Текст книги "Сумрак и Греза (СИ)"
Автор книги: Rauco
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Грустная глава получилась. И иллюстрации к ней посвящаются «памяти павших».
Пустошь: https://gvatya.tumblr.com/image/165753842378
Проклятье: https://gvatya.tumblr.com/image/165753825578
====== Глава 14. Обещание ======
Слово «нет» по-прежнему остается самым надежным
противозачаточным средством.
(Петан Жарко)
Серый упорно таскался за молодой невестой уже третий месяц. Скоро уж и Сезон кончался, а она до сих пор не соглашалась принять его ухаживания. Как он только не пытался ее к себе расположить: и подарки дарил, и комплименты делал, а, когда совсем уж отчаялся, пару раз припугнул и даже попытался взять силой. Бестолку. Стоило ему догнать ее и облапить, как самка выворачивалась и стремительно исчезала из виду. Иногда он не видел ее целыми сутками и тогда задавался вопросом, а ради чего он вообще ее у себя держит?
Самец засматривался на дочек Желанной уже давно, но даже с его рангом шанс заполучить одну из них в жены оставался ничтожным. Тридцать ее сестер украшали гаремы самых знатных воинов, среди которых были Вожаки и Старейшины, Серый же, хоть и являлся правой рукой лидера своего клана, был персоной менее важной. Ему бы оставалось лишь ходить да облизываться, но вмешался случай.
Греза, достигнувшая сорокалетнего возраста и оказавшаяся на выданье, была обещана Великому Скале. Он должен был забрать ее к себе с началом Сезона, но погряз в политических делах и не поспел к сроку. Желанная, не напрасно слывшая весьма своенравной особой, и слышать не захотела об уважительных причинах. Самец, да, будь он хоть трижды Старейшина, осмелился поставить какие-то свои дела выше, чем ее наследницу! Просто возмутительно!
Оскорбившись, она расторгла помолвку дочери. Ей бы на этом остановиться и успокоиться, так нет же, Великой Матери показалось мало… Она не придумала ничего лучше, чем нанести визит в гарем Скалы и взбаламутить все тамошнее женское население. Пользуясь своим непререкаемым авторитетом, Желанная смогла настроить молодых самок против их самца, внушив дурочкам, что он слишком пренебрегает ими, и посеяв в гареме смуту. На беду, среди жен Скалы не оказалось ни одной дамы в более-менее солидном возрасте, способной с высоты своего жизненного опыта разглядеть подвох и пресечь брожение умов. Водился за Старейшиной один грешок – слабость к молоденьким самкам. Он выбирал лучших из них и в желаниях своих не знал меры, приводя за Сезон, иной раз, до десятка новых дев. С теми же из жен, чей репродуктивный возраст достигал середины, он переставал спариваться, вынуждая их, в итоге, покидать гарем и искать нового счастья. Нельзя сказать, что он делал это специально, просто у занятого юными партнершами самца не оставалось времени и сил на старших самок, а как-то чередовать свое внимание он, очевидно, нужным не считал, оставаясь верным своим странным приоритетам. Вот таким нелепым образом мудрейший из политиков не обеспечил себе надежный тыл в собственном семействе. В конечном итоге, это вышло ему боком…
С опозданием, но, все же, прибыв в свой гарем, Скала не досчитался доброй половины самок, плюнувших на ранг и ушедших к более обязательным самцам. Оставшиеся жены также верностью не отличались, просто держались за свой статус. Пока Старейшина решал проблемы Верховного Совета, они без зазрения совести строили глазки другим воинам, а некоторые из них даже этим не ограничивались. Так что, стоило Скале появиться на своей территории, его гарем тут же осадили многочисленные претенденты. Сколь бы доблестным воином он не являлся, ему было не выстоять против всех, они банально задавили его числом…
Что касается Грезы, то ее успел перехватить Серый, вовремя отследивший ситуацию и умело расположивший к себе Желанную. По факту он ее просто подкупил, пообещав, что с ним ее дочь никогда ни в чем не будет нуждаться. Впрочем, тут он не врал, и Желанная была прекрасно осведомлена о том, что гарем Серого – один из самых богатых в округе.
Чувства самой Грезы, похоже, не волновали в сложившейся ситуации никого: ни Скалу, ни Серого, ни тем более ее мать. С детства самку готовили к тому, что она займет достойное место в гареме кого-то из уважаемых лидеров. Не сказать, чтобы эта перспектива особо Грезу радовала, но иной не наблюдалось, потому самка принимала ее как должное. Тем не менее, когда она узнала, что ее будущий союз со Скалой отменен, то втайне вздохнула с облегчением. Греза не понимала самок, западающих на старых высокостатусных самцов. Она могла уважать последних, могла некоторыми из них восхищаться, но стать партнершей одного из них… Нет, увольте. Многие самки ее возраста как-то справлялись с подобным, но лично ей становилось просто дурно от мысли, что ее подомнет под себя и будет ежедневно сношать чудище в три центнера весом.
Скале она, конечно, от души сочувствовала и поведение матери не оправдывала, но все же была благодарна судьбе за дарованный шанс выйти за какого-нибудь более молодого лидера. Только вместо начинающего Вожака ей опять подсунули очередного пожилого ловеласа… Серый тоже ох как любил юных самочек. Греза попыталась переубедить Желанную в ее решении, но мать была непреклонна. Надо, сказала она. Ну, надо, так надо, смирилась Греза…
Откровенно говоря, она вообще пока не чувствовала себя готовой к семейной жизни и рождению потомства. Грезе нравилось учиться, охотиться, познавать мир. У нее оставалось еще множество хулиганских детских замашек. Будь ее воля, она бы вообще ближайшие несколько лет ни о каких самцах не думала. Но положение обязывало.
Оказавшись во владениях Серого, она честно попыталась ответить ему взаимностью, тем более, что к самкам этот воин, не смотря на свой в целом достаточно жесткий характер, оказался весьма добр и терпелив, но пересилить себя так и не смогла. Кроме того, ей крайне неуютно жилось среди других его спутниц, которые, с одной стороны, завидовали тому вниманию, которое их самец оказывал новенькой, с другой пытались набиться ей в подружки, демонстрируя при этом столь явную неискренность, что становилось противно. Лишь самые старшие самки относились к Грезе более-менее адекватно, но все общение с ними обычно сводилось к разговорам просветительского характера на тему «Как правильно удовлетворить самца». Впрочем, от матриархов Греза действительно узнала много чего интересного, однако применять все это на практике по отношению к Серому желания так и не возникло…
И вдруг она повстречала Сумрака. Случайно и при самых глупых обстоятельствах… Эта встреча никак не должна была перерасти во что-то серьезное. Сумрак поначалу не просто Грезе не понравился, он ее взбесил! Слишком нагло он повел себя для своего возраста и статуса. Она, разумеется, поставила его на место и приготовилась обо всем забыть, как вдруг… Он внезапно возник перед ее глазами вместе со своей смазливой ухмыляющейся физиономией, расслабленной и плавной манерой движения, напускной небрежностью и нехарактерной для рядового воина изысканностью речей, и его образ уже более не покидал юную самку. В ее душе что-то перевернулось. Греза ходила сама не своя, чувствуя, как где-то глубоко внутри нее наконец пробуждается желание. Запретное и сладкое…
Сперва она настойчиво гнала от себя эти мысли. Сумрак, не смотря на всю свою нестандартность и притягательность, отнюдь не годился ей в партнеры. Он был простым охотником без регалий и значимых заслуг, чуть менее, чем полностью зависимым от клана. У них не могло быть никакого совместного будущего, и тем опаснее было совершить с этим самцом какую-либо ошибку в настоящем… Но Греза ничего не могла с собой поделать. И, как ни странно, наиболее возбуждал ее тот факт, что Сумрак покорно признавал их статусное неравенство, не позволяя себе никаких явных знаков внимания по отношению к ней.
На что она надеялась, раз за разом приходя к нему? И на что надеялся он, позволяя ей приходить? Наверное, оба не смогли бы ответить с полной уверенностью… Между ними складывались весьма странные отношения. Доверительные и простые, они походили бы на дружеские, но всю картину ломал их явный эротический подтекст. Невооруженным глазом было видно, как Сумрака влечет к Грезе, она же, в свою очередь, даже не пыталась скрыть своих провокаций. Тем не менее, оба держались в дозволенных рамках, словно находя какое-то необъяснимое мазохистское удовольствие в этом мучительном взаимоискушении.
И вновь Греза сбежала от домогательств Серого, направляясь в тихую лощину, избранную Сумраком в качестве временного пристанища. Ей хотелось скорее увидеть самца, поговорить с ним, ощутить его рядом… Чтобы потом, дождавшись вечера, прокрутить в голове все подробности их минувшей встречи и придумать ей альтернативный итог. Интересно, а фантазировал ли на предмет их возможной близости сам Сумрак? И, если да, то насколько их фантазии совпадали?
В этот раз Греза застала его на обрывистом речном берегу. Самец расположился на корточках на самом краю, пребывая в состоянии глубокой задумчивости, и время от времени кидал камешки в воду. Его спина была покрыта запекшимися кровоподтеками, тянущимися от поверхностной, но длинной раны ниже лопаток.
– На кого нарвался? – поинтересовалась самка, подходя и без разрешения осматривая порез. От ее неожиданного прикосновения воина пробрала дрожь.
– Просто товарищеский бой… – ответил он, не оборачиваясь.
– Ой, так у тебя и здесь еще, – Греза вовсе уж бесцеремонно схватила его за плечо, – и на ноге! Да сколько ж можно? Ты же весь, весь шрамах, с головы до ног!
Сумрак наконец обратил к ней свой взгляд.
– А я думал, самкам нравятся шрамы, – усмехнулся он.
– Нет, ну не когда же они друг на друга накладываться начинают!
– У меня были весьма насыщенные ученические годы, – уклончиво пояснил самец.
– Обработать надо, – вернулась Греза к первоначальной теме, – а то грязь попадет.
– Потом, – Сумрак уставился в землю.
– Когда потом-то? Потом я уйду, а без меня ты не достанешь.
Самец снисходительно покачал головой. Конечно, куда ему без помощи этой самонадеянной самки. Того и гляди пропадет без нее.
– Просто посиди со мной немного… Пожалуйста, – проговорил он, осмеливаясь взять руку самки и потянуть ее к себе.
Греза хмыкнула и уселась рядом, свесив с обрыва ноги.
– Ты что кислый такой? – поинтересовалась она.
– Так... Думаю…
Греза вздохнула и тоже устремила свой взгляд на лениво несущую свои воды прозрачную реку. На другом берегу расстилался душистый луг, а чуть дальше шумел лес. Красивые все-таки здесь были места, к тому же, очень спокойные… Можно было сидеть вот так часами напролет и созерцать безмятежное шевеление окружающей природы. Греза так и поступала прежде, когда бывала здесь одна.
Но сегодня что-то было не так. В воздухе висело необъяснимое напряжение, от которого не могли оградить ни ласковый плеск воды, ни теплые солнечные лучи, ни умиротворяющий пейзаж. И исходило это напряжение от самца. Ошибочно связав состояние Сумрака с недавним поединком, Греза решила попробовать как-то отвлечь своего приятеля, ибо сидеть дальше с ним таким смурным просто не было никаких сил…
– Так, хватит страдать! Пошли, – решительно проговорила она, поднимаясь и направляясь в сторону ближней чащи. – Сходим до твоего челнока и приведем в порядок твои раны, а потом я бы немного прогулялась, если ты не против. Можем даже опять поохотиться вместе, мне в прошлый раз понравилось. Или…
– Греза… – вдруг прервал ее Сумрак.
– Что? – насторожилась самка, возвращаясь к нему.
Воин медленно встал, опираясь на копье.
– Я улетаю. Это наша последняя встреча.
Его слова прозвучали для самки как гром среди ясного неба. Улетает? Последняя? Они больше не увидятся? Греза не поверила своим ушам. Потрясенная, она несколько секунд просто стояла и тупо пялилась на собеседника, а затем внезапно отвернулась и молча отошла к краю обрыва.
– Я… буду скучать, – тихо добавил самец, так и не дождавшись какой-либо словесной реакции. Греза опять промолчала.
Тогда воин отбросил копье и приблизился к ней. Он хотел что-то еще сказать, даже рот открыл, но почему-то не смог больше вымолвить и слова. Руки сами потянулись к тонкому, манящему стану. Мгновение, и Сумрак уже стоял, прильнув к самке сзади и крепко сжимая ее в объятиях. Он мог жестоко поплатиться за подобную вольность… Но Греза даже не шелохнулась. Она знала, что не должна позволять самцу такого, но не могла себя заставить его остановить.
Всей спиной она почувствовала его сильное напряженное тело. Густо запахло мускусом. Дыхание самца, бывшее поначалу глубоким и ровным, стало сбиваться, порывистой жаркой волной обдавая ее плечи. Его руки дрогнули… Грубые мозолистые ладони разомкнулись и медленно заскользили по животу Грезы. Погрузившись в мягкую короткую гриву, Сумрак нежно, самыми кончиками жвал начал перебирать по шее и затылку самки, спускаясь на спину, ведя вдоль позвоночника и снова возвращаясь в своих ласках к хрупким плечам и ключицам. Постепенно его действия становились все резче и уверенней. Руки охотника принялись жадно и исступленно хватать прекрасные изгибы юного девичьего тела, забираясь под легкую ткань одеяния и комкая ее. Греза ощутила, как в ее крестец упирается с каждой секундой все больше восстающая пылающая плоть, и от этого возбуждающего касания у нее между ног тоже стало нестерпимо горячо.
Как же он хотел ее! Как жаждал!
Уже привыкнув к порядочности и деликатности Сумрака, Греза в данный момент с удивлением и не без удовольствия наблюдала его с совершенно другой стороны. Он стремительно терял голову от страсти, лишающей молодого воина рассудка и заставляющей его отступить от принципов. Сумрак все-таки в последний момент поддался всемогущему инстинкту, делая столь рискованный первый шаг. Шаг, которого самка втайне уже давно от него ждала, не решаясь самой себе в этом признаться…
Движения его рук превратились из настойчивых в распутные, уходя вниз, вниз, дальше вниз… Сумрак был удивительно аккуратен с когтями, не допуская ни единой царапины, даже когда остро проводил ими по чешуе, дразня, вызывая нечто среднее между болью и щекоткой. Одна его рука соскользнула к узкому, уже сочащемуся входу и начала плавные поглаживания. Своим коленом самец без применения силы, но уверенно развел ноги самки шире, дабы не поранить ее чувствительную кожу и легко, едва проникая, принялся водить подушечками пальцев вдоль клоакальной щели, как бы невзначай задевая едва выставляющийся маленький бугорок. Дыхание становилось все глубже и чаще. Его дыхание, ее дыхание… Почти в унисон, перебиваясь первыми тихими стонами и сдавленным рычанием. Еще…
«Еще! Сумрак, прошу, не останавливайся, не прекращай эту сладкую пытку! Пусть она длится вечно… Сожми крепче, не отпускай! Держи, когда я начну вырываться, и продолжай ласкать насильно. Не давай свести вместе бедер, не позволяй себе мешать, не отпускай! Не отпускай…»
Она имела право огрызнуться и ударить его, вцепится в лицо, расцарапать, а потом убежать и позвать своего могучего покровителя, который бы и мокрого места от обнаглевшего юнца не оставил. Он знал это и боялся, но этот страх не мог пересилить желания обладать ею.
Она также могла поддаться на его ласки, и тогда, после всего произошедшего, он стал бы чувствовать себя последним негодяем. Он знал это и боялся, но его вожделение оказывалось сильнее моральных принципов…
Греза сама подвела его к краю, сбила с пути, спровоцировала. Боги, как сложно его оказалось спровоцировать! Но ей удалось. Давай же, воин, бери теперь свое, бери жестко и ненасытно, хватит держать в узде свою звериную суть!
Самка резко прогнулась, вжимаясь крепкими ягодицами в его и без того уже напряженный пах, и призывно зарокотала. Сумрак затрясся всем телом, судорожно глотнул воздух пересохшей пастью… И вдруг отступил.
Греза медленно повернулась к нему, в недоумении встретив взгляд желто-карих глаз. Вместо ожидаемой похоти, вместо сжирающей сознание страсти, она увидела в них страшную муку, отчаяние, боль…
– Прости… Нельзя… Прости меня.
Тяжело дыша, Сумрак отшатнулся в сторону и отвел взгляд.
– Я улечу завтра, – произнес он с трудом. – Пожалуйста, не приходи. Дай мне собраться спокойно.
Греза тоже отступила и потупилась. Рассеянно поправив измятое самцом одеяние, она наконец заставила себя вымолвить:
– Как же я без тебя…
Сумрак поднял на нее взгляд, а в следующую секунду быстро и решительно приблизился вновь, забрав руки самки в свои.
– Жди меня через год, – уже твердым и спокойным голосом сказал он. – Я прибуду к началу Сезона. Я заберу тебя у него.
– Он тебя убьет! – меняясь в лице воскликнула самка.
– Путь попробует, – оскалился самец.
Греза издала тихий и жалобный хнычущий звук и потянулась к нему. Сумрак чуть слышно урча склонился и приник своим лбом к ее лбу в знак сокровенной духовной близости, объединяющей два любящих сердца. И так они надолго замерли, стоя голова к голове, закрыв глаза и сплетя руки, слушая дыхание друг друга.
Комментарий к Глава 14. Обещание Навеяло: «Deep Forest» – «Yuki song»
Вообще, это должна была быть последняя глава… По плану, когда еще не был даже дописан «Нашатырь», а этот текст и вовсе представлял собой разрозненные куски. Но, узнав Сумрака и Грезу ближе, я поняла, что это не конец. Не должно так было кончиться. Посему читаем дальше…
Я еще не закончила картинку, но хочу показать набросок, так как наброски, зачастую, бывают гораздо красноречивее законченных работ... https://gvatya.tumblr.com/image/165824947128
И еще есть новый подарочек от SoulD в виде портрета Пустоши) Взгляд получился – ну прямо в точку) Спасибо, дорогая SoulD! https://gvatya.tumblr.com/image/165824955253
====== Глава 15. Женская логика и ее последствия ======
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,
Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою – как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я закину ключи и псов прогоню с крыльца —
Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя – замолчи! —
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты —
О проклятие! – у тебя остаешься – ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!
(Марина Цветаева)
Вечерело. На светлые луга опускался туман. Тянуло легкой прохладой. Из высокого травостоя раздавались поздние рулады певчих беспозвоночных, но в лесу, граничащем с лощиной, было тихо. Утих ветер, утихла листва, утихли пернатые твари в кронах. Лес замер, усыпив до рассвета дневных созданий и не успев еще пробудить ночных.
Сумрак стоял возле своего челнока, мысленно прощаясь с этим уютным гостеприимным местом, с солнечными отмелями, с долиной источников… С несносными сестрами, сделавшими его мужчиной… С Грезой, забравшей его сердце.
Они долго не могли расстаться вчера. Уже почти затемно Сумрак с трудом спровадил самку. Греза словно бы до последнего ждала, что он передумает улетать, хотя, конечно, и понимала тщетность своих надежд. Совсем скоро всем самцам предстояло покинуть планету. Насеяв потомков, они были готовы с чувством выполненного долга вернуться к ратным делам. Им было не положено задерживаться.
Свою последнюю одинокую ночь Сумрак провел в недостойном, но необходимом забытьи, найдя в лесу и сжевав горькую сонную траву. Уснуть самостоятельно он бы точно не смог, а перед отлетом следовало хоть немного отдохнуть.
Днем он не спеша подготовил свой транспорт к скорому запуску, а так же в сотый раз почистил доспехи. Сходил к реке и как следует помылся, заодно перестирав всю пропахшую самками и его собственным мускусом одежду. Потом отловил мелкого ящера и заставил себя поесть. Вылет пришлось отложить до вечера, когда остатки принятого накануне растительного снотворного уже точно должны были вывестись из организма.
Теперь же он стоял возле раскрытого челнока, уже находясь при полном обмундировании, и отсчитывал последние минуты своего пребывания на этой планете. Наконец, тихо вздохнув, Сумрак повернулся, машинально стряхнул рукой несколько сухих листьев со стекла кабины и проворно запрыгнул на высокую подножку. Дверь плавно сдвинулась за его спиной, с шипением активировав запирающие механизмы. Воин расположился в кресле, пристегнулся и пододвинулся к передней консоли. Все. Пора…
Сумрак уже запускал двигатели, когда внезапно увидел движущуюся между деревьев и отчаянно машущую руками знакомую фигурку.
Что за черт… Неужели, она?.. Точно, она…
Поневоле пришлось вновь глушить моторы. Греза, ну зачем, зачем ты это сделала…
Ругнувшись про себя, он повыключал приборы и резко оттолкнулся от консоли вместе с креслом. Разгерметизировав дверь, Сумрак открыл ее и высунулся из проема. Греза уже в нетерпении топталась внизу.
– Я боялась не успеть. Или, что ты не захочешь меня видеть… Или… Не знаю… – она на мгновение замолкла, переводя дыхание, а потом резко выпалила: – Тебе точно обязательно улетать сегодня?
Ох уж эта самка… Все-то в ее понимании было так просто: захотел – прилетел, захотел – улетел. Никакого понятия о дисциплине.
Самец наклонился и протянул ей руки, поднимая на борт. Потом снял маску и раздраженно швырнул ее на консоль. Его укоризненный взгляд устремился на Грезу, требуя немедленных объяснений.
– И как это понимать? – строго спросил Сумрак, скрестив руки на груди в ожидании того, как же самка будет сейчас оправдываться.
– Очень просто, – без тени смущения, если не сказать, с гордостью в голосе, ответила Греза. – Я послала Серого подальше и ушла из гарема. Вот прямо только что. Он ни разу не коснулся меня за весь Сезон…
Надо было видеть лицо Сумрака, когда он это услышал… У него в буквальном смысле отвисли мандибулы, и вылезли из орбит глаза. На секунду самец лишился дара речи. Затем, опомнившись, грубо схватил Грезу за плечи и хорошенько встряхнул.
– Ты какого хрена это сделала?! – взревел он.
– Я поняла, что не хочу принадлежать ему более ни минуты, – тихо проговорила обескураженная самка. – Я хочу быть лишь твоей…
Сумрак бессильно завыл и, выпустив Грезу, взялся за голову.
– Ты вообще нормальная??? – задыхаясь, зашипел он. – Ты потеряла все! Понимаешь, ВСЕ!!!
– Так тебя привлекал лишь мой статус? – неверяще прошептала она, начиная медленно пятиться назад.
Сумрак замер в растерянности. Ровно на мгновение. Мгновением позже ему пришлось бросится вперед и схватить оказавшуюся на самом краю подножки и едва не выпавшую из челнока самку. Успев поймать Грезу в последний момент, он крепко прижал ее к себе. Не размыкая объятий, он горько вымолвил:
– Ты сама знаешь, что это не так… Но, если бы ты не торопилась, у тебя был бы целый год на размышления… Ты жила бы под защитой гарема…
– Разве, твой гарем будет для меня худшей защитой? – возразила Греза, пытаясь отстраниться и заглянуть в глаза самца. Он не позволил ей, удержав самку рукой за основание шеи и как можно выше запрокинув свою голову. Она не должна была видеть, как Сумрак сжимает зубы, чтобы не взвыть от досады.
Что же Греза такое натворила… Она даже не удосужилась предварительно узнать, постоянный у Сумрака был гарем или всего на Сезон. У нее не шевельнулось ни единого сомнения насчет того, почему транспорт Сумрака стоит в лесу, а не на территории самок… Она могла хотя бы задуматься над тем, а не унизит ли ее поступок самого самца, лишенного теперь возможности честно ее завоевать! Да, что там, она могла просто-напросто опоздать к вылету! И вот теперь… Что делать? Признаться ей во всем? Исключено… Это просто ее убьет. Значит, придется импровизировать…
– Мои подруги очень агрессивны, ты видела… – предупредил он.
– Поверь, я тоже не лыком шита, – фыркнула Греза, устраивая голову на его плече.
Теперь-то он верил…
Не выпуская возлюбленной, Сумрак заблокировал дверной проем, чтобы не сквозило снаружи, и со смешанным чувством тревоги и счастья уткнулся жвалами в макушку самки. Что ж, вылет отменялся…
– Я хочу продолжить то, что мы начали вчера, – раздалось в наступившей внезапно тишине. Сумрак всем телом напрягся. Этого не могло происходить на самом деле… Ему, верно, снился очередной сладкий сон. Может, просто трава еще не отпустила… Греза пришла и захотела ему отдаться… Сама… И как, скажите, он мог ей противится? Да еще после того, как терпел пятые сутки…
Самец не стал отвечать. Что толку было от слов… Он склонил голову, задержавшись на некоторое время на уровне Грезиной шеи, и с наслаждением вдохнул пьянящий аромат. Потом, расположив ладони чуть выше талии самки, ненадолго отнял ее от себя, чтобы увидеть ее лицо. Ее широко раскрытые глаза блеснули в полумраке…
Грезу била легкая дрожь. Самец испугал ее своей агрессивной реакцией. Еще и его полное боевое облачение добавляло немалую долю угрожающих красок. Непривычно было видеть его таким – суровым, холодным, отчужденным. Сумрак ли был перед ней вообще?..
Но, стоило ему немного успокоиться, как улеглись и исходящие от него волны ярости. Самец умел быстро отходить от потрясений. И вот уже очи влюбленного воина словно бы подернулись поволокой, устремляясь на Грезу с удивительной нежностью. Неожиданно смутившись, самка ушла от его взгляда и вновь уткнулась в часто вздымающуюся под пластинами брони грудь. Одна ее рука направилась вверх, очерчивая рельеф мускулов и обвивая шею Сумрака, а подушечками пальцев второй Греза робко провела по его торсу, закончив это несмелое и оттого еще более возбуждающее движение прикосновением коготков к средней линии полуобнаженного живота. Самец негромко зарокотал и с плавным нажимом опустил одну ладонь на поясницу самки, другую же переместил ей на затылок. Греза запрокинула голову, упираясь в твердо поддерживающую ее руку и теперь уже уверенно и страстно взглянула в янтарные глаза любимого.
Сумрак медленно поддел ее ниспадающее с плеч одеяние, и оно соскользнуло до середины стройного тела. Самец наклонился сильнее и как можно аккуратнее пустил в ход жвала, едва дотрагиваясь до тонкой кожи юной самочки, лаская ее шею и грудь, перебирая по обхватившим теперь его голову и утонувшим в гриве рукам. Одеяние самки незаметно съехало вниз.
Настал черед Грезы. Она старательно попыталась нащупать крепления верхнего доспеха, однако не преуспела.
– Как это снимается? – в тишине раздался ее неловкий смешок.
Самец опять не ответил, просто осторожно взял ее кисть и переместил на нужное место. Греза выщелкнула фиксаторы и в ожидании обратила взгляд на партнера. Тогда, продолжая тем же образом направлять ее руки, Сумрак начал помогать самке разоблачать себя. С глухим стуком на пол падали элементы брони и обмундирования. Нагрудник, испаритель, блок управления, наплечники, наручи… Вместе они отстегнули тяжелые пластины с его бедер. Плотно облегающие поножи Сумрак снял сам. Снова забрав ладони самки в свои, он подвел их к поясу и возложил на застежку, показывая, куда нужно нажать, чтобы снять остаток брони. Наконец на воине осталась лишь сеть да обернутая вокруг бедер ткань. Уже без особых колебаний Греза проникла под его набедренную повязку, вызвав первый невольный стон. Спустя мгновение ткань отправилась вслед за доспехами.
Сумрак отступил на шаг и опустился в кресло пилота, осторожно взяв Грезу за самые кончики пальцев и слегка потянув на себя. Самка легко поддалась, усаживаясь поверх его бедер и обвивая руками шею своего самца. Теплый и влажный вход в ее лоно как бы невзначай коснулся его приоткрывшейся клоакальной щели, откуда тут же начала выдвигаться, наливаясь кровью, головка полового члена. Самка тихо ахнула и поспешно сдвинулась назад, но Сумрак подхватил ее за спину, останавливая и притягивая вновь со словами:
– Не надо бояться. Он совсем не страшный. Он тебе понравится, – чтобы расслабить партнершу, самец позволил себе добавить немного шутливой интонации.
Продолжая одной рукой поддерживать спину самки, Сумрак опустил вторую руку под сидение и нажал на рычажок, опускающий спинку кресла. Полулежа, он обнял Грезу уже обеими руками и привлек к себе.
И тут она почувствовала его. Нечто горячее, плотное, сочащееся вошло в ее клоаку и уперлось, пульсируя, в сжавшееся в последний момент отверстие. Сумрак надавил сильнее, но, ощутив препятствие, остановился. Горло и грудь самца часто завибрировали в низком успокаивающем звуке. Он нежно ткнулся в шею партнерши и принялся покалывать ее кончиками жвал, переходя то на плечи, то на виски.
– Укуси меня, – шепнул он.
Греза несмело приблизилась к его левому плечу, носящему обширный след от ожога, и осторожно захватила изрубцованную кожу, обильно залитую выделениями шейных желез. Запах самца мгновенно наполнил ее носовые камеры и заставил странным образом обмякнуть, действуя подобно наркотику.
– Сильнее, – попросил Сумрак, уводя голову вверх и в сторону.
Самка напрягла жвала и почувствовала, как они с тихим хрустом проламывают чешую. Самец еле слышно застонал. Греза двинулась вперед и, забыв о страхе, впилась в его плечо всеми остальными зубами. В этот момент затвердевший пенис вновь пришел в движение, начав медленно раздвигать края чуть расслабившейся вульвы и проникать внутрь, минуя узкий, еще пока сопротивляющийся вход. Наконец, с некоторым усилием он проскользнул глубже и после этого стремительно вошел на всю длину. Греза вздрогнула от легкой боли, сразу же отступившей под действием быстро распространяющейся по всему телу волны необъяснимого блаженства. Затем она почувствовала, как член самца начинает равномерно давить изнутри, быстро увеличиваясь в размерах. Орган достигал полной силы лишь в половых путях самки, распирая податливые стенки семяприемника и надежно связывая предающуюся любви пару.
Ощутив непривычную тесноту юного лона, никогда не знавшего других самцов, Сумрак испытал нечто совершенно непередаваемое. Оно сжимало его естество с такой жадностью и силой, что, казалось, в нем невозможно будет двинуться. Пульсируя, лоно охватывало член все плотнее, вызывая ощущение растущей, до боли усиливающейся вибрирующей тяжести. Между партнерами как будто бы побежал неконтролируемый электроток…
Не в силах более терпеть эту сладостную муку, Сумрак изогнул поясницу в первой глубокой фрикции, одновременно выпуская порцию семенной жидкости. От его экстатического рычания дрогнул весь корпус челнока, на борту которого подобное явно творилось впервые. Греза протяжно вторила его крику на более высокой ноте, чувствуя, как напрягается пронзающий ее стержень, и тягучее тепло разливается у нее внутри.
