Текст книги "Русское языческое княжество"

Автор книги: Радуга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Так закончилась эта длительная и изнурительная война. Во многом она была революционной. Впервые в Европе артиллерия сыграла ключевую роль в полевом сражении. Впервые были массово применены ручные гранаты при штурме крепостей.

Впервые в Европе победила группировка проигравшая все крупные полевые сражения, но успешно занимавшая крепости и разорявшая территорию противника. Сложился миф о "неисчислимости" русских войск (особенно – московских). Причина его появления в том, что московская конница великолепно усвоила и образцово применила татарскую загонную тактику, разорив большую часть литовских земель. В принципе небольшие армии в 10–15 тысяч всадников действовали на огромной территории, создавая впечатление своей многочисленности. Все соседи Руси получили подтверждение того, что Сестрорецкое княжество является вассалом Московского (история со сдачей Хелмно).

В ходе этих переговоров в Москве умер митрополит Варлаам, являвшийся "другом" язычников (он относился к ним лучше, чем к иным христианам – католикам и еретикам). Влияние Паука на события в Москве, опиравшееся в первую очередь на митрополита и жену Великого князя Соломонию Сабурову, было огромно. Некоторые его сторонники (а именно клан Зерновых), поговаривали о том, что в случае пресечения московской династии Государем Всея Руси следует сделать одного из сыновей Паука. Осенью 1521 года это событие казалось весьма вероятным (по крайней мере при поддержке митрополита), поскольку ни у трех сыновей Ивана Третьего (Василия Третьего, Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого, ни у его племянника (Ивана Боровского) детей не было (младшие братья Великого князя вообще не были женаты).

Новым митрополитом Московским и всея Руси стал Даниил, относившийся к язычникам намного хуже. Он фактически возглавил группировку враждебную сестрорецкому князю.

Часть 21. Балтийская война

Тем временем язычники продолжали вести боевые действия против Кристиана Датского.

Перебросив легионы амазонок и отряды наемников из Пруссии в Финляндию, они весной 1522 года смогли взять Або. Тем самым вся Финляндия перешла под контроль язычников. В отличие от Пруссии, здесь с христианами обошлись крайне жестко, сразу разрушив все церкви (не столько по религиозным причинам, сколько по политическим – христиане были очевидно менее благонадежны).

Наступление в Норвегии и Северной Швеции также развивалось весьма успешно (зима 1522–1523 годов это время наибольшего продвижения язычников в этой войне). На атлантическом побережье отряды амазонок вышли к Тронхейму и начали его осаду (реально – ожидание переправы легиона, который не мог дойти по суше). В Швеции они достигли Далекарлии (реки Юнган) и установили контакт с повстанцами Густава Вазы.

По предварительному договору Густав признал территории севернее этой реки территорией Сестрорецкого княжества. За это Паук оплатил ему найм шести тысяч наемников (те швейцарцы, которые служили ему в Пруссии – их ганзейцы прямо из Пруссии перевезли в Швецию) и предоставил заем в размере десяти тысяч алтын.

Используя эти войска шведы весной 1523 года после трехлетней осады заняли Стокгольм.

Почти одновременно с этим зимой 1522–1523 года язычники смогли по льду занять Аландские острова. Таким образом к весне 1523 года датская армия потерпела серию поражений в результате которой была крайне ослаблена. Более-менее боеспособные части оставались только на юге Швеции (в Смоланде). При этом Кристиан Датский уже ощущал нехватку финансов.

Однако в результате этих поражений мощный датский флот "освободился". Задача снабжения осажденных крепостей в Финляндии и Швеции была с него снята (крепости пали) и адмирал Норби смог начать действовать в соответствии только со своими планами. Результатом стал майский рейд в Финский залив и уничтожение языческого флота в бою у Александрии. Менее десятка кораблей смогло укрыться в гавани, остальные были уничтожены (потоплены, взяты на абордаж или выбросились на берег).

Штурмовать или осаждать Александрию Стивен Норби не рискнул и увел флот к Любеку, справедливо решив что именно там можно наиболее эффективно бороться с ганзейской помощью шведам (именно из этого порта к Густаву Вазе направлялись подкрепления и припасы). В этот момент генералы Кристиана снова попытались привлечь флот к "обеспечению обороны", подрядив его снабжать осажденный амазонками Тронхейм. Согласно легенде адмирал отказался используя ненормативную лексику и только под давлением короля выслал эскадру всего из нескольких кораблей. При этом задача ей была поставлена совершенно иная – не снабжать Тронхейм, а не допустить снабжения языческих войск под Тронхеймом. Как показали дальнейшие события в этом случае он лучше просчитал ситуацию, чем немецкие генералы Кристиана (плохо знавшие транспортные возможности Северной Норвегии). Поскольку языческая армия снабжалась исключительно морем, она оказалась отрезана от своих баз. Была связь, но не было продовольствия (Треннелаг не мог кормить почти десятитысячную армию в течение достаточно долгого периода).

В этот момент в очередной раз сказалась неполнота имеющейся информации. Ни Паук, ни Ледяной не знали ситуации в Польше, Дании и Ганзе. Конечно, Игорь Шестой знал, что экономика Польши находится в тяжелом положении, но ему и в голову не могло прийти насколько оно тяжело. Сигизмунд при всем желании, в самой выгодной ситуации не мог начать новой войны (единственный вариант – огромное внешнее финансирование из внеевропейского источника, поскольку всем платежеспособным европейским монархам он уже был должен немалые средства и в ближайшее десятилетие они не могли дать ему ни одной монеты). Не зная об этом, Паук опасался нападения поляков на Пруссию (из которой он вывел большую часть войск).

Аналогично в Сестрорецке не было известно о том, что у Кристиана Датского закончились средства. В этом случае язычники не учли сколько стоят школы, построенные королем перед войной в большом количестве (и учителя к ним), а также недооценивали недовольство среди собственно датских дворян. Именно из-за нехватки информации Паук и Ледяной опасались нарушения перемирия со стороны Польши. При этом положение в Москве им наоборот было прекрасно известно – Василий, ввязавшийся в войну за Астрахань, под влиянием нового митрополита вполне мог оставить язычников в одиночестве. Поэтому Пауку срочно потребовалась громкая победа, способная "перекрыть" разгром в морском бою. Или, как минимум, слухи о ней (поскольку о Северной Европе и так были известны только слухи). Цель, захват которой был способен эти слухи вызвать была найдена очень быстро. Один из четырех скандинавских островов – Исландия.

Действовать приходилось быстро, поэтому войска и корабли на Севере снимались отовсюду. Были реквизированы все крупные корабли, находившиеся в Белограде, по 400 амазонок примчалось из Сестрорецка и Александрии, храмы вынудили отправить отряд в 800 дружинников, еще 400 амазонок были "подобраны" под Тронхеймом. Сбор группировки был проведен менее чем за две недели. У берегов Норвегии языческий флот разминулся с датской эскадрой, высланной Норби, всего на несколько дней.

И буквально через день в Дании началось восстание против короля. Не имея надежных войск вблизи от столицы Кристиан был вынужден бежать за границу – в Германию. К тому моменту как он смог добраться до Императора Священной Римской Империи Карла Пятого, его сторонники были разгромлены. Смоландскую армию попросту "перекупили" датские феодалы, ганзейцы и язычники – не имея информации о короле и получив деньги с обещаниями принять их на службу солдаты перешли на сторону лидера мятежников Фредерика Первого (дяди Кристиана). В Ютландии разрозненные отряды старого короля сопротивлялись еще больше года. Их сломили только к осени 1524 года. Не имея ни средств, ни достоверной информации о короле, ни единого руководства, они были обречены. Сопротивление продолжал только Стивен Норби.

Несмотря на фактический выход Дании из войны, боевые действия все еще велись.

Шведские отряды Густава Вазы отодвигали границу на юг, Исландская операция язычников продолжалась, датский флот выполнял планы своего адмирала – северная эскадра блокировала амазонок под Тронхеймом, а сам Норби запирал Любек. Активная фаза войны затянулась до осени 1523 года. За это время тронхеймская группировка амазонок прекратила свое существование. Они в очередной раз показали свою прекрасную подготовку – долго (очень долго) сидели без припасов, а затем смогли отступить в относительном порядке. Потери были огромны – считается, что из состава легиона погибла половина амазонок. Остальные смогли по суше добраться до Колы (голодные смерти прекратились уже в Нарвике, где находилась языческая база, но дальнейшая дорога по горам все равно собрала свои жертвы). Так, уже во второй раз, попытка язычников продвинуться на юг Норвегии провалилась. Некоторой компенсацией этому стал захват Исландии. Тут не возникло ни малейших проблем, связанных с боевыми действиями, поскольку высадившаяся армия была сравнима с общей численностью населения острова (на тот момент – чуть более пятидесяти тысяч человек), а войск в Исландии вообще не было. Некоторые трудности были только с снабжением языческой "армады", продовольствие для которой пришлось закупать в Европе. В 1524 году большая часть этих отрядов была возвращена домой.

На острове остались только четыре сотни амазонок (позже к ним добавилась еще сотня наемников).

В сентябре 1523 года представители Ганзы, Густава Шведского, Фредерика Датского и Игоря Сестрорецкого подписали в Копенгагене мирный договор по условиям которого признавались границы, существовавшие на тот момент (границы реального расположения войск). Требования любекских делегатов отменить Зундскую пошлину не были поддержаны ни шведами, ни язычниками и успеха не имели. Да и сами ганзейцы не особо настаивали на немедленной отмене, рассчитывая сейчас стать гегемонами Балтики. Сестрорецкое княжество по этому мирному договору получило Юго-Западную Финляндию (полностью включив её в состав своего государства), Аландские острова, Лапландию (граница с Швецией прошла по реке Юнган), Северную Норвегию (до Треннелага) и Исландию.

С этим договором естественно был не согласен Кристиан Датский, но его мнение уже мало интересовало. Также противником этого мира оказался адмирал Норби и вот это уже стало намного более важным событием. В конце 1523 года, поняв что у его короля нет шансов быстро вернуть себе власть, Норби увел свои эскадры на север, где захватил острова Готланд и Эланд. Перезимовав на них, весной следующего года он повел своих капитанов в море. Фактически датский адмирал начал неограниченную войну на коммуникациях. Уже к осени Балтика принадлежала ему. Не имея сил закрепится на побережье, море он контролировал полностью. Корабли стран, ранее воевавших против его страны топились беспощадно. Усилия немногих датских капитанов, перешедших на сторону Фредерика, и мощного флота Ганзы не смогли изменить ситуацию. Большая часть кораблей, попытавшихся бороться с неукротимым адмиралом была уничтожена. Объективно от этого выиграли язычники, поскольку их флот Стивен Норби уничтожил раньше, а сейчас на дно шли преимущественно ганзейские корабли. Таким образом все балтийские державы оказывались в одинаковом положении. Возможно, это компенсировало потерю части языческих территорий (летом 1524 года пираты заняли Аландские острова).

Адмирал Норби удерживал контроль над Балтикой в течение трех лет (до осени 1526 года). Поскольку ему так и не удалось ни закрепиться на побережье, ни наладить финансирование своих эскадр, его флот начал постепенно таять. Численность кораблей сокращалась, новые не строились, часть капитанов перешла на сторону его противников (у многих из них в Дании и Германии оставались семьи). Отчаянное сопротивление великого адмирала закончилось в ноябре 1526 года, когда на Готланд по льду перешли шведские войска (профинансированные Ганзой и язычниками). Когда и как погиб "последний паладин Кристиана Второго" неизвестно, но зимнюю "зачистку" острова он не пережил. Тело так и не было найдено.

Примечательно, что со стороны язычников эту операцию финансировал не князь, а представители знати. Пиратство на Балтике уже мешало не государству, а именно им.

На фоне крупных побед на западном направлении (в войнах с Польско-Литовским и Датским королевствами) Игорь Ледяной начинает в 1523 году строительство Дворца Наследника. Возведение этой постройки связано с тем, что Самоцветный Дворец в Сестрорецке кажется недостаточно помпезным, а также с тем, что многие сестрорецкие обычаи кажутся европейцам дикостью (в первую очередь речь идет о "неторопливости", т. е. о предоставлении каждому гостю возможности принять водные процедуры и переодеться перед встречей с хозяином). Судя по всему решение об этом строительстве было принято еще раньше, поскольку в 1523 у наследника трона уже имелись планы строящегося Шамборского замка (выкупленные у Понбриана). Внешне Западный Дворец на берегу Ладожского озера будет похож на Шамбор как две капли воды.

Естественно, внутри Западный Дворец отличался от европейского аналога очень заметно. Иная система обогрева, наличие теплых уборных и сливной канализации сделали его лучшим дворцом Европы почти на столетие, и даже после этого только Эскуриал и Версаль считались более совершенными.

Тем временем Московское княжество сосредоточило усилия на восточном направлении.

Заключив перемирие с Польско-Литовским государством и не участвуя в войне на Балтике, Василий Московский попытался вернуть Поволжье под свой контроль.

Первый конфликт разразился вокруг Астраханского ханства. В 1523 году умер его хан Джанибек, придерживавшийся промосковской ориентации. Ему наследовал Хусейн, также стремившийся к союзу с Москвой. Крымский хан Мухаммед-Гирей, окрыленный своим успехом с Казанским ханством, попытался подчинить Астрахань своему влиянию.

Для этого он вступил в союз с Ногайской Ордой (точнее – с мурзой Мамаем, на тот момент возглавлявшем мусульманскую и имперскую группировки Ногайцев).

Крымцы при поддержке сильного ногайского войска захватили Астрахань в том-же 1523 году. Хусейн бежал на восток и скрылся в степях. Последний степной союзник русских государств был уничтожен. Узнав об этом, казанский хан Сагиб-Гирей велел убить Московского посла и русских купцов в Казани, что означало объявление войны.

Однако большая часть ногайских мурз не желала отдавать Астрахань под контроль Крымского хана либо Турецкого султана. Зимой 1523–1524 годов они внезапно напали на крымские войска и разгромили их. При этом пострадали и многие ногайцы, входившие в мусульманскую партию. В бою был убит хан Мухаммед-Гирей. После этого боя Хусейн смог вернуть Астрахань под свой контроль. Ногайцы же совершили набег на крымские земли, опустошив их.

Новым Крымским ханом стал брат погибшего хана – Саадат-Гирей. Первым делом по вступлении на престол он послал требование в Москву о выплате 60 тысяч алтын и мира для Казани, обещая на этих условиях военный союз. В Москве эти предложения отвергли. Митрополит Даниил даже потребовал от Великого князя полного уничтожения Казанского ханства.

Так, неожиданно для Сагиб-Гирея, он оказался один на один с Василием Третьим. К счастью для него, московские войска не решились на прямое нападение на Казань, ограничившись серией набегов (несколькими годами ранее подобные набеги поставили на колени Сигизмунда Литовского, вынудив его к миру). Масштаб этих набегов не следует недооценивать, поскольку в них, сменяясь, участвовала вся московская конница при поддержке всей имевшейся артиллерии. Другое дело, что перед набеговыми отрядами не ставилось задач по захвату территории. Земли попросту разорялись.

В ходе эти набегов произошло примечательное событие с участием одного из немецких наемников, который позже и описал её в своих воспоминаниях. Русский отряд, в котором он состоял, попал в татарскую засаду и начал в панике отступать, бросив обоз и пушки (фактически это было бегство). Этот немец смог остановить бегущих, перестроить их и повести в контратаку. В результате захваченный обоз с порохом и пушками был отбит с минимальными потерями. Сам герой получил ранение.

Но, по возвращении из рейда, он был обруган Великим князем за то что рисковал собой и дворянами. При этом были сказаны примечательные слова: "Пушки можно новые наделать, а вот дворян не вернешь. А тебя вообще нанимали не для сшибок в поле".

Помимо набегов, московское правительство всерьез занималось укреплением обороны на казанской границе. Как показали события 1521 года, Нижний Новгород несмотря ни на что оставался крайне уязвим. Мощные каменные укрепления были захвачены казанцами с ходу. Просто город не мог быть одновременно и торговым центром и ключевой крепостью. Интересы купечества, интересы сборщиков налогов требовали держать ворота в крепость открытыми (через них шло постоянное движение людей и товаров). Именно поэтому татары раз за разом врывались в город и кремль через ворота, а не лезли на стены. Сами по себе укрепления Нижнего Новгорода были великолепны – на этот момент они уступали только московским и тальтским. Но Москва не находилась на границе, а Тальта была только крепостью и не имела торгового значения (в частности ворота открывались далеко не каждый день). В силу этих причин на восточной границе Московского княжества у впадения Суры в Волгу была построена новая крепость – Васильгород (позже Васильсурск). По своим задачам она повторяла Тальту – в первую очередь запирая Волгу (не позволяя татарам вывозить добычу с Руси на Казань водным путем), во вторую служа базой для московских армий во время войн с Казанью.

Новый крымский хан Саадат-Гирей, в связи с недавним разгромом ногайцами, перестал поддерживать Казань. Поэтому хан Сагиб-Гирей обратился за поддержкой непосредственно к Османской империи, официально признав над собой её протекторат.

Султан Сулейман I Великолепный это предложение принял. В связи с чем османский посол при московском дворе, Искандер Мангупский, официально заявил Василию Третьему, что Казань отныне является турецким владением.

Это заявление последствий не имело. Вместо отступления русские войска продолжили наращивать давление на Казань. Сестрорецкие войска, высвободившиеся после окончания Балтийской войны, начали перемещаться на Каму. Осознавая опасность, Сагиб-Гирей вызвал из Крыма своего племянника Сафа-Гирея и посадил его на ханский престол, а сам отбыл в Константинополь, договариваться с султаном о военной помощи против России.

В Москве решили воспользоваться отъездом хана и захватить Казань до вступления в войну главных сил язычников. Идеологами данного шага были митрополит и князь Бельский. Была собрана огромная армия, большая чем действовала под Смоленском, которая разными путями направилась к Казани (согласно некоторым источникам её общая численность доходила до 150 тысяч человек).

Пехота под командованием князя И. Ф. Бельского подошла к Казани 7 июля, а конница и обоз с продовольствием опоздали более чем на месяц. В результате татары сумели отрезать русскую армию от запасов продовольствия, что лишило её всякой боеспособности. Только чудом или гениальностью Бельского можно объяснить как ополченцы смогли продержаться в фактическом окружении целый месяц – до 15 августа, когда к ним смогла пробиться русская конница. Объединенное русское войско смогло отступить в порядке. Казанские войска, справедливо опасавшиеся лобового столкновения с дворянскими отрядами, его не преследовали.

После этой неудачи военные действия прекратились, но мирный договор был подписан только через 5 лет.

Часть 22. Окончание правления Игоря Шестого

Осенью 1524 года умирает Игорь Ледяной. Он тонет во время излюбленного им позднего сентябрьского купания в Финском заливе. Несмотря на то, что его очень быстро вытаскивают из воды (менее чем через десять минут после того, как княжич начал тонуть), попытки откачать заканчиваются неудачей. Объяснить естественными причинами то, что утонул великолепный пловец, который из года в год практически каждый день проводил длительные заплывы, что моментально среагировавшая охрана не смогла его спасти… очень сложно. Сразу же вспоминают о смертях его старших братьев и вновь появляются слухи о проклятии, наложенном на Паука и его потомков.

В феврале 1525 года выяснится, что это было прекрасно организованное убийство.

После непродолжительных раздумий Игорь Шестой называет нового наследника трона.

Выбор у него сводится к минимуму – осталось только три сына: сибирские воеводы двадцати семилетние близнецы Игорь и Ингварь, а также никому не известный младший семнадцатилетний сын, который также находится где-то в Сибири. Прекрасно понимая все грядущие проблемы, Паук все-таки назначает наследником одного из близнецов, а именно – Игоря. Ему предписывается немедленно прибыть в Сестрорецк.

Нового наследника также следует готовить к власти. Как показали предшествовавшие события он достаточно инициативен и не боится брать ответственность на себя.

Таким образом проблем имевшихся у Ледяного сразу после назначения его наследником (а именно – нежелание принимать важные решения) у Близнеца нет.

Вместо этого имеется недостаточная информированность о ситуации в Европе и на Руси (что легко преодолевается) и наличие брата-близнеца (что преодолеть очень сложно).

Приехать в Сестрорецк Игорь не успевает. В декабре 1524 года он умирает в ямском дворе на Печорском тракте, даже не преодолев Уральских гор. В январе его тело доставляют к отцу. Первоначально о причине смерти никто не догадывался, но амазонки сопровождавшие княжича очевидно испугались и потому "подстраховались" арестовав всех находившихся на подворье в момент смерти и доставив их в столицу.

В Сестрорецке очень быстро выясняется, что наследник был отравлен и начинается расследование. Озверевший Паук держит дело под личным контролем и очень быстро находится исполнитель, непосредственно подмешавший яд в пищу Игоря Близнеца. Под пыткой он говорит все что знает. Конечно ему известно очень мало, но это уже несущественно. У лучших следователей Сестрорецкого князя появляется зацепка.

Февраль 1525 года центр княжества находится в страхе – аресты идут непрерывно.

Вся информация стекается к Пауку. Вскоре он вычисляет группу лиц, которые перед каждой из смертей его наследников начинали разговоры о его проклятии. Дальнейшее является делом техники – схватить и допросить. Один из заговорщиков успевают покончить с собой, другому удается ничего не сказать на допросах, но "основная масса" (в количестве аж трех человек) "раскалывается". Как оказалось история заговора тянется еще с 1512 года, с казни шестерых верховных жрецов. И все пять наследников Сестрорецкого князя умерли "не естественной смертью".

Непосредственным организатором и исполнителем первых четырех убийств стал один и тот же человек (что принесло ему заслуженную славу лучшего русского убийцы). В чем-то этот убийца (которого предположительно звали Храбр Дивов) был гением. Он не столько совершал убийства сам, сколько создавал условия при которых его "цели" не могли выжить.

Зная, что Игорь Красный имеет привычку при чтении книг крутить в руках нож для бумаги, он нанес на него крайне медленный и слабый яд. Сколько раз княжич порезался отравленным ножом до того, как это стало фатально – непонятно.

Зная, что Игорь Стратег предпочитает руководить своими амазонками "с передовой", он при штурмах Гомеля и Смоленска пытался его застрелить. Не пришлось – новый наследник погиб от рук врагов.

Зная, что Игорь Огненный азартен и подвержен чужому влиянию, он начал разговоры среди рязанских дворян о проведении набега на литовские земли. Войско Острожского стало приятным сюрпризом, но убийца мог обойтись и без него.

Зная о привычке Игоря Ледяного много плавать в море, он более года медленно травил этого наследника. При этом даже не ядом, а лекарством ослабляющем сердечную мышцу. В результате княжич не утонул, у него отказало сердце.

И даже в этот раз он не допустил ошибок. Игоря Близнеца убивали без него и убивали слишком торопливо. Сам убийца в это время находился в Сибири, организуя смерть следующего сына – Ингваря Близнеца.

Узнав о том что за головой его шестого сына направился убийца, Паук отправил на Байкал амазонок. В частности отправлялась та самая бригада, которая сопровождала Игоря Близнеца и допустила его смерть.

Амазонки опоздали. И снова смерть наследника казалась случайной. Не будь известно о планах покушения её бы очевидно сочли естественной. Поехать к Даян-хану и разбиться на зимней охоте, устроенной в его честь. Ну понес конь, подаренный гостю, ну впал он в бешеснтво… Да неприятно, но ничего экстраординарного в этом не было. Тем более, что Даян чувствовал себя виновным и предложил компенсацию (поскольку сам хан провел расследование по результатам которого несколько конюхов лишились жизни, поскольку выяснилось, что коня опоили).

Сказать, что Паук разозлился, это ничего не сказать. Эту невезучую бригаду сопровождения он постарался заслать в самое неприятное место, которое только смог найти (по всей видимости он рассматривал даже казнь всех сорока амазонок, но не захотел идти на конфликт с корпусом амазонок). Этим самым неприятным местом оказалась Гренландия, контроль над которой совсем недавно (еще и двадцати лет не прошло) потеряла Дания. Потомки викингов не смогли выжить в тех экстремальных условиях. Так, достаточно случайно, в состав Сестрорецкого княжества вошел этот огромный остров.

А новым наследником Игоря Шестого стал его последний сын. С Тунгуски его доставляли в сопровождении двух тысяч амазонок при беспрецедентных мерах безопасности. Они, конечно не пригодились, поскольку после уничтожения верхушки заговора таинственные смерти в княжеской семье прекратились. Объективности ради следует заметить, что существует и иная версия – в 1512 году Паук уничтожил верховных жрецов шести храмов, оскорбив тем самым шестерых богов, и именно поэтому он потерял шестерых сыновей.

Подготовить своего седьмого сына к власти князь не успел. Наследник трона прибыл в столицу в конце мая, а в начале августа Игорь Паук скончался. Весной и летом 1525 года он успел сделать только два дела.

Во-первых он смог убедить богатейших людей княжества пожертвовать тактическими интересами ради стратегических. Т. е. – не вести борьбу с пиратами Норби еще год-другой и не требовать от властей организовать эту борьбу. Причина в том, что объективно от балтийского пиратства в первую очередь страдают датские и ганзейские купцы (тонут почти исключительно их корабли). Конечно, язычники теряют большие деньги потому, что их транзитные товары скапливаются на складах. И если китайский шелк можно без потерь реализовать в Сестрорецком княжестве, то продать пряности невозможно.

Но в будущем можно будет укрепить свои позиции на Балтике и перекрыть сегодняшние потери. В целях же их минимизации князь предложил организовать северные конвои, которые бы доставляли пряности в Англию и Германию через Белоград и Колу. Также Паук выдвинул идею создания страхового агентства, которое бы сглаживало риски морской торговли. Игорь Шестой даже успел организовать все им предложенное.

А во-вторых он завершил германскую операцию Ледяного, поскольку в нынешней ситуации она теряла всякий смысл. Сама она началась еще в 1515 году, когда Паук стремился повысить уверенность нового наследника и поддерживал абсолютно все его начинания. Идея этой операции состояла в том, чтобы использовать масштабные крестьянские восстания и религиозные волнения в Германии с целью религиозной пропаганды, подготовки проповедников, сбора информации о передовых военных идеях и, главное, найма европейских специалистов. Игорь Ледяной здраво рассудил, что в ситуации смуты многие специалисты будут готовы за небольшую плату перебраться в тихое место и даже пойдут на официальную смену веры. Плюс к этому традиции сестрорецких язычников требовали доверять только тем иноземцам, которых на старой родине ждут бо-ольшие неприятности. По мере реализации идея постепенно менялась и к 1518 году основными её элементами стали религиозная пропаганда и организация "второго фронта" против Польши. Обе этих задачи выполнены в общем-то не были, но через Красный отряд в 1520 году удалось нанять достаточно крупные отряды швейцарцев.

К 1524 году в Швабии действовал Красный отряд в составе нескольких сотен бойцов под командованием Альберты Ор (бывшей монахини, ставшей фанатичной язычницей). В отряде циркулировали слухи о существовании некоего "справедливого княжества" под которым очевидно подразумевалось Сестрорецкое государство. В целом эти несколько сотен человек со своими семьями и были всеми новообращенными язычниками в Швабии и северной Швейцарии.

В марте 1525 года они получили приказ уходить на север Германии, откуда их должны были морем переправить в княжество. Но лидеры отряда (не Альберта и две её сестры, а разведчицы амазонок – Дикие Кошки и Дикие Рыси) еще помнили о первоначальных задачах и в частности о поиске грамотных офицеров, которых в Германии приговорили. И потому… Флориан Гейер.

Красный отряд готовился к переходу более месяца. И еще месяц осторожно пробирался через охваченную войной Швабию. Причина такой медлительности и осторожности состояла в том, что с бойцами отряда шли их семьи. Караван из двух сотен телег и более чем полутысячи людей не мог двигаться быстро. А помимо этого приходилось укрываться как от восставших крестьян, так и от отрядов Швабского союза. Только во второй половине мая Альберта Ор и её бойцы вошли на территорию Франконии.

К этому моменту по всей Германии уже говорили о двух лидерах мятежных крестьян.

О мяснике Рорбахе, выделявшемся своей жестокостью, и непрерывно побеждавшем нищем рыцаре Гейере. В апреле – мае 1525 года Черный отряд Флориана Гейера взял штурмом несколько городов и более двадцати замков. Они потерпели только одну неудачу – при штурме замка Фрауэнберг 15 мая, да и ту не по своей вине. Черный отряд смог подняться на стену, но не был поддержан главными силами мятежников – Светлым отрядом (некоторые из лидеров которого уже готовились перейти на сторону феодалов). Результатом этой неудачи стало ослабление влияния Флориана Гейера.

Несмотря на успешный захват еще нескольких замков во второй половине мая, восстановить свой авторитет он не успел. И к началу боев против армии Швабского союза его отряд оказался в изоляции. Только второго июня с ним соединились бойцы Грегора фон Бург-Бернхейма из Ансбаха (такого же нищего рыцаря из числа перешедших на сторону крестьян). Вдвоем они попытались переломить ход боевых действий или, как минимум, спасти остатки главных сил, разбитых войсками феодалов днем ранее. Однако дворяне имели почти шестикратный перевес и шестого июня 1525 года Черный и Ансбахский отряды были разбиты в бою у Зульдорфа.