Текст книги "Гранаты, вороны и тени (СИ)"

Автор книги: Rabbit hearted girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

В голове промелькнула случайная мысль. Недолго думая, Оскар оставил, как ему показалось, вполне понятную записку и, кое-как пригладив растрёпанные после сна волосы, буквально выбежал из квартиры.

***

Небо было молочным, цвета подтаявшего мороженного, с едва заметным бежевым оттенком. «Точно молоко с каплей кофе», – подумал Юджин, выходя из библиотеки. Что-то было в этом цвете, такое тёплое, но все мысли из-за него отчего-то становились дымчатыми, туманными. Хотелось, чтобы из-за туч вышло солнце, чтобы всё засияло в его золотом свете, чтобы можно было ощутить это тепло на своей коже. Последние дни были серыми, полными бесконечной меланхолии, будто витающей в воздухе меж тускло-сиреневых облаков и чёрного кружева голых веток. Но солнце… Юджин подумал, что, свети оно сейчас, все было бы как-то по-другому. Он вспомнил, как летом едва выносил обжигающие лучи, пронизывающие весь их кабинет в библиотеке, – однажды даже получил слабый ожег на щеке, но сейчас… Сейчас он бы отдал что угодно, лишь бы почувствовать это снова, будто это был единственный способ доказать самому себе, что он ещё живой.

Внезапно он остановился в своих достаточно туманных размышлениях и мягко улыбнулся. От воспоминаний о вчерашнем вечере по телу разлилось почти такое же тепло. «И что я натворил?» – машинально покачал он головой, вспоминая его улыбку, руки и этот взгляд.

В голове был полнейший беспорядок. Из-за дурацких воспоминаний одновременно хотелось смеяться, плакать и биться головой о стену, но так как ничего из этого списка он сделать не мог, Юджина весь день преследовало странное, немного гнетущее чувство, отдалённо напоминающее стыд. Возникло бессмысленное желание просто убежать домой и забыть обо всём, а с другой стороны, он чувствовал, что уже всеми мыслями там, у Оскара, и от этого становилось ещё хуже. Это было неправильно, странно, даже дико – думать, что…

– Ещё не ушёл? – знакомый несколько протяжный голос нарушил ход его мыслей. Обернувшись, Юджин увидел Оуэна, бодрым шагом направляющегося к нему. «И что ему понадобилось?» – подумал Кэдоган.

– При Стиве спрашивать не стал, но… ты сегодня куда спокойнее – значит, со всем разобрался?

– Ну, можно и так сказать, – пробормотал чуть ли не сквозь зубы Юджин. Всё же делиться своими переживаниями непонятно с кем не хотелось. А Оуэн Андерсон как раз попадал в эту категорию. Впрочем, он действительно был спокоен – впервые за долгое время, так что препираться Кэдоган даже не собирался. – Прости, времени особо нет, мне на другой конец города ехать, – попытался отмахнуться он.

– Подожди, – задумчиво произнёс Андерсон. – Ты ведь не к нему? Чёрт, не говори, что ты его там оставил.

– А тебе не кажется, что это уже не твоё дело? – Юджин и сам удивился, где взялось столько раздражения. Однако Оуэн выглядел действительно обеспокоенным.

– Боже, ты идиот, – пробормотал он. – Ты понимаешь, что могло произойти?

– А ты понимаешь, что я не обязан перед тобой отчитываться? Да, если уж так тебе угодно. Когда я уходил, всё было спокойно как никогда.

– Нет, настоящий сумасшедший тут ты, – Оуэн покачал головой. – Брат рассказывал всякое про родственников и друзей своих больных, но ты… Ты, ты осознаёшь, что он никак не мог прийти в себя по-настоящему? Это не простуда, за пару часов в более-менее жизнеспособное состояние не вернёшься.

– В отличие от тебя, я там был, и чёрт, ты реально уже переходишь границы, – шикнул Юджин. – Спасибо за беспокойство, но не надо учить меня, что мне делать. И вообще. Какое тебе дело?

– Я знаю, что такое опоздать, и не хочу, чтобы кто-то тоже подобное испытывал. Ты просто слепо доверяешь тому, кому сейчас доверять совсем нельзя. Неужели ты не понимаешь, они способны на что угодно, лишь бы добиться своей цели. Черт его знает, что у него в голове – но его нельзя было оставлять одного, чего бы он ни наговорил.

– Ты судишь по-своему, ничего не зная. Суёшь свой нос куда не просят, – Юджин уже не скрывал раздражения. И он сам даже толком не понять, от чего именно.

– Идиот, нельзя жить по книжным правилам! Очнись, – Оуэн резко схватил его за плечо. – Чего ты добиваешься? Того, что он превратится в ходячий труп с вечно отсутствующим взглядом? Или ещё хуже…

– Замолчи.

Оуэн тут же замолк: Юджин посмотрел на него так, что тот буквально сжался в комок.

– Он поверил мне, я поверю ему.

– Вы оба больные, – крикнул Оуэн уходя.

– Может, ты и прав, – прошептал Юджин.

***

Странно, но Юджин никогда не представлял, что можно подниматься целую вечность, тем более на третий этаж. В какой-то момент ему показалось, что он уже насчитал не третий, а девятый этаж – голова кружилась, было странно-душно, лёгкие сдавило. Из-за этого всё вокруг тоже кружилось: и исцарапанные ступени, и облупившиеся стены, и одинаковые двери, и соседние дома в запылённых окнах.

Остановившись у нужной квартиры, он на секунду замер и улыбнулся: снова вспомнилось вчера. Ему казалось, что он сделал всё правильно: его всегда пугала спешка, а он и без того, вот так, ничего не обдумав, предложил сбежать к себе. Юджин вспомнил то, как смотрел на него Оскар – с надеждой, почти спокойно – и от одного этого воспоминания становилось как-то лучше.

В квартире было тихо.

Эта тишина не была такой, как раньше. Та – вызывала лёгкую панику с первой секунды, эта же – лишала хоть какой-то надежды и веры.

Было мертвенно-тихо. Молчали даже часы.

Юджин, на автомате прикрыв дверь и кинув пальто куда-то на пол, прошёл в комнату. Оскар стоял у окна, отрешённо смотрел куда-то в стену.

– Эм, привет, – гость попытался сохранить хоть какие-то остатки былого спокойствия.

– А, да, – как-то протянул Оскар, будто его и не заметив.

– Всё нормально? – решил уточнить Кэдоган, делая шаг в комнату.

– Да, конечно, – Моррей пожал плечами, точно игнорируя его. Юджин не понимал, что произошло. Нет, иногда на Оскара находило подобное, но… такое было давно. Он что-то сделал не так? О чём-то забыл? Заранее зная, что он тут ни при чём, Кэдоган всё равно судорожно перебирал в голове всевозможные варианты.

Наступила неловкая тишина. Юджину было страшно сказать хоть что-нибудь. Оскар лишь смотрел куда-то сквозь него, смотрел хмуро, но почти равнодушно. Кэдоган был в шаге от того, чтобы подойти и просто поводить рукой перед глазами у друга, чтоб вообще удостовериться, что тот его видит. «Нет, Оуэн не мог быть прав», – запоздало подумал он.

– Знаешь, – неожиданно сказал Оскар, – наверное, я вчера поспешил. Забыл. Мой арендатор говорил, чтоб я не оставлял квартиру надолго – соседи сверху вечно затапливают. Так что, прости, не выйдет, – звучало вроде почти логично и правдоподобно, но в такое совпадение слабо верилось, а едва заметная дрожь в голосе выдавала ложь. Юджин напряжённо посмотрел на него, пытаясь выискать истинные причины, но ничего сверхъестественного не было: напротив, Оскар выглядел куда спокойнее, чем в прошлые дни. Задавать вопрос напрямую не хотелось, но паника уже начинала заполнять все его мысли.

– А это что? – он заметил то, что вконец заставило его запаниковать. Правая кисть Оскара была как-то нелепо обмотана чем-то больше напоминающим носовые платки. Он явно старался ей не шевелить.

– Да так, пустяки, – отмахнулся он, пытаясь сохранить равнодушное лицо, но в глазах пробежала искра страха.

Она смотрела прямо в глаза, села за стол. Подперла руками подбородок, а затем схватила нож и, задумчиво глядя на побледневшее лицо Моррея, коснулась им губ.

Оскар же старался отчаянно вспомнить, зачем он вообще притащил нож и когда. В целом он пытался убедить себя, что ничего страшного не происходит. Самая обычная беседа. С призраком своей бывшей. Явно очень злой бывшей.

Но руки дрожат. Холодно так, точно зимой в комнате открыли окно. Глаза нервно бегают из стороны в сторону, только бы не смотреть на неё – настолько неправильную, лишнюю и ненужную.

В голове полный кавардак мыслей, летающих точно обрывки бумаги, поднятые ветром. Это реально? Это действительно она? Или… Нет, чёрт, это она. Слишком реальная, такая, какой он её помнил. И совсем не похожа на труп из его снов. Или похожа? Он попытался приглядеться и увидел, что кожа отливала едва заметной синевой, кое-где разлились тёмные синяки. Зрачки замерли, не реагируя на свет.

– Ты не послушался, – усмехнулась она. – Плохо, Оскар, очень плохо, – Нидж провела ножом по его руке, которой он совершенно не мог пошевелить.

– Дай посмотреть, – смерив его пристальным взглядом, сказал Юджин и сделал шаг.

– Да нечего, – пробормотал Оскар, подсознательно пряча неумело забинтованную руку за спину.

От прикосновения ножа сначала было просто неприятно-холодно. Потом холод сменился острой болью, точно кольнули иголкой. Отчего-то руке стало тепло. Оскар не смотрел, впившись взглядом в лицо Нидж, пытаясь развеять этот мираж. Впрочем, реальна или нет – от неё надо избавиться. Любой ценой.

Что там обычно делают с духами во всех этих умных книжках? Вызывают экзорцистов? Пытаются договориться?

– Я так посмотрю, тебе все равно, – усмехнулась она, наклонившись, и тут же вонзила нож глубже. Боль становилась нестерпимой, так что Оскар не выдержал и перевёл взгляд на свою распластанную ладонь. Кровь текла по всему столу, заливала черновики. Казалось, она вот-вот покроет весь пол, затопит комнату, захлестнув его с головой.

– Чего ты добиваешься? – не выдержав, прохрипел Оскар. Боль сводила не столько руку, сколько сердце, бьющееся в истерике об рёбра. В голове в ритм застучал барабан, пробуждая адскую какофонию страха.

– Тебя, – усмехнулась она. – Ты – мой, ты мне должен, помнишь? Я не хочу, чтобы ты думал хоть о чем-нибудь или ком-нибудь, кроме моей просьбы.

– Оставь, я сделаю все, что ты сказала, какая разница, где мне писать?

– Нет, Оскар. Сам знаешь, истинную трагедию в счастье не написать. Я хочу, чтобы ты страдал, чтобы извивался змеей от боли, ползал по полу, молил о прощении, – прошипела она, вкручивая нож всё глубже. – Ты ведь знаешь, что ты сделал? – криво улыбнулась Нидж, схватив его второй рукой за ворот. – У-б-и-й-ц-а, – отделяя каждую букву, произнесла она. От неё пахло землёй и чем-то мерзко-сладким. Казалось, это было похоже на запах её духов, но к нему добавлялся ещё один, «вязкий» запах, отчаянно напоминавший Оскару о старом саде у чьего-то дома (имеет ли значение, чьего? и что вообще сейчас имеет смысл?), о вёдрах с опавшими битыми яблоками, что начали гнить. – Я тебе была нужна, только чтобы попытаться забыться, чтобы попытаться заставить его ревновать, – прошептала она, наконец, вытащив нож. Гостья, не сводя взгляда с полуживого владельца квартиры, вытерла острие об изодранный черновик. – Вот и цена, – прибавила Ниджелия, проведя пальцем по кровавой ране.

– Дай. Посмотреть, – ещё раз повторил Юджин, повышая голос. Внутри отчего-то клокотало, в глазах потемнело, даже слова давались с трудом – скулы какого-то чёрта точно онемели.

– Говорю, мелочь, порезал бумагой, – уже с явным раздражением огрызнулся Оскар, делая шаг назад и натыкаясь на стоявший за ним стул. Он явно с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть: глаза наполнились страхом, руки задрожали.

– Послушай, я… – начал Юджин, но Оскар остановил его жестом. Кэдоган никогда не видел его настолько одновременно озлобленным и испуганным. Загнанным в угол.

– Ты ведь не хочешь, чтобы мы с ним встретились? Я так соскучилась, как обниму, так, наверное, задушу, – криво улыбнулась Нидж, облизывая кровь с пальцев. Оскар лишь помотал головой. Все его мысли окончательно превратились в месиво, в какую-то весеннюю грязь. Он понимал только, что нужно любыми способами заставить Юджина уйти. И чтобы он больше никогда не возвращался. Нидж на секунду вытащила нож:

– Ты опасен, лучше ему держаться от тебя подальше. Бедняжка и так не знает, как доверять людям, а тут – ты. Уж лучше самому плюнуть ему в лицо, чем позволить это сделать мне. Он ведь так глуп, возомнил, что может тебя спасти. От меня? От тебя? Ему нужно спасаться самому, ты ведь всех вокруг пытаешься затянуть в это болото. А он лишь идиот, что слепо идёт за тобой.

– Заткнись, – прошипел, не выдержав, Оскар, тут же срываясь в пронзительном крике, – Нидж, что есть силы вонзила нож, проткнув его ладонь насквозь.

– Не стоит спорить с очень злым духом, милый, – прошептала она ему на ухо, поднимаясь и уходя.

В тот же момент будто прошло наваждение. Оскар по-прежнему чувствовал эту почти невыносимую, ноющую боль, но в голове как-то стало легче. Он робко покосился на раненую ладонь. Вторая рука крепко сжимала рукоятку ножа.

– Чёрт возьми, ты можешь нормально объяснить, что происходит? – речь Юджина снова стала сбивчивой, почти неразборчивой. – И хватит смотреть в коридор, я прямо перед тобой стою!

– Нет, – прошептал он, даже будто обращаясь к кому-то ещё. Оскар повернул голову и тут же отрешённо прибавил:

– Я всё сказал, к чему этот допрос?

В коридоре раздался внезапный шорох, заставивший Юджина поёжиться. Моррей же как стоял, точно истукан, посреди комнаты, так и остался на месте.

– Слушай, я понимаю, что сейчас на тебя это всё навалилось, – неловко начал Юджин, – но мы должны рассуждать трезво, не так ли? Ты устал, почти не спишь уже неделю. Тебе нужно успокоиться, ты сам не свой, – он отчаянно пытался говорить как можно спокойнее, но голос то и дело срывался, а слова произносились с трудом.

– Со мной всё в порядке, – будто на автомате пробормотал Оскар, смотря в коридор. Он дёрнул рукой, задев стул, и тут же болезненно закусил губу.

– Так, дай посмотреть, что там у тебя за царапина, – почти прошептал Кэдоган, медленно подходя к нему. Оскар испуганно дёрнулся, но тут же как-то смиренно замер, позволив другу взять его почти безвольную руку. Он растерянно наблюдал за тем как меняется лицо Юджина, пока тот разматывал повязку: на мгновение безумно уставившись на рану, он всё же смог совладать с собой и, выдохнув, отправился на поиски аптечки.

– Ты ведь понимаешь… – начал Оскар, когда тот, уже сидя на диване, принялся обрабатывать рану. От лекарств рука снова заныла, но он всё же сдержался и не отдёрнул её: он просто был не в силах её отпустить.

– Заткнись, – лишь ответил Юджин. Его трясло. Трясло как никогда. Он прекрасно всё понимал, понимал, что надо уже звонить куда угодно и кому угодно, только бы вытащить его отсюда, что он сам конченный идиот и виноват во всём. Однако в голове витала странная назойливая мысль – хотелось всё сделать самому. Самому уговорить его уйти. «Даю себе полчаса, и уж если ничего не выйдет…» – подумал он, заливая лекарством стерильную салфетку. Руки дрожали, так что часть раствора попала на него же, но Юджин не обратил на это внимания. Он боялся причинить хоть какую-нибудь боль Оскару, но вид кровавого пятна, растёкшегося по тыльной стороне ладони, и уродливой длинной полосы, будто перечёркивающей кисть, отрезвляли его, заставляя, несмотря на страх, продолжать промакивать рану.

Оскар молчал, просто безвольно смотрел на него, не в силах отделаться от ощущения, что в другом конце комнаты что-то движется.

– Сейчас перебинтую, и всё будет в порядке, – пробормотал Юджин, скорее сам себе, осторожно перехватив запястье и почувствовав прикосновение ледяных пальцев Оскара.

– Ничего уже в порядке не будет, – донёсся голос Оскара. «Надо что-то делать, я слышу её, и нет, не смей даже приближаться на шаг к нему, – он бросил мимолётный взгляд за плечо Кэдогана, где мелькнула неясная тень. – Ты, действительно, слишком глуп, и не понимаешь, что уже ничего не сделать».

– Не смей и думать так, – Юджин почувствовал, как дрожь возвращается, и он с трудом может говорить, поэтому он просто принялся заматывать руку бинтом.

– Нет.

– Черт возьми, Оскар, – выдохнул он, завязывая узел, – так не может продолжаться.

Оскар отвёл взгляд. Пару секунд назад в его голове промелькнула та же самая мысль.

– Тебе нужно бежать отсюда.

– Всё нормально, я со всем справляюсь.

– Не ври.

– Не веришь, дело твоё. Мне ничем помогать не надо, – пробормотал Оскар, поднимаясь с дивана, нарочно не глядя на Юджина.

– Вижу я твоё «ничем», – не выдержав, ляпнул тот, резко встав и схватив его за рукав свитера.

– Отпусти, – лишь небрежно бросил Оскар. И тут же перевёл взгляд на зеркало в коридоре. Она смотрела равнодушно, лишь пожала плечами, точно намекая, что этого явно недостаточно. Но он не мог заставить себя сказать такое. Ему казалось, что он просто покрылся коркой, под которую не проникает ни одно слово, ни один звук, – он один в этой холодной и вязкой темноте.

– Подожди, – внезапно прорвался сквозь темноту голос Юджина, – зачем ты разбил часы? – Кэдоган смотрел с ужасом на разбитый циферблат, валяющийся у стены в окружении отвалившихся шестерёнок и разломанной рамы.

– Слишком громко тикали, – пробормотал Оскар, постепенно теряя контроль над собой. Ему ужасно хотелось прекратить это всё, просто вцепиться в Юджина и попросить увести его подальше отсюда, но она следила за каждым его движением, за каждой его мыслью, и, ухмыляясь, качала головой. Если он это сделает… она найдет его, и, черт, она ведь не шутит. Да разве у призраков вообще есть чувство юмора?

– Боже, Оскар… – снова донеслось из темноты. По стенам побежали всполохи теней, неясных, мутных; ветки деревьев сплетались в непроницаемый потолок – не увидеть ни звёзд, ни лампы; и лишь один бледный призрак стоит перед ним и пытается утащить в свой уже совершенно нереалистичный и призрачный мир.

– Когда я был маленьким, я всегда хотел пойти вслед за призраком, если его увижу, – сам не отдавая себе в этом отчёта, пробормотал вслух Оскар. – Но сейчас, так страшно… – призрак манил, манил теплом, взглядом, полным скорби и преданности, но он не мог сделать и шага. Тот приблизился, а Оскар сделал шаг назад и отвернулся, боясь взглянуть ему в глаза. Эти глаза были до боли знакомы, до боли в прямом смысле – все рёбра задрожали, при одной попытке посмотреть. Позади была ещё одна тень – такая же, как и он теперь. Она ждала. Ждала своего должника.

– Ты меня слышишь?!

Юджин отчаянно тряс его за плечи: очки слетели на нос, в глазах – животный ужас, дыхание частое.

– Прекрати истерику! – неожиданно вскрикнул Оскар. Он знал, что так нужно сказать. Она удовлетворённо улыбнулась в отражении. Юджин же, ошарашенно взглянув на него, отпрянул.

– Я только хочу помочь, и ты сам прекрасно знаешь, что тебе нужна помощь, – он пытался говорить чётко, пытаясь восстановить дыхание. Он всё ещё не мог прогнать из головы образ, увиденный им несколько секунд назад: Оскар окончательно потерялся в пространстве, зрачки закатились.

– Не нужна мне твоя помощь! – крикнул он снова, но скорее от испуга, чувствуя, как всё вокруг снова заволакивает дымкой. Позади послышались лёгкие шаги. «Ты ведь знаешь это, но не хочешь признавать, да? – прошептала Ниджелия. – Он напоминает тебе обо мне, о том, что ты всё это сделал именно из-за него. Не лучше бы избавиться от этого, настоящего, призрака?» – Ты права, – губы Оскара едва заметно зашевелились. Он почти решился произнести это, как поднял глаза и посмотрел на Юджина: тот был испуган, в самой настоящей панике. «Ты не заслужил всего этого дерьма, – подумал он. – И тебя действительно нужно спасать от меня».

– Ты… ты должен уйти, – выдавил он.

– Что? Об этом не может и быть речи, – невольно Юджин повысил голос. Страх клокотал в горле, не давая нормально говорить.

– Ты должен! – Оскар, окончательно запутавшись, закрыл лицо ладонями. В голове всё смешалось. Мысли кололи, точно шипы, заставляя почти выть от боли. Она найдет его, да? Или… Или это он всему виной?

– Успокойся, пожалуйста, – голос Юджина сейчас звучал жалко как никогда.

– Оставь меня в покое! – Оскар, огрызнулся, оборачиваясь. Его глаза были дикими, зрачки расширены, дыхание такое, точно только что пробежал пару кварталов. – Неужели ты этого не понимаешь? Ты напоминаешь мне обо всём этом дерьме, я видеть тебя не могу! Думаешь, так приятно каждый день видеть живое напоминание о самой большой ошибке в своей жизни? – где-то на задворках сознания он слышал свой собственный голос, приказывающий ему остановиться, но бурю уже не остановить. Она, самодовольно ухмыляясь, стояла в дверном проеме и подсказывала, что говорить дальше. – Ты заботишься только о себе, конечно же, тебе хочется выглядеть хорошо в чужих глазах, только в чьих? Если хочешь хоть что-то спасти – беги, – на выдохе прибавил Оскар, запоздало осознавая, что именно он наговорил, и слыша свой голос точно со стороны – совершенно чужой. Эти незнакомые интонации, тон… Ноги стали будто ватными, а голова – пустой. Он с трудом удерживал равновесие, понимая, что, если он сейчас упадёт, Юджин уже ни за что не уйдет. Что бы он ни сделал.

– Пожалуйста, беги прочь, – прошептал он.

Кэдоган смотрел куда-то сквозь него. На мгновение ему померещилось какое-то неясное движение в воздухе, но он даже этому не придал значения. Юджин просто не мог смотреть на это будто совершенно чужое лицо, искажённое сумасшествием. Сердце билось уже даже не в груди, он совершенно не понимал, где оно бьётся; дурацкий звук отбивал в висках, был слышен в дрожи пальцев, чувствовался в вибрации, разносившейся по спине. Юджин до боли стиснул кулак, чувствуя, что ему всё сложнее становится себя сдерживать. «Это не он говорит, я должен это понимать», – точно мантру повторял он.

– Пожалуйста, услышь меня, – наконец Юджин нашёл силы сказать хоть что-то. Он посмотрел в его глаза и на мгновение увидел в них проблеск чего-то прежнего. – Тебе самому надо отсюда бежать.

– Уже поздно, – сам не ожидая того, засмеялся Оскар. Он никогда не смеялся так. От этого смеха было больно и страшно, и он совершенно не мог остановиться. Перед его глазами проносилась карусель из летящих по комнате теней, Юджина, смотрящего ему прямо в глаза, то и дело превращавшегося в какую-то неясную дымку, и во всём этом – смех. Дикий, сводящий живот в спазме, тот, от которого хочется упасть на землю, биться в агонии и задохнуться.

Он не знал, сколько времени прошло. Просто в какой-то момент он снова смог дышать, а мысли стали несколько яснее. Юджин по-прежнему стоял перед ним, нервно озираясь по сторонам (не в поисках телефона ли?), а тени протягивали к ним руки. «Я уже перепробовал всё, всё, что мог, – подумал Оскар. – Но… может, можно иначе? Ей ведь нужен я… И, что если она получит своё сполна? Она успокоится?» – он бросил задумчивый взгляд на временно пустующее зеркало. Решение казалось крайне логичным и таким простым.

– Уходи, – лишь смог прошептать Моррей. – И завтра не приходи. И послезавтра. Мне, мне нужно побыть одному… – Оскар спрятал взгляд, лишь бы только Юджин не догадался об истинном смысле его слов. – Ты, ты со мной увидишься через пару-тройку дней, да… Через пару-тройку дней. А мне, мне нужно закончить дела. Все дела, – он развернулся и как ни в чём ни бывало направился к столу медленными шагами.

– И не вздумай, – резким движеньем Юджин схватил его за плечо. В голове стучала одна-единственная мысль, мысль, от которой его буквально выворачивало наизнанку: все его надуманные кошмары сейчас стали реальностью. Оскар никак не реагировал, лишь безвольно опустил голову. «Идиот», – отчаянно подумал Юджин, пытаясь понять, что делать. Телефон явно валялся в кармане пальто, а оставить его – даже на пару секунд – нет, он не мог себе и такого позволить, особенно после всего того, что он видел.

– Оскар, ты не должен даже допускать подобных мыслей. Это ничего не решит, – тот будто и не слышал. Для Юджина сейчас не имело значения, что же привело его к таким мыслям, важнее было от них отвлечь. Хотя бы отвлечь. – Ты можешь посмотреть на меня? Ты меня слышишь? Оскар?

Тот лишь снова зашёлся в приступе хохота. Юджину показалось, что он в своём самом страшном сне в жизни. Но это реально. Он сейчас, действительно, стоит посреди квартиры, полной непонятных шорохов, перед ним человек, бьющийся в приступе истерического смеха, человек, ради которого он, если понадобится, прогонит всех призраков и прочих тварей. Только, видимо, это ему не под силу. Внутри Юджина всё дрожало. Он и сам не понял, как приблизился, и, крепко схватив его за плечи, встряхнул.

– Оставь! – каким-то незнакомым тоном рявкнул Оскар, оттолкнув его, перед этим больно вцепившись в предплечья. – Это моё дело. Я так решил. И меня уже достало, что кто-то за меня всё решает. До этого – драгоценная мамочка, настолько драгоценная, что я боялся спать с ней в одной квартире. Думал, что она ночью залезет в мою комнату и задушит. А потом чёртовы полгода после её смерти видел бесконечные кошмары, как она открывает двери в моей общаге, выползает из-под кровати, стучится в окно. Я устал быть ведомым. А сейчас ты пытаешься за меня решить. Решить то, как распоряжаться моей чёртовой жизнью. Если моя жизнь – дерьмо, так к чему она мне? – он выдохнул, снова будто проснувшись, и замер.

Юджин смотрел на него, не моргая, лишь на долю секунды, он как-то неуверенно и боязливо коснулся рукой щеки и задумчиво рассматривая на ней мокрый след. «Это… действительно слёзы?» – он смотрел, почти не веря, точно видя их в первый раз в своей жизни.

– Я… – Оскар почувствовал, будто его окатили холодной водой. «Как я мог всё это сказать? – пронеслось в его голове, а в горле сжался комок. – Но я не могу позволить ему быть даже рядом со мной… Ведь, даже… Я, я опасен, опасен с любой стороны».

Он, почти не отдавая себе контроля, сделал шаг и было протянул руку, как почувствовал резкую боль, заставившую его закусить губу. Юджин, ничего не говоря, взял искалеченную ладонь и, точно уже и сам толком не понимал, где находится и что происходит, едва касаясь ее, слегка провел пальцами по ледяной коже. Оскару казалось, будто ещё немного – и на руке будет ожог; пальцы Юджина были настолько горячими, что будто оставляли следы. Не в силах уже сделать хоть что-то, он завалился головой прямо на плечо Юджина, пытаясь хоть на секунду вырваться из той темноты, в которую его затягивало.

– Я виноват перед всеми, перед кем только можно, – прошептал он. – Перед ней… Ты, ты ведь не знаешь, почему именно я нашёл её, – Оскар поднял голову: ему хотелось посмотреть в глаза Юджина, пока он ещё может увидеть именно его, а не мутный белёсый силуэт. – Я хотел забыться, потому что все мои мысли, они были только об одном человеке. Я пытался сбежать от этого. И не сбежал. И теперь меня просто тошнит от себя. От того, насколько я омерзителен.

– Ты мог бы хоть попробовать сказать, – донёсся шепот Юджина. Тот по-прежнему осторожно держал руку Оскара, боясь отпустить её хоть на секунду.

– Мне было страшно. Потому что думал, что этот человек от меня отвернётся, что я сломаю всё к чертям, всю ту хрупкую реальность, что я построил вокруг себя, – покачал он головой. На мгновение Оскар опустил глаза, точно пытаясь собраться с духом и чтобы не видеть этот взгляд. Взгляд, который, кажется, всё уже знает. – Это ты. Был и будешь. И я уже ничего не смогу с этим сделать, – он зажмурил глаза.

– Но это ведь не конец, ещё всё можно исправить, – он едва расслышал голос Юджина.

Кэдоган смотрел на него, чувствуя, как дрожат губы и как он уже совершенно не может говорить. Все мысли свелись к одной, и от этого хотелось просто выть.

– Ничего уже не исправишь, посмотри, – Оскар, не совсем поняв его слова, слегка дёрнул изрезанной рукой. – Я опасен. Я чёртов псих. Я обречён. Откуда я знаю, может, через пару минут я попытаюсь тебя придушить, – он невольно бросил взгляд на рану и изменился в лице. Оскар побледнел, жадно глотая воздух. Глаза безумно забегали по сторонам. – Ты… видишь? Кость, это кость, – пробормотал он, с ужасом смотря на то, как в ладонях Юджина покоится перебинтованная полуистлевшая рука. Его собственная рука. Кости пальцев дёргаются, смещают слегка ослабший бинт, заметно потемневший от лекарств и крови, выступившей из-за приступа. – Это чёртова кость, – уже почти падая в темноту, прошептал Оскар. – Холодная, я ничего не чувствую… Нечем же…

– Тише, – Юджин осторожно коснулся второй рукой его щеки, немного вернув его в сознание. – Ты чувствуешь мою руку?

– Слабо, пальцы горели, а сейчас – ничего, нечем чувствовать…

– А если так? – он дотронулся до раны. Оскар закатил голову, поморщившись от боли.

– Чувствую, – его голос заметно дрожал. – Больно, – капризно протянул он.

– Ничего, всё пройдёт, – прошептал Юджин, отчего-то вспомнив свою мать и то, как она с грустной ухмылкой смотрела на него, когда он умудрялся вернуться домой с царапинами. – И больше болеть не будет, – поддавшись воспоминанию, он едва прикоснулся губами к бинту, почувствовав резкий запах крови и лекарств.

– Тебе нужно бежать, бежать прочь, прочь от меня, – пробормотал Оскар, даже уже не совсем понимая – что правда, а что галлюцинация.

– Мне уже не убежать, пора остановиться и понять, что поздно, – Юджин покачал головой. – Я не могу оставить тебя, не хочу и не смогу. Никогда, – он посмотрел ему в глаза, пытаясь поймать взгляд. Оскар уже совершенно ничего не понимал. Сейчас Юджин Кэдоган казался не большей выдумкой его обезумевшего сознания, чем тени, скользящие по стенам. И в тени верилось даже как-то больше. А в Юджина, что стоит прямо перед ним так близко и говорит… Подобного быть не могло. Не сейчас. – Если кто и опоздал, то это я, – прибавил он. – Я слишком долго не мог этого понять, а теперь…

Оскар почти сдался. Если это иллюзия, сон, то пусть хоть этот сон будет счастливым. Если же нет – то надо развеять морок, любой ценой.

– Иллюзия ты или нет, – прошептал он, свободной рукой проводя по его волосам, уже совершенно не думая о последствиях. Для иллюзий их не существует, – мне плевать, – барабанная дробь вновь истерично застучала в голове, заглушая тихие завывания теней. Почти не отдавая себе отчёта, не думая ни о чём – ни о чёрных руках, тянущимся к нему со стен, ни о заметавшемся в зеркале силуэте, Оскар приблизился и, точно поколебавшись на долю секунды, поцеловал его, чувствуя, как на мгновение буря в голове стихла, и воцарилась тишина. Та самая настоящая тишина – с далёкими машинами, гомоном на улице, нарушаемая лишь тихим секундным вздохом, – таким хорошо знакомым, таким близким и буквально тёплым. На мгновение стало как-то просто и спокойно, хотелось только чувствовать это тепло, спасающее от мороза, пробегавшего по коже. Он, выдохнув, так и стоял с закрытыми глазами, боясь увидеть, что иллюзия растаяла, будто мираж. Неуверенно, точно слепой, Оскар провёл пальцами по его шее, зарываясь в волосы.

– Не отпускай, – донёсся тихий шепот, тот, что так давно преследовал его во снах.