Текст книги "Я найду тебя сквозь века - I (СИ)"

Автор книги: orlando_sur

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

Санни же старался. Только начав выполнять указание, он понял, как много терял, не занимаясь стихиями на рассвете: вокруг плескалась сила и чувствовалась она совсем не так, как в теле киота – намного сильнее, мощнее, плотнее. И еще аромат Шеарха: немного островатый своей свежестью, с легкой горчинкой, кружащей голову, и нотами миндаля. Не сознавая, Санни танцевал ритуал Приветствия стихий для своего Ссаэши. Это было сильнее его самого. Древний танец для любимого шел от самого сердца, от крови предков Сансара Упаха. Уже забытые традиции. Вся сила исполняющего танцевала и стремилась показать себя, привлечь предназначенного. Если к исполняющему ритуалу присоединится призываемый, их энергии сплетутся затейливым узором, связывая навсегда нерушимым союзом. Если другой, то сила танцующего отторгнет чужого, вышвырнув из круга.

Пятый круг завершен и Санни почувствовал, что наткнулся на землю? Он потряс головой, приходя в себя. Шеарх тоже очнулся, слишком завораживающий танец, а не ритуал он увидел.

– Прошу, – поманил он ученика, берясь за клинки.

Занятия после этого утра перешли на другой уровень: сила некро стала отзывчивее и покорнее, стихии вообще кружились и слушались как преданный пес, а память... Санни казалось, что его подменили, мироощущение стало в сто крат сильнее, ярче, внутренняя сила мага окончательно проснулась, а игры с Тауссом стали пресными. Не совсем так, брат был приятен, горячил кровь, но нить Ссаэши тянулась к обжигающему огню, коим был Шеарх. С другой стороны, Таусс был созвучен ему самому, он отражал собственные эмоции и эманации, поэтому и от родного наха Санни не был готов избавиться. Почувствовав изменения, Лиаша, Кинзар и Паисса прекратили провокационные игры в гнезде и там остались лишь нежность и легкая ласка.

На следующий день все изменилось. Глава Сизых снова позвал Иц-ссу и рассказал ему, что пришло первое взросление, первый шаг в сторону полного совершеннолетия. Этот момент подводит черту под детством и заставляет задуматься об испытаниях. Они очень сложны, опасны, но необходимы. Поэтому юный нах обязан приложить все силы, чтобы научиться как можно большему, ведь это должно помочь ему выжить. Именно поэтому появляющимся у нажонка способностям учат наставники из разных кланов. Первые два помета делятся между двумя кланами, тем самым крепко связывая их узами крови детей. Но родственные связи, как кровеносные сосуды переплетаются в каждом, поэтому в любом нахе есть присущие другим гнездам магии. Единственное, они слабее, чем у истинных носителей. Так было раньше. У Сансара Упаха все иначе. Дар менталиста Сизых у него силен, но не превышает главу. Пока, по крайней мере. А вот дар гнезд отца и матери матери удивительно зашкаливает и свидетельствует, что при должном обучении он превзойдет самых сильных магов. Некромантия и стихии. И это пока. Ия-ххо – щедрый бог и любит нахов, которые следуют Кодексу Детей Рассвета. Ему нравится, как обращаются с его дарами нахи. Поэтому он никогда не забирает их, а заметив усердие, добавляет еще. Такие дары могут появляться до ста двадцати, чтобы потом быть развитыми.

– Ты любимец Ия-ххо, однозначно. Он тебя одарил, и ты старательно развивал свои таланты. Можно быть уверенным, появятся новые, поэтому с этого дня занятия станут интенсивнее. Мы отказываем Шеарху в наставничестве, тебя будет учить Ис-Сахсэ, она признанный мастер клинка, и твой нареченный ей годится только в помощники. Ваши встречи будут проходить по вечерам перед сном. У тебя теперь есть свои покои, где ты сможешь принимать гостей. В присутствии наставников, конечно, – добавил он. – Также с этого момента мы начнем тебя вводить в общество. Первые шаги будут сделаны среди твоих ровесников дружественных гнезд: Ночи, Серебряных, Сияющих. Наставник Фарсей будет пробовать совместные уроки, если вектор ваших сил будет совпадать. Так же и Ис-Тэсса. Нам нужно научить тебя взаимодействовать с другими магами. Спать ты станешь намного меньше, но не бойся, наставники помогут хорошо отдохнуть. Сансар, Иц-ссу, постарайся, – добавил глава и это прозвучала так мягко, просительно, словно он сказал «постарайся, сынок, пожалуйста».

Сансар моргнул, каждый день открытие, а он уже расслабился. Здесь все, все-все по-другому!

====== Часть I. Глава 8. Постарайся, сынок! ======

Твою мать! Постарайся сынок! Вот же хитрый жук! Вроде, непринужденная беседа, но после нее словно бес в Санни вселился, хочется учиться, желание все запомнить, освоить, жадность какая-то. И ведь даже Ис-Сагзэх намекнул, что Иц-ссу против него бесплатное приложение как менталист. Вот ведь!

Теперь самые вкусные сливки снимает Ис-Сахсэ, занимаясь с Иц-ссу с сумерек. А если учесть, что сейчас лето, то теперь на сон уходит часа четыре. Но! Их хватает? Это опять из-за взросления? Змеи мало спят что ли?

Долго учила его Иссахо пропускать силу сквозь клинок. Трудно это понять после двух пусть и коротких, но насыщенных жизней, в которых он был воином. Вот она, сила, плещется рядом, но как заставить ее влезть в клинок, не ясно. Декаду Санни безрезультатно маялся, пока не приснилась ему повзрослевшая Машка, сестренка, которая читала книжку на русском языке смуглому черноглазому малышу. Он во сне усмехнулся, вспомнив детство Андрэ, когда родители впихивали в него свои культуры. Похоже, Машка не осталась в стороне, наследственное это, что-ли? Не мог насмотреться на сестренку, такая красивая, на маму похожа, но и отец в ней виден: лоб, ямочки на щеках и улыбчивый рот. Голос красивый, грудной, развитый, получилась из нее, значит, оперная дива. И что-то про игольное ушко читает, с небольшим акцентом.

Проснулся, а в душе теплый шар, будто дома побывал. А на занятии вдруг сообразил: клинок – это же иголка! Спасибо, Маська! Когда получилось и сила потекла через оружие, удлинив его и превратившись в грозный инструмент, Ис-Сахсэ не удержалась, подхватила ученика и и закружилась. И опять их потоки сплелись неизвестным узором.

– Что-это? – спросил Санни.

– Связь. Ты мой любимый ученик, ничего странного, – дернула плечом наставница.

– Иссахо, а из какого гнезда ваш второй родитель?

– Из Серебряных, а его отец из Сияющих. Понял? – ухмыльнулась она.

– Мы похожи, – согласно моргнул Санни.

– Да. Вставай. У тебя получилось. Теперь нужно учиться очень точно наносить удар, словно на твоем клинке пучок шерсти. Сила как таковая тебе нужна, чтобы не выронить клинок. Только в случае работы со стихиями, ты не сможешь использовать два клинка, ясно? Давай, смотри и повторяй!

Кроме работы со стихиями, Сахсэ учила его и поединкам без магии. Она оказалась настолько требовательной, быстрой и нетерпеливой, что Шеарх вспоминался как олицетворение спокойствия. Любопытная, увлекающаяся, она освоила за свою жизнь многие практики, а соединившись с Санни, казалось, помолодела.

– Эй, кроха, не ленись! Иначе урок продлится на... – она задумалась, глядя в небо.

– Понял, не дурак, – буркнул Санни и интенсивнее задвигал вытянутой рукой.

Заразительный смех разлился по поляне, в кустах хмыкнула Лиаша. Сахсэ специально проводила занятие в укромном уголке, имея в свидетелях лишь родичей.

Пара главы, Ис-Мичья, (ударение на последнюю букву) начала учить Иц-ссу грамоте. Оказалось, змеелюды умеют писать. На глиняных пластинках, которые потом обжигают и складывают в подвалах. Выдолбил в породе помещение, сделал пластинки, исписал их, обжег, сложил, повесил сохраняющий барьер с оповещением автора, названия, краткого содержания, итог – готова книга.

Стремление учиться голодно взвыло тогда, теперь приходилось стараться так, чтобы освободить себе время на исследование «библиотеки» – лабиринта глубоко под землей на расстоянии получасового пути к нему по низкому тайному ходу. И то им пользовались только змееныши, взрослые перед последним совершеннолетием осваивали агриацию – перемещение в пространстве, а потому в библиотеку агрировали на специальную площадку перед входом.

Только побывав с наставниками там однажды, оба отказались туда его сопровождать, а агрировать можно с подопечным, если получил допуск, а им его не дали – слишком ценным грузом оказался Санни, так что ползай хвостиком!

Ис-МичьЯ учила его выцарапывать стеком значки на сырой глине. Вот ведь, и не руны вовсе, а весьма извилистые закорючки. Самое интересное, не всех в гнездах учили грамоте. Обычно находили самых усидчивых. Остальные обходились, не тратя времени на ерунду, предпочитая налегать на другие дисциплины. Только у Сизых, Серебряных, Сияющих, Черных, Золотокровных и Туманных из века в век заставляли своих змеенышей овладеть этим мастерством. Приходилось терпеть, ломать стило, брать новое, точить затупившееся и чертить, чертить эти трудные закорючки.

Жадность немного притихла, слюни капали у нее и на другие предметы, но уйти отсюда, не овладев ключами для доступа в Лабиринт, она не могла позволить. Иногда Санни думал, что ему подселили какую-то сущность, но ведь нахи не демонологи же!

Теперь Санни понимал, что его обучение затронуло только край обширных знаний, которыми он ДОЛЖЕН был овладеть. Неужели все змееныши так трудятся? Кинзар улыбнулся и погладил плечо. Получается, кому-то еще хуже?

Жадность резко очнулась. Тихо ты, нам хватит, попытался отмахнуться от нее Иц-ссу. Не вышло. Теперь внутри нервировал шевелящийся червячок, понуждающий узнать, что ему не досталось. Таким образом, он начал учиться грамоте и по уровню шагнул к своеобразной элите нахов.

Началась история с сотворения мира, Санни завис, когда услышал о ней. Записывать не давали, но теперь спрашивали пройденное. Он обязан был запомнить все и ориентироваться в этом, как своем прошлом. Отвратительно! Ведь нахи так долго живут! Но один бонус Санни все же нашел. Речь об этом: всесильный Ия-ххо нашел в пространстве лакомый уголок, где почти не падали огненные камни с неба, где пылающее светило дарило тепло, где потрудившись несколько тысячелетий, возник прекрасный, плодородный и гостеприимный мир. Но собравшись заселять его своими созданиями, подвергся атаке друзей. Была ли ссора, или он уступил любимой, но исходный мир был разделен на девять. Один был отдан девушке, остальные – друзьям. Единственное, Ия-ххо оставил за собой право инспектировать и судить нарушения. Этот мир – детище Ия-ххо и они его любимые создания. Нет, не все проживающие здесь сотворены Ия-ххо. Маленькие гобины-служки – совместный проект его младших братьев, кошаны – сестры Кио. Это тихий уютный мир, где двум цивилизациям позволено развиваться. Киоты, в силу своего быстрого размножения и взросления оперативно наполнили мир, но и быстро состарились. Сейчас их цивилизация начала свой закат. А нахи, наоборот, накопив мудрость, прокладывают путь шаг за шагом вперед, каждый раз оглядываясь на Великого Отца. Несколько законов, соблюдая которые, они неспешно развиваются. Уже сейчас их магическое мастерство на ином уровне, чем у киотов, Санни сам мог свидетельствовать, ведь Шао был талантливый маг-стихийник. Но что его знания против того, чему Санни учится сейчас!

Нахи, любимые дети Ия-ххо, ведь даже назвал он их – Дети Рассвета, песня! С начала времен для подтверждения права распоряжаться своей жизнью и других нахов нужно пройти испытание. Но в далеком прошлом, когда предкам стало скучно, де души в этом спокойном мире не получают нужного опыта, борьбы за свою жизнь, с трудностями и так далее, они воззвали к Богу-Отцу и получили ответ: каждый нах должен доказать право на жизнь. Само испытание придумывает Ия-ххо. Бывает, Иц-ссу бродит по пустыне, иногда пытается выжить в диком лесу, полном хищников. А иногда... на самом деле он общается с испытуемым и если молодой нах имеет развитые ментальные способности, то он отправляет его по прочитанным предпочтениям. Чаще всего они попадают в один из восьми миров. Там встречают совсем других существ, живут, учатся. Бывало, не все возвращались обратно. Что это означало, никто не знает, но им оставалось лишь надеяться, что молодой нах нашел свой путь там. Теперь все реже стали отправляться туда молодые змеелюды, ведь достучаться до Бога совсем нелегко.

Глава Сизых поэтому так бешено стал готовить Санни, боялся – этот змееныш может не вернуться. Он странно наивный, вероятно, наследие киотов.

Последний вернувшийся после такого испытания – Шеарх. Уходил смешливым юношей, а вернулся серьезным, мрачноватым воином. О произошедшем не принято было говорить, это входило в сокровенное как личное посвящение.

После этого Санни задумался. Звездное небо казалось знакомым, похожее он видел в Африке. А если один из миров – его? Там Машка с сыном и мужем, мама, чертов Гарри Поттер. Вернее, его бессознательное тело. И если запихнуть наха в такой мир, он сойдет с ума, его растащат на ингредиенты или запрут для опытов. С другой стороны, разве Ия-ххо так жесток, чтобы забрасывать свое неразумное дитя в такой ужасный мир? Наверняка, есть и другие, где обитают эльфы, русалки, вампиры, вейлы и другие магические существа. Иначе откуда они берутся, чтобы образовывать союзы и плодить потомство в мире Гарри Поттера?

Теперь желание учиться оставило позади Жадность с ее понуканиями. Санни зубрил как проклятый, учился управлять стихиями, уроки менталистики доводил до кровотечений из носа. Лирх тогда испугался и теперь все время сидел рядом, чтобы перекрывать контакт, если друг подходил к краю.

Сансар погрузился в учебу и дела клана, что Шеарх с его ухаживаниями показался весьма относительной величиной – не до него было. Даже Таусс не соблазнял, по ночам был рядом, согревая своим теплом и даря поддержку. Паисса тоже похудела и выглядела измученной – она готовилась к испытанию, до него оставалось года три. Тауссу – пятнадцать. Интересно, мать Санни, выходит, не прошла испытание. И что это значит?

– У нее два выхода: можно подготовиться и пройти его, но ей будет очень трудно, она застряла на полпути. Второй вариант – забыть о нем. Она навсегда останется парой Харсея, но никогда не сможет добиться места в совете клана, место наставницы Иц-ссу, – объяснила Лиаша.

– Разве это совсем плохо? – удивился Санни. – А чем вы занимаетесь, кроме воспитания?

– Змееныш, скоро и до этого дойдешь. Мичья тебя научит. У нас много мастеров. После испытания ты имеешь право выбрать себе нового наставника и совершенствоваться дальше. После обучения станешь делать, что умеешь. Шеарх, например, вернулся сильно истощенным и израненным, сейчас у него отпуск. Довольно продолжительный, – хмыкнула наставница. – И еще, каждому вернувшемуся из другого мира Ия-ххо преподносит дар. Его обычно скрывают.

Сансар потряс головой, с ума сойти можно. Испытания, тайные дары. На фига они, если ими нельзя пользоваться. Или можно? Интересно, какой дар у Шеарха? Не может же быть, что Санни попал в этот мир именно как его пара?

– Ты чего замер с открытым ртом? – шлепнул Иц-ссу по боку Кинзар.

– Так, думаю. Что за дары, которыми пользоваться нельзя? Или они личного характера? Вроде плодовитости или просветления какого-либо дара?

– Не знаю как у всех, а мне обещал передать через сына определенный дар в клан, – улыбнулся наставник.

– И как? Ты присмотрел уже мать своего сына?

– В этом и проблема. Пока нет, но я надеюсь. Мы же будем сопровождать тебя в гости по другим гнездам... – многозначительно подмигнул Кинзар.

Каждый день казался сильно насыщенным и перед сном Санни выстраивал по времени уроки, в итоге у него не сходились часы. Внутри он возмущался, не могли сказать почему. Что они делают? Нахи очень коварные, не спросишь, не скажут. Это он со своим человеческим сознанием до сих пор не может подстроиться, слишком открыт, даже учитывая его сдержанность в той жизни. Методом исключения он удалил из подозреваемых занятия с энергиями, а потому осталась только Мичья с правописанием и историей.

Усевшись в учебной зале, подвинув себе принадлежности, постарался незаметно осмотреться. Гладкие серые стены, кажущиеся полупрозрачными, ничего необычного, лоханка с водой, в которой Санни мочит руку, чтобы подправить сорвавшееся стило на глине. Такое же у наставницы. А это чшшшто такое? Санни заметил еще одну лоханку в стороне. Будто случайно висящая сверху блесткая безделушка отбрасывала блики от воды, тихо кружась.

– Иссахо, можно спросить?

– Да, о чем? – ласковым голосом отозвалась Мичья.

– Эта вода и игрушка сверху, что это? Не для глины ведь?

– Ссс-сс-сс, – рассмеялась золотоволосая нагиня. – Нет, это вода из Пещеры отраженного света. Сверху серебристые лепестки, зачарованные Паиссой, они падают на воду и отражают свет, создается кратковременный эффект как в Пещере. Время идет вперед на пять мгновений и тут же возвращается обратно. Так мы с тобой на самом деле занимаемся, а времени на это не тратим. Мы всегда уплотняем так занятия, если в них не используются энергии, когда Иц-ссу готов выдержать такой плотный график.

– Постойте, получается, вы начинаете учить грамоте и другим наукам змеенышей, только когда они способны выдержать дополнительные часы занятий?

– Точно!

– А бывают слабые дети? Если для них это трудно?

– Такого не бывает. Если с самого рождения следить за малышом, укреплять его, заниматься, то рано или позже он станет готов к таким занятиям.

Вот ведь... Сумеет он когда-нибудь познать этот мир и его секреты?

– Не огорчайся, ты еще такой малыш, даже треть обучения не преодолел, – подбодрила его наставница.

Вечером Сансар выяснил у Шеарха, что ему тридцать три года. Он сбился с дыхания тогда и долго ржал, катаясь по подушкам. Возраст Христа! А он только в третьем классе!Третьем из шестидесяти! Конечно, он хуже первоклашки на земле!

Лиаша в стороне полировала свои коготки и выглядела загадочной, кажется, у нее появился ухажер, Кинзар устало дремал, и потому никто не мешал общаться нареченным.

– Ис-Шеарх, позвольте спросить.

– Говори.

– Испытание совершеннолетия – страшно? Мне сегодня Ис-Мичья рассказывала, что не все возвращаются. Паисса готовится, это моя старшая сестра, похудела, переживает. Ей три оборота до испытания.

Шеарх посмотрел на мальчишку. Испугался. Да, он не жалел о пройденном пути и годах испытания. Но знать, что его птенчику предстоит такое же – это совсем другое. О, небо! Теперь он сон потеряет! И к тому же нужно браться за ум и осваивать дар Ия-ххо.

– По-разному. Там ты должен помнить, что должен выжить. Никакого геройства, принципов, чести – выжить любой ценой. Начинать придется с самого низа. У меня получилось, что я своим появлением сместил чашу весов в другую сторону, изменил ситуацию в целом. Думаю, каждая попытка такого перемещения наха – с его помощью решить проблему другого мира. Нашими руками.

– А много ли может один?

– Да, если он помещен в точку изменения равновесия. Хотя она не всегда очевидна, – добавил Шеарх и потер запястья характерным жестом.

– Сколько? Сколько оборотов вы отсутствовали здесь?

– Двенадцать.

– Так долго, – выдохнул Ссаэши.

А Шеарх отвел глаза, его брат, отправившийся годом позже, не вернулся. Пройдя тот трудный путь, он теперь не верил в сказку, что Шаю понравилось и он остался.

– Сансар, я верю, что ты вернешься. Дай руку, пожалуйста.

Шеарх прикоснулся к ней, расправил на своей большой ладони, погладил ее несколько раз. С каждым движением внутри натягивалась нить. Поцеловал один пальчик, Ссэши замер, только огромные зеленые глаза мерцали напротив. Каждый пальчик был поцелован несколько раз, а потом Шеарх начал ласкать ладошку, сосать пальцы, насаживаясь на один из них. Глаза малыша увлажнились, реснички задрожали, руки затрепетали, он прикусил губу. Шеша осторожно приблизился к нему, стараясь не спугнуть, и коснулся губ Ссаэши. Замер, сдерживаясь, а ведь так хочется ворваться в рот и... Глаза малыша закрылись, губки дрогнули и он подался вперед. Едва-едва, но Шеарх понял и накрыл его рот. Язык ворвался в податливую глубь, сплелся с юрким язычком малыша и пил, пил дыхание, душу любимого, сердцем даря всю нежность и тоску. А когда он ощутил руку у себя на затылке, пальцы, что жестко вцепились в его волосы, не выдержал, с утробным рыком впечатал щуплое тельце в себя, неистово его мял, пылая страстью. И ему отвечали!

– Стоп! – рявкнула Лиаша и Санни безуспешно попытался отодвинуться от нареченного.

Оба тяжело дышали, Шеарх уткнулся в шею любимого и пытался успокоиться. Тело дрожало: вот оно, вожделенное, рядом, бери! Однако же Ссаэши слишком юн. Восемьдесят лет еще ждать, не меньше. Как не сойти с ума?

Лиаша опять занялась своими коготками, слышался ритмичный звук трения каменной пластинки.

– Ше..Шеарх, – непослушными губами произнес Сансар и испуганно округлил глаза. – П-п-простите... Ис-Шеарх, наверное, мне пора спать.

Золотокровный кивнул, а в голове повторялось это трепетное: «Ше...Шеарх». Да на это он теперь будет дрочить каждый день, вспоминая их страстный поцелуй.

Паисса отсутствовала уже полгода. Два сезона она не в гнезде. Гадко, одиноко, больно. Словно кусок души от тебя откололи. Есть надежда, что она вернется. Только ведь изменится. Ия-ххо, будь милостив, даруй ей легкий путь. Она слишком нежна, романтична, полна душевного тепла. Как хочется, чтобы Исси не потеряла способность весело смеяться. Сможет ли она докричаться до Бога?

Санни плохо спал, спасало, что чувствовал руки Таусса, обнимающие со спины. Паиссы не хватало! Все нахи гнезда помрачнели, траур царил в гнезде. Неужели у всех так? Проводят ребенка на испытание, скорбят и ждут годами его возвращения?

Шеарх бывал у Сизых через день, стараясь поддержать Ссаэши, и так вышло, что Таусс часто оказывался рядом. Видя убитый вид обоих, у Шеарха не хватало духа гнать блондина, приходилось общаться с Сансаром как пред очами главы клана: чинно, отстранённо, получая поцелуй и легкие объятия в конце. Так и взрослеют нахи, теряя близких, думалось ему.

Сансар же напоминал себе машину: занятия, занятия до потери сознания, чтобы ни о чем не думать, не вспоминать нежный голосок Паиссы и ее лукавый взгляд. Ис-Сахсэ была довольна им, гордилась, но не собиралась прекращать наставничество. Она до дрожи боялась потерять мальчишку, поэтому старалась вложить как можно больше в него. Жаль, что Таусс не так талантлив, но в физическом поединке хорош, имея похожие крови, он не взял дар стихийника выше среднего уровня. Зато гипнотический голос, затягивающий в ловушку взгляд – отголосок кровей Туманных, наложившиеся на ментальный талант молодого наха.

Соперничество – это тоже дар, у Сансара он был в избытке. Бой – открытое противостояние, нахи по своей сути змеелюдов не склонны к этому. Память человеческой жизни, воспитание двух отцов киотов – вполне достаточно, чтобы посчитать его безрассудным для поединка на клинках. Нахов учат этому, каждого нажонка, лишь единицы овладевают мастерством. Сахсэ, Сагзей, Шеарх, Харсей, Фарсей, Шибо, Ссиа, Хисса, Ашша, Шесс, Зассэ и еще пара имен. Всего-то из Детей Рассвета. Теперь и Сансар, у него тоже есть шанс стать мастером, он уже хорош! Но как же болит сердце из-за маленькой девчонки, яркой и оригинальной, как летние цветы.

Сумерки. Тихо выползают из гнезда четыре фигуры. Трое взрослых и один змееныш, берут младшего за руки и исчезают.

Рассвет. Из под деревьев выходит компания темных нахов: шестеро взрослых, из которых две самочки и два мальчишки. Навстречу им прямо из воздуха появляется вторая компания. Короткие приветствия и все ныряют в лес.

Старое, заброшенное место. Рухнувший забор вокруг жалких развалин домов киотов. Каменных домов. Сансар видит больше, чем все, ему есть с чем сравнивать. Кованные калитки без забора, кусочки керамических пластинок на земле. Черепица?

Фарсей кивает и направляется мимо домов, остальные движутся за ним. Тихо, птицы молчат, чувствуя силу Черных. Санни ползет за Сахсэ, пытаясь рассмотреть братьев впереди. Он не мельче их, кажется ему. Вопрос очень животрепещущий. Таусс миниатюрный, родители у него такие, стоит увидеть Асанну, маму. Сансар же, любуясь каждый день фигурами отца и дяди, горячо возжелал такую же. Сахсэ посмеялась над его мечтой, но скорректировала ему рацион, он уже два года питается так и чувствует себя сильным. Костяк у него хороший, не зря Лиаша скормила ему столько жуков с хитиновыми панцирями в детстве. Оба брата – вылитый отец, Сансар – другой. Волосы у него не отливают синевой и не такие черные, кожа на теле светлее, почти перламутровая, глаза – зеленые, не пойми в кого, а на самом деле от Гарри Поттера, вот же прилипчивая зараза! Или от кровей киотов?

Кладбище. Это Санни так по старой памяти называет. А можно и так: cementerio, cemetry, friedhof, مقبرة

Вздохнул, вспомнив Громова, Сирру, Шао. С отцами ему по жизни не везло, рано уходили. Здесь есть, но не рядом, близости отцовской нет. Хотя Кинзар что-то вроде...

Нахи рассеялись по периметру. Санни доверили установить контрольный контур. Ис-Фарсей стоит близко-близко, проверяет и страхует исполнение. Кивнул. Справился, значит.

Им почти не нужно говорить, взаимодействие наставников с учениками отработано тремя годами и кровной связью. Харсей скупо кивнул Шаяху, двое сыновей отступили назад.

Мальчик сбросил темное пончо с плеч, укрывающее его от утренней влаги, откинул волосы назад, размял пальцы, склонил голову к груди. Ему предстоит поединок. Он должен поднять три могилы. Это тяжелая проверка, раньше были более мелкие звери и не сразу. Задание: пробуждение, подъем, привязка, управляемость, выдержка на время, упокой.

Тяжело держать лицо. Сансару трудно. Тут и мысли о Сирру и Шао, вдруг другие некроманты тоже на их останках учатся, сомнения, неуверенность в своих силах. Братья каждый день в обществе некромантов, они играют костями и поднятыми зверьками. От них даже запах определенный чувствуется. А он, признанный сын, которого уговаривают пожить с родителями, поучиться вместе с братьями, но... обязанности. Сагзех кивает понятливо и отказывает. Санни все ясно. Сизые дорожат детьми намного больше, поэтому каждый час ценен, нужно выпестовать сильного, умелого, хитрого наха, чтобы он смог выжить в любой ситуации! У некроманта может не оказаться сил, возможности, поэтому нужно дать ему все остальное. Братья: некроманты и бойцы, и все. Ему же из-за принятия крови Сизых досталось очень много и не понемножку всего. Каждая родственная кровь захотела отдать побольше.

Шаях мощно взмахнул руками, напрягся, Санни почувствовал волну эманаций некро – силен брат. Зашевелилась трава, поднимаемая землей, постепенно стали появляться скелеты. Кладбище старое, скелеты уже чистые... ан нет, последний с засохшей плотью и кусками облезлой шерсти. Пушистой шерсти, в их селениях таких не было. Скелеты поднялись, покорно остановились на одинаковом расстоянии от брата. Он не отрывает глаз от них, локти уже опустил, устал. Отец что-то сказал и по лицу Шаяха пробежала тень недовольства. Один скелет начал топтаться на месте, нелепо взмахивать руками. Второй шагнул к дереву между проплешинами земли, полез наверх, цепляясь костями за сучки, ветки, но упорно двигался по стволу. Третий же не мог сдвинуться с места, крутился то в одну сторону, во вторую, а через несколько попыток осыпался костями. Санни поджал губы, не справился брат, теперь неуверенности у оставшихся больше.

Второй, Фаях, справился не в пример лучше. Ему отвели следующие три захоронения. Оттуда вылезли украшенные скелеты: пояса с драгоценными камнями, кости с браслетами. Пока один рысил по контрольному контуру, второй начал делать странные движения, Санни не сразу понял, что пытается закопать упокоенные раньше кости. Третий скелет начал маршировать навстречу первому. Короткая команда и скелеты вернулись на исходные места, бодро начали закапываться, но брат начал шататься и отпустил их, они осыпались пылью.

Пришла очередь Сансара. Братья наблюдают, они знают, что его силы больше. У Черных это списывают на раннее пробуждение силы некро. У Санни другая задача, жахнуть он может будь здоров, ему нужно поднять лича. А чтобы поднять, сначала найти его.

Он шагнул ближе к отцу, тот хлопнул по плечу сына и взглядом указал на безобразие, оставленное братьями. Пришлось поднять уцелевшие скелеты, заставить уйти в землю и там развеять поводки. Фахсей удовлетворенно кивнул.

– Лич. Пробуй.

Хорошо, когда говорят “пробуй”, но им ведь нужна не попытка. Сансар закрыл глаза, нужно сосредоточиться. Интересно, как его раньше звали? Саях? Тьфу! На мгновение отринул от себя окружающее и окунулся в мглистую, сырую атмосферу. Ровный фон, свечение над могилками спокойное, слабое, давно лежат, горемычные, братья, молодцы, справились, Шаяху явно ранние могилы попались. Еще раз осмотрел – ничего. Из кого же лича делать?

Перевел взгляд на отца, но не успел, мелькнуло перед глазами что-то яркое. Еще раз покров некро, так... За контуром кто-то захоронен, яркое излучение и не очень старое.

Взглядом успокоил наставников, расширил контур, придвинулся ближе. Что тут? Ага, не могила, а место смерти. Наставники приблизились, заинтересовались.

Подстраховаться, лич будет силен, не развеяны эманации его смерти. Начал подъем. Сила – наше все. Поднимается, спеленать чудика, да он погиб не так давно. Одежда в коричневых разводах, рука вывихнута, такой по деревьям плохо будет скакать. Так! Соберись, тряпка, хватит думать о мусоре! Теперь голубая ниточка потекла к трупу, напитывая его силой, пеленающие ограничения формируются в нити контроля. Ты – мой! – торжествующе подумал Санни и ощутил волну некро. От рук лича веером разбегались на кладбище едва заметные паутинки. Те три могилки, с которыми работали братья и он, не отозвались, а вот остальные... Казалось, земля пошла волнами. Она все шевелилась, напоминая прилив на море, а лич уверенно расставлял ноги пошире для удобства, расправлял плечи. Из земли появлялась маленькая армия скелетов. Там оказались и детские останки, и... к личу полз нах, это точно, потому что высохший хвост волочился сзади.

Фарсей, только собравшийся перехватить управление у лича всей честной компании на себя, замер. Нах в поселении киотов? Объяснение только одно: они его и убили. Другой идеи в голову не приходило: нахи не искали смерти на стороне. Уйти на перерождение, попрощавшись с родными, что может быть лучше?

Фарсей замер, предстоит тонкая работа: перехватить единственную нить наха, сначала обнаружив ее. Мальчишка молодец, приостановил лича – отличный контроль. В столь юные годы такие способности – жаль, очень жаль, что ушел из гнезда. Останься он у них, быть ему главой. А так придется ждать появления другого сильного некроманта в клане. Попался! Иди сюда, сородич. Харсей скомандовал сыну и мальчишка начал упокоение поднятых через лича. Какая сила, ведь не было возможности сделать у него привязку до конца!