Текст книги "Гранаты, вороны и тени (СИ)"

Автор книги: Rabbit hearted girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Я ведь чувствовала, я говорила Трис, что надо ехать, ещё когда ты только позвонил…

– Что сделано, то сделано, – голос Юджина был механический, скрипучий, неживой. – Хорошо, что далеко от неё, – вдруг прибавил он, посмотрев куда-то в сторону.

– Юджин, я… – Эллайя не знала, что сказать.

– Не надо, уже поздно. Никто ничего не изменит, – прошептал он, на секунду задумавшись, и тут же болезненно зажмурился. Трис просто молча наблюдала за происходящим: она мало знала их, но эти двое ещё тогда, давно, вызвали у неё любопытство – чисто с художественной стороны. В этом они были близки с Оскаром, и Элла даже удивилась, что тогда обычно крайне молчаливая Трис, много болтала именно с ним.

– Боже, Юджин, – всхлипнула Элла, чувствуя, как глаза застилает пелена, и рывком обняла его, будто он был единственным знаком того, что Оскар Моррей когда-то существовал, а не привиделся ей во сне. Впрочем, не знаком. Сейчас Юджин больше походил на эхо, призрака, что вот-вот исчезнет. Она посмотрела в его лицо и не увидела ни одной эмоции. Кожа бледная, и в то же время щеки болезненно-красные – из-за того, что она его обняла? Эллайя отпустила его, чувствуя, что это уже не поможет.

– Когда это все началось, – вдруг сказал он, – ему приснился сон, в котором я убил его – закопал живьём в могилу, чтобы тот не мучился. Я так испугался тогда этого сна, а теперь, теперь сделал все точно так же.

Девушки смотрели на него, не говоря ни слова. Эллу всегда пугали страшилки от Оскара, но такие…

– Это был просто сон, – пробормотала она.

– Нет, – Юджин вдруг ухмыльнулся, – с ним ничего просто так не бывало. Я убил его, понимаешь, вот этими руками, – он выдохнул и покачал головой, покосившись на надпись на могильном камне. – Да, не как настоящий убийца, но чем я лучше? Я был последним слепцом, слепцом во всем: не видел ни того, что я для него значу, ни что он для меня, я не видел, что все уже настолько плохо, что мне одному не справиться. Но я же должен все сделать сам! – воскликнул он. Его бил озноб. Он съёжился, кутаясь в пальто, и это не осталось без внимания Эллы. – А сейчас он снится мне, – он сел прямо на землю, не думая о грязи и холоде. – Точно в отместку. Он ничего не говорит. Я просто знаю, что он там, вижу вдали, а он ускользает в последний миг. Скоро я тоже так сойду с ума. Хотя, может, оно и к лучшему? Не хочу ничего видеть, к чему это всё, такое пустое, бессмысленное…

– Юджин, у тебя не температура случайно? – прошептала Элла, касаясь его лба. Лоб горел огнём. – Тебе срочно надо к врачу, – прошипела она. – Ты хоть слышишь, как говоришь? – теперь эта скрипучесть стала ей вполне понятной: это были самые обычные хрипы в бронхах.

– А какая разница? – равнодушно пожал он плечами.

– Ты же так заболеешь вконец, встань с земли хоть.

– А может, это всё, чего я хочу, – пробормотал Юджин. – Заболеть – и всё.

Эллайя ничего не сказала, лишь покачала головой. На мгновение стало совсем тихо – только ветер выл над головой.

– Я недавно вспомнил одно его старое стихотворение. Он тебе не показывал?

Вороны бьются мне в стекло,

А тени мечутся по стенам,

Я взял гранат, мне все одно,

Я потерял, сгорело время.

А тени руки простирают,

Гремят костьми о барабан,

Я жду её. Гранат и тени

Мне открывают двери в рай, – прошептал он, глядя на могильный камень. Элла про себя отметила, что никто и никогда так не читал стихи Оскара. Даже он сам.

– Помню что-то похожее, – пробормотала она. Трис лишь задумчиво покачала головой.

– Это первый черновик, он мне дал его ещё чуть ли не в самую первую встречу, – Юджин громко выдохнул. – О поэте, что так отчаянно пытался вернуть свою возлюбленную, что сошёл с ума и умер во сне. Тогда оно мне жутко понравилось из-за этого дурацкого символа – граната. В мире мёртвых у греков, если его съесть, то уже не вернёшься к живым. Его давал Аид Персефоне. Но кто бы что ни говорил про мифы, как про занятные сказки, в них слишком много реального, – на секунду он замолчал, закашлявшись и спрятав лицо в шарф. – Иногда наступает такой момент, когда повернуть – уже поздно. И я его оставил именно в такой момент.

– Юджин, тебе не стоит винить себя во всём, – Элла подошла к нему ближе. – Я тоже виновата. Я могла приехать чуть ли не в тот же день, но почему-то всё ждала и ждала.

– Тебя не было тут, а я – я был рядом, – покачал он головой, болезненно жмуря глаза. – Я дал ему выкопать себе могилу, а потом столкнул туда.

На какое-то мгновение они снова замолчали. Элле было просто страшно говорить с ним. Она не видела перед собой того самого Юджина Кэдогана, которого, загадочно улыбаясь, представил ей Оскар. Того чудака, что умудрился найти общий язык с этим сумасшедшим, и при этом даже не сбежал от него. Где эти мягкие горящие глаза, где этот взгляд, вечно ищущий рядом своего бестолкового друга? Эллайя знала, что, вполне возможно, большую часть этого она надумала, но она видела их такими. Двумя яркими вспышками, от которых теперь остался лишь пепел.

– О таком обычно не говорят, но, когда я уезжала, я уезжала со спокойным сердцем, – прошептала она. Юджин на мгновение посмотрел на неё, – потому что с ним оставался ты. И я думала, что вы…

– Мы слишком долго думали, – перебил её он. – Слишком. Возможно, ты зря уехала. Может, нам и нужен был кто-то со стороны, кто снял бы эти шоры, но, увы, их сняли слишком поздно – лишь тогда, когда я испугался, что могу потерять его. Пусть тогда и ещё не по-настоящему.

– Ты сейчас ведь о той девушке, да? – Элле самой было неловко задавать такие идиотские вопросы. Юджин лишь кивнул. – Я, я хотела спросить. Ты действительно веришь, что там что-то было? Или он всё просто придумал? – он лишь пожал плечами.

– Что-то было. Но что – я не знаю. И знать не хочу.

– Знаете, мне пришла в голову мысль, – вдруг нарушила молчание Трис, приближаясь. – У меня есть связи, мы можем опубликовать его работы – люди должны узнать о нём. Как там обычно говорят: человек живёт, пока его помнят? И может, это будет память на века?

– Мне утром звонили издатели из Лондона, – на выдохе прошептал Юджин.

– Очень вовремя, – заметила Трис, но замолчала, заметив недоумённый взгляд Эллайи.

Юджин молчал. Лишь сидел с закрытыми глазами, хватаясь руками за иссохшие и грязные травинки. Он не чувствовал ни тепла от на мгновение вышедшего из-за тучи солнца, ни холода от ветра. Только дрожь, что пробегала по спине. Он по привычке вздохнул.

– Я согласен. Я должен сделать хотя бы это, – наконец-то сказал он.

– Они предъявляли какие-то условия? – меланхолично спросила Эллайя.

– Спросили, будет ли вступительное слово, оформление, компановка… все эти мелочи, – пробормотал Юджин. – Надо снова с ними связаться, – в его голосе не было никаких эмоций. Лишь пустота и констатация факта.

– Да, заодно подключим наших с Трис знакомых, – прибавила она, глядя на него. Нет. Это был не Юджин. Это был манекен. Механизм. Но не он.

– Юджин, – вдруг сорвалось у неё. Тот по привычке обернулся на своё имя. – Я, я… Я понимаю, что сейчас такое время, но… Сейчас у меня такое ощущение, будто я говорю не с тобой.

– А это и не я, – донёсся его шёпот. – Я – там, – рукой прочертил линию на земле, не поднимая глаз, и тут же зашёлся в приступе свистящего кашля.

***

В комнате горела лишь одна лампа, в самом углу, у окна. На диване, сжавшись в комок, точно в поисках спасительного света и тепла, сидела девушка, склонив голову над книгой. Она не издавала ни звука, лишь временами был слышен шелест перелистываемых страниц.

Вдалеке хлопнула дверь, наполнив комнату легкой морозной свежестью. Кто-то бросил ботинки, зашуршала куртка.

– Я пришла… проклятые лондонские пробки, – в комнату заглянула Трис, на ходу приглаживая волосы, намокшие от снега. Девушка приподняла голову, так что стало видно ее заплаканное лицо. – Боже, Элли, – она подошла к ней и, опустившись на колени, обняла.

– Они были такими идиотами, – пробормотала она, – мы все.

– Что случилось, то случилось, они сами сделали такой выбор, – выдохнула Трис. – Это та самая книга?

– Да, я с трудом ее выхватила в книжном, – на губах Эллайи появилась на мгновение улыбка. – Он успел написать предисловие, и черт, я даже дальше пока не зашла. Я просто не могу.

– Позволишь? – Трис осторожно взяла книгу из её рук. На обложке – тонкий цветочный узор на чёрном, будто бархатном фоне. – А что такое название? – спросила она, задумчиво проводя пальцем по тисненым буквам.

– Любимое стихотворение Юджина, помнишь, он читал? Я не смогла ему отказать, тем более, знаешь, оно оказалось… достаточно пророческим, – голос Эллы сорвался.

– А это, это я понимаю, те самые? – Трис пролистала и остановилась где-то на середине, раскрыв в начале цикла, обозначенного как «Стихи, спрятанные в старой коробке». Эллайя лишь кивнула:

– Он настоял, чтобы названия были буквальными, до безумия.

Трис не стала вчитываться: ей это казалось почти тем же самым, как если бы перед ней был личный дневник. Где-то мелькали фотографии – какие-то из них она сделала сама, постфактум, какие-то – старые. Она пролистала с ещё пару десятков страниц и оказалась в самом конце посвящения. И хоть это уже и была по сути настоящая исповедь, она невольно прочитала последние абзацы:

Наверное, эта статья была самой непрофессиональной статьёй, какую только мог написать человек, учившийся на филолога. Но я просто хотел, чтобы вы увидели его таким, каким его видел я. Одержимым. Несдержанным. Одним из тех, кого называют «городскими сумасшедшими» и, смеясь, тихонько тычут пальцем. Он был именно таким. Сумасшедшим, который мог ворваться в библиотеку посреди весеннего ливня и дрожащим голосом попросить томик Бодлера.

Он часто говорил, что такие, как он, вышли из моды, что он ошибся веком, и надо было родиться тогда, во времена Верлена, Рембо, всех этих «проклятых поэтов». Поэтому он решил проклясть себя сам и нашёл для себя лучшее проклятье, то, что давало ему силы жить и убивало. И я надеюсь, что вы увидите его, настоящего Оскара Моррея, здесь, в этих строках, написанных долгими ночами, полными бессонницы и отчаянья; увидите дом, где он жил, облезлые жёлтые обои, потёки по стенам и балкон, на который вечно слетались голуби. И тех, кто был для него частью этого мира – людей, что не успели понять это. Вы будете лучше их, потому что вы – уже знаете всё, вы – сторонние наблюдатели, зрители; мы же – актёры, которые не справились с импровизацией и, спрятав лица, ушли за кулисы.

Время покажет, был ли он просто очередным скандальным поэтом, чьё имя канет в Лету, или новым Данте, что спустился в Ад, но не нашёл пути обратно. Я не из тех, кто сможет вам дать подробный литературоведческий анализ каждого стихотворения, я тот, кто скажет, что стоит за ним, какая история, какой человек, как он его писал, смеялся ли, плакал, читал ли он его вслух с восторгом или, испуганно перечитав, тут же спрятал в шкаф.

Его история – это история, что начинается на кладбище, в самом конце. Тогда, когда ты замер на перепутье и не знаешь, куда идти. Представьте себе двух людей, что совершенно потерялись в себе и в этом мире. Представьте себе самый страшный день вашей жизни, когда вы всё делаете не так. Это и была жизнь Оскара Моррея.

Юджин Кэдоган

Трис ничего не сказала. От этих строк в горле собирался комок. Она посмотрела чуть ниже и увидела одну из тех фотографий, что сделала тогда, во время своей первой встречи с Юджином. Фотография вышла немного смазанной, однако на ней прекрасно было видно самое главное: Кэдогана, задумчиво глядевшего на Оскара с лёгкой полуулыбкой и блеском в глазах, и Оскара, притворявшегося, что перечитывает стихотворение в блокноте, хотя он смотрел на Юджина.

– Элли, – покачала она головой, увидев, что та опять сидит вся в слезах, однако она жестом не дала ей договорить.

– Зови меня Эллой, иногда, – прошептала она. – Ему так нравилось, так что, – Трис промолчала, лишь просто обняла её.

– А это, это тоже вы добавили? – наконец бросила она, указав на самую первую страницу, где находились посвящения. Некоторые из них были вполне привычными – имена всех тех, кого они привлекли для помощи в публикации. Однако одно выбивалось из общего ряда своей абсурдностью.

– Нет, – покачала головой Эллайя. – Он так и оставил. На последней рукописи, – прошептала она, невольно проведя пальцем по странной записи:

Я посвящаю теням, что тащат меня в ад, воронам, что бьются в окна,

Той, что не простила,

И верному призраку, которого я прошу простить.

Комментарий к 3.2

песни: Billie Eilish – Six Feet Under, Помни Имя Своё – Ни завтра, ни сегодня, никогда, Evanescence – Even In Death (2016 version)

========== 3.3 ==========

Крик будто привёл его в сознание.

«Успокойся, чёрт возьми, – одёрнул он себя мысленно, пытаясь избавиться от пугающих картин, созданных его воображением. – Вместо того чтобы колотить дверь, как истеричка, на радость всем соседям, мог бы и ключ сначала взять», – подумал Юджин и тут же сунул руку в карман.

А, ну да.

Он же положил их на тумбочку рядом с вешалкой.

Он наклонился и посмотрел в замочную скважину – скорее всего, там был вставлен ключ. Не так чтобы проще. Шпилек и подобных устройств при нём не было, а спрашивать у соседей слишком странно. Осененный неожиданной идеей, Юджин замер, а затем, в спешке едва не подвернув ногу, слетел по лестнице к окну и высунулся наружу. Рядом была пожарная лестница, но от неё не было проку – так только в соседнюю квартиру попадёшь. Если только через балкон… Балкон Оскара и его соседей был разделен небольшой перегородкой, через которую при желании можно было перескочить. По крайней мере, это выглядело так со стороны улицы.

В соседней квартире всё ещё горел свет. План вполне складывался, хоть и выглядел как самая глупая, самая безумная авантюра в его жизни. «Только один ты туда не пойдёшь», – он всё ещё помнил, чем кончилось его «да я сам, даю себе полчаса». Точно ещё раздумывая, Юджин достал из кармана помятую визитку. «А может… – пронеслось у него в голове, но он тут же пресёк эти бестолковые рассуждения. – Никакой не «может», его слушать сейчас – самая глупая идея. Черт, ведь знал же, что ещё вчера надо было его хватать – и просто тащить прочь, но нет, надо же мыслить последовательно, никаких поспешных выводов». Он выдохнул и, пока в голову не пришла ещё какая глупость, набрал номер. То, что на дворе была глубокая ночь, его сейчас не особенно беспокоило. Он предполагал, что этому Конору и не в такое время звонят.

– Алло? – донёсся чей-то протяжный голос.

– Мистер Андерсон? – на всякий случай уточнил Юджин. В ответ последовало «да». – Ваш брат дал мне этот телефон.

– Немного необычно для него, кхм, – пробормотал тот. – Опишите суть случая, пожалуйста, – Конор явно говорил это по несколько десятков раз на дню, и фраза звучала настолько безразлично-дежурно, что даже становилось немного неприятно.

– У человека галлюцинации, мерещится всякое, несколько минут назад уверял, что у него вместо руки истлевшая кость, считает, что у него в квартире призрак, который преследует его. А ещё, этот человек… он, возможно, хочет покончить с собой, – последнее он произнёс с трудом. Андерсон вздохнул.

– Назовите адрес. Пациент буйный?

– Относительно, – пробормотал Юджин, задумавшись, что он на самом деле имел в виду под этим «относительно», и продиктовал адрес.

– Буду минут через двадцать, не раньше. Справитесь пока?

– Да. Мне пока ещё в квартиру попасть надо.

– Простите?

– Он меня выставил, – на другом конце линии громко вздохнули.

– Есть возможность туда пробраться без взлома?

Юджина удивил подобный тон. Голос Конора звучал так, точно на самом деле, всё что он хочет – это как раз таки просто вломиться в квартиру, а потом долго и безнадёжно разбираться с полицией.

– Соседи рядом вроде не спят, я думал попросить у них пройти через их балкон.

– Логично. Ну, ждите, – лишь бросил Андерсон и положил трубку.

– А теперь дело за малым, да? – пробормотал Юджин, поднимаясь обратно. Можно было, конечно же, опять попытаться постучать – но какой в этом смысл? Он вздохнул, и, заранее ненавидя всё, что произойдёт в ближайшую пару минут, позвонил в соседнюю дверь.

Послышался чей-то раздражённый голос.

– Что нужно? – дверь приоткрылась, сдерживаемая старой проржавевшей цепочкой, через небольшую щёлку можно было разглядеть пожилую женщину, с недовольным лицом разглядывающую его из темноты.

– Прошу прощения, что потревожил Вас, – Юджин попытался сделать то, что он больше всего ненавидел в жизни – общаться с незнакомцами, – но у меня к вам просьба, вопрос жизни и смерти.

– Обычно всякую ерунду втюхивают как-то не так. Парень, ты так ничего не продашь, тем более в час ночи. Или ты сектант какой? – хмыкнула она.

– Простите…

– Миссис Кларк.

– Миссис Кларк, дело не в этом. Знаете вашего соседа?

– Да, только что кричал как резаный.

– Он закрылся изнутри и никого не пускает, и кто знает, что он может натворить. Пожалуйста, можно я просто пройду через Ваш балкон, – уже забыв и о спокойном тоне, и о попытках держать лицо, протараторил он.

– А может…

– Нет, не может, миссис Кларк.

– Хорошо, но с одним условием, – женщина приоткрыла дверь буквально ещё на пару сантиметров.

– Каким? – Юджину не совсем понравился её тон.

– Чтобы он съехал. Серьёзно, с ним невозможно жить, – покачала она головой. – Мне всё равно, кто Вы там ему – брат, сват, – пусть этот крикун съезжает. Эти сумасшедшие шотландцы сверху столько проблем не приносят, как он.

– Не волнуйтесь, это даже само собой разумеющееся, – кивнул Юджин.

– И вот чем я занимаюсь по ночам, – ворчала она, проходя вперёд, – пускаю не пойми кого к себе. А вдруг ты меня сейчас ударишь и ограбишь? – тот ничего не ответил, лишь на мгновение замер, ожидая, пока она откроет балконную дверь. Впрочем, женщина явно не говорила это всерьёз. На её лице промелькнуло какое-то подобие ухмылки, когда она повернулась, точно проверяя, не сбежал ли он в другую комнату. Да и на самом деле, что сейчас мог сделать этот взъерошенный очкарик с взглядом, как будто он только что всех святых перевидал? Юджин, ожидая, оглядывался по сторонам, неловко перекрестив руки. Квартира была старая, но в сотню раз уютнее, нежели склеп по соседству. Пахло печеньем, недавно выстиранной одеждой. Где-то в одной из комнат громко возмущалась брошенная кошка на фоне включенных новостей. – Пролезай, – махнула рукой миссис Кларк, пропуская его вперёд.

На балконе было пусто: только в дальнем углу стояли пустые цветочные горшки. Оставалось только переступить через небольшое ограждение и перепрыгнуть.

– Эм, спасибо, – выдохнул он, обернувшись. Женщина только пожала плечами, кутаясь в кофту.

– Делай что хочешь, только чтоб его тут не было, – проворчала она и закрыла за собой дверь.

«Ну, скажем так, пути к отступлению отрезаны», – подумал он. Юджин подошёл к самому краю и бросил взгляд вниз: особой ловкостью он никогда не отличался и даже немного боялся высоты, поэтому всё же испытывал легкую дрожь, глядя на безлюдную улицу под ним. Он выдохнул и медленно, внимательно смотря, куда наступает, переставил одну ногу, а потом другую, при этом едва не запутавшись в своём же пальто и с трудом удержав равновесие.

Сделав пару шагов вперёд, выйдя из полумрака, он приблизился к окну. Юджин прижался к запылённому стеклу и увидел Оскара, замершего посреди комнаты. Тот его не заметил. Юджин инстинктивно сделал шаг назад и прислонился к бортику в нерешительности. «Какого чёрта я делаю? Это вообще правильно? Это…» – он остановил себя, нервно зажмурив глаза. Юджин выдохнул и вернулся к окну. Оскар засуетился. Принялся озираться по сторонам, кричать на что-то невидимое и махать рукой перед лицом, точно пытаясь поймать муху. «И как я смею даже думать о таком?» – укоризненно подумал Кэдоган.

Оскар смотрел то на балкон, то куда-то в пустоту с решительным и в то же время испуганным лицом. Стёкла приглушали звук его голоса, превращая его в глухой вой, однако одно слово вполне можно было различить: «Довольна?». От одного взгляда на него такого становилось по-настоящему страшно. Все прежние страхи вроде бродячих собак, мотыльков или высоты становились такими незначительными, что даже возникало ощущение, будто вся его жизнь до этого была глупой пьесой, бутафорией.

Оскар приблизился к двери, явно собираясь открыть её. Юджин понимая, что больше ждать нельзя, дернул ручку со своей стороны. Замок заклинило – отпереть вышло только со второй попытки. И только сейчас Моррей заметил незваного гостя.

Он невидящим взглядом смотрел перед собой, будто не узнавая Юджина. Лицо его побелело, точно он увидел настоящего призрака.

– Спокойно, это просто я, – прошептал Юджин, видя, как Оскар медленно отступает в комнату, и тут же закрыл за собой балконную дверь. Моррей дрожал из-за ужаса, сковавшего его. Всё снова шло не по плану, он думал, что смог спасти его, а тот снова…

– Какого… Ты не должен быть здесь, не должен! – он посмотрел на него, закрывая лицо ладонями. Юджин, точно самый назойливый призрак в его жизни, явно не собирался уходить. Где-то в коридоре раздалось раздражённое бормотание.

– Я не галлюцинация, – покачал тот головой. – Но если тебе проще так считать, что же, я из тех призраков, кого крайне сложно изгнать, – сейчас было не лучшее время для сомнительных шуток, но сложно было удержаться. Он пытался вести себя как обычно, несколько отстранённо и равнодушно; эта стратегия прежде всегда срабатывала, так почему бы ей хоть раз не сработать именно тогда, когда это нужно? Когда так нужно усыпить его бдительность?

– Она сказала, она… она… Она убьёт тебя, – пробормотал Оскар.– Черт возьми, просто беги. Плевать на меня, тут уже бесполезно что-то делать, – он выглядел потерянным, точно маленький ребёнок, который увидел что-то страшное, а вокруг не нашлось никого из взрослых, кто помог бы ему. Оскар озирался по сторонам, будто пытаясь понять, что делать дальше. Окончательно отбросив рассудочность, Юджин приблизился к нему и заключил в объятия, такие крепкие, что Оскар с трудом мог пошевелиться.

– Если она собирается что-то сделать, это уже не имеет никакого значения, – прошептал он. Оскар обессиленно положил голову на его плечо, но тут же дёрнулся, точно что-то услышал.

– Не оборачивайся, – его голос больше походил на свист.

– Она?

Оскар только кивнул.

Юджин медленно повернулся и посмотрел на стену позади него. Его не оставляло странное чувство, что там действительно что-то есть. Оскар так и стоял за его спиной, не отрывая взгляда от чего-то туманного, с нескрываемой злобой уставившегося на него.

– И что теперь? – Юджин задал вопрос в пустоту. Он и сам толком не понимал, к чему это. – Ты получила, что хотела, уходи. На большее не рассчитывай, – в комнате отчего-то стало очень холодно, хотя форточка была закрыта. Пальцы Оскара буквально вцепились в его плечи, будто тот был его единственной защитой. – Я не позволю тебе ему навредить. Он действительно совершил серьёзную ошибку, солгав тебе. Но ведь не он убил тебя? У злых духов всегда есть незаконченное дело – но какое из него незаконченное дело для тебя? Подумай, ведь есть кто-то, кто был хуже. Тот, кто разрушил твою жизнь, превратил надежду в пепел. Мы с тобой прекрасно знаем, что ты тоже использовала его, так что справедливо ли это?

– Какого чёрта ты делаешь? – прошипел Оскар.

– Провожу экзорцизм, – закатил глаза Юджин. В голове сложился план. Если Оскар поверит, что дух действительно ушёл, то всё может закончиться достаточно мирно. Вариант, в котором дух был реален, он предпочёл не рассматривать.

– А ты не подумал, что этим человеком, о ком ты говоришь, мог быть ты?

В коридоре что-то упало.

– Нет, – он обернулся, пытаясь на ходу придумать продолжение своего импровизированного экзорцизма. В голове только цитаты из глупых старых книжек. – Но обычно есть только один человек, тот, кто причиняет тебе больше проблем, чем все остальные. Это мы сами. Мы останавливаем себя, не давая сказать что-то действительно важное, боимся делать глупости. Только мы. Это мы строим баррикады у нас в головах, думая, что мы спасаем остальных, а на деле просто не хотим ничего менять.

– Ты хоть сам в это веришь? – покачал головой Оскар.

– Да, вполне.

– Тогда я тоже, – он вздохнул, усмехнувшись.

Лампочка на потолке нервно замигала. Оскар молча вцепился в его руки. Рядом с зеркалом стояла туманная фигура – Ниджелия преобразилась. Лица не видно за волосами, вместо платья длинное одеяние, похожее на саван. Руки и ноги в неестественной позе, точно переломаны. Кожа бледная, вся в синяках и кровавых подтёках.

– Уходи, тебе здесь делать нечего, – строгим голосом сказал Юджин, ничего не видя, но чувствуя дикую дрожь в руках Оскара. – Ты уже сделала всё, что могла.

– Она, она сюда идёт, – пробормотал Оскар.

– Тогда сначала со мной разберись, – крикнул Юджин в пустоту. – Но учти, убьёшь меня – точно наживёшь себе конкурента, потому что у меня тут явно есть незаконченное дело.

Лампа снова моргнула и, издав подозрительное шипение и заискрив, погасла.

– Ты тут? – прошептал в темноту Кэдоган, повернувшись к Оскару.

– Да, – донеслось из мрака. – Ты идиот, – звучало как констатация факта. – Если мы сейчас умрём…

– Ну, зато смерть будет нескучная, – Юджин нервно засмеялся, чувствуя, как Оскар на мгновение отпустил его, а затем лишь крепче обнял.

Лампы в остальной части квартиры вновь загорелись.

– Я её не вижу, – пробормотал он, вглядываясь в сумрак комнаты. – Нам надо…

– Бежать отсюда как можно скорее, и не смотри на меня так, – Юджин просто потащил его за собой в коридор, не дав сказать и слова. – Мило, – заметил он, увидев, что ручку входной двери подпирала спинка стула. Оскар ничего не сказал в ответ.

Одной рукой открыв дверь, Юджин схватил с вешалки пальто Оскара и взял свои ключи. В комнате снова хлопнула форточка. Оскар обернулся, точно вздумав сбежать обратно.

– И не вздумай, – шикнул на него Кэдоган. – Да, тебе страшно – мне тоже. Да, ты чувствуешь вину, но по отношению к чему? К своему прошлому? К тому, что что-то сделал не так? Это случается с каждым. Нужно просто отпустить это. Уже ничего не изменить. Помнишь, я тебе как-то сказал, вот у этой самой двери, что я тебя в такой момент не оставлю, – и я не сделаю этого, что бы ни случилось, – прибавил он, понимая, что сейчас, после всего того, что он натворил, он был в этом по-настоящему уверен.

– Ты идиот, – лишь повторил Оскар.

– Спорить не стану, – Юджин бросил ему его пальто, и подтолкнул Моррея к двери. Он сам выскочил следом и захлопнул дверь, быстро заперев её на ключ. Оскар протянул руку к двери, но на полпути замер.

– Я оставил там рукопись… – пробормотал он, рассеянно глядя на Юджина.

– Я заберу, но завтра, – Юджин посмотрел на него, чувствуя, как этот приступ спонтанной храбрости медленно угасает. – А теперь мы пойдём вниз и подождём одного моего хорошего знакомого, он нам поможет, – за всей этой фантасмагорической игрой он забыл о самом важном. Он совершенно не придумал, как скажет Оскару про Конора.

– Так ты всё же меня хочешь упечь в психушку? – в голосе Оскара снова проснулось возмущение. – Ты мне не веришь? Ты же сам…

– Я верю, и да, определённо, что-то я видел. Но тебе туда нужно не поэтому, – сказал он, как бы ненароком посмотрев на его перебинтованную руку. Оскар заметил этот взгляд и притворился, будто очень занят тем, что надевает пальто. – Мы же не в Средневековье живём, там никто никого не пытает. Тем более что я пойду с тобой.

– Может, ты и прав, – пробормотал Моррей. – Я чуть ли не наделал такого… – прибавил Оскар, не глядя в его сторону. Юджин, было, собирался что-то сказать, но тот перебил его: – Я всё это время боялся, что она заставит меня сделать что-то плохое тебе, ты понимаешь? – его голос превратился в едва слышный хрип, задушенный воспоминаниями, разрозненными пугающими мыслями, что ещё буквально полчаса-час назад были вполне себе яркими и явными. Оскар замолчал, давая отдохнуть и без того ободранному горлу, и рассеянно подумал, что в первую очередь в больнице потребует воды, а лучше чая – ведь должна быть хоть какая-то польза от них? Юджин ничего не сказал, лишь внимательно следил, чтобы тот не упал на лестнице. Почти на выходе Оскар неожиданно обернулся.

– Ты понимаешь, что прошло всего чуть больше недели с тех пор, как ты впервые оказался здесь? – пробормотал он, подняв взгляд.

– Да. Где-то дней десять, – прошептал Юджин.

– Десять дней, – покачал тот головой, будто выискивая что-то в темноте. Мысли были как всегда в последнее время путаные. Оскар чувствовал, что ещё пару секунд назад он хотел сказать что-то, что-то важное, но сейчас в голове было месиво. Уши будто заложило, и из-за этого было сложно думать. Оскара то и дело охватывало необъяснимое чувство, приказывающее ему сорваться и спрятаться куда-то от всех: от соседей, что наверняка прислушивались к его крикам, от врачей, что вот-вот заберут его куда-то, даже от Юджина. Он с трудом боролся с соблазном убежать, но эта идея также внезапно покинула его, как и появилась. – Забыл, что хотел сказать, – признался Оскар. – Напомни потом, может, вспомню.

Юджин просто кивнул и тут же перевёл взгляд на входную дверь, за которой явно кто-то был. Через мгновение она открылась, и в коридор прошло трое. Два достаточно рослых парня и молодой мужчина среднего роста. До ужаса похожий на Оуэна, только будто бы чуть постарше. По-другому уложены волосы, и что-то во взгляде. Он… мягче, что ли.

– Доктор Андерсон? – решил уточнить Кэдоган. Лицо незнакомца на мгновение приобрело слегка задумчивое выражение, точно тот соотносил его голос.

– Вы мне звонили, да? – спросил он. Юджин лишь кивнул. – А вы, значит… – врач пошёл по самому простому пути, заметив, что никакой сверхъестественной агрессии или чего-то подозрительного нет.

– Оскар, – проворчал Моррей.

– Надеюсь, вы не против, Оскар, проехаться с нами. Мы с вами всего лишь поговорим, ничего более, – голос доктора звучал успокаивающе, даже несколько гипнотизирующе.

– Один я не поеду, – Оскар оглянулся на Юджина.

– Пожалуйста, – пожал Конор плечами.

– А эти – кто?

– Мои помощники. Вы пока на улице нас подождите, – он махнул им рукой. – Не стоит переживать, это будет просто беседа, – повторил Конор, когда они вышли.

– Да хоть не просто, – пробормотал сам себе Оскар, глядя куда-то в пол. – Ладно, везите, куда вам надо, мне уже плевать, – Юджин ничего не сказал, только бросил на него укоризненный взгляд.

***

В больнице была стерильная тишина. В воздухе витал лёгкий флёр хлорки и каких-то лекарств. Повсюду на стенах – репродукции солнечных пейзажей. Было не так чтобы уютно, но вполне сносно. По-больничному.