Текст книги "Изумруд твоих глаз (СИ)"

Автор книги: Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Ты хочешь сказать, что Олег и ... Что он спит с ним?

Я пристально посмотрела на Кирилла, вот оно как, а парень, то видимо, в Олега не на шутку влюблён.

– Свечку не держала, но, похоже, именно так. У них любовь с первого взгляда. Я впервые видела, как за три дня нормальным парням сорвало крышу. Сама бы не была свидетелем, никому бы не поверила.

К чести Кирилла он быстро взял себя в руки, лишь слегка вымученная улыбка говорила о том, что ему больно это слышать. Я положила руку ему на плечо.

– Прости, не хотела тебя расстраивать. Ты его любишь?

– Люблю, – не стал отнекиваться Кирилл, – но это, Валерия Ларина, моя проблема и моя беда. Олег в ней не виноват. А Родион, по-моему, хороший парень.

– Ты тоже, у меня на хороших людей глаз намётан, – улыбнулась я ему и, взяв за руку, потянула в сторону зала, в котором, шло цирковое представление.

– Солнышко, оставь Олега в покое. Он не хотел тебя обидеть, – Леон крепко держал вырывающегося Женьку за талию. Олег же, спрятавшись за спиной Родиона, показывал разъярённому парню язык. – Да и потом, из тебя получилась довольно милая белочка.

– Ты что, – Олег открыл рот, – действительно воспринял мой совёт всерьёз и напялил костюм белки? Ну, знаешь ли, Титов... – видимо у Олега не было слов.

А Родька, который поначалу явно ничего не понимал, вдруг согнулся пополам и заржал.

– Ой, мать моя женщина, держите меня семеро. Женька-белка, – Родион вытер выступившие слёзы. – Так и представляю: шортики, хвостик, ушки...

– Ха... – подал голос Кирилл, которого я всё ещё держала за руку. Все тут же уставились на него.

– Всё ещё лучше, чем я думаю? – Родька выжидательно посмотрел на Кирилла.

– Понимаешь, когда это рыжее чудо мне звонило, оно затребовало костюм белочки. Я честно переспросил его, действительно ли он хочет белочку. Он подтвердил. О белках мужского рода разговора не было, а я привык точно следовать инструкциям. Так что, замени шортики на юбочку, а всё остальное как ты описал.

В комнате на секунду повисла тишина, а затем раздался гомерический хохот. Видимо, все присутствующие обладали богатой фантазией, а Леону и представлять ничего не пришлось, он Женьку в юбке и с беличьим хвостом вживую видел.

Женя гордо вскинул голову и зло, сверкая глазами (кстати, я только заметила, что когда он злится, глаза у него становятся просто офигенно-красивыми) изрёк:

– Между прочим, из меня вышла красивая белочка, так что, завидуйте молча.

Через полчаса, отсмеявшись, мы сидели на просторной кухне, и пили чай. Кирилл, к сожалению, остаться не захотел и, сославшись на срочные дела, ушёл.

Женька вытащил из холодильника коробку с эклерами.

– Ой, пироженки, – Олег потянулся к трубочкам с кремом и тут же получил от Женьки по рукам.

– Орехи жуй! Ты их много привёз, а пирожных мне и самому мало. Поделюсь только с Леркой.

– За что же мне такая честь? – я недоумённо воззрилась на зеленоглазую жадину.

– Ну... – протянул он, – ты же девушка и скорей всего на диете, так что опасности для моих эклеров не представляешь.

– Это ты меня так оскорбил? – мой голос не предвещал ничего хорошего. – Я, по-твоему, толстая?

– Нет, конечно. Прости дурака. Ты – Клеопатра, Афродита, царица Савская... – Женя покаянно склонил голову.

– Последнее, между прочим, комплемент сомнительный, у царицы были кривые ноги.

– А теперь серьёзно, – вступил в разговор Леон. – Давайте, выкладываете, что успели узнать от Натальи.

– Дело было так, – начала я и услышала очередной хлопок, Олег опять получил по рукам, – Наташа спокойно работала в юридической фирме, в должности секретарши босса, и даже не помышляла совать нос в его дела. Но в один прекрасный момент ей позвонили и предложили посмотреть письмо в красивом розовом конверте. Женщине стало любопытно и она, конечно, сунула туда свой нос. Единственное, что поняла, кому-то свалилось на голову огромное состояние. Дома поделилась с гражданским мужем, мол, вот же везёт некоторым и узнала, что денежки получит бывшая пассия её сожителя и его незаконнорожденный сынок. Перед женщиной встал резонный вопрос: почему мир так несправедлив? Впрочем, предпринимать что-либо, чтобы исправить вопиющую несправедливость, она не собиралась. Пока ей по почте не пришла посылочка, в которой были бутылёк с ядом и подробные инструкции. Ей советовали избавиться от Елены, тогда наследником становится Женька, а уж когда Женьки не станет, всё получит его отец, как единственный близкий родственник. Наталья долго не могла решиться, но жадность пересилила моральные устои. Убрав Женькину мать, женщина вдруг сообразила, что Родька-то тоже парню родственник и начала охоту на него. Единственное, о чём наша убийца не подумала, что Женька незаконнорожденный и в свидетельстве о рождении в графе отец у него прочерк. Так что любимый папочка быть его наследником не может. Вот такие дела. А у Машки Наташа не была уже целый год и даже по телефону с ней не общалась. И ещё, Наташа мне это вряд ли бы рассказала, если бы не боялась за свою жизнь. До рокового выстрела её попытались столкнуть с лестницы, имитировав несчастный случай. Так что, когда я с ней говорила, она уже жутко боялась за свою жизнь.

Я обвела взглядом своих слушателей. Родька с Олегом это уже слышали. Леон сидел хмурый, а Женька кусал нижнюю губу о чём-то напряжённо думая. Пауза затягивалась, наконец, Женя заговорил:

– Нам срочно нужно поговорить с Тимкиной женой и выяснить, почему она так нагло врёт. Узнать, кто был тот мужчина, что звонил Наталье по телефону, и с какого боку к этой истории можно пристегнуть убитого Генку. А самое главное, выяснить, кто будет моим наследником, если я получу деньги и окочурюсь, – проговаривая всё это, Женька отрешённо смотрел в окно и наматывал на палец прядь волос.

Леон тяжело вздохнул:

– Согласно условию завещания, чтобы получить деньги ты официально должен выйти замуж. Следовательно, твоим наследником станет твой муж. То есть я... – Мы все потрясённо уставились на Леона.

Глава 33

Леон.

Устроив постояльцев на ночь, благо, при наличии четырёх комнат, это не очень трудно, я тихо вошёл в спальню. Женька сидел на широком подоконнике, опираясь спиной о косяк и подтянув к себе колени. Он смотрел на ночную улицу и о чём-то напряжённо думал. Судя по хмурому выражению его лица, думы были не очень весёлые.

– О чём грустишь? – я расположился у него в ногах и прислонился к окну, чувствуя спиной холод стекла.

– Я не грущу, я напряжённо думаю, – Женька даже не взглянул на меня, продолжая сосредоточенно о чём-то размышлять.

– Поделишься? – я поставил его ноги на свои колени и осторожно погладил стопы. – Женька – ты китаец.

Он оторвал взгляд от улицы и недоумённо посмотрел на меня, слегка приподняв одну бровь.

– Какой размер обуви ты носишь? – улыбнулся я.

– Тридцать девятый, – он пожал плечами.

– Я и говорю – китаец. Только у них такие маленькие ноги.

– Угу! Рыжий китаец – это что-то, – моё солнышко наконец-то улыбнулось и слегка расслабилось.

– Так о чём ты думал?

– Не нравится мне что-то в рассказе Лерки, а что понять не могу. Такое же чувство, как и после Машкиного рассказа, что где-то какая-то нестыковка. И кажется, напряги мозги, и вот он ответ, а я не могу. Всё вроде бы стройно и логично, а интуиция вопит, что что-то тут не так.

Женька соскользнул с подоконника и заметался по комнате, запустив руку в волосы. Я усмехнулся, видимо, ему так лучше думается. И, судя по прошедшему опыту, сейчас он начнёт разговаривать сам с собой.

– Что же меня так напрягает? Что? Наталья сказала Лере, что ей позвонили и предложили прочитать письмо. Могло так быть? Могло. Правда, человек должен был знать, что такое письмо отправлено. И знать, как оно выглядит. Дальше, поделилась с моим отцом тем, что узнала. Не верю в совпадения, но допустим, – я смотрел на него и молча, слушал, стараясь не мешать. – Решилась на убийство. Нет, не так, спровоцировали, прислав яд и инструкции. Чёрт! Что же не стыкуется? Что?

Женька нервно ходил из угла в угол, ероша свои волосы. Помочь я ему ни чем не мог, поэтому просто любовался им. Ему бы аналитиком стать. Память шикарная и факты сопоставлять умеет.

– Солнышко, – позвал я его, он никак не прореагировал весь погружённый в себя. – Жень, – снова ноль эмоций.

– Женька! – рявкнул я, он вздрогнул и посмотрел на меня более-менее осмысленно.

– Что орёшь? Я не глухой.

– У тебя пар из ушей идёт, – я спрыгнул с подоконника и, подойдя к нему, обнял.

– Что, прости? – он упёрся руками мне в грудь.

– Пар, говорю, из ушей идёт. Мозги кипят. Мы с тобой уже почти два месяца знакомы...

– Ну конечно, Лёнька, – Женькины глаза засветились, и он чмокнул меня в щёку, – конечно! Как я сразу не понял? Всё же на поверхности лежало. Наташка Валерии не сказала ни одного слова правды. Сплошная ложь, но убедительно.

– Как это ни слова правды? Зачем кому-то признаваться в убийстве и нескольких покушениях, если человек этого не делал? – недоумевал я. – Да и с чего ты решил, что она врёт?

– Лёня, – Женя насмешливо посмотрел на меня. – Письмо отправили полгода назад, маму травить начали тоже полгода назад.

– И?

– Только вот с отцом моим Наташа встречается всего четыре месяца. Я же тебе об этом говорил. И о том, что знаю это точно, тоже говорил. Так что, вскрыть письмо и прочитать она могла, а вот, поделиться этой новостью со своим любовником, нет. Они ещё тогда не встречались. Так что Наташкин рассказ – один сплошной обман. И, скорее всего, её запугали, иначе, как ты правильно заметил, она бы не стала сознаваться в убийстве, которого не совершала. И стреляли в неё, скорее всего потому, что она всё же решила рассказать правду. – Женька сел на кровать и поджал под себя ноги, я разместился рядом, с восторгом глядя на него. Силён. – Обидно, что мы вернулись к тому, с чего начали. Поехали, завтра поговорим с Машей, все ниточки, что у нас есть, пока ведут к ней.

– Мы не сможем с ней поговорить, – я вздохнул, – у меня был Тимка и рассказал, что Машка наврала ему насчёт командировки и усвистала в неизвестном направлении. Он не знает, где она. Но, ты знаешь, мне очень не хочется верить, что она в этом замешана, – я подошёл к окну и печально посмотрел вдаль.

– Мне тоже, – Женька обнял меня, прижавшись щекой к плечу. – Я как подумаю про Серёжку с Алексом и малышку... Она же их мать. Знаешь что... Ну его к чёрту это расследование. Оставим всё, как есть.

– Жень, ты же мечтал отомстить убийце матери. А вдруг это Маша? – эти слова дались мне очень тяжело.

Почувствовал, как Женька напрягся, разжал объятия и, отойдя к кровати, улёгся на неё, подтянув к себе колени. Я лёг рядом с ним и прижал к себе.

– Я отомщу, и что дальше? Маму не вернуть, а ребят заставлю страдать. Я не хочу, чтобы им было больно. Алекс с Сережей такие классные. Весёлые, живые, радостные. И я своими руками убью в них эту радость? А Алиса? Она такая маленькая, ей мама нужна, – его голос становился всё тише, а я вдруг понял, что ему больно. Ужасно больно.

Я развернул его к себе и посмотрел в тоскливые зелёные глаза, понимая, что ничем не могу помочь.

– Солнышко, ты хоть знаешь насколько ты хороший? – осторожно убрал чёлку с его глаз. – Самый лучший.

– Дебил я полный, Лёнька. По-другому и не скажешь. Но я люблю твою семью, потому что она твоя.

– Давай поговорим с Машей по душам, когда она найдётся. Может быть, она тут и не причём?

– Надежда, как говорится, умирает последней, – Женька улыбнулся, а я поцеловал его, развернув так, что он оказался на мне.

– Чем займёмся? – я лукаво посмотрел на него.

– Чем ты не знаю, а лично я собираюсь спать.

– Фи, – я скривился, – спать это пошло. Придумай что-нибудь поинтересней.

В Женькиных глазах забегали бесенята, он шепнул мне на ухо:

– Подожди чуть-чуть, у меня есть идея.

Он выскочил из комнаты, а я в предвкушении разделся и лёг на покрывало, приняв самую сексуальную позу, на которую только был способен. Дверь тихо открылась, пропуская Женьку назад.

– Я подумал, – начал он и застыл, увидев меня, а потом задохнулся от сдерживаемого хохота.

– А я шахматы принёс, – сквозь смех проговорил он. – Такое тихое интеллектуальное занятие. Нет, – он прищурился, – мы, конечно, можем сыграть на раздевание, но ты тогда хоть часы нацепи, чтобы было, что в случае проигрыша снимать.

– Вот облом, – я печально вздохнул. – Может ну их шахматы, а? Горячий секс и я покажу тебе небо в алмазах.

– Э нет, милый. Во время секса я очень шумный, а у нас полон дом детей. При первых же криках прибегут проверять, что случилось, а тут мы с тобой и небо в алмазах. Так что... тихие спокойные шахматы. Но можешь не одеваться, мне в принципе нравится, как ты выглядишь.

– Обломщик ты, Женька, – проворчал я, усаживаясь по-турецки и расставляя фигуры на доске. Женька же стащил с себя рубашку и джинсы и остался в одних боксёрах.

– Значит я в часах, а ты в трусах? Несправедливо как-то.

– А ты, Лёня, надейся, что тебе повезёт, и ты у меня выиграешь. Я тебе даже пообещаю, что снимать последний предмет своего туалета буду эротично. Тебе понравится...

Глава 34

Евгений.

Наверное, со стороны всё происходящее выглядело забавно: сидят два голых парня (ладно, почти голых) и играют в шахматы. Лёнька сосредоточенно смотрел на доску и хмурился, я усмехнулся. Его король давно загнан в угол, и хода через два ему грозит мат. Разумней было бы сдаться и не мучиться, но я понимаю, что мой парень этого не сделает. Если биться, то до конца, использовав все шансы и возможности.

Пока он напряжённо думал, я рассматривал его. Красивый ли он? Для меня да. Самый лучший, особенный. Мой. Непроизвольно потянулся рукой вперёд, чтобы прикоснуться, почувствовать, что он реальность, что рядом. Почти невесомо погладил его по плечу, скользнул пальцами вниз по руке, ощутив литые мышцы под загорелой гладкой кожей. Лёнька перехватил мою руку, крепко взяв за запястье, и потянул на себя, захватывая в плен и вторую руку. Мои глаза оказались напротив его. В комнате повисла напряжённая тишина, я слышал только стук своего собственного сердца. Мы неотрывно смотрели друг на друга, и я видел, как темнеют его глаза, затягиваясь дымкой желания. Он наклонился вперёд, настолько близко, что я ощутил его горячее дыхание на своих губах.

– Что ты хочешь, Женя? Что ты хочешь в данный момент? Скажи мне, – его голос приобрёл лёгкую хрипотцу. Он всегда спрашивал, чего хочу я, а я отвечал, что хочу его. Но сейчас впервые задумался. А действительно, что я хочу? Не в перспективе, а именно сиюминутно... Задумался, а потом, улыбнувшись, посмотрел на него.

– Хочу быть в тебе. Чтобы ты извивался подо мной. Хочу чувствовать жар твоего тела.

Он улыбнулся в ответ и, протянув руку, погладил меня по щеке, провел большим пальцем по губам, вызывая в моём теле лёгкую дрожь.

– Так в чём же дело? – тихо прошептал он. – Действуй.

– Но... – я удивлённо заглянул в его глаза.

– Не рассуждай, – перебил он меня, – просто сделай то, что хочешь. Заставь меня покориться. Ну...

Это был вызов, и я его принял. Смёл с кровати шахматную доску и красивые резные фигуры, опрокинул своего любовника на спину и сел сверху. Снова пристально посмотрел в его глаза и, наклонившись к уху, прошептал:

– Жаль, что у меня нет наручников. Я бы приковал тебя к кровати и любил долго и нежно. Так долго, чтобы ты запросил пощады.

– Напомни мне потом, я куплю... – на его губах заиграла лукавая улыбка. Красивый и мой. Я тихо рыкнул и впился в его губы, сминая их. Врываясь языком в жаркую глубину его рта. Он ответил, с такой же неистовостью. Наши языки сплелись, сошлись в борьбе. Страсть, напор, желание и дикая жажда обладания, целый коктейль чувств. Мир вокруг начал исчезать, я уже не думал, что у нас в квартире было полно народа, что кто-то мог услышать. Всё это было неважно. Только он – центр моей личной вселенной.

– Люблю, – шептал я и целовал его снова и снова, кусая желанные губы в кровь и не замечая этого, – хочу...

Мелкими дразнящими поцелуями прошёлся по его щеке к мочке уха и слегка прикусил её. Лёнька застонал, а я нежно провёл языком за ушком и сорвал с его губ ещё один стон. Скользнул губами ниже, туда, где в такт его бешено колотящемуся сердцу билась синяя жилка. Меня переполняла нежность и страсть. Я впился в его шею, кусая, а затем целуя место укуса.

– Вампирчик, – Лёня запустил руку в мои волосы, нежно погладил кожу на затылке, а я довольно заурчал. Почти, как наш котёнок, когда его гладят. Оторвался от его шеи и языком прочертил влажную дорожку до уже набухшего соска. Лизнул, а потом не удержался, прикусил и снова лизнул.

– Ты вкусный и пахнешь морем и ромашками, такое странное сочетание, но мне нравится.

Я потерся об его грудь щекой, и снова вдохнул сводящий с ума аромат его тела. Погладил рукой кубики пресса на его животе, очертил пальцем впадинку его пупка и приник к ней губами, спустился ниже и вобрал в себя его возбуждённую плоть, сразу наполовину. Почувствовал, как его затрясло, и его пальцы вцепились в мои волосы.

А я продолжал ласкать его член: языком, губами, снова языком, получая неимоверное удовольствие от его стонов. Возбуждаясь всё больше и больше. Оторвался на секунду и достал из-под подушки баночку со смазкой. Устроился между его ног, он тут же развёл их по шире, облегчая мне доступ. Приглашая. Но я не торопился, снова вбирая в рот его член, ловя себя на том, что мне нравится. Нравится бархатистость его кожи, его стоны, его запах, заставляющий мою голову кружиться. Я продолжал ласкать его плоть, ввёл в него один палец, ощутив какой он тугой и какой горячий внутри. Осторожно оглаживая нежные стенки, ввёл второй. Лёнька зашипел, а я, поцеловав его живот, зашептал:

– Потерпи, милый дальше будет лучше. Уж поверь, я знаю.

Снова обхватил губами его возбуждение и, стараясь двигаться в одном ритме, ласкал его внутри, пытаясь найти заветную точку. Не сразу, но мне это удалось. Лёньку выгнуло, и он слегка вскрикнул. А я вдруг понял, что не могу больше сдерживаться и просто взорвусь, если не окажусь внутри него. Желание накрыло волной, сметая всё на своём пути. Я уже слабо соображал, что делаю, цепляясь за одну единственную мысль. Это больно и нужно быть осторожнее. Перевернул его на живот и притянул к себе. Лёнька слегка прогнулся, а я понял, что могу кончить только от одного его вида. Такого развратного и в тоже время беззащитного.

– Прости, не могу больше терпеть, сил нет. Прости.

Приставил свою возбуждённую плоть к его входу и толкнулся вперед, преодолевая сопротивление. Лёнька застонал. Больно, я знаю, что это больно, но постепенно к боли начинает примешиваться наслаждение, которое вытесняет всё остальное. Я толкался вперёд, каждый раз погружаясь всё глубже и глубже. Балдея, от его жаркой тесноты, от его податливости. Вошёл полностью и замер, хотя какого адского труда мне это стоило.

Лёня нетерпеливо дёрнулся:

– Ну же... Женька...

И я начал двигаться сначала медленно и размерено. Моего парня прогнуло, и он сладко застонал, начиная двигаться мне навстречу.

– Так, ещё... сильнее... Женя... сильнее...глубже

Я повиновался. Он плотно обволакивал меня, а я двигался с неистовым остервенением. Внутри меня закручивалась тугая пружина, и я знал, что ещё немного, и она развернётся. И с каждым моим движением приходило понимание: быть снизу проще. Нет, не в физическом плане, в моральном. Принимать легче, а когда ты берёшь, если ты не последняя сволочь, тебе приходится думать не только о себе, но и о том хорошо ли тому, кто с тобой. Даже плавясь от желания и страсти, всё равно помнить, что ты должен не только получить удовольствие сам, но и подарить его другому. Иначе всё, что происходит, не имеет смысла. Стать одним целым, чувствовать его, как себя. Угадывать его желания, отдавать всего себя и получать взамен любовь, ласку, нежность.

Мысли путались. Весь мир сосредоточился на ощущениях.

– Люблю тебя... Люблю... – шептал я, даже не зная, слышит он меня или нет, склоняясь к его спине, целуя и продолжая врываться в его тело. Одной рукой крепко держал его за бёдра, а второй обхватил его плоть, двигая ей, понимая, что не успеваю за своими же движениями внутри него.

– Лёнечка, не могу больше... Милый...

Ещё несколько толчков и мир вокруг меня становится ярким, а потом вдруг исчезает и потухающим уже сознанием, понимаю, что Лёнька кончает вместе со мной.

– Как ты? – его тихий шепот заставляет вернуться в реальность. Сильные руки обняли меня, и Лёня нежно прижал меня к себе.

– Это я тебя об этом должен спрашивать, – мой голос слегка охрип. Протянул руку и погладил его по щеке.

– Ты был хорош, бельчонок, – он нежно улыбнулся и, перехватив мои пальцы, втянул их в рот.

– Знаешь, – я плотнее прижался к нему, – я узнал о себе много нового. Оказывается, я всё же пассив, хотя и активный. Почему ты разрешил?

Он снова улыбнулся.

– Женя, я люблю тебя, и мне не хочется, чтобы наша постель стала местом, где мы будем выяснять, кто из нас доминантнее. Это не важно.

– Конечно, не важно. Потому что это и так понятно. Доминант я, хотя как оказалось, и предпочитаю быть снизу.

Я поудобнее устроился в его объятиях и закрыл глаза, проваливаясь в сон. Последнее, что услышал, это его тихий смех.

Глава 35

Валерия.

Я выползла на кухню раздражённая, злая и невыспавшаяся. А всё потому, что живу в одной квартире с четырьмя похотливыми кроликами и самый старший из них поселил меня в комнате между своей спальней и комнатой, куда поместили Родьку с Олегом. Так что полночи я слушала брачные игрища одних, а остальные полночи других. Верите, спустя какое-то время у меня возникло желание пойти и присоединится к кому-нибудь из них.

На кухне наблюдался только Женька, и я, посмотрев на него, ещё больше разозлилась. Семь утра, а он такой довольный жизнью, бодренький. Порхает по пищеблоку в зелёненькой обтягивающей водолазочке и чёрных, обтягивающих джинсах. Весь такой обманчиво милый.

– И что это мы такие хмурые? Кофе будешь? – он улыбнулся, рассматривая мою недовольную физиономию.

– Буду! – он не спросил меня, какой делать и даже, сколько ложек сахарного песка мне добавлять. Через минуту передо мной стояла большая кружка черного кофе без сахара. – Ты так уверен, что мои вкусы не поменялись?

Он сел напротив меня и посмотрел в глаза:

– Вкусы и привычки, Вэлли, как правило, не меняются.

– Ой, кто бы говорил! – воскликнула я. – Ты у нас кардинально поменялся, перекрасился в голубой цвет.

– У каждого правила бывают исключения, – он отошёл к окну и застыл, отрешённо созерцая улицу.

И всё же он прав, привычки меняются редко.

– Опиши, что ты видишь там? Женя, – я подошла к нему и встала за спиной, – опиши.

– Хмурое и грустное утро, которое ещё не проснулось окончательно. Но через полчаса, оно проснётся и засияет. Сегодня будет солнечный день, – он повернулся ко мне и, захватив прядь моих волос, пропустил сквозь пальцы. – А ты по-прежнему пахнешь сиренью. И знаешь, только Лёнька и ты требуете, чтобы я описывал то, что вижу за окном.

– А с каким запахом у тебя ассоциируется Леон? – мне было интересно, когда-то он рассказал мне, что все люди для него имеют свой особый запах, он не знает, почему так происходит. Просто воспринимает это как данность.

– Ромашки, ромашки и море.

– Ты любишь его, – улыбнулась я. – Сильно любишь. Ромашки – это ведь твои любимые цветы. А Родька? – я лукаво посмотрела на него. Женька фыркнул:

– А он, как вонял розами, так и воняет. Терпеть их не могу.

– Олег? – меня распирало любопытство.

– Ванилька, он и есть ванилька, что тут скажешь, – Женька засмеялся.

– Жень, ты изменился. Сильно. Хотя, нет, я не то говорю. Ты всегда был таким, только почему-то не хотел, чтобы другие тебя таким видели.

– Каким? – он снова отошёл к окну.

– Нежным, ранимым, ласковым, добрым.

– Много эпитетов, Вэлли, но все не про меня. Я злая, циничная сволочь. Всегда таким был. Я вообще был удивлён, что ты выдержала рядом со мной целых полгода, – он пожал плечами. – Правда, потом всё равно ушла.

– Я устала биться головой в каменную стену, пытаясь достучаться до тебя. А вот Леону это удалось, я ему завидую. Ты огонь, Женька, ты сжигал всё на своём пути, но в первую очередь себя, но я всё равно любила тебя. Уйти было тяжело. Хотя, тебе было всё равно.

– Не было. Было больно, ты была моим единственным другом, и чёрт тебя тогда дёрнул влюбиться в меня, – он тяжело вздохнул.

– Любовь, как говорят, зла... – рассмеялась я.

– А вот дальше не продолжай, а то обижусь, – Женька вдруг испуганно посмотрел на меня. – Вэлли, а ты...

– Успокойся, я это пережила. И кажется, нашла другой объект для любви. Правда, снова неудачный, но это мой тяжкий крест, влюбляться не в подходящих парней. То ты, то...

– Ты что, была влюблена в Женьку? Ты с ним встречалась? – с порога на меня смотрели любопытные синие глазища. – А...

– Лера, – на людях Женя никогда не называет меня Вэлли, – сейчас он спросит, спали мы с тобой или нет.

– И ничего такого я спросить не хотел, – но, судя по румянцу, выступившему на щеках Олега, именно об этом он и собирался спросить. Мы с Женькой переглянулись и прыснули.

– Ванилька, дальше поцелуев у нас дело не зашло.

– Оно и понятно. Она же девушка. А нашей белочке, как, оказалось, нравятся мальчики, – ехидно посмотрел на Женьку Олег, тот закатил глаза:

– Господи, дай мне силы не убить это невозможное создание.

– Ещё скажи, что я не прав! – Олег продолжал ехидничать.

– Прав, ванилька! – Женька всё же не выдержал и засмеялся, растрепал парню волосы и поставил перед ним кружку кофе и эклер на блюдце.

– Пироженка, – благоговейно пропищал Олег.

– От сердца, можно сказать, отрываю, но что поделать, ты молчишь, только когда ешь. – Женька наигранно вздохнул и сверкнул глазами.

– Знаешь, – тихо прошептала я ему на ухо, – если бы я знала, что у тебя такие красивые глаза, то никогда бы не ушла. Только вот жаль, что они сияют не для меня. Они у тебя сияют только для двух людей. Для Леона, но это и понятно. Любовь. Но вот почему и для Олега тоже...

– А его я тоже люблю, – также тихо прошептал мне Женька, и после этих его слов я просто выпала в осадок.

Глава 36

Бетой не проверено. Ох, чувствую устанет он скоро от моей самодеятельности.

Но может вспомнит, что в остальном, я очень покладистый автор (:.

Бета недоволен, ну да ладно. Бетой проверено.

Евгений.

Лерка потрясённо смотрела на меня, а я пожал плечами и отошёл от неё. Объяснять ничего не буду. Не должен. Я вообще никому ничего не должен, кроме своей семьи. Но я забыл, что Валерия никогда не отступала и, если хотела получить ответы на вопросы, то получала.

– Олежка, Женька тут только что тебе в любви признавался. Ничего не хочешь мне рассказать? – она села напротив жующего эклер парня и начала его гипнотизировать.

– Конечно, любит, – выдал Олег, прожевав кусок. – Меня нельзя не любить. Я – божество.

После этого заявления Лера нервно закашляла, а я усмехнулся. Мелкий прекрасно знает цену себе любимому.

– Шутишь? – девушка пристально посмотрела на ванильку.

– И не думал, – Олег продолжал спокойно уплетать эклер, последний, между прочим.

– Успокойся, Лера, – я подошёл и похлопал её по плечу, – он, конечно, шутит.

– А если серьёзно, – Олежка поднял на неё глаза, – я могу тебе рассказать, почему он так говорит.

– Рассказывай, – Лера нетерпеливо заёрзала на стуле.

Я улыбнулся, сейчас узнаю про себя много нового и интересного, отошёл к окну и, прислонившись к подоконнику, тоже приготовился слушать.

– Лера, – Олег начал издалека, – ты веришь в то, что у каждого человека свои тараканы в голове?

– Верю, конечно.

– Хорошо, – ванилька улыбнулся и начал разбирать по косточкам меня любимого, – Женька, тоже не исключение из этого правила. Его самым большим тараканом является маниакальная любовь к семье. Все остальные люди для него значат очень мало. А членов семьи положено любить, а самое главное о них положено заботиться. И он заботился. Сначала о маме, которая, по сути дела, и была его единственной семьёй. Но мама умерла, и Женьке стало некого опекать, он стал искать, кем заполнить образовавшийся вакуум.

Я внимательно слушал Олега, и улыбка постепенно сходила с моего лица. Мне не стоило забывать, что Олег далеко не дурак.

– Из всей семьи у него остались только отец и брат. Отца он почему-то сразу как свою семью не воспринимал, а вот Родька дело другое. Брат.

– Я его терпеть не мог, ванилька. Так что не гони.

– С этим не поспоришь, – послышался с порога кухни Родькин голос. – Вот только я помню некоторые странности. Правда, я в то время был настолько погружён в себя, что не замечал их. А зря.

Он подошёл и остановился напротив меня, мне пришлось поднять голову, поскольку он был значительно выше меня.

– Ты, Женька, всячески доставал меня, но никогда не позволял этого делать никому другому. Я помню, как ты побил Сашку, который меня ударил. Что ты тогда ему сказал? Никто не смеет поднимать на моего брата руку. Мне бы задуматься, но я был очень мал. И тот случай с Сёмкой. Ваш дурацкий спор, после которого он полез на лёд.

– Я этого не хотел, – я нервно сглотнул и опустил глаза.

– Ты мне это говорил, когда вытащил меня из речки, в которую я полез спасать своего друга, и плакал, пытаясь привести меня в чувство. Ты именно это и твердил: “Братик, я не хотел, чтобы так получилось!” Если честно, я до недавнего времени думал, что это был глюк. Вот только я не понимаю, почему ты так поступил с Олегом вначале?

Я весь сжался и отвернулся к окну.

– Я был зол на тебя. Жутко. Нет, не так, – я покачал головой. – Маме было плохо. Я пришёл к отцу за помощью, деньги были нужны. Он сказал, что ему сейчас не до меня. И так проблем выше крыши. А потом я услышал, как они ругаются с твоей мамой и он говорит, что давно бы от неё ушёл, но не может бросить сына. Тебя. А меня смог. Я был зол и сорвался, а досталось Олегу. И мне до сих пор стыдно.

– Короче, – продолжил Олег, – когда умерла Женькина мама, ему срочно понадобился объект, о котором можно будет заботиться. Желательно, чтобы он был членом семьи. Родька – лучший вариант, но, к сожалению, между ними столько всего накопилось. Да, и Родя способен о себе позаботиться сам. А вот я другое дело. Я Родькин парень, почти член семьи и похож на куклёнка, – Олег саркастически улыбнулся. – Так что обо мне заботиться сам Бог велел. Да, плюс к этому, Женькино чувство вины передо мной. И, пожалуйте, Евгений Титов любит меня, как младшего брата, был бы старше, любил бы, как сына. Теперь он обо мне заботится, я его семья.

– Классно, – к нам присоединился улыбающийся Лёнька, – значит, и мою семью он считает своей, поскольку проявляет заботу о моих племянниках.