Текст книги "Кукушка (СИ)"

Автор книги: Российский Ёж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– У тебя прекрасно получается, Керья.

– Благодарю, хагари Шианн, – всё так же скользя взглядом по потолку, отвечает Кери. Зачем она пришла уже в который раз за сегодня. Была же не так давно – сразу после ухода Льяты. Что ещё желает сообщить?

– Ты вся в неё пошла. И манеры, и привычки. И способности. Вся в свою бабку. Единственная из моих детей.

– Вам это не по душе? – удивляется Кери. Настолько, что всё-таки переводит взгляд на хагари Шианн. Она странно выглядит. Неправильно. Переживает? Сложно себе это представить. Проще поверить в то, что отца совесть замучила… которой в отношении Кери у того сроду не было… чем в то, что хагари Шианн может переживать за… – Мне казалось, что вы любите свою мать.

– Люблю. Но это не мешает мне знать, каким чудовищем она на самом деле является. Ты просто всегда была её любимицей, оттого и не могла увидеть это в ней… Мне жаль, что завтра ты должна будешь потерять свои способности, Керья. Правда, жаль. Но так надо.

– Кому? – Кери поднимается с постели, пересекает комнату. Забирается с ногами на скамью, притягивая колени к груди и обнимая их. – Кому это так внезапно понадобилось? Я не поверю, что вы не в состоянии сладить с несколькими людишками, пусть они и из высшего света! И не надо ссылаться на договор, пожалуйста. Его спокойно можно обойти при желании.

– В состоянии, – кивает хагари Шианн, вертя в руках стакан. – Будь любезна – сядь, как полагается. Я не позволяла тебе вести себя настолько расхлябанно. То, что ты сейчас находишься не в Ли-Лай, не даёт права забывать о манерах. Странно, что жена твоего отца не озаботилась этим. Я была о ней лучшего мнения… И приберись! Стоило на пару часов оставить тебя без внимания, как ты тут же опять начинаешь разводить свинарник!

– Я всего лишь поставила стакан на стол, – ровно возражает Кери, опуская ноги на пол и выпрямляя спину. – Что странного в том, что мне захотелось пить?

– Настолько сильно, что ты успела опустошить целый графин, – кивает хагари Шианн, отставляя стакан в сторону. – Это бесполезно, Керья. Тебе не найти выхода. Я не оставляю лазеек. Могла бы это знать. Всё же ты моя дочь.

Кери фыркает. Как будто это что-то изменит! Указать на то, что любые попытки что-то изменить, бессмысленны – как это любезно со стороны хагари Шианн.

– Если это всё, что вы хотели мне сказать, то не могли бы вы покинуть мою комнату? Мне хотелось бы провести последнюю мою ночь без посторонних. – Кери от всей души надеется, что это не прозвучало жалко.

Хагари Шианн некоторое время всматривается в её лицо. Потом вздыхает и идёт к выходу. Прекрасно.

– Ты говоришь так, словно завтра умрёшь, – произносит она, взявшись за ручку двери. – Напрасно. Твоя жизнь останется при тебе. Пусть и не такой, какой была до сих пор. Но поверь мне – это… не хочу говорить, что, мол, это для твоего же блага, но… я действую в твоих интересах. Избавиться от магии для тебя сейчас – единственный возможный выход.

– Чушь! Что такого ужасного произошло, что мне вдруг стало опасно быть тем, кем я родилась? Придумайте хоть одну причину, хагари.

– Она есть, но тебе не стоит об этом знать. Доброй ночи, дочь. Постарайся поспать. Тебе это нужно.

С этими словами хагари Шианн покидает комнату, плотно прикрыв двери. Кери молча смотрит ей вслед, не в силах пошевелиться. Зачем она приходила? Проверить, не взломала ли Кери клетку? Убедиться, что она не вскрыла себе вены?.. Если бы пришла в голову подобная чушь – надолго б не задержалась. Кери не собирается расставаться с жизнью. Не так… Во всяком случае – пока магия при ней. Вот потом… как же не хочется думать про то, что будет потом. Про то, что завтра в самом деле…

Кери срывается с места. Первыми на пол летят книги с полок. Она выдирает листы, ломает обложки, швыряет книги в стены, от которых те отлетают и шлёпаются на пол с глухим стуком. Когда полки пустеют, Кери скидывает и их с раздражением отмечая, что те уцелели. Она стаскивает с кровати бельё, обрывает занавески, вкладывая в движения всю злость, весь страх перед тем, что ждёт завтра. Всю безнадёжность. Пройдя в гардеробную, Кери выволакивает всю одежду и рвёт то, что получается разорвать. Платья, нижнее бельё, шляпки – последние оказывается очень даже забавно рвать. Затем возвращается в комнату и скидывает на пол горшки с цветами. Те раскалываются. Земля высыпается на пол. Стебли ломаются, окрашивая соком ковёр. Хотя под слоем земли этого и не заметно. Далее на пол летит стакан, подсвечник, пара безделушек со стола. Графин остаётся на месте – приступ ярости схлынул, оставив после себя опустошение. Кери опускается на пол. Прямо в рассыпанную землю. Устало вздыхает.

Хагари Шианн терпеть не может беспорядок…

От этой мысли Кери не выдерживает и заходится хохотом, переходящим в рыдания…»

…Кери окидывает развороченную комнату взглядом. Морщится. Отмечает, что не ожидала от себя подобного. Вздыхает и идёт в гардеробную. Остаётся надеяться, что там осталось хоть одно уцелевшее платье.

Никогда больше не позволять себе опускаться до подобного! Это отвратительно! Особенно, если вспомнить, какими глазами на всё это смотрела хагари Лайгана…

Кери перебирает валяющиеся тряпки, с сожалением отмечая, что поиск затянется. Какая прелесть! И зачем…

«… Когда дверь отворяется в третий раз, Кери уже не удивляется. Лениво поворачивает голову не звук, всё так же сидя на перепачканном землёй ковре.

– Доброго вечера, Ке… что тут произошло?! – вот уж кого Кери точно не ожидала увидеть, так это жену отца. Ей-то что здесь понадобилось?

– Вы правда считаете вечер добрым, хагари Лайгана? – Кери с трудом поднимается на ноги и отряхивает юбку. Стоять перед мачехой в таком виде неловко. В отличие от матери… от хагари Шианн. – Что привело вас ко мне? – это в первый раз за последний год… о, нет, за два с небольшим года!.. когда хагари Лайгана появляется в этой комнате. Удивительно.

– Я не согласна с решением твоего отца, Керья, – прямо заявляет мачеха.

– Но ваше слово не будет ничего значить, – равнодушно пожимает плечами Кери, про себя удивляясь тому, как тепло становится где-то в глубине души от этих слов. Она что – надеялась на что-то подобное от хагари Лайганы?! Зачем?.. Хороший вопрос. Только вот ответ на него уже не имеет значения, скорее всего. – Отец сделает так, как пожелает хагари Шианн. Иначе и быть не может.

– И тем не менее мне хотелось бы, чтобы ты это знала, – ровно отвечает мачеха, хотя Кери заметила, как на мгновение её губы дрогнули, пытаясь сложиться в… слова её явно задели. Кери давит в себе голос совести. Нехорошо, конечно, проходиться по болевым точкам этой женщины. Тем более – сейчас. Но сложно удержаться. Да и зачем? – Я была против, когда Вир сказал мне, что ты будешь жить в моём доме.

– И тем не менее сделали всё, чтобы мне было здесь комфортно, – прикрывает глаза Кери. Совесть с удвоенной силой вгрызается в душу. Надо же! Хагари Лайгана умеет заткнуть собеседника единственной фразой. Кери отгоняет от себя воспоминания из детства. Ни к чему они сейчас. Совсем. – И научили всему, что должна знать девушка из высокой семьи. И даже постарались найти мне приличного жениха. – Он, правда, умер, не дотянув до свадьбы, но хагари Лайгана тут не при чём. – Я благодарна вам, хагари.

– Я могу что-нибудь сделать для тебя? Как-то помочь?

– Нет. Я – ничто против хагари Шианн. Всё будет так, как она решила. Всегда было. – И так, как решила хагари Гильетт… пусть и нет никакого желания в это верить. Но почему? Почему бабуля… хагари Гильетт приняла такое решение? Что Кери сделала не так? Не стоит об этом думать. По крайней мере – сейчас. Кери рассматривает кончики пальцев с обломанными ногтями. Видимо, это результат погрома. А она и не заметила!

– Когда твоя мать высказала это предложение, она, покидая комнату, сказала хагу Теннери что-то о том, что так ему будет проще забрать тебя… прости, это всё, что я смогла расслышать, – хагари Лайгана достаёт платок и аккуратно оттирает руки Кери от грязи. Точно так же, как делала это, когда Кери в десятилетнем возрасте приходила домой вся в пыли и грязи – результат исследования города… Воспоминание исчезает, не успев до конца оформиться под натиском смысла сказанного. Кери не может пошевелиться. Куда забрать?! Что вообще происходит?! Как же необходимо сейчас выбраться из комнаты и выяснить всё! Не выйдет. Она чувствует, как магия внутри закручивается узлом, пытаясь выйти за пределы тела, обрести свободу. Кери медленно выдыхает, пытаясь успокоиться. Ещё один приступ ярости совершенно ни к чему.

– Вы очень добры, хагари Лайгана. И… думаю, мне стоит попросить у вас прощения за то, как я себя вела все эти годы.

– На тебя внезапно напало желание раскаяться? – фыркает мачеха, от чего Кери поражённо распахивает глаза. Она и не подозревала, что жена отца может выдать что-то подобное. – Тебе не идёт. Так что не стоит и пытаться. Я… я буду просить Сестёр за тебя, Керья.

– Просите, – соглашается Кери, наблюдая, как мачеха открывает дверь и покидает комнату. Окидывает взглядом учинённый погром и устало вздыхает. Не стоит и надеяться, что удастся заснуть. Слишком много мыслей. Слишком много… всего.

Кери стягивает с себя перепачканное платье и нижнее бельё, заворачивается в чудом уцелевшую простыню и, перешагивая через разбросанные вещи, идёт к подоконнику. Ночь только началась, но…»

…Кери довольно улыбается, стараясь не думать, насколько эта улыбка сейчас похожа на оскал. Наконец-то удалось найти целое платье! И даже вполне допустимое для сегодняшнего события… хм… а существуют ли платья, в которых прилично прийти на собственную казнь? Действительно интересный вопрос. Кери держит платье на вытянутых руках, прикидывая, какая причёска подойдёт к этому образу. Распущенные волосы не подойдут – слишком тёмный тон для образа невинности… собрать волосы в пучок? Или заплести косу? Или… Кери хмыкает. Вот уж действительно неожиданность – продумывать, как она будет выглядеть перед городским сбродом!..

…Всё лучше, чем биться в истерике…

Дверь открывается – Кери не нужно даже выглядывать из гардеробной, чтобы знать это. Что-то зачастили сюда посетители. Хотя… по крайней мере, ночью её оставили в покое. Пусть и толку с этого никакого.

– Кери? К тебе можно? – О! Вот кого не хватало вчерашним вечером!

– Это уже не мне решать, Лья, – замечает Кери, разглаживая складки на нижней юбке. Наверное, сегодня стоит сделать всё, как полагается? Напоследок. – Странно, что ты не пришла вчера вечером. Тут кого только не было… хм… ну, разве что твоей подруги и её брата, да тётки. И как это они упустили такой шанс?!

– Вечером я говорила с Берной… эм… после того, как подслушала разговор папы с матушкой… Папа сказал, что нашёл мне мужа, представляешь?! И я боюсь представить себе, кто это может быть, и… Ой, о чём это я вообще! Знаешь, они говорили о том, что семьи аристократов…

– Да. Я в курсе уже. – Кери через голову натягивает платье. Тёмно-зелёный цвет. Хорошо, что уцелело именно оно – так Кери хотя бы не будет выглядеть излишне бледной, как в синих. Или преувеличенно бодрой, что получается в платьях красной гаммы. Хороший оттенок. – Мне подробно объяснили вчера. Сначала отец. Потом хагари Шианн. Кстати. Муж – это очень неплохо. У тебя пропадёт время на авантюры, так что я отца поддерживаю.

– А я – нет! И после чьего визита ты разнесла комнату? – Поразительно! Кери даже выглядывает из гардеробной, чтобы убедиться, что это именно Лья, а не Мира. Раньше за городской сестричкой такой догадливости не водилось.

Это действительно Льята, как ни странно. Стоит посреди комнаты, рассматривая учинённый погром. Старается выглядеть весёлой, но у неё не выходит. Кери обувается и покидает гардеробную. Молча подходит к сестричке и поворачивается спиной. Льята вздыхает, принимаясь за шнуровку. Потом начинает приводить в порядок волосы, за что Кери особо благодарна. И за помощь, и за то, что не пришлось просить вслух.

– Так что же? – нарушает тишину Льята. – Значит, сегодня…

– Значит, сегодня, – соглашается Кери, всматриваясь в чудом уцелевшее после вчерашнего зеркало. Бледная, с запавшими глазами. Если накинуть паутинку, то… Кери судорожно впивается пальцами в ткань юбки. Паутинка?! Зная, что буквально через несколько часов об этом можно будет лишь вспоминать? Кери зажмуривается, пытаясь не позволить себе опять сорваться. Очень уж хочется прямо сейчас что-нибудь разбить, или выпустить магию на свободу, и разнести тут всё в клочья… Как будто это поможет. – Совершенно зря переживаешь. От тебя тут ничего не зависит. И, кстати, ты не договорила. Ты разговаривала с Берной уже после того, как подслушала разговор родителей, и?..

– И – нечего. Берна внимательно меня выслушала, а потом куда-то ушла. Сказала, что ей непременно нужно как можно скорее увидеться с братом. Возможно, она хотела убедить его вмешаться, но за ужином тот вёл себя совершенно непринуждённо, а на завтраке ни он, ни Берна не появлялись.

– Ясно. – Кери ещё раз внимательно рассматривает собственное отражение. И что же с этим всем делать? – Лья, ты можешь принести что-нибудь, чтобы… чтобы я не выглядела, как…

– Сейчас, – кивает Льята, закончив с причёской. Покидает комнату и возвращается довольно-таки быстро – Кери не успевает даже ничего толком сделать: ни навести хоть какой-то относительный порядок, ни… ничего. Льята усаживает Кери на скамью и вооружается косметикой. – Вот так, – довольно произносит она спустя некоторое время, – посмотри на себя.

Кери следует предложению сестрички и удовлетворённо кивает. То, что нужно. Никаких следов бессонной ночи. Лёгкий румянец, сияющие глаза – прекрасно. Кери благодарно улыбается смущённой такой реакцией Льяте.

– Ну что? И когда за мной придут?

Льята не успевает ничего сказать – дверь распахивается, впуская хагари Шианн и отца. Отец скорбно вздыхает, вызывая раздражение, а хагари Шианн окидывает взглядом комнату и брезгливо морщится. Ни он, ни она не произносят ни слова. Хагари Шианн жестом предлагает Кери следовать за ней. Кери пожимает плечами и направляется к выходу.

Когда всё закончится, надо будет попросит переселить её в другую комнату. Возвращаться сюда будет больно. Будет больно видеть напоминания об утраченном.

– Льята, я не думаю, что тебе стоит присутствовать при… – доносится до Кери голос отца.

– Кери – моя сестра. Я не оставлю её! – перебивает его Льята. В иной день Кери бы поразилась подобному, но сейчас ей не до того.

Как именно лишают магии? Боль? Хотя это-то как раз волнует меньше всего. И как долго… Впрочем, уже совсем скоро всё станет ясно. Первый этаж. Входная дверь, перед которой ожидают грустно улыбающаяся хагари Лайгана, тётка – почему-то в траурном платье – сурово смотрящая на отца и хагенн Теннери. Кери даже не пытается гадать, что за этим может скрываться.

В свете той фразы про «забрать», услышанной хагари Лайганой… Нет, Кери не собирается сейчас об этом думать – без толку.

***

То, что этот день будет отличаться от всех прочих, он понимает, едва проснувшись. В воздухе появился какой-то то ли отзвук, то ли аромат – мужчина никогда не мог толком определить, что же это… что-то что… Неужели? Он соскакивает с постели и по пояс высовывается из окна. Тут же досадливо цыкает, вспомнив, что окно выходит на запад. Для того, чтобы посмотреть на Лассай, придётся спуститься вниз и выйти наружу. Мужчина начинает скидывать вещи в сумку, чтобы потом уже не возвращаться. Всё-таки, врата могут открыться в любой момент… естественно, открытыми они будут не один день, но задерживаться в этом городишке нет никакого желания. Ни цветы, ни твари не делают его приятнее… главное не вспоминать про неё… бред! Сколько можно повторять себе, что это не она. Она уже десять лет мертва! Просто похожая на неё девушка. Не более того… А часто ли доводилось за эти десять лет – за десять лет бессмысленного существования – встречать тех, кто был бы хоть немного похож? А? Он встряхивает головой, отгоняя ненужные мысли. Ни к чему хорошему они не приведут. Значит, нужно от них избавиться.

Затянув завязки, мужчина перекидывает сумку через плечо и покидает комнату. Сбегает по ступенькам, открывает дверь в зал и невольно замирает – всё то время, что он здесь пробыл, здесь ни разу не было настолько пусто. Куда это все подевались? Даже если учесть, что большую часть посетителей составляют сборщики слёз (медленно, но верно уменьшающиеся в количестве, кстати говоря), то всё равно хоть кто-то должен был… странно. Впрочем… какая разница?

Мужчина пересекает зал, огибая пустующие сейчас столы, выходит на улицу. Всё так же пустынно, хотя в отдалении он замечает нескольких горожан, куда-то спешащих. Хм. Пойти за ними? Или же?.. Нет. Не сейчас. Сейчас нужно подготовиться к переходу. Врата почти открыты – стоит поспешить. Он пересекает обережный круг – следовало выйти из кабака через другую дверь, наверное, но… ладно уж – и быстрым шагом идёт к Лассайской скале. Плохо, конечно, что придётся обходить город, но идти сквозь него нет никакого желания. Да и пользы от этого не будет – разница в расстоянии выйдет совсем небольшой. Внешне Лассай выглядит всё так же. Хотя, если дать волю воображению, можно увидеть сияние вокруг. Или наоборот – тёмный ореол… Мужчина мимолётно усмехается промелькнувшим образам. Когда-то он и правда «видел» нечто подобное. В первые свои переходы.

Он перепрыгивает с камня на камень, не особо следя за тем, куда наступает. В конце конца, на такую малость, как сохранение равновесия на мокрых камнях, много магии не тратится. Ну, не замирать же всякий раз, выискивая устойчивую поверхность? В такой-то мелкой речке? Вот ещё!

Мысли крутятся около нынешнего утра. Что-то не так. И это не имеет никакого отношения к открытию врат. Мужчина чувствует это. Хотя и не в состоянии объяснить. Но что же… Похоже, придётся вернуться в город после того, как все необходимые приготовления будут сделаны. Жаль, конечно, будет пропустить тот самый момент, когда врата… Но не оставлять же за спиной неразрешённую загадку? Нет. Мужчина фыркает, на мгновение представив, что он и правда позволил бы существовать тайне там, откуда уходит на долгое время. Нелепо.

От проскальзывает мимо Медового Двора, о котором часто говорили посетители кабака, неразличимой тенью. Пусть это и сложно сделать при уже поднявшемся солнце – клочья темноты, в которые он завернулся, так и норовят расползтись. От строений тянет гнилостной сладостью чар. Мужчина не спутает этот запашок ни с чем. Здесь применяли «зов»? «Зов» для тварей? И даже удачный? Хм. Он уважительно качает головой. И радуется тому, что сумел тогда избежать дуэли с… гостем Севре – не с его нынешними силами в такое ввязываться.

…А будут ли хоть когда-то теперь те, прошлые возможности?..

Мужчина встряхивает головой, отбрасывая с лица пряди волос. И лишнее из мыслей заодно. Сворачивает в сторону от Двора, стараясь двигаться всё время на Лассай. Пусть прямой дороги и не будет. Сейчас холмы начинают становиться всё выше и выше, а под конец из гор, окружающих Ласточкин Хвост, образуется настоящий лабиринт. Очень не хотелось бы в нём заплутать. Не время сейчас для подобных развлечений. Хотя в другой раз мужчина с удовольствием бы побродил по каменным закоулкам. Но – увы! – совсем не осталось времени. И почему нельзя было подготовить всё заранее? Он качает головой, досадуя на свою непредусмотрительность. Как всегда. Всё в самый последний момент. Вместо этого, конечно, куда приятнее было шататься по городу и лесу. И привлекать к себе внимание разных малоприятных личностей… да… Куда ж без этого!

Мужчина замирает на мгновение, пытаясь понять, в какую же сторону теперь двигаться – впереди тропка между уже почти превратившихся в небольшие горы холмов расходится на три ветки. Занятно. Он прикрывает глаза, вслушиваясь в течение магии. Сейчас, когда врата почти открылись, должно быть особенно просто понять… наверное. В реальности такой такой способ помогает ровно так же, как и любой другой. То есть – не всегда. Хм. Направо? Спустя ещё несколько поворотов он оказывается перед обрывом, на другой стороне которого – ровная площадка с выбитыми ступенями. Почти Лассай. Он заглядывает в пропасть и присвистывает от увиденного. И ведь ни на мгновение не было ощущения, что он поднимается вверх! Прелестно. Он отталкивается и перелетает на площадку, используя особенно плотные здесь нити магии. Да, пришлось задействовать магию, но не искать же теперь обходной путь! Хотелось бы тратить время на подобное…

Мужчина быстро взбегает по ступеням и наконец-то оказывается внутри Ласточкиного Хвоста. Сумеречно. Сыро. И холодок пробегает по спине. Он машинально ёжится. Отыскивает глазами факелы и поджигает их… раз уж он всё равно собирается вернуться в Севре, то стоит прихватить сюда запас, а то – кто знает, насколько этих ещё хватит?.. Становится светлее, хотя по-прежнему неуютно. Что ж тут поделать – врата в… на ту сторону и не обязаны вызывать приятные чувства… если ты, конечно, не являешься… неважно. Мужчина вытаскивает из сумки шкатулку с драгоценными камнями. На пару мгновений замирает, решая, что же подойдёт больше. Останавливается на рубинах. Пусть и планировалось изначально использовать бриллианты. Но – нет. Почему-то рука сама тянется к рубинам. Он обходит зал, устанавливая тёмно-красные камни в специальные выемки в полу и напитывая силой. Вернувшись в исходную точку, он довольно щурится, наблюдая, как от камней протягиваются мерцающие линии, сливаясь в причудливый узор. Не круг, не звезда. Ни вообще хоть что-то похожее на то, что используют маги. Маги мира с этой стороны. Невероятный узор, в центре которого прорастают врата. Они устремляются вверх, искрятся в свете пламени, наливаясь багровым. Мужчина довольно прижмуривается. Идеально. Конечно, они открылись бы и без подобных ухищрений, но… Судя по насыщенности цвета, врата откроются немногим позже полудня. Что ж. Значит, можно и правда вернуться в город и разузнать, что же там происходит. Напоследок.

Мужчина оставляет сумку по левую сторону от врат – на небольшой подставке. Выходит прочь.

Сбегает по ступенькам, на площадке поворачивает вправо – и ни капли не удивляется, обнаружив там достаточно широкую тропку. Всё, как полагается. Просто сворачивать надо было не туда. Всё, как обычно. Он фыркает, вспоминая, сколько раз за всё то время, что он находится в странствиях, выходило свернуть «не туда». Намного чаще, чем хотелось бы. Особенно, если вспомнить – чем это обычно заканчивалось… Ну, в этот раз, вроде бы, ничего необычного не намечается. Тем более, что свернул не туда он при подъёме на Лассай, а не при спуске.

Он замирает на вершине одного их холмов, всматриваясь в пустоту перед собой. Ничего необычного – высохшая трава, стрёкот кузнечиков. И привкус дыма на языке. Мужчина прищуривается и понимающе хмыкает. Привкус дыма! Остатки чар, не до конца убранные. Без сомнения. Стоило бы рассмотреть получше, но времени на это не так уж и много – если он, конечно, действительно хочет попасть в город до полудня… Хотя… так ли это нужно? Бросив последний взгляд на место, несущее отпечаток чар, он старается впитать его в себя, запомнить, чтобы потом, когда будет время, как следует во всём разобраться.

Оказавшись в городе, мужчина некоторое время раздумывает, куда же идти. Вокруг ни души… Скорее всего, люди направились на площадь с довольно-таки нелепым фонтаном. Других предположений у него нет. Насколько он успел узнать город, это единственное место, куда горожане могут пойти всем городом.

До площади он добирается быстро, но никого не находит. Странно. Обычно он не ошибается в таких вещах. Растерянно покрутив головой, мужчина видит спешащую пожилую пару. Удачно.

– Доброго вам дня! – он старается улыбаться как можно приветливее. – Не подскажите, куда подевались все жители? Я с самого утра не видел никого…

– Все, должно быть, уже собрались в храме, – отвечает старик. – Неужели вы не знаете? – Получает в ответ лишь растерянное пожатие плечами. Нет, мужчина и в самом деле не знает, что же произошло. Он и не интересовался особо тем, что творится вокруг. – Ведьму казнить будут!

– Вчера хагари Таго… та бедняжка, что выжила после нападения тварей (вы ведь слышали об этом?), решилась рассказать, кто наслал их на неё. – Мужчина заинтересованно склоняет голову набок, вслушиваясь в слова спутницы старика. Неужели то существо так подставилось? Быть того не может! – Дочка главного королевского мага Севре. Вы представляете, каким ударом это для него стало? Ах, мне так жаль его! И его жену – сколько лет она, бедняжка, терпела эту дрянь в своём доме! – женщина хочет добавить что-то ещё, но старик шепчет ей несколько слов, которые мужчина к своему сожалению не может разобрать, после чего пара уходит прочь.

Спустя несколько мгновений мужчина разворачивается в сторону храма Тринн. Посмотреть на дурочку, которую так подставили. Что ж. Он не сомневался, что существо, встреченное им в лесу, сумеет выкрутиться… если оно, конечно, вообще хоть как-то рисковало. В то, что какая-то там дочка королевского мага… тем более такого бездарного, как здешний… может иметь отношение к тварям, мужчина не верит ни мига. Хотя бы потому, что видел собственными глазами то существо.

Храм переполнен. Люди не помещаются внутри – столпились перед входом так, что пройти не выйдет. Мужчина окидывает толпу мрачным взглядом и поворачивает к тропе Нэй. Удачно. Даже в такой момент люди стараются не тревожить Сестру, отвечающую за смерть. А зря. Так бы давно оказались едва ли не в первых рядах. Мужчина без труда добирается до главного зала, попутно прихватив несколько факелов. Честное слово – от служителей храма не убудет! А ему нужнее. Он замирает около входа в зал – пытаться подобраться ближе к алтарям нет никакого желания. Ощущать на себе силу Сестёр? Ну, уж нет! Есть множество гораздо более приятных вещей в этом мире. Да и, к тому же, с этого места всё прекрасно видно. Пока не началось то, ради чего собрались все эти люди, можно осмотреться. Хотя ничего необычного мужчина не видит. Скромный храм в провинциальном городишке – зрелище, виденное не раз. Даже при том, что он никогда не стремился посещать подобные места. Но время от времени случалось и такое. Вот как сейчас.

Люди негромко переговариваются. Временами до мужчины доносятся обрывки фраз, заглушаемые общим гулом: «Твари теперь не…», «…вот уж после такого колдуны…», «И как Шаррет собирается после такого…». Это ни о чём не говорит, поэтому он особо и не вслушивается. И уже даже не понимает, зачем нужно было возвращаться в город. Казней он не видел, что ли? Ладно хоть факелы добыл… Чуть поморщившись, мужчина разворачивается, собираясь покинуть храм, но застывает. По тропе Нэй идёт небольшая группа людей. Которые почти сразу стираются из памяти, стоит ему увидеть её. Она идёт, не глядя ни на кого. Словно бы тут и вовсе никого нет… о, да! Она всегда вела себя так. Он прекрасно помнит, как она смотрела на всех, словно бы они лишь прах под её ногами… Люди провожают её неприязненными взглядами, заставляя его презрительно поморщиться. Как только они посмели так смотреть!.. Он не отрывает от неё взгляда. Наблюдает, как она останавливается на первой ступеньке, ведущей к алтарному возвышению, всё так же заключённая в кольцо сопровождающих её людей.

Собравшиеся в храме затихают. Она скользит отсутствующим взглядом по людям. Вся её поза выражает скуку и пренебрежение к горожанам, что явно не нравится последним. Мужчина же отмечает её бледность, замаскированную какими-то женскими штучками.

От толпы отделяются несколько человек… хм… местная власть? И где та ведьма?

– Жители Севре! Пришёл момент воздать по заслугам тому существу… я не могу назвать её человеком после того, что эта… эта тварь сотворила… Тому существу, которое едва не отняло у меня любимую дочь, – торжественно начал смуглый человек с сединой в волосах. Мужчина прищуривается, потом кивает, опознав в нём исверца. И как только его занесло так далеко на север? Чудеса. – Сёстры были милостивы и не позволили свершиться злому умыслу, – продолжает говорить исверец. Мужчина замечает как её губы на мгновение дёргаются, пытаясь сложиться, как ему кажется, в презрительную улыбку. Но она берёт себя в руки и продолжает скользить взглядом по стенам, людям. Чуть задерживает взгляд на нём, но потом переводит его на что-то ещё.

– Я полагаю, что не обязательно перечислять все её деяния, хаг Таго, – прерывает его невероятной красоты женщина, стоящая по левую руку от неё. Исверец замолкает на полуслове с открытым ртом, не в силах что-либо возразить. В этот раз ей сложнее удержать скучающее выражение лица. Она даже едва заметно кивает. – Начнём?

Дождавшись кивка от высокого тощего человека, женщина отходит от неё на несколько шагов. То же самое проделывает и мужчина, стоявший от неё справа. Остальные отступают назад. На полу вспыхивают символы, сливающиеся в неприятно знакомую мужчине фигуру. Лишение магии. И – следом – понимание. Так это её собираются…

Нет.

Он не сможет видеть это во второй раз!

Что же…

Он прикрывает глаза, вызывая в памяти тот давний ритуал, когда… Много позже он потратил немало времени, чтобы изучить его… Да. Если позволить им довести дело почти до конца, и в тот момент, когда… Надо подобраться поближе к ней.

Повезло, что он пришёл по коридору смерти – тот практически примыкает к алтарному возвышению. Мужчина замирает у самого подножия, во второй раз за сегодня закручивая вокруг себя тени. Те стекаются к нему по полу, скользя между людьми. Стоит порадоваться, что в таком городишке нет стоящих магов, способных заметить подобное.

Мужчина, находящийся сейчас от него буквально в шаге, соединяет кончики пальцев и сразу же разводит руки в стороны. От укола в висок всплеском чар приходится поморщиться. Ведьма, стоящая по другую сторону невидимой простым смертным фигуры, протягивает руки ладонями кверху, ловя поток чар, которые проходят сквозь неё насквозь. Она чуть вздрагивает и старается, по-видимому, удержать безразличное выражение на лице. Ей почти удаётся – мужчина видит, как у неё дёргаются уголки губ. Но и только. Он чувствует гордость за неё. Так и должно быть. Никто из этого сброда не достоит видеть её боль и страх. Только не этот скот!

Люди, кажется, даже не дышат, старясь не пропустить ни единого жеста. Хотя что они могут увидеть, он не берётся понять. Всё же для простых людей магия непостижима. Особенно такие вот ритуалы, в которых происходящее понятно даже не каждому магу. Поток магии тем временем усиливается. Мужчина изо всех сил удерживает себя на месте, всматриваясь, как чары разрывают, скручивают потоки внутри её тела. Это ещё совсем не конец. И надо дождаться того единственного момента, когда возможно остановить ритуал, чтобы потом обратить его вспять – много позже, и не здесь. Есть и более подходящее для подобного место! Момент, когда свечи, что что стоят на алтарях, оплавятся наполовину. А сейчас нужно просто стоять и не позволять эмоциям взять верх. Пусть ей сейчас и больно настолько, что впору сойти с ума. Мужчина об этом может только догадываться, вспоминая сухие строки из летописей, а ей приходится всё это проживать. Ну, ничего. Скоро всё закончится. И она будет избавлена от общества этих людишек. Он это гарантирует.