Текст книги "Highway to hell"
Автор книги: Proba Pera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Целый букет эмоций промелькнул на чумазом лице Цербера, прежде чем он смог дать взвешенный ответ.
– Я в этом городе не один такой, верно? – чуть улыбнувшись, предположил Джордан.
– Да, приятель, – нехотя стал признавать шериф, разминая ладонью затекшие шейные позвонки. – Существует целый список смертников и некий благодетель готовый заплатить приличные бабки за таких как ты. Мы работаем над этим сообща, и теперь ты понимаешь, как важна и необходима твоя помощь здесь в полицейском участке.
– Спасибо, что были откровенны со мной, сэр. Я серьезно подумаю над вашим предложением. Но сейчас я должен уехать, это для меня очень важно, – подал голос Пэрриш.
– Желаю удачи, сынок! – напутственно произнес шериф Стилински, пожимая заместителю руку.
Джордан вернулся в свой служебный дом, чтобы смыть с себя копоть и грязь, собрать немногочисленные вещи и малость поспать перед дальней дорогой. Утром он направился прямиком на автостанцию и купил билет до Лос-Анжелеса, а оттуда самолетом до Дейтоны-Бич.
***
Пэрриш задавался вопросом, что произошло после его похищения? Чувство вины острым камнем стало врезаться в душу пуще прежнего, от того что был недальновидным и излишне доверчивым. Что случилось с Персефоной? А с бесценной семейной реликвией – ключом от ворот преисподней? Не стоило владыке отдавать артефакт Джордану. Он не уберег ключ, подставив под угрозу сохранность Перси. Как он теперь сможет взглянуть в глаза любимого, после такой чудовищной ошибки?
Цербер так же задумывался над тем, была ли у Адоса Блейка или членов семьи Келли возможность его разыскать, не зная где он? Ищут ли его до сих пор, или давно смирились с потерей? За три года всякое может случиться. Джордан вспомнил о собирателях душ, но поймал себя на мысли, что после первой своей смерти здесь на земле он больше не видел ни представителей преисподней, ни фантомных духов, покидающих тела умерших.
Отправляться обратно в Афганистан, было опасно и уже не имело особого смысла. Вряд ли трое молодых богов Олимпа совершивших незаконное проникновение в Аид и его похищение, все еще сидят в местном кабаке Нангархара, попивая коктейль. Должно быть их тоже разыскивали, совсем ведь подростки, а наглости и нахрапистости как у взрослых. К тому же отпрыски знатных фамилий. Та пьяная выходка одного из них была обыкновенной проверкой, которую Джордан успешно прошел. Смерть + вода из Леты = прощай, память!
Оставался мизерный шанс, что его настоящая семья подала на него в розыск. Это было чревато привлечением к себе нежелательного внимания со стороны земных жителей, но все же. Единственным человеком и ближайшим законным родственником был его отчим, но за все это время он и пальцем не пошевелил и словом не обмолвился, чтобы его найти. Не так чтобы Джордан очень этого хотел, а Джефф, видать, и подавно. Существовала вероятность, что его семья могла оставить для него информацию по старому адресу в Майами или в мотеле Дейтоны-Бич.
Прежде чем направиться туда и встретиться с ненавистным Джеффом Беллом, Пэрриш попросил водителя автобуса высадить его на той самой развилке дорог перед въездом в город. Джордан как ребенок надеялся на еще одно чудо, рассчитывая на портал, розу ветров или какую-нибудь магическую силу, присущую перекресткам и пересечениям путей. Найдя то самое место, Цербер дождался, когда поток проходящих мимо машин ненадолго схлынет. Кинув рюкзак в траву, он выбежал на дорогу, глубоко вдохнул, закрыл глаза и щелкнул пальцами. Потом еще и еще. На чем стояли, на том и стоим. Лишь нарастающий вой автомобильного клаксона заставил его вовремя отскочить, чтобы не угодить под колеса грузовика.
Ладно, он только поинтересуется у отчима, не было ли для него весточки от мистера Адена Блейка или еще кого-нибудь желавшего узнать, где Джордан, а потом тут же возьмет билет до Майями его последней надежды ухватиться за обрывок нити, связывающей его с Олимпом, семьей и любимым.
Войдя в безлюдный холл отеля, Пэрриш подошел к стойке регистраций, решительно позвонив в настольный звонок. Он на миг отвернулся, бросая взгляд на обстановку и замечая, что за три года тут мало что изменилось. Правда, из открытой подсобки, что находилась за стойкой, не доносился шум работавшего телевизора.
– Чем могу быть полезен, сэр? – услышал Пэрриш знакомый голос.
– Хавьер, это я, Джордан, – слегка улыбнулся посетитель, глядя в удивленное лицо дежурного портье. – Я вернулся.
– Джордан? – неуверенно переспросил служащий, слабо узнавая в крепко сложенном и возмужавшем молодом человеке тощего пасынка босса. – Ты так неожиданно уехал, – выдохнул мужчина с чуть просветлевшим лицом. – Ты так окреп и возмужал! Где ты был?!
– На войне, потом служил в полиции на должности заместителя шерифа, – стал объяснять Пэрриш, стараясь заглянуть в подсобку. – А где Джефф? Дрыхнет в доме после очередной попойки?
– Он в больнице, лежит со сложным переломом ноги, уже неделю как забрали. Я тут практически один на хозяйстве. Другие работники приходят по мере надобности, – стал рассказывать Хавьер. – Мистер Белл в последнее время вообще вел себя странно. Когда был в меру трезв и стоял за стойкой регистраций, то держал при себе заряженный дробовик. Говорил, мол, так надежнее, шастают тут всякие. Я спрашивал, есть ли у него родственники, что могли бы приехать, заняться мотелем да за ним одним глазком присматривать пока оклемается. А он мне в шутку: «вот подохну, как пес паршивый и никто мне на могилку цветочков не принесет». А я тогда Джеффу про тебя напомнил, он ведь тебе какой ни какой, а отчим. А босс лишь махнул рукой, буркнув, что у тебя своя жизнь и вряд ли ты сюда когда-либо заявишься, а уж тем более, чтобы ему зад подтирать.
– Да-а, в жизни Джеффа Белла, как я погляжу, ничего не изменилось, – с саркастической улыбкой заметил Пэрриш. – Послушай, Хавьер, кто-нибудь из визитеров или постояльцев обо мне спрашивал? Может, оставлял для меня контактную информацию?
– Вроде нет, – пожав плечами и слегка подумав, ответил портье. – За ту неделю, что я тут на хозяйстве определенно нет.
– Ладно, – тяжело вздохнув, молвил Джордан, отталкиваясь ладонями от поверхности стойки, – как бы мне того не хотелось, придется заглянуть в больницу и побеседовать с Джеффом персонально.
Покинув мотель, Цербер направился в травматологическое отделение городской клиники. Поднявшись на лифте на нужный этаж, он спросил у медперсонала, в какой палате лежит пациент по имени Белл. Проследовав в указанном направлении, он нашел необходимое помещение с тремя койками, отгороженными ширмой. Заглянув за одну из них, Пэрриш нашел там отчима, вперившего свой взгляд в телевизор. Тот нехотя оторвался от спортивных новостей, думая, что это доктор с очередным осмотром или медсестра с больничной жрачкой.
– Джордан, ты что ли? – спросил Джефф как-то неуверенно.
– Я, – подтвердил молодой мужчина, садясь на один из стульев для посетителей. – Как ты? – нехотя спросил Пэрриш, глядя на зависшую над кроватью ногу отчима, замурованную в гипс.
– Доктор сказал, что еще потанцуем, – процедил отчим, покосившись на свою временно бесполезную конечность. – Трубы горят**, чтоб меня, а тут в капельницы все что угодно наливают кроме пойла! А ты нехило подкачался, – молвил Белл, заметив, как пасынок возмужал, окреп и раздался в плечах. – И где это тебя носило почти три года? – как можно безразличнее спросил отчим.
– Давно бы знал, если бы хотел найти, – в тон ему ответил Джордан, замечая, что отчим как-то сдал, что ли. Джефф несмотря на плачевный вид, все еще пытался хорохориться, только под отекшими веками залегли тени, а от его обычно похуистического взгляда, периодически залитых спиртным покрасневших глаз, веяло пустотой и необъяснимой грустью. – Я служил в армии, воевал в Афганистане, потом в Ираке, сейчас работаю в полиции, – коротко пояснил Пэрриш.
– Вон оно как? К тебе теперь на вы и шепотом? А сюда какими судьбами? На могилу к матери приехал?
– В том числе и за этим, – кивком подтвердил Джордан. – Меня никто не искал, не спрашивал? – как можно спокойнее спросил Джордан.
– А должны были? Ты там что, выдал военную тайну или, пользуясь служебным положением, вступил в сговор с криминалитетом?
– Ладно, мне пора, – не скрывая раздражения, бросил Пэрриш, быстро вскакивая со стула. Он съездит на кладбище, почтит останки тела Пегги Белл, хотя в этом не было особого смысла, а за тем отправится в Майами.
– Погоди, сядь, – выдавил отчим, схватив пасынка за руку. – Был тут один. Потом еще несколько. Сперва хахаль твой заявился, ну этот Блейк, что ли. Спрашивал, мол, где ты. Потом угрожать стал. Так я после того раза дробовик прикупил, пусть не думают, что у Джеффа Белла кишка тонка. И потом, откуда мне было знать, зачем он тебя разыскивает. Этот стрёмный хмырь мне сразу не понравился.
– Что он говорил?! Он оставил для меня что-нибудь?! Сказал, куда обратиться, в случае чего?! – взволнованно спросил Пэрриш, хватая отчима за руку.
– Вот тебе на, – ехидно заметил Белл, – сперва, он дерет тебя, как сучку в своем номере, потом увозит на своем клятом мотоцикле невесть куда, затем сюда возвращается по твою душеньку, а теперь и ты, спустя три года заявляешься да о Блейке этом, будь он неладен, спрашиваешь.
– Джефф, мать твою, хоть раз в своей гребаной жизни перестань быть мудаком и честно ответь на мои вопросы! Я должен найти Блейка! Попытаться к нему вернуться, это важно! Для меня это очень серьезно! А после я уйду отсюда, и больше ты меня никогда не увидишь!
– В том то и дело, Джордан! – повысил тон, отчим. – Просрал я свою гребаную жизнь, сам виноват! Ни жены, ни детей и все, что нажил честно и не очень в могилу с собой не заберу, а передать некому! Псом жил, псом и подохну, никто и не вспомнит! Ну оставлял твой Блейк визитку с номером телефона! Так я от нее сигарету прикурил, злой тогда на него был до чертиков, а от той картонки лишь пепел остался! Вот, я все тебе честно сказал! Можешь теперь проваливать! Блядь, как же выпить хочется!
Отчим аж покраснел и весь напрягся, глаза стали лихорадочно шарить по палате, а ладони беспокойно вжиматься в простыню. Потом одна из рук взлетела к влажному лбу, пятерней захватывая волосы, а сам Белл скривился, видимо почувствовав дикую боль.
– Ты что, Джефф?! Может, доктора позвать?! – забеспокоился Пэрриш, вскакивая со стула и собираясь кликнуть медперсонал.
– Да голова что-то. Не надо, отпустило, вроде, – махнув рукой, выдавил отчим, опускаясь обратно на подушки. – Я у местного нотариуса все документы на тебя оформил. Так, думаю, на всякий случай, вдруг заявишься. Сказал, что завещаю все приемному сыну, хотя какой там с меня отец. Ладно, ты иди, наверное, а я тут вздремну малость.
Все, что говорил и делал сейчас отчим, с натяжкой можно было расценить как извинение в адрес Пэрриша за все те годы, что им пришлось коротать вместе. Но, видимо, Белл и так пошел вразрез со своими принципами и, в конце концов, стал задумываться о смысле жизни.
– Я побуду здесь несколько дней, потом уеду в Майами, – с какой-то безысходностью ответил Цербер, следуя к выходу из палаты. – Тебе что-нибудь нужно, Джефф?
– Костыли, наверное, пригодились бы на первое время, – без особого рвения выдавил отчим, – а вот от граната я бы не отказался, – чуть оживленно добавил Белл. – Никогда его особо не любил, но сейчас захотелось. Он хоть и кислым бывает, и жрать там совсем нечего, зерна одни, но говорят – для крови полезно.
– Ладно, завтра принесу, – с намеком на улыбку ответил Джордан, покидая палату отчима и ловя себя сразу на нескольких мыслях. Во-первых, гранат мог быть еще одним мизерным шансом попасть в Аид. А во-вторых, они с Джефом в кои-то веки поговорили и разошлись почти как друзья или родственники, как было заведено в большинстве семей.
________________
*Ссылка к событиям 4 -го сезона, сериала "Волчонок"
**Сильное желание выпить(жаргон)
Глава 29
Аид. Олимп. Наш мир. Тремя годами ранее.
Персефона Блейк осталась непреклонна по поводу своего решения – разделить незавидную участь со своими друзьями в период их заточения. Перси отдаст по году своей жизни на каждого из них, лишившись магии. Несмотря на продолжавшиеся уговоры матери, она была уверена, что поступает правильно. Ей оставалась всего неделя на размышление к кому первому отправиться, чтобы оказать помощь и моральную поддержку. Похоже, в самой незавидной роли оказывалась Мегера Спенсер. С ней Перси и решила провести свой первый год добровольного заточения, вновь спустившись в Аид.
Спенсер напрочь отказалась жить в доме владыки и делить комнату Перси вместе с ней. Девушка готова была жить в палатке и отказаться от всех благ цивилизации, лишь бы как можно реже пересекаться с Адосом Блейком и братом Цербера Орфом Келли. Она просто-таки спинным мозгом чувствовала исходившие от их взглядов потоки осуждения и ненависти в первые месяцы работы в преисподней. Перси Блейк старалась все время находиться подле нее и принять на себя часть выпавших на долю Спенсер невзгод и эмоционального негатива.
Лишенные магии девушки значительно быстрее уставали. Не в силах трансгрессирвать, им приходилось подолгу ходить пешком на большие расстояния, а потом возвращаться обратно. Каждый день их снабжали определенными поручениями и задачами, то новая верховная жрица, то Харон, то сам владыка Аида. Были моменты, когда они просто помогали Минфе по дому, кухарке на кухне или Аскалафу в саду. Благодаря Перси, Мег не чувствовала себя одинокой и научилась с честью и достоинством выдерживать тяжелые моменты ее заточения.
Хотя Цербер все еще не был найден, со временем Спенсер стала замечать, что настроение к ней Блейка, Харона и Орфа изменилось. Возможно, ее просто перестали замечать среди множества мелькавших лиц работников Аида. А возможно они бросили все силы на работу и параллельные поиски Джордана Пэрриша, не видя особой пользы в злопамятности. Это качество не всем присуще. Оно только рассредотачивает их внимание и раздражает и без того натянутые нервные струны их души, готовые порваться. Всех вполне удовлетворял тот факт, что Мег Спенсер исправно несет свое наказание в Аиде и будет здесь еще очень долго. Будь здесь Хаммер вместо Мегеры, желание убить парня в первый же день его наказания не заставило себя ждать. С глаз долой – грех с души.
По истечении года службы в Аиде Персефоне удалось-таки уговорить Спенсер жить в ее прежней комнате. Сквозь навернувшиеся слезы Мегера наблюдала, как ее подруга аккуратно складывала свои вещи в дорожную сумку. Немые слова мольбы «не бросать ее и побыть с ней еще немного» щипали язык, желая вырваться на волю. Видя состояние подруги, Перси как можно мягче попыталась ее успокоить.
– Мег, мне искренне жаль с тобой расставаться, но я должна еще помочь Геркулесу и Тесею. Ты остаешься не одна. Думаю, все давно забыли или просто стараются не ворошить прошлое, продолжая жить дальше. Минфе и нашей кухарке ты нравишься, да и Цирцея обещала чаще сюда наведываться и делиться сплетнями, чтобы тебе не было так одиноко.
– Мне здесь куковать еще долгих шесть лет. Я так скучаю по родным, Олимпу, – выдавила Спенсер, крепко обнимая Блейк на прощание, – и по Хаммеру с Джонсоном, будь они неладны, – без злости добавила девушка.
– Я обязательно передам им от тебя привет при встрече, – поспешила заверить ее Персефона, улыбнувшись. – Я тоже не увижу центр Олимпа и родных еще целых два года. Харон прямо отсюда отвезет меня к Геркулесу, а еще через год к Тесею. За это время все может измениться. Дядя Адос обязательно отыщет Джордана, и я очень надеюсь, что со временем он пересмотрит срок вашего заключения. Крепись, Мегера! Ты должна быть сильной!
– Береги себя, Перси! Я буду по тебе скучать! – напутственно молвила Спенсер, проводив подругу до стоявшего возле особняка Блейка черного лимузина.
***
Попав в обширные владения полубога Авгия, Персефона не сразу узнала своего сводного брата, которого год не видела. Геркулес загорел, еще больше раздался в плечах, отрастил волосы и небольшую бороду, чем стал напоминать дикаря. Увидев Перси, он не сразу поверил в то, что она здесь, с ним. Подумал – глюк. Видать, солнце башку напекло или надышался парами навоза и перегнившей травы, а может просто капля пота в глаза попала, искажая действительность.
«Хватит вилами молотить, – мысленно изрек Хаммер, утирая подолом майки вспотевшее лицо, – пора и передохнуть чуток, а то уже чудится всякое». Зрение прояснилось, а вот видение его сводной сестры никуда не делось. Она торопливо шла к нему на встречу и улыбалась.
– Не может быть! – воскликнул здоровяк, бросая вилы и кидаясь в сторону девушки. – Перси, сестренка, как ты сюда попала?! – вопрошал Хаммер, крепко прижимая девушку к себе и целуя в обе щечки.
– Ну тише, деревенский увалень, раздавишь еще! – с наигранным возмущением произнесла Блейк, улыбнувшись и возвращая Геркулесу свои сестринские поцелуи в ответ. – Я упросила дядю в знак благодарности за спасение его жизни позволить мне провести по одному году с каждым из вас на тех же условиях. Никакой магии, никаких свиданий и общения с родными и близкими. Я, как и ты не видела отца с матерью уже целый год, проведя его в Аиде вместе с Мегерой. Кстати, она передавала тебе привет, говорила, что скучает.
– Я тоже по ней скучаю и по тебе и по Тесу! Боги, это просто чудо, что ты здесь! – воскликнул Хаммер, подхватывая Персефону на руки и кружа по двору.
– Парень, я, конечно, понимаю твое душевное состояние, – буркнул Авгий, подходя к ним в компании с Хароном и приветствуя вновь прибывшую девушку кивком, – но не забывай, что ты здесь не на курорте, а отбываешь срок, как бы тебе этого не хотелось. Даю вам час на трепотню и телячьи нежности, потом, дорогие мои, за работу, – сварливо заметил Авгий, собираясь оставить Геркулеса и Персефону наедине. – Когда наворкуетесь, мисс, подходите к одной из конюшен, я покажу вам окрестности, а затем выделю фронт работы.
– Ладно, Перси, встретимся через год, – выдавил Харон, не в силах сдержать кривой улыбки, вызванной гостеприимным тоном Авгия, своего старинного друга.
– Пойдем, выпьем по стаканчику моего домашнего вина перед обратной дорогой, – буркнул полубог, хлопнув Харона по плечу и уводя его в сторону погреба. – Передашь от меня владыке целый ящик этого божественного нектара в знак старой дружбы и доброго расположения. У вас час, голубки, – кинул хозяин в сторону молодых богов.
– Он всегда такой дружелюбный? – спросила Перси, мотнув головой в сторону уходившего вместе с Хароном Авгия.
– Это самый удаленный уголок Олимпа, – пожав плечами, ответил Хаммер, беря хрупкую ладошку сестры в свою огрубевшую руку и отводя ее с солнцепека к одному из загонов, где можно было присесть на лавку и спокойно поговорить. – Мы в деревенской глуши, где лишь кони, коровы и козы. Тут особо расшаркиваться не перед кем.
– Как ты жил все это время? – с сочувствием спросила Перси.
– В первые месяцы я чуть волком не выл, денно и нощно мечтая о побеге. Дерзил, не хотел подчиняться. Потом малость попустило. Со временем привык к командному тону хозяина этого «курорта», запаху навоза, грязи под ногтями и мозолям. Авгий, в общем-то, мужик нормальный. Может, слегка грубый и откровенный, но терпеть можно. Просто к нему нужен особый подход, – подмигнул Геркулес, прижимая Перси к себе в знак поддержки и защиты, вновь поймав себя на мысли, что безумно рад ее добровольной ссылке. – Даже заключенному, сестренка, иногда можно договориться со своим тюремщиком и сделать свое заточение более менее сносным.
Скотоводческая ферма Авгия слабо напоминала тюрьму, а сам он вовсе не был похож на строгого надзирателя. Тут было все как при коммунизме «от каждого по способностям, каждому – по труду», либо «сделал дело – гуляй смело». Персефона, как и все другие работники, носила обычные джинсы и майку, в придачу к которым, ее снабдили парой резиновых сапог и перчаток, чтобы не сильно пачкать ноги в навозе и чтобы мозолей не было. Она научилась доить коз и коров, парное молоко которых находила весьма вкусным и полезным. Хозяин персонально научил ее ездить на лошади, делать домашнее вино и заготавливать консервацию.
Перси очень быстро загорела и физически окрепла. Труд уже не пугал ее как раньше, ей даже нравилось что-либо делать своими руками, не используя магию. Покидая Геркулеса и Авгиевы конюшни спустя положенный год, она увозила с собой целый багаж знаний по ведению домашнего хозяйства и животноводству.
– Я бесконечно тебе благодарен, Перси, что ты своим добровольным заточением скрасила мое пребывание здесь! – говорил Геркулес, прощаясь со сводной сестрой. – Чем черт не шутит, может, существует вариант досрочного освобождения, если я постараюсь быть примерным и покладистым? – добавил Хаммер, подмигнув девушке.
– Я смогу увидеть дядю только через год и вновь попробую с ним поговорить, – заверила Блейк, крепко обнимая брата, – сейчас мне нужно отправляться в мир смертных к Тесею.
– Волнуешься? – чуть улыбнувшись, спросил Хаммер.
– Немного.
– Перси, Тес хороший парень и любит тебя, – добавил Геркулес, проводив девушку до ожидавшего ее черного лимузина, – дай ему то, чего он так давно ждал и с лихвой заслужил.
***
Встречи с Тесеем Джонсоном Перси Блейк ждала с особым душевным трепетом. Предоставленная юным преступникам неделя отсрочки приговора, а потом экзамены, выпускной, сборы и слезные прощания перед длительным заточением, не дали им двоим как следует поговорить. Любовь к дяде Адосу действительно оказалась всего лишь увлечением и ложным заблуждением и все эти годы Перси мысленно возвращалась к тем событиям, что произошли на приеме в честь ее восемнадцатилетия и к неудавшемуся похищению из Аида.
Она отчетливо помнила поцелуй Джонсона и его страстные объятия. Его фактическое признание своих чувств к Перси, которых он раньше стеснялся, но потом перестал. Ведь именно они заставили его рискнуть всем и проникнуть в преисподнюю. Именно эти чувства руководили Тесеем, когда он отчаянно просил ее бросить все и бежать с ним без оглядки, а потом отстаивал свой неправомочный поступок в суде. Мотивом всему этому в первую очередь служили его чувства к Блейк, но были ли они так же крепки спустя пару лет? Время лечит и притупляет боль от вынужденной разлуки. Джонсон мог запросто встретить и полюбить кого-нибудь из смертных или работающих вместе с ним богов.
Перси внутренне страшилась своих предположений, но в тоже время была им рада. По крайней мере, Тесей мог быть не одинок и любим. И Персефона воочию убедилась в этом и была несказанно удивлена, когда Харон доставил ее в один из хосписов, где Тесей Джонсон в качестве медбрата оказывал всем своим пациентам физическую, психологическую и духовную поддержку. Войдя в одну из палат, Блейк застала улыбающегося Джонсона с книгой в руках, сидевшего напротив подростка, совсем еще мальчишки с лысой, как колено головой и торчавшими из носа прозрачными трубочками. Тот периодически смеялся и вставлял реплики на особо комических моментах читаемой Тесеем книги. На одном из них даже Блейк не выдержала и от души рассмеялась вместе с мальчиком.
– Персефона?! – удивленно спросил Джонсон, глянув в ее сторону и пару раз моргнув. – Это ты?!
– Я, Тес.
– Ладно, приятель, – выдавил Тесей, отложив книгу и слегка суетливо вскочив со своего стула, – ты не будешь против, если я уделю немного времени этой очаровательной девушке? Даю слово бойскаута, что через час вернусь, и мы продолжим, – заверил парня Джонсон, увидев его кивок и ехидную ухмылку.– Как ты сюда попала?! Ты что нарушила постановление суда?! – лихорадочно стал спрашивать молодой бог чуть ли не силком выволакивая Блейк из палаты и следуя вместе с ней по длинному больничному коридору в комнату отдыха.
– Да нет же! – пыталась сказать Перси. – Я упросила Адоса Блейка провести с каждым из вас год, так как считаю это вполне справедливым! Ведь ради меня вы пошли на это! Я просто не сообщила о своем решении сразу! Я была уже в Аиде вместе с Мег, потом с Герком на конюшнях Авгия, а теперь вот с тобой! – добавила девушка, заходя вместе с Джонсоном в одно из пустовавших помещений.
– Боги, Перси, как же я рад тебя видеть! – воскликнул Тесей, сперва неуверенно, затем крепко обняв девушку и прижав к своей груди.
– Как ты? Почему хоспис? Я думала, тебя определили в одну из служб Армии спасения, оказывать помощь голодным, бездомным и нуждающимся! – стала поспешно говорить девушка, чуть отстранившись.
– Я сам сюда попросился, – пожал плечами Тесей, – здесь в моей помощи нуждаются в неменьшей степени.
– И в чем же она заключается? – поинтересовалась Блейк. – Я спрашиваю затем, чтобы побольше узнать о твоей работе, ведь я тоже буду и хочу в ней участвовать.
– Я ухаживаю за своими пациентами, не считая и никогда не называя их больными. Я тут своего рода массовик-затейник и меня все любят. Я им читаю и рассказываю интересные истории про Олимп, Аид и их необычных жителей. Играю с ними в настольные игры и дискутирую о вопросах бытия, что смерти не стоит бояться, а относиться к этому жизненному процессу философски. Сразу скажу, будет тяжело, – чуть тише вымолвил Джонсон, вновь привлекая Перси к себе и шепча в самое ухо, – справишься ли? Понадобится много любви, терпения, выдержки, душевного позитива с неизменной улыбкой в придачу.
– Думаю, у меня получится. Ведь мы теперь вместе, – тихо выдохнула Перси, потершись носом о шею и ключицу Тесея.
Он слегка отстранился, заглянул в ее сапфировые глаза, в то время как его губы робко, несмело, словно прося разрешения, потянулись к ее губам в долгожданном поцелуе.
И девушка с тихим всхлипом разрешила себя поцеловать и ответила взаимностью, потому что не меньше Джонсона желала этого.
– Хотел тебе сказать еще в Олимпе, – горячо шептал Тесей между трепетными ласками и поцелуями, – мне не нужны твои миллионы, Персефона Блейк, только ты сама!
***
Наши дни. Дейтона-Бич.
После разговора с пасынком и его ухода, Джеффу стало как-то легче, словно камень с души свалился. Несмотря на все, что между ними произошло, в большей степени благодаря далеко неангельскому характеру Белла, он был рад видеть своего пасынка живым, здоровым и удачно устроившимся в жизни. Может, есть у него еще время попытаться навести мосты и все наладить в своей ничтожной жизни, чтобы не было так мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Только сейчас до Джеффа стало доходить, что он своим бездействием и глупыми выходками помешал чему-то важному. Не стал бы Джордан так рьяно расспрашивать о Блейке, если бы речь шла лишь о банальных потрахушках.
Закинув в себя скудный больничный ужин и пройдя ряд необходимых медицинских процедур, Белл, спустя время, вновь почувствовал краткосрочную, острую боль в голове, словно кто ножиком по мозгам чиркнул. Пытаясь отвлечься, он уставился в работающий телевизор и под его мерное варнякание стал проваливаться в сон. Мужчина не мог с точностью сказать, сколько проспал, когда услышал тягучий женский голос и почувствовал чье-то прикосновение к плечу.
Разлепив глаза, он увидел женщину своей мечты. Над ним склонилась стройная медсестра в короткой форме, больше походившей на эротическое белье. Ее полные груди чуть не вываливались из тесного декольте, а сочные губы, подведенные алой помадой, дерзко улыбались и обещали неземное блаженство.
– Джефф, хули ты тут развалился? – развязно спрашивает она, грациозно вставая и протягивая ему руку. – Идем, жеребец, нам пора, – томно добавляет красотка, поглаживая свое стройное бедро, одетое в кружево чулка.
У Белла даже не возникает вопросов, откуда здесь взялась эта дерзкая чертовка и какого хуя тут действительно происходит? Должно быть, он все еще спит и сон ему видится. Мужчине сейчас так хорошо, будто он от души потрахался, выкурил косяк или порядочно принял на грудь, и окружающая его жизнь вновь стала прекрасной и удивительной, а в обрюзгшем теле образовалась легкая гибкость и целостность. И жажда спиртного, которая наждаком драла горло и скручивала узлом нутро все эти годы, куда-то вдруг испарилась.
– Детка, с такой кралей, как ты, хоть в гребаный ад, – хрипло выдавил Джефф, вставая с кровати и следуя за секси-медсестричкой на обеих своих конечностях.
Они покидают палату, куда стремительно вбегает дежурная медсестра. Только Белл уже мало на что обращает внимание. Его окружает странный свет, он будто проваливается сквозь землю, а потом вместе с загадочной спутницей присоединяется к небольшой толпе незнакомцев. Короткое путешествие в относительно приятной компании, как кажется Джеффу, и вот он уже, как и остальные, вливается в огромную разномастную толпу. Все проходят через большие ворота и попадают на обширную территорию с мягким багряным светом.
Белл толком не успевает понять, куда попал и почему вместо пышногрудой медсестры, рядом с ним оказалась вдруг обыкновенная молодая девушка, одетая в черную форму.
– А ты кто и где это я? – только и успевает вымолвить мужчина.
– В гребаном аду, жеребец, – голосом медсестры-соблазнительницы ответила девушка, криво улыбнувшись. – Куда же мне вас оформить, мистер Белл? – на секунду задумалась незнакомка, беря мужчину под руку. – Ладно, следуйте за мной!
Фантомное тело Джеффа словно гелиевый шарик оторвалось от земли и с бешеной скоростью понеслось вместе со странной девушкой в неизвестном направлении. Теперь до Белла наконец-то все стало доходить. Что с ним произошло, куда в результате он попал и кем стал. Ебать-колотить! Он уснул вечным сном на больничной койке местной клиники Дейтоны-Бич с подвешенной к потолку переломанной ногой. Костыли ему определенно больше не понадобятся.
***
Закончив свою первую официальную рабочую смену в Аиде, Гидра Келли вздохнула с облегчением и, щелкнув пальцами, перенесла себя в Олимп. Только вчера она принесла присягу владыке и на ее тело нанесли особое тату, позволявшее перемещаться между мирами. И вот уже сегодня состоялся ее первый дебют – сопровождение души в преисподнюю. У нее, кажется, все получилось идеально. Ее метаморфоза выглядела слегка пошловато и совсем не соответствовала внешности юной богини Олимпа, но как говорят в преисподней и в мире смертных любой последний ваш каприз. Хорошо, что фантом Джеффа Белла пошел с ней по собственной воле. Вряд ли бы ее истинное обличие, змеи с множеством голов, пришлось бы ему по вкусу. Гидра, как и мать Ехидна, в большинстве случаев предпочитала человеческий облик. Свою сущность она выпускала крайне редко.
Кроме нее в Аиде уже почти три года служили Орф и Цербер. Если первый ее брат периодически появлялся на смене, потом надолго исчезал в мире смертных, либо на пару суток зависал у своей зазнобы в Олимпе, но обязательно в итоге появлялся в родительском доме, то второго брата Гидра не видела уже давно. На все ее расспросы родители и Орф отвечали, что он где-то среди людей, выполняет секретное задание владыки Аида. Что если бы Цербер мог, обязательно позвонил или передал весточку. Что даже им не ведомо, куда и с какой целью отослали Джордана. Адос Блейк его очень ценит, и что представителям семьи Келли выпала большая честь работать под его руководством.
