Текст книги "Младший (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== 1 ==========

1.

Все началось после очередного прилета на Хризантему. По странной случайности – или не случайности? – там же проводил отпуск Роджер Сакаи, чему Полина, как заметил Дэн, была очень и очень рада. До определенного момента.

На этот раз «Космический мозгоед» задержался на Хризантеме на пять дней – какие-то проблемы с маневровыми двигателями. Михалыч, взяв в подручные Дэна и Ланса, погрузился в работу, Вениамин, которого, как он заверял, «совсем ненадолго», прихватила инопланетная глистная почечная инвазия, уложившая его на три недели в госпиталь на Новой Земле-3, отсутствовал, Тед охмурял туристок, Станислав Федотович воспользовался случаем навести порядок в корабельной бухгалтерии, а Полина, возжаждав романтики, уговорила Роджера на небольшую, дня на три, пешую туристическую прогулку. Двухместная палатка, подножный корм, красивые пейзажи, интереснейшая местная фауна…

На корабль Полина вернулась, как и собиралась, через три дня. Уставшая, взмокшая, с натертой ногой и странно молчаливая. За ужином, на котором был и Сакаи, не сказала ему ни слова. Никому не сказала. Сидела, уткнувшись в тарелку, и даже не следила, как обычно, чтобы Ланс не налегал на сливочное масло и сахар. Не смеялась шуткам поддавшего Теда. Раньше всех ушла спать.

Дэн наблюдал за ней с нарастающей тревогой. Полина и так была самым эмоционально нестабильным членом экипажа. Каждые двадцать восемь-двадцать девять дней она становилась неожиданно обидчивой и плаксивой, что продолжалось дня три. Каждые двадцать восемь-двадцать девять дней – со смещением в две недели от циклов плаксивости – на нее нападало желание кого-нибудь потрогать и она начинала странновато одеваться: ходила по кораблю не в комбинезоне, как всегда, а в коротком халате или в шортах, норовила чаще обычного потискать кошку, Ланса, заплести косички Дэну. Потом это проходило – на двадцать восемь дней. Дэн, давно изучивший все доступные медицинские материалы по женской физиологии, прикинул, что плаксива Полина перед менструальным кровотечением, а ласкова – во время овуляции. У нее даже запах менялся в это время. Ее запах во втором случае вызывал у окружающих мужчин повышенную выработку тестостерона, Дэн знал это по себе. Впрочем, его этот факт не волновал: процессор жестко регламентировал выработку половых гормонов. Киборги были программно асексуальны. А остальные члены команды – и Полина тоже – пили подавители либидо. Стандартную дозу. Небольшая зеленая капсула, вместе с витаминами и адаптантами. Вениамин очень строго за этим следил.

Пожалуй, что находится в зеленой капсуле, знал только Дэн – потому что ни ему, ни Лансу их не полагалось. Откуда Вениамин так хорошо знает физиологию киборгов, Дэн не интересовался. Знает и знает. Но Вениамина не было на корабле уже десять дней, а зеленые капсулы то ли закончились, то ли Полина о них забыла, то ли просто не хотела пить подавитель.

А теперь она молчала, не смеялась и – Дэн специально постоял у ее двери и послушал, – плакала у себя в каюте. Роджер Сакаи тоже не выглядел счастливым.

Если бы Дэн немного больше разбирался в человеческих взаимоотношениях, если бы у него было больше материала для наблюдения, он бы догадался, что Роджер разочаровал или хуже того – обидел Полину, причем сильно. Но Дэн всю жизнь провел в мужских коллективах. В армию женщин брали лишь в штабы и госпитали, да и то не на все планеты; у Казака женщины были только грузом; коллектив «Мозгоеда» был преимущественно мужской; портовые шлюхи, которые липли к Дэну, как мухи к меду, среднестатистическими представительницами своего пола не являлись.

Полина не жаловалась. У нее просто испортился характер. Впрочем, не у нее одной. Лихорадило весь экипаж. Тед стал агрессивнее и постоянно запирался в каюте. Капитан то и дело рявкал на Машу. Михалыч все время ворчал. А Дэну приходилось ежедневно успокаивать Ланса, объясняя ему, что с людьми бывает и что их дурное настроение – не следствие того, что Ланс что-то сделал не так. Кто бы еще успокоил самого Дэна…

Перед посадкой на Гаммивуд Тед с Полиной разругались в хлам. Досталось всем, даже капитану, но основным объектом агрессии Полины стал Тед. Его обозвали и грубым мужланом, и бесчувственным бревном, и пивной бочкой – и во всем этом не было ни капли юмора. Припечатав утверждением, что все мужики такие, Полина заперлась в каюте до самой посадки. Разозленный Тед, впрочем, пошел мириться и, видимо, успешно, потому что в город они с Полиной ушли вместе. Дэн остался на корабле.

Вернулись они поздно, Полина висела на Теде и нетрезво хихикала. Тед тоже шагал неровно. Когда они ввалились в пультогостиную, Дэн приподнял голову с диванчика, на котором задремал по старой памяти. Кажется, его присутствие оказалось неожиданным: Полина, заметив его, ойкнула, и они с Тедом спотыкающейся рысцой убрели в каюту. В тедову каюту.

Дэн фыркнул, прочищая ноздри: ладно бы от этих двоих пахло пивом, привычный запах. Но от них несло пóтом, феромонами, а от Полины еще и каким-то шоколадным алкоголем. И несло сильно. Примерно на сорок восемь процентов сильнее обычного.

Дэн еще раз фыркнул и задумался. Вспомнил, что перед самой посадкой Тед получил какое-то сообщение, повергшее его в печаль. Сел за пульт, проверил почту. Обнаружил два десятка спамных писем и здоровенное извиняющееся письмо из «Межгалактической сети быстрого свидания Матушки Крольчихи». Прикрытая только тремя треугольничками белого меха сильно раскрашенная девушка с заячьими ушками извиняющимся тоном сообщила Дэну, что филиал сети на Гаммивуде временно не принимает гостей в связи с… Дочитывать Дэн не стал. Только тихо порадовался про себя: на каждой второй стоянке Тед порывался затащить напарника в бордель, благо теперь, с паспортами алькуявцев, и Дэну, и Лансу полагалась зарплата, а значит, было что тратить. Дэн уже устал придумывать предлоги для отказа. Его не интересовала эта сторона жизни. У него не было подобных потребностей, и как бы Тед ни расписывал прелести секса, они не появлялись. У Дэна, как с изумлением выяснил Тед, даже утренних эрекций не было.

Рано утром Полина, сонно зевая, выскользнула из тедовой каюты и ушуршала в душ, а потом к себе. Дэна в навигаторском кресле, прокладывающего очередной вариант трассы, она не заметила. Дэн же отметил для себя, что от Полины сильно пахнет Тедом, ею самой, что прибавились новые запахи, характерные для людей, активно занимавшихся сексом, сделал вывод о том, что отсутствие сексуальных связей внутри экипажей – не жесткое правило, а скорее традиция, и вернулся к работе.

Уже который день Тед и Полина ходили невыспавшиеся, но довольные, как наевшаяся краденого мяса Котька. Полина прикрывала пятна на ключицах высоким воротником водолазки, впрочем, Дэн приметил их, когда Полина в одном халатике выходила из душа глубокой ночью. Тед стал намного спокойнее, хотя иногда Дэн ловил его виноватый взгляд, исподтишка брошенный на капитана.

Они завернули на Новую Землю-3, чтобы забрать выздоровевшего Вениамина. В меню снова появились зеленые капсулы, но на старательно – и бесполезно – скрываемые от команды новые странные отношения Теда и Полины они не повлияли. Как подозревал Дэн, в основном потому, что Теду, при его уровне тестостерона, было мало стандартной дозы. А потом, после старта с Модены, Полина как-то вечером постучалась в каюту Дэна, а когда он впустил ее, молча села на койку, подтянув колени к груди и обхватив их руками.

Дэн сел рядом. Полина привалилась к нему плечом, потерлась щекой. Дэн осторожно обхватил ее рукой за плечи. Полина всхлипнула.

– Что случилось? – спросил Дэн. – Тед тебя обидел?

Полина помотала головой и кулаком утерла слезы.

– Я могу чем-то тебе помочь?

Полина снова помотала головой и сказала:

– Просто посиди рядом.

Снова всхлипнула и пожаловалась:

– Я идиотка!

– Потому что вы с Тедом… – осторожно начал Дэн.

– Да нет! А ты что, знал?

– Да, – Дэн был лаконичен.

Если бы Полина подумала – если бы она вообще в состоянии была думать в последние недели, – то она бы сообразила, что на небольшом корабле с общим санузлом, где присутствуют два киборга, скрыть невозможно ничего.

– Тед хороший, – заявила Полина таким тоном, словно Дэн обвинил напарника во всех грехах галактики. – Он очень хороший. Но я…

– Что ты?

– В общем, я уволюсь, когда прилетим на Новый Бобруйск. Устроюсь куда-нибудь… В школу учителем ксенозоологии, например. Буду жить в бабушкиной комнате.

Дэн почувствовал, как диафрагма непроизвольно и болезненно сжалась.

– Почему? – осторожно спросил он Полину.

– Я беременна, – угрюмо ответила она. – Беременным космос противопоказан.

Дэн молча переваривал новость. Он знал, что секс ведет к беременности, знал, что у беременных женщин рождаются дети, знал, что выращивание детей требует больших сил. Но… Но почему от Теда тогда не беременели его многочисленные подружки? С его активностью, у него должен был быть уже не один десяток детей! Может, дело в Полине? С ней что-то не так?

– Ты уверена? – тихо спросил Дэн.

– Срок семнадцать дней по зачатию, – кивнула она. – Вениамин два раза проверял. Знаешь, какую он мне головомойку устроил!

– За что?

– Ну вы же… мы. Мы все должны пить энверотропин, это и в контракте на работу прописано. Стандартная практика для всех космолетчиков и военных на время несения службы.

– Зеленые капсулы.

– Ага. Они снижают выработку тестостерона, угнетают либидо, а главное – подавляют выработку сперматозоидов. Но только на время приема. А я забыла, – всхлипнула Полина. – Тед не виноват, он не знал. Я медсестра, я должна была следить за этим. А я забыла.

И она снова заплакала. Дэн обнимал подругу, пока она не начала успокаиваться. Он не знал, ни что делать, ни что говорить. Он очень не хотел, чтобы она уходила с корабля. Он не понимал, зачем ей ребенок. Он поверить не мог, что этот ребенок вообще есть – но, увы, детектор показывал более восьмидесяти процентов искренности.

А потом Полину прорвало. Она говорила и говорила. О том, что никогда-никогда не избавится от этого ребенка. О том, что не скажет Теду, потому что не хочет, чтобы тот считал себя чем-то обязанным. О том, что ненавидит браки «по залету». О том, что она сама родилась так и что ее родители на самом деле оставались вместе только ради нее, и лучше бы они не оставались. О том, что она страшно боится, что не сможет как следует вырастить и воспитать ребенка. О том, что «Космический мозгоед» был лучшим временем ее жизни. О том, какой хороший секс у них с Тедом и о том, как ей будет не хватать и секса, и Теда. О пособии по беременности, которое обязан выплатить работодатель, и о том, что ей стыдно сообщать об этом капитану. И о многом, многом другом.

От избытка информации у Дэна пухла голова. Ему было… странно. Странно, и дико, и тяжело. Человеческие отношения оказались намного сложнее, чем он думал. Намного запутаннее. В них не было четких сформулированных правил и ясных алгоритмов действий. Он не знал, то ли жалеет Полину, то ли злится на нее. Он не понимал, какие эмоции испытывает, потому что не испытывал ничего подобного раньше. Чем дальше, тем больше ему хотелось остаться одному, в тишине. Но он был нужен Полине.

Наконец она выговорилась. В очередной раз высморкалась в мокрый платок. Поцеловала Дэна в щеку, сказала:

– Спасибо, Дэнька. Ты настоящий друг.

И ушла.

Чтобы прийти следующей ночью, пахнущая Тедом и сексом. И следующей. И потом.

Ничего нового Дэн не узнал. Полина плакала, разговаривала об одних и тех же вещах почти одними и теми же словами, успокаивалась и уходила к себе. Днем она ни в чем не бывало выполняла свои обязанности по кораблю, гладила кошку, болтала, улыбалась, запиралась в своей или тедовой каюте по вечерам вместе с Тедом, виновато поглядывала на Вениамина. Дэн понять не мог, почему Полина, уже приняв решение, так странно себя ведет. Он изучил все материалы по человеческой беременности, которые были в корабельной базе. Кажется, состояние Полины было вызвано гормональными изменениями, спровоцированными беременностью.

Дэн не высыпался. Почти все время он пытался уложить в голове то, что узнал о человеческих взаимоотношениях и не мог. А потом Полина попросила Дэна, чтобы он сказал Теду про ребенка. Полина имела в виду – после того, как она уволится. Дэн, которому отказала выдержка, выложил напарнику новость на следующий же день.

– Полина беременна от тебя, – сказал он, когда в пультогостиной они остались вдвоем – втроем с кошкой. – Через две недели мы будем на Новом Бобруйске. Она уволится и будет растить вашего ребенка.

Такого сочетания шока, обиды и радости Дэн не наблюдал никогда. Это было бы даже занятно, если бы наблюдал он не Теда, а кого-нибудь чужого.

– Почему она не сказала мне?! – медведем заревел Тед. – Она что, считает, что это не мое дело?

– «Ваше дело не рожать – сунул, вынул и бежать», – процитировал Дэн.

Тед взревел еще громче, саданул кулаком по пульту, вскочил и унесся к каютам. Дэн расслышал, как он что-то кричит Полине, но вслушиваться не стал. Пусть разбираются без него.

Поздно вечером к нему пришел уже Тед. Без пива.

– Я не понимаю, что ей надо, – заявил он с порога. – Черт, я хочу этого ребенка! Это и мой ребенок тоже!

– В чем проблема? – не понял Дэн.

– Она говорит, что не хочет лишать меня свободы, – буркнул Тед, садясь на пол. – Да на хуя мне такая свобода, если я не смогу растить собственного сына?! Я что, урод какой-то – бросить Полину с ребенком? Да если бы какая-нибудь из моих подружек залетела, я бы женился сразу! Я нормальный мужик, я хочу семью, детей штук пять, свой дом, в конце концов!

– А пилотировать? – спросил Дэн.

– Лицензию-то у меня не отберут, если я женюсь, – отмахнулся Тед. – Буду работать, зарабатывать на семью, как нормальный человек. Буду сына учить летать.

Дэн не понял, почему именно сына, а не дочь. Не понял, почему именно летать – вдруг ребенок захочет заниматься чем-то другим? Вообще не понял, в чем проблема.

– Ты хочешь жениться на Полине? – спросил он.

– Ну да!

– А она не хочет?

– А она типа сомневается! Типа я еще не нагулялся, не налетался и вообще! Типа мы не знаем, уживемся ли! Блядь! Да мы вместе в таких передрягах были! Мы, блин, все друг о друге знаем!

– Может, это ее и останавливает, – с тихим сомнением выговорил Дэн.

– Ебать-колотить! Слушай, вот ты считаешь, что я ненадежный парень?

– Нет, – уверенно сказал Дэн.

– Что на меня нельзя положиться?

– Можно.

– Ну вот! А ей что надо? Я не понимаю!

Дэн тихо вздохнул и прикрыл глаза на мгновение. Кажется, вечерние разговоры пошли по второму кругу. И теперь это будет Тед.

========== 2 ==========

2.

Тед сидел за пультом, смотрел какое-то видео в наушниках и махал в такт музыке закинутой на колено ногой.

– Класс! – одобрил он, повернувшись к Дэну и протянул наушники ему. – Отличная группа. Вот, послушай.

Дэн послушно вставил в уши наушники. Стройная русоволосая девушка на вирт-экране тут же задорно запела, подыгрывая себе на гитаре: «Во славу сидра мы будем петь, во славу сидра будем пить!» Дэн дослушал песню до конца. Он совершенно не разбирался в музыке, но песня ему понравилась. Что-то такое в ней было.

Тед тем временем набивал письмо и одновременно говорил:

– И на Новом Бобруйске они будут одновременно с нами. Так, ага… Ну ща посмотрю, какие у этих ребят расценки…

– Зачем? – не понял Дэн.

– Полина хочет живую музыку на свадьбу. Что-нибудь старинное. Вот, как раз подходит. Если сговоримся, то будут они играть, как их… «Сова Спасительная». Ну и названьице! А на мальчишнике обойдемся записями, я галакси-рок больше люблю. Кстати, Дэн, ты будешь шафером, и не увиливай!

Дэн полез в корабельную базу, чтобы узнать, кто такой шафер. Узнанное ему не понравилось, но отказываться и в самом деле было бы некрасиво: в данный момент у Теда не было друзей ближе напарника.

– Ланс, давай за штурвал, – позвал Тед. – Еще десять дней – и ты будешь первым пилотом этого корабля.

Ланс с довольной улыбкой послушался. Быть пилотом ему очень нравилось. Дэн покосился на него. До сих пор он гнал от себя мысли о том, что совсем скоро Тед и Полина уйдут из команды. Уйдут, потому что Полина ждет ребенка. Дэн не понимал, как это связано, почему Тед не может остаться, почему еще не существующий будущий человечек – просто зародыш, фасолина с лапками, для них уже сейчас важнее, чем то, насколько они все – Станислав Федотович, Вениамин, Михалыч, Ланс, Тед, Полина и Дэн – стали близки после всего пережитого. Почему эта пригоршня клеток для Теда и Полины важнее, чем он, Дэн. Но сформулировать вопросы он не мог. А если бы и сформулировал, то промолчал. Потому что и Тед, и Полина, и капитан были уверены, что Дэн все понимает и радуется за друзей.

Какое-то время Дэн ждал, что Тед позовет его с собой. Дэн ведь мог уйти с «Космического мозгоеда». И они с Тедом по-прежнему были бы напарниками, сработавшейся спаркой из пилота и навигатора. Но Тед об этом даже не думал. Если бы не Ланс, Тед, возможно, и остался бы на «Мозгоеде» – он объяснял это Дэну. Но пилот его класса может рассчитывать на куда лучшую зарплату, а у Теда семья. Да и потом, Дэн сам понимал, что оставлять корабль одновременно без пилота и навигатора просто нельзя. Не после того, что Станислав Федотович для Дэна сделал.

Дэн и не подозревал, насколько затратное и хлопотное дело свадьба. На каждой стоянке Тед и Полина занимали весь канал интранета, договариваясь о ресторане, парадном флаере, гостиничном номере для новобрачных, приглашая друзей, подруг, заказывая банкет, платье невесте и подружкам невесты, костюм жениху и шаферу… Дэн не понимал, зачем это все нужно. Неужели нельзя просто зарегистрировать брак там, где он регистрируется, и спокойно жить дальше? Но Полина и Тед в два голоса объясняли ему, что нельзя, что так не делается, что свадьба – это праздник… Дэн просыпался по утрам в тоске и думал, что они еще на день ближе к распаду команды. Он не мог воспринимать ситуацию иначе.

Станислав Федотович, однако, выглядел довольным и что-то говорил про то, что «олухи» наконец решили остепениться. Дэн подозревал, что особенно доволен он потому, что ему эта свадьба ничего не будет стоить: Тед устраивал гульбище на свои, распотрошив заначку и приз за второе место в Карнавальских гонках. Он предлагал Дэну половину выигрыша, но Дэн отказался. Ему мало что было нужно, а сейчас и вовсе не нужно ничего. Он только хотел, чтобы все стало как прежде. Чтобы ушла эта пустота за грудиной.

Но все были радостны и полны превкушения, Полину не огорчали даже регулярные разговоры с матерью, и Дэн молчал, скрывая свои эмоции. Радовался даже Ланс – в основном тому, что станет первым и единственным пилотом. Нет, Ланс привязался к Полине и Теду, но не так, как Дэн. Они не были его напарниками и единственными друзьями. Ланс был общительнее Дэна, а «Общество защиты разумных киборгов» развернулось и с удовольствием организовывало общие видеочаты для своих подопечных, в которых Ланс с энтузиазмом участвовал. Дэн вышел в такой чат всего раз, и промолчал все десять минут, что был там. Все-таки Ланс был в первую очередь телохранителем, а Дэн – солдатом. И его действия привели к смерти изрядного количества людей, на стороне которых он воевал. Да, это было обусловлено необходимостью выживать во враждебных условиях, да, Дэн считал, что его поведение полностью оправдано, но объясняться он не желал ни перед людьми, ни перед собратьями. А его – приметную рыжую «шестерку» – могли узнать хоть бывшие сослуживцы.

Мальчишник оказался грандиозной пьянкой со стриптизершами и бешено ревущим в динамиках роком. Клуб, в котором его устроили, ходил ходуном. Дэн фильтровал музыку как незначимые шумы и следил за тем, чтобы Тед не напился чрезмерно и чтобы на нем не висли девицы. О последнем Тед просил отдельно, пожаловавшись, что Полина оказалась ревнивой.

В два часа ночи Дэн уволок Теда из клуба, невзирая на возражения. В десять утра должна была состояться свадебная церемония. До нее Тед должен был выспаться, протрезветь и привести себя в порядок. И за всем этим следил Дэн, на правах ближайшего друга.

Все дни до свадьбы Полина и Тед приходили к Дэну поговорить, вместе и поодиночке. Полина жаловалась на маму, Тед – на дороговизну и на то, что не хочет жить на одном материке с тещей, а на другом нет большого космодрома. Они уговаривали Дэна придумать имя для ребенка, хотя эмбрион не сформировался еще даже настолько, чтобы можно было определить пол, приглашали в гости в отпуск, планировали свою совместную семейную жизнь, и под конец Дэн уже думал, не сбежать ли от их хоть на один вечер. Но куда можно сбежать на небольшом корабле?

Свалив Теда на кровать в гостиничном номере, Дэн пошел в ванную, умылся, посмотрел на себя в зеркало. Система сигнализировала о нормальной работе всех подсистем, но ощущал себя Дэн препаршиво. И уговаривал себя потерпеть: еще немного, еще меньше суток – и весь этот бедлам прекратится.

Дэн вернулся в спальню, свернулся на коротком диванчике и уснул, выставив будильник на восемь утра. По его расчетам, двух часов на сборы Теду должно было хватить.

Утром Тед долго мылся, брился, чистил зубы, укладывал волосы, залив их в результате таким количеством геля, что прическа стала похожа на черный блестящий шлем. Влез в костюм, повертелся перед зеркалом и спросил у Дэна:

– А ты чего стоишь? Одевайся!

Дэн с обреченным вздохом вытряхнул из чехла купленный на распродаже костюм.

– Я не умею завязывать галстук, – сказал он.

– Я помогу, – заверил Тед. – Давай живее.

Костюм пришелся почти впору. На пару сантиметров длинее, чем надо, рукава, слишком жесткий воротничок рубашки, слишком свободные брюки, да еще галстук… Но Тед одолжил Дэну брючный ремень, повязал синий с искрой галстук, сам вставил в петлицу заранее приготовленную бутоньерку, повертел Дэна за плечи.

– Отлично выглядишь! – одобрил он. – А как я тебе?

– Внушительно, – осторожно произнес Дэн.

В темно-коричневом костюме с расширенными плечами и острыми лацканами Тед был как никогда похож на медведя.

– Ну тогда пора.

Саму свадьбу Дэн записал целиком, перейдя в режим киборга, благо, в суматохе и радостном волнении этого все равно никто не замечал. Играла музыка, аплодировали гости, плакала полинина мама, Полина кидала букет невесты, а Тед – подвязку. Букет невесты поймала лучшая полинина подруга, а подвязку почему-то Станислав Федотович. Дэн знал, что это означает, и внутренне усмехнулся, впервые за последние сутки.

Когда началось застолье, Дэн перебрался за дальний столик, поближе к сцене, и исподтишка разглядывал группу. В ней было две вокалистки, обе русоволосые, светлоглазые, невысокие и совершенно не похожие, хотя одеты они были одинаково – в длинные синие платья с вышивкой по горловине, рукавам и подолу. Рядом с той, что помоложе, на сцене лежала большая темно-рыжая собака с висячими ушами и смотрела на людей грустными карими глазами. Клавишник и саксофонист, он же флейтист, были светлоглазыми худощавыми брюнетами. Скрипач, тощий крашеный блондин, все время пританцовывал и улыбался. Мускулистый бритый татуированный мулат с бас-гитарой выглядел индифферентно. Ударника было почти не видно за установкой и темными очками, но Дэн успел заметить, что тот рыжий.

– «Мой крылатый дредноут уходит в глухую ночь…» – запела та вокалистка, что была помоложе.

Пары потянулись от стола танцевать. Рыжий пес поднял голову так, что Дэн подумал, что и собака сейчас подпоет, но пес только зевнул во всю клыкастую пасть. Дэн понаблюдал за танцующими, отметил, что мужчины приглашают женщин танцевать, а значит, ему этого делать не обязательно и его самого никто не пригласит. К нему подсела полинина мама и завела долгий разговор о том, что она так рада, так рада за дочку, что Тед кажется хорошим парнем, что зря молодые решили продавать полинино наследство и покупать себе отдельную квартиру… Дэн не спеша ел и кивал в интонационно нужных местах. Он предпочел бы оказаться сейчас где угодно, но только не здесь. Хоть на Шебе. Хоть в криокамере. Медуза бы тоже подошла. Бушующая вокруг радость не задевала его, только оставляла тоску. Дэн не мог радоваться. И чувствовал себя из-за этого неполноценным. Потому что у друзей праздник, они счастливы, а значит, все хорошо.

Весенние дни на Новом Бобруйске коротки. Начало смеркаться, гости постепенно разбредались. Смолкла музыка, музыканты начали паковать инструменты и оборудование. Дэн подошел поближе к сцене и спросил:

– Вам помочь?

Из глубины сцены на его голос обернулся ударник, по спине которого вилась толстая и длинная рыжая коса. Отложил гулко отозвавшуюся тарелку, подошел поближе, снял очки. Дэн прочитал надпись на его футболке: «Мой бог всегда со мной». А потом поднял взгляд выше и словно посмотрел в зеркало. Перед ним стоял DEX-6, рыжая «шестерка», худощавая и голубоглазая.

– Меня зовут Дани, – сказал он. – Спасибо, Дэн, мы справимся. Слушай, если совсем припрет – ты помни, что есть Дорога, а на ней место, где тебя всегда примут. Хорошо?

– Хорошо, – ничего не поняв, кивнул Дэн.

Мулат окликнул Дани из глубины сцены, и тот ушел. Дэна позвал Тед. И Дэн не успел догнать собрата, не успел спросить, что значат его слова, не успел разузнать, как получилось, что боевой киборг стал музыкантом… Он только послал короткий системный запрос и получил такой же ответ. Дани и правда был киборгом. DEX-6 за ударной установкой.

Молодые уехали в свадебное путешествие по курортам Нового Бобруйска. Поредевшая команда вернулась на корабль. Дэн с облегчением вылез из осточертевшего костюма и натянул джинсы и свитер – его познабливало, хотя внутренние датчики указывали на температуру 36,8°С, а наружные – 20,4°С.

– Стартуем завтра в девять, – сообщил капитан. – Денис, трасса?

– Почти готова, – отчитался Дэн. – Сейчас займусь.

Он сел за пульт, но открыл не трассу – она и правда была почти готова, на первые четыре прыжка так уж точно, – а начал искать в интранете данные на ударника «Совы Спасительной». Тая Эккенер – вокал, гитара, Неясыть – вокал, гитара, Эшу – вокал, клавиши, Элиас Эккенер – вокал, саксофон, флейта, клавиши. Некоторое время Дэн поизучал фотографии Таи и Элиаса. Совершенно не похожи. Муж и жена? Возможно. Так, Этьен Гранье – бас-гитара, Иви Стивенсон – скрипка, губная гармоника, Дэннис Свифт – перкуссия. Группа не первый год играла по всей галактике, брала места на музыкальных конкурсах, владела собственной яхтой «Стрикс»… Интересно, рыжий ударник-киборг был с ними всегда? Или только последние пару лет? Дэн поискал данные о «Стриксе» и обнаружил, что яхта стартовала еще до того, как команда вернулась на «Космический Мозгоед». Почему так стремительно? Они что, завернули на Новый Бобруйск только чтобы сыграть у Полины и Теда на свадьбе? Или… Дэн сосредоточился, вызывая запись своего разговора с Дани. Искренность – сто процентов. Да просто не бывает такого. Но Дани – не человек. «…если совсем припрет – ты помни, что есть Дорога, а на ней место, где тебя всегда примут». Что значит «Дорога»? И что это за место? Что вообще имел в виду Дани? И что значит «припрет»?..

========== 3 ==========

Все было хорошо. Нет, не так: все было штатно. Ланс отлично показал себя как самостоятельный пилот, вдумчивый и осторожный. Капитан выглядел вполне довольным и стал намного меньше ворчать и ругаться. Никто не пытался утащить дэнову чашку. Никто не приходил по вечерам пожаловаться на жизнь. Никто не расписывал прелестей очередной порнухи. Не таскал сгущенку из банки. Не заныкивал чипсы под пультом. Не пытался сделать Дэну косичку или два хвостика. Никто в свободное время не смотрел трэш про зомби, про пауков-вампиров, про супергероев в облегающих костюмах, про спаривание каурской древесной жужелицы, про пищевые обычаи шоарсских тараканоморфов. Ланс предпочитал мультики без человеческих персонажей. Дэн уже почти свыкся с бесконечными зайчиками, белочками, оленятами, шоаррскими лисятами и прочей яркой фауной.

Дэна глодала глухая тоска. Ему было плохо в изменившейся команде. Тед и Полина поддерживали его куда сильнее, чем думали. Дэн учился у них быть человеком. Ему стало не к кому прийти с вопросами. Никто больше не теребил его волосы – а это Дэну нравилось, пусть он и не показывал своего удовольствия. Никто не трепался ни о чем за банкой пива, позволяя Дэну без вопросов познавать очередные нюансы человеческой жизни. Не с кем больше быть откровенным и видеть, что его прошлое поведение не отталкивает. А самое паршивое – Дэн понимал, что не может радоваться за друзей. Он злился на них. Он тосковал по ним. Он обижался. И понимал, что это значит: он неполноценен. Не человек. Не киборг. Неведомая зверюшка, зависшая между двумя состояниями, эгоистичная и не умеющая разделять чужую радость. Зачем он такой вообще нужен?

При прочих членах экипажа Дэн держал лицо. Даже Ланс не догадывался, что с навигатором что-то не в порядке, а Ланс был очень чувствителен к чужим эмоциям. Дэн привычно следил, чтобы Ланс достаточно и разнообразно питался, помогал Михалычу, готовил еду в свое дежурство… Но сам он ел совершенно механически, не чувствуя вкуса. Незаметно для себя перешел со сгущенки на сахар. И в свободное время «зависал», анализируя доступную информацию о «Стриксе», «Сове Спасительной» и Дэннисе Свифте. А еще слушал музыку – то, что играла и пела «Сова». Дэн нашел песню, давшую название группе, и множество других. У «Совы Спасительной» был колоссальный старинный репертуар – конец двадцатого–начало двадцать первого века. Про сову – этих песен было много – пела Неясыть. Но Дэну больше нравилось, когда пела Тая Эккенер. У нее был лучше голос и она пела другие песни. Некоторые Дэн даже пробовал напевать сам, оставаясь в каюте. К его удивлению, музыка позволяла ему держаться на плаву, не сваливаться в совсем уж черную тоску и обиду. До поры до времени.

…Корабль вышел из червоточины у Матрицы и медленно шел к станции гашения. До нее было восемнадцать часов. По корабельному времены стояла ночь. Уснули капитан и Котька, ушел к себе в каюту Михалыч, Вениамин, закончив ревизовать лекарства, тоже спал. Ланс сидел за пультом и смотрел древний мультфильм про овец и желтую собаку. Дэн обошел пультогостиную и внезапно понял, что Полина и Тед больше не вернутся. Никогда. Что теперь всегда будет так – пусто, одиноко, тоскливо. Черно.

Без единой мысли в голове Дэн вышел в шлюз. Ланс не обернулся ему вслед – на экране под бодрую музычку умный барашек укладывал шерсть на голове. Дэн набрал код, проигнорировал недоуменный вопрос Маши, все так же механически распахнул наружный люк, рефлекторно выдохнул и шагнул вперед.