Текст книги "Пока мы будем летать (СИ)"
Автор книги: Paper Doll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Глава 20
Эйприл
Меня разбудил шорох. Кто-то тихо слонялся по моей комнате, но, тем не менее, эти шаги оказались достаточно громкими для того, чтобы разбудить меня. Мои глаза будто бы слиплись, с таким усилием мне пришлось открывать их. Но стоило мне открыть глаза, как я заметила перед собой фигуру парня, стоящего ко мне спиной. Мне потребовалось не много времени, чтобы вспомнить события прошлой ночи.
Я села и начала шуршать одеялом, пытаясь привлечь внимание Стюарта. Затем мне пришлось прочистить горло нарочито громко, но все мои попытки оказались тщетными. Он нарочно не поворачивался.
– Хорошо, что ты проснулась. Мне нужно ехать, а тебе – убираться отсюда, – произносит парень. Не наградив меня своим вниманием, он выходит из комнаты.
Утро добрым не бывает. Я легла спать лишь в половину третьего ночи. Хотела дождаться Стюарта, чтобы сказать ему столько важных вещей. Подбирала слова. Падала духом, а затем снова поджигала себя чувствами, которые возродились во мне неожиданно сильно. Пыталась представить его лицо, когда он увидит меня в своем личном пространстве. А затем думала о том, как буду злиться на него и дуться за то, что он вернулся домой слишком поздно. Изводила себя, загоняла в угол назойливыми мыслями о том, что могло бы с ним случиться. Ненавидела и волновалась. Успокаивала себя неизменной мыслью о том, что он вернется и успокоит своим нежным, полным любви поцелуем. Но мне даже не могло прийти в голову, что я буду чувствовать себя виноватой, в конце концов, когда пересеку границы его личной жизни.
– Где ты был? – быстро спрыгиваю с кровати. Холод касается моих босых пяток. На оголенных участках тела появляется гусиная кожа. Обхватываю себя обеими руками, выбегая из комнаты следом за парнем.
– Там, где очевидно должна была присутствовать и ты, – резко отвечает он. Мне сложно понять из какой комнаты доносится его голос. В коридоре темно. И хотя все двери открыты настежь, из них не выходит достаточно света, чтобы понять что-либо. Слышу хлопок дверцей кухонного шкафчика за своей спиной. Иду на звук. Оказываюсь на кухне, где нахожу Стюарта.
– О чем ты говоришь? Я прождала тебя здесь всю ночь, – возражаю я. Складываю руки на груди и начинаю сверлить парня взглядом. Проскальзываю между его рук, не оставляя выбора. Я хочу, чтобы он посмотрел мне в глаза. – Что происходит, Стюарт?
– Я спешу. А тебе стоит возвращаться домой, где тебя ждут, – он слишком резко отворачивается от меня, раня этим до глубины души. У меня внутри всё будто переворачивается от этого, но я не хочу сдаваться.
– А тебе, похоже, плевать, что я ждала тебя здесь?! – кричу ему вслед я. Догоняю его в коридоре. Чувствую себя крайне глупо. Слёзы уже стоят в уголках глаз, просясь наружу, но я не хочу расплакаться при нем. Я просто устала плакать.
Стюарт надевает дождевик и обувается в кеды. Только сейчас замечаю стену из дождя за открытой дверью за спиной Стюарта. Одевшись, парень, наконец, оборачивается и смотрит на меня. На его лице нет и тени раздражения. Он растерян. Немного зол, но это едва ли отображается на его лице в виде маленьких морщин на лбу.
– Эйприл, давай быстрее. Я спешу, – парень нервничает. Он бросает в меня джинсовую куртку, которая вряд ли спасет от проливного дождя. Надеваю её и выхожу вместе со Стюартом. Знаю, что он не будет слушать меня, что бы я сейчас не говорила. Терпеливо жду, пока он закроет двери.
Но Стюарт не ждет меня. Он быстрым шагом подходит к своему пикапу и садится за руль. Прежде чем он успевает завести машину, я успеваю открыть передние двери и быстро заскочить на сидение рядом. За несколько секунд проведенных под проливным дождем успеваю промокнуть до нитки. Жалею, что надела чёртово белое платье, на котором всё ещё красуются капли крови Лиззи.
– Эйприл, тебе нужно возвращаться домой! – Стюарт не отступает. Почему я должна это делать? Ему поддакивает пес, что своим громким лаем с заднего сидения машины пугает меня до чёртиков. Дождь хлещет, как из ведра, огромные капли разбиваются о тонкие стекла старого автомобиля.
– Я никуда не уйду! Я поеду с тобой!
– Эйприл, не глупи! – он заводит мотор и уже готов жать на газ. Я ничего ему не отвечаю. Складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Собака умолкает, а мы срываемся с места и едем, погруженные в безумное молчание.
Ничего не вижу, кроме как потеков воды. Капли наперегонки летят вниз, разбиваясь об оконные рамы. Мне очень быстро надоедает наблюдать за этим бессмысленным состязанием. Поворачиваю голову для того, чтобы смотреть прямо. Краем глаза наблюдаю за Стюартом. Его глаза не отрываются от дороги. Каждая черточка его лица напряжена, руки с силой сжимают руль.
Рука парня тянется к радиоприемнику. Он не может определиться с волной, но останавливается, в конце концов, на кантри. Как же многого я не знаю о Стюарте. До нас доносится голос Джеймса Тейлора, которому Фостер начинает тихо подпевать. Его пальцы стучат по рулю. Пес на заднем сидении начинает скулить, ещё больше нервируя меня.
Спускаюсь вниз на сидении. Я не намерена первой нарушать это молчание. С меня хватит того, что я еду в неизвестном мне направлении лишь для того, чтобы доказать Стюарту, что не отступлю. Но я вовсе не собираюсь просить у него прощения невесть за что, умолять его, чтобы он простил меня. Не уверена, что сейчас вполне подходящая обстановка для того, чтобы сказать ему то, что я собиралась.
Внутри разжигается желание выпустить наружу слезы, расплакаться, как пятилетний ребенок, от недостатка внимания. Сдерживаю это желание внутри себя. Чем громче становится музыка, тем громче мне хочется закричать. В салоне становится лишь прохладнее, а в душе разгорается самый настоящий пожар. Без капли гордости смотрю в упор на Стюарта, но он упрямо игнорирует меня. Я всё жду, что он скажет, что всё это глупости, он просто пошутил. Мы едем куда-то, где сможем весело провести время вместе. И вообще, у него для меня есть сюрприз в честь испорченного дня рождения. Но Стюарт всё молчит, заставляет меня срывать голос в безмолвном крике.
Стюарт, скажи хоть слово!
Автомобиль останавливается лишь спустя полтора часа. Моя голова разрывается на части. Жду, когда Стюарт произнесет хоть слово, но вместо этого он начинает говорить со своей собакой. Затем он выходит из машины, впуская внутрь холод. Открывает двери, выпуская собаку. На улице всё ещё стоит стена из дождя. Пытаюсь обнять себя ещё крепче, чтобы согреться. Выключаю чёртово радио. Голова и без того раскалывается на части. Через лобовое стекло пытаюсь понять, где же мы всё же остановились. Всего лишь обочина. Мы просто остановились где-то посреди дороги.
Время тянется ещё дольше, пока я жду Стюарта в машине. Он же не мог просто оставить меня одну в своей машине посреди дороги? Паника охватывает меня за доли секунд. Тянусь, чтобы открыть двери со стороны Стюарта, но они открываются сами, а я беспомощно падаю грудью вперед на сидение.
– Ты уже успела соскучиться? – насмешливо произносит парень. Быстро выпрямляюсь, начинаю расправлять складки платья, когда Фостер устраивает своего пса на заднем сидении.
– Неужели ты со мной разговариваешь? – фыркаю я в ответ. Мой язык успел онеметь за это время, и я рада способности вновь обрести дар речи. – Может, хотя бы теперь ты мне скажешь, в чем дело? – чувствую себя немного увереннее, хотя и не могу избавиться от легкого волнения.
– Зачем ты выключила радио? – Стюарт поудобнее устраивается, заводит машину. Его рука тянется к приемнику. Перехватываю его руку. Сжимаю его ладонь в своей.
– Что происходит, Стюарт? – заставляю его посмотреть мне в глаза. Он вырывает свою руку. Выражение его лица резко меняется. Стюарт нажимает плавно на газ, и мы едем дальше.
– Ты обещала Мишель не идти на вечеринку, – спокойно произносит парень, отвечая, наконец, на вопрос. Но этим же ответом он оставляет меня в ступоре. Я обещала Мишель, что не пойду на вечеринку в свою честь. Вечеринка, устроенная в день, когда обо мне никто из моих так называемых друзей даже не вспомнил.
– Тебя волнует, что я ранила чувства Мишель? Она ведь даже не поздравила меня. Как и ты, впрочем, – из моей груди вырывается нервный смешок.
– Меня волнует то, что мы хотели устроить тебе сюрприз! Мы ждали, когда ты вернешься, чтобы встретить тебя, Эйприл! А ты… Ты не пришла!
У меня отняло дар речи. Они ждали, пока я уйду, чтобы потом встретить меня. Они устроили для меня вечеринку. Они были там для меня. Они не забыли обо мне.
Не могу найти подходящих слов, чтобы сказать что-либо Стюарту. Чувствую, как утрудняется мое дыхание, но я держусь. Я не заплачу. Ни за что.
– Я не ожидал тебя увидеть у себя дома, Эйприл. Зачем ты пришла? – голос парня звучит более спокойно. Его глупая игра в молчание подошла к концу, но теперь мне слишком больно сдавливает горло чувство обиды, чтобы я могла произнести хоть слово.
– Я хотела тебе сказать кое-что. И хотела сказать тебе это ещё до того, как ты перестал со мной разговаривать, – отвечаю ему слишком резко.
– Ты можешь это сказать и сейчас. Пока у нас есть время, – Стюарт уделяет мне буквально секунду внимания, бросая на меня многозначительный взгляд.
– Пока у нас есть время? У нас времени ещё есть на всю жизнь вперед!
– Сомневаюсь, что мы проведем вместе всю жизнь, – шутливо добавляет парень, но мне совсем не смешно. Чувствую себя обманутой. Только обманули меня собственные ожидания, которых стоило остерегаться. – Эйприл, что ты хотела сказать?
– Теперь это не имеет значения. И вообще, куда ты меня везешь? – пытаюсь унять дрожь в голосе, не знаю, насколько хорошо мне это удается.
– Ты сама села в машину. И я всё ещё жду ответа – что ты хотела мне сказать?
– Ничего! Останови машину, я выйду! – кричу я.
– Эйприл, не глупи!
– Останови!
– Эйприл!
– Я люблю тебя! – срываю голос, выкрикивая никому не нужное признание.
Стюарт давит на тормоз слишком резко. Подаюсь вперед, и лишь ремень безопасности спасает меня от прямого столкновения с лобовым стеклом. Ногти впиваются в сидение, а коленки подрагивают. Меня парализует страх, вытряхивая из меня другие чувства, переизбыток которых я ощущала ещё секунду назад.
Собака на заднем сидении не подает и звука. Кажется, даже ей стало слишком страшно от столь резкой остановки.
– Побудь здесь с Риччи. Я скоро вернусь, – говорит парень. И не успеваю я что-либо понять, как он выскакивает из автомобиля. Его фигура растворяется в серой пелене. Он бежит, а я смотрю ему вслед, пытаясь унять внутреннее волнение.
Закрываю руками лицо, считаю до десяти. Тихий собачий лай заставляет меня собраться и вспомнить о том, где я нахожусь, пусть я всё ещё и не знаю, по какой причине я здесь.
– Ну, вот, Риччи, мы и встретились вновь, – беру собаку к себе на руки. Она оказывается тяжеловатой, но это вызывает у меня лишь глупую улыбку, которая, в конце концов, сменяется слезами облегчения. Откидываю голову назад и поддаюсь сполна своим противоречивым чувствам. Не безумие ли это? Сама концепция любви является сплошным безумием, созданным Творцом в тяжелое время.
Вслушиваюсь в ритмичный стук дождя. Он омывает землю, как слезы омывают моё лицо. Моя душа очищается от удушения собственных предрассудков. Мне удается избавить своё подсознание от мыслей, убивающих здравый рассудок.
Раздающиеся издалека раскаты грома делают моему телу посыл в виде электрического тока, что проходится по всему телу. Открываю глаза только теперь. Заполненное громоздкими тучами небо скорее напоминает вечерний час. Замечаю молнии далеко за горизонтом. А немного справа мне удается заметить высокий кованый забор, за которым, кроме деревьев, закрывающих белый дом, из которого видна лишь крыша, ничего и не видно.
Включаю радио, когда раздается очередной раскат грома, гораздо громче предыдущего.
Считаю песни, отсчитывая время. Проходит пятнадцать песен. Молния светит ярко. Как бы сильно я не зажмуривала глаза, у меня не выходит игнорировать это. Гром становится громче радио. Выключаю его, опасаясь электрического удара молнии.
Стюарт не возвращается ещё долго. Прижимаю Риччи ещё ближе к себе. Моё тело содрогается от каждого удара грома, а сердце падает в пятки.
В конце концов, замечаю фигуру парня. Женщина в белом халате провожает его под зонтом к воротам. Он о чем-то говорит с ней, оглядываясь. Мы встречаемся с ним взглядами. Стюарт выглядит обеспокоенно. Как и я теперь. Он с опаской оглядывается, будто его здесь может кто-то заметить, и под дождем бежит обратно.
– Где ты был? Что это за место? – спрашиваю на ходу парня, который делает вид будто ничего и не было, когда возится с ключами. Он заводит мотор, смотрит на меня. Заметив у меня на руках Риччи, который похоже успел уснуть, парень усмехается.
– Это не важно. Мы уже едем обратно, – спокойно отвечает Стюарт. Он кладет обе руки на руль, нога мягко жмет на газ.
– Нет! Нам нужно переждать грозу, – возражаю я. В то же время мой голос заглушается очередным раскатом грома.
– Эйприл, это смешно. Ты же не думаешь, что мы сможем умереть от удара молнии? – с насмешкой спрашивает парень. Между нами больше нет неопределенности. Рядом со Стюартом чувствую себя так, как должна себя чувствовать. Он меня совсем немного выводит из себя, но одновременно чувствую себя в безопасности рядом с ним, что мне нравится.
– Нет, мы умрем от твоей безрассудности. Стюарт, пожалуйста, давай переждем грозу. Почему мы не можем вернуться в тот дом?
Парень ещё сильнее давит на педаль газа. Он не намерен давать мне ответ на этот вопрос, а я не намерена отступать.
– Стюарт! Останови машину, пожалуйста, – дворники едва ли успевают убирать поток воды с окна. Дорога выглядит размытой. Кажется, что ливень стал лишь сильнее, хотя мне сложно представить, куда может быть сильнее. Молния сверкает прямо перед глазами. Внезапно на дорогу выпрыгивает испуганный олененок. Стюарт резко жмет на газ. Риччи подскакивает на моих руках и начинает рычать на существо, что испуганно смотрит на нас. Нахожу руку парня и сжимаю её. У меня перехватывает дыхание.
Спустя секунду бедный зверь несется сломя ноги в лес. Меня всё ещё колотит. Стюарт успокаивает рассвирепевшего пса, забирая сначала его на руки, а затем забросив его аккуратно на заднее сидение. Фостер достал для Риччи теннисный мячик, который пёс смирно начал жевать, как ребенок может жевать соску.
– Ладно, ты права. Нам нужно переждать грозу, – вздыхая, говорит парень. Я должна радоваться своей маленькой победе в этой перепалке, но мне просто становится спокойно от этих слов.
Стюарт сворачивает на первом же повороте. Мы едем вглубь леса, и мне кажется, что под словами «нам нужно переждать грозу» мы оба подразумевали разное. Но когда парень останавливает автомобиль у небольшого домика, построенного с дерева, я всё понимаю. Мы переждем грозу здесь. Молюсь, чтобы она не заканчивалась никогда.
Стюарт глушит мотор. Парень открывает задние двери, выпуская собаку на улицу. Риччи здесь не впервые, в отличие от меня, он сразу бежит к двери, оставляя грязные следы на узкой веранде. Я тоже хочу выйти из машины, но парень меня останавливает.
– Мне стоило сказать об этом сразу, но я совсем растерялся, – он обхватывает обеими руками моё лицо, сжимая его. Я не сопротивляюсь. Моё сердце стучит в такт словам, которые повисли в воздухе и которые я ожидаю с нетерпением услышать. Не в силах сдержать улыбки. – Я тоже люблю тебя, Эйприл, – искренняя улыбка озаряет лицо парня. Его губы касаются моих. Впервые в жизни я готова расплакаться от радости. Внутри меня всё трепещет. Птицы поют, а моё внутреннее солнце озаряет всё вокруг.
Наш поцелуй разрывает громкий лай Риччи, который промок до нитки, прыгая вокруг. Мы прижимаемся лбами и заливаемся веселым смехом. Несмотря на непогоду, этот день больше не кажется мне мрачным.
Мы одновременно выскакиваем из машины и несемся к дому. Мне хватило нескольких секунд, чтобы снова промокнуть. Душ из дождя – не совсем то, о чем я мечтала. Сейчас я скорее нуждаюсь в горячем чае и головокружительных поцелуях.
Стюарт находит ключ под большим вазоном, где когда-то рос папоротник. Сейчас это едва ли можно назвать растением. Похоже, здесь никто не живет. Это напоминает летний домик, который последний раз был заполнен людьми не меньше, чем лет двадцать тому назад.
Внутри оказывается ещё холоднее, чем снаружи.
– Здесь отключено водоснабжение и отопление, но сейчас я разожгу огонь, – Стюарт бегло целует меня в щеку и торопится, исчезая у меня из виду. Я же начинаю оглядываться вокруг.
Прохожу в гостиную. Большой диван, что стоит посредине комнаты, накрыт пленкой, на которой собрались грудки пыли. Большие шкафы, подпирающие стены и потолки укрыты чёрной тканью. От огромного камина, что стоит напротив дивана веет холодом. Сверху нахожу пустые рамки без фотографий и маленькое грязное зеркало, что навевает ещё больший ужас.
– Где мы? – громко спрашиваю, чтобы Стюарт меня услышал.
– Это дом моего старика. Мой отец вырос здесь. Мы приезжаем сюда крайне редко летом, – поясняет парень. Он врывается в комнату. В руках у него поленья. Он ещё больше измок. Его одежда прилипает к телу. Из-под намокшей футболки вырисовываются кубики пресса. Он бросает дрова в камин, достает из заднего кармана джинс зажигалку и разводит огонь. – Это был дом престарелых. Мой дед сейчас там, – парень приседает на корточки перед камином. – Я навещаю его каждую неделю. Не хотел заставлять ждать тебя, но… – он поднимается и неуверенно смотрит мне в глаза.
– Всё в порядке, – кладу обе руки на плечи парня и аккуратно сжимаю. Он скромно улыбается в ответ.
– В машине есть пастуший пирог, который мама дала мне в дорогу. Если ты проголодалась, то могу принести, – предложил Стюарт. Утвердительно киваю ему в ответ. Я действительно проголодалась. Совсем немного. Мой иссохший желудок требует питания, но в то же время стоит мне откусить всего лишь кусочек, как тошнотворный ком застревает у меня в горле.
Сбрасываю с дивана пленку, и Риччи успевает запрыгнуть на него прежде, чем я успеваю вообще заметить его в пределах этой комнаты. Он усаживается и гордо задирает голову, смотря на меня невинными глазами.
Не могу сидеть на месте и принимаюсь изучать другие места. Дом довольно-таки маленький. Возле одного из громоздких шкафов нахожу дверь. Незамедлительно начинаю дергать ручку, но дверь мне не поддается. Она заперта на ключ.
Разочарованная, плетусь к входным дверям. Поворот направо, и я уже оказываюсь на кухне. По всему периметру комнаты стоят окна. Они могли бы открывать прекрасный вид, если бы не были грязными. Одно из них вовсе разбито. Через прибитые доски просачивается холод. Старая плита. Кухонные полки пустые. Здесь нет даже посуды. Нахожу лишь пустые банки, где, наверное, когда-то хранилось варенье. Дождь барабанит по окнам. Весь дом содрогается. Звук грома кажется мне отдаленным.
Возвращаюсь обратно в гостиную, надеясь на то, что там всё же теплее. Подхожу ближе к камину, но огонь горит недостаточно хорошо. Нахожу засаленную кочергу и пытаюсь расшевелить поленья, что выходит у меня не совсем исправно.
– Я ещё нашел термос с кофе. Оно поможет согреться, – Стюарт протягивает мне термос. В руках у него ещё большой бумажный пакет, из которого пахнет вкусностями.
– Вот чёрт, – парень замечает в моих руках кочергу и слабый огонь, что едва ли способен согреть здесь что-либо. Мы меняемся агрегатами. Плюхаюсь на диван. Мордашка Риччи уже пускает слюни в ожидании того, что и ему достанется кусочек пирога.
Достаю для него заранее отрезанный аккуратной рукой миссис Фостер кусок пирога, и пёс жадно набрасывается на мою руку. Мне становится щекотно, и я не могу удержаться от смеха.
– Надеюсь, к вечеру ливень прекратится. А тебе не помешало бы позвонить Луизе или Харпер. Они волнуются, – Фостер падает рядом со мной. Когда Риччи доедает свой кусок и даже облизывает мою руку, не знаю, что делать дальше. Вытираю ладонь об платье. Всё равно оно уже испачкано.
– Харпер? Кто это? Моя непутевая сестра, что бросила меня в мой же день рождения ради парня, который даже ей не принадлежит? – достаю из пакета кусок пирога и засовываю его весь в рот, набивая щеки.
– Эйприл, Харпер волнуется. Ей не всё равно. Она звонила мне вчера сотню раз, только бы спросить не рядом ли я с тобой. Если бы я знал, что ты у меня дома, то не стал бы ждать тебя у тебя дома, – тихо смеется парень с собственной не совсем уместной игры слов.
– Нет. Она эгоистичная стерва, думающая лишь о себе. Поверь мне на слово, я лучше знаю свою сестру, – достаю из кармана куртки телефон и печатаю сообщение Луизе, пытаясь вкратце объяснить ей ситуацию, в которой я невольно оказалась.
– Что с твоими руками? – Стюарт бережно берет одну мою руку и большим пальцем поглаживает костяшки, на которых уже успела застыть кровь.
– Подралась. Надрала задницу Лиззи. Фотография оказалась её рук делом, – выдергиваю ладонь и продолжаю печатать. Нажав на кнопку «отправить», обращаю своё внимание на Стюарта. Пирог оказался вкусным, но я отказываюсь от ещё одного кусочка, который предлагает мне парень. Вместо этого я наливаю себе в кружку кофе. Кладу голову ему на плечо, как только он оказывается рядом.
– Все уже давно забыли о дурацком фото. И тебе стоило бы.
– Дело не в том, насколько глупо я выгляжу на этой фотографии. Или что она разоблачает мою ложь, позорит меня. Дело в том… О чем напоминает мне это фото. Тебе не понять, Стюарт, но тот день был худшим в моей жизни, – отворачиваю голову, касаюсь губами невольно его плеча.
– Мне жаль, что меня там не было, – искренне отвечает он. Слышу, как его сердце произносит эти слова вслух. – Но я должен признаться всё же, что случилось в тот…
– Я всё уже знаю, Стю. Зак мне всё рассказал, – поднимаю голову и встречаюсь с его глубокими карими глазами, цвета кофе, что медленно согревает меня изнутри. – Я была так слепа, – улыбка касается моих губ. Тянусь вперед, чтобы поцеловать его.
– Я был таким глупым, что молчал так долго.
Мы были в чёртовом доме у чёрта на куличиках. Без света и без воды. Тепло мы делили друг между другом. Отдавали и забирали. Когда Харпер начала атаковать меня телефонными звонками я просто выключила телефон. Стюарт сделал то же ради меня.
Нас было двое во всем свете. Двое людей и собака. За окном творилось настоящее безумие. Но внутри было тихо, спокойно и безопасно. Время остановилось, а мы – нет.
***
Мы уснули днем, а проснулись рано утром. Первым звуком, что я услышала были не гром или барабанящий в окно дождь, а сердцебиение парня, на груди которого я проснулась. Было жутко неудобно спать на старом диване, насквозь пропитанным пылью и пробитым пружинами, выскакивающими изнутри. Риччи удобно расположился у огня, что едва ли согревал. Стены оказались холоднее, но наши сердца горячее огня.
От дождя остались лишь глубокие лужи, как напоминание об ужасной непогоде. Стоило нам покинуть стены дома, как снаружи нас встретил пронзительный ветер, пробирающий до самых костей. На моих плечах лежала куртка Стюарта, в которую я укуталась посильнее, чтобы ощущать помимо тепла и его родной запах.
Небо чистое, без единой тучки. По крайней мере, те участки неба, которые может уловить мой глаз сквозь сплетенные ветви деревьев. На душе у меня необычно легко, а легкие впервые полны чистого воздуха, а не пыли, посеянной вечными гонениями от одного к другому. Чувствую себя необычайно легко и свободно, связанная невидимыми нитями любви. Надолго ли это чувство продержится во мне? Долго ли я буду чувствовать себя счастливой?
Мы возвращаемся домой в тишине. Это вовсе не то напряженное молчание, в котором мы добирались сюда. Это молчание в разы многословней.
Струн моей души касается грусть, когда мы въезжаем в город. Обязательно уеду отсюда, как только смогу. Я не останусь здесь. В Айронбридже слишком много призраков. Живым здесь просто нет места.
– Может, перекусим? – спрашивает Стюарт. Он проголодался гораздо больше меня. Киваю в ответ. Ожидаемо мы останавливаемся перекусить в «Розовом поросенке».
Харпер должна бы приехать сегодня утром. Не знаю, на работе она сегодня или нет, но я не собираюсь быть мягче к ней. Она не заслужила этого.
Запах жареного на масле мяса врезается в ноздри. Здесь пахнет жиром и нездоровой пищей. Меня тошнит. Голова совсем немного кружится.
Мы садимся за один из столиков. Официантка подбегает к нам, вручая меню. Оно нам не нужно, ведь мы знаем его наизусть. Поднимаю голову, чтобы озвучить свой заказ, как замечаю Луизу в глупой розовой форме с поросячьими ушками. Она довольная покачивается на пятках и, смотря мне прямо в глаза, многозначительно подмигивает.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю немного резче, чем следовало.
– Харпер попросила заменить её. Она сказала, что вернется лишь через неделю, – у меня невольно отвисает челюсть от такого рода заявления. То есть, Харпер решила вовсе забить на всё. И всё это ради Флинна, чёрт его подери. – Мне идет эта форма, не правда ли?
– Не правда, – бурчу себе под нос.
Счастье длилось не долго. Моя любимая сестрица знает, как испортить день. Я ненавижу её. Ненавижу каждой клеточкой своей души. Ненавижу больше всего на свете.
