Текст книги "Язык цветов (СИ)"

Автор книги: Pyrargyrite

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

– Это ты из-за кошмаров всегда такой не выспавшийся? – Спокойно вымолвил мужчина, перелистывая страницу. В ответ не было ничего. Оно и неудивительно, так как парень еще не отошел от отрывка из прошлого, нередко всплывающего в его снах. Сжав футболку на груди, он снова закрыл глаза и шумно выдохнул. Ладно хоть еще не самое страшное приснилось, бывает и хуже. Но этот шрам так жжется.

Поняв, что ответа и не будет, Найтмер вновь уткнулся в книгу, но мысли в голове не давали сосредоточиться на превратностях остросюжетного детектива. Кто все-таки убрал Афтера? Надо бы читать что-нибудь полегче, а то расследований и в обычной жизни по горло хватает. Не менее остросюжетных. С одной стороны, есть смысл подозревать в этом Киллера. Глупо отрицать, что его руки испачканы. Наверняка он мастер тихих убийств, поэтому и не был пойман ни разу. Да и счеты с Афтером у него есть свои, правда, они есть у многих, поэтому круг подозреваемых сразу расширяется до невообразимо большого. И ничего конкретного, только лишь общие представления. Его вполне могла убрать и сама мафия, наверняка там уже есть новый Дон, а от пойманных просто необходимо было избавиться, чтобы не было угрозы разоблачения. В целом, на этого сумасшедшего не действовали даже допросы Рипера, а ведь его методы заставляли раскалываться любого уже в первые минуты. Он никогда особо не мелочился, сразу переходил к делу, при том всегда с особой жестокостью. Кто-то даже невзначай умирал во время допроса, что было весьма прискорбно, но не так важно, ведь необходимую информацию ему всегда удавалось вытягивать. А умирали в основном от давления, сам агент ФСБ именно на допросах не стремился лишать кого-то жизни. Тем не менее, психологическое давление сильно сказывалось на тех заключенных, с которыми он имел дело. Поэтому его и прозвали жнецом. Слишком многих проводил на тот свет. Хотя тех даже людьми назвать трудно.

Киллер снова тихо засопел. Не плохой он парень, только вот слишком язвительный. Удивительно даже, как его еще никто не убил за такое поведение. Вновь бросив взгляд на уснувшего на плече юношу, Найтмер завис.

Пожалуй, во сне Киллер – лучший Киллер. Тихий, какой-то даже беззащитный, от него в таком состоянии хотя бы подвоха можно не ждать. Хотя, кто его знает, точно быть в этом уверенным нельзя. Зато на нервы не действует. Как ни посмотри – обычный парень. Правда, редко можно встретить блондинов с такими отчетливыми веснушками, как у него. К тому же сероглазых. Стоит признать, внешность у него все-таки узнаваемая, цепляющая. Отчасти дерзкая, как и его характер, но в этом тоже есть своя изюминка. Одно удивляет – такой светлый внешне человек, а с таким темным прошлым. Да и не только прошлым, он до сих пор непонятен и загадочен. Сколько бы Найтмер не бился в эту стену, он все равно ничего не узнавал. Разве что немного, когда юноша сам что-то рассказывал, но того было так мало, что даже картину единую представить не получается.

Обрывки прошлого узнал, немного о мировоззрении тоже, увидел с новых сторон, благодаря чему и понял, что парень-то не такой уж и мерзавец, каким казался изначально. И все. Три месяца с момента знакомства, два месяца совместного проживания, и это все, что узнал о нем детектив. Даже смешно как-то. Иронично.

Снова поежился во сне. Хмыкнув, Найтмер еле заметно улыбнулся. Киллер сейчас снова чем-то напоминает Дрима. Так же мило выглядит, когда спит. А ведь они еще и одного возраста, только Киллер чуточку старше Дрима, на пару месяцев. Один январский, а другой – мартовский. Та прогулка, когда юноша рассказал о своем детстве, оказывается, была в его день рождения. Найтмер как-то совсем не думал об этом. Хотя, мог ли? Это ведь было в день похорон.

А сегодня день весеннего равноденствия. И не только он. Сегодня не только день равен ночи, но и двадцать один год назад взошло одно очень яркое солнце. Как-то снова тяжело на душе стало. Надо бы и правда пересилить себя, да зайти наконец в эту комнату. Там, наверное, уже все цветы завяли. Но там так много фотографий. Целая кладезь воспоминаний, к столкновению с которой Найтмер не готов до сих пор.

А блондинистые волосы щекочут лицо, как бы напоминая о том, что рядом сидит и спит в весьма неудобном положении молодой парень. Хотя, ему, судя по всему, вполне комфортно. Что же, не мешает, и ладно. Пусть спит, пусть так близко, главное, чтобы не раздражал.

***

Теплый тропический ветер раздувает полы легкого парео, фонарные факелы горят невообразимо ярко в необыкновенном мраке южных ночей, шум моря ласкает слух, а рядом сидит родной человек и будто бы разговаривает со своими детьми, гладя по животу любимую жену, радуясь ответному шевелению внутри, словно ребенок.

Это все так прекрасно.

Конечно, днем Гено бывает тяжеловато. И резкая смена климата, и отсутствие привычки к теплу, даже жаре, взяли свое. Акклиматизация, тем более во время беременности, сложная штука. Но даже это не мешает девушке наслаждаться умиротворением, созданным за каким-то центральным южным городом, где-то в отдалении от цивилизации. Кроме того, по приезду, санаторий сразу предлагает множество процедур, облегчающих период привыкания к новым условиям.

Глубоко вдохнув необычайно чистый воздух, Гено, с улыбкой на лице, закрыла глаза. Здесь словно абстрагируешься от всего мира, попадаешь в какую-то другую реальность, в которой нет ни проблем, ни забот, ни чего-то плохого. Утопия, самая настоящая сказочная утопия. И, признаться, уже с первого дня нахождения здесь стало невероятно легко. Рипер даже подметил, как отеки под глазами Гено стали меньше, почти ушли. Что уж говорить про ее по-детски хорошее настроение. И про неконтролируемую тягу к пробе множества тропических фруктов, которых здесь не так уж много за счет отсутствия как таковых магазинов и лавок. Но, тем не менее, они есть. И это прекрасно. Еще прекраснее видеть, как Гено успешно восстанавливается. Эта поездка и правда была нужна. Кроме того, с местом они не прогадали.

– А что все-таки по всем украденным документам? – Озадаченно спросила девушка, задумавшись о смерти своего отца. Ее не особо информировали о положении дел на работе, но эту новость все-таки сообщили. Только вот ей, в общем-то, было все равно. На удивление, она даже немного позлорадствовала на этот счет. Он не человек, тем более – не отец, чтобы испытывать к нему какое-либо сожаление. От его смерти даже как-то легче стало. Нет страха, что он вдруг освободится, что вновь заявится, снова станет угрозой чьим-то жизням. И без него этих угроз хватает.

– Они все еще в руках мафии. – Выдохнул Рипер, поднимаясь с места и отходя немного назад, к морю. – Было создано еще несколько документов, чтобы «Классика» не была крайней.

– Эх, Инку по-прежнему опасно быть одному. – Немного грустно протянула Гено, поднимая взгляд на усыпанное звездами небо. Оно кажется таким низким. Словно достаточно руку протянуть – достанешь. Но не достаешь.

– Он не один, – улыбнулся мужчина, возвращаясь к жене и нависая над ней сверху, – с ним же Эррор.

Комментарий к VII. Будни.

[Л-Л:Отбечено]

========== VIII. Другая сторона. ==========

Широкое поле, полевые цветы, сказочные ароматы, прекрасное пение птиц, стрекотание кузнечиков и яркое-яркое солнце. Тепло и свет разливаются внутри, становятся частью единого целого, частью разума, частью души, частью тела.

Девушка сидела на этой поляне, смотрела, как солнечные лучи весело играют на колосках золотой ржи, как легко разлетаются по ветру паппусы пушистых одуванчиков, как колышется трава, а вместе с ней и множество простых, но таких прекрасных ромашек, символизирующих юность, невинность и романтичность, смешанную с легкой недоверчивостью, перекрывающейся деликатностью, веселостью и верностью изящных васильков, являющихся символом святости, чистоты, приветливости и вежливости. Очень ярко на общем фоне выделялись очаровательные цветы мака. Этих цветов воображения, вечного сна, забвения и мечтательности было невероятно много. Даже как-то странно, ведь их сейчас редко можно встретить.

Где она находится – неизвестно. Но здесь словно абстрагируешься от проблем, забываешься и тонешь в какой-то утопии бытия. Сидеть дальше? Или, может, встать и пойти куда-то? Но куда?

Да и здесь так хорошо. Это место будто притягивает, поглощает.

Но, все-таки, что происходит? Что это за невообразимая сказочность? Моргнув несколько раз, девушка поднялась и оглянулась. Поле казалось бесконечным, с одним только ограничением – темным лесом на горизонте… Со всех сторон.

Шаг, еще один. Голые ноги чувствуют прохладную землю, ощущают влагу от травы, щекотку от цветов. Только вот идти-то некуда. В лес? Страшно. От него веет холодом и мраком даже на таком расстоянии, от одного только вида.

Глубоко вдохнув смесь цветочных ароматов, девушка закрыла глаза и расслабилась. В голове шепотом раздался до боли знакомый голос, родной, даже любимый. Этот голос твердил, что все будет хорошо, он говорил, что такой прекрасный цветок не сможет завянуть, просил не уходить, не покидать, ласково шептал, что любит, утверждал, что верит в то, что она очнется. Ладонь охватило какое-то другое тепло, какое-то более приятное, более притягательное.

– Рипер… – Тихо прошептала она, широко раскрыв глаза. Вспомнила, Гено вспомнила о том, кто она. Только вот ответ на вопрос, где она, так и не появился.

А ладонь словно светилась. И девушка была уверена в том, что это Рипер. Держит ее за руку, не отпуская, шепчет ей на ухо ласковые слова, не отходит от нее.

Это сон? Если да, то ей ведь достаточно просто проснуться?

За спиной послышался чей-то беззаботный смех. Звонкий, задорный и… детский. Не успела Гено обернуться, как мимо нее с двух сторон пробежали две фигуры. Все словно замедлилось. Словно в зеркальном отражении она увидела свои глаза. Только то был мальчик, при том невероятно похожий на Рипера. Цветом волос, лицом, улыбкой. А с другой стороны она увидела развевающиеся в беге по ветру жемчужного цвета волосы. Длинные, прямые, блестящие. Их обладательница полностью скрылась из виду за своими пышными волосами. Маленькая, хрупкая и утонченная фигура девочки – все, что она успела заметить. Нет, не все. Эта девочка немного обернулась назад. Широкая улыбка, серые, почти белые глаза и бледная-бледная кожа.

Кто это? Почему они так похожи на нее с Рипером?

– Ну, мамочка, идем. – Пропела девочка, хватаясь за концы своего ярко-красного шарфа и скрываясь в высокой золотистой ржи.

– Ей нельзя заглядывать в будущее, ты же знаешь. – Донесся тихий голос до ушей, обладатель которого скрылся следом за той, к кому обращался.

– Она все равно ничего не вспомнит, когда выберется.

Ничего не вспомнит? Когда выберется? Откуда? Отсюда?

– Эй, – ринулась за детьми девушка, – что это за место? – Прокричала она, пробиваясь сквозь непроглядную рожь, ловя взглядом черную макушку, светлые волосы или красный шарф. Но они больше ничего не говорили, только посмеивались, давая звуковой ориентир на себя. И бежали. А бежали они долго, даже дыхание перехватило.

Запнувшись, Гено упала на мягкую подушку из трав и цветов, перевернулась на спину и перевела дыхание. Это сон, просто сон, плод подсознательного воображения.

– Это не сон, мам. – Произнес мальчик, склоняясь над тяжело дышащей девушкой. – Но нам надо торопиться, нет времени на отдых.

– Кто вы? – Тихо спросила Гено, пытаясь осознать происходящее, что у нее чрезвычайно плохо выходило. Все как-то не укладывалось в голове.

Дети, стоя над ней, переглянулись и вновь улыбнулись. Так тепло, так по-доброму. Протянули свои руки, помогли встать и повели куда-то. Куда-то в тот самый темный лес. Стало страшно. И даже холодно. Но внутри было тепло, внутри было спокойно. Создавался какой-то контраст абсолютного спокойствия с всепоглощающим страхом. А дети вели, иногда оборачивались и не прекращали улыбаться.

Тень, отбрасываемая лесом, пугала. Заставляла застыть на месте, в то время как ребята без каких-либо сомнений перешагнули порог.

– Не бойся, мы поможем тебе найти выход. – Произнесла певчим голоском девочка, протягивая свою руку Гено.

– Тебя очень ждут на той стороне. – Кивнул мальчик, продолжая идти вперед.

Сомнения не покидали. Но, все-таки, неуверенно шагнув в тень, девушка не ощутила ничего необычного. Может, страх на пустом месте?

Крепко обхватив ладонь девочки, Гено собралась с духом. Эти дети не вызывают какого-то недоверия. Напротив, им хочется верить, за ними хочется идти. И она шла. Шла, бросая короткие взгляды то на одного, то на другую. Даже не заметила, как они втроем дошли до двух ветвистых дубов, сплетающихся друг с другом, образующих некую арку, которую окутывал какой-то бело-дымчатый свет. Он притягивал. Даже казалось, будто земля уходит из-под ног. А она и правда уходила. Краски сгустились, а пространство начало расплываться.

– Не тормозите, а то уже не сможем вернуться. – Крикнул мальчик, быстро забегая за арку и махая оттуда рукой.

То есть, нужно всего лишь перейти на другую сторону?

Но это не так просто, как кажется. Пространство все быстрее и быстрее растворялось, оно будто бы поглощалось этой самой аркой, как и сама Гено. А свет у ладони стал ярче. И не только у ладони, он охватил все тело. Идти стало легче, а притяжение ощущалось слабее, чем несколько мгновений назад. Но внутри все равно все невообразимо сильно сжималось, кровь замирала, а сердцебиение замедлялось. Дыхание снова перехватило.

Шаг, еще, еще. Тянет, поглощает, растворяет. Но уже почти.

Короткий вдох, быстрый выдох и последний шаг. Полегчало.

Преодолев расстояние до арки и переступив за нее, девушка оглянулась. Не было больше ни леса, ни дубов, ни света. Снова то же поле, снова та же рожь, те же полевые цветы. Только все они окутаны мраком ночи, подсвечиваются ярким светом полной луны, сменившей солнце. И не только им. На небе во всей красе предстали все планеты солнечной системы. Раскаленный ржаво-красный Меркурий, охваченная плотной газовой оболочкой Венера, огненный Марс, огромный, невообразимо прекрасный полосатый Юпитер, окутанный кольцом из множества мелких небесных тел Сатурн, глубинно-голубой Уран, с еле заметным кольцом, как у Юпитера, ультрамариновый Нептун и даже совсем маленький серо-бежевый Плутон.

И все это на фоне широкого млечного пути, виднеющихся где-то вдали других галактик, а также некого космического водоворота прямо над головой. Невообразимо. Просто невообразимо. Как же это прекрасно. В самом центре поля сияет столб света. Но уже не дымчато-белый, нет. Он какой-то другой. Словно живой.

– Это выход. – Заключил мальчик, широко улыбаясь. – Тебе сюда. – Показал он рукой на тот самый столб, становящийся то шире, то уже.

Словно повинуясь, Гено прошла в центр, протянула руку к свету, но тут же замерла, так и не коснувшись.

– А как же вы? – Спросила она, обернувшись назад. Но там не было никого. Уже.

– Мы с тобой. – Резко повернув голову к столбу, девушка замерла. Те дети стояли в нем, буквально плыли, порхали, словно в невесомости.

– Как хоть вас зовут? – Выкрикнула Гено, наблюдая за возвышающимися ребятишками, поднимающимися все выше и выше.

– Зайди, узнаешь. – Закрыв глаза, мальчик исчез.

– До встречи. – Махнула рукой девочка, исчезнув следом.

Стало как-то пусто. Но лишь на мгновение. Ведь в следующую секунду вновь почувствовалось тепло. В ладони, под боком, везде. И боль, дикая боль и отечность всего тела. Вздрогнув, Гено сжала руку, сжав при этом и ладонь, лежащую в ней.

Белый потолок, белые стены, полная луна за окном и абсолютная беспамятность. Словно чистый лист.

Вновь пусто.

Она ничего не помнит.

Но каждый день видит перед глазами до боли знакомую картину и не может понять, почему она всплывает, откуда она взялась. И с каждым днем эта пустота заполняется чем-то новым.

***

– Смотри на меня. – Взволнованно, но очень ласково прошептал Рипер, сжимая ладонь супруги в своих руках. – И даже не думай терять сознание, прошу. – Вымолвил он, склоняясь над ее лицом, губами собирая накатившие от боли слезы на уголках глаз.

А боль все росла и росла, с каждой секундой становилась невыносимее. Дышать было трудно, но надо было. Глубоко и часто. Правда, получалось это слишком обрывисто, с большим трудом.

Сознание плыло, так и норовило покинуть тело. Одно держало – руки Рипера и его заботливый взгляд. И, пожалуй, еще осознание того, что нужно держаться. Хвататься за край, за ниточку, за волосок, – за все, что может помочь удержаться.

Первый прошел. Немного отпустило, но ненадолго. Новая волна боли, снова закусила губу до крови, громко замычала, пытаясь сдержать крик. А стоит ли сдерживаться? Стоит, ведь это одна из тех ниточек, позволяющая оставаться в сознании.

Хотелось рвать и метать, согнуться в три погибели, содрать с себя кожу заживо, но можно было лишь напрягаться, глубоко дышать, шипеть, мычать и пытаться удерживать себя на месте. Казалось, будто все внутри скоро разорвется, все кости треснут, а мозг и нервы лопнут от напряжения. В прочем, пара капилляров действительно лопнула, но, в целом, остальное обошлось. Все закончилось. Наконец-то.

Сознание еще больше поплыло, Рипер сжал ладонь еще сильнее, что-то шептал на ухо. Что-то успокаивающее, но Гено не могла разобрать, что именно. Она еле держала глаза открытыми, буквально обмякла на месте. Думать было нереально, но улыбка на истощенном лице всплыла сама, когда ей на живот положили два крохотных создания. Совсем маленькие, невероятно хрупкие, громко-громко плачущие, но такие желанные и любимые, что сердце кровью обливается.

– Старшая – девочка… – Начал акушер, не прекращая проводить все необходимые процедуры.

– Гот. – Глубоко вдохнув, произнесла девушка, совсем не замечая удивленного взгляда своего мужа. Но тот промолчал, лишь провел ладонью по голове жены и мягко улыбнулся.

– Младший – мальчик.

– Рэйвен. – Медленный выдох и Гено пала в небытие. Что беременность, что роды выдались невероятно сложными. Ей нужен отдых. Необходим.

– У вас очень сильная жена. – Подметил врач, легко улыбнувшись. – Пережить столько всего, вынести такую трудную беременность и успешно ее окончить.

– Главное – верить в нее, а с остальным она всегда справляется. – Тихо проговорил Рипер, поддерживая детей в руках уснувшей супруги, при этом внимательно вслушиваясь в ее дыхание. Заметив наблюдения мужчины, акушер выдохнул.

– Не волнуйтесь, самое трудное она уже выдержала, остальное, по сравнению с этим, мелочи. – Закончив оперирование, он положил все инструменты на стол и бросил взгляд на исхудавшую женщину. – Как вы говорите – главное верить. Верьте. Ну и откормите ее, когда вернетесь домой. Первое время ей будет трудно адаптироваться, но потом отойдет. Возможно, что ей кусок в горло не полезет, но, думаю, она и сама понимает, что нужно, а что нет. – Переведя дыхание и стерев пот со лба, акушер подозвал детского врача. – Единственное, вряд ли она сразу сможет кормить их, да и не факт, что вообще сможет. Так что, пока они тут, советую вам закупиться детскими смесями. Я сейчас выпишу рецепт на все.

Получив согласный кивок в ответ, акушер удалился. Врач же, в свою очередь, взял детей и приступил к их осмотру. У обоих частота сердцебиения в норме, дыхание регулярное, хорошо двигаются, цвет кожи розовый.

– А они у вас оба хорошо адаптируются к новой среде. – Радостно подметила педиатр. – Только у девочки небольшой недовес и сравнительно большая бледность, но, в целом, все в порядке. Крепкие дети.

– Как и их мать. – С нежной улыбкой на лице проговорил Рипер, целуя в лоб свою жену. – Сколько они будут в больнице?

– Три дня точно. – Оттараторила женщина, заполняя какие-то бумаги по ходу осмотра. – Если со всеми ними все будет в порядке, то уже скоро они вернутся домой. Ох, вы только посмотрите, какие прекрасные глаза. – Восторженно воскликнула она, наклоняясь к мальчику.

Быстро подойдя к пеленальному столику, мужчина вновь взглянул на детей. Такие крохи, даже прикоснуться страшно. Мальчик был заметно крупнее, морщился, щурился, но уже лежал с открытыми глазами. Прямо как у Гено. Такие же яркие, такие же светлые и ясные. Он дергался, махал руками и немного похныкивал. Рядом же спокойно лежала и вправду бледная девочка. Глаза были полуприкрыты, но даже так отчетливо виднелась их некая воздушность. Светло-светло серые, почти белые, словно облака. У матери Рипера были такие же.

– Долгожданные? – Педиатр, смотря в восхищенно-изумленное лицо мужчины, любующегося новорожденными малышами, по-доброму улыбнулась.

– Просто невероятно. – Подрагивающим голосом вымолвил Рипер, слегка коснувшись голов своих детей. Внутри бурлила буря эмоций. Хотелось прыгать, пустить пару слез от счастья, крепко-крепко обнять Гено, аккуратно прижать к себе малышей и остаться в этом состоянии навсегда. В этом океане счастливых чувств.

Комментарий к VIII. Другая сторона.

Harold Budd & Brian Eno – First Light

[Л-Л:Отбечено]

========== VIII. Розарий. ==========

В этом году все цветет и вправду раньше времени. Да и весна выдалась необычайно теплой. Уже в апреле от снега и морозов не осталось и следа, а теплые деньки радовали своей легкостью и свежестью. Май же выдался каким-то летним, больше похожим на июль, особенно в совокупности с парящим в воздухе, словно снег, тополиным пухом. Завораживающее зрелище, даже какое-то возвышающее.

Вся поляна возле кристально чистого озера была усыпана небольшими белыми цветками клевера, нежно-нежно голубыми цветочками льна на тонких стеблях и щитовидными соцветиями, составленными из множества маленьких солнечных цветков гелиотропа ярко-сиреневых и белых оттенков, распространяющих по воздуху тонкий аромат ванили. На стволах деревьев и изгородях окружающих домов красовались ползучие кустарники вилицы, покрытой пышной темно-зеленой листвой. Некая гармония символов любви, привязанности и семейного счастья.

Особенно пышно плющ разросся на стволах дерева вод, благодаря которому и создается столь очаровывающий пушистый летний снег в форме пуха. Под одним из тополей, в тени густой листвы, навалившись друг на друга, сидели два молодых человека. Их лица были расслабленными, а глаза закрытыми. Легкий теплый ветерок развевал белоснежные волосы одного из них, сплетая те со смольно-черными волосами другого, а солнечные лучики, пробиваясь сквозь колышущуюся листву тополей, играли на лицах и руках парней.

Один из них глубоко вдохнул. Так, словно собирался с духом. Но после минутной паузы, сжав руку в кулак, тяжело выдохнул.

– Если хочешь что-то сказать, говори. – Тихо произнес второй, обхватывая своей смуглой ладонью бледный кулак, заставляя тот расслабиться. Повернув голову к парню, Инк заглянул в отлитые янтарем глаза.

– Розарий – прекрасное место. – Вполголоса проговорил он, явно глотая ком в горле. – От этих ароматов выпадаешь из реальности.

Согласно кивнув, Эррор потрепал белые волосы своего соулмейта, мягко обхватил за голову и повалил его на свою грудь, приобняв. Это место и правда прекрасно. Новый дом не перестает удивлять своим сказочным расположением – прямо по соседству с районным розарием, над которым кропотливо работают все местные садоводы. Когда те начали облагораживать землю после зимы, Инк присоединялся к ним, несмотря на ужасную загруженность на работе.

Ароматные и изящные розы абсолютно разных цветов и оттенков украшали это место. Невероятное обилие кустиков чайных, клумбы бежевых и алых, а также арки нежно-розовых роз приковывали взгляд. Где-то между ними красовались крупные, мохнатые, похожие на помпончики пышные астры всех цветов радуги. На фоне богатых и аристократичных цветов они смотрелись скромно, но невероятно очаровательно и элегантно. Недаром они символизируют скромную красоту.

Особенно ярко выделялись небольшие клумбы с одиночными большими цветками бокаловидной формы кремового, белого, лилового, пурпурного и оранжевого цветов. Шафраны смотрелись празднично, даже как-то весело, прямо говоря о своем символичном значении радости, веселья, возрождения и свежести чувств.

В глубине розария красовалась необыкновенно нежная сирень. Эффектные и богатые махровые цветки на ней завораживали, а едва уловимые переливы цвета, от жемчужно-розовых бутонов до белых цветков изящного сложения, вызывали неизмеримое восхищение. Такую сирень очень любят добавлять в букеты для невест, поскольку ее значение кроется в признании в любви.

На фоне же не меньше приковывали взгляд еще три дерева, осыпанные крупными, полумахровыми и ароматными серебристо-фиолетовыми бутонами с пурпурным оттенком. Такую сирень тоже не обходит стороной любовь флористов и тех, кто ищет символичный букет для своей второй половинки, кто хочет убедить ее в том, что сердце дарителя принадлежит только ей и никому больше.

Тополь же, находящийся практически на берегу озера, не только был охвачен лозами плюща. Вокруг него стрелами устремлялись в небо окутанные незримой аурой покоя и нежности цветы каллы. Цветы преклонения, положительных эмоций и семейного счастья. Они разбавляли витающую вокруг сладкую смесь ароматов своей легкостью, свежестью и некой экзотичностью, сливаясь с влажной прохладой, исходящей от голубого озера, в котором тоже цветет свой не менее изящный маленький сад из интенсивно ароматных нимфей абсолютно разных цветов и размеров. Являющиеся символом красноречия, убедительности и искренности, водяные лилии дарят те люди, которые просят довериться им, обещая при этом быть нежными и заботливыми, убеждая в том, что они – настоящая вторая половинка тех, кому эти цветы преподносят. Но, несмотря на это, все-таки на практике не встретишь практически ни одного человека, которому бы хоть когда-нибудь подарили кувшинку. Ведь мало кто знает о ее значении, а для флористов она слишком редка, чтобы предлагать ее к продаже.

– И все-таки, – оборвал вновь воцарившуюся тишину Эррор, – это определенно не то, что ты хотел сказать.

Вновь тяжело выдохнув, Инк поднялся и пошел вперед, заходя за границу розария, на которой невообразимо изящно цвели изысканные и душистые белые цветы магнолии, полностью охватившие своими розово-белыми бутонами все ветви столь благородного дерева, несущего в себе значение настойчивости и упорства. Под этим деревом широко разрослись травянистые небольшие растения воспоминаний, искренней и истинной любви, постоянства и верности. Их голубые с желтым глазком цветы, собранные в пышные соцветия, приковывали взгляд.

Юноша, следуя за Инком, внимательно наблюдал за ним. Внешне спокоен, но заметно взволнован. Это читается в его глазах, поведении, даже в дыхании и движениях. Он уже несколько дней какой-то излишне задумчивый, всегда смотрит прямо в глаза, рвется что-то сказать, даже начинает, но не продолжает. Только лишь переводит тему. Раньше Эррор не хотел напирать, ведь Инк и сам в состоянии решить, говорить ему что-то или нет. Но столько дней не решаться и при этом так хотеть… Так хотеть, что у Эррора уже появилось непреодолимое желание заставить его говорить, только вот Инк даже сейчас снова перевел тему, а после – встал и ушел. Провел рукой по ветви дерева, резко опустился к очаровывающей траве, а потом быстро подорвался в сторону озера. Хлопнув глазами, Эррор поспешил за ним, по-прежнему обдумывая причины такого поведения. Только вот у озера он затормозил, в то время как Инк уже спокойно прошел прямо к множеству водяных лилий, свободно плавающих на поверхности воды.

– Инк… – Потупив взор, вымолвил парень, снимая с себя обувь и делая шаг в воду. От холода мурашки пробежались по всему телу. Юноша, взяв в руки кувшинку, еле заметно мотнул головой, как бы подзывая к себе.

Подойдя со спины, Эррор уткнулся носом в затылок парня, слегка приобнял его и, закрыв глаза, хотел уже что-то сказать, как Инк внезапно заговорил.

– И много лет пройдет прежде, чем одиночество уйдет. – Тихо-тихо прошептал он, отчего брюнет вздрогнул. – Лишь птицемлечник мне дарит надежду увидеть, как незабудка цветет. – Медленно повернувшись к Эррору, он продолжил. – Заглянуть в глаза, освещенные солнцем.

Знакомые строки вдруг начали дополняться чем-то новым, чем-то еще неизведанным, а Инк, посмотрев прямо в янтарные глаза, снова опустил голову в цветок.

– О любви своей наконец-то сказать. – Еще тише произнес он. Внутри словно что-то сжалось. Но как-то приятно, так волнительно. – Преподнести тебе скромный подарок. – Протянув нимфею Эррору и дождавшись, когда тот возьмет ее в руки, Инк резко развернулся обратно. – И судьбы наши навеки связать. – Почти неслышно бросил он вслед, после чего сразу же нырнул с головой прямо в озеро, стремительно отплывая куда-то вдаль.

Эррор еще долго растерянно смотрел на отдаляющуюся фигуру в воде, прокручивал в голове услышанные строки и пытался их осознать. В глаза попал какой-то яркий блеск, заставивший обратить внимание на его источник. Опустив взгляд на большой белый цветок нимфеи, юноша замер, очарованно любуясь подушечкой из множества маленьких незабудок внутри, украшенных изящными цветами магнолии.

– Ты так и не сказал… – Задумчиво произнес брюнет, внимательно рассматривая своеобразный подарок в руках. Снова что-то сверкнуло в солнечном свете. Что-то в кувшинке, что-то, кроющееся в голубеньких цветочках незабудки. Прищурившись, Эррор пальцем аккуратно раскопал источник блеска, спрятанный под цветочной подушкой.

Сердце словно остановилось, а дыхание перехватило.

– Черт возьми, Инк… – Удивленно вымолвил парень, на чьем лице уже красовалась широкая улыбка. – Вечно все у тебя не как у других. То признаешься мне через картину, то это…

Оглянувшись, Эррор заметил в розарии то, что ему нужно. То, что позволит ему дать ответ в той же манере. А потому, стремительно направившись к нужной клумбе и аккуратно собрав с нее несколько цветов, символизирующих согласие, он преподнес их к берегу озера, а после – ушел в дом. Все с той же улыбкой на лице, с той же бурей эмоций в душе. Прямо как тогда, в рождество, в «Лавре». Эти чувства сейчас даже сильнее волнуют.

На траву рядом с цветами стремительно закапала вода, интенсивно стекающая с только что вышедшего из озера юноши. Взяв в руки оставленные Эррором красные гвоздики, Инк глубоко вдохнул их насыщенный аромат и беззаботно улыбнулся.

– Я обещаю тебе шикарную жизнь, Эрри. – С души словно камень упал. Цветами и правда можно выразить многое. А в особенности то, что по какой-то причине не можешь сказать прямо. Хотя, эта причина была очевидна для Инка. Ему всегда казалось неправильным доносить что-то подобное просто так. И даже нисколько из-за банальности, сколько из-за того, что он предпочитает давать время человеку, прежде чем тот даст свой ответ. И говоря что-то таким образом, времени дается предостаточно, а любой напор со стороны Инка сходит на нет, ведь он просто оставляет человека наедине со своими мыслями и чувствами. Но подобным образом он мог доносить что-то только до Эррора. Может, к счастью, а может, и нет. Для них, однако, такое общение стало чем-то особенным. Чем-то личным, в окружении доступном только им двоим.