Текст книги "Изумруд твоих глаз (СИ)"

Я сидел в кабинете своего дома и мирно работал. Предстояло подготовить документы для нового контракта, он сулил моей фирме баснословные прибыли. Вдруг дверь в кабинет с оглушительным стуком распахнулась. Мне даже не надо было поднимать глаза, чтобы узнать, кто вошёл. В нашей семье есть только один человек, который меня не боится и поэтому может бесцеремонно врываться в святая святых – мой кабинет.

– Солнышко, ты что-то хотел? – я, не отрываясь от ноутбука, продолжал печать. Поверх клавиатуры легли блокнот и ручка. – Это что такое? – заинтересованно поднял глаза на возмутителя спокойствия. Из-под рыжей чёлки на меня глянули изумрудные глаза.

– Папа, тебе предстоит написать мемуары. И начать лучше немедленно, – его тон нетерпелив, и я знаю, что он не потерпит никаких возражений. Тем не менее, всё же пытаюсь возражать:

– Женя, у меня контракт. Работы полно, какие мемуары? И потом, я же не стою одной ногой в могиле, чтобы начать описывать свою жизнь.

– Да не жизнь. Всего лишь историю четырёхлетней давности. Ты же знаешь многое из того, что не знаем мы, – он пристально смотрит на меня, я всё ещё пытаюсь возражать:

– Солнышко, – с лёгкой руки моего младшего сына у нас все зовут его именно так. – Давай ты придёшь ко мне с этим завтра? Контракт...

– Хочешь истерику? – он удивлённо посмотрел на меня. – Сейчас исполню.

Только не это, но остановить его я уже не успел. Вот что-что, а истерики в его исполнении всегда были виртуозными. Уже через две минуты на его крики прибежали моя жена и Леон.

– Захар, что ты натворил? Почему у мальчика истерика? – жена смотрела на меня укоризненным взглядом. Ну, вот я ещё и виноват остался.

– Папа, ты зачем довёл моё солнышко до такого состояния? Как тебе не стыдно! – Леон держал Женьку в своих объятиях, нежно гладя по голове, а он из-за плеча моего сына подмигнул мне и показал язык. Вот ведь проходимец.

Вы можете задать вопрос, почему я, Захар Ковров, прощаю какому-то маленькому недоноску все шалости? Ответ будет прост и банален: в один прекрасный момент он спас мою семью. А я умею быть благодарным. Да и, кроме того, когда-то мне придётся уйти на покой, а это значит назначить нового главу компании. Так вот, никто кроме него ей руководить не сможет. У него есть всё: хватка, воля и железный характер. Иногда мне возражают и говорят, что у меня два сына. Я и не отрицаю. Люблю и горжусь своими мальчиками. Старший работает со мной и как бухгалтеру ему нет равных, но руководить он просто-напросто не сможет, второй мой сын не интересуется ничем, кроме медицины. А Женька – это то, что нужно. Хваткий, вёрткий, идеальный руководитель. А самое главное, он умеет принимать нестандартные решения. Но даже это не столь важно, я знаю, что он настолько любит моего младшего сына, что скорее умрёт, чем причинит ему боль. Впрочем, один раз он это уже попытался сделать. Хотя, давайте обо всём по порядку. А вся история началась, когда Леон привёз из своей поездки в провинцию мальчика с самым несносным характером на свете...

Глава 1

Леон.

Я смотрел на парня, который сидел в автобусе у окна и нервно грыз ногти. Дурацкая привычка, меня нелегко вывести из себя, но это меня реально бесит.

– Может, хватит снабжать свой организм микробами? – я покосился на него.

– Не нравится, не смотри! – Женька тут же принял позу бойцовского ежика, выпустив иголки. Не дождавшись от меня ответной реакции, снова уставился в окно.

Я его понимал. Приходилось довериться абсолютно незнакомому человеку, уехать из привычной обстановки. Мне очень хотелось прижать его к себе и погладить по всклокоченным рыжим волосам. Останавливало то, что я прекрасно знал, за такие вольности можно получить в нос.

– Солнышко, не переживай, всё будет хорошо, – сделал я попытку приободрить его и тут же нарвался.

– Не зови меня так! – его глаза опять сверкнули гневом. Я заметил странную вещь: когда Женька относительно спокоен, его глаза становятся тусклого болотного цвета, но стоит только ему разозлиться... Из-под рыжей чёлки начинают сверкать два ярко-зелёных изумруда. Наверное, поэтому уже второй день специально вывожу его из себя.

– Как так? – лукаво покосился на него.

– Солнышко. Тьфу, какая-то гомосятская кличка. А я натурал, – выпалил он на одном дыхании.

Пожимаю плечами:

– Ты натурал, а я то нет, – вижу, как Женька выпрямился в кресле и повернул голову ко мне.

– Как это нет?

– А вот так! Я стопроцентный гей! – мне, если честно, интересно, как он это воспримет. Автобус полупустой, ближайшие пассажиры сидели от нас далеко, поэтому мы никого не шокировали своим разговором.

– Так... – протянул он. – Всё с вами ясно, дяденька-альтруист. Я знал, что просто так ничего не делается. Но учти, я под тебя не лягу. Ясно?

– Да не дёргайся ты. Не буду я тебя соблазнять, ты не в моём вкусе, – нагло вру. И соблазнять буду, и нравится он мне до зубовного скрежета. Вот только ему об этом знать совсем не обязательно.

– Почему?

– Что почему? Соблазнять не буду? Или почему ты не в моём вкусе? – я улыбнулся.

– Да нет! Почему ты сейчас врёшь? – вот это номер, такого вопроса я от него не ожидал.

– С чего ты решил, что я вру?

Он цинично улыбнулся, и отвечать не стал. А мальчик не так прост, как кажется. С ним нужно держать ухо востро.

– А скажи-ка мне, господин натурал. На кой хер вы тогда к лапусику приставали?

– К ванильке? – переспросил он и пожал плечами. – Родьку позлить хотелось. А так бы ничего я ему не сделал.

Разговор заглох сам собой, и мы промолчали всю оставшуюся дорогу до Москвы.

Щёлковский автовокзал встретил нас привычной суетой и мельтешением. В принципе, до моего дома можно было доехать и на метро, но я взял такси. Не хотелось таскаться с сумками. Пожалел об этом поступке практически сразу. Московские пробки – это нечто. Вместо тридцати минут на метро, добирались полтора часа. Поэтому порог моего скромного жилища переступили уже поздним вечером.

Комната для Женьки была готова, постаралась моя домработница. Я проводил его сразу туда. Включил свет. Комната была небольшая, но очень светлая, выдержанная в нежно зелёных тонах. Не знаю почему, но мне показалось, что Женька должен любить зелёный цвет. Достаточно широкая кровать, стол со стоящим на нём компьютером, шкаф-купе с большим зеркалом посередине и книжные полки.

– Устраивает? – я почему-то волновался.

– Вполне. Вот только одна деталь. Врежь сюда замок. – он ткнул пальцем в дверь.

– Это ещё зачем?

– А я тебе не доверяю, – он ехидно посмотрел на меня. – Ещё чего доброго, изнасилуешь меня ночью, спящего.

– Больно надо, – секунду подумал, оскорбиться на его слова или нет? – Ничего с твоей тощей задницей не случится. А дверь я портить не буду. Располагайся, ванна прямо по коридору, туалет рядом. Через час жду тебя в кухне, ужинать будем.

Ровно через час Женька сидел напротив меня и лениво ковырял вилкой в тарелке. Обидно, блин! Я вообще-то хорошо готовлю, а тут такое неуважение к моему труду.

– Что, не вкусно?

– А? – солнышко вынырнул из своей задумчивости.

– Я спрашиваю, неужели настолько невкусно? – кивнул головой на почти нетронутую еду.

– Да нет. Вкусно. А когда я смогу маму увидеть?

Вот ведь! Я бесчувственный болван. Он же переживает.

– Завтра вечером, солнышко. Я тебя провожу. А с утра пробежим по магазинам. Купим всё, что нужно для школы. Я позвонил папе, тебя возьмут в гимназию, где учились мы с братом.

– А папа у нас директор гимназии? – он приподнял одну бровь и наконец-то принялся за еду.

– Папа у нас главный спонсор. А так, – я пожал плечами, – самый обычный олигарх. Вы ещё познакомитесь.

И думаю, даже подружитесь.

– А если я расскажу папе олигарху, что его сын на мальчиках специализируется? – Женька довольно гаденько улыбнулся.

– Да запросто! Нового ничего он не узнает! – Я веселился в душе, глядя на его разочарование. Он же уже прикинул, как будет меня шантажировать. А тут такой облом.

Минут через пять Женька отодвинул пустую тарелку и посмотрел на меня осоловевшим взглядом. Я видел, что он борется со сном.

– Топай спать. Если боишься, можешь дверь с той стороны стулом подпереть, – я собрал тарелки и отправился мыть посуду.

Услышал, как он скрылся в комнате, а ещё через секунду о дверь демонстративно громко ударился стул. Почти домыл посуду, когда услышал тихую трель телефона.

– Привет, сынок! Я выполнил твою просьбу. Мальчика примут. Только проводишь его к директору сам. И ещё... Предупреждаю тебя сразу, я проверю всю подноготную твоего протеже, – в голосе отца появился металл.

– Пап, разве я возражаю? Нечего на меня голосом давить, – вошёл в свою спальню и грохнулся на кровать.

В трубке послышался лёгкий смешок:

– Это я не давил, только разминался. Рад, что ты понимаешь. Мама тебе привет передаёт. Просит, чтобы ты с мальчиком к нам приехал.

– Ладно, в воскресенье. Пока, – бросил трубку на прикроватную тумбочку, обнял подушку и уже через секунду спал мирным сном. Завтра будет безумный день.

Глава 2

Евгений.

Я проснулся от дикого грохота, производимого упавшим стулом. Сел и сфокусировал взгляд на двери, из-за которой торчала стриженая голова Леона.

– Да, хиленькая защита, – ехидно проговорил он. – Я уже жалею, что предложил. Один толчок и стульчик на полу.

– Ничего, – я потянулся и сел. – Зато такой шум. Теперь могу быть уверен, что врасплох ты меня не застанешь. Ладно, какая программа у нас на сегодня? И кстати, который час?

– Девять утра. И я подумал, может, мы сначала в больницу к твоей маме съездим, а уж потом по магазинам? – Леон победно ухмыльнулся, увидев радость на моём лице. А мне в данный момент было пофиг. Я волнуюсь за маму и скоро её увижу.

Завтрак затолкал в себя с невероятной скоростью, если честно, даже не понял, что ем. Леон неодобрительно покачал головой.

– Солнышко, я тебе как врач говорю, пищу надо пережёвывать, а то язву заработаешь.

– Плевать, – я беспечно махнул рукой. – Поехали быстрей.

Оказавшись в подземном гараже и увидев его навороченный джип, я вдруг осознал, что парень не врал, когда рассказывал о богатстве своей семьи и говорил, что его отец олигарх.

– Залезай, – он открыл мне дверь переднего пассажирского сидения. Прежде чем усесться, я с трепетом погладил кожаное сидение. Люблю машины. Это моя страсть. Видимо у меня было настолько глупое выражение лица, что Леон, не выдержав, заржал.

– Хватит молиться, садись быстрей!

Всю дорогу я внимательно присматривался к своему водителю. Он не был похож на «золотую молодёжь». Не было в нём ни презрения, ни снобизма. Обыкновенный молодой парень. Весёлый зубоскал, с которым приятно и легко общаться.

– Почему ты такой? – я со всё более возрастающим интересом смотрел на него.

– Какой? – в его голубых глазах заплясали насмешливые искорки.

– Нетипичный! Для сына олигарха.

Его губы сжались в одну тонкую линию, веселье из глаз ушло, а на его место стала заползать злость.

– Женя, почему ты считаешь козлиное поведение зажравшихся папиных сынков обычным, а моё нет?

– От них всегда знаешь что ждать, это просто и понятно. А ты не понятен. И это пугает. – Я пожал плечами. Не умею объяснять.

– Хочешь сказать, что тебя пугает обычное ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ поведение? – он выделил голосом человеческое, и с недоумением покосился на меня.

Предпочёл ему не отвечать. Я был сыном обычной провинциальной медсестры. Не было у меня ни дорогих шмоток, ни крутых автомобилей. И деликатесы только по большим праздникам. А он меня с утра, на простой завтрак, бутербродами с икрой кормил. И вот этот человек цинично учит меня тому, что такое человеческое поведение. Что я мог ему сказать? Что мне всегда своё превосходство приходилось доказывать кулаками? Только так я мог заставить окружающих себя уважать.

– Бояться, ты заставил их бояться, а не уважать. Уважать можно за что-то. Силу боятся, – видимо, я размышлял вслух. Есть у меня такая черта.

Подъехав к больнице и выйдя из машины, Леон потащил меня к служебному входу. Все, кто попадался нам на встречу, приветливо махали ему рукой. Кажется, его в больнице любят.

– Держи, надевай, – он сунул мне в руки белый халат и повёл по коридору к последней палате. – Проходи, только тихо.

Мама лежала на белых простынях и сама была такая же белая. Я поразился, насколько же она у меня худенькая. Раньше я этого не замечал, а теперь, держа тоненькую руку в своей огромной лапище и смотря на почти прозрачную кожу, мне хотелось плакать. Наверное, если бы я был один, то разревелся, не сдерживая себя. Но рядом стоял Леон, а плакать при нём я не буду ни за что в жизни.

– Леон, как ты думаешь, она поправится? – увидев, как парень сглотнул и выдавил из себя:

– Я не знаю, – моё сердце ухнуло вниз. Так хотелось, чтобы он сказал, что обязательно поправится. Сам не знаю почему, но я верил ему. Мне казалось, что будет именно так, как он скажет. А от его тихого голоса по коже пополз мороз.

– Лёнечка, мальчик, ты здесь? – услышал я голос с порога и поначалу не понял, к кому обратился вошедший старичок.

– Лёнечка? – недоумённо посмотрел на Леона.

– Ну, зовут меня на самом деле Леонид и что? – ага, значит, мы своё имя терпеть не можем. Появился шанс отучить его называть меня солнышком.

Старичок-профессор с недоумением посмотрел на нас и продолжил.

– Мы наконец-то выяснили, что с пациенткой, – я напрягся. – Это очень любопытно, но, похоже, её последние полгода систематически травили. Яд накапливался в организме постепенно и когда его концентрация превысила все разумные пределы, женщина впала в кому.

– Противоядие? – увидел, как у Леона побледнели губы, у меня же так сжало горло, что я даже не смог говорить.

– Его нет. Мне жаль. Но ей осталось дня два. Не больше.

Палата медленно завращалась у меня перед глазами:

– Женька – солнышко, нет! – это было последнее, что я услышал.

Сознание возвращалось медленно. Нежно зелёные стены, мягкая кровать. Леон, сидящий рядом со мной. Похоже, я у него дома.

– Мама, – резко поднялся, а парень отвёл глаза.

– Мне жаль, Жень. Очень жаль.

– Когда? – это единственное слово, на которое у меня хватило сил.

– Вчера вечером, – я недоумённо посмотрел на него. – Ты проспал целые сутки. Я вколол тебе снотворное.

– Ты гад! Я бы мог побыть это время с ней. Не прощу тебя.

Одиночество постепенно захлёстывало меня. Один, я теперь один в целом мире. Полагаться больше не на кого.

– Ты не один, – кажется, я опять начал думать вслух. – У тебя есть я!

В дверях стоял Родька и пристально смотрел на меня.

– И я! И я! – раздался звонкий голос и из-за Родьки выглянул ванилька.

Всё правильно: где Родька, там и Олег, и наоборот. Невольно улыбнулся, но нестерпимо захотелось плакать.

– Женечка, Женечка, – Олег забрался на кровать и положил мою голову к себе на колени. – Ты поплачь. Тебе легче будет.

– А ну, брысь отсюда! – это он уже Родиону с Леоном. – Поплачь.

– Спасибо тебе, ванилька, – от слёз действительно стало легче.

Олег посмотрел на меня:

– Что будешь делать?

– Домой вернусь. Здесь меня уже ничего не держит.

– Я бы на твоём месте не торопился, – Леон остановился в дверях.– Я бы, например, очень хотел узнать, кто, и главное, за что, убил твою мать.

Глава 3

Леон.

Моя кухня напоминала штаб-квартиру детективного агентства. Мы дружно пытались решить, что нам делать дальше.

– А стоит ли самим превращаться в детективов? Если человек один раз пошёл на убийство, то гарантии, что он не сделает этого второй раз, у нас просто нет, –Родька был до зубовного скрежета прагматичным.

– Трусишь? – тут же не преминул поддеть его Женька.

– Причём тут трусость? – Родион пожал плечами. – Есть такое понятие, как элементарная осторожность. В каждом деле нужны профессионалы. А мы не знаем, с какого конца начать.

– Тут всё просто,– Олег всё время разговора что-то писал в блокноте, но на последних словах своего парня встрепенулся. – Первое, Леон должен позвонить дяде Захару и попросить его узнать всё, что сможет, о Женькиной маме. Второе, нам нужно вернуться домой, поскольку твой профессор, Леон, сказал, что Женину маму травили уже полгода, а в Москве она пробыла только сутки. Значит, убийца живёт в нашем городе. И третье, пока ждём известий от твоего отца, – Олег, прищурившись, посмотрел на меня, – нужно перелопатить все документы, которые есть у Женьки дома, вдруг там что-то интересное.

Мы потрясённо уставились на мелкого, а он, засмущавшись, захлопнул блокнот.

– Что пялитесь? Я всего лишь, в отличие от вас, мыслю логически.

– Ванилька прав. Умней мы всё равно ничего придумать не сможем. И, я так понимаю, вы собрались мне помогать? – Женька обвёл нас тяжёлым взглядом.

– Ты в этом до сих пор сомневаешься? – Родион удивлённо посмотрел на брата.

– Просто... – солнышко хотел что-то сказать, но видимо передумал. – Хотя, это не важно.

Я смотрел на него слегка удивлённо. Узнав о том, что мы ему поможем, он даже не счёл нужным сказать элементарное спасибо. Мне, конечно, похер на его благодарность, но всё-таки...

Женька решительно поднялся со своего места:

– Звони отцу, – бросил он мне. – И поехали на вокзал.

– Нет, Женя, – я встал напротив него. – Мы не можем сейчас уехать. Ты забыл об одном важном деле.

– Каком? – он сразу нахохлился.

– Похороны, – одного слова было достаточно, чтобы он сильно побледнел. – Нам надо распорядиться насчёт похорон. Так что уехать мы сможем не раньше, чем через неделю. А вы, – я ткнул пальцем в Олега и Родьку, – езжайте и ждите нас дома.

– Почему так долго. Целая неделя, – Женька тусклыми глазами посмотрел на меня.

– Жень, а ты сам подумай. Это убийство. Значит, будет вскрытие, а оно так быстро не делается. И ещё, я тебе сразу не сказал, но завтра тебя ждёт следователь. Он хочет с тобой побеседовать.

Родьку с Олегом я проводил на вокзал и вручил им ключи от Женькиной квартиры.

– Просмотрите там все документы, чтобы время зря не терять, пока нас ждёте.

Мальчишки переглянулись, дружно улыбнулись и закивали. Я добродушно посмотрел на них и погрозил пальцем.

– Знаю я, что у вас на уме. Но нечего устраивать там траходром.

– Как ты мог такое подумать? – Олег сделал абсолютно невинные глаза. – Мы бы никогда себе такого не позволили. Правда, Родя?

– Конечно, не позволили, – они обменялись понимающими улыбками, а я им слегка позавидовал.

Любовь, твою мать! Самое прекрасное чувство на земле.

Вернувшись с автовокзала, нашёл Женьку в его комнате. Он сидел на кровати, прислонившись к стене. Я посмотрел на него и хотел выйти, не побеспокоив.

– Лёня, – он остановил меня. – Зачем ты помогаешь мне? Я могу понять Родьку. Всё-таки он мой брат. Голос крови и всё такое. Олега понимаю, он за Родькой в огонь и в воду. А ты? Зачем всё это тебе?

– Я же тебе уже сказал, что я альтруист, – пожал плечами. – Люблю я людям помогать.

– Вот только не надо сказок про добро, которое спасёт мир. Я уже большой мальчик и давно в них не верю, – на его тонких губах заиграла саркастическая улыбка, от чего лицо сразу сделалось неприятным.

– А сам ты, как думаешь, зачем я тебе помогаю?

– Трахнуть меня хочешь. Это же и ежу понятно. Думаешь, я твоих похотливых взглядов не замечаю? – от его слов я просто потерял дар речи. – Вот только... Мне действительно нужна твоя помощь, а обязанным я быть не привык. Так что давай заключим сделку. Поможешь мне найти убийцу и разобраться с ним и делай с моим телом, что хочешь. Сопротивляться не буду. А ты, наконец, осуществишь свою голубую мечту о моей заднице.

Холодно-циничная улыбка не сходила с его лица во время всего его недолгого монолога, а внутри меня стал закипать гнев, пополам с жалостью. Я резко подошёл к нему и со всего размаху дал по губам. Так что на них выступила капля крови. Я оперся руками о стену по обеим сторонам от его головы и рявкнул:

– Смотри мне в глаза, – кажется, он испугался, но теперь уже мне было всё равно. – Ты, маленький циничный пошляк, запомни! Нельзя всех людей судить по себе и считать мерзавцами, не способными на бескорыстную помощь! Люди, они все разные, и как тебе не тяжело это принять, есть ещё те, кто может помочь просто так. Просто потому что у тебя беда, и ты нуждаешься в помощи. И если ты ещё хоть раз сморозишь глупость, клянусь, возьму ремень и выпорю тебя. А насчёт хочу... Спорить не буду, хочу! Но я, мой милый, подожду, когда ты сам придёшь ко мне. Сам, по собственному желанию, а не потому, что заключил чёртову сделку.

Я наклонился так, что мои губы почти касались его. Осторожно слизнул капельку крови застывшую в уголке его губ, ощутив металлический привкус. Его глаза тут же вспыхнули, и он со всей силой отпихнул меня от себя.

– Долго ждать придётся! – на меня струился ничем не прикрытый гнев.

– Ничего, – я усмехнулся. – Я терпеливый.

Глава 4

Евгений.

Уёбок дебилоидный! Он посмел меня ударить. Моя месть будет страшной. Правда, я ещё не смог придумать, какой именно. А пока ссориться с ним не в моих интересах. Метания по комнате в порыве злости немного помогли отвлечься. Но когда напряжение спало, я опять забрался на кровать и обнялся с подушкой.

Мама, но почему? Почему ты меня бросила? Нет, я не прав. Она не бросала меня. Просто на земле есть какой-то урод, который лишил меня семьи. И я обязан найти его и наказать. Обязан. Поэтому не буду пока ссориться с Леоном. Он мне нужен, без него, его денег и связей я просто не справлюсь. Так что я постараюсь стать милым и очень воспитанным. Было ли мне стыдно, что я собираюсь использовать Леона в своих интересах? Нет, не было.

Я, как Макиавелли, придерживался мнения, что для достижения цели все средства хороши.

– Ужинать пойдёшь? Или будешь сидеть тут и проклинать мир за его жестокость? – Леон печально посмотрел на меня, а я мило улыбнулся.

– Пойду. Есть хочется, – парень насторожился. Блин. Не стоит переигрывать. – А что на ужин?

– Овсянка, сэр! – усмехнулся Леон.

– Ненавижу овсянку, – скривился я. – А мясо в этом доме дают? Или ты, как врач, считаешь, что холестерин вреден для здоровья?

– Ха, – Лёнька пошёл на кухню, а я отправился следом. – Как врач, я, может быть, так и считаю, но, как мужик, без мяса не могу.

Мы расположились за кухонным столом. Леон поставил передо мной тарелку с жареной картошкой и стейком. Я даже не успел притронуться к этому гастрономическому великолепию, когда зазвонил телефон.

– Привет, пап! У тебя уже есть новости? – Лёнька включил громкую связь, так что я мог слышать, что говорит его отец.

– Новости есть! Только не знаю, насколько они вам понравятся. Мальчик с тобой? Он слышит меня?

– Да, слышит! – Леон положил трубку на стол.

– Здравствуйте, Женя! – поздоровался со мной мужчина.

– Добрый вечер! – всё-таки я могу быть вежливым, когда захочу.

– Скажи мне, у тебя действительно нет никаких родственников кроме мамы? – голос с той стороны нёс в себе нотки неподдельной заинтересованности. – Ни бабушек, ни дедушек?

– Может и есть, – я пожал плечами, забыв, что мужчина меня не может видеть. – Но я с ними не знаком. А когда спрашивал у мамы, она предпочитала отшучиваться. Говорила, что аист не донёс её до места назначения, и поэтому у неё кроме меня никого нет. А почему вы спрашиваете?

– Просто, – отец Леона чуть помедлил, как будто подыскивая слова. – Похоже, Елена Титова появилась на нашей планете ниоткуда, в возрасте шестнадцати лет. А до этого времени такого человека просто не существовало.

– Но ведь это невозможно! – я сорвался на крик.

– Не кричи, мальчик! – в голосе мужчины прорезалась сталь. Ого! Яблоко от яблоньки! Я уже слышал такие же командные нотки у Леона, когда он меня отчитывал. – Я без тебя знаю, что такого просто не может быть. Моя служба безопасности будет искать новые сведения. А пока мой вам совет, ни во что не вмешивайтесь. Похоже, в этом деле не всё так просто. Ты меня слышишь, сын?

– Да, папа. Мы сделаем так как ты скажешь. Правда, солнышко? – Леон бросил на меня предостерегающий взгляд.

– Правда, Лёнечка, – сахарно-приторным голосом ответил я, и услышал, как в трубке хмыкнули.

– Леон, я не ослышался? Ты кому-то разрешаешь называть себя Лёнечкой? Как интересно... – протянул мужчина.

– Папа, а можно без комментариев и сарказма? – напрягся Леон.

– О! Всё настолько далеко зашло? На свадьбу не забудь пригласить, – хохотнул Захар Петрович, вроде бы, насколько я помню, Лёнькиного отца звали именно так.

– Папа, хватит прикалываться. Мы ждём от тебя известий. Пока.

– Насчёт свадьбы – это он о чём? – я заинтересованно посмотрел на парня и увидел, как он покраснел.

– Да так. Это наше семейное. Тебе не интересно будет, – а вот тут он не прав. Я обожаю чужие тайны, обладание ими даёт ощущение власти над людьми. Власти, от которой временами срывает крышу. Только больше мы в этот вечер о тайнах не говорили. Леон рассказывал мне про больницу, я ему про школу. В общем, закончили день в тёплой дружеской атмосфере, как два старых приятеля...

– Элин, ты зря сюда приехала. Ведь прекрасно знаешь, что отец не хочет видеть ни тебя – шлюху, ни твоего ублюдка, – мужчина с рыжими, как у меня, волосами, брезгливо смотрит на мою мать, а я тут же бросаюсь на её защиту. Да как он посмел с ней так разговаривать?! Бью его ногой под коленкой. По себе знаю, боль от этого адская.