Текст книги "Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Дни тянулись за днями, становясь похожими на старую жвачку, без вкуса и запаха. Даже редкие проблески солнца не могли разогнать хандру. Все было так предсказуемо и уныло, но только до того дня, когда Доминик вдруг заявил за завтраком:

– Теодор, мне надо на неделю уехать в Венецию.

========== Как Теодор в Венецию собирался ==========

– Теодор, мне надо на неделю уехать в Венецию.

– А я?

– Мне бы не хотелось оставлять тебя одного в «Гнезде», но в большом доме до сих пор живет Ванесса, а я не хотел бы, чтобы ты жил там без меня. Если бы не было Ванессы, я бы не переживал. Слуги тебя обожают, и я уверен, что они ни на минуту не оставляли бы тебя одного, баловали бы тебя наперегонки и не давали грустить. Но противостоять Ванессе они не смогут. Может, ты поживешь у Динлохов?

– Ты не хочешь брать меня в Венецию, потому что я омега? – Тео поджал губы. – Тебе не хотелось бы появляться перед родными со своим КУРТИЗАНОМ?

– ТЕОДОР!! – Доминик рассердился. – Не смей так даже думать!

На маленькой кухне Доминику было достаточно протянуть руку, чтобы перехватить Теодора, стоявшего у кофемашины и прижать к себе. Он усадил себе на колени слабо брыкающегося зайку и нежно поцеловал сжатые губы.

– Ты моя ПАРА! Ты моя любовь, моя жизнь, моя радость! Зайчик мой солнечный!

Доминик несколько раз поцеловал недовольные губы, а потом неожиданно услышал смешок, и Тео обнял его за шею.

– Угу, где-то я уже такое слышал, – Тео шкодливо улыбался, – сюси-пуси, мой хороший! Ники, я тебя обожаю!

Кофемашина пискнула пару раз, сигнализируя, что кофе готов. Тео выбрался из рук альфы и, поставив перед ним кофе и сливки, уставился на него, не мигая.

– Тогда почему бы мне не поехать с тобой?

– В Венеции в декабре сыро, туманно и промозгло. Я бы сам с удовольствием не ездил туда, но у отца день рождения. Мы с братьями договорились, что это неплохой повод для семейного сбора. Во время таких встреч мы обмениваемся информацией, рассказываем о своих достижениях и о том, что произошло в течение года. Порой взгляд со стороны дает более четкое видение происходящих событий, чем кажется тебе, когда ты зарылся в проблему с головой.

Раньше отец всем занимался сам, да он и сейчас в курсе всех событий. Порой такие собрания позволяют увидеть ситуацию полной, не раздробленной на части, тогда мы составляем план на следующий год. Нам нечего делить друг с другом, а для слаженной работы и помощи в случае необходимости надо, чтобы информация была полной. Для нас это самые важные дни в году. Мы встречаемся в течение года, если случается что-то непредвиденное или кому-нибудь нужна помощь. Но именно эти дни дают возможность спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию целиком.

Тебе в Венеции будет скучно, мы могли бы туда съездить на карнавал в феврале. А сейчас, кроме сырости и ветров, ты там ничего не увидишь. Я буду сидеть в кабинете с отцом и братьями, и уделить тебе внимание не смогу. И, кроме того, вместе с Пьетро, Луиджи и Джованни приедут их жены, причем у Джованни их две. Еще будет сын Пьетро – Лоренцо, а он, знаешь ли, совсем не фунт изюма. Я не думаю, что тебе будет комфортно в их среде. Жен братьям выбирал отец, они все надменные родовитые венецианки, а вторую жену Джованни выбрал сам где-то на востоке. Умудрился подобрать в пару к своей королевской кобре гюрзу, такую же ядовитую и смертоносную. Оставлять своего зайку в этом змеином клубке, мне бы не хотелось. Съесть они тебя, конечно, не смогут – подавятся, а вот кровь попортить это у них вполне может получиться.

– Ники… – Тео прижался к альфе со спины, – какой ты милый! Ты напрасно за меня переживаешь. Я, может, маленький, мягкий и пушистый, но все же хищник, хоть и мелкий, и зубки у меня тоже имеются! – Тео нежно прикусил Ники за ухо. – Я, как мангуст, постараюсь справиться с этим серпентарием! Если ты мне дашь карт-бланш на шалости, то еще неизвестно, чья шкурка будет попорчена к концу семейного собрания!

Доминик рассмеялся. Он с удовольствием отметил про себя, как загорелись глаза у зайки. Хандры как не бывало! Тео опять стал самим собой и загорелся в предвкушении будущей шалости, и глаза у него засверкали в ожидании приключения.

– Ты можешь делать все, что захочешь! Главное, будь в зоне видимости – не убегай от охраны, не гуляй по городу в одиночестве и не купайся в каналах! А во всем остальном я надеюсь на твое благоразумие и осторожность.

– Так! – Тео с азартом достал из стола чистые листы и карандаш, – ну-с, приступим! А теперь поподробнее! – Тео потер довольно ручки и принялся допрашивать альфу. – Какую одежду брать?

– Даже не знаю! – Доминик задумался, – особо никто не празднует потому, что именно в этот день Паола упала с лестницы и разбилась. И хотя ее тело еще некоторое время поддерживали на аппарате ради ребенка, но именно этот день считают днем ее смерти, и поэтому никаких празднований. Просто рядовой семейный сбор, правда, рядовым в общепринятом смысле его назвать сложно.

Отец очень требователен к этикету. В первый вечер будет торжественный ужин. Все альфы должны быть во фраках, а женщины в вечерних платьях и бриллиантах, но ты омега, в венецианском этикете говорится, что омега должен быть в парадной форме. Но это подразумевает, что омега служит, предположительно, в храме. Поэтому ты можешь выбирать себе одежду самостоятельно, хоть фрак, хоть платье, хоть пижама. В последующие дни тоже появляться на ужине строго обязательно. Но мужчины будут в обычных деловых костюмах, ну, а женщины надевают то, что пожелают. Как правило, это тоже вечерние платья, но уже с меньшим количеством драгоценностей.

Завтракают, когда и кто сочтет нужным, так же и с обедом. А когда мы с братьями заканчиваем наши совещания, то просто разъезжаемся по своим домам. Нет никакой церемонии прощания, встали, пожали друг другу руки и по домам.

– Хорошо, – Тео пожевал карандаш, – а что надевали на такой ужин твои мужья?

– После смерти Паолы я всегда приезжал туда один, – увидев, что Тео нахмурился, быстро добавил, – у Стивви как раз в это время были соревнования «Большой петли», а у Дилана в тот единственный год, когда он мог бы поехать со мной, была ювелирная выставка где-то на планетах Федерации. Он тогда еще потребовал у меня собственную звездную яхту, так как считал, что на такие мероприятия стыдно ездить на коммерческих лайнерах. На этой яхте он и пропал в космосе. Ну, ты в курсе.

– Хорошо, – Тео убрал лист и обгрызенный карандаш обратно в стол и, потянувшись, сказал, – школа пока отменяется. Я позанимаюсь в Венеции самостоятельно, и мы вернемся как раз к полугодовым контрольным. Я знаю, с кем мне надо посоветоваться и чем заняться.

– Возьми с собой кого-нибудь для компании, – Доминик улыбнулся, – и тебе веселее, и мне спокойнее, что ты не один.

– Я возьму с собой Ноя! – Тео улыбнулся в ответ, Ной точно поможет ему с волосами и одеждой.

– Тео, ты можешь взять с собой любого работника, – нахмурился Доминик, – но ты помнишь, о чем я тебя просил? Никогда не путай работу и дружбу. Ной, прежде всего, работник. Ты не можешь гулять с ним по улицам, это будет неправильно. Пригласи с собой Луизу или Данни, или обоих сразу. Но Ной будет заниматься своей работой, или его придется уволить.

– Ладно, – Тео недовольно сверкнул глазками, – я приглашу кого-нибудь еще. Но Ной все равно поедет, я без него с волосами не управлюсь!

Доминик довез Тео до дома Динлохов. Он любовался на сосредоточенную мордашку омеги и был счастлив. Больше нет расслабленно-задумчивого выражения глаз. Зайка опять собран, энергичен и, похоже, точит коготки для будущих боев.

Анджея дома не было, зато Мадлен с большим интересом отозвался на просьбу Теодора помочь ему в выборе гардероба для поездки.

– Эта венецианская знать – ужасные снобы, закостенелые в своем упрямстве, – Мадлен нервно помешивал ложечкой чай, – такая дискриминация омег-мужчин! Это просто возмутительно! Они сделали из своих омег куртизанов! Это возмутительно! Хотя это дало такой простор для фантазий писателей-романистов! – Мадлен восхищенно вздохнул. – Есть чудные романы! Хочешь, дам почитать? Там есть мой любимый про омегу аристократа, который нашел свою пару, но жестокий рок в лице традиций общества не дает им обрести тихое семейное счастье!

– Нет, Мадлен, спасибо, – Тео мило улыбнулся, он хотел добавить, что розовые сопли терпеть не может, но промолчал, – мне бы с действительностью разобраться, а романы это как-нибудь потом!

– А ты знаешь, это идея! – у Мадлена загорелись глаза, – они уже забыли, что такое настоящий омега! Они сделали из своих половинок или монахов-затворников, или жиголо! А среди них были выдающиеся личности! Знаешь, ведь по сути, вся венецианская литература написана омегами! Мужчинами и женщинами. Альфы торговали и воевали, а омеги писали красивые сонеты и романы. И прокладывали себе путь в бессмертие не мечом и кошельком, а пером и острым словом!

– Мадлен, вы меня пугаете, – Тео рассматривал тарелки с пирожными, которые подали к чаю, его удивило, что в дополнение к песочным корзинкам подали соленую рыбу, горчицу, маринованные огурцы, сыр с плесенью и васаби, – вы хотите, чтобы я их задразнил и пёрышком защекотал?

– Нет, мой милый! – Мадлен смотрел на него с гордостью, как на собственного ребенка, который принес золотую медаль, – я хочу, чтобы ты поехал туда и вынес им мозг, для этого тебе нужно только одно – оставаться самим собой, – Мадлен похлопал Тео по спине, от чего тот подавился пирожным, которое жевал в этот момент, – а ты у нас милый, воспитанный и очень КРАСИВЫЙ ЮНОША! Жены у братьев Доминика старые грымзы, и, конечно, они начнут пускать на тебя слюни. Ведь недаром Ванесса мозгами поехала после того, как пожила рядом с тобой под одной крышей!

– Мадлен, чему вы на этот раз учите моего брата? – в комнату вошел Анджей, на нем было надето нечто черное и зловещее. Сняв кожаный плащ, он остался в полосатом костюме-тройке и остроносых лаковых туфлях, омега выглядел, как гангстер средней руки, – своего собственного альфу он и так уже дрессирует виртуозно. Доминик на работе штатным психологам вынес мозги вопросами типа, почему мой омега вздыхает и ходит печальным? Бедняги психологи делегировали ко мне своего представителя, чтобы узнать, почему его пара выглядит, как снулая рыба?

– Неправда! – Тео от возмущения подпрыгнул на кресле, – я веселый и милый, мне это Мадлен сказал!

Анджей, улыбаясь, налил себе чай, а потом Тео понял, почему к чаю принесли такой странный набор закусок. Анджей положил на песочную корзинку с ягодами кусочек соленой рыбы, помазал все это горчицей и, зажмурившись от удовольствия, съел. Тео судорожно сглотнул, представив только, какой должен быть вкус у этого «пирожного».

– Дорогой, тебя не было дома всю ночь, – Мадлен настороженно смотрел на Анджея, – я волновался. Где ты был? От тебя пахнет табаком и дешевым парфюмом.

– Не стоит волноваться за меня, – Анджей расстегнул пиджак и сел, но очевидно ему что-то мешало, поэтому он поерзал и, достав из-за спины пистолет, положил его на сервировочный столик. Через несколько секунд он опять заерзал, пытаясь устроиться в кресле, достал откуда-то большой черный нож, и, наконец, вытянул ноги, блаженно вздохнул. – Я был не один, а с ребятами. Мы пытаемся восстановить разорванные нити, и поэтому приходится шляться по притонам. Мне почему-то раньше казалось, что такая грязь бывает только в колониях. Но, оказывается, ее и здесь более чем достаточно, просто зарылась поглубже, приходится выковыривать.

– Анджей, – Мадлен, недовольно глядя на оружие, взвизгнул, – не забывай, в доме ребенок! Не разбрасывай оружие там, где его может найти Робби! Горничная была напугана до истерики, когда перестилала кровать и обнаружила под подушкой пистолет!

– Он не был заряжен, – Анджей зевнул, – простите, Мадлен, но когда я устаю, то по привычке кладу пистолет под подушку, для меня это лучше любого снотворного, а иначе всю ночь буду дергаться. Я хорошо помню, что дома ребенок, поэтому пистолет не заряжен!

– Анджей, но с шелка очень трудно выводить следы от оружейной смазки! – не сдавался Мадлен.

– Я уже говорил, – Анджей начинал сердиться, – не надо шелк, пусть стелят хлопок! А пятна не мои проблемы! Я уже покупал несколько комплектов постельного белья немаркого цвета с цветочками, но дворецкого не устроила расцветка, а я не собираюсь обсуждать с прислугой собственные привычки. Мне проще съехать.

Весь боевой азарт с Мадлена как ветром сдуло, и он примирительно похлопал зятя по руке.

– Не надо горячиться, я решу этот вопрос. Так, чем ты сейчас занимаешься? – Мадлен старался не смотреть на пистолет, небрежно лежащий среди чашек.

– Хайдом, все еще Хайдом, – Анджей прикрыл глаза, – все так запутанно, гаденыш был чокнутым фанатом собственной безопасности. Его так и не удалось идентифицировать. Зубной карты нет, поскольку этот ненормальный удалил все свои зубы, отпечатки пальцев сведены, лицевые кости полностью изменены, его новое лицо собирали «на скрепках» из переломанных и составленных по-новому костей. Жуть! Волосы везде тщательно удалены, причем волосяные луковицы полностью уничтожены, а в крови столько химикатов, что установить его ДНК не представляется возможным. Ребята пытаются определить хотя бы маркеры принадлежности. Но я не остановлюсь пока не найду заказчика. Меня терзают смутные сомнения, что разгадка где-то на поверхности, а я просто не могу разобраться. Как говорится, истина где-то рядом!

Зачарованный Теодор, приоткрыв рот, наблюдал, как брат сооружает следующую «вкусняшку». Если по отдельности, то наверняка вкусно, но вот вместе! Тео так задумался о сочетании вкусов, что пропустил вопрос брата, но Мадлен ответил за него.

– Теодор едет в Венецию на празднование дня рождения самого Чезаре Кантарини. Наш храбрый мальчик намеревается познакомиться с семьей Доминика. Что самое примечательное, со всеми разом!

– Я уже знаком с двумя братьями, – Тео улыбнулся, – они милые, и мне понравились!

– Милые?!! Ты говоришь о Пьетро и Стефано? – у Мадлена было потрясенное лицо, – Пьетро, вообще-то, бандит-отморозок, он не утруждает себя выяснением подробностей и так скор на расправу, что за глаза его называют Ястребом. Он так же быстр и беспощаден, как эта хищная птица. Может, в детстве и был «милым», но вряд ли, скорее всего, он уже родился с кастетом в руке! А Стефано! Он самый молодой первосвященник и уже пятый из девяти! А всем известно, что такой грызни за власть, как в совете Церкви Согласия, даже в Ватикане не бывало! Так что, думаю, ему тоже палец в рот не клади, он откусит вместе с рукой. А этот его пронизывающий взгляд! Как глянет, так сразу хочется повеситься и утопиться одновременно!

– Мне кажется, что мы говорим о разных людях! – Тео недоуменно пожал плечами. – Мы ужинали со Стефано совсем недавно, он такой лапочка! Он же омега, и знаете, какие у него ямочки на щеках, когда он улыбается? Он знает столько смешных историй! Я давно так не смеялся, как в тот вечер. И Пьетро хороший, он, может, вредничает немного, но вполне адекватный. Он мне и корзину принес, и шезлонги установил. А когда я испугался и стал кричать, то бросился мне на помощь вместе с Домиником! Нет, он хороший, у него только глаза грустные, будто его обидели в детстве, а прощения попросить забыли.

– То есть, ты хочешь сказать, что командовал Ястребом, а он тебя слушался? – Анджей улыбнулся, когда братишка пожал плечами и пробормотал: “Ну, да, как-то так”, – ну, что я вам говорил, Мадлен? Как дрессировать альф, моего брата учить не надо, это у всех Аберкорнов заложено на генном уровне!

– Осталось только с женами разобраться, – буркнул Мадлен, – там такие заклятые аристократки, и все, как на подбор, из «Золотой книги». Знаешь, Тео, это такая книга, в которую записывали все родовитые семьи дворян. Первые двести родов были записаны народом Венеции в честь знаменательных событий и заслуг перед Республикой. Это уже позже, во времена правления Османов, в нее можно было попасть каждому, заплатив в казну сто тысяч дукатов. Сейчас об этом стараются забыть, а то получается, что, по сути, бОльшая половина «Золотых» в прошлом были из разбогатевших купцов. Зато сейчас пальцы гнут, и носы задирают, как будто все потомки королевского рода.

– А что по этому поводу говорит Доминик? – Анджей зевнул и потянулся.

– Доминик сказал, что жены братьев – форменный серпентарий. И еще, – Тео довольно улыбнулся, – он выдал мне карт-бланш на шалости.

Мадлен и Анджей переглянулись и синхронно улыбнулись.

– Поступай с ними, как вода с камнями. Если они не захотят с тобой играть и веселиться, наплюй на них и журчи, как ручеек, от них подальше. Зачем застаиваться и вонять в каменной запруде или биться о равнодушные скалы? Будь весел и жизнерадостен, бурли и резвись на свободе. У кого живое сердце, тот сам потянется к тебе, а кто уже внутри мертв, тот на тебя не среагирует. Ну, так и плевать на этих зомби! Все, я спать!

Анджей, встав, забрал оружие, поцеловал брата в лоб, кивнул Мадлену и вышел из комнаты.

– И все же, я считаю, что вопрос правильно подобранного гардероба очень важен. – Мадлен позвонил в колокольчик и велел принести свежего чая и конфет, – я предлагаю разыграть образ «Сказочный принц из омежьего романа». Я видел твои фото встречи со Стефано. Поверь, даже я, такой прожженный циник, восхитился и пустил скупую слезу умиления от такого сказочного персонажа. А они старые вешалки точно не смогут остаться равнодушными к такому милому мальчику.

– Мадлен, только не говорите, что вы посещаете такие сайты, – Тео в притворном ужасе прикрыл ладошкой рот.

– И даже более того, – Мадлен наклонился и заговорил, как все заговорщики, громким полушепотом, – я там даже зарегистрирован, принимаю живейшее участие в обсуждениях, и даже имею поклонников! Это так здорово флиртовать, не опасаясь за собственную репутацию! Правда, все мои поклонники считают, что мне двадцать лет и поэтому несколько особо ретивых даже пытались пригласить меня на свидание! Представляешь, какие бы у них были лица, если бы они узнали правду?

– Ну, Мадлен, вы прекрасно выглядите и можете дать фору многим двадцатилетним!

– Льстец! – Мадлен шутливо хлопнул Тео по руке и погрозил с довольным видом пальцем.

– Мадлен, давайте вы пересмотрите мой гардероб и отберете, что мне следует брать с собой, а что нет. А главное, что из драгоценностей взять. Я в них совсем не разбираюсь. По-моему, они отличаются только по цвету: беленькие, красненькие, синенькие. Доминик мне что-то объяснял про сочетание украшений с дресс-кодом, но я ничего не понял! Я не хочу выглядеть, как рождественская елка!

Тео с Мадленом отправились в «Гнездо». Тот бывал здесь раньше, когда Дилан был мужем грозного Кантарини. Он поразился тому, что дом вроде бы остался тем же, да и в обстановке практически ничего не изменилось, но атмосфера в доме разительно отличалась от того, что было раньше. Не было ощущения того, что только-только закончилась одна вечеринка, а уже готовится следующая. Навстречу омегам бросился котенок. В доме пахло свежей выпечкой. На стене в спальне Тео висела картина, на которой был изображен ребенок с голубем. Теодор объяснил, что это последняя работа Бьянки.

– А как ты уживаешься с призраками бывших супругов своего альфы? – Мадлен задумчиво разглядывал картину Бьянки, висящую в изголовье кровати Тео.

– Зачем ревновать к прошлому? – пожал плечами зайка. – Я его настоящее! И что будет дальше зависит только от того, что будет сейчас!

В гардеробной они нашли Ноя, который развешивал теплую осеннюю одежду: кофты, свитера, джемпера, кардиганы. Мадлен сразу подключился к процессу перетряхивания гардероба на предмет брать – не брать. Тео объяснил бете, что он отправляется в Венецию на день рождения отца своего альфы, где собирается познакомиться с его родственниками. И Ной должен поехать с ним, иначе он со всем этим «тряпьем» не разберется и будет целыми днями ходить в одних только джинсах и футболках.

Когда Ной с Мадленом принялись оживленно обсуждать, что и куда надевать, Тео понял, что он здесь лишний и отправился в гардеробную Доминика, где Тата точно так же развешивала одежду Доминика. Когда он сообщил ей, что Доминик уезжает в Венецию на неделю, то невозмутимая бета только кивнула головой и сообщила, что вещи Доминика уже сложены и упакованы. Она поинтересовалась, будут ли новые дополнения к обычному гардеробу, который, как всегда, состоял из смокинга и двух костюмов, ну, еще естественно, из нескольких смен рубашек и белья. Тео с тревогой посмотрел на дверь в свою комнату, где Мадлен с Ноем, похоже, собирались упаковать почти все его вещи!

Тео доедал свежевыпеченную пиццу на кухне у Марко, когда его разыскал растрепанный Мадлен. Он сообщил, что все отсортировано и осталось только упаковать. Теперь им предстояло разобраться с украшениями.

– В каком банке они лежат? – Мадлен сурово смотрел на Тео.

Тео, прихватив с собой недоеденный кусочек пиццы, вышел в коридорчик. Подойдя к заветной двери, он произнес кодовую фразу «Сезам, откройся» и посмотрел в глазок. Дверь медленно отворилась. Мадлен, увидев сверкающее великолепие, тонко вскрикнул и начал заваливаться на бок. Тео, еле успев подхватить его, крикнул Марко, чтобы тот принес воды, но к тому моменту, когда Марко появился со стаканом воды в руках, Мадлен уже с блеском в глазах как у дракона, перебирал драгоценные камни.

Мадлен, вооружившись лупой, объяснял Тео, что такое карат, в чем красота различных видов огранки и почему людям так нравятся драгоценные камни. Мадлен быстро разобрался в системе хранения Дилли, а когда обнаружил каталог, то, переворачивая страницы, вздыхал или присвистывал в восхищении от прочитанного. Он быстро подобрал несколько комплектов и объяснил Тео, что это за камни, как и когда их надо носить, а, главное, почему они такие ценные. Мадлен долго и восторженно рассказывал о различных драгоценных камнях, демонстрируя при этом украшения из коллекции. Они надолго застряли внутри хранилища, переходя от одной книги к другой.

Там их и нашел вернувшийся с работы Доминик. Мадлен будто очнулся и, посмотрев на часы, бросился домой. Как там без него Робби–младший?!!

========== Приезд ==========

Аэромобиль опустился на взлетно-посадочную полосу и, тихо шурша колесами, съехал на парковку для автомобилей.

Когда они подлетали, Теодор, не отрываясь, смотрел в окно на расстилающийся под ними остров. Среди пышной зелени парка виднелся большой дом, не уступавший размерами загородной резиденции Доминика, которую Тео по привычке называл Большой дом. Рядом находился двухэтажный дом, по всей видимости, для прислуги, решил Тео. Неподалеку располагались бассейн и теннисные корты, которые настраивали на приятное и активное времяпрепровождение. Тео улыбнулся, представив, как здесь будет здорово побегать по утрам.

– Мы приехали первыми, – Доминик протянул Тео руку, помогая выйти из машины, – машин братьев еще нет. Прекрасно, я тогда успею показать тебе Дворец Дожей еще до приезда всех остальных.

Тео пошел было по направлению к дому, но Доминик, мягко перехватив, повел его к пристани, где их дожидался катер. Как только они поднялись на борт, катер плавно развернулся и поплыл к темнеющей на горизонте Венеции. Тео удивленно посмотрел на альфу.

– Это остров Сан-Клименте, летняя резиденция отца, – пояснил Доминик, – он живет здесь с поздней весны до ранней осени.

– А почему он не живет здесь все время?

– Отец говорит, – Доминик странно улыбнулся, – что недостаточно богат, чтобы отапливать всю зиму такую громадину и кормить толпу бездельников. Поэтому летний дом закрывают на зиму, часть слуг уезжает следом за отцом во дворец, остальных увольняют до следующего сезона.

В Венеции летом жарко и душно, поэтому он живет на острове, а зимой остров продувается холодными и сырыми ветрами, и отец перебирается на житье во Дворец Дожей. Отец выкупил его у города с единственным условием, что дворец так и останется музеем, и экскурсии так и будут проводиться в нем четыре дня в неделю. Отец влюблен в Венецию и много сделал для ее восстановления, продлевая саму возможность существования Царицы Морей. Ты же знаешь, что Венеция в течение многих веков своего существования медленно погружалась в море. Так вот, инженеры, работающие в корпорации моего отца, получили задание разработать технологии, позволяющие остановить этот процесс. Отец вложил немало средств и добился своего – Венеция не только больше не уходит под воду, но и постепенно поднимается обратно. В благодарность за спасение города, администрация позволила ему выкупить Дворец Дожей. На эту неделю, что мы будем дома с отцом, дворец закроют для экскурсий, поэтому не волнуйся, чужих там не будет.

– А почему мы тогда не приземлились прямо там? – Тео показал на приближающиеся дома.

– По закону Республики, принятому еще в древние времена, над Венецией могут летать только голуби, – Доминик улыбался, вглядываясь посеребренные нежным туманом верхушки, казалось бы, игрушечных домов, – исключения делают крайне редко только для медицинских служб и спасателей. И потом, к Венеции надо приближаться неспешно, чтобы успеть вглядеться в ее очарование.

Они подплыли к странному сооружению, которое Тео принял за волнорез, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что с той стороны «волнореза» уровень воды меньше примерно на полметра. Через каменную насыпь был перекинут мостик, от которого с каждой стороны отходили далеко в море пирсы. Вдоль них были пришвартованы катера, среди которых покачивались на волнах странные узкие лодки, знаменитые гондолы, как догадался Тео.

– Отец построил дамбу посреди моря, на достаточном удалении от островов, чтобы контролировать большую акваторию для поддержания экологического баланса внутри искусственной заводи. Кроме этого, по дну проложены трубы, которые откачивают придонную грязь из каналов и поддерживают циркуляцию воды. Со времен прокладки этих труб каналы перестали «цвести» летом, а воздух стал чище. Свежая морская вода попадает внутрь во время штормов, перекатываясь поверх дамбы, а если уровень воды внутри акватории вдруг резко падает, то открываются дополнительные шлюзы, и уровень восстанавливается. Теперь Венеции не страшны морские приливы и наводнения. За это сооружение и прочие заслуги граждане республики объявили моего отца Последним Дожем Венеции.

Они перебрались из катера на пирс и, пройдя по мосту, остановились возле черной гондолы с гербом Кантарини на носу. Два катера стояли по бокам от нее. Внушительного вида охранники отогнали к краю пирса возмущенных гондольеров.

– А нам обязательно плыть на этой узкой лодочке? – Тео с недоверием рассматривал черную посудинку, – может, вместе с Реттом на катере прокатимся? Как-то не внушает она мне доверия, неустойчивая какая-то. А если мы перевернемся? Ты же помнишь, что я плавать не умею?

– Ты, что, боишься? – Доминик насмешливо поднял бровь, – я смогу тебя доставить до берега вплавь, не переживай. Мне хотелось, чтобы ты ощутил дух Венеции и поэтому попросил, чтобы нас встречали именно на гондоле.

Доминик первым запрыгнул в гондолу и протянул руку Тео. Тому ничего не оставалось, как последовать за альфой. Они опустились на обитое бархатом сидение и Тео уже почти расслабился, когда лодка неожиданно качнулась еще раз, когда внутрь запрыгнул гондольер. Оттолкнувшись длинным шестом, он отправил лодочку в плаванье. Два катера с охраной тихо следовали рядом.

Пока они неспешно подплывали к городу, Доминик рассказывал, что отец после того, как его объявили последним Дожем, провел все ритуалы, предписанные для Дожей. Он отказался от всякой недвижимости, кроме той, что находится на территории Республики, он «обручился» с морем и, наконец, выбрал своим сыновьям жен из венецианской знати. Он приверженец старых обычаев и устоев.

– И ты везешь в его дом меня? Омегу-мужчину? Я почитал пару книг про здешние обычаи и куртизанов, тебе не будет стыдно появиться в моем присутствии перед женами своих братьев?

– Нет! – Доминик мягко рассмеялся и заправил локон Тео за ухо, – я горжусь своей парой! Ты у меня само совершенство! Знаешь, я порой сам себе завидую!

Здания на берегу приближались, вырастая, казалось, прямо из воды. На берегу перед зданиями прогуливались туристы, время от времени над толпой мелькали флажки различных цветов, это были экскурсоводы, которые старались не потерять собственные группы в этом людском водовороте. Везде была слышна речь на общепланетарном, кроме этого были слышны итальянские словечки. Тео их теперь понимал.

Вчера днем к нему заехал Анджей. Тео как раз вернулся домой очень расстроенный: Луиза отказалась с ним ехать из-за того, что в скором времени они открывали кафе. Она тоже ужасно расстроилась, она-то надеялась, что Тео будет тем самым посетителем, который первым перешагнет порог заведения. «Я, что, похож на кошку»? – хихикнул Тео в ответ на причитания Конфетки. Она сердито хлопнула его по руке и прошипела, что в идеале после него к ним в кафе повалили бы толпы фанатов, а без кузена открытие будет не таким знаменательным. Анджей посоветовал взять с собой Фила, показавшего себя надежным человеком, на которого можно положиться в трудный момент. К тому же, это дополнительный охранник, который у посторонних не вызовет подозрений, он ведь уже сопровождал Тео во время его гастролей и хорошо себя зарекомендовал.

Кроме этого, он привез странный прибор, который выглядел, как шапочка с коробочкой. Он сказал, что это военная разработка, которой пользуются разведчики, когда надо быстро выучить язык или наречие аборигенов. Анджей надел дурацкую шапочку на голову брата, коробочка в его руках противно пискнула, и голову Тео пронзило несколько болезненных уколов. Следом брат сказал фразу на итальянском, и Тео с удивлением понял, что тот ему сказал! Брат предупредил, что у Тео теперь сравнительно небольшой словарный запас, который поможет разобраться на бытовом уровне, он также может говорить, только, главное, научиться вовремя «переключаться» с одного языка на другой. Вначале это будет тяжело, но потом войдет в привычку. Более того, он может читать несложные тексты, но вот писать надо будет учиться самостоятельно. Брат посоветовал сохранить знание языка в секрете от посторонних. Он поцеловал Тео в лоб и сказал, что иметь козырь в рукаве никогда не бывает лишним.

Тео бросился за сборником партитур. Он уже давно учил арии на итальянском, но заучивал их как стихи, механически, а теперь арии наполнились смыслом и особым очарованием. Ведь одно дело, когда ты просто повторяешь слова, и совсем другое дело, когда ты понимаешь каждое слово! Тео от восторга бросился к Марко, он теперь понимал, о чем бормочет повар. Оказывается он называет его милым ребенком, худышкой, полупрозрачный мотыльком, которому надо обязательно нарастить «мяса на косточках, потому что альфа не собака, чтобы на мослы кидаться».