чуть-чуть), Angst, Romance
СТАТУС: Закончен
РЕЙТИНГ: NC-17.
РАЗМЕР: Макси
ПЕЙРИНГ: Билл/Том, Билл/ОЖП (без подробностей)
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Думаю, по названию и так понятно.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Гомосексуальные отношения, подробные описания сексуальных сцен, вкрапления насилия.
ДИСКЛАЙМЕР: Никаких прав на близнецов Каулитц не имею, прошу извинить меня за использование их имен и образов в своих фиках.
POV Tom
– Том... да... быстрее... сейчас кончу...
– Только со мной..., подожди еще немного...
Подо мной лежит шикарное тело, которое извивается и выгибается под немыслимыми углами. Я двигаюсь в нем сильнее и сильнее, быстро, насколько могу. А он стонет так, что только от этого можно кончить. Кусаю этого малыша за шею, у него из горла вырывается какой-то всхлип.
– Еще… еще… еще…
Но тут... звонит телефон. Как же он во время, чтоб мне провалиться.
– Бл*, что за сука звонит в такой момент?
– Том, не отвлекался...
– С*ка заглохни, заткнись, я тебя сейчас вместо него вы*бу…
Но телефон не переставал звенеть, как бы я его не проклинал и не угрожал, а даже, казалось, аппарат делал это громче прежнего. И мне ничего не оставалось как... проснуться.
– Ну что за с*ка звонит? Если не по делу, убью.
– С добрым утром Том, я тоже очень тебя люблю и желаю здоровой жизни без болезней, побольше детишек и красавицу жену.
– Ты с ума сошел? Какие детишки, какая жена? Чего хотел? Помнишь мое предупреждение?
– Пойдем на балет?
Я аж задохнулся от злости, это урод, который носит звание “лучший друг”, зовет меня на балет? Он вообще помнит, как я выгляжу?
– Знаешь, что?
– Да знаю я, что ты меня любишь?
– Ты мразь, мне такой сон снился! Ты разбудил меня из-за какого то балета, по-моему, ты забыл мое обещание.
– Нет, я его прекрасно помню.
– Ну тогда держись с*ка!
Подскакиваю с кровати как ошпаренный, а то не дай бог убежит.
Дело в том, что я живу вот с этим самым лучшим другом в одной квартире, так что если я его хочу застать на месте и как следует отомстить, то придется поторопиться. Сплю голым, поэтому про одежду я благополучно забыл, а зачем она? Так даже веселее будет. Влетаю в его комнату, между прочим, друга зовут Марк, он еще там, не успел смыться, гад.
– Бл*, иди отсюда извращенец! – о да, я такой.
– Сейчас ты мне будешь повторять то, что мне снилось, только наяву.
– Том, ты же шутишь? Ты забыл, я твой лучший друг, как ни как, – как хорошо, что он это вспомнил.
– Ты тварь, которая прервала мой, хоть и не реальный, приближающийся оргазм.
Надвигаюсь на Марка, а он в свою очередь пятится назад. Если честно, то трахать я его и не собираюсь, так, попугать. И вообще, он не в моем вкусе и не гей, так что не хочется наносить парню такую психическую травму.
– Том, если ты подойдешь, то на всю жизнь останешься пассивом.
– Да ладно, моя крошка Тереза, я же шучу, не собирался я лишать тебя девственности, ну, по крайне мере, не сейчас, только когда ты будешь готов.
– Иди ты знаешь куда...
– Куда, мой сладкий?
– Бл*, ну прекрати.
– Ага. Ну и куда мне идти?
– На балет, блин, – он что, издевается?
– И как ты себе это представляешь? Рэпер на балете, сенсация, я в жизни не видел рэперов, ходящих на балет?
– А я не видел рэперов-геев.
– И что? Я эксклюзивный!
– Вот и будешь первый рэпер на балете, все равно первым в космосе тебе не быть, хоть в чем-то, да преуспеешь.
– Ты сейчас надо мой издеваешься, да?
– Нет. Ну, Том, там будет мой брат выступать, надо же его поддержать.
– Брат?
– Ну.
– У тебя есть брат?
– Ну.
– И ты мне не сказал, сладкий?
– Я же тебе сказал, прекращай. И да, у меня есть родной брат.
– Родной?
– Бл*, ну я же сказал, родной.
– А он симпатичный?
– Том, даже не думай, я тебе голову отверну и в унитаз засуну, член в морской узел свяжу. Я все доходчиво объяснил?
– Доходчивее некуда.
Ну вот, весь кайф обломал, возьму и обижусь. Брата он от меня спрятал, ишь какой. Ну, ничего, ведь можно один раз обещание нарушить, если конечно братик симпатичный.
– Не обижайся, он все равно не гей.
– Можно исправить.
– Том, ты меня, что ли, не понял?
– Да ладно тебе, уже и пошутить нельзя.
Марк, если что, и не узнает, что я с его братиком один раз пересплю. И не верится, что он не гей, танцует балет и не гей, где же это видано. Даже если предположить, что он не гей, передо мной ведь он не сможет устоять. Я такой сексуальный, сам себя бы трахнул. Блин, не туда мысли пошли. Придется сходить на балет ради,… а ради чего, в самом деле? Ради друга, или ради брата друга, так, скажем, оказать ему моральную, если повезет, то и физическую, поддержку.
– Знаешь, что? А ты меня уговорил.
POV Tom
Надо одеться как-нибудь покруче, хотя куда круче, я самый сексуальный, аррр. Что-то опять не туда мысли пошли. Итак, что мы имеем? Может, Марка позвать и спросить, что может понравиться его братику? Ага, точно, а потом морской узел из члена распутывать. Еще и сам с собой разговариваю. Одену я, наверно, трусы пока, просто гениальная идея, а может этому, пока таинственному парню нравится, чтобы сразу снять и ничего не было? А может все-таки у Марка спросить? Нет, это исключено, я помню, что он обещал, так что судьбу не буду испытывать, по крайне мере о моих планах не должен узнать друг. Ох, какой я подлый, нет, я просто смотрю в будущее! Точно, а то мало ли, что ж я сам себя успокаиваю? Перейдем к боксерам. Можно одеть в сердечко, о да, братик будет сражен наповал. Лучше классический вариант, черные, ведь этот мальчик любит классику, раз танцует балет. Так, одна проблема решена, а дальше? А дальше идут джинсы. Открываю шкаф, боже, с каким приятным скрипом он открылся, это музыка для моих ушей, просто сексуальнее любых стонов, сейчас возьму и кончу. А если серьезно, то отвратительнее звуков я не слышал. Шкаф благополучно открылся, хоть за это ему спасибо, и на меня уставилось несколько десятков пар джинсов, и каждая просто кричала “возьми меня!”. И я, конечно, подчиняюсь одной из них и вытаскиваю на белый свет. Поздравив с рождением, натягиваю на себя новорожденные джинсы черного обычного цвета, а я и забыл, что хочу произвести на кое-кого впечатление, но, думаю, я сам по себе незабываемый, один раз увидел и умер с мыслью обо мне. Одеваю белую широкую футболку, а на нее еще какую-то черную с замысловатым принтом, явно что-то абстрактное. Придется и дальше поддерживать этот стиль, поэтому вытаскиваю из дальнего угла черную дюрагу, на нее черную кепку с фирменной вышивкой. Блин, получается как в детской страшилке. В черном-черном городе, на черной-черной улице, в черном-черном доме и т. д. и т. п.
Вот я и готов, детка, он не сможет устоять. Выхожу из своей комнаты, Марк наверняка уже внизу, и он как всегда скажет «твоя гейская натура никак не может собраться за минимум времени». Иду вдоль коридора, уже подхожу к лестнице, вижу внизу друга.
– Твоя гейская натура никак не может собраться за минимум времени.
Ну вот, что я и говорил. Хочу проехаться по перилам, что я собственно и пытаюсь сделать. Именно пытаюсь, лучше бы я этого не делал, потому что моя упругая попка оказалась раньше времени внизу.
– Как ты грациозен.
Сказал и начал ржать, тоже мне, друг называется.
По дороге, слава богу, ничего не случилось. Ну, подумаешь, попел я в такси немного, Марк чуть свои носки мне в рот не засунул, я-то знаю, какие они на запах, на вкус мне не захотелось их пробовать, поэтому я заткнулся.
Здание, к которому мы ехали, оказалось очень красивым. Все оно было в рельефных узорах, и таких же рельефных, по всей видимости, балерин. Раньше я их только по телевизору видел, а теперь решил приобщиться к культуре; видела бы меня мама.
Наглядеться на это великолепие долго не дали, поэтому я был удачно впихнут в здание, где меня ждала не менее прекрасная картина, чем снаружи. Везде зеркала, сделанные в виде разных геометрических, и не только, фигур. На них черные узоры, подвесные люстры, с которых свисают маленькие зеркальные шарики, не могу определить, из чего сделан пол, но блестит так, что можно и себя увидеть. В нем отражались все люди, в том числе и я. Последний, то есть я, отличался от всех находящихся людей в этом зале, даже друг был одет по поводу, но все равно он похож на пингвина.
– Ты похож на пингвина, – я почти всегда произношу мысли, пришедшие мне на ум.
– А ты на курицу в мусорном мешке, но то, что все люди здесь как пингвины, то ты среди нас инопланетянин.
– Спасибо.
– Аналогично, – вот так и заканчиваются наши споры.
Марк, не сказав ни слова, пошел по направлению к огромной двери. Как я понял, именно там находится святая святых этого здания. И не ошибся. Когда мы вошли, там сидело порядка трехсот человек, и неужели они все тут из любви к балету?
Наши места оказались близко со сценой. Не так, что на тебя может упасть кто-нибудь с нее, и не очень далеко, в общем, лучшие места. Но пока мы до них шли, на меня уставилось все триста пар глаз, видимо я, правда, НЛО среди них, но другу этого не сказал.
Сели. Сидим, ждем. Погас свет. Началось.
POV Tom
– Бл*, ты что, привел меня на шоу лесбиянок, что же я тебе такого сделал, что ты меня так ненавидишь? Горе мне, горе.
Сейчас на сцене происходит шокирующее действо для меня, как натуры чувствительной. Там какая-то черноволосая, безгрудая баба вроде как танцует с блондинкой. Но у нее, хоть чуть-чуть, но прослеживаются выпуклости в районе грудной клетки. Не сказать, что я в этом разбираюсь, но я же не всегда любил мальчиков, был и период, в котором я спал с девочками.
Так вот, одна – в обтягивающих лосинах белого цвета и свободной рубашке сверху, это та, что брюнетка. Блонди, в белом, не сильно длинном платье, виснет на первой как может, и в каких только позах. И сверху, и снизу, и в ногах ползает. А черненькая сильная, еще ни разу не уронила эту пергидрольную сучку.
– Ты это про что, где лесбиянки? – Марк сделал такое удивленное лицо, что я чуть не поверил.
– Ты вот сейчас смеешься надо мной, да? Или же за идиота принимаешь?
– Том, очнись на сцене нет лесбиянок, и говори потише, придурок.
– Нет, ну за что ты так со мной? – действительно за что? Ведь я его друг, и он прекрасно знает мое отношение к женщинам.
– Да объясни же мне.
– Ты полностью ослеп, на сцене две девушки танцуют, видишь?
– Если честно, то нет, – я его сейчас ударю.
– Ты что, издеваешься? Вон, безгрудая черноволосая телка и блондинистая дура с накладными ресницами, которые и отсюда видно.
– По-моему это ты надо мой издеваешься. Эта безгрудая черноволосая телка является моим родным братом.
Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Я сижу и открываю рот, туда сюда, как рыбка, но ни каких слов оттуда не вылетает. Если это и есть брат Марка, то есть парень, на него можно посмотреть с другой стороны. Длинные, стройные, накачанные ноги, наверняка упругая попка, красивая осанка. Хорошая растяжка, а это, несомненно, плюс, наверняка гнется во все стороны и загибается. Длинные волосы ему точно идут, правда не очень хорошо могу рассмотреть лицо, но разве такое чудо может быть некрасивым, тем более роль Ромео так просто не дадут. О да, я знаю, как называется балет, который сейчас ставят, посмотрел афишу, правда, я умный и сообразительный?
– Эй, я вижу твой мысли, даже не думай, это мой младший брат и мне будет параллельно, что ты мой лучший друг.
– Ах, я тебе не так важен, я всегда знал, что ты меня не любишь, все, я ухожу от тебя.
– Дорогая, может, потише, – рычит, кажется, кое-кто разозлился. Нужно быстро ретироваться.
– Да ладно тебе, я же шучу, и ты знаешь, что я никогда не смогу тебя разлюбить и уйти.
– Опять ты начинаешь. И я видел, как над твоей извращенной головой летали не менее извращенные мысли.
– Предатели, – приду домой и накажу.
– Вот сам себя и сдал. Так что я начеку, да я и не думаю, что ты сможешь подкатить к Биллу, – какая-то у него недобрая усмешка.
Значит, нашего мальчика зовут Билл, неплохо. Это мы еще поспорим, смогу я или нет.
Этот гребаный балет длился два с половиной часа, состоял из трех актов, жаль, что не половых, за которые я уже не знал, что сделать. Я во всю раскритиковал блондинку с накладными ресницами, еще я заметил, что у нее пластика на носу и еще в нескольких местах. В общем, как такая страшила может танцевать с Биллом, я не понял.
– Марк, ну ты смотри она же страшная как смерть, наверняка это ее работа в ночную смену.
– Если что, это девушка моего брата.
Девушка? Это слово разносится по всем уголкам моего мозга, и усиленно бьет по нервным окончаниям. Какое неприятное слово. Его можно заменить на соперница, если Биллу нравятся блондинки, то я подхожу, хоть одно радует. Чертова сука, что же с ней делать.
Смотрю на сцену, Билл уже умер, ну это по сценарию видимо, вот и вслед за ним и его блондинистое чудовище, но напоследок невесомо прикоснулась к приоткрытым губам своего Ромео. Все, сдохли, слава богу. Конец. Опустился занавес, потом опять поднялся, и все артисты вышли на поклон. Билл со своей сучкой посередине держатся за руки. Так бы и оторвал ее худенькие ручонки и засунул бы ей в одно место.
В их честь звучат аплодисменты, они же в свою очередь кланяются и тихо благодарят. Все начинают уходить со сцены, вместе с ними и люди начали потихоньку выбираться из зала. Ну а я вместе с Марком иду навстречу моему будущему парню. Я уверен, что добьюсь его, любой ценной.
POV Bill
Волнуюсь жутко, впервые в родном городе после такой разлуки и сразу выступать. В зале должен быть братик, любимый, родной, единственный. Скучал по нему сильно, ведь я его только слышал, да и разве телефонный разговор заменит человека. Марк сказал, что придет поддержать меня, я ему благодарен. Только он предупредил, что будет не один, а с каким-то парнем, и, если он мне покажется странным, чтобы я не обращал внимания на него. Ну, раз сказал, сделаю.
Смотрю на свою приму, она стоит у станка, растягивает мышцы, разминается. Во время этого она так красива, все-таки мне повезло. Я премьер, она прима-балерина. Просто идеальная пара. Я бы даже сказал гармоничная. Брюнет и блондинка.
Пока моя любимая стоит в очень интересной позе: нога на станке, рука к носку, спина прогнута, подхожу к ней сзади. Ощутимо дергается, но не поворачивается, знает, что мне нравится стоять так и прижиматься, чтобы она чувствовала все.
– Ну, что моя Джульетта, покажем им всем наш огонь?
– Ммм… мой Ромео, все будет так, как ты хочешь.
Люблю ее, такая покорная, и такая моя.
Первый акт: сцена, в которой я участвую, драка. Больше половины пьесы представляет собой аллегро, и эта сцена не исключение.
Это бой дома на дом, семьи на семью, рода на род. Дерутся слуги, родственники, сыновья и главы враждующих семейств. Все дышит злобой и ненавистью. И тогда возникают странные фигуры, порожденные враждой. Они ликуют, льнут к разгоряченным боем соперникам, и тот, кто оказывается в их «объятиях», навсегда прощается с жизнью. Улицы Вероны обагрены черной кровью Вражды.
Ощущение, что все происходящее – правда, тебя пытаются задеть максимально болезненно. Я премьер, и этим все сказано. Ведь совсем другой человек должен был им стать, а я встал на его пути. Что ж, пусть этот трус сейчас делает свои жалкие попытки к первенству, ему будет хуже, не мне. Наверняка режиссер заметит неладное, и, надеюсь, этого человека исключат из труппы…
Сцена после бала. Знаменитое адажио. Я и моя Джульетта признаемся друг другу в любви, это не нужно играть, мы чувствуем это, оно в нас. Я стою в тени дерева, она – на балконе.
«Моя любовь без дна, а доброта –
Как ширь морская. Чем больше трачу,
Тем становлюсь безбрежней и богаче»
Акт второй: обряд венчания, мы держимся за руки, и до сих пор я чувствую ток, проходящий от ее тела к моему, любовь есть, и она не проходит и за годы…
Карнавал. И опять драка, но пока я в ней сторонний наблюдатель, и вот мой друг мертв, в моей руке клинок Вражды, через мгновение он оказывается в теле врага. Хотел бы я этого парня убить наяву, ведь когда-то эта тварь сделала то, что я никогда не прощу.
Маски разбегаются. Торжество Вражды.
«Ромео изгнан!»
И наконец-то третий акт, последний.
«Румяный день и все черней прощанье»
Элевация проходит виртуозно, я лучший. Вместе с ней все получилось, поддержка, она делает арабеск…. Прощальный поцелуй, не оторваться, но все же…
Склеп, Джульетта мертва, и как мне жить без любимой… нет, не смогу… вместе… только яд.… И я мертв.… Все мои элементы закончены…
Лежу на сцене, я знаю, что будет сейчас, сколько раз я уже танцевал эту постановку… и не пересчитать...
Партнерша вкладывает в мою руку стилет и закалывает им себя, ее тело ложится поперек меня… Мы мертвы… мы вместе…
Вражда отступает от двух семей, но не уходит, она остается во всех нас…
«Нет повести печальнее на свете…»
POV Tom
За кулисы… за кулисы… за кулисы...
Я его сейчас увижу, не верится...
Иду покорно за Марком, без него бы потерялся где-нибудь, как маленький, честное слово. Ну, а пока идем, можно и подумать, куда эту гидроперидовую дуру девать. Так, можно сбрить с нее все волосы и пересадить себе на лобок, тогда уж точно Билл на нее не посмотрит, а только мой пах будет иметь для него значение, или же мой пах будет иметь его. Неплохо. Надо проверить, не летают ли над моей головой мысли. Слава богу, вроде нет. Продолжаем. А может покрасить блонди в брюни? Нет, это слишком гуманно, а я ведь зверь, аааар. Вот, в самый нужный момент ничего придурошного не приходит. Сам себе определение дал. Может у Марка спросить?
– Марк, а я придурок?
– Ага, – я всегда знал, что друг только лучшего мнения обо мне.
– Марк, а я красивый?
– Ага, – я же сказал, что только лучшего.
– Марк, а ты бреешь задницу?
– Ага, – так, а вот этого я не знал, и как он мог такое от меня скрыть.
– Марк, можно тр*хнуть твоего брата?
– Ага.
Все записано на диктофон, так что, если что, у меня есть доказательство его согласия, получается, я не нарушу обещания, какой я коварный и еще красивый, самый сексуальный, у меня самый красивый член в мире. Взял в рот бы его, если бы достал.
Пока шли с Марком, к нам присосался какой-то Лоренцо или Тибальд, а хр*н его знает кто это, я только на Билла смотрел. Какой Билл красивый, так бы и взял у него в рот.
– Том, дальше тебе придется одному идти, а я позже подойду, – как одному, куда… мама…
– А. . .
Мне даже не дали ничего сказать, как я остался один посреди какого-то коридора, страшно-то как... А вдруг сейчас выскочит какой-нибудь маньяк и изнасилует меня, я ведь так аппетитно выгляжу.
И куда же мне идти? Ладно, положимся на чутье, а оно говорит идти налево, так я и делаю, все время иду налево. И где это я? Так… дверь… на ней табличка… на ней рисунок. Нарисован мальчик, чтобы это могло быть? Захожу, удачно я зашел, это туалет, а в нем, кто бы мог подумать, Билл. И знаете, что он делает… писает. Подхожу, и встаю рядом, украдкой заглядываю на то, чем он испражняется. Красивый, большой, так бы и взял в рот.
– Эй, парень, ты чего? – прекрасный голос из ниоткуда спрашивает меня.
– А?
– Я спрашиваю, чего уставился на мой член, у тебя свой есть.
– Но твой такой красивый, не надо прятать такое сокровище.
– ? – кажется, что-то не то ляпнул.
– Может быть, уединимся?
– ?
– Это согласие?
– Извини, но я не гей.
– Да, ладно тебе, тогда я великая балерина.
– Ты хочешь проверить гей я или нет?
– Ага.
Лучше бы я этого не говорил, потому что через секунду моя задница оказалась на кафельном покрытии туалета, а по лицу из носа струилась кровь. Верный способ доказать, что ты мужик: дать другому мужику в нос.
– Бл*, что тут происходит? – вот и мой спаситель в виде Марка.
– Том, ты что, обещание свое не сдержал?
– Какое? – а действительно какое, ничего не знаю.
– Бл*, я тебя убью, я же предупреждал тебя или как?
– Предупреждал, – ну ладно, было дело.
– Ну и какого хр*на?
– Большого, – да, у Билла большой.
– Ты точно придурок.
– Да знаю я, – тоже мне, Менделеев, блин.
– Билл, а ты чего, я же и тебя предупреждал?
– ? – разнос по полной.
– Билл?
– Это и есть тот самый странный парень, на которого не надо обращать внимания? – О… Марк говорил обо мне, правда, не то, что я хотел бы.
– Да, мать твою.
– А ты в курсе, что он тебе изменяет?
– ? – не понял.
– Он ко мне приставал, – подумаешь.
– И?
– Ну, вы же как бы вместе.
– Я и этот урод, ты чего, с ума сошел. Я лучше с женщиной буду, чем с твоим братом, – все, больше не буду общаться с Марком, если мы так на парочку похожи.
– Да ладно вам, не стесняйтесь, я не гомофоб, – успокоил.
– . . .
– А что, разве нет?
– . . .
– Ну, тогда, наверное, извините?
– Твое «извини» не поможет моему разбитому носу.
– А что я могу тебе сделать?
– Ну...
– За такие мысли я могу и в глаз дать.
– У вас что, семейное – читать мысли?
– Нет, просто они у тебя над головой летают.
– Да вы что, сговорились?!
Все, я на них обиделся, хотя какое я право имею обижаться на Билла.
Вышли из туалета, мне, конечно же, помогли с носом, кровь вроде остановилась, но больно, хорошо, что не сломан. Действительно, Билл настоящий мужик. Придется попотеть, чтобы завоевать его. А кто сказал, что все будет без трудностей.
POV Tom
– Марк, ты понимаешь, он меня отверг?
Мы с другом решили не брать такси, и просо пройтись по ночным улицам, ведь так хорошо, когда можно просто погулять, и тем более меня надо как-то успокоить, а я слышал, что свежий воздух благоприятно действует на мыслительные процессы, это мне сейчас как раз и надо. Я просто не могу поверить, как от меня можно отказаться. Может, я и нарцисс, но я ведь и правда красивый. По-моему Билл поступил жестоко, или же я неправильный подход нашел. У меня стресс, со мной такое впервые, и ладно бы просто отказ, но ведь он мне понравился, да так, что и сдохнуть не жалко. Черт, я влюбился, нет... этого не может... после того случая я не мог влюбиться, тем более так быстро. Ладно, сдаюсь, может, я и влюбился, но не люблю… пока. Как же мне не нравится это «пока».
– Ты сам виноват. Это мой брат и ты хоть устрой грандиозную истерику, мне будет абсолютно безразлично.
Как же друг не понимает моего состояния, а ведь он знает меня лучше всех, и наверняка понял, что мне нравится Билл. Похоже, у них это семейное – такое отношение к людям. Затаив страшную обиду на Марка, я решил больше не идти с ним, и просто замедлил шаг, друг как шел, так и шел, не заметив даже моего отсутствия. Обидно. Ну, ничего. Могу насладиться одиночеством, ведь это прекрасно. Хотя, кого я обманываю, это просто нестерпимо трудно – быть одному. Я всегда чувствую это, даже присутствие друга или же партнера на ночь не облегчает моих страданий. Глупо страдать из-за человека, которого увидел впервые. Есть один способ, чтобы было очень хорошо. Таблетки. Аскорбиновая кислота с глюкозой, если съесть много – будет хорошо. Значит, идем в аптеку. Мимо магазинов, мимо их ярких витрин, к зданию, на одной стороне которого висит неоновая вывеска с надписью «аптека». Такая же яркая, как и в борделе напротив, видимо, конкуренты, к кому больше народу зайдет. Прохожу в широкую дверь и прошу у не менее широкой женщины мое успокоительное. Она смотрит с недоумением своими поросячьими глазами на меня. Правильно, ведь кто будет покупать 10 пачек аскорбинок в такое время, а если уж обратить внимание на то, сколько мне лет, то вообще невесть что думается.
– Ну что вы смотрите? Вы правильно поняли, аскорбинки.
– Молодой человек, а вы уверены, может, лучше презервативы?
– И что я буду с ними делать, есть, что ли?
Фармацевт, видимо, уловила какой-то свой ход мыслей, и скрылась за, опять же, широкой дверью. Пока ее не было, а я скажу, что она пропала надолго, за это время мою голову посетили просто гениальные идеи по ограблению аптеки, если эта тетя не изволит явиться на место с таблетками. Но потом эта глупость утонула в десятках таких же топ-100 самых идиотских мыслей, и я просто начал разглядывать окружающую меня среду. И я подумал, лучше бы я зашел в бордель, чем сюда. Продолжить мыслительный процесс мне не дали, так как пришла тетя с поросячьими глазами и, слава богу, принесла таблетки. Вышел из аптеки, подумал, может в бордель зайти, но путь труда давно отрезан для меня, да и не встанет у меня теперь ни на кого, кроме Билла, ну еще, конечно, можно онанировать перед зеркалом. Так что бордель отменяется.
Сижу на лавочке в парке, засовываю в рот по одной таблетке, съедаю, засовываю следующую. В пачке двенадцать таблеток, десять пачек, если все перемножить, то получается сто двадцать аскорбинок. Из этого немалого количества у меня осталось всего двадцать одна, скажу вам, не надо есть так много таблеток, плохо будет так, что просто упасть на месте и не встать, это я по себе знаю. Конечно, сначала весело, но потом…. Потом, как сейчас. И никого поблизости нет, чтобы помочь дойти до дома. Опять обидно. Но домой-то надо, не буду же я в парке спать, вдруг еще кто-нибудь описает, ведь и такое может случиться. Со мной такого не было, но я это делал, так что не хотелось бы быть на месте того парня, которого я обделал.
Поднялся с лавочки, перед глазами все весело поплыло, больше в жизни не съем столько таблеток. Кажется, меня сейчас вырвет, а нет, меня, кажется, действительно рвет. Сначала белой пеной, потом желчью, из глаз непроизвольно текут слезы, при каждом позыве желудок так скручивает, что думаешь, лучше бы я не родился. А когда посмотрел, чем меня рвало, появились еще позывы... Вскоре меня перестало выворачивать, и я смог сделать шаг назад от этого безобразия. Но следующее зрелище заставило просто перекрутиться внутренностям. Какая-то милая, маленькая собачка подбежала к тому, чем меня вырвало, и начала слизывать все. Внутри меня все сжалось и если бы я не отвернутся, произошло бы то, что было несколько минут назад.
Иду по каким-то только богу известным улицам, теперь жалею, что не вызвал такси. Так что могу положиться на свое чутье, ведь оно не подвело меня, когда привело к Биллу. Билл. Трудно будет, но ведь нет ничего невозможного, убрать ту крысу, а дальше дело за малым. Еще можно и Марка для профилактики тоже куда-нибудь деть.
Вот и дом. Поднимаюсь по многочисленным ступенькам, лифт не работает, а когда он последний раз это делал? Еще когда я сюда переехал, он был безжизненным, а теперь и надеяться не на что. Добрался до своей двери, но открыть-то нечем, ключи упали в мою рвоту, а доставать побрезговал, и теперь надо как-то решать эту проблему, а стоять на ногах я уже просто не могу. Сажусь рядом с дверью, вернее сползаю, и начинаю скребсти в нее, как кошка. Естественно, никто долгое время и не думает открывать дверь, но я не отчаиваюсь, и, пытаюсь стучать, сил-то после очищения желудка нет. И вот, аллилуйя, дверь открылась, и на пороге появилась заспанная морда друга.
POV Tom
– Е*т, это что такое, ты где был, что так хр*ново выглядишь?
Поднимает меня, повисаю на нем почти безжизненно.
– На себя посмотри.
– Мы еще в таком состоянии и язвить можем, вот возьму и брошу тебя на этом месте, – а мне сейчас не до шуток, бросит он меня, тогда я точно останусь один, я и так не чувствую ничьей поддержки, а еще тут… Одиночество. Страшное слово. «... Еще издревле люди верили, что ад – преисподняя. И только один из кругов этого ада – ад одиночества – неожиданно возникает в воздушных сферах над горами, полями и лесами. Другими словами, то, что окружает человека, может в мгновение ока превратиться для него в ад мук и страданий». Так сказал Рюноскэ Акутагава. Правильно он сказал, и я страдаю. А еще я считаю, что быть взрослым – значит быть одиноким. Поэтому я не хочу взрослеть, хочу в Нетландию, там ведь никто не взрослеет, хочу летать, хочу всегда быть глупым. Не хочу, чтобы на меня показывали пальцем, и говорили «он одинок, ему не место среди нас», бывает, что кажется, они насквозь видят тебя, и под их взглядами чувствуешь себя несчастным. Одним словом… одиноким.
– Брось, – слово легко вырывается из моего рта.
– Я же серьезно, – как будто друг не видит, каково мне сейчас.
– И я.
– Эй, друг что случалось? – а что значит быть другом? Друг – это тот, к кому можно прийти даже в час ночи. Друг – это тот, кто может выслушать тебя в трудную минуту, и помочь, чем сможет. Друг – это тот, с кем можно поплакать и помолчать. Друг – это тот, кто остается с тобой, даже если от тебя отвернутся все, даже если ему невыгодно это (хотя вообще о какой выгоде идет речь, если он – друг?). Друг – это тот, кто понимает тебя даже тогда, когда никто не понимает. Друг – это тот, кто всегда говорит тебе правду, даже если она тебе не нравится. Друг – это тот, кто может простить даже то, что никогда не простит другой. Друг – это тот, кому не жалко пожертвовать ради тебя самым дорогим: временем, интересами и даже жизнью... Друг… друг…
И ведь все знают эти определения, с детства детям говорят, каким должен быть твой друг, и каким должен быть ты для него.
– Увидел большой хр*н и влюбился.
– Очень смешно. И чего ты в таком состоянии? – интересно, и какое у меня состояние?
– Таблетки.
– Какие? Я тебя бл*, сейчас вы*бу, ты с ума сошел, какие таблетки? – никогда не хотел быть в пассиве, и этот случай не должен стать исключением.
– Аскорбиновые, – название звучит, так, как будто гвоздем по стеклу… неприятно.
– Ты чего так пугаешь-то? У меня чуть инфаркт не случился, – а как будто это что-то меняет.
– Марк, у меня аскорбиновый передоз.
– Ты точно идиот, – не перестаю удивляться мнению друга о себе.
– Я съел 120 таблеток, – я думаю, это достаточно большое число, чтобы начать волноваться о друге.
– Нет, ты больше, чем идиот, – когда что-то повторяешь много раз, начинаешь в это верить.
– Марк, только не отдавай меня в клинику, я не хочу лечиться от аскорбиновой зависимости, ты же мне друг, – хоть мне и плохо, но я же не должен это показывать. Я должен для всех всегда быть веселым… быть клоуном. Я не хочу кому-то навязываться, люди сами должны тянуться к тебе.… У меня много масок, но никто не должен увидеть моего настоящего лица, ведь если такое случится, то все отвернутся от меня.
– Вот скажи, какой передоз? Ты дурак, – лишь бы рядом кто-то был, я и дураком готов быть.
– Спасибо, блин, но я не хочу лечиться от аскорбиновой зависимости.
– Том, ты умом не тронулся случайно? – могу и умом тронуться.
– Нет, вроде, – но пока меня об этом не попросили, то нет.
– А теперь говори, из-за чего ты так над собой издеваешься, – друг, ну как же ты так не видишь, сколько мы знакомы,… а ты не понимаешь меня…
– Я влюбился.
– В Билла?
– Да.
– Бесполезно.
– Почему?
– Во-первых, я его брат, и не дам тебе сделать что-нибудь с ним, во-вторых, сам Билл – он никогда не позволит даже просто быть тебе его другом, я и не говорю о том, чтобы быть вместе, у него на это свои причины, так же как и у тебя – ненавидеть женщин.
