Текст книги "Крестраж # 1 (СИ)"

Автор книги: Рейдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 55 страниц)

Глава 56 Красота, как фактор агрессии

– Ждёшь кого-то?– прошептал я в симпатичное тёмное ушко.

Возвращаясь вечером из библиотеки вместе с Гермионой, почуял засаду именно на меня. Ну не то чтобы прямо засаду, а я подозреваю, что просто со мной хотят поговорить и поговорить без свидетелей. И я даже не сомневаюсь в личности того, кто меня подстерегает, потому что уже более или менее научился различать эмпатический спектр эмоций и чувств, присущих определённому человеку, пусть и плохонько, с ошибками и на небольшом расстоянии, но уже умел чуять того, кто за этими чувствами скрывается. Можно прямо каталог составлять у себя в голове, вот только с подростками, которые меня в школе окружают, сделать это довольно затруднительно. Настроение и эмоции каждого объекта могут меняться по пять раз на дню. То сейчас он любит весь мир, через минуту он страдает от чёрной меланхолии, а через две: Халк – крушить!!! Меня вообще эта моя способность сильно раздражает, никак не получается взять её под контроль или хоть как-то повлиять на чувствительность этого своеобразного сканера, особенно когда вокруг много народа. Хотя меня это и выручало не раз, но вот постоянно это чувствовать – очень напрягает голову и получается, что к такому можно только привыкнуть.

Того, вернее, ту, что сейчас скрывалась за доспехами в нише коридора, ведущего к нашей гостиной, я прекрасно знал. В ментале от неё всегда очень сильно "пахнет" паприкой с карри, жгучим перцем и влажной тропической ночью с непонятным горьким привкусом. Потому, проводив Гермиону и выдав по пути очередные наставления по окклюменции, отправил её в спальню девочек, а сам, накинув свою мантию-невидимку, отправился посмотреть, что же нужно нашей охотнице.

– Поттер?!– испуганно подпрыгнув, воскликнула, поворачиваясь ко мне, Анджелина Джонсон.

– Поттер, Поттер,– согласно ответил я. – Только не пойму, а если бы я из гостиной не вышел, до сих пор бы ждала?

– А может, я не тебя ждала?– с любопытством спросила она.

– Ну да, ну да,– покивал я. – Значит, я пошёл? Извини, Джонсон, ошибочка вышла.

– Постой. Мне действительно нужно с тобой поговорить. Я знаю, что ты постоянно по вечерам где-то бродишь и тебя никто поймать не может. Ты в курсе, что тут уже ставки на твою поимку делают, и не только ученики?– серьёзно спросила она.

Вот те раз! Даже ни разу не чувствовал преследования или намёка на облавную охоту на некоего исследователя "тайных выручай-комнат". Ну, кроме случая с утырками-Уизли. Чё деется, чё деется-то, а?!

– Мда… Большой Брат следит за тобой,– задумчиво сказал я.

– У меня нету братьев,– непонимающе сказала Джонсон.

– Да это просто к слову, Энж. О чём ты хотела поговорить?– спросил я.

– То воспоминание, откуда оно к те…– начала было спрашивать меня пунцовеющая мулатка, но была прервана моей скороговоркой.

– Ничего не знаю! Никаких таких воспоминаний в глаза не видел! Ты явно не к тому обратилась, Джонсон,– быстро сказал я. – Разговор окончен, до свидания.

Не нужны мне ещё и эти проблемы. Со своими бы разобраться, а тут ещё и за Джонсон вписался. Я и так ей помог, как смог, и даже более того – избавил от нешуточной опасности. Близнецы Уизли, между прочим, в Хогвартс с каникул не приехали и, как сообщила Браун, узнавшая подробности от Вейн, подруги младшей Уизли, они сейчас в Мунго загорают. Правда, непонятно от чего они туда загремели, и я только поэтому тут сейчас с Джонсон говорю, потому что самому интересно, и не причастна ли она к их госпитализации.

– Да стой ты, Поттер!– ухватила она меня за рукав мантии. – Я помню, что ты мне говорил. Хочу знать, где сейчас эти уроды. Может, ты знаешь?

– Они в Мунго, насколько мне известно,– сказал я и поспешно добавил, – Почему там, я не знаю. А тебе зачем?

– "Такое" и с другими девчонками может произойти,– мрачно выделила "такое", она. – А мне очень хочется оторвать им причиндалы.

– С этим можешь не беспокоиться,– смотря в её чёрные глаза и злобно ощерившись, резко сказал я. – Им теперь даже в Мунго не помогут.

Джонсон аж отшатнулась, с испугом и паникой во взгляде. Судя по всему, она не стала показывать воспоминания кому-то стороннему, а смотрела сама, если уж у меня спрашивает, где сейчас два рыжих придурка находятся. И к их отсутствию не имеет никакого отношения. Была, конечно, вероятность, что Джонсон покажет фиал с воспоминаниями своему отцу-аврору, и тот накажет ублюдков либо законными методами, либо в тихушку им бошки пооткручивает, но вот не срослось. Не захотела Энж представать перед родителями в таком виде, и я её прекрасно понимаю. Какой девчонке захочется, чтобы её видели униженной и опоганенной?

Мы ещё немного поиграли в гляделки и Джонсон, опустив взгляд, тихо спросила:

– Что же с тобой произошло, Гарри… тогда… летом?

– Тебе лучше не знать, Энж. Лучше не знать,– через силу прошептал я.

***

Настроение совсем не располагало на поиски в Выручай-Комнате диадемы Рейвенкло. Мало того, после разговора с Джонсон я почему-то расстроился и перешёл в своё "Логово" где, с психу, начал изобретать в артефакторной мастерской детектор магических накопителей. Три часа расчётов на специализированные чары "Ревелио" и попытка трансфигурации нужной основы под необходимый прибор. Если с вычислениями формулы я справился при помощи калькулятора, то вот мой внутренний настрой никак не способствовал равновесию, необходимому для создания заготовки.

По задумке это должно было выглядеть как компас с двумя разноцветными стрелками – короткой и длинной, которые должны были показывать направление на магические накопители в радиусе тридцати футов от пользователя. Разряженные и имеющие заряд соответственно. Если крестраж имеет накопитель, а у диадемы он наверняка присутствует, то я смогу его легко найти. Ну или не легко, но хотя бы это очень сильно облегчит поиски. Как там в книге его на раз-два нашли, я просто не представляю. Они не видели эту свалку в реальности, блин! Самое неприятное, что специальных чар "Ревелио" для таких вещей не существовало, и пришлось их рассчитывать с нуля. Есть, правда, и для поиска драгоценных камней различные заклинания, но они ищут их в толще породы или россыпях. На готовые и гранёные камни, используемые как магические накопители, как-то ничего подобного не изобретали, а если и есть такое, то я не знаю. Тут ещё и тонкий момент имелся, накопителем может служить не только драгоценный камень, а и простой какой, что было использованно в малахитовой подставке под статуэтку пикси отцом Гринграсс, или магическое дерево, или кость, да даже кожа магических книг от какой-нибудь волшебной зверушки тоже может обладать такими свойствами.

Только под раннее утро немного успокоился и у меня получилось трансфигурировать корпус из куска бронзы и вырезать две стрелки из кости василиска. Не думал, что так быстро пригодится такой материал, но, похоже, он у меня очень уж быстро уйдёт на различные поделки. Тут уже и набор магических ручек, и стрелки из сверхпроводника маны для волшебного компаса, и даже пафосный и бесполезный джедайский меч. Быстрее только кожа реликтового монстра у меня убывает и кровь. В самом начале, когда только начинал ковырять необъятную тушу своего трофея, думал, что даже правнукам этого всего хватит, а оказалось, что червячок не такой уж и бесконечный. Хоть ещё и много всего, но такими темпами надолго василиска не хватит. Считай, только начал разбираться, а тут уже расходы материала вовсю идут.

"Экономней нужно быть! Экономика должна быть экономной!"– скаредно подумал я.

С утра произошло ещё одно неприятное событие. Подтягиваясь на своём турнике, я внезапно почувствовал под ладонями пустоту и шлёпнулся на задницу, пребольно ушибив копчик, а по голове сверху прилетела книжка идиота-Локхарта. Мои матюги разбудили Лонгботтома, и даже Уизли перестал храпеть и начал возмущаться, что его потревожили. Мда… Ничего вечного не бывает. Я, правда, не рассчитывал и на такой срок. Четыре месяца для простой трансформации – это и так очень много, но нужно что-то дальше придумывать с турником, либо восстанавливать всё как было.

Только войдя в нашу факультетскую гостиную, я понял, что если день не задался с утра, то и дальше всё пойдёт наперекосяк. Эта уверенность у меня окрепла, когда в гостиную спустилась Гермиона.

***

Я, конечно, всё понимаю, что всякой девчонке хочется покрасоваться и чтобы ей восхищались все особи противоположного пола, но вот зачем она тогда по приезду в Хогвартс мышку серую изображает, а сейчас прямо с точностью до наоборот… Блин! Отвал башки! Мне, конечно, приятно видеть её такой… Я даже конец наших летних каникул вспомнил, когда мы гуляли по Лондону и на нас пялилась куча народа. Я тогда то и дело ловил завистливые взгляды парней и ревнивые девчонок, везде, где бы мы не были – и в кино, и в различных кафе, и даже в Британском музее, где мы очутились, когда гуляли по Блумсбери.

Наверное, у Гермионы наконец получилось укротить свою непокорную шевелюру при помощи метаморфизма и моих советов из окклюменции, и вот теперь она решила выпендриться. Ну что тут сказать? Ей это удалось на все сто! Не только я, но и почти все парни смотрели на неё с нескрываемым восхищением. Девчонка просто светилась. Вся такая изящная и аккуратная, без всегдашней своей неопрятной гривы, с красиво уложенной причёской, открывающей вид на красивое личико с огромными янтарными глазищами в обрамлении пушистых и длинных ресниц. И это всё без грамма косметики, а если её ещё и в платье какое обрядить, а не в наш ученический балахон! Одним словом, просто: Ух ты!

Вот что мне теперь делать? Трансфигурировать лом поувесистей и отгонять толпы поклонников? Она теперь выглядит даже красивее многих признанных красавиц Хогвартса. Вон, уже многие девчонки задумчиво хмурятся и недружелюбно на неё поглядывают. Младшая Уизли – так вообще вся пятнами пошла и от неё пахнуло душной волной вонючей зависти.

Когда она как ни в чём не бывало, подошла ко мне, я даже встал, боднул подбородком и, щёлкнув каблуками, начал витиевато и запутанно выражать своё восхищение:

– Не соблаговолит ли леди позволить сопровождать себя на завтрак в компании недостойного волшебника, который ослеплён вашей красотой, и теперь…

– Гарри! Просто пойдём на завтрак!– возмущённо воскликнула она. – Опять ты надо мной смеёшься!

– Если бы, Гермиона,– непритворно вздохнул я и наклонившись прошептал на ушко, – Получилось?

– Ага,– также шёпотом отозвалась она. – Вот только сложно держать контроль. Пойдём быстрее. У меня ещё очень много вопросов по некоторым моментам.

За завтраком на нас тоже смотрели очень многие, вернее, не на нас, а на неё, и это заставляло меня нервничать. Понятия не имею, зачем Гермиона так кардинально поменяла внешность, но даже ругать или выдвигать претензии я не мог и не хотел. Она и так, как я заметил, очень самокритично к своей внешности относится, и всегда в этом плане неуверенная и робкая. А сейчас, может, и повысится её самооценка?

– Гарри, почему все так на меня смотрят?– шепнула она мне, когда я мрачно ковырял вилкой омлет.

– Гермиона, я не понял твоего вопроса. Смотрят потому, что ты очень красивая. Почему же ещё?– непонимающе обернулся я к ней.

– Ты опять надо мной издеваешься,– сердито сказала она.

– Я вот сейчас совсем не понял, что ты имеешь в виду. Говорю как есть, и если не веришь – подойди к любому зеркалу и убедись сама,– удивлённо сказал я.

Она сердито отложила столовые приборы, встала из-за стола и молча вышла из Большого зала в сторону женского туалета, как я понял, и по пути чуть не сшибив Малфоя, который с раскрытым ртом смотрел на неё. Отсутствовала она минут пять и за наш стол вернулась уже та, прежняя Гермиона. Лохматые пряди густых каштановых волос, как всегда, закрывали часть лица и скрывали взгляд. К тому же сейчас она вся поникла и опустила плечи, от чего стала выглядеть ещё незаметней.

– Я просто хотела тебе показать, что у меня получилось,– тихо сказала Гермиона.

Это что получается? Она действительно не хотела себя выпячивать и всё получилось случайно? Вот ведь ситуация!

– Ну, теперь-то все знают, что ты настоящая красавица, а не только я,– и, грустно усмехнувшись, сказал: – Ты всё равно очень красивая, даже когда вот такая, как сейчас. Во всяком случае, для меня уж точно.

– Ты лучше по-русски научи меня ругаться,– пробурчала она. – Так и хочется ввернуть сейчас одно из твоих словечек.

***

– Ты зачем это за мной записываешь?– прошипел я.

– Ну интересно же!– так же шёпотом ответила она. – Я потом дяде Алексу покажу, и он мне переведёт, потому что ты не хочешь говорить.

Вот уж сомневаюсь, что этот "дядя Алекс" сможет такое перевести и донести до Гермионы смысл и эмоциональный посыл фразы. Он наверняка не был в советской армии и не на Привозе вырос, а в благополучной Англии. Пусть хоть сто раз русский язык знает.

Сейчас у нас по расписанию было зельеварение и мы все слушали и записывали лекцию Снейпа о методе приготовления "Морочащей закваски" – своеобразного и долгоиграющего аналога "Конфундуса". Поганая вещица, относящаяся к нелетальным ядам, и очень плохо выводящаяся из организма.

– Поттер! Грейнджер! По пять баллов с Гриффиндора за невнимательность!– процедил Снейп, высмотрев наши перешёптывания.

Вот же козёл! Когда Гермиона перед лекцией спросила, как будет мастер-зельевар по-русски, я, не долго думая и держа в мыслях образ нашего преподавателя, выдал, что это будет звучать как: "распиздоблядское уёбище, охуевшее от пидорастической злоебучести". Малый боцманский загиб, да вот только Грейнджер попыталась его воспроизвести на бумаге английской транскрипцией, что меня немного возмутило. Порушить, понимаешь, хочет всю красоту и изящество такого лингвистического построения и испохабить его латинским написанием. Не позволю!

Хотел уже было отобрать у неё этот своеобразный конспект, но Гермиона яростно защищалась от моих захватнических поползновений, а на нашу возню обратил внимание Снейп и влепил обоим по отработке. Ну вот кто он после этого? Тот и есть… прямо как я и озвучил, ни убавить, ни прибавить.

***

Я ещё найду ту падлу, которая сливает всем кому ни попадя информацию о моих перемещениях, отработках у преподавателей и личных маршрутах передвижения по замку. Хотя и так масса народа знала, что у нас с Гермионой отработка у Снейпа, но ведь не все поделились этим знанием с шестикурсниками.

За час до отбоя мы возвращались из подземелий замка на наш факультетский этаж и шутливо препирались между собой по поводу, кто же виноват в том, что угодили на расправу к злобному зельевару. Маршрут был мне знаком до последнего поворота, так как декан змей частенько отрывался на ненавистном Поттере с очисткой грязных котлов, переборкой и сортировкой ингредиентов и уборкой в ученической лаборатории.

На пути было всего три места для возможной засады, и я их всегда учитывал. Особенно после того, как попался пятерым ревнивым идиотам. Первым был отрезок коридора без портретов, которые относились к следящим системам замка. Вторым – небольшой глухой тупичок, тоже непросматриваемый, и в котором меня пытались подловить в первый раз. Третий – обширная и глухая галерея рядом с Залом наград, ведущая на другую сторону замка, к обиталищу "барсуков" – своеобразная нейтральная территория и постоянное место для всяких нелегальных дуэлей и выяснения отношений между переполненными гормонами молодыми магами. Именно там нас и ждали.

Всё те же пять рыл, только теперь без масок и в мантиях с гербами и подкладками, соответствующими цветам своих факультетов.

– Поттер,– поприветствовал меня кивком Долтон, видимо, неформальный лидер этой группировки.

– Джентльмены,– отзеркалил я кивок сразу всем.

– Нам нужно кое о чём поговорить,– продолжил он, криво ухмыляясь и постукивая своей палочкой по ладони.

Неладное я всё же почуял за несколько шагов до засады и заранее спрятал руки в рукава мантии и уже сжимал в кулаках палочку и клык василиска. Сейчас я просто отступил на шаг к стене и немного прижал Гермиону, которая с испугом выглядывала из-за моей спины.

– Ты знаешь, Поттер, что за всё нужно платить?– сально улыбнулся слизеринец Пьюси, смотря при этом на Гермиону.

Я в это время молчал и уже был в своём ускоренном режиме, от чего приходилось слегка напрягаться, чтобы разобрать, о чём мне говорят.

– У нас теперь назрели небольшие проблемы, а у тебя есть неплохое их решение,– усмехнулся незнакомый рейвенкловец. – Тебе придётся поделиться с нами своей грязнокровочкой.

Я продолжал молчать, бесстрастно смотря на будущие трупы.

Виккерс с Диггори синхронно переглянулись и в один голос заявили:

– Такого уговора не было, Роджерс!

– Проваливайте придурки, сами здесь разберёмся,– презрительно выплюнул этот "Роджерс".

Я равнодушно наблюдал, как хаффлпаффец и гриффиндорец раздражённо уходят в глубину галереи и думал, что им сейчас очень сильно повезло.

– Тебе нечего сказать, Поттер?– показательно удивился Пьюси.

– Есть, конечно,– спокойно сказал я. – Вы трое можете трахнуть друг друга в задницу, а потом отсосать так же друг у друга. Я вот сейчас вижу, что передо мной каких-то три пидораса не могут определиться с очерёдностью, кто кого должен пользовать.

Они даже немного задумались, сначала осмысливая мою речь, но потом события понеслись вскачь.

– Зря ты это, Поттер,– покачал головой Долтон. – Петрификус Тоталус!

Только это он зря, а не я. Пока Долтон, на мой взгляд, медленно и неторопливо шевелил палочкой, я уже успел поставить вокруг нас "Протего тоталум" и меня почему-то перемкнуло на медицинские чары. Наверное, потому, что они и за магический щит позволяют колдовать.

– Дантисимус!

Невидимый луч достиг оскаленной морды Роджерса и попал куда-то справа в хавальник. Моментом отросшие зубы проломили нижнюю челюсть и даже сейчас продолжали отрастать, причудливо изгибаясь и корёжа его лицо. Во все стороны брызнула кровь. В касте заклинания и в потоке маны я совсем себя не сдерживал. Зачем? Дикий крик, от которого вздрогнула Гермиона за моей спиной ударил по ушам. Минус один.

– Редук…– попытался было рыпнуться Пьюси.

– Брахиам Эмендо!

Рука слизеринца, держащая палочку, и часть плеча до ключицы обвисли резиновым шлангом. Привет Локхарту! Минус два.

И тут произошло сразу несколько событий. Долтон с совершенно бешеными глазами начал проговаривать: "Круцио". Сука! Сразу просёк, что мой Протего не пробить и не перегрузить в одиночку, а единственное заклинание, которое он сразу вспомнил – это "непростительное". Хотя мог бы и Эверте Статум использовать и размазать нас по стене за плёнкой щита. Если бы не моя реакция и тот кулон, что я сделал для Гермионы, то мне бы пришлось очень неприятно. Убраться с траектории луча я не мог, за моей спиной та, которую я обязан и обещал защищать. Вовремя сработал портал и с хлопком Гермиона исчезла, а я еле успел разминуться с красным росчерком пыточного заклинания. Сбросив щитовые чары я одновременно выкрикнул:

– Глациус!

И тут тоже я сил не пожалел. К диким крикам Роджерса добавился вой Долтона, когда его рука начала на глазах рассыпаться кусками промороженного мяса и костей.

– Квиетус! Абскондарис Вис! Сальвио Гексиа!– постарался я обеспечить себе приватность по максимуму.

Я подошёл к не совсем разумным, валяющимся на забрызганном кровью каменном полу. Удивительно, но я почему-то не чувствовал ничего. Ни какой-то обиды или азарта, ни ненависти, ни страха, даже малейшего раздражения не было. Я уже знаю такое состояние. Некромантия, которую я сейчас изучаю, у себя внутри именно такие чувства приветствует, точнее, их полное отсутствие.

– Ну что ж, джентльмены. Вам захотелось грязнокровочек? Я вам устрою кое-что поинтересней.

Глава 57 Отмороженная

– И что же мне со всеми вами делать?– спросил я с равнодушным и безэмоциональным выражением лица, варварски и напоказ выламывая отросшие зубы у «красавчика» Роджерса.

Кровь, летевшая во все стороны, забрызгивала не только меня, но и лежащих на полу Пьюси и Долтона. Они смотрели на эту сцену с ужасом и совершенно беспомощно, скованные таким же "Петрификусом", которым неосмотрительно, меня пытались проклясть в самом начале. Роджерс, каждый раз, когда я выдирал с мясом похожие на тонкие желтоватые прутики зубы, только мычал и обливался слезами, неподвижно вздрагивая в луже собственной мочи, крови и экскрементов.

Семикурснику сейчас, и в долгосрочной перспективе, совсем не позавидуешь. Всё дело в том, что ему теперь ни за что не быть хоть как-то привлекательным на свою до этого смазливую рожу. Раны, оставленные волшебным существом, если и лечатся, то с огромными затратами и трудом. А я постарался так, чтобы раны эти были нанесены именно волшебным существом. То есть маг – сам по себе является этим самым существом и если он, допустим, отгрызёт себе палец, то это уже навсегда. Так, вроде, Петтигрю сделал, откусив себе палец, чтобы алиби обеспечить.

Перепаханная и изрезанная отросшими собственными зубами рожа похотливого семикурсника выглядела действительно очень омерзительно и отталкивающе. Как он только от болевого шока ещё не вырубился?

– А ведь неплохой реагент,– задумчиво сказал я, рассматривая кривой и заляпанный кровью костяной прутик изменённого зуба в пару футов длиной. – А если вас всех на ингредиенты пустить? Яйца вам всем тут отрезать и вырезать печень, и потом всё это продать. Тут ведь озолотиться можно! Так ведь, Пьюси?– я равнодушно пнул неподвижное тело слизеринца, представителя рода химерологов, по пути наступив на его шлангообразную руку.

Мне совсем не нравилось нынешнее моё состояние, но я ничего не мог с собой поделать. Сработали какие-то внутренние механизмы подсознания, и теперь, чтобы просто не сорваться в кровавый угар и не переработать лежащие передо мной куски мяса в окончательные трупы, мой разум вымел абсолютно все чувства, оставив только рационализм. Нет, я ни на секунду не думал как-то их выгораживать или искать оправдания, не было и жалости с состраданием или глупого милосердия. Просто сейчас я был совсем не я, повседневный, а был прямо-таки какой-то бездушной и рациональной машиной.

Наверное, только сейчас понял и осознал, что же на самом деле значит мёртвое спокойствие. Все мои практики в окклюменции, методы химерологии, колдомедицины и трансфигурации, где требовалась выдержка, как основной элемент творения чар, даже близко не стояли с настроем настоящего некроманта. И это действительно меня пугало. Ничего наносного и лишнего, только циничный анализ.

Всё столкновение не заняло и минуты, а до отбоя осталось минут пятьдесят. Необходимо вернуться в гостиную факультета вовремя. По информации от Джонсон меня уже ловят с моими постоянными ночными блужданиями, и лишний раз давать повод для разбирательства не нужно. Три объекта на этот промежуток времени, полностью в моём распоряжении. Легиллименция? Невозможно. Столько времени в наличии нет и закладки не поставить. Обливейт? Приемлемо. Трансфигурация в компактные предметы с последующей обработкой в свободное время? Рискованно. Хватятся и будут искать, тем более есть свидетели конфликта. Превратить в трупы? Неприемлемо. Дополнительные проблемы будут обеспечены. Выводы. Вариант первый – склонить к Непреложному Обету, предварительно запугав как следует. Вариант второй – стереть обливейтом воспоминания о боестолкновении, подправив улики. Вариант третий – комбинированный. Работаем. Я поменял свою палочку на клык василиска.

– У вас всех есть только один вариант, а ты мне его сейчас подскажешь, Пьюси. Иначе живыми вас больше никто не увидит, – спокойно сказал я слизеринцу, отменяя при помощи "Фините" парализующие чары.

– Круцио!– с кончика клыка сорвался ярко красный луч и упёрся в грудь слизеринца.

***

Уже на подходе к нашей гостиной обдумывал, не совершил ли я где ошибок и не оставил каких-либо следов и улик. Тут ведь у нас есть такая прошаренная личность среди преподавателей, как мадам Спраут, и она вполне может докопаться до истины.

Со стороны, когда обнаружат все три бессознательных тела и применят "Приори Инкантатем" на их палочки, то обнаружат все те заклинания, что отразились в повреждениях. У Роджерса там – "Глациус", у Пьюси – "Дантисимус", а у Долтона – помимо "Круцио" ещё и "Брахиам Эмендо". Все мои заклинания, которые использовал в бою, кроме Круциатуса, и сразу будет вид, что придурки схлестнулись друг с другом, а к Долтону ещё и вопросы возникнут. Зачем он пытал Пьюси пыточным проклятием? Отчего, почему они это сделали, объяснить не смогут, уж я постарался. Но до всего этого было:

– Обещаете ли вы, Эдриан Скотт Пьюси, Леон Арно Долтон и Джереми Густав Роджерс, ни словом, ни делом, ни прямо, ни косвенно…

Непреложный Обет стребовать с них получилось, не особенно и напрягаясь. Все трое смотрели на меня с натуральным ужасом, как кролики на удава. Впрочем, моё забрызганное кровью лицо не шло ни в какое сравнение с развороченной харей Роджерса, но тем не менее пугало их намного больше своей бесстрастностью и полнейшей отмороженностью. Достаточно было почувствовать это своей эмпатией. Клятву молчать о произошедшем и не вредить Гермионе Джин Грейнджер и Гарри Джеймсу Поттеру они подтверждали, как почти канонные три мушкетёра, сложив стопкой ладони оставшихся невредимыми конечностей. Мне осталось только её закрепить и подтвердить, что я и сделал.

Потом, после тройного Обливейта и Конфундуса, пришлось ещё двадцать минут затирать свои следы при помощи "Тергео" и "Эванеско" и очищать себя хоть по минимуму. И вот теперь я пробирался в гостиную факультета и почти опаздывал. Ещё нужно будет до "Логова" добраться, там сейчас наверняка Гермиона с ума сходит, а Бэрри её ни за что не отпустит. У него непосредственный приказ – ждать меня три часа, а после, уже по усмотрению, как он её называет – молодой госпожи Гермионы.

Имелись и сомнительные места во всей этой ситуации. Диггори и Виккерс ушли, но они видели начало конфликта и сделают выводы безо всякого двойного толкования, когда узнают, что их кореша загремели в коматозники. И я ещё не знаю, видели ли они всё то, что я проделал с их остальной компанией. Хотел уже было выловить и поспрошать, но почему-то был уверен, что они будут молчать, как рыба на допросе. Это всё не в их интересах. Виккерс присутствовал не только при атаке на меня в прошлом нападении и отделался лишь сотрясением после моего "Экспеллиармуса", но и видел весь бой с Вудом и близнецами Уизли. Он знает, на что я способен, и обострять наверняка поостережётся. Про педиковатого Диггори я вообще сказать ничего не могу, но он совсем меня не впечатлил как более или менее вменяемый боец. И я также уверен, что он тоже будет скрывать свою причастность ко всей этой истории. Барсуки, что с них взять? Осторожность – это их природная черта. Хотя, нужно и подстраховаться.

– Ты вообще обурел, что ли, Уизли?– держа за шкварник нашего старосту, шипел Виккерс. – А ну-ка открывай проход!

– Мне нужно тут поймать кое-кого. Ты не думай, Алан,– лепетал рыжий долговязый пацан. – Только сменил пароль и…

– Кого ты собрался ловить, придурок? Уж не Поттера ли часом?– тряся одной рукой нашего тщедушного старосту, спросил он. – Ты, Уизли, совсем больной! Открывай этот Мордредов проход! – нервно и панически оглядываясь, орал Виккерс.

– "Фортуна Драконис",– заверещал Уизли.

Вот же сука! Значит, прошлый пароль "Фортуна Майор" не работает? А староста умеет и имеет право менять его по-собственному желанию? Так, значит? Решил протянуть меня по официальным каналам с моими постоянными отлучками, значит? Поговорю я ещё с этой рыжей крысой!

Дыша в затылок и, буквально, наступая на пятки, я, скрытый своей мантией-невидимкой, проскочил в открытый проход вслед за шестикурсником. Судя по его нервному поведению и времени, когда Виккерс появился на входе, одновременно со мной, он видел весь милый междусобойчик с остальными уродами, а это не есть хорошо и теперь мне нужно кое о чём с ним поговорить. Когда гриффиндорец уже поспешно подымался по лестнице на этаж с нашими спальнями, я аккуратно подбил его под колени и он от неожиданности упал на карачки.

– Добрый вечер, Алан,– всё также равнодушно поприветствовал я его, когда он заполошенно обернулся.

– Нет! Поттер, я ничего не видел! Я ничего никому не скажу!

– Конечно, не скажешь,– ровно и спокойно сказал я, направляя на него клык василиска.

– Обливейт!

***

– Бэрри!– позвал я, когда вошёл в свой кабинет через исчезательный шкаф.

С хлопком появился мой домовик и даже бровью не повёл, когда увидел хозяина, забрызганного кровью с ног до головы. Необычайно серьёзно и преданно вылупившись на меня, он ждал дальнейших указаний.

– Одежду почистить и привести в порядок,– приказал я, одновременно стягивая с себя мантию и школьный джемпер с галстуком. – Я умываться.

– Бэрри всё сделает, хозяин сэр Гарри,– кивнул он лопоухой головой.

– Как наша гостья?– расстегивая рубашку спросил я.

– Молодая госпожа Гермиона, в гостиной… Расстроена,– лаконично доложил Бэрри, попутно убирая щелчком пальцев ворох моей замызганной одежды.

– Успокой её, Бэрри. Скажи, что я спущусь через пятнадцать минут.

Пока я плескался под душем, то обдумывал, что я что-то упустил, какую-то деталь, и не учёл всего. На самом деле поспешная разборка и последующее топорное затирание следов может всё равно привести ко мне. Пусть я и постарался сделать всё аккуратно, но алиби у меня так и нет. Все будут молчать и даже не помнить о том, что произошло, так что в плане претензий или выдвижения обвинений я со всех сторон защищён. Попробуют повторить нападение – так Непреложный Обет быстро вправит им мозги, вплоть до летального исхода. Я, в принципе, потому им память и потёр, что на это расчёт. Где же я ошибся? Колдовал только клыком и на моей палочке нет ничего "убойного". Клык не найдут, когда он у меня в кобуре – чары незаметности и отвлечения внимания. Следов заклинаний я не… Вот оно! Диагностика у Помфри покажет всё дерьмо! И обливейты с конфундусами, и наложенный обет у всех троих! Тут, правда, авторства не доказать, но сам факт будет уже явным, что тут всё не так, как кажется на первый взгляд. Да и ладно. Все улики против меня косвенные. Свидетелей, кроме Гермионы, теперь нет, и даже Виккерс, как я выяснил, подглядывал в одиночку и теперь ничего никому не скажет, за отсутствием нужных воспоминаний, а Диггори ушёл к себе ещё в самом начале конфликта.

Ещё меня беспокоило нынешнее моё состояние. Ну как беспокоило? Я просто понимал, что такое "мёртвое" состояние – это ненормально, и за отсутствием эмоций этот момент мной только что и учитывался, как факт. Никак не мог вернуться в человеческий вид. Не было ни тревоги, ни какого-то другого чувства, что я останусь таким навсегда. Тут-то и произошёл мой "запуск" или "включение", не знаю, как правильно назвать. И всему причиной стала моя эмпатия.