Текст книги "Вопросы дипломатии (ЛП)"

Автор книги: Rungian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Фасад магазина был похож на любой другой на границе Теней: узкий, потрепанный и удручающий. Помимо вывески, единственным, что отличало этот дом от многих других, были решетки на окнах и символ, вырезанный на двери, и имеющий поразительное сходство с тем, что Ваймс видел на заминированных бочках. Большую часть дня пришлось потратить на поиски символа в гроссбухе, но в какой восторг он пришел, когда наконец нашел, и это оказался винный погреб…

Ваймс фыркнул. Кто бы ни владел этим зданием, он, должно быть, не местный, раз решил, что установка решеток на окнах предотвратит преступления в Тенях.

…магазин выглядел заброшенным. Ваймс толкнул дверь. Она открылась без сопротивления, и, отступив от старого полицейского правила: «входи, как будто ты владеешь этим местом, и кричи: «Руки за голову, это Стража!», он вошел с арбалетом наготове.

– Это Стража! – рявкнул он. Пустая комната не дала никакого ответа, хотя не то чтобы он требовался на утверждение очевидного факта. – Никому не двигаться! – добавил он чуть менее уверенно. Все еще ничего.

Чувствуя себя немного глупо и радуясь, что здесь никого нет, Ваймс опустил арбалет и огляделся.

Тут было… темно. Это была не безразличная темнота неосвещенной комнаты в сумерках, не стильная темнота излюбленного рабочего места убийцы, а своего рода переработанная, мутная темнота, которая появлялась в забытых подвалах и полуразрушенных шахтах и заставляла любого, кто вошел в нее, мгновенно чувствовать себя грязным и незащищенным. Это напомнило Ваймсу дом на равнинах Сто.

Инстинктивно Ваймс коснулся рукояти меча свободной рукой, прежде чем вставить болт в арбалет. Не стоило увлекаться рассуждениями, учитывая что это хранилище на окраинах Теней, полуразрушенное и рассыпающееся, было тайником человека, который когда-то взял верх над самим Ветинари. В подобной ситуации не существовало такого понятия, как «чрезмерная осторожность».

Прихожая вела к задней двери. Ваймс тихонько толкнул ее плечом, и она качнулась на смазанных петлях, открывая ступени вниз, в подвал. Когда он медленно восстановил ночное зрение, то смог разглядеть легкое поблескивание на ступеньках. Снизу доносился звук капающей откуда-то воды. Темно, влажно и заплесневело. К счастью, он опять забыл надеть красивую рубашку.

Внизу лестницы открылся еще один длинный коридор, на этот раз со странно скудным количеством дверей, ведущих из него. Кроме той, через которую прошел Ваймс, не было ничего, кроме маленькой затененной ниши и единственной двери в дальнем конце.

Ваймс подозрительно уставился на нишу, нацелив в нее арбалет. Даже когда его глаза привыкли к темноте, она оставалась почти полностью в тени. Хотя эта ниша была едва ли достаточно глубока, чтобы вместить человека, возможно, когда-то в ней находилась опорная колонна, или, может быть, старая вентиляционная шахта.

Тени задвигалась вокруг него. Прежде чем Ваймс успел среагировать, рука в перчатке зажала ему рот с достаточной силой, чтобы запрокинуть его голову к стене. Гибкое, высокое тело прижалось к его собственному, вжимая его в кирпичную кладку алькова. Ваймс почувствовал, как другая рука обхватила его запястье и крепко сжала, ударив его о стену, в результате чего он ослабил хватку арбалета и тот оказался зажат между их телами. Другая его рука оказалась неловко зажата между ним и нападавшим. Приклад арбалета больно впился Ваймсу в бедро, и он пошевелился, пытаясь сдвинуть его и оценить вероятность того, что ему удастся вырваться.

– Молчи и стой смирно, – прошипел ему в ухо низкий голос.

К черту!

Из горла вырвалось рычание, Ваймс сжал зубы вокруг пальцев, зажимавших его рот, и укусил так сильно, как только мог, борясь с отвращением от горького запаха обработанной кожи. Ему показалось, что он услышал похожий на шипение звук, когда рука, державшая его запястье, исчезла. Однако, прежде, чем он смог извлечь максимальную пользу из своего преимущества, в его поле зрения появилось что-то очень тонкое, но очень острое. Владелец держал предмет таким образом, что не оставалось сомнений: он точно знал, как его использовать, чтобы причинить максимальную боль. Ваймс разжал зубы и выпустил руку, настороженно наблюдая за сверкающим стилетом.

Как раз в тот момент, когда Ваймс готовился отбросить нападавшего в надежде, что в потасовке тот выронит оружие, он услышал шум в дальнем конце коридора. Низкий гул, перерастающий в крещендо, приближался, отражаясь от стен.

Коридор окатило струей огня, обжигая яркой вспышкой его привыкшие к темноте глаза. Противник Ваймса прижался к нему еще теснее, загоняя его обратно в углубление стены, языки пламени, словно выстрел осадного орудия, хлестнули незнакомца по укрытой плащом спине. Глаза Ваймса расширились, когда он разглядел человека, держащего его в ловушке. Он, хотя и был ярко освещен, все еще казался живой тенью.

Так же быстро, как и начался, ад угас, оставив только удушающий жар, запах горелого масла и обожженной штукатурки. Слегка дрожа, Ваймс отстранился от стены, арбалет грохнулся на землю, когда лорд Ветинари отпустил его и отступил на шаг. Тонкий нож исчез где-то в складках одежды патриция.

– Какого черта ты здесь делаешь?! – потребовал ответа Ваймс, уставившись на Ветинари. Одеяние патриция можно было описать только словом блеклое: свободная, бесформенная одежда в невзрачных серых и зеленых тонах. Лицо его было испачкано сажей[2], на плечи накинут тяжелый плащ, тлеющий сейчас в тех местах, где по нему мазнул огонь. Ваймсу показалось, что он узнал в нем тот самый плащ, что они забрали из коттеджа несколько месяцев назад.

_____________________________________________________________________________

[2]Скорее всего, сажей.

_____________________________________________________________________________

– Спасаю вашу жизнь, по-видимому, – сухо ответил Ветинари. – Полагаю, сейчас-то вашего внимания не избегло, что здесь установлены ловушки? Я уже потерял здесь трех клерков.

– А нож? Ты приставил нож к моему лицу! Сэр.

– Ах, приношу свои извинения. Просто я знаю о вашей склонности сначала бить, а уже потом задавать вопросы, ваша светлость, – Ветинари рассеянно размял укушенную руку. – К сожалению, похоже, что, невзирая на мою дальновидность, я все равно недооценил вашу готовность прибегнуть к вашим, довольно грозным, инстинктам.

– И не подумаю извиняться! – огрызнулся Ваймс. У него дрожали руки. Яркое пламя все еще стояло у него перед глазами, пылающие силуэты как будто отпечатались на внутренней стороне век и вспыхивали каждый раз, когда он моргал, а плечи вздрагивали, стоило ему почувствовать отзвук жара на своем лице. Боги, если бы Ветинари не оказалось здесь, чтобы оттолкнуть его…

– Я этого и не жду, – спокойно ответил Ветинари.

Продолжая свирепо сверкать глазами, Ваймс осторожно потер ногу там, где арбалетный приклад, несомненно, оставил довольно внушительный синяк. Боги снова плюнули в его кофе. И он даже не мог упрекнуть Ветинари за вмешательство в его расследование – только не после того, как действия патриция только что спасли его жизнь. Это была как раз одна из тех вещей, которыми Ветинари мог бы втайне кичиться, и обратить против тебя в самый неподходящий момент.

– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – снова спросил Ваймс. – Как давно ты об этом узнал?

– Хм? О, несколько дней назад. Конечно, я не хотел в этом участвовать, но некоторые из ловушек здесь довольно изобретательны, и мне показалось глупым рисковать еще большим количеством сотрудников. Должен признать, я впечатлен вашим виртуозным появлением: уверен, все опасные преступники, здесь присутствующие, были бы поражены настолько, чтобы «никому не двигаться».

– Заткнись, – выдохнул Ваймс, скривившись. Ветинари обезоруживающе улыбнулся ему, его светлые глаза добавили поразительный всплеск цвета его, в остальном темному, облику. В тот момент Ваймс едва ли мог ненавидеть его еще больше, разрываясь между желанием ударить патриция в нос и желанием, чтобы Диск избавил его самого от страданий, поглотив в свои недра. – Как? Откуда ты узнал?

Патриций удивленно поднял брови:

– Я провел опрос, чтобы узнать имена всех нанокатинцев в Анк-Морпорке, связанных либо с торговлей вином, либо с алхимией. Неудивительно, что их не так много, и преступник дал мне о себе знать раньше, чем я ожидал. Боюсь, он был не очень рад моему вмешательству в его финансовые дела.

Ваймс вспомнил все те часы, потраченные на изучение торговых марок виноторговцев, плотников и импортеров. Все эти, как теперь оказалось, потраченные впустую часы.

– Почему ты не сказал мне? – прорычал он.

– Мне бы не хотелось наступать вам на пятки, командор.

– Всмысле, прямо как сейч…

– Похоже, – твердо сказал Ветинари, прерывая последующую Впечатляющую Ваймсову Брань™, – мы здесь с одинаковой целью, и я очень рекомендую сотрудничать, сэр Сэмюэль, если вы надеетесь поймать своих беглецов. О, – он поднял тонкий палец, – и прежде чем вы возразите, я возьму на себя смелость указать на некоторое количество ловушек на лестнице, которые я, к счастью, обезвредил до того, как вы ворвались сюда, как обезумевший бык, ваша светлость.

Хотя Ветинари был спокоен, как и всегда, его голос звучал почти сердито. Это, конечно, было ничто по сравнению с Ваймсом, которого почти трясло от ярости, шока и всех прочих эмоций, способных поместиться в его теле.

– Сэр, – прошипел он сквозь сжатые зубы. Этого молчаливого согласия Ветинари было достаточно.

oOo

Дело двигалось медленно. По большей части, Ваймс неохотно полагался на опыт Ветинари. Когда дело доходило до ловушек, он был весьма изобретателен в создании механизмов вокруг своего дома, для удержания нежелательных посетителей, но едва ли обладал практикой обнаружения и обезвреживания тех, что были направлены против него; типичный мелкий анк-морпоркский преступник был не из тех, кто задумывается о чем-то настолько хитроумном, как установка ловушек – по крайней мере не в тот момент, когда удирает от стражника, стащив с крыши кусок черепицы или обоссав стену оперного театра.

Кладовая была большой, но, кроме бочек разных размеров, одного стула и стола – пустой. Она выглядела так, словно ее покинули в спешке: на столе все еще горели, испуская мерцающий свет, две свечи.

Ваймс осматривал заметное отверстие в стене позади бочки, в которой, судя по этикетке, содержался мунтабский мед. Отсюда было заметно, что крутой спуск ведет вниз, в лабиринт анк-морпоркской канализации.

– Он ушел не так давно, – пробормотал Ваймс себе под нос. – Должно быть, испугался, когда услышал шум. Если выйдем сейчас, я думаю, у нас есть хороший шанс догнать его. В противном случае, мы потеряем его в канализации навсегда.

– Согласен, ваша светлость. Пойдете первым, или это сделать мне?

Оглянувшись на патриция, Ваймс сквозь мрак увидел, что его лоб блестит от пота, а сажа[3] начала растекаться, оставляя бледные дорожки. Ветинари небрежно смахнул с глаз прядь волос и вздернул бровь, когда заметил выражение лица Ваймса.

_____________________________________________________________________________

[3]Ваймс надеялся, что это сажа.

_____________________________________________________________________________

– Тебе больно, – проницательно заметил Ваймс.

– Это что, забота, ваша светлость?

Ваймс стиснул зубы.

– Это беспокойство, ты бесяч…

– Несколько раздражает, – сказал Ветинари, прервав тираду Ваймса, – что поврежденные мышцы имеют прискорбную привычку атрофироваться, и чрезмерное напряжение в такой ситуации не является мудрым решением. Вы, если я правильно помню, утверждали, что моя спина была довольно сильно повреждена, – по лицу Ветинари скользнула тень боли. – Как ни странно, вы не ошиблись.

Наступила неловкая тишина, которая после небольшой заминки прервалась недо-кашлем Ваймса.

– Может быть, – сказал он удивительно ровным тоном, отвернувшись от Ветинари и вглядываясь в туннель, – ты мог бы сделать то, что должен был сделать с самого начала, и довериться мне, чтобы я выполнил эту чертову работу сам?

За спиной Ваймса Ветинари поднял бровь. Ваймсу не нужно было на него смотреть, чтобы знать это.

– Мне все равно, что ты делаешь, – соврал он убедительно и угрюмо, – но не лезь мне под ноги, если не можешь о себе позаботиться. Я не хочу снова собирать тебя по кусочкам.

– Как мило.

Хорошо понимая, что теряет время, Ваймс прикусил язык и присел на корточки, чтобы спуститься в туннель. Хотя он не оглядывался, легкий шорох из комнаты наверху подсказал ему, что Ветинари не последовал за ним.

Пока он спускался, грязь, или, по крайней мере, он надеялся, что это грязь[4], казалось, становилась все гуще и слизистее. Постепенно туннель расширился, пока не стал похож на дельту реки, открываясь в мутный, но явно искусственный резервуар. Вдоль стен выстроились аккуратные ряды колонн. Вдалеке, на противоположном конце зала, мерцало тусклое оранжевое свечение.

_____________________________________________________________________________

[4]Это определенно была не грязь.

_____________________________________________________________________________

Ваймс старательно скользил вниз от входа в туннель, стараясь не издать всплеска и не выдать себя, когда опустился по лодыжки в грязь.

…Черт, как бы ему хотелось, чтобы, несмотря на позднюю летнюю жару, у него сегодня утром хватило предусмотрительности надеть сапоги вместо сандалий. О том, что там хлюпало у него между пальцами ног, даже думать не хотелось. Одного запаха было достаточно, чтобы у него начали слезиться глаза.

Что-то подсказывало ему, что для того, чтобы избавиться от этого запаха, придется неделю купаться в лавандовом масле. Почему-то эта мысль не казалась такой уж непривлекательной.

Ваймс поднял глаза на свечение. В отличие от жуткой биолюминесценции тех причудливых видов пещерного мха, которые люди клялись, что иногда находили в горах, этот свет мерцал желтоватыми отблесками. Если Ваймс не ошибся, это, скорее всего, был какой-то факел или свеча. Он тихо вытащил меч, металл лезвия издал едва слышный звук, царапнув внутреннюю часть ножен.

Двигаясь медленно и осторожно, чтобы не выдать себя, потревожив липкую грязь, Ваймс крался за своей целью.

Прищурив глаза, чтобы как можно больше защитить их от света, приблизившийся Ваймс почти мог разглядеть черты тонкого лица. Он узнал тощую фигуру этого человека, он видел его выходящим из кабинета патриция в день доставки бочек. Как его назвал Ветинари? Слоши Рекин? Нет… на его имени определенно была одна из тех забавных маленьких линий над одной из букв. Şōšȟī Rëîkãŋ? Нет, это, наверное, все же перебор. В любом случае, это было странное имя. Ваймс покрепче перехватил меч и тихо двинулся еще ближе.

Он был поражен тем, насколько молод нанокатианин. Человек, который стоял перед ним, не мог быть старше тридцати, и это даже принимая во внимание слегка потрепанный вид, который добавил его лицу год или два.

Рейкан, очевидно, не заметил его. Он… было трудно понять, что он делает. Казалось, он ждал кого-то или чего-то, но у Ваймса было преимущество в том, что, ему удалось сохранить хотя бы часть своего ночного зрения, не глядя прямо на факел, Рейкан же вовсе не мог видеть далеко в темноте.

Изготовившись, Ваймс осторожно оценил ситуацию. Он больше никого не видел, но в его мозгу мелькнула мерзкая подозрительная мысль – это не обязательно означало, что здесь больше никого нет. Он взвесил все варианты. Если Рейкан чего-то ждал, то, наверное, лучше действовать сейчас, пока это «что-то» не появилось.

Ваймс выпрыгнул на Рейкана, выкрикивая ему его права и попутно хватая одежду нанокатианина левой рукой и поднимая меч правой. В следующее мгновение он отдернул руку с криком боли и удивления, выпустив слегка влажную робу. Свет пламени резко сверкнул на окровавленном лезвии ножа. Ваймс заметил это краем глаза, когда аккуратный, глубокий порез рассек его пальцы. Рейкан ударил, как мангуст, быстро и эффективно.

Прижав к себе раненую руку, Ваймс замахнулся на Рейкана мечом, но достать его уже не было никакой возможности. Нанокатианин метнулся по грязи, как вспугнутый олень, сначала влево, потом вправо, размахивая факелом в туннелях, пока не нашел тот, который его устроил, и не исчез в нем. Будь у Ваймса время приглядеться, он мог бы заметить маленький замысловатый символ, вырезанный на стене.

Убрав меч в ножны, Ваймс здоровой рукой полез в карман и вытащил черный платок. Он принадлежал Ветинари. Внимание Ваймса тогда было так поглощено тем, как патриций выстанывал его имя, и платок как-то попал в его карман. По какой-то причине Ваймс так и не вернул его. Теперь, однако, он был благодарен за то, что сохранил маленький лоскут ткани при себе. Он сделал из него повязку, аккуратно обернув кровоточащие пальцы и крепко затянув узел на ладони.

Ради эксперимента он попытался согнуть руку. Нет, ничего хорошего – он чувствовал, как расходятся края раны, чувствовал, как кровь сочится сквозь платок и стекает по его запястью. Черт, преследовать такого опасного человека с только одной рабочей рукой…

Ваймс взглянул на туннели и нахмурился: свет отдалялся, но все еще был хорошо виден. Может он еще?..

Осторожно отстегнув арбалет, он поспешно, но тихо последовал за Рейканом, следя за светом, но стараясь не смотреть на него в упор, чтобы не рисковать потерей ночного зрения. Ваймс прижал приклад к плечу и положил арбалет на левую руку.

Это… было больно, но терпимо, и должно было дать ему достаточно стабильности, по крайней мере, чтобы выстрелить. Он сомневался, что сможет найти в себе силы, чтобы перезарядить его, не в темноте, с одной почти бесполезной рукой и несущимся на него убийцей.

Один выстрел. И это должен быть чертовски хороший выстрел.

Не было никакой реальной необходимости сохранять ночное зрение, понял Ваймс, осторожно пробираясь по темным туннелям. Рейкан не осторожничал, держа факел перед собой, чтобы осветить путь, даже одноглазая обезьяна смогла бы выследить его.

Свет потух, затем снова вспыхнул. Ваймс затормозил. Что-то было не так. Рейкан, очевидно, просто зажег новый факел. Он хотел, чтобы его преследовали? Инстинкты Ваймса вопили, что это ловушка, что он должен развернуться сейчас, прежде чем ситуация примет совсем уж дерьмовый оборот[5].

_____________________________________________________________________________

[5] Разумеется, не принимая во внимание то, что сейчас он стоял в канализации, по щиколотку в зловонной жиже и, соответственно, формально, уже в дерьме.

_____________________________________________________________________________

Этот человек пытался убить твоего сына – кричал его гнев. Ваймс стиснул зубы, чувствуя, как вскипает ненависть. К черту, даже если это была ловушка, он не мог отступить. Не после… всего. Хотя бы ради Сэма и Сибиллы, сидящих сейчас в безопасности, в доме, который едва не стал их могилой. Хотя бы ради Хэвлока, черт побери, Ветинари и его неспособности к нормальным человеческим реакциям.

Свет впереди остановился и мигнул. Двигаясь так тихо, как только мог, Ваймс неловко сунул болт в арбалет и осторожно скользнул вдоль стены. Пламя от факела отбрасывало глубокие тени, и у Рейкана не было никакой возможности сохранить ночное зрение, после того как он так долго тащил эту штуку…

– Ты, кажется, загнал меня в угол, плис-мен! – сказал Рейкан, вглядываясь в темноту в нескольких метрах слева от Ваймса. Ваймс скользнул в темный угол, прицелившись из арбалета в ярко освещенную фигуру, стоявшую на небольшом возвышении, чуть выше уровня сточных вод. – Я надеялся, что лорд Ветинари последует за мной, но, полагаю, я не стою его внимания. Но и ты подойдешь, плис-мен.

Нанокатианину некуда было бежать, он сам загнал себя в тупик. Ваймс не мог избавиться от мучительного чувства, что ему следовало бы волноваться посильнее, особенно если он ждал Ветинари. И все же, все, что нужно сейчас – это дернуть пальцем, и он будет мертв. Тот, кто ответственен за все это, будет мертв. «Сделай это», – орала его ненависть.

Рука Ваймса настойчиво дернулась, но внутренний стражник, или, плис-мен, как Рейкан, кажется, решил его называть, удержал его. Насколько невыносимым станет Ветинари, если он застрелит Рейкана сейчас, после того, как устроил патрицию такую сцену за казнь людей в коттедже без суда и следствия?

– Что мне делать, мистер Светлость Ваймс? – воспользовавшись колебаниями Ваймса, произнес Рейкан с сильным акцентом в чернильную тьму. – Ты можешь видеть меня, а я не вижу тебя. Я думаю, у тебя, вероятно, будет лук, а у меня есть только этот факел. Но я подготовился, плис-мен. – Рейкан улыбнулся и махнул факелом взад-вперед. – Ты переоцениваешь мою глупость. Я стою в масле. Застрелишь меня, и я брошу в него факел, или он упадет вместе с моим трупом. Оно уже несколько дней льется в вашу реку, может быть, даже целую неделю. Хотя, думаю, ваша река легко горит и без помощи… не так ли? Такое сухое жаркое лето… Интересно, сколько деревянных домов стоит на берегах?..

Ваймс ничего не ответил. Арбалет в его руках вдруг стал очень тяжелым. Его раненые костяшки пальцев заболели еще сильнее, пальцы стали неуклюжими, как будто вовсе отнялись.

– Так, мы, кажется, в тупике! – прокричал нанокатианин, все еще вглядываясь в темноту. – Кубо сглупил, поторопившись выступить против Ветинари, надеюсь только, он умер быстро. Зато я терпелив – и вот видишь, дождался тебя.

Ваймс быстро прикинул свои варианты. Он не знал, кто такой Кубо, но сейчас это не казалось первостепенным, и было решено обдумать это позже. Если это позже, конечно, случится. Учитывая то, как Рейкан размахивал факелом, отблески которого сверкали в его сумасшедших глазах, Ваймс не был уверен, что «позже» было понятием, на которое он имел роскошь рассчитывать.

Сомнительно, что Рейкан откажется от своего преимущества, отойдя или потушив факел – Ваймс застрелил бы его, едва опасность миновала бы. Оставалось только одно: пока факел горел, он должен был достать его из рук Рейкана, не рискуя, что тот упадет на пол.

Как, черт возьми, он должен был это сделать?! У него было больше шансов услышать страстную академически правильную речь о современной литературе от Фреда Колона! Рейкан бросит факел прежде, чем Ваймс успеет подойти достаточно близко, чтобы подхватить его, и вряд ли был способ заставить держать его до тех пор…

Ваймс уставился на стену. Ну… раньше он бывал в ситуациях и похуже, верно? Может сработать… вряд ли это был шанс один на миллион, но, по его собственному опыту, такие шансы сильно переоценены. Надо продолжать разговор с Рейканом. Тот, к счастью, кажется, изучил стандартную форму злодейского монолога, которую предпочитали многие бывшие ваймсовы противники, и к тому же явно наслаждался звуком собственного голоса.

– Я заберу у него все, – тихо произнес Рейкан, – так же, как он забрал все у меня.

Ваймс снова заколебался. Если ответить, то можно сразу повесить на себя гирлянды и колокольчики и станцевать вокруг с музыкальным номером «Он Прячется Здесь», но… Что Рейкан мог сделать с этим знанием теперь, когда загнал их обоих в угол? Самым важным было заставить его говорить и, желательно, увести подальше от гребаного масла.

– У Ветинари? – сказал Ваймс, и его голос прозвучал спокойно и совершенно бесстрастно. – Вы его пытали, верно? Так что извини, не могу тебе посочувствовать.

Взгляд Рейкана метнулся в сторону, где стоял Ваймс. Он все еще не мог видеть за границей света факела. Ваймс был рад этому, учитывая, что у Рейкана в руке все еще был нож. Передвигаясь едва ли не дюйм за дюймом, он прижался к колонне, скрываясь все дальше в ее тени. К счастью, пещерные катакомбы эхом отражали его голос от стен, не позволяя Рейкану точно определить его местонахождение. Случайность, но Ваймс готов был воспользоваться любым преимуществом, которое мог получить.

– Цель оправдывает средства, как говорят моркпорцы, – пренебрежительно заявил Рейкан. – Хотя Кубо говорил мне, что его вопли были очень громкими.

– Какую цель? – прорычал Ваймс сквозь затуманивающий его глаза гнев и удушливую желчь отвращения в горле. Он знал, что не стоит выходить из себя из-за глупой насмешки, но она все равно резанула глубоко и застряла тяжелым комом в его груди. Ветинари редко даже просто повышал голос, но образ патриция, раздетого, высеченного и полумертвого, невольно вернулся в голову Ваймса, и отголоски фантомных криков, которые он никогда не слышал, зазвенели в его ушах. Ветинари едва всхлипывал, когда его спина была разорвана в клочья. Что нужно сделать, чтобы заставить этого человека закричать?

Он не смог бы сдержать язвительную реплику, даже если бы захотел:

– Можно ли ожидать другого от людей, которые поджигают своих стариков!

– Ах, политики! Видишь, как вы исказили наши обычаи, чтобы показать дикарями! Мы сжигаем мертвых и умирающих. Мы – бедная страна. В земле слишком много золота, чтобы что-то выращивать, зимой нашим людям трудно прокормиться. Наши старики и немощные сами возлагают на себя бремя смерти, чтобы страна могла жить. Мы бросаем их в огонь, чтобы почтить их последнюю память, огонь – центр существования для нанокатиан!

Тяжелое чувство отвращения поднялось в груди Ваймса. Несколько мгновений он мог только смотреть.

– Это варварство!

– Нет, это не так! – парировал Рейкан, гневно взмахнув рукой. Взгляд Ваймса внимательно проследил за факелом, когда свет опасно приблизился к его углу. – Им дают цикуту, чтобы заглушить боль, они почти мертвы, когда мы поджигаем огонь! Мы не чудовища!

– Убивать стариков, потому что они стары и больны – не особенно-то цивилизованно, – прошипел Ваймс.

На лице Рейкана появилась болезненная ухмылка.

– Цивилизованно? Прямо как у вас в Анк-Морпорке, где вы подвергаете своих преступников публичному ритуальному удушению, чтобы все могли видеть, как они дергаются? Где вы продаете сувениры мертвецов ради прибыли? Где люди соревнуются, чтобы любым способом украсть друг у друга ресурсы? Где ваши воры и ваши убийцы взимают плату за свои преступления и обладают таким влиянием? – Он плюнул в масло. – О, мистер Герцог, мы знаем, что такое цивилизация. Агатовая империя нас цивилизовала, желали ли мы того или нет.

Ваймс промолчал. Ему не нужно было говорить, чтобы продолжить отвлекать его. Нанокатианин и сам отлично справлялся, его монолог уже перетек в полноценную тираду.

– Я подал прошение вашему лорду Ветинари! Анк-Морпорк могуществен, даже в изоляции мы знали об этом городе. Я умолял его помочь нам изгнать захватчиков, но он плюнул мне в лицо! – скривился Рейкан. Его следующие слова звучали как цитата. – «В настоящее время Анк-Морпорк не может предложить помощь, которую вы запрашиваете».

Это был определенно ответ Ветинари: холодный, лаконичный и прямой, недвусмысленный, но абсолютно нейтральный. Однако нанокатианин, казалось, не считал его таким, поскольку каждое слово выплевывал с отвращением. – Какое оскорбление, какая насмешка! Как он посмел так небрежно отшвырнуть нас, когда мы голодали и были растоптаны империей, когда мы умирали?! Он легко отделался, Юо должен был оторвать ему руки и вырезать его лживый язык!

Ваймс открыл рот.

– Так вот в чем дело?

Осознание захлестнуло его. Ваймс с самого начала задавался вопросом, почему Ветинари не прекратил свои страдания, согласившись на любые требования, даже если это было лишь мнимое соглашение. Ведь тогда он мог бы освободиться и выбрать удобный момент, чтобы нанести ответный удар. Ветинари упоминал что-то о том, что им нужна была информация, но это тоже не имело смысла – вряд ли патриций был неопытным лжецом, он был более чем способен выдумывать факты, соответствующие его нынешним потребностям. Соврать, чтобы избежать неприятностей, с его-то красноречием, было бы легко, если бы единственным требованием была информация.

Но если Нанока хотела, чтобы Анк-Морпорк начал войну с Империей…

Это было единственное, что Ветинари не мог дать, не так ли? Анк-Морпорк больше не имел военной мощи, а финансовое преимущество не шло ни в какое сравнение с Агатскими землями, почти буквально состоящими из золота, что делало морпоркскую монету бесполезной. И все же… и все же, если бы об этом узнал кто-нибудь из аристократов, вроде лорда Ржава или лорда Вентури, всегда так отчаянно пытавшихся доказать военную доблесть Анк-Морпорка… они созвали бы полки и отправились на бойню. Они так уже поступали, не так ли? Черт, в последней «войне», в этом нелепом фарсе с Клатчем, Ветинари почти свергли и изгнали за предательство, потому что он не пытался ударить ближайшего клатчатца.

«Что бы случилось, если бы меня не похитили тоже?» – подумал Ваймс. Если бы его не оказалось там, и патриций не смог бы использовать его как пешку для побега? Умер бы Ветинари там, в этой дыре? Его последним воспоминанием была бы мучительная боль, и никто в городе не узнал бы, сколько он отдал ради их безопасности.

В то время его это возмущало. Сейчас же…

– Шаг вперед, мистер Герцог! – вскричал вдруг Рейкан. – Я хочу видеть твое лицо, когда сожгу твой город, или ты будешь прятаться, как крыса-хозяин? Еще одно проявление знаменитой анк-моркпоркской трусости?

– Скажи, – рассеянно пробормотал Ваймс, все еще размышляя, как заставить взволнованного нанокатианина перестать возбужденно метаться взад и вперед, – а расовые оскорбления входят в стоимость, или за них придется дополнительно заплатить?

Рейкан, медленно успокаиваясь, но все еще, очевидно, поглощенный эмоциями, кипящими, как рагу в котелке, кинул очень странный взгляд в темноту.

– Ты говоришь совсем как он. С таким же же презренным легкомыслием.

– Что?

– Как Ветинари.

Ваймс ответил автоматически:

– Ничего подо…

– Думаю, в этом нет ничего удивительного, собака станет такой же, как ее хозяин, если ее как следует выдрессировать.

Ваймс молча уставился на Рейкана, который, хотя и не мог видеть выражение его лица, рассмеялся в тишине.

– Тебя не раздражает это прозвище, мистер Герцог? Разве не правда, что в этом городе собака является лучшим другом человека, а также его самым верным питомцем? Не думаешь, что был бы бесполезен без своего хозяина?

Не было времени даже обдумать глупость вопроса, потому что наконец–то, наконец-то у Ваймса появился шанс. Рейкан держал руку высоко над бочками с маслом, вглядываясь в темноту и бросая бессмысленные насмешки. Ваймс не собирался упускать шанс.

Палец дернулся на спусковом крючке, и болт просвистел в воздухе. Рейкан заорал, когда тот с силой вонзился его в руку, чтобы отбросить на несколько футов назад, и ощутимо впечатать в деревянную опорную балку.

Сердце Ваймса подскочило к горлу, когда факел покачнулся, угрожая упасть, но каким-то благословенным чудом этого не случилось. Болт сначала ударил в основание факела, крепко прижав его к руке нанокатианина, которого, в свою очередь, намертво пригвоздило к балке позади. По счастливой случайности длина болта оказалась ровно такой, что хвостовой конец вошел в основание факела. Рейкану было не за что ухватиться, и он никак не мог освободиться, не навредив себе еще больше.