Текст книги "Маринея, или путешествие сквозь Бермудский треугольник (СИ)"

Автор книги: Печатная машинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Я не отступлюсь и не предам наше правое дело! Я лучше умру!

– Тогда умри! ― вне себя закричал Тавор Кратос и выстрелил. Сгусток плазмы попал прямо в сердце Одиса и прожёг насквозь его тело. Молодой человек охнул, выронил автомат из руки и повалился на землю.

И тут до Тавора Кратоса внезапно дошло, что он сделал. Мгновенно гнев в нём сменился раскаянием, уже в третий раз за последние несколько минут меняя настроение этого человека. Выронив пистолет из руки, Тавор Кратос бросился к умирающему сыну, обнял его, стараясь унять кровь из раны, но это было совершенно бесполезно. Помутневшим взглядом Одис на последнем дыхании посмотрел в лицо своему отцу, плачущему второй раз в жизни. Он что-то прошептал, но невозможно было разобрать. Пилот летательного аппарата, сообразив, что шеф, похоже, сейчас лишится рассудка и, кто знает, может пристрелить и его, поспешил скорее убраться отсюда и сохранить свою шкуру. Кто теперь уже будет дознаваться, что он нарушил этим все корпоративные правила!

Но он зря опасался ― Тавору Кратосу не было до него никакого дела. Вместо этого он продолжал причитать: «Мой сын! Одис, не умирай, прошу тебя! О, что я наделал!» Когда Одис закрыл глаза и умер, его отец понял, что потерял последнее, что для него было дорого в этой жизни. И виной тому он сам! Теперь всё дальнейшее бессмысленно…

На мгновение в его мозгу промелькнули мысли о жене и детях, но тут же разум подсказал, что они обойдутся без него. С женой они никогда, в общем-то, не любили друг друга по-настоящему, да и дети никогда не были с ним особенно близки. Так что сами проживут. Затем в голове вновь возник образ Ортании, словно символ укора за всё совершённое им со времени её смерти.

«Всё могло бы быть иначе…» ― прошептал Тавор Кратос и, оставив тело сына, подошёл к краю крыши и ещё раз безразличным взглядом окинул взглядом происходящее внизу. Затем он всё также спокойно перекинул сначала одну ногу через ограждение, затем вторую и шагнул вниз.

========== Глава XIX ==========

К вечеру интенсивность сражения на всей территории Маринеи стала спадать. И тут и там ещё шли локальные бои, но в целом было ясно, что маринейцы сумели отстоять независимость своей страны. Ардестинианцы стали один за другим сдаваться в плен, всех их, безусловно, щадили.

В Айяделле ситуация тоже, в целом, нормализовалась. Жители города кремировали мёртвых, искали раненных и переносили их в лечебницы. Работали несколько созданных пунктов по распределению пленных.

Вадим в составе боевого отряда маринейцев помогал подавить один из последних очагов сопротивления на подступах к Айяделле. Здесь его нашёл Том, который сообщил, что отряд ардестинианцев в главе с Уорреном сумел проникнуть на территорию центрального холма, перебил охрану и захватил здание Совета мудрецов. Уоррен взял в заложники Аргоса Тора и Элаю и теперь требует к себе его, Вадима. Иначе грозится убить их.

Вадим, не раздумывая, отправился туда. Командир отряда, в котором он сражался, предложил отправить вместе с парнем часть своих людей, но тот отказался, так как штурм всё равно был бесполезен, и он не хотел подвергать жизни заложников лишней опасности.

Томми тоже хотел пойти с ним, но Вадим категорически запретил ему это делать. Впрочем, парень был упрям, и через некоторое время всё же отправился вслед за Соболевым.

Вокруг холма с разных сторон начали собираться жители города. Среди людей царили волнение и страх. Далеко не все ещё поняли, что же на самом деле произошло и что делать дальше. Когда Вадим пробирался сквозь толпу к подножию горы, его стали останавливать и пытаться разузнать, что к чему.

Вадим стал подниматься по лестнице, ведущей на вершину. Что творилось там, он не мог знать, опасаясь только худшего. Поднявшись наверх, Вадим увидел картину бойни, произошедшей здесь совсем недавно. Вокруг лежали тела нескольких членов Совета мудрецов, а отряд отборных солдат ардестинианцев охранял периметр.

У парня тут же отобрали всё, что можно было использовать в качестве оружия, после чего командир отряда объявил, что его ждут внутри.

Войдя в здание, Вадим сначала никого не увидел. Большой парадный зал казался мирным и спокойным. Он сделал несколько шагов вперёд ― никто не вышел навстречу.

– Уоррен, я пришёл! Один и без оружия, как ты и хотел! Где же ты сам? Выходи, давай поговорим, решим наши проблемы! ― громко произнёс Вадим и стал ждать ответа.

Из-за одной из колонн вышел Уоррен. Он ехидно улыбался. Видно было, что он знает, что делает и контролирует ситуацию.

– Ну, давай поговорим, ― спокойно сказал американец. ― Ты доставил мне немало неприятностей, Вадим. С того самого момента, как ты увёл Пауэлла прямо у меня из-под носа. Я был в ярости, но всё же сумел оценить твой профессионализм. Всё это время я хотел, наконец, помериться с тобой силами.

Вадим слушал внимательно, в тоже время глядя по сторонам, прикидывая, где Уоррен мог держать Аргоса Тора и Элаю.

– Тогда отпусти заложников, Уоррен! Давай разберёмся по-мужски!

– Нет, они нужны мне как прикрытие, пока я не покину это место, ― ухмыляясь, продолжил американец.

– А как ты собираешься покинуть Маринею? Ведь все пути отсюда перекрыты. Думаешь, твои новые «друзья» тебе помогут? Армия ардестинианцев сейчас разбита, и им просто не до тебя! Всё кончено!

– Ты не всё знаешь, ― хитро произнёс американец. ― Я это продумал.

– А я тебе не верю. Может, ты уже убил заложников?! Где доказательства, что они живы? ― спросил Вадим, сам внутри содрогнувшись своему предположению.

– Приведите сюда старика и девчонку! ― крикнул Уоррен, и в ту же секунду откуда-то из глубины зала показались люди.

Аргоса Тора и Элаю под руки держали двое крепких ардестинианских солдат. Ещё двое шли позади с автоматами наготове.

Вадим лихорадочно соображал, что делать дальше. Как освободить девушку и её отца? Со всеми пятью противниками ему не справиться. Нужно что-то придумать, потянуть время.

Заложников подвели достаточно близко, и Вадим хорошо мог рассмотреть их лица: в них читались, одновременно, и готовность достойно принять смерть, и не тающая несмотря ни на что надежда на спасение. Вадим за время, проведённое на Маринее, сумел хорошо понять её жителей, даже полюбить их. Особенно это касалось Аргоса Тора и его дочери. Молодой человек не хотел думать о худшем.

– Повторяю, отпусти их! Это наше с тобой дело! ― обратился он снова к Уоррену.

– Я что идиот?! Кем я тогда буду прикрываться?! Тобой?

– А твоё самолюбие не страдает оттого, что ты прикрываешься женщиной? Отпусти хотя бы её! ― Вадим продолжал тянуть время, надеясь на помощь остальных маринейцев.

– Да брось! Мы же в реальном мире, а не каком-нибудь романе! Здесь все эти штуки про благородство не проходят! Мне начинает это уже надоедать!

– Что же мы будем делать?

– Я убью тебя, ― сказал Уоррен и направил пистолет на Вадима.

Тут Элае удалось вырваться из чуть ослабшей хватки держащего её солдата. Уоррен на мгновение отвлёкся, а Вадим попытался выхватить у Уоррена пистолет и взять его самого в заложники. Но тот оказался проворнее, и парень получил сильный удар в живот, от которого буквально согнулся пополам. Он припал к земле, опираясь об неё локтями и коленями.

Элая попыталась остановить Уоррена, но силы были явно не равны. Он наотмашь ударил девушку по лицу. Она упала на землю недалеко от Вадима. Он видел, как покраснела и распухла щека Элаи, а на глаза невольно навернулись слезы.

Не обращая внимания на мольбы девушки и призывы Аргоса Тора прекратить всё это, Уоррен со всей силы ударил Вадима ногой, вложив в этот удар всю ненависть к нему. Послышался хруст рёбер. Соболев почувствовал во рту солоноватый вкус крови. Превозмогая боль, он попытался подняться, но противник нанёс ему сильный удар кулаком в лицо. Вадим снова упал на землю.

Аргос Тор, не имея возможности освободиться, всё же постарался заступиться за дочь и Вадима. Его слова ещё больше разозлили и так взбешённого Уоррена, что тот выхватил пистолет и два раза выстрелил в старика. Элая вскрикнула, Аргос Тор застонал и осел на землю, не поддерживаемый больше мощными руками державшего его солдата.

Видя эту картину, Вадим как будто преобразился. Он нашёл в себе силы вскочить и с ходу нанести несколько сильных ударов Уоррену в лицо и туловище. Тот пытался блокировать удары, но Вадим теперь контролировал положение.

Подручные Уоррена ничем не смогли ему помочь: на звуки выстрелов сбежались снизу маринейцы. Опасаясь худшего и решив, что уже нечего терять, они сумели быстро справиться с адрестинианцами, охранявшими подходы к зданию.

Завязалась перестрелка между оставшимися четырьмя ардестинианскими солдатами и толпой маринейцев, но силы были явно не равны, и вскоре все до последнего захватчики были убиты или ранены.

В возникшей неразберихе люди не сразу поняли, что произошло и что Аргос Тор серьёзно ранен. Когда разобрались, несколько пар рук бережно подхватили его и понесли в больницу. Элая, утирая слезы, шла рядом. Позади вели побитого Вадимом Уоррена.

Соболев тоже шёл, прихрамывая, среди остальных. В больнице все, в основном, были заняты спасением Аргоса Тора, но и Вадима не оставили без внимания. Осмотр, впрочем, показал, что он в норме, кости не были сломаны.

От Элаи Вадим узнал, что жизнь её отца теперь тоже вне опасности. Помощь пришла быстро, да и медицина у маринейцев была на высоте. И всё-таки Аргосу Тору предстояло достаточно длительное лечение.

Вадим решил как можно скорее отправиться в Москву и обо всём доложить своему шефу. Нужно покончить со всем этим делом и с чистой совестью вернуться сюда, чтобы начать новую жизнь.

– Разве тебе обязательно ехать? ― грустно спросила Элая.

– Думаю, будет лучше, честнее, если я это сделаю.

– И когда ты вернёшься?

– Через несколько дней, не больше.

– Обязательно возвращайся! Я буду ждать тебя! ― Элая с большой неохотой отпустила молодого человека. Она едва не потеряла отца и не хотела теперь потерять ещё одного человека, который был ей дорог.

– И береги себя, слышишь! ― почти закричала она, стараясь пересилить шум заработавшего двигателя «Сессны». Вадим помахал в ответ через лобовое стекло.

Самолёт стал набирать скорость, и берега Маринеи стали постепенно удаляться, превращаясь во что-то не вполне реальное. Предстояло вернуться в наш мир, почти уже забытый за тот год, что Вадим провёл на Маринее. И пускай это нужно было сделать лишь на несколько дней, задача казалась трудней, чем была на самом деле. Как только он пересёк границу двух миров и оказался в Майами, он отправил секретное сообщение своему руководству. Теперь предстоял долгий полёт домой.

В Москве были немало удивлены. Руководство Вадима считало его пропавшим без вести, возможно, погибшим. Было известно, что американцы также ищут своего человека, к тому же исчез этот самый пресловутый Пауэлл. И вот внезапно агент, пропадавший неизвестно где почти полгода, снова вышел на связь!

В аэропорту Вадима уже встречал Илья. Видя, как он напряжён, парень не стал ни о чем спрашивать, а просто протянул руку. Тот быстро пожал её, и оба направились к выходу. Илья повернул ключ, и мотор «Волги» мгновенно откликнулся негромким урчанием.

– Может, хочешь сначала домой заехать? ― решился нарушить молчание Илья.

– Нет, давай прямо к шефу. Хочу побыстрее закончить с этим делом, ― с едва заметным раздражением ответил Вадим.

И через несколько мгновений добавил:

– Как же я устал! Это было самое трудное моё задание… самое трудное, ― и Вадим закрыл глаза, откинувшись в кресле.

Илья с любопытством посмотрел на него, но ничего не сказал и продолжил вести машину.

Обычно спокойный Игорь Константинович на этот раз заметно нервничал. Он расхаживал по кабинету, держа в руках стакан с виски.

– Садись! ― тут же приказал он вошедшему Вадиму.

Потом опомнился, сказал:

– Извини, просто нервы ни к черту. Не спал уже почти двое суток.

– Я всё понимаю, Игорь Константинович, ― спокойно ответил тот.

– Хорошо. Ну, рассказывай, что случилось. Во всех подробностях, пожалуйста.

Вадим пересказал всё, что случилось с ним за время, проведённое в Маринее, особенно подробно остановившись на последних событиях. Молодой человек рассказал и то, что Уоррен успел разоблачить его. Единственное, о чём умолчал Соболев, это о своих чувствах к Элае. Он не собирался ни с кем делиться этим, даже с Игорем Константиновичем.

Пока Вадим рассказывал, полковник допил весь свой виски, продолжая, однако, вертеть в руке пустой стакан.

– Это всё? ― спросил он, когда Вадим замолчал.

– Нет, не совсем.

– Я слушаю.

– Я хочу уйти со службы. Навсегда.

– То есть, как это уйти?! Ты что, спятил?! После всего, что ты узнал, что видел, вот просто так взять и скрыться! Бывших агентов не бывает, запомни это! От нас уходят только ногами вперёд! ― под конец Игорь Константинович уже кричал. Голос выдавал, что он пьян. Усталость, напряжение последних дней и выпитое сделали своё дело.

– И всё же я уйду, Игорь Константинович, ― всё также спокойно продолжал отвечать Вадим.

Его спокойствие ещё больше распалило начальника:

– Уйдёшь?! Черта с два, Вадим, ты уйдёшь! Нам придётся убрать тебя, как тогда твоих родителей…

– Что?! ― Вадим резко поднялся из кресла, в котором сидел. Его усталость как рукой сняло. Он ожидал услышать что угодно, только не это: ― Что вы сказали?!

– Да, да, мой мальчик. Ведь они погибли в автокатастрофе. А виновника уже нельзя было привлечь к ответственности, он тоже скончался. Это мы так устроили! Мне очень нужен был кто-то на эту работу. Ты был мне нужен! Но тебя держала семья. Это была помеха. Её нужно было убрать. Чтобы не было никаких привязанностей. Вот так! ― слова лились у Игоря Константиновича нескончаемым потоком. Он уже не мог себя контролировать, разглашая эти совершенно секретные сведения.

Вадим был шокирован. Мысли его путались, он не понимал, что делать дальше.

– А сестра? ― спросил он, когда смог совладать с собой.

– Она тоже должна была погибнуть. Но выжила. Её тяжёлое состояние сыграло нам на руку. Теперь у тебя был стимул для работы: нужны были деньги на лечение. Но умерла она своей смертью. Мы к этому непричастны.

– Ошибаетесь. Вы к этому имеете самое непосредственное отношение, ― Вадим стал угрожающе надвигаться на своего начальника. При этом внешне он сохранял полное спокойствие.

Игорь Константинович попятился к своему столу.

– Что это ты делаешь? ― он пытался сохранить властный тон голоса, но это получалось плохо. Игорь Константинович не на шутку испугался за свою жизнь.

Вадим ничего не ответил. Он подошёл к висевшему на стене богато украшенному клинку и аккуратно снял его с крепления.

– Не трогай! Это очень дорогая вещь! Подарок министра…

– Да? А я и не знал, ― произнёс парень, рассматривая оружие. ― Сколько раз видел, а всё не решался спросить, откуда он.

– Посмотрел? Хорошо! Теперь ступай домой, выспись! А завтра поговорим! ― дрожащим голосом, срываясь на визг, сказал Игорь Константинович, даже не понимая, как абсурдно звучат его слова в данной ситуации.

– Нет, Игорь Константинович, ― всё также хладнокровно ответил Вадим. ― Мы не будем говорить ни завтра, ни послезавтра, ни, я надеюсь, когда-либо ещё.

Он снова стал медленно приближаться к шефу, вертя в руках клинок.

– Выполняй приказ! ― не выдержав напряжения, закричал Игорь Константинович.

Вадим стремительно кинулся к нему, повалив на стол. Сжал левой рукой горло, а правой держал клинок, готовый обрушиться на голову начальника.

Глаза Игоря Константиновича лихорадочно бегали из стороны в сторону, ища пути спасения. Он безуспешно пытался разжать душившую его руку Соболева, при этом беспомощно болтая ногами.

– Моё задание выполнено! ― тоном, не терпящим возражения, сказал Вадим и вонзил клинок в поверхность стола всего в паре сантиметров от головы шефа: ― Больше я на вас не работаю!

Вадим разжал хватку и быстро направился к выходу.

– Мою трудовую книжку можете оставить себе, ― иронично произнёс он, закрывая за собой дверь.

Пришедший в себя, разъярённый полковник Коваль схватил первый попавшийся под руки предмет ― мраморный бюстик какого-то древнегреческого мыслителя ― и швырнул его что было силы в дверь, едва не пробив её насквозь.

Затем он позвонил вниз на проходную и велел задержать Вадима. Положив трубку, направился к бару, чтобы налить себе ещё виски.

Спустившись на лифте на первый этаж, Вадим лицом к лицу столкнулся с Ильёй.

– Дай пройти! ― твёрдым голосом сказал ему Соболев.

– Мне очень жаль, Вадим, не могу! ― ответил Илья. Он встал, преградив тому дорогу: ― Приказано тебя не выпускать. Я имею право применить оружие, ― рука его потянулась к кобуре. ― Повторяю, мне очень жаль!

– И мне, Илья, ― ответил Вадим и несколькими стремительными движениями, так, что Илья даже не успел ничего понять, расчистил себе дорогу, оставив бывшего коллегу лежать на полу без сознания.

Но Илья был не один. В холле Вадима ждали ещё десять человек. Как только он подошёл ближе, все они направили на него оружие. У Вадима в руках был пистолет Ильи. Ситуация складывалась очень щекотливая.

Некоторое время никто не произнёс ни слова, затем Соболев сказал:

– Послушайте, ребята, ведь все вы знаете меня. Я совершенно один в этом мире. Мне нечего терять. Я успею застрелить двоих из вас прежде, чем вы убьёте меня. А у всех у вас есть семьи, я знаю. Кто-нибудь хочет этим рискнуть?

– Это служба, ― негромко произнёс один из парней.

– Но стоит ли она того, чтобы так глупо погибнуть, стреляя в человека, который ещё вчера был твоим товарищем? ― задал ещё один вопрос Вадим и тут же сам на него ответил. ― Умереть в схватке с противником, умереть как герой, ― вот это стоит того. А так ― нет!

– Хорошо, Вадим, уходи, ― вдруг произнёс человек, стоявший ближе всех к выходу.

Остальные обернулись к нему. Их лица выражали недоумение.

– Как старший в группе я принимаю такое решение и беру на себя ответственность за него. Ты слышал, что я сказал, Вадим! Уходи! Быстро! Пока я не передумал!

Повторять дважды не было необходимости, и парень через мгновение оказался у дверей. Он уже толкнул одну из них, чтобы выйти на улицу, как вдруг его остановил тот же человек, положив руку ему на плечо.

– Вадим!

Тот обернулся.

– Пистолет, ― и протянул руку.

Вадим передал ему оружие.

– Спасибо. И прощайте!

Мужчина кивнул.

– Прощайте! ― обратился Вадим к остальным и, не дождавшись ответа, быстро вышел, закрыв за собой дверь.

Он поймал такси и менее чем через час был уже дома. Понимая, что оставаться в городе долго нельзя, он принял душ, забрал кое-какие вещи и снова пустился в путь. Купил цветов, заехал к родным на кладбище, а затем отправился прямиком в аэропорт.

========== Глава XX ==========

Ранним утром следующего дня Вадим уже снова оказался на Маринее. Добравшись до Айяделлы, он первым делом направился в госпиталь, проведать Аргоса Тора. В здании, обычно почти пустом, так как маринейцы редко чем-либо болели, было на этот раз не протолкнуться: люди приходили проведать своих родных и друзей, пострадавших на войне. Поэтому Вадиму пришлось выждать солидное время в очереди, прежде чем он смог узнать у дежурной медсестры, где лежит Верховный мудрец.

Найдя нужную палату, он хотел, было, осторожно постучать. Но увидел, что она чуть приоткрыта, и из проёма в коридор проникает луч света. Парень осторожно толкнул дверь, которая распахнулась внутрь, не издав ни единого звука.

На кровати, чуть приподнявшись, лежал Аргос Тор, которому медсестра как раз делала укол. Как сразу же отметил Вадим, лицо его не выражало никаких предсмертных мук. Напротив, оно было спокойным и ясным, с лёгкой улыбкой. Медсестра что-то шёпотом говорила, и мужчина кивал головой. А справа от двери, на кушетке напротив кровати спала, укрывшись одеялом, Элая. Лицо её также выражало спокойствие, однако видно было, что девушка очень утомлена. Она долгое время провела на ногах и, по-видимому, смогла заснуть совсем недавно.

Увидев Вадима, Аргос Тор рукой подозвал его к себе, одновременно жестом показав, чтобы тот не шумел. Молодой человек посмотрел на спящую Элаю, кивнул головой и подошёл к кровати. Медсестра хотела было возразить, ссылаясь на то, что Аргосу Тору нужен покой, пока он окончательно не оправится, но тот настоял на разговоре. Вадим добавил, что это не займёт много времени, и она вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.

– Я очень рад, что ты здесь, Вадим, ― начал Аргос Тор вполголоса. ― И рад, что с тобой всё в порядке. Ведь неизвестно, как могла кончиться вся эта история. Ты мог пострадать не только от рук Уоррена, но и навлечь гнев своего руководства.

– Прежде всего, я хочу попросить у вас прощения, Аргос. Простите меня, за то, что всё это время лгал вам, ― произнёс Вадим. ― Кроме того, я лгал Элае, я лгал всем здесь…

– Покойный Гарри Пауэлл с самого начала рассказал мне, кто ты… Все мы не безгрешны, Вадим. И я не исключение. Я был слишком наивен в своих мечтах, полагал, что мы сможем жить в мире с ардестинианцами и даже договориться с Тавором Кратосом. Но, как показала жизнь, всё это оказалось лишь наивными мечтами: нашлись люди и у нас и у них, кому такая идея пришлась совсем не по душе. А тебя, Вадим, мне винить не в чем: ведь ты спас мне жизнь и спас жизнь моей дочери; ты выполнял задание ― я это понимаю. Ты, наверное, полагал, что поступаешь правильно.

К тому же, ты столько сделал для нас во время войны! Ты так храбро сражался, что не удивлюсь, если тебе положена будет награда! Повторю, я очень рад, что ты здесь и невредим.

– У меня словно камень с души свалился, ― произнёс Вадим, и слегка заметная улыбка тронула его лицо. ― А начальник мой действительно был сильно раздосадован тем, что маринейцы узнали правду, и я покидаю нашу разведку, но, в конечном счёте, я смог его убедить, что изменить ничего нельзя. Я ушёл со службы и, если жители Маринеи позволят, хотел бы остаться жить с вами. Но, к сожалению, я не могу гарантировать, что сюда не пришлют кого-нибудь нового вместо меня…

Аргос Тор взял руку Вадима в свою и произнёс:

– Ты стал мне, как сын. Повторю снова, я очень рад.

– Мне очень отрадно это слышать… Знаете, я… ― Вадим замялся и бросил взгляд на Элаю. Аргос Тор также посмотрел на дочь.

– Я догадываюсь, о чём ты хочешь попросить. Я с удовольствием приму ваш с Элаей союз. Она тебя искренне полюбила, и я вижу, что ты тоже испытываешь самые нежные чувства к моей дочери. Я желаю тебе и ей только счастья!

– Да, я действительно всем сердце люблю вашу дочь! Я никогда не встречал существа чище и добрее неё, мне хочется заботиться об Элае и оберегать всю жизнь… Спасибо, что вы понимаете это!

Вадим простился с Верховным мудрецом, пожелав ему скорейшего выздоровления, и не спеша, так же, как пришёл, покинул здание больницы и решил немного прогуляться по городу. Приятно было наблюдать, как жизнь в Маринее начинает понемногу снова входить в мирное русло. Сам город Айяделла, находящийся практически в центре, в глубине страны, почти не пострадал, и поэтому требовалось лишь минимальное восстановление зданий и инфраструктуры, но зато за время войны в городе накопилось много мусора, который теперь нужно было вывозить.

Зато в остальной части Маринеи требовалось провести значительные работы по восстановлению транспортного сообщения, а также заново отстроить многие города и посёлки, наладить сельское хозяйство и промышленное производство. И маринейцы со свойственной им энергией и трудолюбием принялись за дело. Люди сновали туда-сюда, как муравьи, по улицам города, и на Вадима почти никто не обращал внимания – слишком все были заняты.

Вадим вышел к дому, где жили Гарри Пауэлл с племянником. На участке рядом с большим деревом теперь находилась могила Гарри, убитого Уорреном, на которую друзья Пауэлла уже успели принести множество цветов. Вообще, в традиции маринейцев не было делать захоронения: они кремировали покойников. Но для Гарри было сделано исключение из уважения к католическим традициям.

Вадим остановился около могилы и с грустью оглядел это напоминание о человеке, которого он встретил много месяцев назад и благодаря которому он сам оказался здесь. Его жизнь тогда изменилась навсегда, и за это он до конца своих дней будет благодарен Гарри Пауэллу. Также как и будет до конца своих дней испытывать вину, что не смог защитить его от Уоррена. От собственных мыслей Вадима отвлёк Томми, который подошёл сзади и встал рядом.

– Знаешь, он мне как-то говорил, что хотел бы умереть, сражаясь за правое дело, ― начал он вместо приветствия. ― Погибнуть за Соединённые Штаты у дяди не получилось, но здесь, в Маринее исполнилось его желание. Думаю, он счастлив там, на небесах!

– Дай бог, Томми! Дай бог! ― ответил Вадим. ― Он был хорошим человеком и заслужил оказаться в раю… А ты, что ты будешь теперь делать? Не хочешь вернуться в Америку?

– Ты шутишь?! ― воскликнул парень. ― Маринея стала и для меня домом. У меня здесь друзья, любимая… Знаешь, мы собираемся скоро пожениться! Ты в обязательном порядке приглашён!

– Спасибо, я с удовольствием! Кстати, можно мне пока остаться и пожить с тобой?

– Конечно, без проблем! Тем более что я всё равно отсюда съезжаю, так что дом будет в твоём полном распоряжении! Я уже собрал все вещи, так что можешь заселяться прямо сейчас.

– А ты как же?

– Не хочу! Этот дом слишком большой, к тому же навевает грустные воспоминания. Поживу пока у родителей моей невесты, а затем мы переедем в свой собственный дом, может быть, в другом городе.

– Ну что же, желаю тебе удачи! ― Вадим и Томми пожали друг другу руки.

Молодой человек уехал, а Соболев неожиданно для себя оказался полным хозяином целого дома. Он почувствовал, что голоден и впервые за последнее время сытно и с аппетитом поел. День клонился к вечеру, Вадим, приняв душ, лёг в кровать и постарался заснуть. Вопреки ожиданию, сон на этот раз также пришёл быстро. Вадим спал легко и спокойно, его не мучили кошмары или тревожные мысли, и когда на следующее утро парень проснулся, то почувствовал себя бодрым и полностью отдохнувшим.

Чтобы окончательно прогнать остатки сна, Вадим решил пойти искупаться в реке Орсе. Затем он хотел позавтракать и разыскать Элаю. Вадим собирался, наконец, признаться ей в любви и попросить стать его женой. Больше нечего было бояться, и не к чему было откладывать это решение ни на день.

Приятная прохлада воды окутала Вадима и взбодрила, придав сил и наведя порядок в мозгу. Отплыв на приличное расстояние от берега, он сделал несколько заплывов параллельно ему, а затем направился обратно. Еще издали молодой человек заметил на берегу знакомую фигуру. Она приближалась и махала ему рукой.

– Здравствуй, Вадим! Ну, ты как, уладил там, в Москве свои дела? ― спросила Элая, пока Вадим вытирался полотенцем.

– Да, со службой в разведке покончено навсегда, ― ответил он. ― И вот, как видишь, я здесь. Обещал вернуться и вернулся.

– Я беспокоилась и не могу передать, как рада, что снова вижу тебя здесь! ― Элая вся просто светилась от счастья.

– И я очень рад, Элая!

– А как ты меня снова нашла? Я ведь не говорил никому, что пойду сюда!

– Честно говоря, я специально не искала, ― слегка виноватым голосом ответила девушка. ― Просто в последнее время я прихожу сюда каждое утро полюбоваться восходом солнца. А сегодня вот увидела в воде чей-то силуэт, присмотрелась – ты!

– А почему ты не в школе? Разве занятия начинаются не в это примерно время?

– Школа пока ещё не возобновила работу. Людям нужно ещё немного времени, чтобы вернуться к мирной жизни. Я думаю, со следующей недели начнём.

– Значит, у тебя получился незапланированный отпуск?

– Получается, что так.

– И ты сегодня абсолютно свободна?

– Ну, у меня есть ещё кое-какие дела в госпитале, да и по дому тоже… А что, ты хотел пригласить меня погулять? ― поинтересовалась девушка.

– Давай для начала вместе позавтракаем. Я теперь один живу в доме, который раньше занимали Гарри Пауэлл с Томми, и мне там слишком неуютно одному. А компании лучше, чем ты, мне не сыскать! Во всю жизнь не сыскать! ― голос Вадима задрожал от волнения при последних словах.

– Почему ты так говоришь? ― Элая сделала вид, что не понимает его.

– Потому что я люблю тебя, Элая, и хочу никогда больше не расставаться! Я не найду для себя большего счастья, чем если ты согласишься стать моей женой!

– В таком случае, ты его нашёл, потому что я согласна! Я тоже очень сильно тебя люблю, милый! ― у Элаи даже слёзы навернулись на глаза от переполнявших её эмоций.

Вадим подошёл ближе, обнял девушку за талию и притянул к себе. Их губы слились в долгом и нежном поцелуе, который ни ему, ни ей не хотелось прекращать никогда. А тем временем солнце успело уже полностью взойти и теперь согревало влюблённых своим приятным утренним теплом.

Поскольку Аргос Тор уже дал своё благословение, никаких препятствий к свадьбе не было. Однако сыграть её всё равно решили позже, примерно через месяц, когда жизнь, наконец, войдёт в привычное русло. А до этого предстояло ещё многое сделать. И не только внутри страны.

Вадиму предложили войти в узкий состав новой делегации в Ардестинию, которая должна была подписать акт о капитуляции с новым правительством, пришедшим к власти после революции. Поскольку сам Аргос Тор всё ещё вынужден был продолжать лечение, а несколько членов Совета мудрецов были убиты, предстояли внеплановые перевыборы, и этим тоже стоило серьёзно заняться.

К тому же, необходимо было как-то разобраться с убитыми и ранеными ардестинианцами, коих насчитывалось великое множество. И если с ранеными всё было всё более-менее понятно: они будут в течение пары лет работать на восстановление всего, что успели уничтожить, то мертвецов необходимо было быстро либо хоронить, либо вывозить в Ардестинию для передачи родственникам. Но принять такой груз ардестинианские власти сейчас были не готовы. В итоге сошлись на том, что Маринея выполнит все работы, а Ардестиния позже заплатит за это в рамках остальных репараций.

Что же касается Уоррена, то в Ардестинии его видеть вообще категорически не желали, предоставив на милость властям Маринеи. Незадолго до поездки, Вадим посетил бывшего врага в тюрьме, наспех сооружённой при военной базе, где содержались наиболее опасные для Маринеи люди. Казнить их никто не собирался, но вот работать собирались заставить особо активно. Уоррен спокойно воспринял появление Соболева, ― кажется, он уже смирился со своей участью и не выглядел ни особо подавленным, ни, естественно, особо счастливым. За время визита они не перекинулись друг с другом и парой слов.

До свадьбы Вадим с Элаей продолжали жить порознь, так как добрачные отношения в маринейском обществе, хотя прямо и не запрещались, но и не особо одобрялись. Несмотря на это, они каждый день проводили вместе большую часть дня, начиная его дома у Вадима. Затем Элая отправлялась на работу, а молодой человек, который теперь занимался подготовкой к визиту в Ардестинию, ― в Совет мудрецов. Он всё больше познавал для себя тонкости маринейской системы управления и со временем пришёл к осознанию, что ему по душе такая работа.