Текст книги "Крестраж # 1 (СИ)"

Автор книги: Рейдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 55 страниц)

– Отк-х-хройх-х-х-с-с-ся!

Антураж кругом, что называется, как надо. Правда, с изрядной долей какой-то безумной актёрщины и показухи. Полутёмный зал с загадочными письменами на полу, горящая золотом в воздухе над пентаграммой магическая печать и парень в чёрной мантии, стоящий перед ней с розовым и тонким мечом в руках. За спиной справа молодой мужик, застывший столбом и пучащий глаза, а с другой стороны сморщенный как тролья задница домовик с сумасшедшим взглядом. Так ещё и парселтангом это оксюморон сдобрил. Просто прелесть!

Медальон слегка дёрнулся, раскрылся, и тут-то мне стало резко не до шуток. По окклюментным щитам как кувалдой вдарило. За спиной захрипел Сириус, а Кричер невнятно всхлипнул.

– Кх-х-хто ты-х-с-с? Ответчх-х-хай… Я прикх-х-хазс-с-сываю!– прошипел холодный голос.

– Idi ty' na huj!– прошептал я и, примерившись, хорошенько вдарил по раскрывшему створки медальону.

Красота! Нет, честно. Смотреть, как корчится в муках твой настоящий Враг, без всякого преувеличения Враг, с большой буквы, воистину огромное удовольствие. Никакого сочувствия, никакого сострадания, никакой грёбаной силы любви! Слышишь, Дамблдор? Залюби тебя мантикора!

Вот и раскрылся секрет, что же хранилось внутри этой штуковины. Когда меч лязгнул о металл оправы, тут же послышался щелчок, как будто скала трескается или лёд, а из артефакта повалил чёрный дым и брызнуло красным. Хоть в уши и ввинтился пронзительный вой, наполненный болью и безысходностью, но всё равно в нос ударил запах свежей крови. Клубы дыма на глазах сформировались в такие же дымные щупальца и начали жадно присасываться к пролитой крови. Не знаю, что хотела сделать эта часть души, но она, видно, только цеплялась к этой красной субстанции, пытаясь хоть ещё немного удержаться в нашем мире.

– Инсендио! Her tebe, suka!

К чёрному туману примешался вонючий дым сгоревшей органики, а визг откуда-то из центра всего этого облака стал совсем нестерпимым. Только спустя минут пять всё закончилось, а на каменном полу среди почерневших линий диагностического контура остался лежать закопчённый медальон Слизерина с блестящей зарубкой на обеих раскрытых створках.

Повторные чары определили, что сейчас передо мной лежит магический накопитель "люксового" класса с ёмкостью в четыре тысячи девятьсот семьдесят семь единиц и немного золотого лома. После того, как я подошёл и протянул за цепочку остатки крестража Кричеру, тот сначала недоверчиво прикоснулся к нему, а затем произошло сразу несколько событий.

Особняк Блэков вздрогнул… Весь, от основания до черепичной крыши. Где-то что-то упало с деревянным стуком, откуда-то послышался звон лопнувшего стекла и звонко застучали его осколки, и повсюду взметнулись целые облака пыли. Это всё мне чертовски напомнило взрыв поблизости мощного фугаса или тяжёлого артиллерийского снаряда. Крёстный, до этого стоящий неподвижно, как статуя, устало упал на колени и начал отборно материться, а Кричер… Кричер заплакал.

Теперь в нём не ощущалось всей той подавляющей мощи и целого океана магической силы. Получается, что он сейчас просто вернул то, что занимал на время своего многолетнего тихого и одинокого сражения. Передо мной стоял просто дико усталый и дряхлый домовой эльф, который, что бы ни было, всё равно пытался стоять ровно и гордо, несмотря на то, что по его морщинам сейчас текли слёзы. Настоящий ронин, отомстивший за своего господина.

Маленький старик-эльф вдруг устало подогнул свои худые ноги и начал заваливаться на каменный пол ритуального зала.

– Ты чего это задумал, старый пенёк?! Помереть тут собрался?– начал ругаться я, подхватив невесомое тельце домового эльфа за грязнющую наволочку, в которую он был одет, – Тебе ещё род Блэк восстанавливать и детей хозяина нянчить! Куда это ты решил убежать?

Я положил на его лоб свою ладонь, начал вливать в него ману, и ему, кажется, это стало помогать. Во всяком случае, он теперь не выглядел серым трупом и даже немного посвежел. Можно было и "отпустить" старого домовика, который по собственному мнению, теперь остался без цели, но он единственный, кто знает здесь всё от и до, а без него дом очень быстро развалится. Какой-нибудь новый домовой эльф явно не справится. По-хорошему, вообще Кричеру нужно ещё пару помощников на такую громадину. Ну тут уже не мне решать, у особняка хозяева есть.

– Сириус, прекращай блажить! Лучше помоги вытянуть твоего домовика. Он тебе ещё пригодится,– сердито крикнул я, обращаясь к крёстному.

– Зачем он мне такой?– проворчал Блэк, подходя ко мне и не прекращая вполголоса выводить матерные конструкции.

– Да затем, что… такая преданность достойна вознаграждения или хотя бы понимания,– огрызнулся я. – Я не Блэк и моя магия не совсем подходит ему, а ты сейчас сможешь привязать его к себе, и он будет так же верен тебе, как твоему брату. И хоть выживет. И вообще! Когда ты уже станешь настоящим Блэком и примешь свой дом? Всю жизнь с женой собираешься у Тонксов жить?

***

– Не знаю, чем вам насолили Поттеры, мадам Блэк, но я свои обещания выполнил,– потряс я перед носом нарисованной мегеры покорёженным медальоном.

– Твой отец настроил против меня моего сына,– холодно произнесла она.

– Я не мой отец, а ваш сын стоит сейчас перед вами,– резко ответил я.

Мне уже надоело тут ругаться со старухой и Сириусом, который после недавних событий стал раздражённым и нервным. Искренне благодарным мне был только Кричер, сейчас облачённый в невесть откуда взявшуюся белую наволочку, можно, наверное, даже сказать, парадную, и смотрящий на меня с нешуточным почтением. Когда я попытался вручить ему останки крестража, то он лишь испуганно от меня отпрянул и в панике отрицательно замотал головой. Строго говоря, медальон никогда не принадлежал Блэкам, а сейчас его можно рассматривать как трофей. И если Кричер от него отказался, то этот трофей теперь мой. Ну и ладно, такая вещь мне пригодится, особенно с таким зелёным булыжником. У меня уже сейчас идеи в голове роятся, куда его можно применить и как использовать к собственному благу. Жаль только, что камень слишком приметный и обладание этим сокровищем может причинить небольшие неудобства. Если не ошибаюсь, у этого индийского изумруда даже собственное имя есть, вот только не помню, какое. И Салазар даже в те далёкие времена испытывал с этой драгоценностью множество проблем от искателей лёгкой наживы. Камешек с историей, и, как многие такие драгоценности, с историей кровавой.

Тем временем мадам Блэк переключилась на сына и теперь полоскала мозги ему, Кричер молчаливо и с невероятным презрением оглядывался на окружающую грязь и бардак и страдальчески морщился от такого зрелища, а я начал скучать.

– Мало я тебя порола!– наезжала она на Сириуса. – И когда я увижу твою жену и наконец познакомлюсь с невесткой?

– Конечно, мало,– криво ухмыльнулся он. – Я не хочу знакомить её с тобой, Вальбурга, особенно после того, что ты наговорила в последний раз.

– Я, наверное, пойду, Сириус. Мне завтра в школу возвращаться, и мне ещё подготовиться нужно,– сказал я, когда в перепалке наступила небольшая пауза.

– А с тобой я вообще ещё поговорю!– обернулся ко мне злой крёстный.

– Поговоришь? Попробуй!– ощерившись прошипел я.

Задолбал он меня! Я наконец-то понял, что с ним не так. Всё гадал, почему у меня не получалось с помощью легилименции сгладить его эмоциональные пики, а оказалось, что это просто невозможно. Знаменитое безумие Блэков не лечится ничем. Я даже проклятия подозревал, а после диагностики оказалось, что это просто наследственность у него такая, хотя и проклятий на роду висит у него предостаточно. И вот сейчас я вынужден терпеть его придурошный характер и изменчивое настроение. На помойке, понимаешь, его нашёл, отчистил, так чисто, а он мне тут "фигвамы" рисует!

– Наверное, нужно и мне вспомнить, что такое порка,– усмехнулся он,– и применить по назначению. Видно, тебя тоже мало пороли.

– Мало, крёстный! Из меня обычно кулаками и ногами дурь выбивали, бывало, и камнями закидывали, а ещё собаками травили,– спокойно, но внутренне сатанея, сказал я, доставая палочку. – Ты вроде на суде видел мои бумаги.

– На каком суде, сын?– строго спросила у оторопевшего Сириуса его мать.

– Мне действительно пора, моё почтение, мадам Блэк!

Слегка кивнув изображённой на портрете старой волшебнице, я развернулся и раздражённо потопал к камину в гостиной особняка. По-детски, конечно, так свою обиду высказывать, но я уже просто устал тут изображать не пойми кого. Да и завтра день суетной.

Когда я, смурной и хмурый, вывалился в сполохах зелёного пламени в гостиную своего "Логова", то тут же с порога приказал:

– Бэрри! Заблокируй камин к Мордреду! Для всех!

Глава 55 Школа, школа, я скучаю.

Чтобы успокоиться, я сейчас «медитировал» в своей мастерской и отстранённо втыкал на увеличенный с помощью «Энгоргио» патрончик к «подаркам» от китайских товарищей. Правда, на патрон он сейчас не совсем походил, а был скорее похож на стапятидесятимиллиметровый унитар. Пришлось из и так не бесконечного боезапаса пожертвовать по одному патрону каждого вида, для подробного изучения.

И вот теперь к моему плохому настроению прибавилось ещё и разочарование. Действительно, чего я ожидал? Поделка, практически точь-в-точь повторяющая функционал того арбалетного болта, которым летом в Гринготтсе зеленошкурые ублюдки в меня пуляли. Я даже не поленился и сходил в свою зельеварню, чтобы его отыскать и сравнить. Всех отличий и было, что руны нанесены разными алфавитами и работа гоблинов более простецкая и не такая тонкая, потому как площадь арбалетного болта больше крохотной пули. Даже серебряный боеприпас ничем не отличался, кроме материала и был, скорее всего, предназначен для всяких нехороших созданий, только тем, что был именно серебряным. Подытожив – это было оружие магглов против магов, защищённых магическим щитом, ну, ещё, наверное, и против оборотней и некросущностей – тоже неплохо можно поработать. Против чего-то массивного и с крепкой шкурой эти пукалки не танцуют. Да даже против почти любой боевой химеры они бесполезны, тут палочкой можно более эффективно отмахаться. На всякий случай я даже в подвал спустился и отстрелял две двойки по куску шкуры василиска, натянутому на деревянную колоду. Ожидаемо не пробил, но вот на деревяшке следы остались – небольшие такие вмятинки. Лучше мне не попадать под такое метательное оружие, даже в своём бронике – костей потом не соберёшь.

– Хлоп!

Передо мной появился Бэрри и взволнованно-виновато и преданно глядя на меня пропищал:

– Бэрри не знает, что делать, хозяин, сэр Гарри!

Так и хотелось вопросить: "Шо?! Опять?!". Неужели его снова Гермиона вызывает?

– Что случилось, Бэрри?– настороженно спросил я, взвешивая трофейный пистолет в руке.

– Около дома молодой госпожи Гермионы сейчас находится волшебник, а у Бэрри приказ доставить сюда родителей госпожи Гермионы, если маг попытается войти в дом,– нервно пояснил он.

– Та-а-ак,– протянул я. – А ну-ка, перенеси меня незаме… Стоп! Что за волшебник? Ты его знаешь?

Если бы была реальная опасность, то Бэрри выполнил все мои инструкции незамедлительно, но тут, почему-то решил уточнить.

– Это прошлый гость хозяина, сэра Гарри, господин Блэк. Бэрри не знает, что делать!– совсем сникнув прошептал он, повесив уши и виновато понурившись.

Блэк, скотина! Что ему нужно? Меня прямо злость охватила, а сжимаемая в ладони пушка просто просилась испытать её возможности на живой мишени. Еле успокоился и начал думать.

– Он пытается зайти внутрь?– нахмурившись спросил я.

– Нет,– как будто прислушавшись к себе, ответил Бэрри.

Какого хрена он там вообще трётся? Неудивительно, что он нашёл, где живёт Гермиона. С его-то нюхом. По запаху, наверное, выследил – запомнил, когда летом нас в Кроули встретил, а пройти три квартала от дома Тонксов до Грейнджеров не составляет никакого труда. Но вообще, конечно, выводы интересные. На мой дом наложены чары "Каве Инимикум", и теперь, если он посчитал меня хоть на миг своим врагом, то мгновенно забыл, где "Логово" находится. Чары Большого Круга – не "Фиделиус", конечно, но тоже кое-что могут. Аппарировать теперь Блэк ко мне не может, так как не помнит теперь, где я живу, но сможет спросить у тех, кто знает. У своей жены, например, или у Гермионы и, видимо, Кора его послала, и совсем не по моему адресу, а куда как дальше. Интересно, что показал ему крестраж перед уничтожением, раз у крёстного такая реакция на меня получилась? Сейчас одиннадцать вечера уже, и если он решится вломиться в дом к Грейнджерам для того, чтобы спросить, где же я есть, то мы наверняка с ним окончательно поссоримся.

– Проследи за ним, Бэрри, и если он попытается… Действуй по старому плану,– буркнул я.

– Бэрри всё сделает как нужно, хозяин сэр Гарри,– наконец-то спокойно и уверенно сказал он.

***

Я стоял на платформе и задумчиво и отрешённо пялился на Хогвартс-экспресс, постукивая по бедру свежим номером "Ежедневного Пророка". Гермиона была уже в купе, насильно утащенная туда Браун и Боунс с целью выпытывания последних новостей.

– Ты какого дементора к Грейнджерам полез, Сириус?– спросил я крёстного.

Буквально каждый встречный волшебник из обширной толпы провожающих и отъезжающих опасливо огибал то место, где сейчас был я, и всё это потому, что рядом стоял знаменитый на всю магическую Британию, печально известный и обладающий мрачной славой, Сириус Орион Блэк Третий.

– Ты извини меня, Гарри. Сам не знаю, что на меня нашло,– виновато сказал он. – Я потом, когда ты ушёл… только тогда понял. Ты ведь предупреждал, что крестр…

– Не здесь!– резко оборвал его я и, повернувшись, добавил:

– Сириус! Ты вообще думаешь, что и где говоришь?– в доказательство своего аргумента обводя рукой забитую народом платформу, сказал я.

– Мда… В общем… Тогда я увидел то, что совсем не ожидал и мне всё это показалось до крайности правдивым и логичным,– хмурясь сказал он, и чуть погодя продолжил, даже где-то понятно: – Какая же всё-таки поганая эта херня!

– Забыли, крёстный,– сказал я, толкнув его локтём. – Ты так и не сказал, зачем около дома моей подруги до полуночи бродил. Учти, что ты всё же женатый человек и я обязательно нажалуюсь Коре, что ты хотел петь ночные серенады под окнами другой девушки и мне придётся за такие выкрутасы набить тебе морду.

– Хотел найти тебя. Я ведь знаю, что ты в своём доме живёшь, а вот где – забыл. "Каве Инимикум", видимо. Только это так работает. Твоя девчонка наверняка знает, где ты живёшь, а я ещё вчера хотел извиниться. И ещё посмотрим, кто кому морду набьёт, – проворчал он. – Я против Энрике и Антонио без проблем держусь, – гордо добавил он, – и не такому шкету заявлять, что он якобы мою драгоценную морду испортит!

– Конечно, конечно,– ухмыльнулся я. – Только не говори, что ты забыл, как я тебя в своём подвале гонял. То заклинание так не работает.

– Эй! Я тогда был не в форме!– возмутился он.

– А я второкурсник и ребёнок! Но это не помешало мне настучать по бестолковой голове некоего беглого преступника. О-о-очень опасного и самоуверенного,– весело парировал я.

– Я тебе это ещё припомню!– обиженно буркнул он. – На Гриммо классный зал для тренировок есть, только его нужно в порядок привести. Уж там-то я реванш возьму!

– Обязательно навещу тебя только для этого,– усмехнулся я. – Готовься ещё раз опозориться!

***

Уже в поезде я шерстил статью о заседании, на котором моё опекунство перешло к Блэку. Хорошо хоть там не были перепечатаны причины, по которым это опекунство отошло в пользу крёстного. Не хватало мне только ко всему остальному ещё и жалости от окружающих. Только когда это слушанье было в проекте, Сириус и Хосе Вальдес договаривались с мадам Боунс о том, что некоторые факты не просочатся в прессу, и теперь в "Пророке" статья про меня выглядела совсем короткой и сухой. Вот и отлично, не хотелось бы ещё больше привлекать к себе внимание. Правда, и Дамблдор в заметке выглядел каким-нибудь усталым старичком, у которого нет времени на своего подопечного. Видимо, кто-то где-то смазал нужные шестерёнки магической прессы.

Нужно заметить, что и этот номер волшебного издания был скандальным и без освещения судебного процесса с моим участием. На всю передовицу была колдография дымящихся руин какого-то особняка в городке Топшем в Девоншире, где по развалинам деловито бродили авроры, а статья кричала заголовком: "Кровавая месть!". Чего там кровавого, если сгорело всё? Но прочитав, я понял, что яо-ху всё же добрались до своей цели. Пропала студентка-старшекурсница Хогвартса, и слава Мерлину, что подозреваемые успели "торгануть" при свидетелях своими мордами так, что никакого двойного толкования к причастности этих индивидуумов к заварушке не вызывало никаких сомнений. О Минг теперь можно забыть. Чудненько! Туда ей и дорога! Как лисичка будет выбираться с острова и добираться до родины – меня не касается. Подозревая гонконгский боевик, я ничуть не отошёл от истины. На поле боя осталось четыре трупа – один из нападавших магглов-китайцев, сквиб и два охранника-мага, тоже китайца, из обслуги особняка.

Статья в газете пестрела гневными комментариями обывателей, призывами "Доколе!!!", обвинениями министерства в недостаточном ужесточении иммигрантской политики и требованиями увеличения степени безопасности со штатом патрулей авроров. Как всегда, в общем.

В купе мы ехали практически в том же составе, только Лавгуд где-то пропадала, и поэтому сейчас было спокойно и даже уютно. Девчонки опять тарахтели о каких-то своих делах, Невилл задумчиво копался в своём чемодане, видимо, опять что-то забыл, а я начал мирно дремать под успокаивающий стук колес поезда.

А нет, нашлась Лавгуд. С резким стуком дверь купе отъехала и в проёме остановилось белобрысое бедствие и обвело нас обвиняющим взглядом. Луна была возмущена, Луна кипела гневом, Луна полыхала местью. Сейчас вся такая аккуратненькая девчонка в отутюженной мантии и с уложенными в причёску длинными белокурыми волосами выделялась только одной деталью – ярко-красным и оттопыренным ухом, как будто его ей очень долго и усердно выворачивали.

– Я нашла гнездо ёбаных лунопухов!– с порога сказала она и безапелляционно заявила: – Его нужно уничтожить!!!

Лонгботтом нахмурился, задумчиво посмотрел на Лавгуд, встал во весь свой немаленький рост и, разминая кулаки, отрывисто ей бросил:

– Идём! Посмотрим, что там за лунопухи такие.

В незакрытую дверь вслед за ними, с нешуточным энтузиазмом и любопытством выбежали почти все девчонки, кроме Гермионы.

– Странные они,– пожала она плечами. – Никак не пойму, что этих двоих связывает.

– Ну, ты просто не знаешь, как влияют пухлики редкого вида на разум нормального человека, и потому…– начал я вещать с глубокомысленным видом.

– Ой, да ладно тебе. Всё равно ты не сможешь так же убедительно, как Луна, о таком бреде рассказывать,– улыбнулась Гермиона.

Из соседнего купе в этот момент раздался грохот и возмущённые визги и крики. Судя по всему, лунопухи огребали сейчас по самое "не дай Мерлин". По коридору вагона в сторону намечающегося события промчался Колин Криви с камерой наперевес, но, видимо, заметил меня краем глаза и вернулся. Нерешительно помявшись, он зашёл в купе и под моим хмурым взглядом вручил мне конверт, в котором оказались две одинаковые колдографии.

Вот как так у него получается? Все его колдографии могли бы претендовать на шедевр, если бы не какая-нибудь яркая деталь в изображении, придающая либо пикантность, либо комичность, или ещё какое другое свойство. Даже вот сейчас – на колдографии я нежно обнимал прижимающуюся ко мне Гермиону, и это бы выглядело донельзя романтично и мило, если бы Гермиона в этот момент тихонько и аккуратно не вытягивала из моих пальцев за её спиной, ту, другую колдографию. А я всё гадал, куда же подевалась моя карточка в стиле "ню". Ухмыльнувшись, я передал вторую копию мгновенно покрасневшей девушке.

– Ну и что?– пробурчала она, отведя взгляд. – У всех фотография моего парня есть, а у меня нет!

Ого! Прогресс? Неужели она признала меня за своего парня? Так бы и затискал сейчас эту смущающуюся красавицу, но блин, опять тут Криви и в купе мы не одни. Я перевёл взгляд на нерешительно мнущегося на пороге пацана. Тогда, в первый раз, я был на него очень зол, но никак не мог ему даже в глаз зарядить для профилактики. Просто моя эмпатия показывала, что я для него настоящий кумир, безо всяких скидок, реально тот, кем он восхищается и почти боготворит. Не могу я просто так растоптать такое доверие и веру в мои силы.

Я посмотрел на Гермиону и мне пришла в голову одна мысль. Может, когда я с ним вместе сфотографируюсь, то он немного отстанет от меня?

– Гермиона, щелкнешь нас?– спросил я до сих пор краснеющую девчонку, указывая на колдокамеру в руках Колина.

– Конечно.

Криви тут же засуетился и начал показывать Гермионе, что и где нажимать, сколько по времени наводить объектив и ещё массу тонкостей, и выглядел при этом так, что я даже затрудняюсь описать. Счастья полные штаны! Такое ощущение, что он пытался за пять минут рассказать и показать в деталях всё волшебное фотодело. Наконец, удовлетворившись или скорее всего, просто побоявшись, что я передумаю, он вручил свою навороченную колдокамеру опешившей девчонке.

Я сделал серьёзное, напыщенное и высокомерное лицо и, пафосно, перед объективом пожал руку обалдевшему мальцу. Вспышка, щелчок затвора, и я притянув к себе растерянного мелкого щегла в захват за шею, начал натирать кулаком его соломенно-блондинистую макушку, приговаривая:

– Будешь ещё за мной таскаться? Будешь ещё меня преследовать, мелкий засранец, а? Я тебя спрашиваю! Сейчас уши все оборву!

– Ну Гарри!– пищал в захвате он. – Я так больше не буду! Честно-честно!

Гермиона смеялась держа колдокамеру, Криви насупленно пытался примять хаос устроенный мной на его голове, а я строго на него глядел.

– Смотри, Криви, ты обещал! Хорошо, что те колдофото в газеты не попало, вот мне бы "счастье" было!

– Это невозможно,– смущённо сказал он. – Мои работы защищены от копирования. Для этого негатив нужен.

– Ну и слава Мерлину! Колин, ты только предупреждай заранее, если хочешь учудить что-то подобное. Не всегда это на пользу может пойти и тебе и мне,– серьёзно сказал я.

– Хорошо, Гарри, и спасибо.

Совершенно счастливый он убежал, прижимая к груди свою колдокамеру.

***

Возвращение в школу произошло как-то буднично и обыденно. Даже мой сундук, доставленный Бэрри на платформу, не вызвал никакого интереса безо всяких чар незаметности. Если подумать, то в этом смысле Хогвартс никак не защищён от того, что в него можно пронести что угодно и никого это не волнует. А вот от несанкционированного проникновения его границы защищены более чем внушительно. Правда, и тайных ходов, проходов и всяких тихих сап с заколдованными дверями тоже хватает, и если задаться целью, то можно без проблем провести хоть штурмовой батальон, главное – знать как. Не пойму, почему так долго в тех книгах Малфой тупил с теперь уже моим исчезательным шкафом, если при желании можно разузнать или разведать удобные подходы и методы проникновения. Хотя, я и тут могу ошибаться. Всех возможностей сигнальной и защитной систем замка я не знаю… Волшебники… Какая-то странная логика. Даже сейчас я, навскидку, могу предложить три реальных и не особо сложных плана проникновения. Правда, для этого нужно быть, как минимум, неплохим артефактором или ритуалистом.

Всё бы неплохо, но уже на ужине на меня смотрели с натуральной и незамутнённой ненавистью несколько волшебников и волшебниц. И ладно бы я понял такие взгляды от слизеринцев, так большинство их было со стороны Рейвенкло. Обе подружки Минг, Долтон и ещё один незнакомый семикурсник. Наверняка тот, кого я не опознал из напавшей на меня в прошлый раз пятёрки "благородных защитников несчастной девушки". То, что на такой пробляди пробы ставить некуда, их наверняка не волнует. Пиздострадальцы хреновы! Их вообще, что-ли, не насторожил тот факт, что их таких у неё много, или просто они бесятся, что теперь им придётся "одноглазого душить"? Впрочем, можно предположить, что тут, имеется в виду в волшебном мире, к ведьмам по-другому относятся, а тут я, понимаешь, со свиным рылом, да в калашный ряд суюсь. Как ни крути, но нормы морали у меня маггловские, и воспитание, и мировоззрение – и перевоспитать меня уже будет невозможно. Я знаю все эти тонкости, но ведь это не может заставить меня думать как потомственный маг в дохреналиардном поколении.

Старшекурсники Рейвенкло смотрели бешеными глазами гиппогрифов не только на меня, сидящий рядом Невилл тоже удостоился нелестных и совсем неласковых взглядов практически всего состава "воронов". Весь преподавательский состав чуял какой-то подвох и напряжённо следил за накалённой атмосферой Большого зала. Лонгботтом на пару с Лавгуд там уже полтора месяца шухер наводят и такие их взгляды понятны. Но как, Мордред его возьми, получилось, что Рейвенкло теперь ненавидит Гриффиндор ещё сильнее, чем слизеринцы? Вон, "змеи" сами в непонятках и охреневши смотрят все как один, хоть и пытаются корчить из себя невозмутимых аристократов. Придурки, чесслово! Сидящий рядом Лонгботтом был вообще доволен, как кабан, угодивший в жёлудевое хранилище. Заматерел пухлик. Его так уже и называть стыдно. Вон какой амбалище! Сбитые костяшки немаленьких кулаков Невилла и распухший нос Шомминга свидетельствовали о том, что гнездо лунопухов разгромлено в пух и прах. Косвенно можно было догадаться по ободранной причёске Чанг, что она тоже относится к этому странному виду существ по классификации Лавгуд. Эта её классификация тоже меняется время от времени и, допустим, разобраться, кто такие нарглы и что значат мозгошмыги никому не под силу. Говорю же – стихийное явление во всей красе. Интересно, есть в магии вообще стихия безумия? Вроде во всех трудах по теории магии об этом не упоминается, даже в специализированных дисциплинах по демонологии и аналитических выкладках в теории Хаоса-изменчивого.

И сейчас, если подумать, то врагов стало ещё больше, чем было. Меня это не так уж и беспокоит, но вот мои друзья и моя девушка, которая наконец-то признала, что я её парень, могут пострадать. И тогда я не дам за жизнь таких недоброжелателей и ломаного кната.

– Гермиона, постой,– остановил я её, когда она уже собиралась подняться к себе в спальню девочек. – Мне хотелось бы тебе кое-что подарить. Небольшую безделушку.

Я уже доделал тот артефакт-портал и даже упаковал в простенькую и невзрачную деревянную коробочку и как смог накарябал инструкцию к нему по активации и применению. Всё-таки персональный артефакт и он не подлежит передаче кому-либо. Только один владелец и пользователь предусмотрен, а окончательная настройка происходит из-за ментального заклинания вредноскопа, персонифицированно только для одного человека.

– Гарри! Но ведь это очень дорогая вещь! Я не могу принять этот твой подарок,– смутилась она, когда открыла неказистую упаковку.

Ну вот, начинается.

– Гермиона, этот кулон только выглядит так, не обращай внимания. Вообще-то, это артефакт и все его функции я попытался описать здесь, в этом блокноте. Он тебе сможет очень сильно пригодиться, и если я буду знать, что он надет на тебя, то совсем не буду за тебя беспокоиться.

– Я даже не знаю,– вздохнула она, но как и всякая женщина, падкая на такие блестяшки, залюбовалась украшением.

– Неужели не нравится?– усмехнулся я своим мыслям.

– Нравится,– ещё раз вздохнула она.

– Ну так и носи на здоровье. Только хочу сразу предупредить, что никто, кроме тебя, этот кулон не увидит и не снимет. Так что как украшение он совсем не подходит и даже бессмысленен, как бы красиво и вычурно он не выглядел,– обломал я девчонку.

– Э-э-э… Да как так-то?!!!– воскликнула она.

Совсем не хотел её расстраивать, но сейчас она выглядела просто невероятно в своих чувствах. Чего там только не понамешалось! И больше всего она была расстроена именно из-за того, что нельзя украшением похвастаться. Нет, не перед всеми, но так, мельком засветить перед кем-нибудь ей очень хотелось.

– Вот так, Гермиона. Это всего лишь инструмент, пусть и красиво выглядящий,– сказал я, любуясь девушкой.

– Обидно… Немного. Нет, ты не думай, мне очень приятно и спасибо.

Она встала с кресла, дотянулась до моих губ и смущённо улыбнувшись, легонько поцеловала.