Текст книги "Младший (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Ну да. Пропал младший. Что он там себе передумал за это время, что варилось в его рыжей черепушке – не понять. В письме-то выводы по уже отболевшему, это видно. Но как же ему было плохо, раз он вот так вот решился покончить с собой! Это Дэнька-то, с его жизнелюбием и упорством!

– Мы сволочи, – тихо сказал Тед. – Привыкли, что он все на себе волочет, что не спать может, что тяжести таскает и вообще. Что навигатор гениальный. А он же еще ребенок, понимаешь?

Полина, с которой все это было обсуждено не раз и не два, угрюмо кивнула.

– Точно нет планеты Земля Новем?

– Совершенно точно.

– Новем – это «девять» на латыни, – сообщила Полина. – Может, Новая Земля-9? Или просто Земля-9?

– На Новой Земле-9 нет лошадей. Это океан и куча архипелагов с мелкими островами. Лошадей туда не завозили, там им бегать негде. А Земли-9 просто нет. И по ключевикам «Дом Смерти и Возрождения» я искал, нет нигде ничего такого. Я думал, это церковь какая или что-то в этом роде, но не нашел ничего. Вообще.

– Но Дэн-то есть! И он живой! И капитан говорил, он им тоже письмо прислал, а Ланс ответил!

Тед покрепче обнял жену и поцеловал ее в щеку.

– Значит, пиши, – сказал он. – Как там малышка? – он положил ладонь ей на чуть выступающий животик. – Пинается?

– Нет пока. Но уже скоро, – улыбнулась Полина. – Вот ты вернешься из рейса – и она пинаться начнет. А потом подрастет, и мы будем вместе летать. Снова. Станислав Федотович нас возьмет, уверена!

– А дочку – в интернат? Ну уж нет!

– Придумаем что-нибудь. Как же я хочу увидеть Дэньку и убедиться, что у него все хорошо! – вздохнула Полина. – Мы и правда поступили как сволочи. Он столько для нас сделал, столько раз нас спасал, а мы его бросили.

– Ну хватит, – строго сказал Тед. – Что сделано, то сделано. Я дико рад, что он все-таки жив. Пусть злится, пусть обижается, только пусть живет. А что без нас – так сначала же мы решили, что будем без него. Сами виноваты.

Дэн, потягиваясь, поднялся с пола. Сегодняшнее занятие было тяжелым. Дэн впервые проложил маршрут по Дороге – для пешехода, ничего замысловатого, казалось бы, но и правда на порядок сложнее, чем для космического корабля. Больше данных, больше переменных, и еще надо учитывать шторма на Дороге, нестабильность порталов, времена года в разных мирах, погоду и все такое.

Дэниэл похлопал его по плечу и шагнул в зеркало. Объяснял Дэниэл понятно – почти понятно. За тридцать лет работы навигатором Дороги Дэниэл привык держать в голове такое количество переменных, что просто не всегда помнил, что и откуда знает и где берет данные. Это порой вводило Дэна в ступор.

Грен, как водится, играл на арфе. Музыка учебе не мешала, тем более что во время занятий с Дэниэлом Грен играл дорожную музыку. Это задавало правильный настрой. Туу-Тикки готовила ужин. Дэн подошел к камину, чтобы подбросить дров в огонь, посмотрел на пламя. Поленья щелкнули, и на пол перед камином спланировал желтоватый нелинованный лист бумаги с неровными буквами. Дэн поднял его и почувствовал, как дрогнуло сердце. Интерлингва. Интерлингва, на которой в этом мире не говорят. Он вчитался в криво написанные строчки и почувствовал, что задыхается от радости. Хотелось кричать и прыгать. Ему ответили! Ланс ему ответил!

– Мама! – крикнул Дэн.

Туу-Тикки выглянула из кухни.

– Что, солнышко?

Дэн подскочил к ней, обхватил за талию и закружил по гостиной.

– Письмо пришло! – воскликнул он. – Мне пришло письмо! От Ланса!

– Ура, – сказал Туу-Тикки, обхватывая Дэна за шею. – Ты уже прочел?

– Да! У них все хорошо. А еще они взяли навигатором того самого Дениса Воронцова, который был на «Черной Звезде». Смешно, правда?

– Пожалуй, – подал голос Грен. – Что еще нового?

– Все хорошо! – рассмеялся Дэн и поставил Туу-Тикки на пол. – У них все хорошо! Мам, я пошел писать ответ. Сфотографируешь меня с Бастой?

– После ужина, – пообещала Туу-Тикки.

– Лучше я вас втроем сфотографирую, – предложил Грен. – Чтобы никто не переживал, не обижают ли тебя здесь. Грустно, что написал только Ланс.

– Остальные осваиваются с потрясением, я думаю, – сказала Туу-Тикки. – Это же, фактически, письмо с того света. Напишут еще, когда поверят, что все взаправду.

– Ланс еще маленький, – согласился Дэн, в очередной раз перечитывая письмо.

– И верит в чудеса, зато не верит в смерть, – сказал Грен.

– Насчет «не верит в смерть» – это вряд ли, – не согласился Дэн. – Он же тоже боевой киборг. И тоже умирал. Но в чудеса верит, да. Я и сам в них теперь верю. Мама, а можно несколько фотографий? Разных? Помнишь, ты меня в саду фотографировала, и еще Грен фотографировал леденцы, и когда мы на тридцать девятом пирсе были, и в Чайна-Тауне?

– Можно, – кивнула Туу-Тикки. – Все можно. И свою комнату тоже сфотографируй. Лансу наверняка интересно.

За письмо Дэн сел только после ужина. Он долго думал, перебирал распечатанные фотографии, прикусывал кончик ручки и наконец решился:

«Привет, Ланс.

Лошадь не моя, она живет на ранчо, где я работаю. Ранчо называется «Белый Ветер». Лошадь зовут Юргис. Я работаю там конюхом. Научился ездить верхом и подковывать лошадей. Еще я учусь на навигатора Дороги. Это сложнее, чем навигатор корабля, но очень интересно.

Меня никто не обижает. У меня есть мама – Туу-Тикки, она на фото курит трубку. Она читает мне сказки на ночь и учит меня варить варенье и леденцы. Еще у меня есть папа, Грен, он на фото с арфой. Они музыканты. Папа учит меня ходить по Дороге. Через год я выучусь и буду навигатором Дороги на орбитальной станции Звездочка.

Мне здесь хорошо. Здесь тепло и красиво, и есть большой сад. И бассейн. Я в него упал, когда оказался здесь. Вышел в открытый космос, а оказался в бассейне. Наглотался воды. Она в бассейне морская. Соленая и горькая. Очень странно. Но это все правда.

Здесь тоже есть кошка, ее зовут Баста. Она очень ласковая.

У меня есть все документы для этого мира, как у человека. Здесь нет и никогда не будет киборгов, и никто не понимает, что такое киборги.

Ланс, скажи Станиславу Федотовичу, что эмоциональный возраст сорванного киборга соответствует его реальному возрасту. Обязательно скажи. Это важно.

Полине и Теду я написал. Передавай всем привет, особенно Михалычу. И скажи вашему навигатору, что я извиняюсь за то, что забрал его документы. Мне они были очень нужны.

Я еще напишу. И ты мне пиши.

Дэн».

Письмо от Теда и Полины появилось у камина глубокой ночью. Дэн нашел его, когда спустился, чтобы приготовить себе завтрак. Проглядел, но вчитываться не стал. Сложил лист, исписанный с обеих сторон, и сунул в задний карман. Впереди был рабочий день, и Дэн не думал, что если он будет переживать так же, как от письма Ланса, лошадям это понравится.

Он проработал весь день, все время помня о письме. Оно, казалось, жгло через ткань, но Дэн терпеливо ковал подковы для Дейдары, терпеливо держал лошадь, пока Лус перековывал ее, терпеливо носил сено. Только когда Линда велела взять Юргиса и как следует промять его, и Дэн верхом отъехал на пару километров на восток, в холмы, он достал письмо и развернул. Юргис спокойно шел по узкой каменистой тропинке, Дэн покачивался в седле, в затылок ему светило солнце.

«Привет, Дэнька!»

Более округлый и ровный почерк – видимо, Полина.

«Как же мы рады, что ты жив! Прости меня, сволочугу, я не подумал».

Квадратные буквы, заваливающиеся влево. Тед.

«Я не подумала, как ты воспримешь то, что мы сделали, – Полина. – Мы поступили очень эгоистично. Прости нас. Мы не думали, что наша команда и вообще мы – это для тебя так важно».

«Это потому, что люди судят по себе, – Тед. – Да, как последние идиоты. Но ты тоже хорош. Ведь ни слова не сказал. Просто сидел и слушал нас, пока мы на тебя все вываливали. Ну мы кретины. Я особенно. Прости».

«Я думала, ты понимаешь – ну, про ребенка. Почему это так важно. Не сообразила, что тебе надо объяснить, потому что ты семью впервые на корабле увидел. И то, это ведь не настоящая была семья. Хотя для тебя – самая настоящая».

«Я не думал, что по тебе это все так сильно ударит. Просто в голову не пришло. Привык, что ты ведешь себя как взрослый. И ведь на Ланса насмотрелся, а даже в голове ничего не щелкнуло. Ну, что если Лансу четыре, то и тебе, блин, всего восемь. Ты бы хоть намекнул».

«Расскажи, как ты спасся? Что произошло? Где ты сейчас? Люди, которых ты называешь родителями – кто они? Ты хоть в курсе, что нет такого адреса – «Земля Новем»? И что это за «Дом Смерти и Возрождения»? Это какая-то религиозная организация?»

«Дэнька, вот эта лошадь – а как же навигация? Ты же навигатором быть хотел. Может, вернешься? Или ты на какой-то аграрной планете в религиозной общине застрял? Что вообще за люди, которые приняли тебя в семью? Они нормальные? Ты обязательно пиши, если что будет не так. Ну, если странное что-то будет или неприятное».

«Дэнечка, а у меня будет девочка. Мы с Тедом решили, что назовем ее Денизой, в честь тебя. Я сейчас работаю учительницей в лицее, там даже не против, что я скоро уйду в декрет. А Тед летает на почтовом катере, в нашем секторе и в трех соседних».

«Ну да, летаю. Катер новый, и страховка у меня хорошая. Дэнька, как же я за тебя переживал! Ты меня заставил почувствовать себя такой сволочью! Ну и поделом мне. Ты мой друг, почти брат, и тебе было плохо, а я ничего не увидел. Я раньше не понимал, почему мои друзья, как влипнут в постоянные отношения, так от меня отдаляются. Понял, блин. Нет, ты не подумай, я люблю Полину, у нас все правда хорошо – когда Валентина Евгеньевна мне мозг не выедает. Но с тобой мы и правда поступили по-свински. Прости нас».

«Пиши нам еще. И фотки присылай. Как же хорошо, что ты и вправду жив!»

«Обнимаем крепко-крепко. Тед и Полина».

========== 17 ==========

Дэн вышел за ворота ранчо, оглянулся и накинул капюшон на голову. Дождь, весь день тихо накрапывавший и временами просто повисавший в воздухе легким туманом, внезапно припустил. Это был уже третий осенний дождь – по словам Грена, в этом году дождливый сезон начался раньше обычного. Значит, короткой дорогой домой не добраться – по пути был участок с суглинистой почвой, промокшей насквозь. В прошлый раз Дэн увяз в грязи по щиколотки, изгваздал кроссовки и пару раз едва не упал. Конечно, что такое немного слякоти для боевого киборга? Но тащить домой грязь не хотелось совершенно. Придется удлиннить маршрут и добираться до дома по асфальту.

Дэн потрусил вперед, жалея, что не взял байк. Но с утра дождя не было. А выводить из гаража байк ради восьми километров Дэну стало лень. Он предпочитал ездить на байке по Дороге – это было действительно интересно. Разные миры, и все совсем рядом – только руку протяни. Он уже давно ездил один, без Грена. Недалеко и ненадолго – в единственный выходной иначе не получалось, – но веер Земель открывал доступ в огромное количество миров Фазы, и Дэн еще не изучил их все. Времени не хватало. Катастрофически не хватало времени. Работа, учеба, дом, и еще надо же когда-то и спать.

Капли колотили по непромокаемому капюшону тефлоновой куртки. Кроссовки уже промокли, но это ничего, дома есть две пары запасных. Обгоняющие машины обдавали Дэна брызгами – он бежал по обочине трассы. Вспомнился эпизод из книги, про вампира, который бежал, обгоняя автомобили. Но это было в Лос-Анджелесе – в Алаатийре, если быть точным. Туу-Тикки очень нравились книги про этого вампира.

Очередной обогнавший Дэна автомобиль слегка притормозил, задняя дверца открылась, выпустив запахи духов и какого-то алкоголя, и на обочину вылетел завизжавший белый комок. Дверца захлопнулась, машина прибавила ходу и прежде, чем Дэн добрался до комка, скрылась за дождем. Дэн остановился, наклонился над быстро промокающим белым щенком. Тот упорно ковылял за уехавшей машиной на трех лапах, поджимая левую заднюю и время от времени пытаясь опереться на нее. Лапа подворачивалась, щенок едва не падал, но упорно двигался вперед.

Дэн подхватил взвизгнувшего щенка на руки. Ощупал, обнаружил, что лапа вывихнута. Ошейника нет. Щенок поскуливал, пока Дэн его теребил, а потом извернулся в руках и лизнул Дэна в нос.

– Выбросили тебя, – сказал Дэн. – Вот так взяли и выбросили.

Щенок согласно проскулил и вытянул голову вслед уехавшей машине.

– А я тебя нашел, – Дэн перехватил щенка поудобнее, не обращая внимания на то, что грязные лапы испачкали куртку. – Значит, пошли домой.

До дома Дэн добрался минут за пятнадцать – бежать с дергающимся щенком в руках было неудобно. Вошел через калитку, взбежал на крыльцо, толкнул дверь и вошел. Скинул хлюпающие кроссовки, поставил щенка на пол. Тот, прихрамывая и оставляя влажные следы, обошел вокруг Дэна, сел, уставившись на него, и заскулил.

Дэн снял куртку и позвал:

– Мама, ты дома?

– Нет ее, – из своего кабинета выглянул Грен. – Что случилось?

– Собака, – коротко ответил Дэн и уточнил: – Щенок. Его из машины выбросили. Я подобрал. Он хромает.

Грен подошел, присел перед щенком на корточки.

– Помесь какая-то, – предположил он. – Не чистопородный. Может, за это и выкинули. Или хулиганить начал. – Он посмотрел на Дэна снизу вверх. Дэн стаскивал мокрые носки. – Что с ним делать будем? Надо бы к ветеринару для начала.

– А потом?

– Ну, – повел плечами Грен, вставая. – Три варианта: приют, выбросить, оставить. Впрочем, выбросить, конечно, не вариант.

– Ветеринар еще работает? Половина восьмого уже.

Щенок, вздохнув, улегся на пол. Грен ощупал его ребра.

– Тощий какой. Работает, она круглосуточная – ну, та, в которую мы ездим. Переоденься только, ты мокрый весь. Сам поедешь?

Дэн наклонился и погладил щенка. Тот лизнул его руку горячим розовым язычком.

– Сам. Дай ему попить пока. Я быстро.

Когда Дэн в сухом и чистом вернулся в гостиную, щенок уже налакался воды и пытался играть с Бастой, которая пришла изучить новичка.

– Что решил? – спросил Грен.

– Тимуром назову, – ответил Дэн. – Ветеринарная клиника где?

– Женева Эйв четырнадцать. Доберешься?

– Доберусь, – Дэн встряхнул и надел куртку, которую уже вычистили духи, взял с крючка у двери ключи от автомобиля. – Я твою машину возьму, ты не против? С собакой на байке… – он покрутил головой.

– Бери, конечно, – согласился Грен. – И купи заодно ему поводок и ошейник. Денег хватит?

– Хватит, – кивнул Дэн, подхватил щенка под мягкое горячее брюшко и вышел.

Грен усмехнулся ему вслед.

Подобрать щенка было естественным движением. Уж если Грен и Туу-Тикки приняли его, со всеми его проблемами и тараканами, естественно, если он спасет собаку. Шансы на то, что щенок в тот же вечер погибнет под колесами, попытавшись догнать хозяйский автомобиль, составляли восемьдесят три процента. Мокрого, грязного, хромого, его бы просто не заметили.

Но вот собственного желания оставить щенка себе Дэн не понимал. У него никогда не было домашних животных – Котька и Баста не в счет. Он почти ничего не знал о собаках и их содержании. Он совершенно не был уверен, что Грен и Туу-Тикки будут рады видеть в доме беспородного белого щенка – судя по старым фотографиям, они предпочитали высокопородных животных. После Кая, который сам когда-то выбрал Грена и, строго говоря, вообще был не вполне собакой, и Лорри, которого взяли специально для Таи и который с Таей и жил, они вообще не заводили собак.

Однако Дэн твердо решил, что щенка – Тимура, его будут звать Тимур – он оставит себе. Вырастит и воспитает. Нипочему. Потому что ему так захотелось.

Тимур вертелся на переднем сиденье, пытался опереться лапами на панель, чтобы смотреть в окно, потом свернулся клубочком и засопел. Он был довольно крупным – десять килограммов восемьсот сорок граммов, но не зная, что это за порода и какого возраста щенок, делать прогнозы о том, каким он вырастет, невозможно. Дэн протянул руку и потрепал Тимура по острым белым ушам. Треугольные уши, хвост колечком – похоже на самоеда. Но шерсть волнистая и не чисто белая, а с отдельными серыми прядками.

Парковка возле ветеринарной клиники была почти пуста. Дэн взял щенка на руки и вошел в клинику. В ней пахло дезинфекцией, медикаментами, собаками, кошками, зеленоватые стены были увешаны фотографиями животных. Темнокожая девушка на ресепшене с бэйджем «Элис Коули, администратор» на груди улыбнулась, когда Дэн подошел к ней.

– Добрый вечер! – сказала она.

– Я бы хотел показать собаку врачу, – сообщил Дэн.

– Как вас зовут?

– Денис Воронцов.

– А собаку?

– Тимур.

– Возраст?

– Мой – двадцать три, его – не знаю. Щенок. Я его на обочине подобрал. Похоже, он повредил лапу.

Общаться с незнакомыми людьми Дэну было с каждым днем все легче, и все же незнакомая обстановка его напрягала. Он все время боялся сделать что-то не так и сказать что-то не то. Но он сам отказался от сопровождения Грена. К тому же, если верить родителям, его эмоции были нормальными человеческими эмоциями – люди тоже нервничают в таких случаях.

Тимур заворочался в руках, явно желая спрыгнуть на пол. Дэн его придержал. Девушка что-то быстро печатала на клавиатуре.

– Пятый кабинет, – сказала она. – Проходите, доктор свободен.

Дэн оглядел ряд дверей, нашел пятый кабинет, постучался и вошел. За столом перед раскрытым ноутбуком сидела худая женщина средних лет с собранными в хвост волосами. За ширмой в углу кто-то чем-то позвякивал.

– Добрый вечер, – сказал Дэн, присмотрелся к бейджу и добавил: – Доктор Вишневецки. Я нашел щенка на обочине. Он лапу повредил. Я хочу оставить его себе, так что, наверное, нужен полный осмотр.

– Ставьте его на стол, – она указала на металлическую поверхность. – Посмотрим на вашу находку, мистер Воронцов.

Дэн поставил Тимура на стол. Тот завертелся, закрутил головой, поджал хвост и сделал лужицу.

– Табита, вытри, – велела доктор Вишневецки.

Пухлая китаянка вышла из-за ширмы с рулоном бумажных полотенец, вытерла лужицу, сунула мокрые полотенца в бак с надписью «Биологические отходы класс А».

– Подержи его, – велела ассистентке доктор и ощупала хромую лапу. – Ну, ничего страшного. Просто вывих.

Пока Табита держала Тимура, доктор Вишневецки ловко вправила сустав. Тимур взвизгнул.

– Хороший какой, – сказала доктор. – Помесь. Самоед тут определенно был, но вот кто еще?

– На бобтейла похоже, – предположила Табита. – Смотрите, шерсть какая. И челка вон.

Щенка осмотрели со всех сторон, заглянули в пасть, проверили зубы, измерили температуру, взвесили, взяли кровь на анализ и соскоб с кожи, просветили ультрафиолетом.

– Месяца четыре, – заключила доктор. – Наружных паразитов нет, грибковых заболеваний нет, шерсть на шее примята – носил ошейник. Не чипирован. Привит или нет, определим, как анализы будут. Выбросили, говорите?

– Выбросили, – подтвердил Дэн.

– Ну раз выбросили, значит, не дизайнерская порода, а просто случайный метис. Куда вы его, в приют?

– Нет, – твердо сказал Дэн. – Я оставлю его себе.

Доктор Вишневски подняла голову, улыбнулась Дэну.

– Раньше собак держали?

– Нет.

– Он вырастет крупным и очень подвижным. Надо будет много гулять. Щенок активный и здоровый. Будет грызть мебель, игрушки ему нужны, место. Чипировать, привить. Корм я вам сейчас порекомендую.

– Я работаю на ранчо «Белый ветер», – сообщил Дэн. – Там разводят лошадей. Буду брать Тимура с собой.

– Я смотрю, вы уже все решили. Хорошо. Тогда я чипирую собаку, оформляю на нее паспорт, а вы пока сходите в наш магазин, купите ему все, что нужно – подстилку, миски, корм, игрушки обязательно. Ошейник с поводком. Вам там посоветуют, что надо. Потом возвращайтесь, как раз будут готовы анализы. Если понадобится, я сделаю прививки.

Дэн потрепал Тимура между ушами и вышел. Элис подсказала ему, как найти магазинчик – он был в подвале и еще работал. Дэн пришел за десять минут до закрытия, но продавщица по имени Марджи задержалась, чтобы помочь ему купить все нужное. Нужного оказалось много: Дэн взял сразу две большие упаковки собачьих консервов «для щенков крупных пород», две миски из нержавеющей стали и стойку для них, большую серо-зеленую полосатую подстилку с высокими бортиками, светящийся ошейник, адресник, на котором тут же выгравировали имя собаки, имя владельца и телефон, поводок-рулетку, на всякий случай – шлейку: вдруг щенок будет выворачиваться из ошейника? От пищащих игрушек Дэн отказался категорически, вместо них взяв узловатую веревку с оранжевым мячиком на конце, «особо прочную» синюю плюшевую индюшку и странную конструкцию из переплетенных друг с другом ярких пластиковых колец. Завершила покупки большая банка собачьего печенья для дрессировки, банка с кусочками сушеного говяжьего легкого и здоровенная кость из вываренных жил.

Дэн отнес добычу в машину, сгрузил в багажник и, прихватив поводок и ошейник, вернулся в клинику. Тимур ждал его в том же кабинете на смотровом столе. Табита расчесала ему спутанную шерсть. Хвостик колечком энергично замахал, когда Дэн вошел.

– Кажется, вы ему тоже нравитесь, – улыбнулась Табита. – Прививки мы ему сделали, чип вшили вот сюда, под холку, паспорт сейчас будет готов. Вот счет, оплатите его на ресепшене. Не забудьте через две недели прогнать глистов, вот схема и рекомендованный препарат.

Дэн быстро глянул на счет. Денег хватало и даже оставалось, к тому же завтра зарплата, да и Грен в понедельник снова вручит карманные. Смысла в карманных деньгах при том, что Дэн работал и получал зарплату, он не понимал, но попытался спорить об этом с Греном – и зарекся. Тот уперся всерьез. От карманных денег на случайные расходы в ближайшие десять лет Дэну, как он понял, отделаться не удастся. До фактического совершеннолетия.

Дэн надел на Тимура ошейник с прицепленным адресником, поблагодарил, вышел из кабинета с собакой на поводке. Тимур рвался вперед, ощутимо натягивая поводок. Дэн расплатился картой, сунул в бумажник собачий паспорт – стандартную карточку без фото, но с номером чипа – и покинул клинику.

Вернувшись домой, Дэн первым делом накормил Тимура. Баста сунулась проверить, что такое вкусно пахнущее дают этому новичку, но Дэн перехватил кошку. Туу-Тикки еще не вернулась, ужин готовил Грен – рыбу, пропаренный рис, салат. За ужином он сказал:

– Я порылся в нашей библиотеке и нашел для тебя пару книг про воспитание собак. Выстраивание статусных отношений и дрессура. Если это самоед – это необходимо, они нуждаются в дрессуре. Да любая собака нуждается в дрессуре.

Дэн прекратил разбирать по косточкам рыбью голову – в последнее время он пристрастился к рыбьим мозгам, хотя тех мозгов даже у крупных рыб было с ноготок – и посмотрел на Грена.

– Я боялся, что ты будешь против беспородной собаки, – признался он. – Тимур – метис самоеда и бобтейла.

– Это твоя собака и твоя ответственность, – сообщил Грен.

– Спасибо.

– Хотя, конечно, ты меня удивил. Я не думал, что ты захочешь завести собаку.

– Я ему вроде как жизнь спас, – неохотно сказал Дэн. – Значит, я за него отвечаю. За его жизнь. Идея с приютом мне не нравится. Его один раз уже выбросили. Значит, это может повториться.

Тимур вертелся под столом, время от времи потявкивая.

– Я рад, что ты решил его взять, – улыбнулся Грен.

– Туу-Тикки не будет сердиться?

– С чего бы?

– Беспородная собака, внезапно, щенок, будет крупным…

– Главное – не запускай его в ее кабинет. И кстати – не позволяй собаке забираться к себе в постель и не пускай на диваны и на кресла.

– Почему?

– В книгах прочитаешь. И еще: Тимура надо будет вымыть.

– Чем?

– Шампунь для собак ты не купил?

– Нет.

– Значит, возьми кошачий, а потом купи. Полотенце для животных висит в ванной на первом этаже, это вообще ванная для зверей. Хотя нет, его же прививали?

– Да.

– Значит, в ближайшие три дня мыть нельзя. Но лапы после прогулок мой ему обязательно. Пусть приучается. И не выпускай его бегать по саду. Туу-Тикки категорически против собачьих погадок в своих розах.

– Понял. Я сейчас с ним погуляю. Перед сном.

– Темно уже.

– Все равно ж надо. Да и потом, у меня режим ночного зрения есть.

– Может, возьмешь завтра выходной?

– Я прочитаю книги за ночь, – покачал головой Дэн. – И завтра надо половину лошадей ковать, а у Луса спина разболелась. Я лучше возьму Тимура с собой.

Дэн налил себе чая из личного заварочного чайника. Он любил очень крепкий, до горечи, черный чай, и Туу-Тикки выделила ему специальный чайник – на полтора литра, синий с белыми узорами. Кинул в чашку полтора десятка сахарных кристаллов и принялся размешивать. Тимур под столом клацал коготками по деревянному полу и рычал на Басту.

– Не стоит, – Грен покачал головой. – На завтра обещают шторм, будет ливень с ветром, а Тимур только что после прививок, к тому же, ты будешь слишком занят, чтобы присматривать за ним. Еще попадет под копыта. К тому же, насколько я знаю, после вывиха нужен покой.

Дэн вспомнил рекомендацию врача. Про покой там было.

– Хорошо, – согласился он.

Дэн собирался прочитать «собачьи» книги у себя в комнате, но оставленный в гостиной на Басту Тимур вскарабкался по лестнице и принялся скрестись в дверь и скулить. Дэн попытался отфильтровать шумы, потом вспомнил, что Грен и Туу-Тикки шумов фильтровать не умеют, а щенка наверняка слышно, и впустил Тимура в комнату. Щенок обследовал ее и попытался запрыгнуть на кровать.

– Нельзя, – спихнул его Дэн.

Предприняв еще несколько попыток, Тимур свернулся клубочком на полу и тихо заныл. Дэн отложил книгу и вздохнул.

– Ну и что с тобой делать?

Тимур вскочил и завилял хвостом.

– Идем вниз.

В гостиной Дэн уложил щенка на подстилку и сказал:

– Место. Это твое место.

Тимур плюхнулся на подстилку и уставился на Дэна преданным взглядом. Дэн огляделся, нашел синюю индюшку и кинул ее щенку. Тот принялся терзать игрушку, а потом подполз к Дэну, который сидел на полу и читал, и положил голову ему на колено. Дэн машинально потрепал Тимура за ушами. Тот радостно замахал хвостом.

– Тимур, я не буду сидеть с тобой всю ночь, – строго сказал Дэн. – Мне тоже спать надо.

Щенок горестно вздохнул, взял в зубы индюшку и положил ее Дэну на колени.

– И играть сейчас я не хочу. Дочитаю книгу и лягу спать. Утром с тобой погуляю.

Дэн кинул индюшку на собачью лежанку. Тимур подполз к нему поближе и уложил на колено уже не только голову, но и передние лапы. Дэн читал и гладил щенка. Потрескивал огонь в камине, мурлыкала в своем гамаке Баста. Дэн переменил позу – улегся на пол и подпер голову рукой. Он так и уснул – возле собачьей подстилки, с теплым тяжелым щенком у колен.

Пришедшая заполночь Туу-Тикки сунула ему под голову подушку и накрыла пледом.

========== 18 ==========

Дэн сидел под елкой, которую только что закончил наряжать, и кидал Тимуру мячик. Тимур с энтузиазмом бросался за мячиком и приносил обратно. Здоровенная, с густой хвоей елка одуряюще пахла смолой. Сквозняк шевелил висящие на ней колокольчики, и елка тихонько позванивала. Духи убрали в подвал коробки из-под игрушек, Грен расставил по всем поверхностям свечи и зажег их. В гостиной было тепло, почти жарко.

Дэн впервые в жизни праздновал Йоль. Не Рождество, не новый год, а именно Йоль. Время мертвых, самая длинная ночь в году. Рождество будет только через три дня, и Дэн уже приготовил подарки.

Под ресницами трепетали отражения огней в елочных игрушках. Елку Дэн тоже наряжал впервые в жизни, и делал это полностью сам – от гирлянды и звезды на верхушке до последней нити стеклянных бус. Дело это было небыстрое – елка оказалась огромной, игрушек – не одна сотня, и меньше половины из них напоминали о старом смысле обычая. О жертвах и их внутренностях.

Тимур уронил мокрый мячик Дэну в ладонь и гавкнул. Дэн послушно зашвырнул мяч в противоположный конец гостиной. Тимур помчался за ним. Щенок подрос за последнее время, распушился, но на ранчо Дэн его с собой пока не брал – после сухой весны и такого же сухого лета зарядили дожди, Тимур угваздывался даже на прогулке, а уж во что он превратится после пробежки до «Белого Ветра», Дэн и представлять не хотел. Он и так мыл Тимура каждую неделю. И каждый день вычесывал. Туу-Тикки собирала очески и планировала что-то из них связать.

Пока Тимур скакал по гостиной, рыча на зажатый в зубах мячик, Дэн думал о том, что надо бы сходить за щеткой. Но было лень.

Туу-Тикки села рядом, обняла Дэна за плечи, поцеловала в щеку. Он привычно обнял ее в ответ, потерся щекой о ее висок.

– Устал? – спросила она.

– Немного, – признался Дэн. – Надо бы Тимура вычесать.

– Опять?

– Ну да. Только вставать не хочется. Ужин скоро?

– Часа через полтора.

Туу-Тикки велела духам отыскать и принести собачью щетку. Потом подозвала щенка. Тот подбежал и уронил замусоленный мячик ей на колени. Дэн перехватил Тимура, сел поудобнее и принялся расчесывать волнистую белую шерсть.

– Почитать тебе пока? – спросила Туу-Тикки.

– Ага. Что-нибудь новое. Ты обещала.

Грен зажег все свечи, устроился в кресле и закурил. Курил он редко. Дэн так и не понял, по каким поводам и причинам Грен берется за сигариллы.

Туу-Тикки включила планшет, пролистала файлы, задумалась и открыла один.

– «Габриэль ибн Халид Лиувилль де Ланселье аль-Джаззар был человеком далеко не молодым и очень занятым. Его имя не должно никого смущать, оно имеет свою историю. За полвека до его мать, урожденная Лиувилль, выскочила без памяти за потрясшего ее слабую душу араба из Дамаска Абу Джебраила Халида ибн Фархада ибн Джауфа ибн Абу Саида аль-Джаззара, не успев ничего понять, да так и не имела времени опомниться за тридцать пять лет их брака, ибо характер ее мужа и его манера держаться больше всего напоминали песчаную бурю – самум. Халид аль-Джаззар повел себя как настоящий мужчина: во-первых, ради Изабель Лиувилль он принял христианство, во-вторых, никогда не напоминал ей об этом. В те времена нравы были строже, поэтому каждое воскресенье он, с лицом неподвижным, безмятежным и загадочным, не шелохнувшись отстаивал трехчасовую мессу».

Дэн слушал и мысленно отмечал, какие вопросы задаст после – про то, почему слово «самум» Туу-Тикки выделила голосом, о том, какое отношение строгость нравов имеет к мессе и что такое месса, что такое Басра и Магриб… С тех пор как Туу-Тикки стала читать ему что-то более сложное, чем сказки, вопросы после текста стали для них обычными. Нет, в доме были словари, а на сервере – и словари, и энциклопедии, и доступ в интернет был всегда, вот только Дэну интереснее было просто спросить. Ответы Туу-Тикки знала всегда.

Тимур вертелся в руках и то и дело лизал Дэну руки, подскакивал, норовя облизать лицо. Дэн уже понял, что расчесывание щенку не нравится, но очень нравится, когда его тискают и теребят. Ему и самому нравилось возиться со щенком. Тимур оказался очень простым, понятным и предельно откровенным. Люди так не умеют. Так даже фейри не умеют. Дэн всегда понимал, чему Тимур радуется, отчего обижается и огорчается. И никто никогда не ждал Дэна так нетерпеливо и не встречал так радостно. С появлением Тимура дом окончательно стал для Дэна домом, и глухая тоска по «Космическому мозгоеду», которая нет-нет да подступала к горлу, исчезла окончательно.