Текст книги "Изумруд твоих глаз (СИ)"

Автор книги: Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Хорошо, ванилька, я подожду, – если честно, мне очень не хотелось оставаться сегодня одному.

Знакомая с детства квартира встретила меня тишиной и пустотой. Вроде бы всё здесь было знакомо и привычно, но всё равно что-то было не так. Тишина угнетала. Я прошёл на кухню и залез в маленький навесной шкафчик. Я точно знал, что у мамы там хранится коньяк.

Когда пришёл Олег, во мне уже плескалось грамм сто пятьдесят благородного напитка. На душе было мерзко. Хотелось свернуться клубком и завыть.

– Пить будешь? – спросил я у ванильки. Он только отрицательно покачал головой.

– Хотя, сок буду. Если есть, конечно.

– У меня как в Греции – всё есть. Леон постарался.

– Жень, – Олег принял из моих рук стакан с апельсиновым соком. – А что у тебя с Леоном?

– А что может быть у меня с Леоном. – Я недоумённо воззрился на парня. – Мы знакомы без году неделя.

– Ну и что? – Олег хитро посмотрел на меня. – Нам с Родей хватило всего трёх дней, чтобы крышу унесло.

– То вам... – протянул я. – Хотя, вам до нас далеко. Я вообще за него замуж выхожу.

– Это как? – сказать, что Олег был потрясён – это значит, ничего не сказать.

– А вот так, – я обрисовал ванильке ситуацию с моим замужеством. Он хитро улыбнулся и, сверкнув синими глазищами, спросил:

– А зачем тебе котёнок?

Я рассмеялся:

– Научу писать Лёньке в тапки. Пусть его достаёт.

– А сам не можешь? – на лице Олега появилось недоумение. Я опрокинул в себя ещё одну рюмку коньяка и хохотнул.

– Что не могу? Писать Лёньке в тапки? Ну, знаешь, ванилька. Я человек эксцентричный, но не до такой же степени.

– Дурак, – Олег треснул меня по плечу и звонко рассмеялся. – Я спрашиваю, сам доставать не можешь? Обязательно в это дело втравливать несчастное животное?

Я только улыбнулся. Сам не заметил, как угомонил весь коньяк, который был в бутылке. Олег осторожно транспортировал меня до кровати и, сбросив на неё, проговорил.

– Дурак ты, Женька. Леон тебя любит, а ты из себя красну девицу изображаешь. Хотя, я же вижу, как горят твои глаза, когда ты о нём говоришь. Может лучше расслабиться и получить удовольствие?

– Да ни в жизнь, – я свернулся на постели клубком. – Пусть мучается.

– Эх, Женька, Женька... – Олег накрыл меня одеялом. – Как бы не случилось так, что мучиться будешь только ты.

Эти слова были последним, что уловило моё угасающее сознание.

Глава 11

Леон.

Оставив Женьку в его квартире, поехал в сторону Москвы. Мне нужно было о многом подумать. Это даже хорошо, что солнышко не поехал со мной. Будет время поразмышлять. Вот например: зачем я вообще согласился на эту авантюру с браком? Оно мне надо? Хотя, кому я вру? Ради Женьки я на многое готов. Нравится он мне до зубовного скрежета. Самое главное, это рыжее чудовище, по-моему, прекрасно об этом догадывается и пользуется напропалую. Я ведь никогда и никому не позволял звать себя Лёнечкой, только родителям в подгузниковом детстве, да и то, потому что говорить не умел. А Женька зовёт меня именно так, и мне нравится.

На въезде в Москву увидел зоомагазин и вспомнил, что обещал купить котёнка. Если честно, до сих пор не знаю, зачем он ему. Ну, не вяжутся у меня как-то Женька и любовь к животным. Тем более к котятам. Я бы понял, если бы он мне тарантула заказал или гюрзу. Тем не менее, хожу по залу и присматриваюсь к пушистым комкам. Миленькие. И вдруг... На меня смотрят изумрудные глаза на наглой рыжей мордочке. О! Да это то, что нужно.

Пробивая чек продавщица как-то странно на меня посмотрела, а потом не выдержав сказала:

– Вы знаете, нам его уже четыре раза возвращали. И всегда со словами: «Заберите это маленькое чудовище!» Я бы на вашем месте не рисковала. У нас полно других очень милых пушистиков, – девушка мне приветливо улыбнулась, я подарил ей улыбку в ответ.

– Маленькое чудовище, говорите? Тогда это действительно то, что надо.

Спустя час мы с рыжим комком в переноске, которую я тоже купил по случаю, поднимались в мою квартиру.

Я уже было полез за ключами, но заметил, что дверь открыта. Нет, это дежа вю. Вошёл в квартиру и на мне тут же повис Генка. Точно дежа вю!

– Ты что тут делаешь? Или с первого раза не понял? Я не хочу тебя больше видеть,– я прошёл на кухню и, поставив переноску на стол, выпустил котёнка. Тот тут же поскакал осматриваться в квартире. Любопытная бестия.

– Леончик, – сладко проворковали у меня над ухом. Тьфу, про Генку-то я совсем забыл.

– Что тебе? – Недобро посмотрел в его сторону. Он подошёл и потёрся об меня, а затем нежненько так поцеловал.

Что я могу сказать в своё оправдание? У меня слишком давно никого не было. А Генка – это Генка. Мы прожили вместе довольно долго, и он меня слишком хорошо знал. Короче, на поцелуй я ответил, мало того, перехватил инициативу. Генка, недолго думая, запрыгнул на меня и обвил мои бёдра ногами, а шею руками.

– Лёнечка, – прошептал он мне в губы. – Я знал, что ты вернёшься ко мне.

Он снова потянулся к моим губам, как вдруг...

– ААААААААА! – я и не знал, что Геннадий умеет кричать с такой оглушительной силой. Он спрыгнул с меня и начал крутиться вокруг собственной оси, а на меня от увиденного напал дикий ржач.

Рыжая бестия висела вцепившись когтями и, по-моему, зубами в Генкину задницу. И судя по всему отцепляться, не собиралась.

– Сними его с меня! Сними! – орал мой бывший любовник, а я вместо того чтобы помочь ему продолжал хохотать. – Идиот! Придурок! Хватит ржать! Больно же!

Я осторожно подхватил маленькое тельце и отодрал от Генки.

– Дай его сюда! Я утоплю – это маленькое чудовище! – А котёнок тем временем, свернулся клубочком на моих руках и замурлыкал, закрыв свои зелёные глазки. Весь его вид говорил о том, что он собой несказанно доволен.

– Ген, заканчивай вопить. Ну, подумаешь, на какое-то время твоя пятая точка потеряла товарный вид. Ничего страшного. Помажешь пару раз йодом или зелёнкой и всё пройдёт. – Я погладил рыжую шёрстку и получил новую порцию мурлыканья. – Кстати, а каким образом ты вот уже второй раз попадаешь в мою квартиру? Насколько помню, ключи я тебе не давал.

– Просто, Леончик, ты такой рассеянный, что вот уже второй раз забываешь закрыть дверь. – Генка подошёл ко мне и попытался поцеловать. Котёнок тут же выгнул спину и зашипел на него.

– Смотри ты, как удачно. Я два раза забыл закрыть дверь и оба раза ты тут как тут. – Я насмешливо посмотрел на Генку. Моё возбуждение схлынуло так же внезапно, как и появилось. Поэтому я мог мыслить здраво. – Странное совпадение, не находишь?

В это время на столе завибрировал мобильный телефон. Генка потянулся к нему, но я оказался проворнее. Быстро нажал кнопку, принял вызов и включил громкую связь.

– Генка, как там твои дела? – зажурчала мужская речь из телефонной трубки. – Этот лох ещё не вернулся? Ты нашёл, что искал?

– К сожалению, вам не повезло, – я насмешливо смотрел на Генку, но разговаривал с его телефонным собеседником. – И этот лох уже дома.

В трубке тут же послышались короткие гудки.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – я пристально смотрел на человека, которого когда-то, как мне казалось, любил. Нет, ну как я мог быть настолько слепым?

– Что именно? – Геннадий достал пачку сигарет, и демонстративно усевшись за стол, закурил.

Я выдернул сигарету из его рук.

– Прости, но у меня не курят. А узнать бы я хотел, что ты искал в моей квартире? И на твоём месте я бы начал говорить немедленно, пока я не вызвал полицию.

– Не надо полиции! – Генка явно испугался. – Мне просто нужны деньги. Очень нужны. А у тебя всегда были наличные. А теперь почему-то нет.

– Я теперь предпочитаю банковскую карточку, – пожал плечами. – Ладно, ради былых чувств полицию вызывать не буду, а ты выметайся отсюда. Живо.

Генка подхватил свою куртку и выпорхнул за дверь, вздохнув с явным облегчением. Я тогда, дурак подумал, что это от того, что я его властям не сдал. Как показало будущее, я ошибался.

– Ну вот, мой милый, – я в очередной раз погладил котёнка и почесал его за ушком. Малыш сладко зевнул. – Придётся нам с тобой в срочном порядке менять замки.

– Мяу, – ответили мне.

Глава 12

Евгений.

Я с большим трудом продрал глаза, налицо было состояние тяжёлого похмелья. Спрашивается, на кой хрен вчера так напился? Потянулся и вдруг понял, что лежу на разобранной кровати и в одних трусах. Вчера я, конечно, был пьяный, но точно помню, что когда Олег сбрасывал мою тушку на кровать, был в джинсах и рубашке. В них же и заснул. С кухни шёл умопомрачительный запах кофе и раздражающий запах еды. Так, если я не лунатик и во сне не испытываю безудержную страсть к готовке, то в моей квартире кто-то есть. Встав и натянув джинсы, выполз на кухню. Лёня сидел за столом и пил кофе с усмешкой, глядя на мой помятый вид.

– Доброе утро, алкоголик. Что, головка болит? – я ничего не ответил, но, тем не менее, схватил таблетку аспирина и стакан воды, которые стояли на столе. – Кофе будешь?

– Буду, – буркнул я.

– А завтракать? – прислушался к себе и понял, что мой многострадальный желудок от завтрака отказывается категорически.

– Жрать не буду, – скривился я. – Ты когда приехал?

– Ночью, – Леон насмешливо смотрел на меня. – И я не жалею, что приехал. Узнал много нового. Ты такой разговорчивый, когда выпьешь. Рассказал мне много нового и интересного.

– Это когда же я успел? Вроде бы всю ночь проспал, – подозрительно покосился на Лёньку и влил в себя первый глоток кофе. Прислушался к своему организму, вроде бы позывов бежать в туалет и обниматься с фаянсовым другом не наблюдалось. Это позволило мне ненадолго расслабиться. – Блевать не тянет, и это уже хорошо, – прошептал я, но Лёнька меня услышал.

– Так тебе нечем. Ты полночи с унитазом обнимался. Можно сказать, всю душу ему излил, – глаза Леона просто искрились весельем. Мама дорогая! Похоже, вчера был совсем в неадеквате. Ни хрена не помню. Будем надеяться, что ничего лишнего не сболтнул.

– И что я такого рассказал? – небрежно бросаю я, делая вид, что мне не интересно. На самом деле любопытство раздирает меня изнутри. – Что нового ты узнал?

– Например, – Леон делает вид, что вспоминает, – что я козёл, мудак, дебил.

– Ха, и что же в этом нового, сто раз ведь говорил.

– И что у меня самые красивые глаза и улыбка на свете.

После этого заявления чуть не поперхнулся кофе. Я что такую чушь вчера порол? Нет, с алкоголем надо завязывать.

Делаю морду кирпичом и глубокомысленно киваю на его заявление.

– Согласен на счёт глаз, они у тебя действительно красивые, – Лёнька лыбится, видимо от счастья, но я бы был не я, если бы сразу не обломал ему весь кайф от моего предыдущего заявления. – А вот на счёт улыбки это я погорячился. Мне никогда не нравилось, как улыбаются гиены.

Леон зло посмотрел на меня, а я мысленно погладил себя по головке. Вот так-то. Меня смутить невозможно.

– Ты чудовище. У меня очень милая улыбка. Генке нравилось, – он меня что, упоминанием своего бывшего любовника задеть хотел?

– А крокодилам им вечно всякие чебурашки нравятся, – допил кофе, встал и демонстративно потянулся. Грациозненько так... Что-что, а с гибкостью у меня всё в порядке, если надо, на шпагат сесть могу. Краем глаза увидел, каким голодным взором окинул моё тело Леон. Ох, пятой точкой чувствую, доиграюсь. Он меня, в конце концов, изнасилует. Осталось только решить для себя, буду сопротивляться или расслаблюсь и получу удовольствие, как вчера советовал Олег?

– Ладно, я в душ. А ты пока чашечки помой и постельку мою убери, – от такой наглости Лёнька надолго потерял дар речи, и, пока он к нему не вернулся, я поспешил забаррикадироваться в ванной.

Более менее приведя себя в порядок, вышел из душа и отправился на поиски своего гостя, попутно отметив, что посуду он всё же помыл.

Лёнька сидел на диване в зале, а на его коленках, свернувшись в клубок, лежал рыжий комочек. Боги, он всё-таки купил мне котёнка. Я плюхнулся перед ними на пол, прямо на попу и стащил с его колен пушистый комок. Тот зевнул, показав розовый язычок, и уставился на меня зелёными глазками. Всё, сейчас растаю. Я умиленно чмокнул котёнка в нос, попутно заметив, что Лёнька смотрит на меня, открыв рот. Да и плевать, я такой, какой есть, и до безумия люблю кошек.

– Это мне? – я прижал трепещущий комочек к груди. Леон просто кивнул, продолжая смотреть на меня с явственным изумлением. – А как его зовут?

– Я ему имя не давал. Это же твой подарок, ты сам должен придумать.

Ехидно улыбнулся, ещё раз посмотрел на миленькую маленькую мордочку и проворковал:

– Я назову тебя Леоном и буду тебя выгуливать на коротком поводке.

Лёнька обречённо застонал.

– Солнышко, не смей издеваться над ребёнком. Тебе, что мало, что я у тебя на коротком поводке хожу?

– Да шучу. Давай назовём его Лео. Он, как маленький лев, – малыш на моих руках замурлыкал. – Вот, ему понравилось.

– Хорошо. Пусть будет Лео. – Лёнька прыснул. – Тем более он вчера меня от Генки защищал не хуже, чем настоящий лев.

– Так,– я поднялся и с узившимися от злости глазами посмотрел на Леона, – и что у тебя делало это чмо?

– Пыталось ограбить мою квартиру. – Леон беспечно пожал плечами, а потом ехидно промурлыкал, – ревнуешь, солнышко?

Я застыл на месте и отчётливо понял, что действительно ревную. Да так, что внутри больно. Караул! С этим нужно что-то срочно делать.

Глава 13

Евгений.

Сколько бы не прошло времени, я буду ненавидеть и любить этот день одновременно. Холодный пронизывающий ветер пробирал до костей. Холодно снаружи и так же холодно внутри. Я смотрю, как гроб с телом моей матери опускают в промёрзлую землю, и с ужасом понимаю, что это всё. Это конец. Больше уже никогда не услышу её голос, будивший меня по утрам. Не почувствую ласковое прикосновение рук. Одиночество наваливается нестерпимым грузом, грозясь похоронить меня под собой. Я не хочу быть здесь, не хочу. Не хочу видеть, как её не станет совсем. Подставил холодному ветру лицо, слёз нет. Если бы я мог заплакать, было бы намного легче, но я не могу. Боль в сердце затягивается всё в более и более тугой узел. Ко мне постоянно кто-то подходил, выражали соболезнования, а мне хотелось закричать: «Неужели вы не понимаете, что я никого не хочу видеть?!»

Я боюсь одиночества, и в тоже время хочу остаться один. А ещё нужно выдержать дурацкие поминки. Кому они нужны? Но если я не явлюсь, меня осудят. Я просто представляю, как будут шептаться бабульки у подъезда.

– Вот ведь бесчувственный сыночек. Последнюю память матери и то отдать не мог.

– Женечка, – вздрогнул и увидел перед собой мамину подругу. – Женечка, поезжай домой. На тебе лица нет. Поезжай. Я со всем справлюсь сама.

Она смотрела на меня добрыми сочувствующими глазами и даже сама не понимала, насколько я ей благодарен.

– Давай я кого-нибудь попрошу проводить тебя? – я отрицательно помотал головой и нашёл глазами Леона. Он стоял рядом со мной, было видно, что ему нестерпимо хочется обнять меня, но он не решается этого сделать. Дурак! Неужели ты не понимаешь, как нужен мне сейчас?

– Лёня меня проводит и побудет со мной, – тихо прошептал я тёте Зине и снова повернулся к Леону. Он подошёл и, приобняв меня за плечи, повёл к машине. Тепло, от него идёт такое тепло. А оно мне сейчас необходимо. Я замёрз и внутри, и снаружи.

– Я поеду с вами, – нас догоняет Олег. Леон вопросительно посмотрел на меня, а я только кивнул головой, в знак согласия.

– Поедемте в больницу, – никак не могу понять, почему продолжаю говорить шёпотом. – Поедем, навестим Родьку.

– Ты уверен? – Лёнька с беспокойством смотрит на меня.

– Я не хочу сейчас домой. Позже, – машина срывается с места, и уже через пятнадцать минут мы дружно вваливаемся в палату моего брата. Он с недоумением посмотрел на нас.

– Хреново выглядишь, – я окинул взглядом его бледное лицо.

– Спасибо, ты тоже, – он улыбнулся одними уголками губ.

Олег, недолго думая, забрался к Родиону на кровать и положил голову ему на плечо.

– Мы с кладбища. И я замёрз. Погреешь меня? – непосредственность ванильки просто убивала, но глядя на них я почему-то явственно осознал, что жизнь не закончилась, что она продолжается.

Мы просидели у Родьки часа два, болтая ни о чём и обо всём. Уходить не хотелось, было спокойно на душе. Спокойно и светло, и я не хотел, чтобы это чувство заканчивалось.

Разогнала нас медсестра, сказав, что пациенту надо отдыхать, а мы ему мешаем. Пришлось уезжать.

Я открыл дверь квартиры и мне под ноги бросился маленький рыжий комочек, который усиленно мяукал, чем-то возмущаясь. Я упал на коленки рядом с ним и, подхватив, прижал к себе:

– Прости малыш. Мы про тебя забыли. Прости, – это что? Я провёл рукой по щеке и уставился на мокрые пальцы. Я всё-таки плачу. Истерика накрыла меня волной, которая смела все барьеры, стоящие внутри меня. Она была настолько сильной, что я испугался сам себя, но ещё больше испугался Лёнька.

– Солнышко, – он прижал меня к себе. – Солнышко. Успокойся, мой родной. Ну же, успокойся.

Я почувствовал, как меня подхватили на руки и отнесли на диван. Лёнька пытался отодрать меня от себя и усадить, но я всё более судорожно вцеплялся в его шею.

– Женечка, милый, я никуда не денусь от тебя. Отпусти, солнышко.

А я только всхлипывал, сильней мотал головой и крепче держался за него. Я не знал, что будет завтра, но здесь и сейчас он был нужен мне. Жизненно необходим. Мне нужно было тепло и я, как вампир, пытался высосать его из него. Он всё-таки смог отодрать меня от себя, и я протестующе замычал. Почему я не могу говорить? Мне столько нужно сказать ему, а звук не идёт.

– Милый, да ты весь горишь, – Леон коснулся губами моего лба. Так вот почему мне так холодно. Меня знобит.

Дальше всё слилось в сплошной туман. Лёнька перенёс меня на кровать, напоил чем-то гадким. Меня продолжало трясти от холода.

– Спи, – он попытался уйти, но я не дал, просто насильно уложив его рядом с собой, прижимаясь спиной к его груди, несущей такое необходимое тепло. Он обнял меня, и я почувствовал, как его губы целуют меня в макушку.

– Ты же понимаешь, что завтра будет всё так же как и прежде? – просипел я.

– Посмотрим, – тихо шепнул он мне на ухо, обдав горячим дыханием. – Спи.

Я послушался и провалился в сон.

Глава 14

Леон.

Проснулся я один, уже днём, Женьки рядом не было. Прислушался. Из кухни доносился его голос, он, видимо, с кем-то разговаривал по телефону. Я встал, натянул джинсы и направился на звук.

– А я говорю, что не буду его будить. Он почти всю ночь не спал, – я улыбнулся. Надо же, какая трогательная забота.

Выйдя на кухню, застал там Женьку, нагло разговаривающего по моему мобильнику.

– Нет, блин! – просипел он в трубку, видимо горло всё ещё болело. – Мы трахались всю ночь.

Он нажал на отбой и положил телефон на стол.

– С кем разговаривал? – он подскочил на стуле, поскольку сидел спиной к двери и видеть меня не мог, а передвигаюсь я очень тихо, когда захочу.

– С папой твоим, – Женя ехидно посмотрел на меня. – Срочно ты ему понадобился. Велел перезвонить, как только ты задницу от кровати оторвёшь.

Женька сидел на кухне в одних трусах, что вызвало у меня бурю возмущения.

– Я зря, что ли, с тобой всю ночь возился? Чтобы ты с утра ещё больше простыл? А ну, марш в постель! – солнышко на удивление безропотно поднялся и поплюхал в спальню. А вот это что-то новенькое. Послушный Женька. Никак, каверзу какую задумал. Он собирался протиснуться мимо меня, но я его задержал.

– Подожди, дай горло посмотрю, – я взял чайную ложку и склонился над ним. – Так и знал, ангина. Всё, можешь закрывать ротик.

Женька повиновался, мы так и стояли, глядя друг на друга. Он – чуть запрокинув голову вверх, я – склонившись к нему. Пауза слегка затягивалась. Я видел, что Женькины глаза как то странно блестят. Склонился ещё ниже, и почти касаясь его губ прошептал:

– Хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

– Да, – а вот этого я от Женьки никак не ожидал. Это чтобы он сознался в таком желании? Нет, точно что-то задумал. Поэтому на провокацию не поддался.

– А я не буду. Ангина болезнь инфекционная, передающаяся воздушно-капельным путём. Так что прости, но обойдёмся без обмена моих здоровых микробов на твои больные.

Мне показалось, или в его изумрудных глазах на миг промелькнуло разочарование? Видимо, показалось, потому что через секунду он в присущей ему саркастической манере вещал, топая в спальню:

– Трус ты, Лёнька. Такой шанс упустил. Стоял я перед тобой весь такой нежный и податливый. А ты микробов испугался, – он забрался под одеяло и улёгся, закрывая глаза – слабость всё-таки давала о себе знать. Я пристально смотрел на него, почему-то у меня действительно такое чувство, что я упустил предоставленный мне шанс? И что-то внутри меня говорило о том, что другой мне предоставят ой как не скоро.

Из раздумий меня выдернул мобильник, призывно прыгающий по столу. Так вот почему я не слышал звонка отца. Он у меня на виброрежиме стоит. Включил громкую связь и направился к Женьке в комнату.

– Привет, Олежка! Доброе утро!

– Может быть, у кого-то оно и доброе, а у нас с Родей нет. На него третий раз напали. Так что быстро дуйте в больницу. – Олег отключился, не дав мне ничего сказать в ответ.

Женька вскочил с кровати и принялся натягивать джинсы и свитер.

– Эй, – окликнул я его. – А ты куда это намылился? Я тебя с собой в больницу не возьму.

– А я у тебя и спрашивать не буду. Сам доберусь, – он побежал в прихожую обуваться.

– Стой, – я рванул вслед за ним, – Да стой же. Пойми, тебе нельзя к Родьке. У тебя ангина, а у него иммунитет ослаблен.

Женька умоляюще посмотрел на меня:

– Придумай что-нибудь. Я не смогу дома остаться. Я же с ума сойду, – я понимал солнышко, нет ничего хуже, чем ждать и догонять.

– Черт с тобой! Поехали. Попрошу у Вити маску медицинскую. А ты уж к Родиону с поцелуями не лезь.

Женя возмущённо фыркнул:

– Надо больно. Мы же друг друга терпеть не можем. Или ты об этом забыл?

Олег ждал нас в Родькиной палате. Он был не на шутку возбуждён и нарезал по ней круги.

– Олеж, – Родька наблюдал за ним ласковым взглядом. – Сядь, а то от твоей беготни уже в глазах мельтешит.

– Не могу сидеть, – увидев нас с Женькой входящих в палату, Олег с порога начал:

– Родьку чуть не отравили. Вы представляете? – мы не представляли.

– Давай-ка всё по порядку рассказывай, – я сел на стул возле Родиной кровати, а Женька остался стоять в дверях, прислонившись к дверному косяку.

Из сбивчивого Олежкиного рассказа я уяснил следующее: Олег пришёл к Родьке рано утром, забив на школу, уж очень ему хотелось побыть с ним. Поскольку все медсёстры просто балдели от его лучистых синих глазок и длинных ресничек, то пропускали его в палату беспрекословно. Катя, которая дежурила в этот день, лишь предупредила Олега, что поставила Роде капельницу, и он спит, поэтому вести себя надлежит тихо. Олег, пообещав, превратиться в мышонка вошёл к Родьке и увидел странную картину. Кто-то, задрапированный в синий медицинский халат, шапочку и маску, пытался ввести шприцем в капельницу лекарство. Олег в критических ситуациях соображал молниеносно, а тем более только что говорил с медсестрой и понял, что это не она. Парень, недолго думая, запрыгнул на спину незнакомца и куснул того. Убийца от неожиданности выронил шприц, стряхнул с себя Олега и выбежал из палаты. Преследовать его парень не стал.

Услышав про то, что Олег покусал нашего преследователя, Женька встрепенулся и просипел:

– О! Мы теперь его быстро вычислим. Достаточно спросить, не обращался ли кто в больницу за уколом от бешеных ванилек,– Олег недобро покосился на Женьку, но говорить ничего не стал.

– Вы об этом рассказали? – Родька с Олегом переглянулись и отрицательно покачали головой. – Вот и хорошо.

На нас на всех в тот момент нашло какое-то затмение. Нужно было вызвать полицию, но мы вместо этого решили поиграть в детективов и разобраться во всём сами.

– Давайте шприц, – я протянул руку, – сейчас смотаюсь в Москву, попрошу приятеля провести для меня анализ вещества. До этого никто никаких действий не предпринимает. А ещё попрошу у папы парочку охранников, чтобы охраняли Родьку круглосуточно.

Оставив Олега с Родькой, мы с Женькой выехали в сторону Москвы. Поначалу я хотел оставить его дома, но он посмотрел на меня таким взглядом, что я сдался и взял его с собой.

Глава 15

Леон.

Мы отъехали от города километров на десять, как вдруг Женька хлопнул себя по лбу:

– Мы два идиота, – я недоумённо посмотрел на него, – мы ребёнка дома забыли. А ну разворачивайся.

Пришлось ехать назад. К счастью, наш малыш не успел натворить ничего непоправимого, потому что две разбитые тарелки и одна порванная занавеска могли не браться в расчёт. Лео почти без сопротивления позволил запихнуть себя в переноску, свернулся там клубочком и уснул. Женька, взяв с него пример, тоже проспал всю дорогу до Москвы.

Приехали мы уже ближе к вечеру, поэтому ехать в лабораторию было бессмысленно. Я позвонил своему приятелю и договорился о встрече завтра ближе к обеду. Переступив порог квартиры, Женька, стянув с себя куртку, с воплем:

– Наконец-то дома! – побежал в свою комнату, а я остолбенело, смотрел ему вслед. Интересно он сам понял, что только что сказал. Ведь его радостный крик значит, что он считает мою квартиру своим домом. Где-то глубоко внутри меня просыпалась робкая надежда на то, что у нас что-то может получиться.

Выпустив на волю Лео и переодевшись в домашнюю одежду, я пошёл искать Женьку. Он был у себя. Тихо стоял у окна и с мечтательным видом смотрел куда-то вдаль. Я давно заметил, что ему нравится вот так вот просто смотреть в окно и мечтать о чём-то своём. Как жаль, что я не могу прочесть его мысли в такой момент. Подойдя к нему и встав за спиной, тоже выглянул в окно. Из Женькиной комнаты открывался вид на парк. Унылый серый вечер, унылые чёрные деревья и не менее унылый грязный снег. О чём можно мечтать, глядя на такую серую безрадостную картину?

– Удивительно, правда? – тихо спросил меня Женька.

– Что именно? – так же тихо поинтересовался я.

– Всё такое серое и мрачное, но пройдёт совсем немного времени и всё поменяется. Снег сойдёт, деревья станут ярко зелёными, а дни будут солнечными и яркими. Всё проснётся и начнёт радоваться жизни. Мне иногда кажется, что я тоже сплю, вот только... проснуться никак не могу.

Повинуясь, какому то порыву, я осторожно обнял Женьку за талию и притянул к себе. Он не стал сопротивляться, откинув голову на моё плечо. Мы стояли, прижавшись друг к другу, и молча смотрели в окно. А я вдруг понял одну простую вещь, что готов простоять рядом с ним всю свою жизнь – просто потому, что люблю его. Люблю со всеми его закидонами и со всеми тараканами в его голове. И если бы меня спросили: “Хочешь ли ты чтобы он изменился?” – я бы сказал “нет”. Потому что тогда это был бы не он... не мой Женька.

Солнышко осторожно повернулся и, положив руки мне на грудь, заглянул в мои глаза.

– Лёнь, – начал он, но я не дал ему договорить. Накрыл его губы своими и поцеловал, вложив в это действо всю нежность на которую только был способен. Почувствовал, как он на секунду напрягся в моих руках, но тут же расслабился и ответил на поцелуй. Для меня это было как сигнал. Я крепко прижал его к себе и, запустив руку в его волосы, углубил поцелуй. Он стал не нежным, а страстно-обжигающим. Я заставил Женьку приоткрыть губы и пропустить мой язык внутрь. Голова начала кружиться от переизбытка чувств. А Женя отвечал мне, отвечал с такой же неистовостью, заставляя наши языки сплетаться в каком-то причудливом танце. Воздух вокруг нас просто вибрировал от страсти и наслаждения. Тем неожиданней для меня было, что Женька вдруг отпрянул от меня и попытался оттолкнуть.

– Не надо, Лёня. Не надо. Позволь мне проснуться самому.

Я недоумённо посмотрел на него, поначалу не понимая, о чём он говорит, но постепенно смысл его слов дошёл до сознания.

– Хорошо, – я прикоснулся лбом к его лбу. – Только прошу, не спи слишком долго.

– Это не сон, – выдохнул он, – такое чувство, как будто меня разобрали на части и я должен постараться собрать себя вновь. Вот только не знаю, что получится в конце, понравится ли тебе результат.

Он мягко высвободился из моих рук, кинул последний взгляд в окно на застывшие в оцепенение деревья, а когда повернулся ко мне, это был уже прежний Женька. Вот только в зелёных глазах плескалась затаённая грусть.

Я улыбнулся ему. Ничего, солнышко, я подожду. Ты всё равно будешь моим.

***

К Андрюхе в лабораторию я попал на следующий день только к двум часам. Отдал ему шприц с лекарством и попросил провести для меня экспресс-анализ – выяснить, что это за вещество.

– Ладно, – Андрюха забрал улику, – пойди, погуляй где-нибудь часок. Я тебе позвоню.

Я решил не светиться в родной больнице, а то попадёшься на глаза профессору и окажешься вовлечён в рабочий процесс. Обосновался в маленьком кафе напротив главного корпуса. Сидел, пил кофе и от нечего делать смотрел в большое окно. Вдруг увидел субтильную фигурку в голубеньких джинсах и такой же курточке. Генка. Интересно, а что он тут делает? Я внимательно стал следить за ним. Генка остановился возле центрального входа в нашу больницу и стал названивать кому-то по телефону. Видимо, назначив встречу своему собеседнику, стал ждать. Минут через десять около него остановилась дорогущая машина, и Генка скользнул внутрь салона. Я напрягся. Это была машина моего брата. Ошибиться я не мог, мы с Тимуром вместе покупали её, да и номера...

Вот интересно, что может связывать моего гетеросексуального братца с моим бывшим любовником?

Я настолько погрузился в мысли, что, когда зазвонил телефон, подпрыгнул от неожиданности.

Анализ был готов, и Андрюха ждал меня в своей лаборатории.

– В шприце было не лекарство, – огорошил меня приятель.

– А что?

– Яд. Причём очень редкий. На своём веку я сталкиваюсь с таким всего второй раз, – Андрюха крутанулся на офисном стуле.

– И когда был первый?

– Когда выяснял, чем была отравлена наша пациентка. Елена Титова, кажется, так её звали.

Я, выпучив глаза, смотрел на приятеля. Вот это номер. Приходилось признать, что человек, убивший Женину мать и покушавшийся на Родьку, един в двух лицах.

– Знаешь, – задумчиво протянул Андрюха, который был немного в курсе наших дел, – я бы на твоём месте выяснил, где у нас в России можно достать такой экзотический яд.

Блин, ну почему я сам не догадался? Придётся звонить Олегу, они с интернетом друзья-приятели. Если кто и сможет нарыть нужную информацию, то только он.

Глава 16

Евгений.

В лабораторию Лёня меня с собой не взял, чему, если быть честным, я был несказанно рад. Правда, конечно, повозмущался для вида. Вот теперь продавливаю пятой точкой кровать и думаю. А подумать было о чём. Лео свернувшись клубочком, лежал у меня на животе и тихонечко мурлыкал.