Текст книги "Русское языческое княжество"

Автор книги: Радуга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Часть 28. Реформы Сказочника

Зимой 1559–1560 года в Москве состоялась очередная встреча Игоря Сказочника и Ивана Грозного. На ней была достигнута договоренность, по которой Сестрорецкое княжество устранялось от активного участия в начинающейся войне против Польско-Литовского государства, ограничиваясь обороной своих собственных территорий (Пруссии, Чернигова и Пскова с Юрьевом). За это язычники обязывались снабжать московские войска. Это должно было выражаться в выплате двухсот тысяч рублей в течение 5 лет. Однако, Сказочник сумел эти средства «зачесть». Часть суммы он погасил передачей своих прав на Ревельское епископство, другую – действиями языческого флота против польских кораблей (до тех пор пока Басманов не сформировал каперские эскадры, морскую торговлю Москвы защищали языческие капитаны). На остаток суммы он построил для Грозного мощную оборонительную линию против татарских набегов.

Причиной подобной "пассивности" Игоря Восьмого стала не только ведущаяся "за морем" война, но и начатые им масштабные реформы. Кампании 1558–1559 годов показали фатальную нехватку войск в сестрорецком княжестве. В первую очередь выявилась нехватка амазонок. Формально их численность превышала 90 тысяч, но реально в боевых действиях против внешнего врага использовалась только треть их этих сил. Учитывая что эти 30 тысяч девушек были распределены по всей протяженной границе княжества, собрать в одном месте крупные силы было нереально.

По мнению Сказочника и Ведьмы проблема была в использовании тех 60 тысяч, которые находились "в глубине" территорий. Они выполняли многочисленные и разнообразные обязанности (почему их мобилизация и казалась нереальной) – от контроля за воеводами и поддержания порядка до демонстрации присутствия и сбора статистической информации. Князь принял решение изменить систему управления княжеством, чтобы "разгрузить" амазонок.

В рамках этой реформы, затянувшейся на семь лет – с 1559 по 1566 годы, Сказочник и Ведьма изменили всю система управления княжеством. Точнее – не изменили, а структурировали и формализировали. Все введенные структуры и раньше имели аналоги, но впервые они были сведены в единую систему.

Была создана система приказов, в составе ямского, лечебного, разбойного, казенного, учетного, военного и храмового (очередность приведена по времени их появления).

Раньше всех появились ямской и лечебный приказы. С ними не потребовалось создавать ничего нового, просто существовавшие княжеские службы сменили название.

С разбойным приказом пришлось возиться намного дольше (фактически все семь лет реформы и последующие несколько столетий). Для обеспечения его кадровым составом в 1561 году был создан корпус "лис", представители которого со временем заняли все должности следователей (рыжие лисы) и составили боевые отряды разбойного приказа (черно-бурые лисы или "чернобурки"). Постепенно все руководящие должности Разбойного приказа заняли лисы. В нем имелись также многочисленные "наемные сотрудники" в лице дьяков и городовых, выполнявшие самые разные функции (демонстрация присутствия, ведение делопроизводства, поддержание порядка и т. д.) и подчинявшиеся лисам. Постепенно (к концу века) лисы стали второй мощной спецслужбой Сестрорецкого княжества, конкурировавшей с корпусом амазонок (правда, в отличие от амазонок они были сосредоточены исключительно на внутренних задачах).

Казенный приказ также был создан достаточно быстро – финансы языческих князей находились в образцовом состоянии.

Учетный приказ Ведьма создала "для себя". Он, наряду с разбойным, должен был забрать у амазонок часть их обязанностей. Задачей данного приказа стал сбор, систематизация и хранение информации. Самой разной. Количество населения и наличие производств, урожайность и финансовые потоки, запасы вооружения и существующие цены – все.

Военный приказ стал учитывать и контролировать наемников на княжеской службе и запасы вооружения на складах. При Сказочнике его функции ограничивались только этим.

Храмовый приказ, несмотря на свое название, с деятельностью храмов был связан крайне слабо. Он контролировал шаманов (определял кто имеет право называться таковым) и разрешал "технические" конфликты между храмами. Работая с шаманами, этот приказ фактически контролировал всю систему образования в княжестве.

Следующим шагом реформы стало создание "разрядов". Фактически они стали аналогом наместничеств – контролируя воевод определенной территории. Но, при этом разряды находились в Сестрорецке. Получилось, что разряды стали представительствами отдельных территорий в столице княжества. Их сразу было создано более десятка:

– Северный контролировал центр княжества – бассейны Северной Двины, Печоры прилегающих рек,

– Камский – бассейн Камы с притоками и анклавы на Волге,

– Сибирский – бассейн Оби с Иртышем и прочими притоками,

– Восточно-Сибирский – Енисей с Ангарой и Байкалом (и прочими притоками),

– Северо-Сибирский – Лену, Яну, Индиргку и Колыму с их притоками,

– Амурский или Чжурчженьский – бассейн Амура и притоков, равно как и более южные районы до границы с Китаем,

– Дальневосточный – остальное побережье Тихого океана и прибрежные острова (после 1566 года в него вошли Сахалин и Хоккайдо),

– Монгольский – степи восточнее Алтая, Тянь-Шаня и Памира,

– Степной – степи, расположенные западнее этих гор,

– Карельский – Карелия и Финляндия, к нему же были отнесены Аландские и Эзельские острова,

– Псковский – анклав Пскова и Юрьева,

– Южный – Рязанско-Черниговский анклав,

– Скандинавский – языческая Скандинавия, Исландия, Гренландия и прочие острова.

Была проведена подготовительная работа по созданию еще двух разрядов – Амазонского и Индийского, но пока они остались наместничествами. В принципе, подобную систему потом сохранили навсегда. Там где идут боевые действия управляет наместник, а стоит им прекратится – создается разряд.

Система приказов и разрядов резко повысила эффективность управления княжеством (и без того достаточно высокую).

В 1561 году Сестрорецкий князь начал масштабные работы на юге России.

Возводилась новая оборонительная линия, превосходившая по своему масштабу все существовавшие. Она начиналась от Днепра у впадения в него Ворсклы (крепость Переволочна) и шла по Ворскле до Хотмышска. На этом участке было возведено две крепости – Полтава и Ахтырка. Далее засечная черта поворачивала на восток и через Белгород, Корочу, Новый Оскол и Усерд шла до Ольшанска. От него система укреплений шла по рекам бассейна Дона, на берегах которых были построены Коротояк, Урыв, Борщев, Воронеж, Орлов, Усмань, Карамышево, Сокольск, Добрый и Козлов. После этого оборонительная линия переходила в бассейн Оки (верхнее течение реки Цна), где был построен город Тамбов. Помимо 20 перечисленных важнейших крепостей во второй половине 1560х годов было построено 10 новых городов на наиболее "татароопасных направлениях". Несколько позже (в 1571–1575 годах) возводится еще 18 городов. Помимо этого, в соответствии с сестрорецкой традицией было построено несколько "передовых крепостей" перед этой линией.

Раньше таковыми были Елец и Ливны, сейчас были возведены Валки, Чугуев, Изюм и Царев.

К 1576 году было закончено сооружение грандиозной Белгородской оборонительной черты, протянувшейся от Днепра до Тамбова, и продолжавшей сооружаться и далее на восток к Волге. В результате этих мероприятий южный языческий анклав и берег Оки, на которых раньше перехватывали набеги татар, превратились в глубокий тыл.

Для Сестрорецкого княжества возведение этой системы укреплений означало, что его земли переставали быть пограничьем. Если раньше оборона проходила по Десне, верховьям Оки и линии Белев – Рязань – Темников, т. е. через владения язычников, те сейчас она прошла по территории Московского царства. В результате Южный анклав перестал разоряться частыми набегами татарских отрядов и началось его стремительное освоение.

Московские земли также осваивались очень быстрыми темпами. При этом возник интересный и неожиданный как для Грозного, так и для Сказочника, эффект.

Московские воеводы, стрельцы, дворяне и собственно поселенцы оказались зависимы от язычников (поскольку именно через их земли шло снабжение и поскольку только язычники могли своевременно успеть подкрепить силы находившиеся непосредственно на Засечной черте). Естественным путем сложилась ситуация при которой в лучшем положении оказались те поселения, жители которых налаживали более тесные связи с язычниками.

Параллельно с возведением Белгородской засечной черты продолжались боевые действия на западных границах России. С осени 1559 до августа 1560 года наибольшим влиянием на Ивана Грозного обладала "южная" группировка в составе митрополита Макария, Адашева, Курбского и Сильвестра, которая считала возможным сконцентрировать усилия на южном направлении, сохраняя в Ливонии статус-кво. При этом Алексей Адашев не смог добиться заключения мира с польско-литовским государством и ограничился только двухлетним перемирием (с марта 1560 года), а договора с Данией и Швецией были заключены в обход него.

Эта неудача стала одной из причин падения этой группировки. Второй (возможно даже более важной) стала смерть супруги Московского царя Анастасии Романовны, в которой обвиняли братьев Адашевых и Сильвестра. Неизвестно насколько эти обвинения имели под собой реальные основания, а насколько были вызваны придворными интригами. Тем не менее, Государя эти обвинения убедили. В сентябре Алексей Адашев был сослан в Ливонию воеводой в заштатный замок Ринген, а через два месяца арестован. Одновременно с ним в Москве схватили Сильвестр. Их судьба была различна. Адашева заточили в Пскове, где он прожил еще несколько лет. С весны 1561 года вместе с ним сидели брат и племянник. Сильвестра же сожгли в Москве 22 декабря того же года по обвинению в отравлении Анастасии. На казни присутствовали как светские, так и духовные чины во главе с митрополитом Макарием. Неясно был ли Сильвестр виновен в этом преступлении (отравлении), но доказательства оказались достаточно убедительны даже для митрополита (как вариант – Грозный был достаточно убедителен). Народная молва полностью переиначила ход событий. Согласно легендам Макарий выступал против казни и смог отговорить царя от её проведения. Осуществил же убийство (в виде сожжения) Игорь Сестрорецкий со своими приближенными. В качестве пищи для огня использовались экземпляры "Домостроя". При этом сожжение было осуществлено в "мягком" "европейском" варианте (Сильвестра именно сожгли).

В 1560 году в Пруссии, разоренной масштабными польскими набегами, вспыхнуло восстание местного населения. Основная угроза состояла в том, что на сторону восставших перешла значительная часть прусского дворянства (практически треть) и некоторые города. Язычникам крайне повезло, что наемники сохранили им верность и удержали практически все крепости. Однако, это восстание затянулось на несколько лет. До 1562 года сестрорецкие войска терпели непрерывные поражения (повстанцам помогали поляки и литовцы).

Часть 29. Ливонская война. Поражения Великого Княжества Литовского

Вооруженный конфликт Московского царства с Великим княжеством Литовским, начинавшийся отдельными приграничными столкновениями, постепенно перерос в настоящую войну. Несмотря на официально действовавшее перемирие, столкновения на Западной Двине, в Смоленских землях и на Украине шли непрерывно. В июле 1561 г.

Сигизмунд Второй Август приказал объявить о сборе литовского шляхетского ополчения на войну с Московским государством. Однако большая часть литовской шляхты не спешила на сборные пункты. В 1562 г., накануне истечения срока перемирия с Русским государством, встревоженный состоянием военных сил Великого княжества Литовского король изменил свои планы. Он попытался продлить перемирие, направив в Москву своего представителя и запретив пограничным воеводам и старостам нападать на русские земли. Но оттянуть начало военных действий ему не удалось. В марте 1562 г., сразу же после окончания срока перемирия с Литвой, Иван Грозный приказал своим воеводам начать войну против этого государства.

Весной 1562 года московское войско во главе с царевичами Ибаком и Тохтамышем и боярами Воронцовым и Большим Шереметевым совершило набег из Смоленска на Оршу. В мае князь Курбский совершил набег из Великих Лук на Витебск. Летом братья князья Серебряные совершили набег на Курляндию, а князь Шуйский захватил замок Валькенберг, что вынудило литовцев отступить из Латгалии.

Противник отвечал не менее масштабными действиями. В апреле состоялись набеги на смоленские, юрьевские и псковские земли. Несмотря на нежелание язычников активно воевать (а может и благодаря этому), их земли часто становились целями для польских и литовских войск. В августе 1562 года произошло новое нападение, на этот раз на приграничную крепость Невель. При этом был разбит отряд Курбского, а сам он получил ранение. Но самым неприятным оказался сентябрьский поход Николая Радзивилла, который смог отбить Валькенберг и захватить Резекне. Воеводы Кропоткин, Путятин и Большой Трусов были взяты в плен, а Игнатьев – погиб.

В декабре 1562 года в поход против Литвы выступил с 80-тысячным войском сам Иван Московский.

В январе 1563 года сбор войск закончился и московские полки двинулись на Полоцк, давно привлекавший внимание русского командования своим выгодным стратегическим положением в верхнем течении Западной Двины. Конечно, численность московской армии в этом походе была менее 80 тысяч (в ней учтены все обозники и пешие ополченцы, собранные для фортификационных работ), но тем не менее демонстрация мощи Москвы стала впечатляющей. В этой армии отсутствовали сестрорецкие войска.

Сохранить в тайне подготовку экспедиции и направление движения войск не удалось.

Во время похода из полков бежало несколько человек, предупредивших литовцев о приближении русского войска. Самые информированные из перебежчиков были из окружения князя Старицкого. Впрочем, скрыть движение большой массы вооруженных людей было невозможно. Видимо именно по этой причине Грозный не тронул двоюродного брата, несмотря на появившиеся доказательства его причастности к этим "побегам".

Поход проходил в тяжелой обстановке. Войска вынуждены были двигаться по единственной дороге, на которой постоянно возникали заторы, останавливающие и без того медленное движение полков, среднего и легкого "наряда", обозов.

С большим трудом войско достигло Полоцка, осада которого началась 31 января 1563 г. Город был хорошо укреплен, его защищало целое войско, насчитывающее не только 1000 наемных солдат местного гарнизона, но и ополченцев из числа взрослого мужского населения. Невзирая на грозный вид полоцких укреплений русские войска, завершившие тяжелое и длинное "путное шествие", действовали слаженно и решительно. Уже на следующий день двумя стрелецкими приказами был занят важный в стратегическом отношении Ивановский остров на реке Полоте. 4 февраля вокруг Полоцка были поставлены туры, а утром произошел первый приступ".

Несмотря на некоторые успехи, русское командование посчитало, что продолжение штурма чревато большими потерями и отозвало стрельцов. Ситуация изменилась 7 февраля, когда подошел "большой наряд". Еще до того как его установили, был взят острог. 10 февраля началась бомбардировка замка тремя пушками "большого наряда" через реку. 11 февраля в непосредственной близости от городской цитадели установили еще одну трехорудийную батарею. Помимо тяжелых пушек, город обстреливали и мортиры, которые вели огонь рассредоточено. 13 февраля по Полоцку со стороны "Великих ворот" открыла стрельбу очередная батарея из 3 пушек. С этого момента бомбардировка велась круглосуточно.

В ночь на 15 февраля московские стрельцы выжгли часть крепостной стены.

Укрепления замка сильно пострадали, ощутимые потери понес и полоцкий гарнизон, сократившийся до 500 человек. Не дожидаясь неминуемого штурма, полоцкий воевода С. Довойна сдал крепость русскому командованию. В плен попал весь гарнизон.

Оставив себе захваченный в крепости "наряд" (20 орудий) и казну, царь все прочие богатства отдал воинству, как и при взятии Казани в 1552 г. В течение всей осады русское войско потеряло убитыми менее 100 человек (без учета потерь среди ополченцев – землекопов).

Полоцкая крепость сильно пострадала во время осады, поэтому оставленные в городе лучшие московские воеводы "западного направления" – князья П.И. Шуйский, В.С. и П.С. Серебряные получили наказ возобновить старые укрепления, разрушенные русской артиллерией. Помимо ремонтных работ, они должны были возвести дополнительные оборонительные сооружения в наиболее уязвимых местах, обнаруженных в ходе боев за Полоцк. Одновременно с этим, началась подготовка к новым операциям против Литвы. Однако, вскоре после блестящей победы под Полоцком, московские рати стали терпеть поражения.

Часть 30. Ливонская война. Измены и поражения

В течение всего 1563 года основные усилия русских были направлены на укрепление занятых территорий. Активных боевых действий они не вели. Это позволило литовцам собрать все наличные силы и получить помощь из Польши. Объективно это помогло язычникам, т. к. польские войска были переброшены из Пруссии. В результате сестрорецкие гарнизоны смогли выйти из крепостей и приступили к подавлению восстания.

Однако, как стало известно через несколько лет, в том-же 1563 году Рижский воевода князь Андрей Курбский завязал отношения с Сигизмундом Польским. Несмотря на то, что он оставался вне подозрений в причастности к смерти царицы Анастасии, он обоснованно боялся, что в любой момент его могут в этом обвинить. После смерти митрополита Макария Курбский не видел сил, способных его защитить. В принципе, далеко не факт, что князь Андрей был непричастен к отравлению…

В результате этой измены литовцам стали известны планы русских на кампанию 1564 года. Гетман Николай Радзивилл Рыжий хорошо подготовился к новому русскому наступлению и нанес царским воеводам неожиданный контрудар. Войско князя Петра Шуйского, насчитывавшее около 18 тыс. человек, в январе 1564 г. двинулось из Полоцка к Орше. Планировалось, что оно обойдет Оршу с запада и соединится с армией П.С. и В.С. Серебряных, которая выступила из Смоленска и должна была подойти к Орше с востока. В походе русские войска, успокоенные предыдущими победами, не приняли необходимых мер предосторожности (не велась разведка, не было охранения, у многих дворян доспехи находились в обозе). Возможно московские войска и раньше двигались в походе подобным образом, а роль охранения выполняли татарские отряды…, но в этой армии татар не было. В лесах у реки Уллы литовцы неожиданно атаковали русскую рать. Неожиданному удару сопутствовал полный успех.

Не успев принять боевой порядок и вооружиться большая часть армии поддалась панике и обратилась в бегство. Князь Петр Шуйский за свою странную беспечность заплатил жизнью. Один из лучших русских воевод погиб пытаясь организовать сопротивление. Помимо него Московское царство потеряло еще нескольких видных военачальников. Погибли братья князья Семен и Федор Палецкие, попал в плен Захарий Очин-Плещеев. Узнав об этом разгроме князья Серебряные отступили от Орши к Смоленску.

То что причиной этого поражения стала измена для Ивана Грозного было очевидно.

Несомненно, в разгроме есть и доля вины Петра Шуйского, но его ошибка вторична.

Радзивиллу откуда-то стал известен маршрут русских войск. Начались поиски изменников.

Первоначально в Москве сочли виновными двух князей Кашиных – Оболенских.

Несмотря на титанические усилия Игоря Сестрорецкого доказать их невиновность, их казнили в марте 1564 года. Остальные представители этой семьи предпочли перебраться в Сестрорецк. Однако, Сказочник и его сторонники не смирились и продолжали поиски "истинных изменников". В апреле князь Курбский бежал из Риги в Польшу.

На самом деле доказательств виновности Курбского в поражении Шуйского или отравлении Анастасии никто не видел. Сестрорецкого князя вполне справедливо обвиняли в том, что стремился "защитить честное имя" своих сторонников и "свалить вину" на своих противников. С другой стороны звучали не менее справедливые замечания, что Андрей Курбский вообще не относился к числу явных врагов язычников, и что того же Андрея Горбатого Шуйского (вот уж кто явный и очень опасный враг Сестрорецкой династии) Сказочник защищал от обвинений. Остается признать, что это крайне запутанная история. Несомненно только то, что впоследствии Грозный обвинял Курбского в обоих вышеназванных преступлениях.

Примечательно также то, что вскоре после этого побега режим содержания Адашевых был изменен – им позволили уйти в монастырь.

По всей видимости это объясняется снятием с них части обвинений и перекладыванием их на плечи Курбского. Неизвестно насколько это было оправдано.

Однако причастность Курбского к неудачам русских войск во второй половине 1564 года несомненно. Военные действия, шедшие в тот период, представляли собой обмен ударами на разных направлениях, которые отвлекали силы противника с одного участка фронта на другой. В этих условиях сведения о расположении главных сил московской армии, полученные в Вильне от Курбского, приобрели исключительно важное значение. Литовские набеги удавались трижды (их останавливали только под стенами крепостей), в то время как все действия русских проваливались. Так походы на Витебск и Мстиславль закончились столкновениями с литовскими войсками, в результате которых московские войска были вынуждены отступать.

Несомненная связь данных поражений с изменой в высших слоях государства вынудила Ивана Грозного начать репрессии. В начале 1565 года им была создана опричная организация.

Иван Четвертый пошел на крайние меры, выехав из Москвы со всем двором и объявив, что отрекается от власти. В обращении к народу он жаловался на "теснины и неправды великие" которые он претерпевает от знати, и от которых "большие убытки государству". Царь фактически ставил ультиматум, соглашаясь вернуться к власти только при ликвидации традиционного права членов Думы и высших церковных иерархов "печаловаться" за вельмож, совершивших те или иные проступки, которое Дума активно использовала для защиты своих членов в противостоянии с царем, и с которым в предшествующие годы ему приходилось считаться. Перспектива ухода государя и наступления "безгосударного времени", когда вельможи могут снова делать все что захотят, не могла не взволновать московских горожан. В конфликте царя со знатью население столицы решительно встало на сторону царя. Слух об отречении царя мгновенно распространился по всей Москве. Вскоре все площади столицы оказались забиты громадными толпами вооруженных горожан, требовавших от знати полностью согласиться с царскими предложениями, а то иначе "они сами тех потребят". В результате высшее духовенство и Дума были вынуждены полностью и безоговорочно капитулировать. Практически сразу после этого Иван Грозный объявил об учреждении опричнины – особого удела, управлявшегося в обход Думы.

В опричнину переходила старая структура "Государева Двора". И если вне ее оставались общегосударственные чины, то чины двора переходили в опричнину.

Традиционная иерархия знатности сохранялась, но местничество между собой было строго воспрещено. Опричные службы не являлись местническим прецедентом для потомков опричника. Сложившиеся при Василии Третьем практика предоставления думных чинов и высоких военных и административных должностей в строгом соответствии со знатностью происхождения сделала высшие государственные должности монополией группы наиболее знатных родов потомков Рюрика и Гедимина.

Это закрыло для отпрысков младших ветвей знатных родов и для представителей менее знатных старомосковских боярских фамилий (потомков старинных бояр московских князей, и представителей менее родовитых северских князей, отодвинутых на задний план княжескими родами) путь к успешной карьере (почему многие из них и ударились в интриги, начав поддерживать Сестрорецкого князя).

Создание новой системы вновь открывало для них такие возможности. Поэтому первоначально на первых ролях в опричнине оказались именно представители этих семейств – Басмановы, Колычевы, Бутурлины, Годуновы, Захарьины. Впрочем и некоторые княжата также отличились на опричной службе – Шуйские, Трубецкие и Одоевские. Одним из инициаторов появления опричнины молва называла Михаила Темрюковича – брата второй жены Грозного (брак состоялся в 1561 году).

В составе опричнины оказалась вся структура царского двора и отдельная царская казна. Туда же царь забрал западные приграничные районы (первоначально – только их). Опричному командованию было подчинено как особое опричное войско, сформированное несколько позже (около двух тысяч дворян), так и московский стрелецкий корпус – всего более 5 тысяч человек, ставшие в своем роде царской гвардией, предназначенной для подавления оппозиции и проведения его политики.

Все государственные дела должны были идти обычным путем через Думу (во главе которой тем не менее царь поставил боярина Федорова, объективно заинтересованного в падении "Рюриковичей" и "Гедиминовичей"), однако любое дело могло быть изъято царем из Думы и решено независимо от нее с помощью чиновников Двора. Позже широко распространилась практика ввода представителей опричнины в состав местного "земского" руководства с целью более эффективного влияния на ход дела и повышения их личной ответственности.

Формально во главе Опричной Думы (а значит и всей опричной организации) встал Михаил Темрюкович, реальную же власть разделили несколько группировок – семья Плещеевых (Алексей Басманов с сыном Федором и Афанасий Очин-Плещеев), часть клана Шуйских (через своих старых и верных сторонников Петра Зайцева и Василия Ильина) и "молодые выскочки" (князь Вяземский).

Первым делом опричнины стал разгром верхушки Думы – Ростовских, Ярославских и Суздальских княжат. Землевладение бояр московских великих князей сформировалось сравнительно поздно и за счет княжеских пожалований. Владения не только членов виднейших боярских родов или северских князей, но и князей Гедиминовичей, выезжавших на русскую службу (пусть и роднившихся с великокняжеской семьей) оказывались разбросаны по многим уездам, не образуя никакого компактного единства. Владения членов одних и тех же родов могли располагаться в совершенно разных уездах. Совсем иной характер имело родовое землевладение княжат. Это были земли, унаследованные ими от предков – бывших удельных государей. Но, несколько поколений московских правителей тщательно следили за своими ближайшими родственниками – князьями Верейскими (потомками Дмитрия Донского) и за потомками Владимира Серпуховского (князями Боровскими и Серпуховскими), сумев добиться распыления их уделов. Тем самым потомки Калиты оказались в положении, аналогичном московским боярам.

Положение Ростовских, Ярославских и (особенно) Суздальских княжат резко отличалось от положения прочих знатных семейств. В отличие от владений московского боярства, их родовые вотчины располагались компактно на территории того княжества, которым некогда владел их предок. Наличие в руках княжеских родов компактно расположенных значительных земельных угодий делало их влиятельной силой на территориях их бывших княжеств, центром притяжения для местных землевладельцев. Сверх того, по неписаной традиции, шедшей со времен присоединения этих земель к Москве, наместники например Ярославля назначались только из ярославских княжат. Содержа многочисленные свиты боевых холопов, и жалуя земли в поместья своим вассалам, они представляли внушительную силу, и именно они оказались изменниками (Курбский). С их точки зрения они естественно изменниками не были, реализуя свое законное прав отъезда к иному господину.

В борьбе с ними царь не церемонится. Ростов, Суздаль, Дмитров, Стародуб и Ярославль забираются в опричнину. Землевладельцы этих уездов должны были либо стать опричниками, либо расстаться с вотчинами. Но в опричнину принимаются единицы.

На момент объявления указа о создании удела все княжата, имевшие боярский чин, были в Москве, откуда их уже не выпустили. После того, как он выразили возмущение, на них обрушились репрессии. Все участвовавшие "в акции протеста" были арестованы. Признанный лидер Думы, князь Александр Горбатый-Шуйский, а так же князь Шевырев были обезглавлены, а на прочих участников была наложена "опала", выразившаяся в ссылке в казанские земли.

В то же время опричные отряды заняли Ростов и Ярославль. Княжеские вотчины описываются и идут в поместную раздачу дворянам, боевые холопы опальных княжат распускаются на волю, многие из них принимаются на государеву ратную службу и верстаются поместьями из вотчин из бывших хозяев. Движимое имущество и казна опальных отписывается на государя. Естественно, что при этом расцветает "воровство" (взяточничество, казнокрадство и прямые грабежи).

Уже в следующем, 1566, году большая часть высланных княжат была помилована.

Движимое имущество и казну им вернули, но вместо конфискованных вотчин пожаловали поместья, разбросанные в разных уездах России. Тем самым их могущество оказалось подорвано. Раздача новых поместий "разбавила" ряды коренных землевладельцев, в дальнейшем не позволяя им выступать единым фронтом.

Такая расправа с северо-восточными вызвала неоднозначную реакцию среди знати.

Многие отнеслись к ней негативно, понимая, что подобное государь может проделать и с ними. Это, а также вскрывшиеся многочисленные факты "краж" при раздаче поместий приводят к казни наиболее "одиозного" из опричников – её первого казначея Петра Зайцева. Эта смерть оказалась выгодна всем. Та часть Шуйских, которая пошла на сотрудничество с опричниками и уже "сдала" Александра Горбатого, более не нуждалась в услугах скомпрометированного дворянина, приобретавшего все большее и большее влияние. Плещеевым был совершенно не нужен сильный конкурент.

Сестрорецкий традиционно враждовал с их родом (несмотря на то что они были всего лишь дворянами – при Василии Третьем они влияли на государственную политику).

Состоявшаяся казнь не привела к примирению враждующих группировок.

В опричнине все более явными становились внутренние противоречия. Попытка упрочить центральную власть не привела к полному успеху.

Тем временем военные действия в Литве и в Ливонии все очевиднее принимали затяжной характер. Летом 1566 года царь созвал Земской Собор для решения вопроса о продолжении войны. Его участники высказались против заключения мира на литовских условиях (передачи Литве Смоленска и Полоцка). В результате, закрепляя свое присутствие на занятых территориях московиты начали возводить на ней крепости. В 1566–1567 гг. были построены Козьян, Красный, Ситно, Сокол, Суша, Туровля, Ула и Усвят.