Текст книги "Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

– Хорошо, мама! – Теодор был воплощением кротости и невинности.

========== Ужин или Семейный прайд в змеином интерьере (продолжение) ==========

Аппетит пропал, похоже, у всех, но только не у Тео! Чезаре с интересом посматривал, как Теодор сметает все с тарелок и нахваливает. Омега пояснил, что у них с Домиником повар итальянец, и он приучил его к итальянской кухне. Тео со смехом рассказывал, как впервые попробовал лингуине – пасту с моллюсками – и долго не мог понять, что делать с раковинами от моллюсков – есть их или выкидывать.

– Эклерчик, ты всегда такой прожорливый? – Пьетро с интересом рассматривал Тео.

– Ага, – Тео с довольным видом энергично дожевывал последний листик салата с тарелки, – я своим аппетитом подрываю устои Венецианской республики! – теперь и Чезаре уставился на Тео с удивлением, а тот вздохнув, сложил нож и вилку на тарелке, – Лимончик, ты же должен знать, что в 1460 году был издан закон, который повелевал венецианским гражданкам быть добрее, ласковее и лучше питаться, чтобы их соблазнительные формы отвлекали альф от мужчин-омег. Так вот, я буду кушать больше, чем венецианки, и мои формы станут соблазнительнее, чем у них!

– Тебе нужны все альфы Венеции? – уточнил Луиджи.

– О, нет! – Тео улыбнулся Доминику с нежностью, – мне нужен только один альфа, и я хочу быть для него самым-самым!

– Ну, тогда считай, что ты своего уже добился, – Доминик вернул ему нежную улыбку.

– Да? Уже? – удивился Тео, а потом обратился к официанту, – тогда десерт я, пожалуй, пропущу! Хотя, нет, я бы съел манго. Принесите мне, пожалуйста, манго, нарезанный на кусочки, но только обязательно со шкуркой. Знаешь, Доминик весь вкус манго именно в шкурке, – Тео взмахнул ресницами и склонил голову к плечу, – ну, мне так кажется.

Принесли тарелку, на которой лежали крупно нарезанные пирамидки манго – оранжевые сверху и желтые посредине. Тео, аккуратно перевернув пирамидку, воткнул фруктовую вилку в шкурку. Все пристально следили за его действиями, Тео, делая вид, что не замечает всеобщего внимания, очень медленно приблизил манго ко рту, коснулся губами мякоти и, будто нехотя, откусил кусочек и прожевал его. Затем, улыбаясь, замер на несколько секунд, а потом, уже не задумываясь, стянул с вилки оставшийся кусочек и с большим удовольствием разжевал его вместе со шкуркой. Потом он поднял счастливые глаза на Доминика.

– Ты обязательно должен это попробовать, – наколов следующий кусочек, он через стол, протянул его сидящему напротив него ошарашенному Доминику. Лицо осветила лукавая улыбка, он осознавал, что нарушает чопорный столовый этикет, но вся эта заторможенная церемониальность надоела, и очень хотелось отчебучить что-нибудь эдакое. А, главное, хотелось увидеть, поддержит его альфа в его маленькой выходке или сделает фамильное чопорное лицо. Доминик будто прочитал его мысли, тепло улыбнулся и потянулся навстречу, чтобы губами принять кусочек сладкого скандала. Прожевал сосредоточенно, ну, манго и манго, только шкурка мешала и раздражала своей хвойной горечью.

– Нет, Доминик, не выплевывай шкурку… разжуй… это как рождество. Сладкое на вкус и с запахом хвои везде. Ты когда-нибудь жевал хвою с рождественской елки? Нет?? Ну, как же так… это же самое главное – запах праздника во рту. Когда отец приносил елку на праздник, я всегда ее пробовал, а без этого и праздник не праздник.

– Ну, у нас дома всегда стояла искусственная ель, – протянул Джованни, – от натуральной много сора.

– Бедненький! Искусственная елка, как резиновая женщина. Может, и выглядит красивей, но не то, совсем не то. Мы дома обязательно поставим настоящую, правда? – посмотрев щенячьими глазками на альфу, спросил Тео.

Доминик хмыкнул, ситуация становилась все интересней.

– Хм, как я могу отказать такому знатоку резиновых женщин?

– Доминик, не цепляйся к словам, ты же понял, что я хотел сказать, – Тео нахмурился, раздражаясь.

– Не злись, котенок, все будет, как ты захочешь, – примирительно поднял руки альфа.

Все альфы за столом заулыбались, а женщины, наоборот, поджали губы.

– Я тоже хотел бы попробовать вкус рождества, – раздался рокочущий бас старшего Альфы. Все за столом невольно вздрогнули и повернули головы на звук голоса. Говорящий за столом отец явление редкое. Обычно он предпочитал слушать и всегда игнорировал все попытки втянуть его в разговор.

Тео, наколов самый большой кусочек, кивнул головой официанту, чтобы тот отодвинул стул, встал и неторопливо, держа перед собой вилку, пошел к главе семьи, чувствуя на себе слегка насмешливые взгляды альф и раздраженные женщин. Он, подойдя вплотную, уперся коленями в стул Чезаре и тем самым заставил того опустить руку со стола. Получившаяся поза выглядела несколько двусмысленно. Тео практически прижался к боку старшего альфы, вызвав улыбку у последнего (вот же, наглый щенок!). Чтобы не выглядеть глупо, он приобнял омегу за тонкую талию, с удивлением осознавая, что его организм помимо воли реагирует на это прикосновение, на запах чисто вымытого тела. Странные, давно забытые воспоминания всколыхнулись в его душе, как осадок на дне бутылки с коллекционным старым вином. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить загнанные в дальний угол памяти, давно забытые воспоминания.

Тео прикоснулся сочной мякотью фрукта к губам, провел вправо-влево, вынуждая открыть рот. Чезаре улыбнулся и, тряхнув головой, пытаясь избавиться от наваждения, схватил дерзкую руку с вилкой, сжал, тем самым перехватывая инициативу, и снял зубами злополучный фрукт. Пожевал. Да, необычно, контрастно, но и только. Как вдруг контрольным выстрелом в голову прозвучал шепот горячих губ у самого уха:

– Манго, как влюбленность – сладкая вначале и горько-жесткая в конце.

Чезаре обдало жаром. ОН ВСПОМНИЛ! Вспомнил то, что так старался забыть! Настолько тщательно, будто выжигая каленым железом, что и сам, казалось, поверил в то, что те давние события происходили не с ним, а с кем-то другим. Его первая любовь. Его друг детства, который неожиданно из беты вдруг оказался омегой, такой желанной омегой! Вспомнил трепет подростковой страсти, запретного желания и горечь расставания. Странно. Давно забытое воспоминание ударило по нервам, погнав по телу волну неприятных мурашек, будто привидение увидел. Он взглянул оценивающе на Теодора, откуда тот мог узнать? Нет, абсурдно даже думать об этом… привидений не бывает.

Тео стоял рядом, теплый и спокойный, он смотрел на Чезаре, будто ожидая какой-то реакции, и мягко улыбался. Альфа понял, что смотрит на него, приоткрыв рот, взял себя в руки, и, дожевав несчастный кусочек, улыбнулся в ответ:

– Действительно, вкусно, спасибо, – он почувствовал, как дернулся Тео в попытке отстраниться, и опустил руку, разрывая контакт, – ужин закончен.

Чезаре кинул салфетку на стол и по праву старшего первым вышел из-за стола. Все за столом, будто очнувшись, зашевелились, заговорили, начали вставать. Официанты отодвигали стулья, помогая женщинам подняться. Мужчины потянулись к выходу в правую дверь, а женщины – в левую.

Тео подождал, когда до него дойдет Доминик, и пошел следом за ним, поймав на себе раздраженный и в тоже время удивленный взгляд. Екатерина окликнула Теодора.

– Женщины и дети идут в малую гостиную пить чай, – Екатерина смотрела на него с укором и раздражением.

– Пусть идут – согласился с ней Тео, заходя в курительную следом за альфами.

Екатерина не отставала, пытаясь донести до Тео очевидные, с ее точки зрения, вещи.

– Теодор, ты должен идти с нами, – не сдавалась Екатерина.

– Вот еще, – возмутился омега, – я не ребенок и не женщина; в доказательство последнего могу даже член показать, хотите? Пусть не очень большой, но тем не менее, он есть.

Екатерина обвела взглядом мужчин, задержавшись на Отце. Тот в ответ повел бровями и улыбнулся, соглашаясь со словами мелкого возмутителя спокойствия. Ему все больше и больше нравился этот непокорный мальчик. Он, как свежий воздух, ворвался в этот старый и душный дом, принеся с собой новые запахи и старые воспоминания. Старший альфа сел в большое кресло возле разожжённого камина, продолжая с интересом наблюдать, что будет дальше. Екатерина посмотрела в упор на Доминика и неодобрительно покачала головой, тем самым перекладывая всю ответственность за происходящее на него. Тот только улыбнулся в ответ, разведя руки в стороны.

В дверях появилась Ванесса.

– Екатерина, нам надо обсудить то НЕДОРАЗУМЕНИЕ, которое произошло в каминной, – Ванесса властно поманила к себе рукой невестку, и той ничего не оставалось, как выйти, напоследок хлопнув дверью.

– Теодор, – Доминик вопросительно посмотрел на замершего зайку.

– Что? Ну, не хочу я пить чай с цианидом. У меня на него изжога, знаешь ли! Или ты думаешь, я не понимаю, что они сейчас чувствуют? Они бы с удовольствием удавили меня где-нибудь в уголке шнурком от гардины, да боятся, что мой труп быстро стухнет, и я испорчу им окончательно семейный праздник, – он помахал рукой в воздухе, будто разгоняя плохой запах.

– Не надо так говорить, – Луиджи улыбался, глядя, как Тео отстаивает свою независимость.

– Хорошо, не буду. Но что от этого изменится? И потом, мне с вами интереснее. Вот, например, – Тео подошел к бару, в котором стояли несколько хрустальных графинов с квадратной пробкой, один маленький и один высокий графин с изящной ручкой, – почему графинчики без этикеток? Как определить, где что налито?

– Ну, это просто, – Луиджи подошел и, показывая рукой, стал объяснять, в большом графине вино; в маленьком – ликер, а в этих средних – коньяк и виски.

– Но почему без этикетки? Уж простите мне мою серость, но вы уверены, что там налито именно то, что вы думаете?

– Ну, старший официант давно здесь работает, он знает что кто любит, а поскольку он знает, кто здесь будет, то естественно поставил то, что нам по вкусу.

– М-да? Интереснен-нько, – аккуратно взял большой графин и, открыв пробку, осторожно понюхал горлышко – интереснен-нько, – он при этом выглядел как умильно, что все невольно заулыбались, кто добродушно, а кто и с сарказмом.

В этот момент зашел официант. Посмотрел на Чезаре и, увидев кивок – да, а потом – нет, посмотрел на сыновей и, получив благосклонные кивки головами, начал разливать в бокалы напитки. Выставил на поднос и быстро разнес. Потом посмотрел на Теодора. Тот смутился.

– Вы не могли бы принести мне теплого молока с ложкой меда и двумя ложками шоколадного топпинга? – официант мягко улыбнулся и, кивнув головой, вышел, – что, Доминик??

– А говорил недавно, что уже не маленький….

– Я не маленький, но мелкий и зубки у меня еще молочные, – Тео оскалился, – РРРРРРРР, смотри, искусаю. Я просто устал и без молока не усну, – в этот момент у него была такая несчастная моська, что хотелось обнять его и потискать. Доминик протянул руку, и Тео уютно устроился у него на коленях. Доминик переложил бокал в другую руку, чтобы было удобно обнять любимого. Вот за этот бокал и зацепился взгляд Тео, он встрепенулся, будто что-то вспомнил.

– Чезаре, а почему вам не налили?

– Да вот, ничем пока не соблазнился…. – улыбнулся тот.

– Вас соблазнить? – проговорил Тео, услышав шипение Доминика в ухо. Мягко поцеловал того в губы и одним текучим движением соскользнул с коленей.

– Так, так посмотрим, что тут у нас, – Тео постучал пальцем по губам. Открыл оба графина и, нагнувшись, понюхал их содержимое, – если б я хотел выпить… я бы пожалуй… выбрал… вот это.

И со счастливым выражением мордашки аккуратно налил янтарную жидкость в коньячный бокал.

Тео пропустил ножку между пальцев и обхватил пузатый бокал ладонью. Аккуратно, чтобы не расплескать, поднес к большому креслу. На него уставился тяжелый «фирменный» взгляд.

– Я не просил выпивку. Мне мог налить и официант. Ты говорил о соблазнении… ну и…

Теодор замер от такой наглости. Вот же ж сволочь! Тео вспомнил, как тот вздрагивал, когда он, не задумываясь, прижался к нему в столовой. Ну, я тебе покажу! Ишь ты, соблазниться ему захотелось! Ах, ты старая кобелина! Седина в бороду, бес в ребро! Его даже не останавливает, что это омега сына! Тео посмотрел прямо в глаза альфе, проказливо улыбнулся, а потом, дурея от собственной наглости и не разрывая зрительного контакта, медленно облизнулся. Вначале, не торопясь, обвел верхнюю губу, потом также медленно нижнюю. Зрачки у альфы расширились. Зайку увиденное порадовало, и он решил пойти дальше. Медленно высунул кончик язычка и провел им по краю бокала так, чтобы остался явно видимый след слюны.

– А так? – на полувздохе спросил омега, протягивая бокал жестом, каким, наверно, Ева протягивала Адаму яблоко. Он услышал, как скрипнули зубы у Доминика. Из-за того, что глаза альфы взяли в плен, он пропустил момент, когда взметнулась рука, подхватывая бокал вместе с рукой юного соблазнителя. Не разрывая взгляда, Чезаре потянул руку с бокалом к себе, заставляя омегу тянуться следом, изгибаясь над креслом. Так же медленно, как до этого Тео облизывался, Чезаре обнюхал пальчики наивного омеги, и так же, не торопясь, лизнул край бокала. Не опуская взгляда, он, аккуратно наклонив бокал, пригубил напиток.

– Ммм, действительно, вкусно, – Тео почувствовал себя маленьким и несчастным мышонком, с которым играется старый котяра. Он понимал, что Доминик не просто раздражен, а готов взорваться. Тео подёргал захваченной в плен лапкой. Лапку отдавать обратно не собирались. Бокал наклонился. Следующий неторопливый глоток. Что же делать? Хамить и дергаться? Нет, получится по-детски. Ну, не Доминика же о помощи просить! Сам вляпался – сам выбирайся.

– Простите, что отвлекаю… ммм… Вы не могли бы мне вернуть мою руку? Она случайно прилипла к вашему бокалу. Пожалуйста, она мне самому очень нужна, – Тео сделал невинные глазки, – мне надо срочно принести лед своему альфе, пока его окончательно не разорвало, – Тео услышал, как радостно заржали позади него братцы.

Чезаре милостиво отпустил руку, поблескивая глазками. Котяра наигрался. Рано радуешься, ты у меня еще поплачешь, пообещал про себя Тео. Мы не завтра уезжаем, у меня еще будет время для мести.

Торопливо подбежав к столику, он схватил стакан и начал вылавливать щипцами из ведерка кубики льда, а те изворачивались и соскальзывали, как живые.

– Вот ведь, сволочи, скользкие, – и, обернувшись к Доминику, проворковал, – потерпи, мой хороший, сейчас, сейчас.

Братцы замерли в ожидании представления. А Тео тем временем пытался вытащить из ведерка кубики льда. А те, как шарики в руках жонглера, выскальзывали из шипцов и падали на пол. Когда на пол упал очередной кубик, Тео в сердцах пнул его, прошипев что-то вслед. Омега выдохнул, будто решаясь на что-то страшное, и опустил стакан в ведерко, поводил в нем немного, и с видом заправского фокусника вынул стакан, продемонстрировав всем два кубика льда на дне.

– Фуух! Победа достается самому упрямому, то есть мне, – потом подошел с ласковой улыбкой, – Доминик, можно мне на ручки? – и, дождавшись кивка, просиял и, поддернув брючки, забрался верхом, плотно обхватив бедра своего любимого ногами. Он выловил пальцами один кубик и зажал в зубах, продемонстрировав его. При этом откинулся подальше, ожидая реакции Ники.

Доминик знал эту игру «отбери конфетку», ревность потихоньку отпускала его сердце. Его любимый мальчик, его истинная омега ластится к нему и заигрывает, как котенок. Ну, как на него сердится? Кстати, его стеснительный малыш прилюдно заигрывает с ним. Это, что, показательное выступление, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что они близки? Ну что ж, сам напросился! Доминик улыбнулся своим мыслям и, наклонившись, впился горячо в любимые губы. Мой. Мой без сомнений и колебаний. Альфа медленно провел свободной рукой по спине, лаская, а когда рука дошла до упругой ягодицы, требовательно по-хозяйски сжал.

После недолгого танца языков Доминик с победным оскалом продемонстрировал кубик, зажатый в зубах. Тео отстранился, упираясь в грудь любимого рукой, выровнял дыхание, и попробовал сфокусировать взгляд. Когда все удалось, Тео нахмурился.

– Ах, так! Я его с таким трудом выловил, а ты забрал? Ну, держись, не жди пощады, – и, обхватив Доминика за шею, впился в него, как умирающий от жажды в стакан с водой. Требовательно и властно он терзал его губы, пока Доминик, сдаваясь, не застонал и отдал льдинку.

– АГАА !! – торжествовал мелкий хищник, показывая льдинку на языке.

Доминик улыбнулся, радуясь победе омежки, как собственной. Ведь это спорный вопрос, кто победил. Руки Тео быстро развязали галстук и потеребили верхние пуговицы его рубашки. Доминик заинтересованно посмотрел на него, подняв брови и спрашивая глазами: «Что ты затеял?». Он внимательно наблюдал, ожидая, как далеко тот решится зайти. На всякий случай, альфа подвинулся к краю кресла, заняв полулежачее положение. Тео оценил его маневр улыбкой и вдруг резко нагнувшись, уронил льдинку с языка за шиворот рубашки Ники. Тот рефлекторно дернулся, почувствовав, как холодное и мокрое скользит по горячей коже, но его рука была безжалостно оставлена.

– Ой, прости, я такой неловкий, – замурлыкал мелкий пакостник, – разреши, я сам все исправлю.

И быстро нащупав через ткань рубашки быстро тающую льдинку, принялся водить ею по груди и рефлекторно поджавшемуся прессу, опускаясь все ниже и ниже. Доминик почувствовал себя пьяным и бесшабашно свободным. Его, взрослого альфу, прилюдно соблазняет молоденький мальчик, который твердо уверен, что любая шалость ему сойдет с рук. Доминик поставил ненужный бокал на пол и перехватил маленькую ручку, прижав к губам влажную ладошку. Осторожно вылизывая нежные пальчики, он совсем забыл о коварном кусочке льда, который незамедлительно опустился ниже и замер на животе в районе ремня. Доминик привстал, чтобы вытряхнуть из рубашки не нужную влагу.

Как бы не так! У Тео в отношении льдинки были другие планы. Он быстро выхватил руки и дернул альфу за ремень, позволяя почти растаявшему кусочку льда, попасть в штаны.

– Ну, вот, – с чувством выполненного долга произнес проказник, – теперь всем будет понятно, почему у тебя в штанах мокро.

Братья сложились пополам от хохота. Глядя на умильную мордочку омеги, Доминик не нашел в себе сил отругать мелкого негодника и вскоре присоединился к хохочущим братьям. Насмеявшись вволю, он поцеловал его в сладкие губы, а потом, отстранившись, строго погрозил ему пальцем.

– За подобную выходку будешь строго наказан. Очень строго. Уже сегодня… в спальне. И тебе не отвертеться, – в глазах светилась гордость и желание милого тела. Он уже мысленно представил, как разложит его на кровати и возможные варианты продолжения.

Братья продолжали веселиться, подбрасывая варианты «наказаний».

– На, – вдруг произнес Тео, протягивая ему стакан с забытым вторым кубиком льда, – вот, можешь засунуть его мне, куда хочешь, – и зажмурил глазки, будто очень испугался, – ну же… – подтолкнул стакан ближе, призывно звякнув о стекло кубиком.

Братья вдруг замолчали. Кто-то тихо присвистнул. Все жадно переглядывались, ожидая продолжения шоу. Доминик довольно рассмеялся. Медленно наклонился к пухлым губкам, он их медленно лизнул и увидел, как «поплыл» взгляд ненаглядной омеги. Теодор вздохнул поглубже родной запах и улыбнулся своим мыслям.

– Выпил я, а опьянел, похоже, ты, – Доминик, притянув поближе драгоценную попку, сел поудобнее. Увидев заинтересованный взгляд, он опустил в стакан один палец. Погонял там льдинку, вызвав радостный перезвон в стакане. Никуда не торопясь, запустил туда второй палец, и все также не торопясь, поводил внутри бокала двумя пальцами, медленно обводя ими вокруг кубика. Тео вдруг нервно сглотнул и облизнулся, как завороженный глядя на пальцы Ники. Альфа понимающе улыбнулся и, раздвинув пальцы, подхватил кубик, резко забирая стакан второй рукой.

Тео завороженно смотрел на него, как кролик на удава. Доминик поднес лед к губам. Тео приоткрыл рот, приглашая внутрь, но как бы не так! Кубик скользнул по нижней губе и отстранился, вызвав стон разочарований. Высунувшийся любопытный язычок пробежался по мокрой губе и следом скользнул по пальцам, прося о ласке. Тео закрыл глаза и опять приоткрыл рот, призывно застонав. Этот стон подействовал на всех альф в комнате, как звук охотничьего рожка на борзых собак.

Рука Доминика замерла перед возбужденным Теодором, но он уже совсем поплыл в жарком мареве желания. Схватив руку Ники за запястье, он медленно лизнул кубик льда, зажатый между пальцев, так, будто это головка члена. Ники только выдохнул, когда Тео закрыл глаза от блаженства, вобрав в рот оба пальца альфы. Льдинка сразу выпала из ослабевших пальцев и перекатывалась во рту, добавляя ощущений, когда он заглатывал пальцы или облизывал их, забыв обо всем.

Вот за эту забывчивость он и оказался жестоко наказан.

– О-о-о, – Тео вцепился в собственное горло, из глаз брызнули слезы.

– Что случилось? – Доминик в одно мгновенье опомнился и схватил Тео за плечи, вглядываясь в искаженное болью лицо, – ЧТО?

– Я ее проглотил, – просипел Тео, – я льдинку проглотил! Как холодно, боги как больно! Мои связки!

– Я с тобой с ума сойду! – Доминик прижал к себе зайку с облегчением, что это не смертельно, – Тео, не пугай меня так больше! – альфа несколько раз быстро поцеловал горло омеги, пытаясь этим уменьшить боль.

– Знаешь, как больно? – Тео держался за грудь, туда, по всей видимости, долетел кусочек холода.

Очень кстати появился официант со стаканом теплого молока. Доминик быстро выхватил его и поднес к губам Тео. Тот благодарно сделал несколько глотков, и ему стало легче. Он будто очнулся и огляделся по сторонам. Увидев, что в глазах каждого альфы горит синее пламя желания, он ужасно смутился и покраснел.

– Ой, простите, я забылся, – Тео стал пунцовым, как помидор и, закрыв лицо руками, сжался в руках Доминика.

– Дурачок мой! – Доминик обнял Тео, тот только слабо пискнул и уткнулся лицом в грудь своего альфы, пытаясь укрыться от чужих глаз, – я скоро буду, – Доминик встал со своей ношей на руках и вышел из комнаты.

– Ма была права, все омеги-мужчины бесстыжие шлюхи! – из своего угла подал голос Лоренцо.

– МОЛЧАТЬ! – сорвался на крик Пьетро.

Одновременно с ним вскочил с кресла Стефано и залепил звонкую пощечину племяннику.

– В средние века, – подал голос Чезаре, загадочно улыбаясь, – брак в Венеции, между альфой и омегой считался законным только после того, как альфа вязал узлом своего омегу в присутствии свидетелей. Обычно после праздничного застолья свидетели и родня с обеих сторон, садились за ширмой из тюля и наблюдали, как все происходит для того, чтобы никто не мог усомниться в супружеской близости во время договорных браков.

Чезаре обвел пристальным взглядом сыновей, словно пытаясь заглянуть в душу каждого.

– Порой мне кажется, что это было мудрым решением. Потому что из четырех альф сын есть только у одного. А значит, только Пьетро не увиливал от супружеских обязанностей, по крайней мере, вначале. Сегодня в этой комнате посторонних не было, а омега доказал, что его горячность и азарт не позволят его альфе манкировать обязанностями супруга. И может, хоть от этой пары я дождусь долгожданных внуков с горячей и живой кровью Кантарини. Я, пожалуй, благословлю их брак.

– Прошу разрешения на развод, – Пьетро встал с кресла и приблизился к отцу, – хочу другую жену, я больше не доверяю Екатерине, она плетет против меня интриги. И потом, я тоже хочу горячую штучку по своему сердцу! Я тоже хочу детей с горячей кровью!

– У тебя есть Екатерина, она родила уже одного и, если ты давно не делишь с ней постель, то это не только ее вина! – Чезаре недовольно нахмурился, – хочешь детей? Навести жену, может, что и выйдет!

– Раньше ад заледенеет, чем я пущу к себе под одеяло змею! – Пьетро сжимал кулаки глядя на отца.

– Это твой выбор, – Чезаре махнул рукой на сына, – думаешь, я не знаю, что ты всегда выбираешь в любовники бет?

– Я не хочу иметь внебрачных детей! – не сдавался Пьетро, – я знаю, что значит быть внебрачным ребенком! Да и Екатерина никогда бы не оставила такого ребенка в живых! Она слишком ревнива!

– Я не дам разрешения на развод! – Чезаре смотрел на сына, не мигая, – пока я жив, разводов в моей семье не будет! И потом, хватит болтать о личных делах, мы здесь не для этого собрались.

Чезаре Кантарини, глава рода, встал и пошел к выходу из курительной.

– У нас и так много дел накопилось, быстро все в переговорную. Надеюсь, – старый альфа довольно хихикнул, – Доминик управится быстро, хотя я бы такого омежку до утра не отпустил…

========== Белая дама ==========

Пока Доминик с Теодором на руках поднимался со второго этажа на третий, омега не выдержал и разрыдался.

– Прости меня, прости, – Тео всхлипывал от стыда и раскаянья на плече альфы, – мне так стыдно! Какой позор! Как я мог? Ники, почему ты меня не остановил? Ну, как я теперь в глаза твоим братьям посмотрю? Они теперь решат, что я совсем бесстыжий! Можно я домой уеду, а? Я же теперь из комнаты не смогу выйти…

– Не говори ерунды, – Доминик занес Тео в комнату и положил на кровать, – ничего страшного не произошло. Поверь, если бы я посчитал твое поведение неприличным, я бы обязательно остановил тебя. Мой хороший, давай ты переоденешься в пижаму и ляжешь спать. А утром мы встретимся за завтраком и, если ты захочешь, то обсудим все на трезвую голову.

Доминик принес Тео пижаму и начал раздевать всхлипывающего зайчика, пытаясь держать себя в руках, чтобы не прижать и не затискать такого сладкого, нежного, горячего, такого своего! У альфы подрагивали руки и ему стоило больших усилий, чтобы не сорваться. Тео выглядел таким виноватым, что сердце замирало от нежности и желания утешить его.

– Тео, послушай меня, – Доминик смотрел, как Тео одну за другой вытащил шпильки из прически, и волосы шелковым водопадом рассыпались по его плечам, – сегодня перед выходом я поставил тебе засос на шее, потому что не знал, как показать остальным, что ты мой! Я же вижу, что ты очень понравился моим братьям. Вон, Пьетро с тебя глаз не сводит, а Луиджи рассыпался в комплиментах, хотя похвалить омегу – это ниже его достоинства. Джованни так откровенно вздыхает, глядя на тебя, что мне хотелось сегодня вечером его вытолкать из комнаты взашей. Стефано, не стесняясь, тискает тебя при любом удобном случае, а Александр ТАК смотрит, что от его взглядов у меня появляется желание врезать ему!

– Ты что? – Тео замер с недоплетённой косой в руках, – они же твои братья! Откуда такие кровожадные мысли по отношению к родственникам? Им просто интересно, и ты бы смотрел, если бы твой брат жениха привел знакомиться. Смотрел бы, еще как смотрел бы!

– И я очень рад, что они видели, что ты мой! – Доминик стиснул зайку и начал покрывать легкими поцелуями, – мой! Только мой!

– Твой, твой, – Тео засмеялся, пытаясь вывернуться из рук Ники, – уймись, бешеный, тебя отец ждет! Ники, Ники, да успокойся же, если я тебе сейчас отвечу, то ты до утра отсюда не выйдешь! Сумасшедший! – Тео с довольным видом оттолкнул от себя альфу, – Скажи-ка мне, дорогой, вот ты сейчас уйдешь, а эти грымзы сюда не заявятся?

– Нет, в ближайшее время они будут очень заняты, – ухмыльнулся Доминик, – Ванесса еще долго будет их драконить. И, поверь, когда она закончит, они будут согласны на все, даже землю есть, если ты прикажешь! – глаза Кантарини загорелись холодным светом, как болотные огоньки, – а братья им еще добавят, я уверен в этом.

– Ты не волнуйся, зайка, – рядом с Тео опять сидел заботливый Ники, – я буду рядом. Помнишь тот большой зал, где ты свитки рассматривал на стеллажах? По лестнице Цензоров ниже на один этаж и налево, там есть небольшой зал, даже не зал, скорее комнатка, мы все будем там, так что не переживай.

– Хорошо, – Тео лег под одеяло и вздохнул, – иди уже! Я больше не боюсь и не волнуюсь. И не смей ругаться с братьями из-за меня, ты же знаешь, что я только твой! А на Стефано не обращай внимания, он, хоть и красавчик, но такой же омега, как я и Конфетка. И, вообще, он просто любит обниматься, как и я, кстати! Для омег это нормально! Иди уже, видишь, я сплю.

Тео закрыл глаза и притворился спящим. Доминик с улыбкой поцеловал его в лоб, как ребенка и потихоньку вышел. Тео приоткрыл глаза. Страшновато в чужом доме, в чужой кровати и одному… Столько посторонних запахов и звуков, старый дом полон шорохов и скрипов. Балки потолка тихо скрипнули, как будто наверху кто-то ходил. Но наверху нет жилых комнат, только старая тюрьма в противоположном конце крыла. Может, мыши?

Тео сам не заметил, как уснул. Умаялся, все-таки день был очень насыщенным и нервным, хотя и интересным.

Тео проснулся среди ночи от того, что кто-то коснулся его лица. У изголовья кровати стояла бледная девушка в белой рубашке, она улыбалась ему и делала какие-то непонятные жесты руками. Тео попытался спросонья сообразить, кто бы это мог быть. Он ее раньше точно не видел! Кто-то из прислуги? Но Доминик говорил, что слуг в доме ночью не бывает.

– Что тебе, милая? – Тео, еще не до конца проснувшись, заговорил на общем языке, а потом пытаясь вспомнить, как «переключиться» на итальянский, опустил взгляд вниз и с ужасом увидел, что ног у девушки нет! Она неявной дымкой растворяется, не доходя до пола! Тео моргнул несколько раз и растерянно поднял глаза на ночную гостью. И только тут понял, что видит окно сквозь нее!

Тео позже пытался вспомнить, как именно он оказался на втором этаже, но очнулся он только тогда, когда с разбегу влетел в Доминика, который бежал ему на встречу. В освещённом проеме двери виднелись силуэты братьев.

– Кто? – Доминик вглядывался в темноту за спиной Тео, – кто посмел тебя напугать?

– У нее, у нее нет ног! – Тео путался в покрывале, которое волочилось по полу.

– Ты увидел Белую Даму? – Доминик выглядел уже не взволнованным, а скорее заинтригованным.

Он запахнул на Тео покрывало и, подхватив его на руки, внес в освещенную комнату. Семь широких кресел стояли, образуя своеобразный круг. «Тоже мне, рыцари Круглого стола», – мелькнуло в голове у Тео. В комнате пахло табаком и алкоголем. Братья вернулись на свои места. Доминик подошел к свободному креслу, стоявшему рядом с креслом Чезаре, и опустился на него, усадив укутанного в покрывало Тео на колени, как ребенка.

– Даже привидение приняло его, как члена семьи, – улыбнулся Александр.

– Белая Дама, это семейное привидение Кантарини, – Доминик решил все объяснить зайке, – в 1063 году при доже Доминико Кантарини было начато строительство базилики рядом с замком Дожа, в котором мы сейчас находимся. При строительстве погибла молодая женщина, жена одного из строителей. Несчастный случай, как позже написали в хрониках. Базилика долгое время была домашней церковью Дожей, а потом ее перестраивали, достраивали и теперь это великолепный Собор Святого Марка. Приведение появилось спустя несколько лет после похорон женщины, она ходила и искала мужа, а поскольку базилика была частью замка, то она стала появляться здесь.