Текст книги "Тенебрариум (СИ)"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 46 страниц)

Вчера был замечательный вечер. Я наконец-то помылся (используя тазик с водой, подогретой термоконцентратом). Вместо мыла Райли выделила мне кусок сала деотерия. Мерзкая, скользкая, вонючая дрянь с колючей щетинистой шкуркой. Шкурка, кстати, используется в качестве мочалки: оттирает грязь превосходно. Сало не пенится, как мыло, а намазывается тонким, блестящим слоем. Им так же смазываются волосы. Водой этот жир смыть невозможно, и существует специальная хитрость. В воду добавляется немного липазосодержащего экстракта (добывается из желёз гигантских пауков и ещё пары видов других местных тварей), в результате чего, вода начинает удалять жир эффективнее знаменитых чистящих средств. Просто проводишь по телу мокрой губкой, и оно начинает поскрипывать от чистоты. С волосами дела обстоят чуть посложнее. Их нужно прополоскать сначала в тазике с грязной водой (чтобы смыть жир), а потом уже в чистой воде (чтобы смыть остатки грязи), и только после этого можно приступать к омовению остального тела. Эта экономия вполне объяснима. Мимо мясника с канистрами много не поползаешь. Обычно, после мытья, Райли долго натирается всякими маслами и кремами собственного производства. На это у неё уходит много времени. Я же управлялся за пару минут, выбрав для себя приятно пахнущий растительный экстракт, прекрасно заживляющий царапины. Сколько не искал потом в магазинах парфюм с хотя бы отдалённо похожим ароматом, увы, так и не нашёл. Что касается бритья, то я сдержал своё обещание, и, возвращаясь с охоты, мы зашли в магазин “Десяточка”, где обзавелись бритвенными принадлежностями… Прямо как в обычной жизни, правда? Зашли, приобрели. Только мы не стояли в очереди, и не платили деньги на кассе. Магазин был заброшен. Мародёры сюда не добрались, поэтому, товары были растащены терапогами и изгнанниками. Изгнанники явно выбирали самое необходимое, а терапоги просто устроили разгром. Наверное, для развлечения. Бритвенные станки с лезвиями искать не пришлось. Они висели на нетронутом щитке, прямо над кассой. Взял самую дорогую бритву с тремя лезвиями. Всё герметично упаковано, и в идеальном состоянии. Дома, наконец-то, побрился. Вышел к Райли, чистый и гладко выбритый. Она придирчиво посмотрела на меня, провела рукой по щеке и одобрительно кивнула. Потом пошла мыться сама. Купание для Райли – это ещё один ритуал. Она не может долго быть грязной. Это сказывается на её настроении. Чистая Райли – довольная Райли. Я запомнил эту доктрину на всю жизнь. И если подруга начинала бузить после охоты, или каких-то забот, сопряжённых с грязью, я добродушно её обрывал, “Райли, иди в баню!” “В смысле?” -тут же вставала в ступор она. “В прямом. Иди, помойся. Когда ты грязная – ты невыносимая”. Она смеялась и шла мыться. Хуже всего – это оторвать Райли от процесса омовения. Она не любит, когда ей мешают, и ещё больше не любит, когда за ней подсматривают. Это таинство, нарушение которого приводит Райли в бешенство. Как откровенные наряды уживаются со столь патологической стыдливостью – я понять не могу. Но однажды, когда я случайно вошёл в комнату, где Райли мылась, то мне в лоб прилетел эмалированный ковшик, сопровождая свой полёт яростным визгом. После этого, я перестал нарываться на подобные неприятности, более не отвлекая её от столь важного занятия. И вот, помывшись и хорошенько подкрепившись, мы спокойно отдыхали, ведя миролюбивую беседу. Благодаря отличному настроению, мне удалось выудить из Райли немало полезной информации. Диалог получился насыщенным и интересным. -Когда я искал ригвила, то видел необычную вещь, -поделился я. -Передо мной как будто бы ожило прошлое. Люди, которые жили в том доме. Мальчик с самолётиком. А потом, они вдруг исчезли… Это призраки? -Не-ет, -спокойно ответила Райли. -Э-это… Это ерунда. Не опасно. -Ерунда – не ерунда, а я до сих пор под впечатлением. -Ты слишком впечатлительный. То, что ты видел, всего лишь иллюзорное отражение уже не существующего мира. Как фотография, только в пространстве. -А из-за чего это получилось? -Из-за мощного аномального всплеска, вызванного смещением фаты сумерек. Я не знаю тонкостей этого явления. Знаю лишь, что оно безвредно. -На мгновение мне показалось, что я опять нахожусь в своём мире. -Это ложное чувство. Не поддавайся ему. -Люди давно уже умерли, но след их продолжает существовать на сколе пространства и времени… Вот ведь как… -Наверное, это странно для тебя. Для меня же, ничего необычного. -Давно хотел спросить тебя, Райли. Если ты вселилась в тело бывшей горожанки, то наверняка помнишь её последние минуты. -Да, помню. -И каково это – умирать? Очень страшно? -Не знаю. Последние воспоминания обрываются в момент расслоения, когда фата вышибла из внешней оболочки внутреннюю. Она так и не поняла, что с ней случилось. Судя по тому, что я обнаружила мёртвое тело на расстоянии от места обрыва воспоминаний, оно ещё какое-то время металось “на автопилоте”, как курица с отрубленной головой. Ну а что ощущала “душа” перед смертью, я уже не знаю, так как не имею доступ к воспоминаниям, которые следовали за расслоением. Может быть, это и к лучшему. -Пожалуй, ты права. А с чего начинались твои воспоминания? -Как с чего? С загрузки изначальных знаний, разумеется… Ах, ну да. У вас же всё по-другому. В общем, сначала мы бессознательно плавали в “Колыбели”. Копили энергию. Это похоже на автомат со сладкой ватой, или на окукливание гусеницы. Есть ядрышко, и на него наматываются энерговолокна. Больно это, или приятно – я не понимала, потому что сознание получила уже позднее. -То есть, ты вдруг стала разумной? -Загрузка изначальных данных – это как подъём из глубины. Свет озарения становится всё ярче. Появляются мысли и чувства. Формируется личность. И вот уже нас, не успевших как следует осознать себя, выбрасывают в чуждый, страшный мир, погружённый в пучину катастрофы. И на всё, про всё нам отводится максимум три минуты. Время, в течении которого внешние, защитные энерговолокна быстро разрушаются. После чего, остаётся лишь неизбежная гибель. Любопытство сменяется страхом, страх – ужасом, ужас – паникой. Не успев родиться, мы уже на пороге смерти. Я видела, как сотни моих братьев носятся во мгле, словно яркие искры. Кто-то из тех, что вылетели раньше, так и не найдя своего хозяина, сгорают дотла, осыпаясь гаснущими сгустками плазмы. Внизу повсюду мёртвые тела. Много, очень много мёртвых тел. Но большинство из них уже не пригодны для заселения. Я ныряю к одному – он угасает прямо перед мной, перемещаюсь к другому – в него уже кто-то вселяется раньше меня. Я горю заживо, мне очень больно, но я продолжаю искать. И вот, уже почти отчаявшись, я вижу свою старую хозяйку, и с разгона вонзаюсь в неё. Она ещё тёплая, но организм уже отключён. До смерти мозга осталось несколько секунд. Запускаю сердце – оно поддаётся легко. Хватило и одного разряда. Заработали почки. Кровь возобновила циркуляцию. Затем, спешно запускаю лёгкие. С ними было посложнее. Дышать-то я не умею. Около минуты билась, словно рыба на берегу, пока не стабилизировала дыхательный процесс. Глубокий вдох, выдох, ещё один глубокий вдох, выдох. Полностью подключилась к центральной нервной системе, и только тогда, наконец-то, заработал мозг. Началась малоприятная нейросинхронизация. За минуту, я словно пережила чужую жизнь от начала и до конца. Всё фрагментированно, разрозненно. Никакого порядка. Людская память устроена крайне неудобно. Но я была счастлива потому, что все эти неприятности выглядели пустяками по сравнению с тем, чего мне удалось избежать. Моя жизнь не закончилась. В новом теле я была защищена от враждебной среды нового мира. Было тяжело, трудно и непривычно, но моя жизнь продолжалась. И надо было как-то жить дальше. Я ещё долго лежала, собираясь с силами. К тому моменту экспансия завершилась. Большая часть моих братьев погибла. Мне повезло. Я успела. А те, кто были в последней, девятой волне, следовавшей за моей, сгинули в полном составе… Полежала, немного поплакала, и начала потихоньку осваивать моторику. Нужно было убираться с места высадки, пока не нагрянули изгнанники из второй волны. -Они появились раньше вас? -Не намного. Но этого времени им бы хватило, чтобы прийти в себя, обрести контроль над телами старых хозяев, и начать рыскать по округе. Волны проходили с получасовыми интервалами. Непосредственно, высадка началась в самом начале катастрофы. -А кто были первыми? -Первая волна состояла из Истинных Апологетов. Некоторым из них даже удалось застать старых хозяев живыми. Водзорду, например. Истинные Апологеты являются образцами Z-340. Всего их было двадцать, но выжила лишь дюжина. Из этих двенадцати, пятеро впоследствии покинули Апологетику. Сейчас в Конклав входят семь Луриби-Акилантов, во главе с Нибиларом. -То есть, Апологеты – это своего рода координаторы. Первыми высадились, организовали сборный пункт, и начали командовать вновь прибывшими колонистами? -Они указали нам начало нового пути, отправив в изгнание, на поиски Суфир-Акиля. -А почему высадка осуществлялась волнами? Почему всех сразу не высадили? -В этом тоже скрывался великий замысел. Восемь последующих волн несли в себе семена триста сорок пятых опытных образцов. Самых последних и самых выносливых. Вторая волна состояла из элементов первого уровня, которые маркировались единицами: 1-01, 1-02 и так далее, до 1-88. Больше половины из них погибло в шторме криптоизлучения. Остальные рассеялись по территории. В задачу единиц входило истребление остальных колонистов. -Истребление? Зачем?! -Мы прибыли сюда не для развлечений, а для суровых испытаний, для борьбы. К тому же, ареал был ограничен, и нужно было урегулировать число обитателей города до приемлемых масштабов. Нас сеяли в избыточном количестве, зная, что во время экспансии выживут не все. Но, вместе с тем, излишняя численность поселенцев грозила дисбалансом и хаосом. -И для этой задачи подготовили “чистильщиков”... -Да. Они были идеальными убийцами. Настоящими хищниками. Не щадили никого: ни нас, ни зверей, ни людей. И их никто не щадил. Убивая их, мы набирались опыта. Глядя из укрытия на то, как они расправляются с другими, я училась у них. Перенимала их тактику. Запоминала каждую мелочь. -Многих они убили? -Большинство двоек, половину троек. Четвёркам досталось тоже. Но волны всё прибывали, а количество единиц было ограничено. Несмотря на свою свирепость, они ничего не могли противопоставить численному превосходству врагов. Сами по себе единицы были обычными дикарями, машинами для убийства, как… Как терминаторы. Не чувствовали боли. Не прятались и не защищались. Только атаковали. Их били со спины, сбрасывали на них тяжести, заманивали в логова мясников и экрофлониксов, чего только не придумывали. И, в конце концов, перебили их всех до единого. -Ну, а потом что? Кто шёл за единицами? -После единиц началась высадка так называемой группы “Инсуалити”, то есть образцов, следовавших Инсуалю. -Пути изгнанника. -Ага. Двойки были идеалистами. Самыми искренними и спокойными. Предпочитали драться честно, справедливо. Они были умными, но слабыми. Поэтому, единицы почти всех их истребили. Тройки уже обладали хитростью. Они нередко организовывали союзы с наивными двойками, против единиц. -Разве изгнанникам это разрешено? -Нет. Но в том-то и дело, что союзы эти были фиктивными. Двойки верили тройкам, а те использовали их, как приманку против единиц. Так же, тройки часто загоняли двоек в аномалии, проводя разведку местности. -Вот, сволочи. -Я их не виню. Они воспользовались своим шансом, чтобы выжить. Пусть и за счёт других. Кстати, 3-16 – один из них. -Ну, а четвёрки что? -Четвёрки – материалисты и прагматики. Самые обстоятельные из изгнанников. Продумывают всё наперёд. У них лучшая интуиция. Четвёрку невозможно обвести вокруг пальца. Причём, четвёрка редко будет марать руки поединком. В девяти из десяти случаев, четвёрка использует против врага ловушки, а сама будет наблюдать со стороны, как он в них погибает. -Прямо как пауки. -Вроде того. Однако, я уважаю четвёрок. Они справедливые. Это редкость в нашем мире. Им чужды алчность, зависть, корысть. Но, вместе с этим, они никогда не дадут себя в обиду. Самоуверенные тройки, купившись на мнимую уравновешенность четвёрок, решили их извести, как бедных двоек, и начали совершать истребительные рейды, но на каждую убитую четвёрку приходилось по пять троек. Врождённая хитрость сыграла с ними злую шутку. И я им не завидую. Однажды мне довелось сразиться с четвёркой. Это был очень тяжёлый бой. -А что насчёт пятёрок? -Пятёрки… Ну, пятёрки – приспособленцы. Смекалистые, изобретательные. Это самые загадочные из изгнанников. Любят нападать исподтишка. Используют самые непредсказуемые тактики. Но пасуют перед силой. На заведомо сильного врага не будут даже пытаться напасть. Вместо этого, будут искать более слабого, чтобы возыметь большие шансы. Они бесхитростны, довольно заносчивы и горделивы. Способны идти на спланированный риск. Говорят, что из-за своей дерзости и самоуверенности, большинство изгнанников, нашедших Суфир-Акиль – это пятёрки. А вот шестёрки не такие. Они не от мира сего. Главная отличительная черта шестёрок – это их стремление к единению, которого они всеми силами пытаются избежать, но их всё равно так и тянет друг к другу. К тому же, шестёрки зависимы от лидера. Легко подчиняются более сильной воле. Они ведомые, а не ведущие. Из-за этого, им сложнее выживать, нежели семёркам, пятёркам и даже четвёркам. Ещё одна особенность шестёрок – это их религиозность. Они готовы верить во что угодно, в любые сверхъестественные чудеса, но только не в себя самих. По этой причине, некоторые выдумывают себе богов, и в тайне поклоняются им. А большинство шестых образцов, примкнув к суларитам, теперь являются служителями культа Хо. Это их стезя. -А ты относишься к семёркам, верно? -Всё правильно. Я была в предпоследней, восьмой волне. Точнее, эта волна оказалась последней. Девятая уже ничего не нашла на Земле, и все восьмёрки погибли. -И что отличает вас, семёрок, от остальных? -Семёрки – творческие натуры. Любознательные, наблюдательные, дотошные. Фанатично преданные инсуакилю, и потому, излишне ответственные. Мы жестокие, почти как тройки, но справедливые, почти как четвёрки. Семёрки не склонны к состраданию, но знают, что это такое, и уверены, что когда-нибудь, в новой жизни, оно им пригодится. А ещё нас наделили особым даром – умением чувствовать аномалии. Впрочем, чрезмерное любопытство зачастую оказывается сильнее чувства опасности, и немало семёрок погибло из-за этого. -А что означает “субкод 2”? -Я не знаю. Это какой-то побочный эксперимент. Водзорд постоянно говорил, что я особенная, но в чём эта особенность заключается, не объяснил. Говоря откровенно, я так и не поняла, что даёт мне этот странный субкод. Знаю лишь, что не у всех он прижился. Образцы с первым субкодом погибли ещё в “Колыбели”. А из носителей второго, доработанного субкода, выжили только трое. Вся троица успешно адаптировалась на Земле, но вот уцелеть в дальнейшей борьбе смогла только я. Теперь я единственная носительница второго субкода, и очень этим горжусь, хотя и не совсем понимаю, почему. Райли рассмеялась. -А буква “Z” что значит? -Ну, это такой способ литерации. “Z” – значит “готовый образец”. То есть, до этого идут тестовые образцы, не пригодные для использования в полевых условиях. В зависимости от доработки, их маркируют литерами из латинского алфавита: “A”, “B”, “С” и так далее. Но когда образец готов, то ему вне зависимости от предыдущей маркировки, присваивают литеру “Z”. Поэтому, все мы обозначаемся этой буквой. Прибежал Котя, я угостил его кусочком мяса. Он устроился между нами и заурчал. Это был очень хороший вечер… Ну а сегодня я вспоминал его, дополняя записи в тетради. Кто же, всё-таки, эти изгнанники? Безумцы, или посланники иной цивилизации? И что за Хо является ко мне во снах? Если оно действительно существует, то мне придётся его разыскать, потому что только оно обещает помочь мне выбраться из этого мира смерти…

Что за злой рок заставил меня сегодня отправиться на прогулку? Райли с утра укрепляла подступы к нашему жилищу. Вернулась перепачканная, но довольная. -Всё. Теперь пусть только сунутся! Осталось ещё кое-что в доме настроить, и будет полный порядок. Ни одна тварь близко не подойдёт. -А что ты сделала? -Засыпала забор горючим песком, установила на входе экспломак, ну и на внешнем участке по-мелочи разбросала сюрпризов. Но это всё так, на дурака. Истинная защита – вот она! -Райли показала мне фрагмент ай-талука, похожий на большую опухоль, от которой метастазами расходились переплетающиеся нити красной паутины. -И как этим защищаться? -Ты что? Правда не понимаешь? Ах, ну да, всё время забываю, что ты – человек. В общем, вот эта штуковина – самый важный орган ай-талука, отвечающий за псионику. Сейчас он мёртв, но если зарядить его энергией, то можно частично оживить его, установив псионическую завесу, непреодолимую для непрошеных гостей. Никто кроме меня не сможет войти в дом! -Эй, а как же я? -Успокойся. На тебя он вряд ли подействует. Эти импульсы выжигают только мозги изгнанников. Но если ты будешь на это реагировать, то я дам тебе ингибитор. -А Котя? Что будет с ним? -Элгерам пси-излучения не страшны. Вспомни, где ты его нашёл? В самом рассаднике ай-талука. И он там себя чувствовал просто прекрасно. -Ну, тогда ладно, -я указал на “опухоль” ай-талука. -И что? Вот эту хрень вешаешь в доме, и он отпугивает всякую нечисть? Как фумигатор? -Вроде того. Но диапазон невелик. Едва выходит за пределы дома. Эх, была бы цела вот эта штуковина, -Райли вытащила из шкафа коробку из нержавейки, похожую на маленький сейф. -Вот с ней бы мы покрыли половину района. -А это что? -Псионный усилитель. Беда в том, что я не знаю, как он устроен. Туда как-то помещается ай-талук, который внутри подсоединяется к клеммам. Сюда, сверху, крепится антенна. И у-у-у-у! Вот только он сломан. А как его починить, я понятия не имею. Не выбрасываю лишь потому, что надеюсь где-нибудь раздобыть чертежи. -А кто его сделал? -Вообще, эти усилители были изобретены пятёрками. Благодаря им, они могли весь город захватить, вот только ай-талука у них было очень мало. А без ай-талука эти приборы бесполезны. К тому же, ай-талук в усилителе быстро портится. Потому-то и не удалось пятёркам достичь доминирования. Этот усилитель достался мне “в наследство” от бывшего хозяина дома – Z-345/4-20. А он его, видимо, у кого-то из пятёрок позаимствовал. Я заглянул внутрь коробки. Там виднелись какие-то провода и соленоиды, густо завешанные остатками истлевшего ай-талука. -Да, в этой технологии я вообще ничего не понимаю. -То-то и оно, -Райли убрала усилитель обратно в шкаф. -Ладно. И без него обойдёмся. -Я хотел сходить, прогуляться. Как обычно, до ДК. -Ну, сходи. Только возле дома будь поосторожнее. Как выйдешь за ворота, сделай два шага направо, вдоль забора, и потом переходи на противоположную сторону улицы. Там, двигайся около стены дома, ну а как дом закончится, уже можешь смело идти. И не трогай экспломак, я тебя умоляю! Он на тебя не нацелен, но если приблизишься, может сдетонировать. -А “экспломак” – это что такое? -Созревшие коробочки, наполненные колючими, ядовитыми семенами. Разлетаются как шрапнель… -Всё, понял-понял. Вопросов больше не имею. Нет, всё-таки зря я попёрся на эту прогулку. Погода была прекрасной. Ничто не предвещало беды. Как только я вышел во двор, над головой прострекотала гиганевра. Постоял, проводив её взглядом. Всё в порядке. Улетела прочь. Неподалёку от выхода обнаружил тот самый экспломак: длинные, с мой рост, высохшие стебли, как у подсолнечника, только вместо цветка – большущая, с баскетбольный мяч, головка, похожая на маковую, утыканная мелкими шипами. Таких жердей вдоль забора было установлено штук десять. Воспользовался предупреждением Райли, и не стал подходить к ним ближе. Затем, всё сделал, как и положено. За воротами два шага направо, потом, через дорогу и вдоль стены дома. Сколько не присматривался, так и не смог определить, что же за ловушки были там установлены. Но дальше-то ловушек нет. Можно идти спокойно. По дороге заглянул в знакомый двор, поздороваться с терапогами. Как ни странно, в подъезде никого не было. Терапоги спрятались. Тут бы мне заподозрить неладное, вернуться домой, и предупредить Райли. Нет же. Ума не хватило. Более того, спокойно дойдя до Дома Культуры, я решил не возвращаться обратным курсом, а пройти дальше, вдоль территории Флинта, и вернуться к дому Райли с другой стороны. Шёл уверенно, искоса поглядывая на невидимую черту границы. В душе волновался, что Флинт нападёт на меня. А опасность-то крылась в совершенно противоположной стороне. Я вдруг услышал музыку. Самым правильным решением было бы немедленное затыкание ушей, и бодрый бег куда подальше, желательно, к нашему дому (хотя не факт, что это бы мне уже помогло), но я опять повёл себя как редкостный дуралей. Идти на звук в зоне ни в коем случае нельзя, из-за наличия акустических аномалий: “Орфеев” и “Митек-балалаечников”. Но тогда я об этом ещё не знал, и вообще был чересчур простодушен. Думал, что встречу людей, не свихнувшихся от ай-талука. Повёл себя как подросток. За что и поплатился. Музыка доносилась со второго этажа здания бывшей юридической конторы. Дом был не намного крепче той развалюхи, в которой я ловил ригвила. Но здесь хотя бы лестница была чугунной и прочной. Осторожно поднимаясь наверх, вслушивался в звуки до боли знакомой музыки – музыки из моего мира. Складывалось впечатление, что в одном из кабинетов работало радио. Звучание не чёткое. С шумами и потрескиванием. На втором этаже меня встретил узкий, извилистый коридор со множеством дверей. Линолеум на отсыревших полах повсюду задирался и закатывался на стыках. Приходилось аккуратно его перешагивать. Музыка играет всё громче и ближе. Её источник буквально за следующей дверью. Я остановился и медленно приоткрыл створку острием мачете. Передо мной обычный заброшенный кабинет. Пол завален бланками. На стене календарь, остановившийся на последней пятнице, перед катастрофой. Возле двери, на тумбочке, электрический чайник и три грязные чашки. Но, что самое главное, на дальнем столе, возле окна, стоит старинный граммофон. Тот самый, который заводится специальной рукояткой. И на нём крутится пластинка, проигрывая какую-то мелодию из итальянского вестерна. Когда я приблизился к граммофону, пластинка подошла к концу, и игла с шипением съехала на остановившийся диск. Только тут меня догнало запоздалое озарение: Нужно сматываться! Но стоило мне начать разворачиваться, чтобы дать дёру, как в голове что-то ярко вспыхнуло, мгновенно выключив моё сознание.

“Пройди через туман… Пройди через туман… Пройди…” Ка-ак же болит голова. Эту боль я почувствовал ещё раньше, чем заработал мой разум. Чем же меня ударили? Чем-то тяжёлым. Прямо по затылку. Бедная моя голова. Какая же ты у меня крепкая. Пощупал затылок. Больно. Под пальцами скользкие волосы, перемешанные с чем-то горячим и липким. Значит, до крови рассадили. Попытался подняться. Не вышло. Всё вокруг закружилось, поплыло, в глазах вспыхнули искры. Сжав руками голову, готовую вот-вот лопнуть, я вновь опрокинулся на пол, и начал кататься, пытаясь хоть как-то унять не утихающую боль. В бока втыкались какие-то предметы, но я не обращал на них внимания – так сильно трещала голова. Когда боль немного отступила, а зрение вернулось ко мне, хоть и в сопровождении глазной рези, я смог наконец-то осмотреть свой “карцер”. Меня заперли в каком-то чулане. В одном углу были составлены мётлы, лопаты, прочий хозяйственный инвентарь. Возле противоположной стены был свален разномастный хлам, накрытый брезентом. Свет проникал в помещение через маленькое оконце под потолком. Интересно, почему он не убил меня? Значит, я нужен ему живым. Тогда я думал, что меня похитил Флинт, для того, чтобы отомстить Райли. Ну, или шантажировать её. Я не связан. Следовательно, похититель уверен, что я не убегу. Вот же влетел. Ну почему я всегда куда-то вляпываюсь? Причём сам, без чьей-либо помощи. Что теперь со мной будет? Из груды хлама послышался тихий стон. Пытаясь совладать с рассеивающимся зрением, и скрипя зубами от головной боли, я подполз туда, и приподнял брезент. Из-под сваленных досок и кусков ДСП, торчала худая, бледная человеческая рука. Судя по всему, детская. Я кое-как разгрёб завал, обнаружив под ним истощённое тело совсем юной девочки. Лет четырнадцати, не больше. Она была маленькой и щупленькой, с короткими, светлыми волосами и большими глазами. Кожа покрыта многочисленными ссадинами и гноящимися ранами. На девчушке было надето короткое зелёное платьице, с диснеевской феей и надписью “Tinker Bell”. Она была при смерти, но всё ещё шевелилась. -Ты кто? -шёпотом спросил я. -Убей меня, -тихо простонала она. -Пожалуйста. Убей меня. Только лишь я открыл рот, чтобы сказать что-то обнадёживающее, как за дверью послышались шаги и голоса. Сердце оборвалось. Неужели за мной?! -Он здесь? -спросил чей-то хриплый голос. -Да. Заперт. Притащить его? – ответил другой. -Погоди. Успеется. К 7-37 группу отправили? -Да. Сейчас они должны уже быть там. -А что насчёт группы, ушедшей к 7-36? -До сих пор не вернулась. -Что же они там так долго возятся? -7-36 – сильный. Может оказать серьёзное сопротивление, даже если его застали врасплох. К тому же, у него наверняка припасено немало нычек. Пока это все найдут. -Надеюсь на то. -Может, выслать за ними группу? -Нет. Кто знает, что там у них? Будем ждать. -Думаешь, 7-37 пойдёт на уступки? -Не знаю. Но у нас появился отличный козырь. Удача нам благоволит… Ладно, давай сюда этого примата. Любопытно узнать, что тридцать седьмая в нём нашла… -Наверное он уже очухался… -шаги начали приближаться. Я прижался к стене, приготовившись к самому худшему. Заскрипел замок, и дверь открылась. На пороге стоял человек, который больше походил на восставшего из могилы мертвеца. Серая, покрытая язвами, кожа обтягивала выступающие кости. Бездушные глаза чернели в глубоких глазницах, как пистолетные дула. На лысом черепе торчали жидкие, желтоватые волосинки. Одежда – грязные лохмотья, как у бомжа. Натуральный зомби. Не успел я и слова сказать, как костлявая рука изгнанника схватила меня под локоть, и грубо поволокла из чулана. Дохлый, а сильный! Усохшие мышцы словно заменены металлическими тросами. Вырваться из этой хватки невозможно. Я волокся за ним по полу, как беспомощный щенок. Помещение, в которое меня приволокли, оказалось просторным цехом какой-то заброшенной фабрики. Дотащив до центра, костлявый оборванец, бесцеремонно вжал меня в пол, заставив встать на колени. -Не рыпайся, обезьяна! -он отошёл в сторонку, оставив меня сидеть посреди зала. Из-за противоположного станка вышел очередной субъект. В кожаной жилетке и бесцветных джинсах. На голове – моя шляпа. Серая, костлявая грудь сплошь покрыта старыми шрамами. Больше всего бросались в глаза вызывающие отвращение глубокие, гниющие раны на сгибах рук. А ещё он был дьявольски грязным. И воняло от него просто отвратительно. В руках изгнанник нёс тот самый граммофон, возле которого меня оглоушили. Бережно поставив его на столик, грязнуля завёл рукоятку и запустил пластинку. Заиграла музыка, густо заполнив свободное помещение. -Эннио Морриконе. Обожаю его, -вытащив из-за столика расшатанный стул, с отвалившейся спинкой, он поставил его напротив меня, и сел. -А тебе нравится? -Вы притащили меня сюда, чтобы беседы о музыке вести? Могли бы вежливо пригласить, я бы сам пришёл, -дотронувшись до разбитого затылка, я посмотрел на свою окровавленную руку. -Здесь я задаю вопросы, шимпанзе! -он пнул меня своим рваным сапогом. -Так тебе нравится музыка Эннио Морриконе? -Ну, допустим, нравится. И что? Между прочим, Морриконе – тоже человек. Такой же, как и я. -Это верно. Вы принадлежите одному, примитивному виду. Но он – гений своего вида. А ты – просто пустое место. Наверное, ты думаешь, что мы не способны понимать культуру людей? Ты ошибаешься. Например, тройки – это самые музыкальные образцы… Погоди. Вот сейчас будет удивительный момент… Послушай… Вот! Ага-а-а, на-на-на, на-на-а. Обожаю. Могу вечно слушать. Не надоедает. -Тройки, говоришь? Так это ты – тот самый 3-16, -я усмехнулся. -Которого послали куда подальше, вместе с фальшивым Суфир-Акилем? -Заткни свой поганый рот! -он набросился на меня, и несколько раз сильно ударил. Бил от души. После этого долго болел бок. Видимо, ребро треснуло. -Глупый, дерзкий примат, -3-16 снова уселся на стул. -Тебе жить осталось несколько часов, а ты выступаешь… Неразумно… Напомни, на чём мы остановились? Ах, да. На музыке. Так вот. Мой старый хозяин очень любил Эннио Морриконе. И ещё старые вестерны. Эти чувства передались мне, и, ты знаешь, я очень этому рад. Многие из нас ненавидят своих старых хозяев. Стараются уничтожить всё, что с ними связано. Стереть. Но я всегда говорил, что уничтожать в себе старых хозяев – это всё равно, что пилить сук, на котором сидишь. Да, они несовершенны и примитивны. Ну и что? Это не повод их презирать. К тому же, их интересы и увлечения могут оказаться весьма любопытными. Например, кино. Я никогда не смотрел кино. Ни одного фильма. А мой старый хозяин любил кино. Больше всего, как я уже говорил, ему нравились вестерны. Он их обожал. Пересматривал десятки раз. Собрал большую коллекцию. Особенно любил “Долларовую трилогию”. Ты её смотрел? А я смотрел её, в его памяти. Ведь он знал эти фильмы наизусть. Каждую деталь, каждый фрагмент. Я всё время думал, что же так привлекало его в этих историях? Пытался вникнуть. Разобраться, почему мне эти фильмы тоже интересны? Почему я их понимаю? А потом вдруг осознал. Да это же наша жизнь. Жизнь изгнанников. Всё то же самое: борьба, выживание, поиск. Прямо как у нас. Только подано всё красиво, со вкусом. А что? Чем мы не ковбои? Первые поселенцы негостеприимного Дикого Запада. Кстати, спасибо за шляпу. Я давно такую искал. Как думаешь, мне идёт? Ты ведь мне её подарил, верно? -Что вам от меня нужно? Я всё равно вам ничего не скажу. -Да и не нужно ничего говорить. Думаешь, я тебя допрашивать буду? Нет, даже и не собираюсь. -К чему тогда все эти пустые разговоры? -Просто, интересно. Захотелось посмотреть на живую игрушку 7-37. Если честно, разочарован. Думал, что ты интереснее. А ты обычный тупой примат. Скучно… -Насмотрелся? И что дальше? Убьёшь? -Пока нет. Ты – хорошая приманка. 7-37 обязательно на тебя клюнет. -Зря надеешься. Райли ни за что не пойдёт меня выручать. Только время впустую тратишь. -Да ты не переживай. Ну, не придёт – так не придёт. Найдём куда тебя пристроить. Суларитам, например… О, точно! Латуриэль за тебя хорошо заплатит. Этот психопат одержим идеей скормить человека своему любимому Хо. Ты – единственный человек в городе. Поэтому, выбора у него нет. Придётся раскошелиться. Верно, 6-23? -Однозначно, -отозвался второй полузомби. -Так что найдём, куда тебя сбагрить. А пока, подождём тридцать седьмую, и хорошенько с ней потолкуем. -Она даже не в курсе, что меня похитили, -сплюнул я. -Полагаю, что уже в курсе. Мои ребята ей сообщат. -Она их убьёт. А потом придёт сюда, и убьёт вас. -Пусть попробует. Здесь у неё нет шансов. К тому же, она не будет рисковать тобой. Она пойдёт на диалог. Я уверен. -А нужно ли нам с ней вообще говорить? Не проще ли обезоружить и грохнуть? -спросил двадцать третий. -Нет, не проще. Как будто ты не знаешь, насколько опасны семёрки. А уж тридцать седьмая, да ещё и с субкодом – вообще ходячий сюрприз. Нет. Сначала мы должны убедиться в её деморализованности. Поговорим, вежливо, обстоятельно. Предложим сотрудничество. Авось, она и поддастся. Но даже если тридцать седьмая примет наше предложение и присоединится к нам, её нужно будет убить при первой же возможности. Такие непредсказуемые и ущербные образцы нашему клану ни к чему. -Не согласится она. Стерва, какую ещё поискать. Помнишь, как она с 3-22 билась? Тот её сходу ранил в живот. Она в кусты уползла. Думали, что уже всё, хана ей, сдохла, где-нибудь в кустах. Двадцать второй потом все эти заросли обшарил, она как сквозь землю провалилась. И пока он искал, эта сука выпрыгнула на него откуда-то из укрытия, и глотку распорола от уха до уха. Как с такой договариваться? Такую надо только давить. -Да, тридцать седьмая – та ещё змея. Но она одна. А нас много. Музыка завершилась. -Эх. Как же я это обожаю, -3-16 подошёл к граммофону. -Поставлю-ка ещё разочек. -Погоди, -встрепенулся 6-23. -Что там за движуха? -Это, наверное, ребята вернулись от 7-37, -грязный главарь прошёл мимо меня, между станков, к широким окнам с выщербленным техническим остеклением. -Или от 7-36. Пора бы уж. Внизу послышалась какая-то суета: топот и голоса. По лестнице поднималось несколько пар ног. -Увести этого? -ткнул в меня пальцем 6-23. -Обожди. Может, его показать придётся… С противоположного входа, в цех ввалилось сразу пять оборванцев. Они наперебой говорили, дёргались и размахивали руками. Все, как один, в старых, затасканных обносках. -Так, хорош трындеть! -заткнул вновь прибывших главарь. Те разом заткнулись. -Что случилось? Докладывайте. Группа расступилась, пропустив кривоватого, немного прихрамывающего изгнанника. -6-31, что с тобой? Где остальные? -Там была ловушка. Выжил только я. -Как? Откуда? Вы же там всё проверяли вчера? Никаких ловушек не было. -Видимо, вечером установил. Уже после нашей проверки. Он ждал нас. Это точно. -Так… -3-16 задумчиво опустился на стул, упершись рукой в подбородок. -То есть, тридцать шестой был готов к вашему приходу? Почему? С какой стати он вдруг перебросил свою оборону на противоположную сторону? Либо у него хорошо развита интуиция, либо… -Либо его предупредили. -Кто? С каких это пор изгнанники начали предупреждать друг друга? -Может, Водзорд? -Сомневаюсь. -Или он видел, как мы валили 7-13. -Это вообще исключено. Если бы тридцать шестой увидел гибель тринадцатого, то не тянул бы так долго с обороной, -главарь всплеснул руками. -Парадокс какой-то! Давай, излагай всё в деталях. -Группа двигалась по разведанному маршруту. Я был замыкающим. Благодаря чему и спасся. 5-46 шёл первым, и вдруг, прямо посреди дороги влетел в свежую “Некропасту”. Мы глазам не поверили. Ведь ещё вчера её не было. 6-62 попытался обойти ловушку, но был убит “Конденсатором”, спрятанным в машине. Остались 5-08, 6-19 и я. -Почему сразу не отступили? -Хотели! Но было поздно. 7-36 уже нас поджидал. Зашёл сзади. Восьмёрке разбил голову об стену. Мы с девятнадцатым побежали, но он метнул нож, и завалил девятнадцатого. Я добежал до границы, где попал в пузырь “Бубль-гума”. Поэтому, так долго и не возвращался. Ждал, пока сдуется. Одного не могу понять. Почему тридцать шестой меня не убил? У него как будто были дела поважнее. -Возможно, не хотел оставлять открытыми противоположные подступы к своей территории. Опасался, что мы ударим с двух сторон. -Может и так. Но всё равно, поймать и не убить – это не похоже на тридцать шестого. Много времени бы он на меня не затратил. Почему не убил, не понимаю. -Ладно… Мы ещё разберёмся с этим ублюдком. Он у нас попляшет… На первом этаже опять послышались быстрые шаги. Кто-то, спотыкаясь, поднимался по лестнице. -Вернулись! Вернулись! -закричал писклявый голос. -Что там опять? -нахмурился 3-16. -Вернулись! Вернулись! -расталкивая локтями толпившуюся напротив нас группу, вперёд пробился мелкий подросток в кепке-блинчике, похожий на Гавроша. -Чего вопишь?! -гаркнул вожак. -Вернулась группа от 7-37! У них потери! -Да что же это сегодня… Срочно ко мне их! -Понял! -“нахалёнок” помчался обратно к выходу. -Что за день такой? -А ты что думал? Что будет просто? -спокойно пожал плечами 6-23. -Даже с одной семёркой разбираться туго, а сразу с двумя – тем более. Надо было их по-очереди обрабатывать. Сегодня одного, завтра – другую… -Всё, успокойся. Не надо вот только сейчас… В сопровождении грязного пацана, появилась вернувшаяся группа из четырёх изгнанников. -Где 3-17? -строго спросил 3-16. -Погиб, -все четверо виновато потупились. -Она напала? -Нет. Её вообще дома не оказалось. -Откуда ты знаешь? -Была бы дома – вышла бы. -А кто тогда семнадцатого порешил? -На ловушку нарвался. -Дом хорошо укреплён? -Более чем! -Так вы, мать вашу, знали куда идёте! И что вас там ждёт, тоже знали! Какого же хрена?! -не выдержав, сорвался на крик 3-16. -Мы хорошо подготовились! Да и ловушки там – тьфу! Примитив! 7-37 вообще непонятно для каких простофиль их поставила. “Колокольчик”, “Факел” – просто смех, а не ловушки. Там есть кое-что пострашнее ловушек. -И что же? -Псионическая завеса! -Она есть у многих. -Да, но не такая! К дому тридцать седьмой вообще невозможно подойти. Он фонит просто нереально. Я такое встречал только вблизи колоний ай-талука. -Антенну видел? -Нет. -Значит, псионику ничто не усиливает. Она такая сама по себе. Знаете, о чём это говорит? О том, что у тридцать седьмой ай-талука хоть жопой ешь. Целые залежи. Где эта сучка его надыбала?! -Слу-ушай, -смекнул 6-23. -А не она ли библиотеку распатронила? Точно. Она. Вот, сука! Я эту колонию пас больше месяца, с момента созревания. Регулярно наведывался, проверял. Ждал, что вот-вот… И тут, на те! Кто-то ободрал всё моё богатство! Теперь понятно, кто это сработал. Ну, гнида! Прирезать бы её. -Спокойно, спокойно. Успеешь прирезать. Давай лучше думать, что делать будем. Тридцать седьмая-то у нас, оказывается, завидная невеста? -главарь рассмеялся каркающим смехом. -Ну что, сватов к ней зашлём? Чем я не жених? -Думать надо, как теперь её выкурить оттуда. С такими запасами ай-талука она сейчас недосягаема. -У нас есть аргументы, -3-16 погладил меня по голове. Я сбросил его руку. -К чёрту аргументы. 3-17 погиб. У нас больше нет троек… -Как это, нет троек? А я? Семнадцатого, конечно, жаль. Знаете, как давно я его знал? Дольше, чем всех вас. Он был мне как брат. Когда я придумал объединение, то он первый ко мне примкнул. А теперь вот, погиб. Как это получилось? -Да ну, как, -начал лидер вернувшейся группы. -Он неуправляемый. Не слушал приказы. Вот и нарвался. Когда мы на завесу наткнулись, и начали корчиться, он один был в порядке. -Правильно. Тройки самые устойчивые к псионическому воздействию. Из-за этого, я его с вами и отправил. -Ну, так вот. Он когда увидел, что из нашей группы только его не плющит, подорвался один территорию разведать. Я пытался его остановить, но он меня не слушал. Полез через забор, а там, конечно же, горючий песок. Он, от неожиданности, видимо, хотел спрыгнуть на ту сторону, но получил заряд экспломака прямо в бубен. Так и остался там висеть. -Узнаю его. Всегда таким был. Торопливым и необдуманным. И как только раньше его нигде не прихлопнули? Везло дураку. Но когда-то это должно было закончиться… Значит, вы говорите, что тридцать седьмой дома нет? -Нет, точно нет. -Тогда пора действовать. Пока она ищет своего питомца, мы нагрянем к ней в гости. -Каким образом? Там же завеса, -спросил 6-23. -Используем наши запасы ай-талука. -Слишком рискованно. -С каких это пор ты боишься рисковать? Всё, решено. Со мной идут четверо: 6-23, 6-37, 5-41 и 7-06. Остальные остаются здесь, и ждут 7-37. Ваша задача: задержать её здесь, как можно дольше. Если убьёте, будет вообще замечательно. С этого (он указал на меня) глаз не спускать! Беречь, как зеницу ока! Поняли? Последовал хор монотонных “угу”. -6-04 остаётся за главного. Подчиняйтесь ему, пока меня нет. 5-41, потащишь мой граммофон. Не могу без музыки. Двигаясь к выходу, он продолжал раздавать указания. Оставшиеся изгнанники растерянно переминались с ноги на ногу. -Сиди смирно! -пригрозил мне моим же мачете тощий 6-04 в клетчатой рубашке с закатанными рукавами. -Будешь дёргаться – отрежу тебе мизинец.