Текст книги "Изумруд твоих глаз (СИ)"
Автор книги: Росса
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Дверь библиотеки тихо открылась и в образовавшуюся щель протиснулась голова Леона.
– Жень, можно я с тобой посижу? Я не буду мешать. Даже разговаривать не буду.
– Ты уже разговариваешь, – перелистнул страницу, сделав вид, что увлечён чтением. Лёнька продолжал мяться на пороге.
– Что стоишь, проходи, – я тяжело вздохнул, – в конце концов, это дом твоих родителей, и ты волен делать в нём всё, что пожелаешь.
Он вошёл и опустился на диван, стоящий напротив моего. Мы сидели молча. Я упорно делал вид, что читаю, он тяжело вздыхал и смотрел на меня глазами побитого щенка. Честное слово, под этим взглядом я начал ощущать себя извергом, издевающимся над бедным созданием. Вздохнув, отбросил книгу (кстати, так и не понял, что я взял читать) и перебрался к Лёньке на диван. Улёгся на спину, удобно устроившись головой на его коленях.
– Перескажи-ка мне свой разговор с Машей. Я надеюсь, ты с ней поговорил?
Лёня проигнорировал мой вопрос, вместо этого я услышал:
– Женя, я ничего не знал. Я, честное слово, ничего не знал. И встретились мы абсолютно случайно. А комнату твою я отделал в зёлёных тонах под цвет твоих глаз. У тебя обалденно красивые глаза. Изумрудные. Женьк, поверь. Прошу тебя! – он так волновался, что у него периодически срывался голос.
Я ничего не стал говорить, просто вскинул руку, и притянул его к себе, крепко поцеловав в губы.
– Сойдёт за ответ? – я хитро улыбнулся, а он расплылся в облегчённо-довольной улыбке.
– Сойдёт! – выдохнул он и снова приник к моим губам. Его поцелуи всегда были нежно-ласковыми, дразнящими до одури. Соображать что-либо, когда он начинал целовать меня, я переставал довольно быстро, весь растворяясь в ощущениях. Его рука скользнула под мою рубашку и начала нежно гладить кожу на животе, а губы прошлись по моей щеке к шее и впились в то место, где бился пульс.
– Ты такой сладкий, – промурлыкал Лёнька, продолжая целовать меня, и, когда я уже готов был захныкать и начать умолять его взять меня прямо здесь и сейчас, он оторвался от меня и сказал:
– А теперь насчёт моего разговора с Машей.
Я где-то с минуту пытался сообразить, о чём это он вообще говорит, а потом зашелся в приступе истерического смеха.
– Лёнька, ты садист. Извращенец. Я тут уже готов тебе отдаться по собственной инициативе... А ты, – от смеха на моих глазах выступили слёзы.
– Отдаться говоришь? – он окинул меня плотоядным взглядом. – И как такая мысль не пришла в мою голову? Заниматься любовью в библиотеке, где не закрываются двери, и куда в любой момент может кто-то войти? Вот это экстрим. Запас адреналина будет обеспечен на годы вперед. Попробуем? – Лёнька хитро прищурился, но, к его несчастью, разум, наконец, вернулся в мою дурную башку, и я отрицательно покачал головой.
– Нет. Спасибо. Подожду до вечера. Давай про Машку.
Лёня пересказал мне весь разговор. Я слушал его очень внимательно и что-то в его повествовании мне не нравилось. Вроде бы всё понятно и логично, но какой-то червячок сомнений не давал покоя. Как будто Машкин рассказ с чем-то не стыковался. Вот только бы ещё понять с чем.
– Так что, она не причём... – закончил Лёнька.
– Не причем... – протянул я. – Блин, что же меня так беспокоит? Ладно, – я тряхнул головой отгоняя мысли, – подумаю потом на досуге.
В это время дверь в библиотеку открылась, и вошёл Захар Петрович. Пропуская вперёд себя пожилую даму. Именно так: даму. По-другому её не поворачивался назвать язык. Высокая, стройная, с прямой осанкой и гордо поднятой головой, она напоминала королеву. В голубых глазах застыли льдинки, седые волосы были уложены в высокую причёску. Образ дополнял строгий деловой костюм и отсутствие, каких бы то ни было украшений кроме обручального кольца.
Мы с Лёнькой поднялись с дивана и поприветствовали вошедших. Женщина, впилась в меня взглядом, внимательно рассматривая. В библиотеке повисло напряжённое молчание, которое нарушил Захар Петрович.
– Жень, знакомься – это Екатерина Андреевна Эльдрссон. Твоя бабушка.
– Ага! – я растерялся. – А вы разве не того, не умерли...
– А тебе бы этого хотелось, мальчик? – у бабушки оказался глубокий грудной голос, такой же красивый, как и она сама.
– Да нет, просто все всегда говорили о дедушке и дяде, а про вас никто не упоминал, вот я и решил, что вас уже нет в живых. Значит, это для вас Захар Петрович собирал досье. А зачем? Что это вы через двадцать с лишним лет озаботились тем, как живёт ваша дочь? Совесть замучила? – Мой голос стал приобретать нотки ехидства.
Женщина повернулась к отцу Леона и спросила:
– Захар, он всегда такой колючий?
– Ха, – глаза Захара Петровича смеялись. – Это разве колючий? Ты ещё его не видела, как говорит мой сын, в позе бойцовского ёжика.
Бабушка снова повернулась ко мне.
– И совесть тоже, но дело не в этом...
– А в чём? – перебил я её.
– Ты единственный наследник рода Эльдрссонов. У Фрейра детей, как ты понимаешь, быть не могло, в силу его ненормальности (ох, зря она это сказала). Ари оказался бесплоден (бог шельму метит, так ему и надо). О том, что у Элин родился сын, мы с мужем знали и когда год назад поняли, что больше внуков у нас не будет, решили разыскать вас с матерью. Ты просто обязан...
– Я никому и ничем не обязан. – Холодно прервал я женщину. – А уж тем более вам. Вы увидели меня впервые за восемнадцать лет и вместо того, чтобы сказать, что рады встрече, что вам жаль, что вы так поступили со своей дочерью, втираете мне тут про какую-то мифическую обязанность. Да пошли вы... – я начал закипать. – Я знаю, что вам от меня нужно. Продолжение рода. Так вот, я вам не племенной бычок и к тому же ну не везёт вам по жизни. Я – гей. Вот незадача, правда?
Бабуля поджала губы:
– Это просто блажь, всё можно исправить. Несколько бесед с психологом и...
– А меня вы спросили, хочу ли я исправляться? А самое главное, нужна ли мне такая семья, как ваша? – я перешёл на крик. Нужно нервишки полечить, а то в последнее время истерю, как базарная баба. – Семья, где плевать на своих детей, если они не вписываются в установленные вами же рамки. Так вот, я на вас тоже плевать хотел. Ясно вам? Плевать, плевать, плевать... – на мой крик в библиотеку влетела Алиса Михайловна.
– Господи, – она крепко обняла меня. – Успокойся мой хороший. А ты, пошла вон отсюда. И чтоб я тебя больше не видела.
– Алиса... – потрясённо протянул Захар Петрович.
– Я уже полвека Алиса, и за это время имя своё выучить успела. Что стоишь, Катька? Королева недоделанная. Я что, не ясно сказала? Чтоб духу твоего в моём доме не было. Строишь из себя бог весть что. Только, может тебе напомнить, кем ты была до того, как встретила Йоуна? Интересно, если ему рассказать, долго ли ты свой королевский венец удержишь?
Екатерина Андреевна поджала губы и с видом оскорблённой невинности вышла.
Алиса Михайловна погладила меня по голове и, поцеловав в лоб, сказала:
– Пойдём, маленький, я тебя сладким накормлю. Будешь тортик?
Лёнька с Захаром Петровичем отправились на кухню вслед за нами.
– Алиск, а Алиск! А кем она была? Я ж теперь сдохну от любопытства. Екатерина же всем говорит, что она чуть ли не княжна из знатнейшего рода, – ныл Лёнькин отец.
– Катька-то? Шалава ещё та. Княжна цементного завода.... – хихикнула Алиса Михайловна. – Из грязи в князи.
– Она с тобой, что ли, работала? – хохотнул Захар Петрович.
– А то? Только вот я помню, с чего начинала, и не стыжусь этого. А она у нас королева. Женечка, солнышко, если она к тебе ещё раз сунется, скажи мне. Я молодость вспомню, и все волосёнки ей повыдёргиваю.
Мы ещё долго просидели на кухне. Маша с Тимуром и детьми уже уехали домой, а мы пили чай и болтали. Алиса Михайловна рассказывала смешные случаи из своей молодости. Лёнькин отец смеялся. А мне вдруг стало легко и спокойно. В гробу я видел Эльдрссонов. У меня уже есть семья, где меня приняли таким, какой я есть.
Ночью, лёжа в Лёнькиных объятьях, когда я вспоминал сегодняшний, богатый событиями, день, на ум вдруг пришёл разговор Леона с Машей. Я прокрутил его в голове и резко сел в кровати.
– Вот чёрт! – Лёнька от моего крика подскочил.
– Ты что? Кошмар что ли приснился? – он испуганно посмотрел на меня.
– Лёнька, я понял, что мне не давало покоя в Машкином рассказе. Блин! Она же врёт! Точно врёт! Вот только зачем ей это нужно? А у тебя мой милый – девичья память. Ты не помнишь, что и когда тебе говорят...
Глава 25
Леон.
– И что я такого забыл? – с недоумением посмотрел на Женьку, тот, спрыгнув с кровати, забегал по комнате.
– Вспомни, дня четыре назад мы узнали, что яд можно достать только в лаборатории, где работает Маша. Так?
– Так, – подтвердил я, пока не понимая, куда он клонит.
– Ты отправился с ней разговаривать. Так?
– Так
– А когда пришёл домой, огорошил меня новостью, что с моим отцом встречается Машкина сестра, – кажется, я начал понимать, к чему он клонит. – То есть четыре дня назад Маша знала, и кто я такой, и что её сестра встречается с моим отцом. Это ведь она тебе сказала? Я ничего не путаю?
– Нет, Жень, не путаешь.
– Тогда какого хрена через четыре дня она стала прикидываться, что не знает, кто я такой и впервые слышит о том, что мой отец встречается с её сестрой. И ещё... полгода назад Наталья никак не могла рассказать Машке о моём отце. Они встречаются от силы месяца четыре. И я это точно знаю, поскольку следил за папашкой. Так что вчера тебе навешали лапши на твои развесистые ушки. И вообще, попей винпоцетинчику, говорят, на память благотворно действует.
Я тяжело вздохнул. Женька прав, и это плохо. Я привык воспринимать Машу как часть своей семьи. Мне бы очень не хотелось, чтобы она была в чем-то замешена. Я наблюдал за Женькой, который продолжал бегать по комнате и бормотать.
– Она соврала, соврала...
– Жень, – окликнул я его.
– Почему соврала? Как выяснить? – он запустил руку в волосы и подёргал их, как будто это могло помочь дать ответы на вопросы.
– Женька, – снова позвал я.
– Ну, что тебе? – недовольно спросил он.
– Ты хоть трусы одень. Или тебе, когда ты голышом, лучше думается? – Я улыбнулся, а Женька резко затормозил и оглядел себя. Затем, ни капли не смущаясь, озорно глянул на меня.
– Тебя чем-то не устраивает вид моего обнажённого тела? – он провёл ладонями по груди, бокам и остановился на бёдрах.
– Всё устраивает, – я приподнялся и дёрнул его на себя. – Но больше всего мне нравится, когда это тело подо мной.
Он улыбнулся, провёл языком по губам и прикусил нижнюю, зрелище, прямо скажем, было возбуждающим.
– А вот обломись, Лёнечка. У меня голова болит, – голосом избалованной кокетки проговорил Женька, спихивая меня с себя.
– Голова говоришь? Так это не страшно. Попе легче, – мы посмотрели друг на друга и захохотали, сбрасывая нервное напряжение.
Женька удобно устроился в моих объятьях.
– Нам надо позвонить Родьке с Олегом. Пусть они попробуют поговорить с Натальей. Надо узнать её версию событий.
– Точно, вот сейчас и позвоним.– Я схватил телефон и набрал номер Олега, причём сделал это так быстро, что Женя не успел меня остановить.
– Сдурел, ночь на дворе. Он уже спит, наверное.
– Алло, – в трубке раздался недовольный голос Олега. – Кому не спится в ночь глухую?
– А ты уверен, что хочешь получить ответ на этот вопрос? – хохотнул я.
– Леон? Ты сдурел? Час ночи, – он демонстративно зевнул, – ладно, говори. Всё равно разбудил.
– Тут такое дело, – я пересказал ему недавние события, – Найдите способ поговорить с Натальей.
– Блин, – протянул Олег, – трудная задачка. С нами она точно откровенничать не будет.
– Лерку попросим, – раздался в трубке Родькин голос. – Она её точно сможет разговорить.
– Кто такая Лерка? – поинтересовался я.
– Наша с Родькой подруга и по совместительству ангел-хранитель. Точно, попросим Лерку. Короче, ждите звонка. И ещё, Женька там с тобой?
– А где ему ещё быть? – недоумённо спросил я.
– Замечательно, – промурлыкал Олег. – Тогда займитесь чем-нибудь приятным и больше не будите людей среди ночи.
– Чем приятным ты посоветуешь нам заняться?
– Камасутру почитайте, – мне в ухо понеслись короткие гудки.
– А вот интересно, – задумчиво протянул Женька, – Камасутра для геев бывает?
– А хрен её знает, – я зевнул. – Спать?
– Спать, тем более тебе завтра на дежурство.
Утро оказалось по-весеннему солнечным. Я осторожно, чтобы не потревожить спящего Женьку и лежащего у него в ногах Лео, выбрался из кровати. Сегодня воскресенье, и ему, в отличие от меня, не нужно никуда идти, поэтому пусть спит. Тихонько оделся и вышел на кухню. Мама уже встала, и меня ждал обильный завтрак и кружка кофе.
– Солнышко спит? – мама подвинула ко мне булочки, которые пекла сама.
– Спит, шесть утра всего.
– Милый, а вы ещё не передумали заключать брак? – мама напряжённо смотрела на меня.
– Нет. С чего это вдруг? Прости, но сорок миллионов на дороге не валяются, и я думаю, Женьке они пригодятся.
– От больших денег очень много бед. Будьте осторожней.
Я не успел ответить, на кухню выполз сонный и взлохмаченный Женя. Плюхнулся на стул рядом со мной и, прислонившись к моему плечу, закрыл глаза. Я склонил голову и потёрся щекой об его макушку, мама, глядя на эту идиллию, улыбнулась.
– Женечка, кофе?
– Большую кружку, – сонным голосом протянул он. – Мне проснуться нужно.
– Чем заниматься думаешь? – спросил я у него.
– Собираюсь найти и тряхнуть ещё одного участника нашей детективной истории. О котором мы почему-то всегда забываем.
– Это кого же? – в моём голосе появились любопытные нотки.
– Кого-кого! Геночку твоего. Мне интересно, с кем он встречался возле твоей больницы.
– Чёрт! – я выругался. – Я про него забыл. Давай я сам с ним поговорю.
– Это видел? – Женька сунул мне под нос кулак. – Чтоб я тебя рядом с ним и близко не видел, а то я за себя не отвечаю. Понятно?
– Понятно, ревнивый ты мой. Ладно, я на работу. А ты, солнышко, будь осторожней, Генка, как оказалось, не так уж и прост.
Я положил перед Женькой визитку.
– Это что? – он покрутил в руках розовый прямоугольник.
– Адрес гей-клуба, где чаще всего обитает Генка. Так что удачи тебе, – я похлопал его по плечу, – поверь, она тебе понадобится.
Глава 26
Евгений.
Стою перед входом в гей-клуб и тихо офигеваю. На фасаде здания горит неоновая надпись:
– Розовый фламинго, – с чувством прочитал я и хмыкнул, – интересно, и какой идиот придумал дать клубу такое название?
– Допустим, этот идиот – я! – раздался вкрадчивый голос позади меня. Я резко обернулся и упёрся взглядом в парня, примерно одного возраста с Леоном.
– Круто! – я ухмыльнулся. – Впервые вижу человека, который сам признаёт, что он идиот! Да вас в музей надо. Вы бы имели огромный успех.
Парень на мою тираду не прореагировал, просто стоял и внимательно меня разглядывал.
– Ну и как? – не выдержал я. – Нравлюсь?
– Нравишься. Можно сказать, тебя сюда сам Бог послал! Мне нужна модель.
– А какое отношение ко мне имеет, то, что тебе нужна модель? – начал наглеть и перешёл на ты.
– Прости, – парень улыбнулся. – Я вообще-то модельер. Зовут меня Кирилл. Клуб это так, – он махнул рукой, – вложение денег и хобби.
– Женька, – представился я. – И при чём тут я?
– Дело в том, – замялся Кирилл, – что мне нужны фотографии моей последней коллекции, должен выйти буклет, почти все снимки уже сделаны, но я не мог найти модель для своего последнего костюма. А ты подходишь идеально, – он ещё раз внимательно осмотрел меня. – Соглашайся, я неплохо заплачу.
– Да, нет! – Я отрицательно покачал головой. – Поищи кого-нибудь другого.
– Времени нет искать, – парень тяжело вздохнул, – завтра с утра снимки уже должны быть, иначе придётся платить неустойку. Помоги, а?
Эх, и почему я такой добрый? К тому же, как оказалось, в клуб я припёрся слишком рано, и заняться всё равно нечем.
– Ладно, согласен.
– Господи, спасибо тебе! – вскричал Кирилл.
– Ой, не смущай меня, – я похлопал ресницами, – Я, конечно, понимаю, что божественно красив, но до Господа бога всё же не дотягиваю. Где будет проходить твоя фотосессия?
– Да здесь в клубе и проведём. У меня мастерская над ним. Сейчас приглашу гримёра и фотографа.
Мы поднялись наверх, я с интересом рассматривал мастерскую Кирилла. Она была огромной. Повсюду были разбросаны куски ткани, ватманы и просто листы бумаги. Короче творческий беспорядок.
– Коктейль будешь? – спросил меня хозяин всего этого великолепия.
– Буду.
– Какой?
– На твой вкус. – Минут через пять снизу притащили что-то сине-зелёное, и очень вкусное. (О том, что коктейль был алкогольным, я узнал потом)
Пока мы пили и мило болтали на отвлечённые темы, появились гримёр и фотограф, а Кирилл, наконец, продемонстрировал, то в чём я должен сниматься. Оглядев предложенный костюм, я впервые не сразу нашёлся что сказать.
– Не знал, что ты творишь в жанре минимализма. И я должен на себя это напялить?
– А что? – парень прищурился. – Сдрейфил?
Меня наглым образом брали на слабо, и я повёлся.
– Да ни в жизнь, – я схватил вещички и убежал за ширму. Переоделся достаточно быстро, а дальше за меня взялся гримёр. Вот где мученье. Через полчаса стоял перед зеркалом и рассматривал себя. Боги, ну и видок. На мне были шортики из красной кожи и такого же цвета жилет, державшейся на одной пуговице. И... всё. Хотя, забыл ещё про сапоги, почти до колена.
– Класс, – восторженно выдал Кирилл, глядя на меня.
– Суперкласс, – гримёрша одарила не менее восторженным взглядом.
– Круто, – выдохнул фотограф.
– Блядь, – а это была уже моя реплика. – Я выгляжу, как последняя... блядь.
Ещё с полчаса меня убеждали, что я неправ, что мне идёт. А потом началось то, что я буду вспоминать с ужасом. Сам процесс фотографирования меня любимого. Мне пришлось сниматься: сидя, стоя, лёжа. Выгибаться, нагибаться и прогибаться вот когда я порадовался, что у меня отличная растяжка. В процессе, я двадцать семь раз дал себе слово никогда больше не становится моделью. К счастью всё хорошее и плохое имеет свойство заканчиваться и фотосессия подошла к концу.
– Снимки шик, – фотограф показал Кириллу большой палец, – а мальчик просто чудо. Бери на постоянную работу.
– Ни за что, – взревел я из кресла, в которое опустил свою уставшую тушку.
Кирилл захохотал.
– Коктейльчик? – вкрадчиво спросил он.
– Тащи, и не один. – Я поболтал ножками.
На седьмом коктейле, я полюбил весь мир и понял, что в нём (коктейле) присутствует неслабая доза алкоголя. Пить мне нельзя, начинает тянуть на подвиги.
– Слушай, – посмотрел на Кирилла через стекло бокала, – у тебя же клуб внизу. Пошли, потанцуем?
О том, что должен найти Генку я успел начисто забыть. Да и какой Генка, если по телу разливается приятное тепло, а в голове слегка гудит?
– Пошли, – Кирилл улыбнулся, а я сполз с кресла и потопал к выходу. – Жень, – окликнул он меня, – ты собираешься идти прямо так?
Я окинул себя взглядом. Ха, минималистический костюмчик был всё ещё на мне.
– А что? Тебе жалко? – посмотрел на Кирилла невинными глазками. – Сам же говорил, что я в нём чудесно выгляжу.
Я распахнул дверь и пошёл вниз, откуда раздавалась музыка. Как там говорят? Пьяным море по колено? У меня оно с трудом доставало до щиколоток.
– Да стой ты... – Кирилл схватил меня за руку перед входом в зал. – Ты же в этом одеянии – ходячая провокация. Так же нельзя.
Я сбросил его руку и переступил порог клуба, тут же наткнувшись на... Генку.
Увидев мой прикид, парень открыл рот и застыл в немом изумлении, а потом выдохнул:
– Блин, я не знал, что Леончик дошёл до того, что связывается с дешёвыми шлюхами.
– Неа, – я покачал головой, – это ты дешёвая шлюха, а я достаточно дорогая. Продаюсь только за любовь.
– Так ты парень Леона? – протянул Кирилл. – Вот ведь! Не мог сразу сказать? Он же меня уроет.
– Не ссы, Кирюша. Слушай, пойдём ещё коктейль выпьем? – про Генку я благополучно забыл, взяв Кирилла под ручку и потянув к бару. Тот покорно поплёлся за мной. Геночка же, недолго думая, сделал фотку и отправил Лёньке.
Через пять минут у Кирилла зазвонил телефон. Он затравленно посмотрел на трубку и печально вздохнул.
– Ну вот, началось! Леон... – это единственное, что модельер сказал, дальше он только слушал, а я, пользуясь его сосредоточенностью на разговоре, влил в себя ещё один коктейль. На душе стало ещё солнечней и светлей. Я отобрал у Кирилла трубку и гаркнул:
– Лёнька, не мешай мне развлекаться, а то посажу на голодный паёк.
– Женька, – заорал мой любовник, – ты что творишь?
– Собираюсь станцевать. Кирилл, – во всё горло заорал я, – у вас тут стриптиз танцуют?
Парень отрицательно замотал головой. Вот ведь врунишка. Говорит не танцуют, а зачем тогда шест на сцене?
– Значит, сейчас будут! – сунул в руки Кира телефон, и как мне казалось, твёрдой походкой направился в сторону сцены. Показать, на что я способен не успел, передо мной возникла морда лица моего будущего тестя, или свёкра.
– Ой, папа! – я повис на нём. – А что ты тут делаешь?
– Собираюсь забрать тебя домой.
– Ага! Сейчас, я только станцую и поедем! – я снова рванул в сторону сцены.
Захар Петрович преградил мне дорогу, и недолго думая подхватил, перекинув через плечо.
– Нет уж. Лучше сразу домой.
– Папа, а ты меня на улицу в таком виде попрёшь? – Я болтался на его плече головой вниз.
– А что?
– Там же холодно.
– Не страшно. До машины недалеко, а в ней тепло.
– Ааааа... – протянул я. – Ну, тогда, но, лошадка, поехали, – ударил Захара Петровича по попе, краем глаза заметив его охранников, которые прятали глаза и старались не хохотать.
Засыпать я начал уже в машине, поэтому дороги домой не помню, немного пришёл в себя, когда почувствовал спиной кровать и услышал заботливый голос Алисы Михайловны.
– Мальчика нужно раздеть, ему будет неудобно спать в коже.
– Мальчика нужно выпороть ремнём по заднице, – прокряхтел Лёнькин отец, стаскивая с меня шорты.
– Нельзя, – сонно протянул я, – она потеряет товарный вид и перестанет нравиться вашему сыну. Вы мне что? Жизнь сломать хотите?
– Спи, чудо! – мужчина ласково потрепал меня по волосам и укрыл одеялом, а я подумал о том, что от Лёньки, наверное, всё-таки получу, но ведь это будет только завтра.
Глава 27
Евгений.
Утро началось стрёмно. По-другому и быть не могло, похмелье – штука страшная. Я с трудом разлепил веки, голова гудела, желудок находился где-то на уровне горла. В довершение всего, надо мной, как карающий ангел, стоял Лёнька. Я тихо застонал, посмотрев на его взбешённую физиономию.
– Лёнечка, помоги. Мне б что-нибудь от головы, – попытался его разжалобить.
– Что именно? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил он.
– Аспирин, анальгин, топор... – предложил я на выбор.
– Последний вариант меня устраивает больше всего, – Леон скрестил руки на груди. Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошли Алиса Михайловна и Захар Петрович. Я тяжело вздохнул, сел в кровати, аккуратно расправил на ногах одеяло и, сцепив руки в замочек, вздохнул.
– Начинайте, я готов.
– К чему именно? – прищурился Лёнькин отец.
– К нотациям и ругани.
– Я ругаться не буду, – улыбнулась Алиса Михайловна. – Выступлю в роли адвоката дьявола. Леон, как будто ты сам не совершал глупостей, тебе напомнить...
– Не надо, мама, – перебил её Лёнька. – Я всё прекрасно помню.
– Тогда пошлите завтракать, мальчику в школу.
Я прикрыл глаза и застонал, вспомнив, что сегодня понедельник.
– Лёнечка, ну можно, я сегодня в школу не пойду? У меня головка болит, и желудок крутит. Наверное, я отравился.
– Нет, нельзя. Пойдёшь, как миленький. Где костюм? – рявкнул Леон.
– Какой? – я посмотрел на него невинными глазами.
– Тот, в котором ты вчера щеголял. Кирилл просил его вернуть. Он из новой коллекции и стоит немерено.
– Захар Петрович, куда вы положили костюмчик? Это же вы меня вчера раздевали.
– Вон на стуле валяется. И что это ты опять ко мне на вы? Вчера называл папой и на ты. А ещё лошадью обозвал, – ухмыльнулся мужчина.
– Ну, допустим не лошадью, а лошадкой, а потом, выпивши был и ничего не помню.
– Вставай. Умывайся. Завтракай. И в машину, – Лёнька повернулся ко мне спиной и пошёл к двери.
– А наказать? – разочарованно протянул Захар Петрович. – Я только ради этого шоу и встал в такую рань, а тут такой облом. Давай хотя бы выпорем. У меня где-то солдатский ремень есть. У него огромная металлическая пряжка. Набьём Женьке на заднице татуировку в виде пятиконечной звезды.
– Ой, Захар Петрович,– я ехидно прищурился, – не даёт вам покоя моя пятая точка. Сознайтесь, вы скрытый гомосексуалист?
– Что? – мужчина впал в ступор. – Нет, он у меня точно получит ремнём...
– По попе, – закончил за него я. – Точно, я прав.
– Заканчивайте цирк, – зло бросил Лёнька. – Папа, тебе на работу пора. А о твоём наказании, – бросил он мне, – я подумаю.
Поняв, что мой ненаглядный обижен не на шутку, предпочёл его не злить. Быстро принял душ, слопал завтрак в виде таблетки аспирина и бутерброда с кофе. Через полчаса, одетый в форму элитной гимназии, где мне предстояло закончить учебный год, сидел в Лёнькиной машине.
Леон всю дорогу молчал, только перед дверью моего учебного заведения буркнул:
– Выметайся, твой класс одиннадцатый "В". Найдёшь, не маленький.
– А если меня будут обижать, можно я тебе позвоню? – я заискивающе посмотрел в его глаза.
– Тебя? – Лёнькин голос выражал полнейший скептицизм. – Это вряд ли. А вот директора надо, пожалуй, предупредить, что если ты кого покусаешь, то человеку нужно провериться и сделать прививки от бешенства.
Я фыркнул и выскочил из машины, демонстративно хлопнув дверью.
Наказание мне выбрали специфическое: бойкот и полный игнор. Ой, забыл – ещё домашний арест. Понедельник, вторник, среда и четверг повторяли друг друга. Школа, уроки и попытки разговорить Лёньку, которые постоянно проваливались, наталкиваясь на глухую стену.
К пятнице я уже находился на грани отчаянья от недостатка общения. Попытался поговорить с Лео, но тот видимо из чувства солидарности с Лёнькой демонстративно зевал и поворачивался ко мне задом.
– Ну и фиг с вами! – злился я. – Вот умру от скуки, плакать будете, а поздно. Где Женечка, нет Женечки. Вот что мне делать?
Я схватился за телефон и набрал номер ванильки.
– Привет! – пробухтел тот в трубку. – Мы тут такое узнали. Лерка с Наташей поговорила, информации воз и маленькая тележка. Мы к вам с Леоном завтра приедем. А пока...
– Да погоди ты! – весьма невежливо перебил я его. – Мне сейчас не до детективов. Меня другое больше волнует.
– И что тебя волнует? Женька, – заорал Олег, – ты что натворил?
– Да ничего особенного. Напился, приперся в гей-клуб одетый, как... развратно короче и в довершении всего чуть не устроил сеанс стриптиза.
На той стороне повисла звенящая тишина, которая продолжалась минуты две, а потом Олег выдохнул.
– Ну, ты и придурок. Напился с Кириллом?
– Ага! – я тяжело вздохнул.
– Всё ещё хуже, чем я думал, – Олег явно занервничал. – Он к тебе приставал?
– Сдурел? – вознегодовал я. – Кто бы ему ещё позволил. Попробовал бы, сразу в табло получил.
– Так, а от меня ты что хочешь?
– Ванилька, мне нужно Лёньку соблазнить. Подскажи, как это сделать. Иначе моя смерть от скуки и недотраха будет на твоей совести, я к тебе ночами являться буду.
– Тоже мне, нашёл спеца по соблазнению парней, – фыркнул Олег.
– Ну, ты всё-таки с Родькой уже больше месяца встречаешься, чему-то должен был научиться.
– Чему-то... – на той стороне явно задумались. – Ты вроде стриптиз собирался станцевать? Так вот и станцуй, персонально для Лёньки.
– Можно подумать, я умею танцевать, – пробурчал я.
– Ой, не прибедняйся. Ты не забыл, что мы с Родей у тебя документы разбирали?
– А это тут причём? – напрягся я.
– Я твои кубки и грамоты нашёл. В количестве семнадцати штук.
– Олег, так ведь я спортивными танцами занимался... Это немного другое.
– Попой посильнее покрути и будет то, что надо, – отмахнулся Олег.
– Блин. Да что вам всем моя попа покоя не даёт? Прямо сосредоточие вселенной. Отстаньте уж от неё... – заржал я.
– Вот когда перестанешь искать на неё приключений, тогда и отстанем, – глубокомысленно изрёк Олежка. – Так что готовь танец и вперёд. А, чуть не забыл, костюмчик себе подбери соответствующий.
– Это какой? – с подозрением спросил я.
– В белочку нарядись, тебе пойдёт... – Олег отключился, а я стоял и думал, где за оставшееся время найти прикид в виде рыжего животного с пушистым хвостом. О том, что Олег просто прикалывается, я в тот момент даже не подумал...
Ой, забыла отправить в черновики, караул!!! Надеюсь, бета меня не убьёт. Вспомнит, что я хорошая. SOS, SOS... Не проверено! Ошибки исключительно мои!!!
Бета в бешенстве и негодуэ. Вот обижусь и уйду, и будете вы читать страшные тексты с твоими запятыми где надо и где не надо. А еще наслаждаться точками и прописными буквами в диалогах!
P.S. Раскрываю все твои недостатки, А автор!
Глава 28
Кирилл.
В четверг вышел буклет с моей новой коллекцией. Сделан он был в виде календаря, каждый наряд представлял определённый месяц. Календарь удался на славу, и с утра пятницы начались телефонные звонки. Столько дифирамбов я ещё в жизни не слышал. Но похвалы похвалами, а уже десятый разговор заканчивается вопросом, где я откопал мальчика, изображавшего октябрь. Женька произвёл фурор. Я усмехнулся, разглядывая фотографию, выглядел он действительно очаровательно. Рыжие волосы, томный взгляд, белая кожа, невинная, но вместе с тем хитрая мордашка. Мне было даже жаль, что он не захотел работать со мной постоянно. Хотя, Леон вряд ли бы ему и разрешил. Собственник хренов. Я как раз думал над тем, как уговорить Женьку, а что ещё трудней, Леона, на то, чтобы парень поучаствовал в показе, который должен состояться в следующую субботу, когда объект моих размышлений позвонил сам.
– Кирилл, у меня к тебе просьба! Мне нужен костюм белочки, – заявил Женька, даже не поздоровавшись (я только потом узнал, что это у него манера такая, и он ни с кем не здоровается)
– Костюм кого? – опешил я.
– Белочки. И срочно, в течение часа. Сможешь достать?
– Ты уверен, что тебе нужна именно белочка, а не... – коварно начал интересоваться я.
– Блин, ты что глухой? Достань мне костюм белки, – рявкнул Женька.
– Хорошо, но за это ты примешь участие в показе. Поработаешь моделькой, – не забыл я о личной выгоде.
На том конце телефонной линии минуты две было тихо, а потом послышался тяжёлый вдох:
– Хрен с тобой. Согласен. Тащи костюм.
Я был на квартире Леона ровно через час. Аккуратно разложил на кровати костюм, который принёс и стал свидетелем немой сцены. Женька долго пялился на оранжевое одеяние, а потом с придыханием спросил:
– Это что? – он опасливо взял в руки одну из деталей его будущего туалета.
– Белочка, как ты и просил. Видишь, хвостик какой пушистый, – меня просто разбирал смех.
