Текст книги "Вопросы дипломатии (ЛП)"

Автор книги: Rungian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Еще лучше – и вот это действительно был неожиданный бонус – что сила удара так сильно оттащила Рейкана назад, что он даже больше не стоял в масле. Ваймс был уверен, что, если выберется из передряги живым и будет аккуратен в рассказе, он может сделать вид, что все так и планировалось.

– Умно, – прохрипел нанокатианин между короткими, рваными выдохами. Кровь медленно струилась из раны, смешиваясь с гнилой жижей у его ног. Когда Ваймс осторожно приблизился, отбросив арбалет в сторону и подняв меч, Рейкан слабо попытался срезать ножом, который все еще держал в неповрежденной руке, древесину факела, но тот остался невредимым, прижатый к его руке. – Это… это хороший выстрел. – Наступила еще одна пауза, когда он тяжело вздохнул. – Ты победил меня.

– Я арестовываю тебя, – прорычал Ваймс, затаив дыхание, когда адреналин немного схлынул, – за покушение на убийство, нападение на офицера стражи и преступления против Анк-Морпорка. У тебя есть право… – к черту все, он собирался сделать это по книге, хотя бы для того, чтобы доказать свою чертову точку зрения, – …хранить молчание. У тебя есть право на юридическое представительство, если это будет не ублюдочный Кривзз. Ты имеешь право сопротивляться… – его рука настойчиво пульсировала, – и я воспользуюсь своим правом пнуть тебя по яйцам, если ты это сделаешь.

Наступил тишина. Факел замерцал. Нанокатианин поднял глаза, безумный, отчаянный, подсвеченный красной дымкой, и медленно прошептал: – Нанока… умерла сегодня.

– Это заявление? – саркастично уточнил Ваймс. – Мне достать записную книжку?

Рейкан взмахнул свободной рукой. Ожидая последней атаки, Ваймс отскочил назад, вне досягаемости сверкающего лезвия ножа, но отчаянное нападение так и не случилось. С металлическим лязгом оружие было отброшено, и Рейкан сунул рукав своей одежды в угасающее пламя факела. Ваймс увидел это слишком поздно.

– Ты с ума…

Промасленная ткань вспыхнула, как лес в жаркую летнюю засуху. Рейкан завизжал, когда огонь охватил его тело. Пламя был настолько сильным, что Ваймс, ошеломленный ужасом, был вынужден отшатнуться назад.

Неприятно знакомое зловоние горящей плоти снова заполнило его ноздри, Ваймс срочно бросился искать что-то, чтобы погасить бушующий, кричащий ад, но единственная жидкость, которая была под рукой – бочки с маслом, и единственный материал, не скрытый броней, уже горел. Черт! Он ничего не мог поделать. Опять ничего! Ваймс проклинал себя и свою собственную неумелость: «почему ты не подумал погасить факел, дурак? Или ты так боялся того, что может скрываться в темноте?» – и все, что он мог сделать – это снова беспомощно стоять и смотреть, как горит другой человек.

В конце концов крики стихли, и эхо затихло в катакомбах. Обугленная, все еще дергающаяся фигура осела на землю, арбалетный болт полностью сгорел вместе с большей частью его руки. Пламя медленно угасло, но, к сожалению, сильный, тошнотворный запах смерти и потрескивание полуистлевших костей этого не сделали. Запаха хватило даже на то, чтобы заглушить гнилостную вонь канализации.

Когда Ваймс, пошатываясь, отвернулся, он мельком увидел почерневшее покореженное лицо, застывшее в мучительной гримасе. Слегка пожелтевшие зубы сияли сквозь крошащийся уголь, который когда-то был губами.

Ему при всем желании не удалось бы предотвратить короткую, но неизбежную вторую встречу с его обедом. Желудок перевернулся и завязался в несколько узлов, Ваймса продолжало рвать еще долго после того, как в нем уже ничего не осталось.

Дерьмо.

Оторвав взглял от обуглившейся кучи и вытирая рот рукавом, Ваймс попятился назад тем же путем, которым пришел, отшвырнув арбалет и пристегнув меч к поясу.

oOo

– Он мертв.

Ветинари поднял глаза, когда командор стражи вошел в его кабинет, милосердно не сорвав дверью с петель.

– Хорошо, – только и сказал он.

В изнеможении Ваймс рухнул в одно из кресел за столом и правой рукой откинул с глаз несколько седеющих прядей. Левая была обмотана белыми бинтами. Хотя он и не был медиком, у Ваймса хватило здравого смысла понять, что он не хочет, чтобы в открытую рану попало содержимое городской канализации. Его первой остановкой, еще до того, как он пошел домой переодеться и умыться от остатков пережитого, была встреча с Игорем и наложение швов на раненую руку. Солнце уже зашло, когда он направился во дворец, чтобы доложить о случившемся.

Ветинари поднял бровь. Яркая, совершенно белая свежая повязка не ускользнула от его внимания.

– Похоже, сэр Сэмюэль, вам пришлось нелегко. Я вижу, вы ранены. Надеюсь, ничего серьезного?

Ваймс бросил на стол черный платок, который использовал в качестве бинта. Он все еще был пропитан его кровью. Ветинари посмотрел вопросительно посмотрел на него.

– Ты не говорил мне, что он сумасшедший. – Ваймс обмяк. Все его тело словно тащили вниз, на пол. Даже воздух казался тяжелым.

– Я не знал, что это так. Отчаявшийся и убитый горем – возможно, и безжалостный конечно, но я очень сомневаюсь, что он сумасшедший.

– Даже если он сам себя поджег?

Наступила тишина. Через несколько секунд Ваймс поднял голову и увидел, что Ветинари сложил руки и уперся в них подбородком.

– Какой поэтический поворот событий, – задумчиво произнес патриций, наблюдая, как одна из свечей в подсвечнике капает воском на стол. – Сочувствую этому человеку, не самый приятный опыт.

– Он рассказал, чего они хотели. Почему они сделали то, что сделали с тобой.

Снова воцарилась тишина.

– Боюсь, – задумчиво протянул Ветинари, все еще не отводя взгляда от мерцающей свечи, – окажись я в подобном положении, то поступил бы точно так же.

– Нет, – мгновенно отрезал Ваймс. Слово покинуло его рот без какого-либо видимого вмешательства со стороны мозга, но он редко был более уверен в чем-либо.

Патриций бросил на него колючий взгляд.

– Это говорит тот же человек, который недавно обвинил меня в организации уничтожения целой нации?

– Это…

Ветинари уставился на Ваймса, приподняв брови. Такой взгляд мог разъесть и сталь, но Ваймс лишь покачал головой.

– Нет, – повторил он. – Ты ублюдок, а не психопат.

– Ваша вера в меня просто поразительна.

Слова были простыми и ясными, и произносились они очень ровно, но Ваймсу показалось, что он уловил намек на вздох в конце. Он неловко отвел взгляд, уставившись вместо этого на платок на полированном столе. Кровь испачкала столешницу, и Ваймс таращился на нее, как будто это

она была причиной гнева, который он так хотел почувствовать и не мог.

– Кто такой Кубо? – спросил он наконец. – Это имя часто всплывало. Видимо, он упомянул, что ты кричал.

– Хм? – Ветинари проигнорировал выразительный взгляд, который послал ему Ваймс, по-видимому, развивая избирательную глухоту и удобно не услышав последнего замечания. – Полагаю, вы имеете в виду Эрабареши Кубо. Он владелец помещения, где мы провели нашу небольшую экскурсию ранее, и в настоящее время он находится у меня в заключении.

– О.

– Я должен поздравить вас, – сказал Ветинари, сверкнув в сторону Ваймса одной из своих молниеносных улыбок, – с поимкой человека, убившего Салтира Дэнса. Отлично выполненная работа, ваша светлость.

– Я никого не задерживал, – сказал Ваймс деревянным голосом. – Ты поймал винодела, а второй мертв.

– Я ничего такого не делал. С мистером Эрабареши случился небольшой несчастный случай в моем кабинете. В настоящее время он у хирурга.

Ваймс внимательно наблюдал за Ветинари. Лицо патриция ничего не говорило.

– У хирурга?

– К сожалению, у него была довольно серьезная колотая рана на шее, хотя, если я не ошибаюсь, ничего, что могло бы привести к смертельному исходу.

– Ты ударил его, – перевел Ваймс.

Ветинари поднял бровь.

– Возможно, он ударил себя сам, сэр Сэмюэль. В тот момент я просто разговаривал с ним.

– Кто из вас держал нож?

– Я держал перо.

– Ты ударил его пером?

– Я был бы очень признателен, ваша светлость, – торжественно произнес патриций со спокойствием ледяного озера, – если бы вы не приписывали мне эти слова.

Ваймс нахмурился.

– Простите, сэр, но мне трудновато поверить, что какой-то человек мог попытаться отрезать себе голову во время разговора с вами. Хотя, если это действительно так, мои ему сердечные соболезнования. Боги свидетели, я сам, черт возьми, не раз думал покончить с собой этой проклятой комнате.

Ветинари улыбнулся ему.

– Приятно это знать, Ваймс.

– Так о чем вы говорили? Это не могло быть вино, ты почти ничего не пьешь, и я не могу представить, что он пришел сказать тебе, что послал мне, в качестве сюрприза, взрывчатку.

– Он предложил мне повторный визит в темную комнату, – спокойно ответил патриций, – так как оказался весьма доволен предыдущим мероприятием. Откровенно говоря, я воспринял это как угрозу, хотя сомневаюсь, что был бы неправ, если бы предположил, так и задумывалось.

Бледно-голубые глаза задержались на Ваймсе, рот которого слегка приоткрылся. Ветинари вздохнул и вернулся к своему столу, задумчиво сцепив пальцы над бумагами.

– Я не привык к мелочной мести, но должен признать, что не смог сдержаться в присутствии господина Эрабареши. Однако я не чувствую, что моя реакция была неоправданной, – он бросил на открывающего и закрывающего рот, как рыба, Ваймса еще один вопросительный взгляд – но я явно сейчас неспособен к беспристрастному суждению и потому, как всегда, полагаюсь на командора стражи, дабы убедиться, что все законно.

– Если ты хочешь, чтобы я его казнил, – прорычал Ваймс, к счастью вовремя вернувший себе голос, чтобы спасти остатки достоинства, – почему бы тебе просто не сказать об этом?

Лорд Ветинари поднял бровь.

– Мне показалось, что вас полностью захватила идея справедливого суда, ваша светлость. Было бы нечестно, если бы я сообщил вам результат заранее.

– Верно, – прорычал Ваймс, сощурившись, – но в чем ты хочешь, чтобы я его обвинил? Я не могу обвинить его в нападении на тебя, потому что из вас двоих пострадал именно он, а самоубийство в кабинете патриция – не преступление!

Патриций задумался, сложив вместе кончики пальцев.

– Я думаю, – сказал он наконец, – что вы могли бы вменить ему похищение, незаконное лишение свободы, нападение с умыслом… да, и покушение на убийство.

– Значит, Эраби… Эбаш… этот винодел был там? В коттедже?

– Из того, что было сказано, я не вижу причин не делать вывод, что он там был. Он этого не скрывал.

– Но ты же должен был его видеть! Разве ты его не узнал? Да, было темно, но они не особо скрывали свои лица! – вознегодовал Ваймс на вопросительный взгляд патриция. – Не смотри на меня так, ты должен был узнать его, если он там был!

– К сожалению, – тихо сказал лорд Ветинари, – я провел большую часть первого дня под капюшоном, – он почти рассеянно коснулся шеи длинным пальцем, словно пытаясь унять фантомную боль. – Я ничего не видел.

– Под капюшоном? – безучастно повторил Ваймс. Ветинари улыбнулся ему, но выражение его лица было совершенно лишено юмора. Это было отвратительно.

– Метафорически. Вероятно, что это был обычный холщовый мешок, он определенно пах именно так. Признаюсь, я довольно агрессивно защищался, когда впервые проснулся, и, как я теперь смутно припоминаю, укусил как минимум одного человека, у которого, надо отметить, был очень отчетливый вкус гвоздики. Мешок был мерой, принятой до тех пор, пока я не стану более послушен, что, вероятно, произошло намного раньше, чем мне того хотелось бы, – на несколько секунд его худое лицо исказилось болезненным, почти самоуничижительным выражением, незнакомым Ваймсу ранее. – К счастью, – он снова прикоснулся к шее, – веревки были не слишком тугими.

– С мешком на голове, – повторил Ваймс. Его голос все еще был болезненно безучастным.

– Кажется, я забыл упомянуть об этом?

– Как и о большинстве других чертовых вещей! – Ваймс сделал паузу, все еще нахмурившись, прежде чем, наконец, провести рукой по глазам и схватиться за голову – Я… черт! Послушай… прости.

Лорд Ветинари поднял брови.

Это было… трудно – бороться с чувством беспомощности, подумал Ваймс. Инстинктивно он хотел что-то сказать, чтобы заполнить тишину, но никакие слова не казались уместными. Он ничего не мог исправить, пока ничего не знал – это было данностью, но даже когда узнал – все равно ничего не мог изменить. Мысль о патриции, связанном, с намордником на лице, как у животного, наполняли его ненавистью и негодованием до мозга костей.

– Я иду в твою комнату, – отрезал он, отворачиваясь, чтобы скрыть болезненное выражение лица, которое, он был уверен, не сможет сдержать. – Буду рад, если ты присоединишься.

Очень странное выражение появилось на лице лорда Ветинари, казалось, он изо всех сил старался не улыбаться.

– О, сэр Сэмюэль, не предлагаете же вы мне?..

– Неужели это так очевидно? – прорычал Ваймс, развернувшись на каблуках и захлопнув за собой дверь с такой силой, что дерево у ручки треснуло.

oOo

Почти сразу же, войдя в ужасную зеленую спальню, едва дав Ветинари возможность закрыть за собой дверь, Ваймс схватил его за воротник черного одеяния и оттащил их обоих назад, яростно целуя. Каким бы глупым это ни казалось, его переполняла потребность почувствовать Ветинари живым, ощутить тепло кожи патриция, его пульс, услышать тихий вздох, когда Ваймс прижался к его губам своими.

Его поцелуй был неуклюжим, неумелым и совершенно беззастенчивыми, но лорд Ветинари, казалось, не возражал, позволяя увлечь себя вглубь комнаты. Икры Ваймса ударились о край кровати, и он упал на спину поверх одеяла, потянув Ветинари на себя.

Чувствуя, как язык Ветинари касается его языка, Ваймс пошарил здоровой рукой, пытаясь расстегнуть замысловатый набор пуговиц на плотном одеянии патриция. Проворные пальцы Ветинари касались его рубашки, как раз под доспехами; другая его рука уперлась в поверхность кровати, чтобы он не лежал на своем стражнике. Одна из мозолистых рук Ваймса прошлась по спине Ветинари, под рубашкой, где, даже месяцы спустя, ужасно глубокие борозды все еще пересекали мышцы. Ваймс почувствовал, что Ветинари едва заметно вздрогнул, когда он проследил одну из них указательным пальцем.

Наконец, слегка запыхавшийся, в полурастегнутой рубашке, обнажавшей узкую грудь, Ветинари отстранился и поднялся на ноги. Он задумчиво рассматривал Ваймса, когда тот сел, свесив ноги с края кровати.

– Я уже говорил вам раньше, – прозвучал его тихий, но властный голос, – что личное – не то же самое, что важное. Для меня вы опасный человек, сэр Сэмюэль, потому что я вижу в вас и то, и другое.

Острое волнение охватило Ваймса, но прежде чем он успел ответить или хотя бы пошевелиться, Ветинари опустился на пол, встав перед ним на колени. Проворные пальцы быстро стянули его брюки, и Ваймс приподнял бедра, чтобы обеспечить лучший доступ.

Прошипев короткое проклятье, он запустил пальцы в темные волосы патриция, чувствуя, как горячий рот обхватывает и медленно дразнит его. Ваймс подавил опьяненный стон, когда одна из этих чертовых рук двинулась, сжав основание его члена и дразня чувствительную кожу рядом с яйцами.

– Это почти стоит насмешек той мрази, – он издал смешок, больше похожий на вздох, – хотя я уже должен был привыкнуть к тому, что меня называют твоей собакой… – задыхаясь, как будто только что пробежал весь город, Ваймс запрокинул голову и закрыл глаза. Он был уже почти на грани, когда…

– Ннх… черт, не останавливайся, – слабый, мучительный протест остался без внимания, Ветинари уже отстранился, и выглядел он весьма позабавленным.

– Или, возможно, учитывая слухи о том, что агатеане едят своих собак, он сделал проницательное наблюдение?

Ваймс посмотрел на голову лорда Ветинари между своих ног и попытался осмыслить тот факт, что патриций Анк-мать-его-Морпорка отпускал остроты, почти что с членом во рту. Тот факт, что он находил вид Ветинари, стоящего перед ним на коленях, таким эротичным, действовал несколько отвлекающе.

Желание пульсировало в нем. С рыком вцепившись в волосы Ветинари здоровой рукой, Ваймс дернул бедрами. Патриций поднял бровь на это безмолвное требование и скользнул выше, прижимаясь к нему с неожиданной силой. Ваймс застонал, когда рука Ветинари прошлась по его бедру. Если твердость, прижимающаяся к его ноге, была хоть каким-то аргументом, то Ветинари, похоже, был так же отчаянно возбужден, как и он, только гораздо больше преуспел, это скрывая.

Губы Ветинари накрыли его губы, жадно глотая хриплые стоны. Ваймс снова дернулся, но патриций был словно железная балка, прижимающая его к кровати, и вместо этого он крепко ухватился за узкие плечи. Наконец, одна из этих тонких рук крепко сжалась вокруг его члена, задавая удручающе медленный, но мучительно идеальный ритм.

Сэм Ваймс снова громко застонал, поскольку в настоящее время его мир сузился до прикосновений Ветинари и яростных собственнических поцелуев.

Свечи оплавились, никем не замеченные. Снаружи, с реки поднимался легкий туман, начались первые осенние дожди.