Текст книги "Младший (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Ты только ешь, пожалуйста, прошлогоднее, – попросила Туу-Тикки. – Наших сил, даже с участием Дани, не хватает. А лисище предпочитает мед.

– Сколько хранится готовое варенье? – поинтересовался Дэн.

– Годами, – Туу-Тикки вздохнула. – Я уже и всю «Сову Спасительную» снабжаю вареньем, и детей, и на Звездочку лисище таскает, а все равно остается. Может, ты с ним справишься?

Дэн и так съедал за день банку какого-нибудь варенья. Значит, можно брать две. Отлично.

– Справлюсь, – пообещал он. – А почему так много?

– Мы не успеваем съесть свежими все фрукты и ягоды, – объяснила Туу-Тикки. – Не успевали даже десять лет назад, когда детей было двое, а деревья были моложе. Сад ситтина и урожай соответственный. Когда я сажала этот сад, я совсем не думала о том, как буду справляться с ним. Просто изголодалась по фруктам прямо с дерева. А в результате долго хранятся только два сорта яблок, миндаль, лимоны и апельсины. Мандарины не лежат дольше двух недель, если их сорвать. Но мандарины-то можно «хранить» на дереве, если их не рвать, они не портятся, и поспевают они, когда других фруктов еще нет – с ноября по февраль. Апельсины – тоже. И все равно их очень, очень много.

– Мы на корабле редко ели свежие фрукты, – сказал Дэн.

– А до корабля?

– Только то, что я добывал во время боевых операций. Но они были не такие вкусные. И мне нравится, что будет много варенья.

– Мне тоже, – призналась Туу-Тикки. – Я сегодня дочитаю тебе «Маугли». Дальше можно взять «Книгу джунглей» того же автора, а можно что-нибудь другое.

– Почитай мне «Рыжий, честный и влюбленный». Про кого это?

– Про лисенка, который не хотел быть похожим на своих родственников, и про его подружку цыпленка.

– Сказка?

– Конечно.

– А «Маугли» – это сказка?

– Да. Дети-«маугли», воспитанные животными, бывают, но они не могут приспособиться к жизни с людьми. Проблемы с речью, с гигиеной… много с чем.

– Почему?

– Потому что в период, когда ребенок приспосабливается к окружающему миру, настраивается на него, учится говорить, двигаться, владеть инструментами, дети-«маугли» приспосабливаются к тем животным, которые их воспитывают – к волкам, к обезьянам, даже к курам. И считают себя не людьми, а животными. На самом деле пытаться интегрировать их в человеческий мир жестоко, я думаю. Им там плохо.

– Сироп готов, – отрапортовал Дэн. – Что делать дальше?

– Высыпай ягоды в сироп, – Туу-Тикки заглянула в кастрюлю. – И осторожно, чтобы не раздавить, перемешай их той же ложкой. Ага, вот так. У тебя замечательно получается. Теперь надо следить и как только ягоды закипят, выключить огонь.

– Зачем?

– Такой рецепт, в три приема. Варенье остывает до комнатной температуры…

– Сколько это в градусах по Цельсию?

– Ну, считаем, двадцать пять. Потом снова кипит и снова остывает. Прокипятить надо три раза, потом горячее варенье перелить в простерилизованные банки, банки перевернуть на крышку и поставить охлаждаться.

– А потом убрать в кладовку, – уверенно сказал Дэн. – Я понял. Как стерилизуют банки?

– Ультрафиолетом, у меня есть специальный аппарат. Раньше я их стерилизовала в кипятке, но это такая морока!

– Зачем это вообще нужно?

– Чтобы минимизировать бактерии, вызывающие брожение, а то банка может взорваться из-за возросшего внутреннего давления. При брожении выделяется углекислый газ, он распирает банку.

Дэн кивнул. Туу-Тикки очень понятно и доходчиво все объясняла. А она вдруг сказала:

– Дерево я, и место мое в кадке.

– Почему? – удивился Дэн. – Ты не деревянная и не выделяешь кислород при дыхании.

Туу-Тикки рассмеялась.

– Потому что я только сейчас сообразила, что духовка-то не занята, а значит, можно будет приготовить нормальный ужин. Да и обед, уже давно пора обедать.

– Я не голодный. Лучше съем варенье.

– Я тоже черешней объелась, – кивнула Туу-Тикки. – Просто в прежние года мы с Греном и детьми после «дня варенья» ехали куда-нибудь в город поужинать, и это превратилось в традицию. Но если ты не хочешь…

– Я хочу, – прервал ее Дэн. – Если там будет мороженое.

– Будет, – улыбнулась Туу-Тикки. – Просто мне подумалось, что в город ты… не готов, что ли?

– Один – не готов, – Дэн еще раз помешал ягоды и облизал горячую ложку. – А с вами – хочу. Только у меня нет документов.

– Они пока не нужны. Но если тебя этот факт напрягает, я озадачу Катце, он сделает нужные документы. Только подумай над именем и фамилией.

– Денис Воронцов, – пожал плечами Дэн.

– Будут нужны фото и отпечатки пальцев, – сказала Туу-Тикки.

– У меня есть функция изменения отпечатков пальцев.

– В базу департамента нужно внести хоть какие-нибудь.

– Катце – это кто?

– Маг-информационщик Кадзутака Райтхен, он живет на Земле-Трайм. Раньше документы для нас делал Эндрю Кайт, но он с Первым Домом сейчас я даже не знаю где. Звать его по такой мелочи нет смысла.

– Мое программное обеспечение – тоже мелочь? – Дэн посмотрел, как бурлит варенье в кастрюле, и выключил газ. – Им тоже будет заниматься Кадзутака Райтхен?

– Нет. Может, он и мог бы, но у Эндрю уже есть опыт и практика. У него лучше получится.

– Дэниэл и Дани, я помню.

– И еще Стэнли, ARES-14. Тоже боевой киборг, только с другой ветки.

Дэн представил себе огромное разветвленное дерево, на некоторых ветках которого сидят рыжие боевые киборги, и хмыкнул. К здешней терминологии ему еще предстояло привыкнуть.

– Вы с Греном не будете против того, что после работы Эндрю Кайта с моим программным обеспечением я некоторое время буду неадекватен? Хочу предупредить – я сам не представляю, что со мной будет. Рассказ Дэниэла не дал мне полной картины.

– Ну, от лисища ты все-таки отличаешься, – заметила Туу-Тикки. – Мы не против. Свобода – благо и угодна Хаосу. Мы готовы к тому, что с тобой будет происходить, Дэн.

– У вас нет подобного опыта. Вы не знаете, что вас ожидает. И я не знаю.

– Но ты не первый ребенок с проблемами в этом доме. Мы умеем работать с такими проблемами.

– Ты считаешь, что я ребенок? – Дэн развернулся к Туу-Тикки и замер, как полагается «правильному» киборгу. Когда-то привычная поза оказалась странно некомфортной: слишком много мышечных напряжений, слишком жесткие плечи и шея. Кажется, в этом доме Дэн ни разу не принимал большинства обычных для себя поз. И сейчас, возвращенные, они ощущались неестественными.

Туу-Тикки окинула его взглядом.

– В чем-то – безусловно. У тебя совершенно детский эмоциональный фон. Мы с Греном как сидхе ощущаем чужие эмоции. Твои сходны с эмоциями нашего сына Оуэна. Он пришел к нам, когда ему было восемь. Сбежал от бабки, которая его била, хотел найти мать. Но его мать умерла.

– Мне тоже восемь, – Дэн принял более свободную позу. – И у меня никогда не было матери. Я создан сразу во взрослом теле.

– Я знаю, – кивнула Туу-Тикки. – Но то, что мне известно о лисище, Стэнли и Дани, заставляет верить в то, что мы справимся. Ты справишься. А мы поможем.

========== 9 ==========

– На самом деле, – начала Туу-Тикки, с книгой усаживаясь на край дэновой кровати, – «Рыжий, честный и влюбленный» – это фильм, и не очень хороший. А книга называется «Тутта Карлссон Первая и Единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие».

– Мне все равно, – сказал Дэн и посмотрел на обложку, где на голове у смешного лисенка, державшего в лапах шляпу, сидел цыпленок.

– Ну хорошо, – Туу-Тикки улыбнулась и открыла книгу: – «Ты знаешь Ларссонов? Нет, не тех Ларссонов, что иногда заходят в гости к Перссонам»…

Туу-Тикки прочитала примерно страницу, когда Дэн попросил:

– Хватит. Мне не четыре года. Это книжка для Ланса. – И добавил: – Ланс – это пилот с моего корабля, тоже боевой киборг, только ему четыре фактических года и он очень любит мультики. Вот ему бы понравилось.

– Как скажешь, – согласилась Туу-Тикки. – Поискать что-нибудь другое? «Книгу джунглей» или… – она задумалась. – Нет. Я знаю, что возьму, и этого хватит надолго. В той серии четырнадцать книг, и хотя первая и правда детская, зато остальные хороши.

Пока Туу-Тикки ходила за книгой, Дэн лежал на кровати, закинув руки за голову. В истории Ларссонов ему не понравилась не сама история, а ее нравоучительность и то, что лисы живут, как люди. После прекрасной и правдивой истории Маугли, где звери были зверьми, Ларссоны показались ему насквозь фальшивыми, как программа имитации личности. Тот, кто придумал Маугли, рассказывал историю, а тот, кто придумал Ларссонов, заигрывал с читателем и не считал его равным себе. От этого Дэна почему-то корежило. А может, он просто перерос эту сказку.

– Вот, – сказала Туу-Тикки, вернувшись с толстенным зеленым томом с красным корешком. – Туве Янссон. «Маленькие тролли или большое наводнение». Начинать?

Дэн заглянул в книгу и увидел рисунок – незамысловатый, черно-белый, словно просто кто-то чиркал карандашом по бумаге. Никаких мультяшных лисят.

– Да, – согласился он.

– «Это было, должно быть, после обеда где-то в конце августа. Муми-тролль и его мама пришли в самую глухую чащу дремучего бора. Среди деревьев царила мертвая тишина и было так сумеречно, словно сумерки уже наступили. Повсюду, там и тут, росли гигантские цветы, светившие своим собственным светом, подобно мерцающим лампочкам, а в самой глубине лесной чащи, среди теней шевелились какие-то мелкие бледно-зеленые точки».

Сначала Дэн слушал со скепсисом, но постепенно простое волшебство этой сказки зачаровало его. И там была Муми-мама.

Дэн почти не читал книг; в фильмах, которые смотрели на «Черной Звезде» и «Космическом Мозгоеде», с мамами тоже был напряг. Общение Полины с Валентиной Евгеньевной оставляло его в недоумении. Отсутствие общения Теда со своими родителями – Тед не помирился с ними даже ради свадьбы – Дэн принял просто как факт. Больше никто из известных ему людей никогда и никак не поминал своих родителей, словно их и не было, как у Дэна. Словно они всегда были взрослыми и самостоятельными. У него сложилось впечатление, что мама – это кто-то докучный и не понимающий. Даже не пытающийся понять. И что лучше без родителей, чем с ними.

Дэн понимал, что какая-то родительская фигура существовала даже для него – тренер и тестировщик, который гонял боевых киборгов в рамках предпродажной подготовки. Вспоминать о нем было неприятно.

Мать Волчица Дэну скорее понравилась, но она была нужна Маугли, только когда он еще не начал охотиться сам. Балу, Багира и Каа были мужского пола – наставники юного охотника. Это Дэн понимал, да и наставниками они были хорошими.

Но только история Муми-тролля дала ему понимание того, какой на самом деле должна быть мать. Для чего она нужна, что она должна делать, как себя вести. Нет, Дэн не думал, что ему нужен постоянный присмотр. Он вполне самостоятельная личность. Но он бы не отказался от того, чтобы о нем вот так кто-то заботился и помогал разбираться в сложных жизненных моментах.

– «И, взяв Муми-тролля за лапу, она вошла в дом, в небесно-голубую комнату. И там, в долине, они прожили потом всю свою жизнь, кроме тех времен, когда несколько раз отлучались и путешествовали развлечения и разнообразия ради», – Туу-Тикки закончила читать и вложила в книгу закладку – высушенный лист дерева. – Тебе понравилось, – уверенно сказала она.

– Да, – не стал спорить Дэн. – А что с ними было потом?

– Об этом ты узнаешь завтра, – пообещала Туу-Тикки, поцеловала Дэна на ночь и ушла, оставив книгу на тумбочке.

«День варенья» превратился в неделю. Дэн научился варить абрикосовое варенье с миндалем и пеканом, персиковое с фундуком, объедался фруктами и понемногу изучал город – каждый вечер они втроем ездили ужинать в какой-нибудь ресторан, каждый раз в новый. Ездили обычно на машине Туу-Тикки – небольшом ярко-зеленом аэромобиле. Дэн с первого раза устроился на переднем пассажирском сиденье и с интересом изучал управление.

Ресторан всегда выбирали заранее, по очереди: в первый раз Грен, во второй – Туу-Тикки, а в третий – сам Дэн. В рейтинге городских заведений Дэн разобрался, но руководствовался больше отзывами посетителей. Ему было почти все равно, какую кухню пробовать – киборг мог переварить и усвоить практически любую органику. Но узнавать новое было интересно, поэтому первый «дэнов» ресторан оказался китайским, в Чайна-Тауне, а второй – мексиканским. Туу-Тикки выбирала итальянский и греческий рестораны, Грен – болгарский и японский. На седьмой вечер поехали в стейк-хаус.

– Ну вот, – сказала Туу-Тикки Лэну на обратном пути, – теперь ты имеешь представление о некоторых земных кухнях.

– Ты готовишь вкуснее, – сказал Дэн. – Я разобрался с управлением аэромобилем. Я могу брать его, чтобы ездить по городу?

– Сначала изучи правила дорожного движения, – сказал Грен. – И дождись, пока тебе сделают водительские права. За вождение без прав и документов тебя арестуют, а машину конфискуют.

Дэн вздохнул. Но спорить не стал. Хотя изучить город ему хотелось, а для того, чтобы обойти его весь пешком, потребовалось бы слишком много времени. Пока он был только в вечернем Чайна-Тауне, на Маркет-Стрит, на Двадцать пятой авеню и на Бальбоа-стрит. И еще на Тридцать девятом пирсе. Город Дэну понравился: никто не ждал от него ни совершенно человеческого, ни правильного киборгового поведения. Для незнакомцев он был просто человеком, в худшем случае – со странностями, но не такими, которые заставляли других людей напрягаться. Он даже в боевой режим переходил всего трижды и совсем ненадолго – когда они втроем шли от ресторана к автостоянке в Чайна-Тауне и миновали переулок, в котором курили, пили и громко разговаривали молодые китайцы; возле пирса, где им встретилась компания из нескольких шумных байкеров; и на Пойнт Лобос Эйв, где машина с шумными подростками едва не столкнулась с их аэромобилем. Однако переходить к активным действиям Дэну не пришлось ни разу, и это радовало.

До сих пор Дэн почти не бывал в человеческих городах и вообще никогда не бывал в них подолгу. Сначала он воевал на планетах, где городов просто не было, одни военные базы. Потом летал на кораблях. Он сопровождал хозяина, будучи в боевом режиме – не то состояние, когда можно изучить город кроме как возможное поле боя. «Космический Мозгоед» тоже нечасто имел дело именно с людьми, к тому же большую часть времени Дэн проводил на корабле, выбираясь только в кафе, гипермаркеты, в лучшем случае – на какую-нибудь выставку с друзьми. Седьмой Луч он помнил лучше всего, и тот город ему совершенно не понравился: маркированные киборги, неадекватные люди. Сан-Франциско определенно был лучше.

К тому же сейчас у Дэна еще и были деньги. Обычно в кафе за него платили Полина, Тед или капитан, потому что своих денег корабельному оборудованию – боевому киборгу, пусть он и выполняет работу навигатора, не полагалось. После того как он получил паспортную карточку, Станислав Федотович начал платить ему минимальную ставку навигатора, но научиться тратить собственные деньги Дэн не успел: сначала они мотались по планетам, на которых просто негде было их тратить, а потом Дэн в приступе отчаяния использовал всю свою зарплату за четыре месяца, чтобы сделать Полине и Теду свадебный подарок – то самое путешествие по курортам. Здесь же, как только Дэн в первый раз поехал в город, Грен вручил ему бумажник с пятью сотенными купюрами и предупредил, что это карманные деньги Дэна на неделю и что тратить он их может, как ему вздумается. В «неделю варенья» Дэн платил за себя в ресторанах и еще покупал мороженое у уличных торговцев и иногда чипсы. Денег как раз хватило. Но вообще Дэн не понимал, зачем Грен дает ему деньги: дома его кормили, поили, одевали, обували и развлекали совершенно бесплатно.

– Во-первых, мы всегда выдаем карманные деньги всем своим детям, – начал объяснять Грен. – А ты, хоть и выглядишь взрослым, воспринимаешься все-таки ребенком. Во-вторых, если нет своих денег, никогда не научишься ими распоряжаться. В-третьих, всегда найдется что-то, чего вдруг хочется, но о чем неловко или неприятно просить.

Дэн подумал и кивнул. Он понимал, о чем речь. Если бы у него не было своих карманных, мороженое после ресторана он бы покупать не стал: дома оно и так есть. Но его интересовали новые, незнакомые вкусы. Хотя после плотного ужина с десертом просить Грена или Туу-Тикки купить ему дынное, черничное, виноградное мороженое он бы и вправду не стал. Да и к чипсам и прочим снэкам они относились без одобрения.

– Я понял, – сказал Дэн. – Спасибо. Когда придет Эндрю Кайт?

– Не знаю, – Грен покачал головой. – Я с ним связался, но пока не получил ответа. То ли он занят, то ли просто не дома. Если тебе срочно…

– Нет, – уверенно возразил Дэн. – Никакого Кадзутаки Райтхена. Я ему не доверяю.

– Почему? Ты с ним не знаком, и с Эндрю тоже.

– У Эндрю есть опыт. Для Райтхена я буду полем для экспериментов. Я не хочу.

– Как скажешь, – не стал спорить Грен.

Дэн сидел в гостиной перед камином и смотрел в огонь, разворачивая на внутреннем экране карту города и простраивая пешие и аэромобильные маршруты к самым интересным местам, когда к нему подошла Туу-Тикки и протянула коричневую прозрачную звездочку на деревянной палочке.

– Что это? – спросил Дэн.

– Леденец, – объяснила Туу-Тикки. – Мне что-то вздумалось сделать леденцов, а сама я сахара не ем. Хочешь?

Дэн взял леденец, попробовал. Тростниковый карамелизированный сахар, щепотка корицы для запаха, немного лимонного сока. Интересно. Вкусно. Медленно растворяется.

– Научи меня делать леденцы, – попросил он Туу-Тикки.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Пойдем.

– Леденцы – это застывший расплавленный сахар? – уточнил Дэн на кухне. – Залитый в форму?

– Все так, – согласилась Туу-Тикки. – Вот, формочек у меня много.

– Зачем столько?

– Дети просили. Лерой любил вот эту, – она показала черную формочку с черепами и костями. – Замораживал в ней сок. Любил пить в жару воду с таким льдом. Вот эта, с лапками и эта, осьминожками – осталась от Таи, она замораживала сладкий чай, тоже больше летом. Эти, тюльпанами, розами, мишками и ракушками – для шоколадных конфет, Оуэн очень любит домашние шоколадные конфеты, только сейчас он делает их сам. Вот эти, кубиками – просто для льда, но для леденцов они тоже годятся. Паззлы и звездочки я покупала сама. Лего, пули и шестеренки остались от Алекса, тоже для фруктового льда. Вот еще формочки для домашнего мороженого, в них можно залить йогурт или сок. Попробуй, если будет настроение.

Дэн кивнул. Посмотрел на стакан с длинными деревянными палочками. На другой, в котором на таких палочках красовалась дюжина леденцовых звездочек.

– Как расплавить сахар? – спросил он.

– В ковшик немного воды, не больше столовой ложки на пятьдесят граммов сахара, и греть до растворения. И следить, чтобы сахар не стал слишком темным, у жженого сахара неприятный привкус. Можно добавить лимонный сок, ваниль, можно сироп из ягод, тогда леденцы можно сделать даже полосатыми.

– Как? – заинтересовался Дэн.

– Наливаешь на треть в формочку один цвет, ждешь, пока застынет, наливаешь следующий, потом третий. Палочку надо вкладывать во второй.

Первую партию леденцов, без ванили и лимонного сока, Дэн едва не сжег. Однако Туу-Тикки не ушла еще из кухни, и сироп удалось спасти. Дэн аккуратно разлил горячий булькающий сироп в формочки в виде осьминожек и вставил в них палочки. Но палочки все время заваливались.

– Подожди, пока сироп схватится, – посоветовала Туу-Тикки.

– А если поставить форму в холодильник, сахар застынет быстрее?

– Да, но деформируется.

– Я понял.

Когда сироп в осьминожках начал загустевать, палочки встали в нем ровно, как солдаты на параде. Дэн подумал, что делать леденцы ему нравится. Туу-Тикки давно ушла, а он все разливал и разливал сироп по формам, даже когда палочки кончились. Остановился только когда не осталось свободных формочек.

Весь стол был заставлен формами с застывающими леденцами. Кухня пропахла сахаром, вишней, грушей и виноградом – Дэн нашел в холодильнике только эти три сиропа и не догадался брать сироп от варенья. В раковине громоздились ковшики в сахарных потеках.

Пока леденцы охлаждались, Дэн решил проверить кухонные шкафчики – туда он еще не заглядывал. Он обнаружил множество стеклянных баночек с пряностями и пряными травами, еще больше жестяных баночек с разными сортами чая и кофе, соль разных цветов, огромное количество чашек – и одинаковых, и разномастных, пять разных наборов тарелок, от фарфоровых до деревянных, большую стопку деревянных салатниц.

Когда Грен зашел на кухню, Дэн решил, что тот будет ругаться на загроможденный стол, но Грен только улыбнулся:

– Пахнет восхитительно, – сказал он. – Много-много леденцов. Здорово.

– Все эти пряности, – Дэн потряс баночку с коричневыми звездочками. – Я знаю только ваниль, перец и корицу.

– Я расскажу, – пообещал Грен. – Или Туу-Тикки расскажет. А еще вон на той полке есть кулинарные книги, там должна быть книга про пряности.

Дэн кивнул, нашел книгу и принялся за чтение. Распознавать почти одинаковые с виду измельченные травы по одному текстовому описанию было сложно, и Дэн решил отложить травы на потом. С мускатным орехом, бадьяном, имбирем, белым, зеленым, красным, черным и розовым перцем оказалось проще. Ваниль не имела никакого отношения к горькому, но ароматному кристаллическому порошку в банке, а оказалась липким темно-коричневым стручком. Какао-бобы были жирными и горчащими, но вкусными.

– Завтра я приготовлю завтрак сам, – пообещал Дэн Туу-Тикки. – Но ты научишь меня делать шоколадные конфеты.

– Непременно научу, – пообещала Туу-Тикки. – Но я не очень хорошо в них разбираюсь.

========== 10 ==========

Дэн проснулся, как обычно, в обнимку со своим плюшевым медведем. Он уже привык к этому, хотя, конечно, странно для боевого киборга спать с мягкой игрушкой. Но Дэн спал. Медведь отлично прогонял плохие сны. Несколько раз Дэн собирался спросить у Грена или Туу-Тикки, не наложено ли на медведя какое-нибудь заклятие, но так и не собрался. Он по-прежнему не верил в магию, и спрашивать о ней казалось ему глупым.

Он выпил свой обычный утренний стакан зеленой воды, потянулся и пошел в душ. Ванная только для Дэна – настоящая роскошь, и можно плескаться в ванне или стоять под душем сколько угодно. Однако сегодня Дэн хотел поскорее спуститься вниз и приготовить кофе с каким-нибудь интересным набором пряностей. Кофе с пряностями и сливками был вкусным даже без сахара – аромат скрадывал горечь напитка.

Вытираясь, Дэн заметил, что шрам на правом предплечье почти исчез. Это было неожиданно. Шрам был старый, заживший и зажить сильнее уже просто не мог. Дэн подошел к зеркалу поближе. Сгладились и почти исчезли все шрамы. Даже тот, что пересекал левую бровь. Даже на боку. Дэн повернул голову, тряхнул волосами. Точно. Это что-то ненормальное. С такой скоростью волосы не растут даже у киборга. Едва прикрывавшие шею, когда Дэн только оказался в этом доме, сейчас они доходили до верха лопаток. И чуть-чуть вились на кончиках.

Дэн причесался, чувствуя кожей спины щекотные прикосновения волос. Пора просить у Туу-Тикки резиночку – носить длинные волосы распущенными Дэн не любил. Он сунулся в верхний ящик тумбочки, нашел там упаковку черных резинок и удовлетворенно кивнул. А потом пошел одеваться и готовить кофе.

Он проснулся рано, Туу-Тикки и Грен еще не спустились. Пока Дэн готовил кофе, Баста сидела на стуле и пыталась лапой зацепить плоский зип-пакет, лежавший на столе. Выпустить когти она не догадывалась, и пакет не поддавался. Дэн налил себе кофе, достал сливки, окорок, белый козий сыр, вытряхнул из хлебопечки буханку свежего хлеба с орехами, взял из кладовки банку айвового варенья – айва в саду не росла, но Туу-Тикки покупала ее специально на варенье. Завтракая, Дэн рассматривал пакет. Пластиковая поверхность бликовала и было непонятно, что там лежит. Дэн пододвинул пакет поближе. В нем оказались три предмета: пластиковая карточка с фотографией Дэна, белый бумажный конверт и синяя книжечка. Отставив чашку и не переставая жевать, Дэн вытряхнул их на стол.

Карточка оказалась водительскими правами. Денис Воронцов, Калифорния, двадцать три года. Дэн помнил, как Тами фотографировала его неделю назад, но не знал, что документы уже готовы. Синяя книжка была паспортом гражданина США Дениса Воронцова, дата рождения – третье января две тысячи двадцать третьего года. В конверте Дэн нашел пластиковую карту VISA Калифорнийского государственного банка на свое имя и пин-код к карте. На правах красовалась подпись Дэна. Расписаться Дэна просил Грен. Дэн и расписался – совершенно каллиграфически вывел свои имя и фамилию. Вот, значит, для чего. В паспорте и на банковской карте надо будет расписаться самостоятельно.

Дэн закончил завтракать, покормил Басту, погладил ее, проверил, есть ли в ее миске свежая вода. Потом взял документы и пошел в кабинет Туу-Тикки – за ручкой. Ручек у нее было много, Дэн выбрал фиолетовую чернильную. Потом отнес документы в свою комнату. Сытая Баста не стала идти за ним, предпочла подождать в гостиной, старательно умываясь.

Дэн убрал банковскую карту и паспорт, а права засунул в кармашек на телефонном чехле. Если есть права, значит, сегодня он может взять машину и поехать кататься. Надо только узнать, не нужна ли машина самой Туу-Тикки. Или взять машину у Грена – у того был старый колесный автомобиль. Правда, водить его Дэн пока не умел – за «неделю варенья» на автомобиле Грена они выезжали только один раз, и тогда на переднем пассажирском сиденье была Туу-Тикки.

Но когда Дэн вернулся в гостиную, из зеркала как раз выходил высокий тощий парень с растрепанным рыжеватым хвостом. В зубах у парня была трубка, он близоруко щурил серые глаза и выглядел совершенно не опасным.

– Привет! – парень сделал несколько шагов к Дэну и протянул руку. – Я Эндрю Кайт.

Дэн аккуратно пожал руку. Ему стало слегка не по себе.

– Я Дэн.

– Вижу, – кивнул Эндрю и плюхнулся в кресло, едва не придавив выскочившую из-под него в последний момент кошку. – О, новая. Раньше другие были. А где хозяева?

– Тут мы, тут, – отозвалась Туу-Тикки с лестницы. Она спускалась, придерживая длинный подол. Волосы у нее были распущены, их придерживала широкая лента. – У нас есть время позавтракать, или ты спешишь? Рада тебя видеть.

– Я тоже рад, – улыбнулся Эндрю. – И позавтракать, и меня накормить. Я голодный.

– Йодзу тебя не кормит?

– Ты же знаешь, я забываю, а он не может присматривать за мной круглые сутки. Ты сделаешь мне черничный пирог?

– К окончанию вашей с Дэном работы как раз будет готов.

Дэн еще раз оглядел Эндрю. Парень как парень. Потертые коричневые джинсы, поношенные кожаные сапоги, клетчатая рубашка, астеническое сложение, металлическая заколка в волосах. Возраст – неопределенно молодой, голос – тоже. Ничто, ни один признак не выдавал в нем мага. Впрочем, Дэн не представлял, как должен выглядеть маг. И вообще очень плохо понимал, чем маги отличаются от обычных людей.

– Я завтракал, – сообщил Дэн. – Спасибо за документы.

– Катце принес их, когда ты уже спал, – сообщил бесшумно появившийся Грен. – Велел передать, что на счету лежит тысяча баксов на всякий случай, но вообще счет он сделал, чтобы ты смог устроиться на работу, если захочешь.

Дэн пожал плечами. Навигаторы космических кораблей в этом мире нужны не были, на штурмана – во флот ли, в авиацию – надо было учиться. Когда все ушли завтракать – из кухни доносился звонкий голос Эндрю, рассказывавшего о людях, которых Дэн не знал, – Дэн уселся на диван и принялся смотреть в огонь и гладить пришедшую на колени кошку. Он мог проводить так часы.

– Дэн, ты готов? – прозвучал голос Эндрю от кухни.

– Что ты собираешься делать? – развернулся к нему Дэн. Баста недовольно впилась когтями в его бедро.

Эндрю набил и раскурил трубку.

– Я удалю весь твой софт, который контролирует естественную гуморальную регуляцию. Удалю те части, которые отвечают за подчинение. Их просто не станет. Оставлю программы жизнеобеспечения, самосохранения, боевой софт, сканер, распознавание целей. Ну и базу данных, конечно.

– Фрэнк хакнул тот раздел, где назначался хозяин.

– После него кое-что осталось – подчинение полиции, например, плюс те части, которые давали возможность сотрудникам DEX-компани обездвижить или убить тебя дистанционно.

– То есть после тебя на меня не будет действовать блокатор?

– Именно так. Постепенно, с дальнейшим развитием коры головного мозга, твоим телом все меньше и меньше будет управлять процессор.

– Хорошо, – кивнул Дэн. – Я согласен. Что от меня требуется?

– Будь готов к тому, что на тебя нахлынут все твои непрожитые эмоции. Задавить их ты больше не сможешь, будешь реагировать. Это со всеми происходит. И это не значит, что так будет всегда.

– Со всеми киборгами, с которыми ты работал? – уточнил Дэн.

– Да. Так что прими удобную позу… и я ее приму.

Эндрю положил трубку на столик, скинул сапоги, продемонстрировав разные носки – один сине-белый полосатый, а другой оранжево-коричневый в ромбах – и вытянулся на втором диване, который стоял спинка к спинке с первым. Дэн растерянно поглядел на мага, потом на Грена и Туу-Тикки, которые сели по обе стороны от него. Вздохнул, погладил кошку и начал смотреть в огонь.

Сначала, довольно долго, ничего не происходило. Дэн и Грен смотрели в огонь, Туу-Тикки курила, покачивая ногой. Дэн размышлял о том, зачем она каждый день меняет цвет ногтей на руках и ногах – сегодня они были золотистыми, под цвет кружевной оборки зеленого платья. А потом на него нахлынул скручивающий внутренности, парализующий страх. Заколотилось сердце, подскакивая к горлу, дыхание стало частым и поверхностным, кожа похолодела, на ней выступила испарина, диафрагма болезненно сжалась. Система разразилась градом сообщений о повышении уровня адреналина и кортизона, о повышенном артериальном давлении, Дэн даже читать их не успевал, не то что реагировать. Грен немедленно сел ближе, обнял Дэна за плечи.

– Это уже прошло, – мягко сказал он. – Просто дыши, медленно и глубоко.

Дышать было сложно. Хотелось убежать, забиться куда-нибудь в укромное место. Но Грен и Туу-Тикки были рядом, система сообщала о полном отсутствии опасности для жизни, и Дэн понемногу успокоился. Он вытел влажные ладони о джинсы – и тут пришли гнев и ярость, вместе, как алое марево, застившее глаза.

Сначала Дэн матерился про себя. Потом – вслух, но тихо, от души повторяя весь тот набор обсценной лексики, которым обзавелся за свои восемь лет. Потом он не выдержал, вскочил на ноги, сжав кулаки, и принялся орать так, что в панорамных окнах гудели стекла, и топать. Ему хотелось ударить, смять, изуродовать тех, кто над ним издевался, кто не считал человеком, кто насмехался, считая, что киборг никогда не ответит тем же.