Текст книги "Я найду тебя сквозь века - I (СИ)"

Автор книги: orlando_sur

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

– Зачем? – повторил Адо.

– Чтобы уважал тебя.

– Сансар... ээээ... ты знаешь гоббледук? – спал с лица Люциус.

– Да, было время выучить, – легкомысленно пожал плечами стихиарий. – Люциус, ты ведь должен.

– Сансар, какое право имеет твой служащий касаться твоего жениха? – нервно спросил Малфой.

– Знаешь, дорогой, – начал Адо. – Пока этот гоблин, – он обнял отца за шею и поцеловал жесткую макушку. – Мне дороже тебя.

Люциус вздрогнул и скривился, увидев это.

– Да что вас связывает-то?

– Оооо, а он не так глуп, – заметил Чрох. – Ладно, испытаем его еще раз. В деле.

– И где ты это дело возьмешь? – насмешливо спросил Адо.

– Где? Попомни меня, только наточим клинки, оно найдется! – воинственно вскинул кулак Чрох.

Для Люциуса наступили тревожные дни: он не знал, действительно выпорют его или обнаглевший гоблин придумает что-нибудь еще. Маг чувствовал себя мальчиком на побегушках: принимал проработанные бумаги от Сансара и мастера Чроха и отправлял их по назначению, принимал корреспонденцию, оценивал и раскладывал в стопки по важности. Однажды Малфой заглянул, ладно, несколько раз, в отправляемые документы и сглотнул, язык договора служил ярким доказательством высочайшего класса специалиста, составившего его. Выходило, этот вредный гоблин и есть такой, такой... знающий... Но Сансар работает плечом к плечу с ним и часто советуется с Чрохом только устно... Это что же... Сансар тоже такой умный... И знание гоббледука... Когда он успел стать учеником этого гоблина... Нет, уже мастер... Это многое объяснило бы: и преклонение Сансара перед гоблином, и та близость... Но не настолько же, скривился Люци опять, вспомнив поцелуй жениха в щетину гоблина на макушке.

Когда началось украшение зала, Малфой натерпелся от всех: и от одержимых шелки, стремящихся все сделать как лучше, от Амэя, считающего свой вкус эталоном, Иллара, властной рукой отодвигающего Люциуса и неожиданно застывающего в созерцании представленной обстановки, и гоблина, порыкивающего на Малфоя, чтобы не засматривался на его любимого. О Мерлин, да он просто удивлялся изменениям в вейле, который из немного робкого и застенчивого существа превратился в уверенного хозяйственника.

Когда Певерелл-палас почти полностью преобразился под руками увлеченных брауни и эльфов, Шанса разрешил Шиифе позвать их на помощь, наступила пора обучения молодого герцога правилам представления. Оказалось, это сложный протокол, для соблюдения которого Иллар Свиозо (Люци про себя окрестил его Иллар Стервиоза) пригласил церемониймейстера из-за грани, дракона, вполне молодого на вид, и только седая прядь у виска и погасшие глаза намекали на его истинный возраст. Знакомство Рритухая ирх Маорто с герцогом стало шоком для жениха. В этот раз прием нового работника проходил в официальном зале, оказалось, и такой есть. Совершенно случайно Люциус хвостиком прицепился за ними, когда Иллар шепнул Сансару, что «... такой опытный, строгий... По знакомству пришел... Кхем... Скучно ему там. Но он все, ВСЁ знает!» и увел в зал приемов.

Сансара усадили в удобное кресло, напомнившее Люци трон, на котором любил восседать Лорд (где же его, болезного, носит? Тут столько перевоспитателей, а он...). Чрох стал по правое плечо, Иллар за левым, а он, жених, уже родной человек, оказался за... Короче, Малфой одумался и встал за гоблином, коего герцог неизмеримо уважал. Амэй же встал рядом с вейлой, изображая равного ему.

Два козлоногих парня ввели высокого мужчину с черными, отливающими багрянцем, волосами, рассыпанными за спиной. Резкое, волевое лицо и прямой, немигающий взгляд. Люциус едва сдержал внутреннюю дрожь. Оказалось, уриски (вспомнил Малфой их название), вежливо кланялись и рукой приглашали идти вперед.

– Приветствую, тебя, О По...

– Заткнись, Лар, не отсвечивай! Кто тут за герцога? – грубо прервал он представление вейлы.

– За герцога – я, – спокойно сообщил Сансар, даже бровью не пошевелил.

– Ты? – посмотрел на говорившего как на блоху, вредную и надоедливую, Риттухай.

– Я, – отозвался Сансар, и снова ни одна мышца не дрогнула у него на лице.

Дракон в мгновение ока оказался перед герцогом, наклонился к нему и шумно втянул воздух, отклонился, прикрыл глаза и замер, раздумывая.

– Неплохо, совсем не плохо... Чем будешь расплачиваться?

– Золото и вира.

– Неплохо, неплохо, – опять проворчал Риттухай. – Хочу блондинку, прямо сейчас.

Люциус сначала не понял, но когда посетитель начал оглядывать его и Амэя прямо-таки с гастрономическим интересом, едва смог сдержать икоту.

– Бери, – упало с губ Сансара, и у Малфоя зашевелились волосы на голове.

Дракон шагнул к Люциусу, приблизил трепещущие ноздри к самому лицу, опять закрыл глаза, словно впитывая в себя его запах, скривился и оказался у Амэя. Тот очень кокетливо улыбнулся, прежде чем Риттухай развернул его к себе спиной, появившимся когтем рассек кафтан с середины спины вместе со штанами на нем, распахнул полы своего сюртука и вынул наружу огромный член с темной головкой, стоящий колом. Вот в этот самый момент Люциус осознал, чего он только что избежал, и плавно съехал на пол без чувств за Чрохом.

– Что, девчонка слабая тебе попалась? – только и успел спросить Риттухай, прежде чем начать толкаться в Амэя.

Эльф только тихо постанывал, но когда гость погрузился во всю длину своего члена, уже он не смог сдержать удовлетворенного стона, а потом только тонко попискивал, кряхтел и пукал. Ровно четыре минуты понадобилось Риттухаю, эльфа он оттолкнул, и тот безвольной кляксой разлегся на полу.

– Теперь можно и поговорить, – усмехнулся дракон, оборачиваясь к Адо, и рухнул в роскошное кресло, появившееся по его желанию. Выглядел он с иголочки и ничто не напоминало, что он только что предавался безумной страсти.

– Привет, молодой герцог! – снова ухмыльнулся он. – Жених-то слаб на передок. Не раздумаешь?

– Он на обучении, – ровно ответил Адо. – Так скучно, что готов поработать церемониймейстером? – перешел на серпентарго герцог, изменив немного свою челюсть и язык.

– Отлично, я чувствовал, что новый Певерелл меня удивит! Не подскажет ли любезнейший герцог, отчего ваш советник пахнет вами?

– Что? – раздался такой мощный рев, что Люциус шевельнулся.

– Тихо, птенчик мой! Ты же знаешь, он просто поцеловал отца, – пророкотал Чрох и подхватил вейлу под коленками и пояснице. – Любимый мой! – и умчался из зала.

– Отец? Уха-ахах-хаха!!! – засмеялся, нет, начал ржать дракон так, что казалось, стены качаются, а блондины снова упали без чувств.

– Теперь мы одни, – дракон игриво подвигал бровями. – Не боиш-шш-шься?

– Пуганые мы уже. Заканчивай, а? – угрюмо спросил Адо. – Жениха моего напугал до икоты.

– Кто виноват, что он не такой умный как ты, – пожал плечами Рритухай, перейдя на совершенно нормальный тон. – Как понял, что я не трону твоего блондинчика?

– Когда ты меня обнюхал. Я видел, что ты на подходе ко мне втянул воздух, значит, на мне искал запахи остальных.

– На этом, – дракон кивнул на Амэя, – меньше всего твоего запаха. Не любишь его?

– Всех эльфов. Довелось испытать их сволочную натуру.

– Слышал я историю про одного сидхе вместе с парочкой гоблинов... Давно это было, еще во времена моего прадеда. Не знаком?

– Слыхал...

– Я так и понял, – тонко улыбнулся Риттухай.

– К чему был этот спектакль?

– Он лучше всего высвечивает трусов, подлецов и... умных, таких как ты.

– Благодарю. Так все же, почему путешествуете один?

– Один? Это не так. Свистни я, моя свита окажется здесь в мгновение ока. Птенчика отдашь мне?

– Не могу, проклятие его держит, не я.

– Жаль, сладкая попка. Кхм... придется задержаться. Так, давай, на «ты», а? Рриттухай, можно Рриха.

– У меня несколько имен и образов, не знаю даже каким представиться... Харри, Сансар, Грогзыхх, ШансА, Адо. Сансар, конечно, ближе.

– Грогзыхх... Славная была битва, известная в веках, – задумался Ррихха. – Сансар будет в самый раз. Позволь предложить свою дружбу.

– Приму, если не шутишь, – поднялся герцог. – Скрепим ее поединком на клинках?

– Я рад, что не ошибся, – зубасто улыбнулся дракон. – Веди, только клинок у меня свой.

– Длинный или короткий? – уточнил Адо, дракон все больше нравился ему: забавный, артистичный, не связанный условностями.

Люциус очнулся от странной тишины. Первая мысль была – это воспоминания о двигающихся бедрах дракона. Вторая, почему так тихо? И третье, его накрыл ужас, от которого у него поднялись волосы дыбом – Сансар! Он неловко вскочил, бросил пару взглядов, увидел валяющегося в неге Амэя с голым задом и рявкнул:

– Шиифа! Где твой Господин?

– С мастером Маорто, изволят биться на клинках, – спокойно заявил гейно.

– Где?

– В зале. Велели не мешать.

Зарычав от бессилия, Люци начал метаться по залу. Нет, не убьет же его Сансар... А дракон... нет, не может он сидеть. Варвар, чудовище, грубое животное! Нужно спасать Санни!

И он побежал. Шиифа же позволил себе довольно зажмуриться и высморкаться.

– Любовь, – вздохнул он и кивнул Мири, утирающей краем платья слезинку.

Адо же ликовал, ему попался равный, а может, и более сильный противник. Удары Ррихи были сильные, и не понять, что он на инстинктах использует стихии, он не мог. Вот оно! Он вспомнил Сахзе и окунулся в необычный рисунок поединка. Они почти танцевали, иногда замедляясь и обходя друг друга, не сводили глаз с противника. Это было почти танго, страсть питала их, и они подчинились ей. А когда Сансар кончиком клинка чиркнул бедро Ррихи и красиво, красуясь, отошел, по пути формируя огромный шар из сплава стихий, дракон завороженно сверкнул вдруг ставшими яркими оранжевыми глазами. И в этот момент сидхе приблизил клинок к губам и раздвоенным языком попробовал кровь дракона на вкус, зажмурился. Риттухай замер, этот мальчишка, древний внутри, умело провоцировал его, уже сейчас он был готов упасть к его ногам. Его тело горело и не той низкой похотью, что владела им недавно... И он склонился в самом почтительном поклоне, который отвешивают только маленькие драконята перед Старшими рода.

– Встань, Рриха! Достоин стать моим Другом! – сообщил Сансар и лично помог подняться дракону, понимая, что отмечает этим его среди друзей.

– А поцелуй в уста? – смиренно напомнил Рриха, и Сансар расхохотался.

– Заслужил, – кивнул он и смачно поцеловал дракона.

– И все? – возмутился Рриха. – Эх, идем, может, выпьем по чарочке?

– Нет, дел много. Думаю, ты бы мог не только быть церемониймейстером, но и научить представлению по протоколу. Как, возьмешься?

– Если будешь составлять мне такой спарринг каждый день, не откажусь. Кто тебя учил? Очень необычные движения и пластика.

– Нахи. Дети Рассвета.

– Познакомишь? – зажглись глаза Рритухая.

– Нет, они все ушли.

– Совсем все?

– Ничего от тебя не скроешь... Девочки остались, их запечатали. Не отдам ни одну. От них возродятся Дети Рассвета.

– Я еще молодой, дождусь твоих деток, – засмеялся дракон, приобнял герцога и направился к выходу. – Тут твой беленький рвался к нам, думаю, тебя спасать.

– Люци? – взлетели брови Адо. – Непохоже на него.

Малфой и ломился в зал, и кричал, но тот оказался так качественно запечатан, что он оказался бессилен. Люциус представлял себе всякие ужасы, рвал на себе волосы, даже бился головой о дверь...

Когда Сансар вышел из зала, Малфой увидел странное. То ли в глазах у него помутилось, то ли он сошел с ума, но перед ним стоял дракон и придерживал обессиленного Сансара. Крови на них не было, но почему они такие взмыленные? Чем они занимались, что его жених стоять на ногах не может? В голове перемкнуло, он зажмурился, зарычал от бессилия, от боли, полоснувшей его сердце, и кинулся на дракона.

– Друг, твой белен... – только и успел сказать Рриха, прежде чем Малфой прыгнул на него с кулаками.

Бой их был короткий. Люци старался повредить, если не убить дракона, а тот пытался не покалечить ценное для новообретенного друга тело. Если бы Адо не обернулся нахом, это продолжалось бы долго, хотя Рриха весьма ловко уворачивался и отбивал удары. Адо просто схватил за шиворот Малфоя, отбросил на пол и там, на лету, оплел его длинным хвостом.

– Ооооооо, – восхищенно выдохнул Рриха. – Длинный.... Королевская кровь! Сколько же ты метров... – он пытался промерить длину Сансара, растопырив пальцы. – Нет, выпить все же нужно. Такая преданность трогает за душу.

– Сам не ожидал, взял его сюда на воспитание, а он повел себя... удивил...

– А что не так было?

– Сноб он был и эгоист, аристократ весь из себя, мечтал меня под себя подложить...

– Тебя? – совсем как Сев поднял левую бровь дракон, с сомнением оглядывая Сансара. – Слушай, пиявка, идем, хряпнем. Можешь сок пить, если хочешь, но мне нужно...

– За пиявку ответишь, а собутыльника я тебе найду, он тебя еще перепьет.

– Точно, не врешь?

– Идем. Гоблина перепить может только гоблин, то есть я! – заявил Сансар, скользя на выход, держа под мышкой чуть придушенного Люцика.

====== Часть I. Глава 30. Цена гордыни. ======

Утро добрым не бывает, но в Певерелл-Паласе… случается и похуже. Комната пропахла жуткими парами, кажется, гоблинской самогонкой и… и… чем-то еще. Трое разных существ, представить которых вместе представить было сложно, сплелись на одной огромной кровати: нах, гоблин и дракон. Спали они вместе не потому, что захотели… Адо просто кольцами оплел своих собутыльников в порыве странной нежности и внезапно уснул, не потревожив уже отошедших к Морфею товарищей. Несчастные уриски, брауни и гейно общими усилиями переправили кодло на королевскую кровать, которую приготовил здесь, но так и не опробовал Салазар. Так вот, троица пьяниц мирно храпела себе, пока не проснулся Иллар и не обнаружил рядом своего любимого. Дело нехитрое, найти Истинного по связи, что вейла и сделал, но то что он увидел…

Герцог проснулся от оглушающей сирены.

– Есть пожарная тревога! – отрапортовал он, не открывая глаз, и попытался спустить ноги с кровати. – Подъе-ооооом! Стройся! – заревел он и сам хорошенько проснулся от этого, попытался вскочить, зацепился ногами за что-то, грохнулся вниз, утянув за собой что-то очень тяжелое.

Роскошная гоблинская ругань придала остроту момента. Часть он понял, особенно, что сын двуногой змеи и выкидыш пса-переростка. Открыв глаза, Адо сразу зажмурился, так было страшно: оскалившийся череп, визжащий что-то непонятное и даже изрыгающий слюну. Хорошо, что он был нахом сейчас, принял боевую форму и визги этой летучей мыши стали тише. Швыранул в нее сгусток энергии, чтобы заткнулась. Помогло ненадолго. Потом очнулся Чрох и унес на ручках свою ревнивую птичку…

– … – пророкотал Рриха, шлепнул себя ладонью по лбу.

Адо по тону понял, что тот выругался.

– Следующий раз приглашаю пить у себя… У меня все привычные… Боятся подходить, могу и огнем пыхнуть, – почесал он себе яйца. – Разбаловал ты тут всех. Нет, точно займусь тобой. Все будут знать и протокол, и свое место. А ты научись швыряться чем-нибудь посерьезнее воздушного кулака. Огненный сгусток будет куда эффективнее.

– Хватит ворчать, а? Шиифа!

– Вели-иии-кий Господин, – в тоне гейно Адо услышал упрек.

– Шиифа, чтоб ты понимал! Я развиваю межрасовые отношения. Нам протрезвляющее и… восстанавливающее, по две порции. Мастера Чроха не забудь.

Только выпив лекарства и почувствовав себя лучше, Адо вспомнил о Люциусе.

– Шиифа, где мой беленький… тьфу! Люциус где?

– Беленький с другим… беленьким добрались до погреба с винами и опустошили малый бочонок Огденского 803 года. Только просыпаются… Господин Малфой уже добрался до уборной.

– Протрезвляющее не давать! – рявкнули почти вместе Адо и Рриха.

– Не давал-с… не дело слуг пьянствовать, – поджал серо-фиолетовые губы Шиифа.

– Завтракать будем? – обернулся к Ррихе Сансар.

– Обижаешь, – скривился дракон. – Я тебе не девица на диете! Жрать давай, Шиифа!

– Мири уже все приготовила.

– Приготовь мне одежду и ему что-нибудь, – махнул рукой Адо и пошлепал в ванную, обернувшись еще на кровати в сидхе.

А дракон едва не уронил слюну, проводив обнаженное тело друга голодным взглядом.

– Ваш беленький сейчас в душе, могу перенести помыться, – менторским тоном сообщил гейно.

– О, помыться и правда нужно. Давай, – вскочил Рриха, не стесняясь стояка в штанах.

Адо вышел из душа обновленный. Комната оказалась пуста, свежа, зато на кресле лежала отглаженная одежда. Он сегодня намеревался заняться подготовкой к представлению, а насчет дракона… хорошо бы его нанять этим самым церемониймейстером на постоянной основе… Рриха явно дурачком прикидывается, а хочется раскрыть эту шкатулочку.

Несколько неожиданно на завтраке было увидеть Северуса. Он невозмутимо прихлебывал кофе и читал газету.

– Северус! – обрадовался Адо.

Тот кинул на него мимолетный равнодушный взгляд и снова погрузился в новости.

– Северус, – тихо предупредил Адо.

Но тот оказался слишком увлечен и не шевельнулся.

– Рритухай, прошу прощения за этого вампира. Знакомься, мой Ссаэши, Северус Септимиус Принц.

– Не слишком он тебя почитает, хотя вампиры всегда отличались гордым нравом. Но традиции… Они неуклонно следовали им. Да… Тут необъятное поле работы для меня.

– Северус, обрати внимание на нашего гостя. Пожалуйста.

– А нужно? Или и этот че… существо, – почти выплюнул он. – Войдёт в нашу семью?

– Севви, да ты ревнуешь, – ахнул Сансар.

– Ничего подобного! – взвился Принц. – Какое вам дело, Ваше Сиятельство, до ваших названных? Малфой не пришел ночевать в свою постель и никто не побеспокоился! Драко всю ночь глаз не сомкнул! Уверен! И Вы!!! Вы тоже провели ночь в тёплой компании! Зачем мы вам, ничтожные смертные, у вас слишком много важных дел!!! И вы…

В этот момент уриски со стуком отворили двери и впустили двух бледных до синевы эльфоподобных существ. Оба были с ещё влажными волосами, топорщившимися пушком, одеты весьма небрежно, но! Они упорно шагали вперёд, опираясь домиком друг о друга. Запах в столовую проник вместе с ними…

Северус смотрел на Люциуса и не мог прийти в себя: что должно было случиться, что благородный аристократ так опустился? Одежда на нем была не своя, кое-где маловата, смята и не застегнута… Гульфик игриво отсвечивал приторно-розовыми панталонами… И похоже, он ещё спал, так как глаза были плотно прижмурены.

– Шиифа! Почему он в таком виде? – сжал губы и выдвинул вперед челюсть Адо.

– Я предложил мастеру Малфою помощь, но он сказал, что у него «и собственный эльф имеется».

Адо покосился на дракона, тот самозабвенно беззвучно ржал, прикрыв ладонью глаза.

– Хей, чешуйчатый, ты чего? Разве ты не навестил свой леденец в пудре утром?

– Твои слуги шпионят? – взглянул сквозь пальцы РРиха. – Не случилось, есть и у меня пределы брезгливости.

– Шиифа, найди ему… Не эльфа, гейно! Есть такой? Терпеливый и вежливый? – он приподнял правую бровь и сурово осмотрел его.

– Великий Господин сомневается во мне? – насупился гейно.

– Не в тебе, в нём. Привести в порядок и…

– Десять розг ему, – добавил Чрох, появившись в дверях, поддерживая Иллара, как вазу из тончайшего стекла.

– У нас нет. Не было случая, – мрачно прокомментировал Шиифа. – Давно.

– Я подготовил, как знал… – расплылся в довольной улыбке гоблин.

– Сансар, я принят? – прищурился дракон.

– Безусловно, – кивнул Адо.

– Тогда я всыплю и этому крикуну, – он шевельнул пальцами, и Иллар вытянулся в струнку и выпучил глаза.

– Сансар! – Чрох едва не метал молнии глазами.

– Отец, это наказание за поступок. Помнится, вы говорили: от хорошей порки любое существо становится лучше. Каждый раз, – с нажимом добавил Адо.

Чрох налился серо-зеленым цветом, что означало крайнюю степень гнева, но помолчал.

– Беленького сам пороть будешь? – проходя мимо, обронил ему Рриха.

Гоблин только скрипнул зубами и последовал за плывущими по воздуху троими блондинистыми жертвами.

Адо не пошел на экзекуцию, решил наказать, значит, заслужили. Люцик мог их найти и влиться в теплую компанию. Мог тихо уйти с помощью Шиифы в Салазар-мэнор. Или найти Сева и вместе с ним напиться. Но он выбрал мерзкого слизняка Амэя, предпочтя всех ему. И это задело Адо. Ничего, пусть потерпят, втроем им будет стыднее сверкать красными задницами. Чрох не будет смотреть на унижение любимого, однозначно. Потом утешит его, если так дорожит им. Дааааа… Адо мечтательно прищурился, неплохо так шевельнуть пальцами и обездвижить противника… Хотя… лучше все-таки без рук, круче!

После порки Рриха не разрешил их лечить: все маги, сами могут себе помочь, элементарное обезболивающее заклинание и общее лечебное снимет все последствия легкой порки. Северус ушел на занятия, так ничего и не промолвив, но вид у него был… Объяснения не избежать. Возможно, нужно и перед Люциусом приоткрыть истину… Но… Боязно… Нет того сближения между ними, когда уверен за свою спину, сегодняшние события ярко это показали. Северус и Люциус, каждый полон собственного достоинства и требует к себе от него уважения, забывая между тем, что он, как минимум, им ровня, если не выше. Адо представил подобную ситуацию… Требовать объяснений, высказывать и показывать недовольство при посторонних он не стал бы. Полнейший моветон – это еще маман вложила в его голову. В обществе, среди родственников их семья демонстрировала полное единодушие, и только дома в узком кругу разгорались споры и выяснения отношений. Он не помнил, чтобы родители ругались. Молчали, обижались друг на друга, шепотом! доказывали отличающееся мнение, но при нем – никогда не ссорились. И если Андрэ просил чего-то, они единодушно принимали сторону другого родителя. А эти… очень хочется Шансе такой семьи. Фанато… Вот кому он без сомнений доверит свою спину.

Адо направился в кабинет, написать Гроххчину. По его мнению, Рин До уже должен был высунуться или где-нибудь наследить, он не слишком отличался раньше терпением.

Отправив почту в Гринготтс традиционным способом – с Симургом, Адо решил разведать настроения женихов и отца. Воспитание воспитанием, но атмосфера в семье важна, нужно или извиняться, или дать понять, что его решения тоже имеют право на жизнь.

Но оказалось, Люциус покинул Певерелл-палас, а чуть позже пришло известие, что и Салазар-мэнор, прихватив Драко. Крэбб и Гойл вынуждены были последовать за ним. Остались только Нотты, Прюэтты, Лонгботтомы и Северус. Поступок Малфоя еще больше уязвил Шансу. Вассал пренебрег господином. Это оскорбление оплачивалось даже не кровью, жизнью. Они еще не дошли до близких отношений, но протокол… Люци – политик и так себя повел, но Шанса понимал его… Его беленький психанул… Рубанул сгоряча.

Шанса вызвал Шиифу и велел к каждому Малфою приставить гейно, чтобы ни одна волосинка не упала их с голов. И пошёл искать отцов Коткиев, вот кто ему требовался для оценки его действий.

Атолло просматривал почту, а Анил писал его портрет. Холст уже показывал несомненное сходство с оригиналом, но художник что-то недовольно подчищал ножиком.

– Пришёл? – оторвался от писем лорд Коткий. – Жаловаться или ругаться?

– Не знаю. Дракон предложил, а я не возразил, – опустил голову Шанса.

– Не в этом дело. Если ты назначил наказание, а поддерживая решение своего служащего, ты берёшь ответственность на себя, то имей мужество присутствовать на наказании. Именно это оскорбило твоего жениха.

– А разве моё присутствие не унизило бы его ещё больше?

– Попроси своего дракона заняться и твоим воспитанием. Наказание высокопоставленных лиц или лиц благородного происхождения происходит в уединенной обстановке, дабы не ущемить их достоинство. Но их Господин должен присутствовать при этом, чтобы в момент, когда раскаяние коснется их, прекратить истязание. Ясно тебе?

– Это что ты сейчас цитировал? – требовательно посмотрел на Анила Шанса.

– Уложение благородных семейств Кордовы.

– А почему я ничего такого не знаю?

– Разве вы в гибралтарской школе не учили историю?

– Учили, но не это!!!

– А нам в Луксоре это преподнесли. Говорил я, там образование лучше.

– А Люциус такое знает, наверное, – упавшим голосом предположил оконфузившийся герцог.

– Вот-вот. Если он тебе дорог, иди проси прощения, – Атолло улыбнулся грустно и посмотрел на Анила.

– Да… Вы можете потерять годы вместе, – кивнул второй отец.

– Не знаю, мне Фанато больше дорог, если честно, а Люци… Наверное, мы начали с ним знакомство не с того…

– Вот и начни снова, не ломайся. Начни ухаживать за ним сам. Тем более, что ты с ним не хочешь быть снизу, – смерил оценивающим взглядом сына Атолло.

– Если честно…за партнёром… ни разу не пришлось…

– Начни, а там…получится, если трудно, смотри на это как старый, мудрый нах.

– Па и пап, я так по вам соскучился…

– А мы тебя каждый день видим, только ты от нас нос отворачиваешь.

– Простите, – Адо подошел и каждого крепко обнял. – Запутался я немного. В герцогстве много дел и здесь… А эта учёба…

– Ты почти всех разогнал, – вздохнул Анил, но сына уже не было.

– Гроххчин, да будет сильны твои дети и полны хранилища. Я к тебе. Мне срочно нужно принять последние роды.

– А… Это… – не успел ни поприветствовать, ни вставить словечко глава Гринготтс.

– Сколько ждать?

– Полчаса,– выдохнул Грохчин. – Чаю? – через пять минут он вернулся, устроился поудобнее в кресле, дождался ухода служащего, принесшего чай, и спросил:

– Херр-ше, что-нибудь случилось?

– Случилось… Вспомнилось мне, как меня воспитывали гоблины… Стихиарий, я долго взрослел. А они были строгие, жизнь их не баловала, оттого и со мной не церемонились. А теперь и я так же подошел к отношениям с лордом Малфоем.

– И что же вы сделали?

– Ущемил его достоинство, повел себя с ним… один в один как мои приемные отцы. Он сбежал, заперся в Малфой-мэноре, я не уверен, что он захочет меня видеть.

– Время лечит… Вы не обижаетесь на своих отцов, вспоминаете с любовью и благодарностью. Если Ваша связь истинная, он простит вас и поймет. Но… где-то у меня была бесценная книжица… Подождите…

Гоблин вышел в маленькую дверку, оттуда послышался лязг, скрежет, гулкие шаги, шорох…

– Вот, рукопись Ириуса Малфор.

– Я не ослышался? Малфой?

– Нет, это бастард Малфоев, сквиб к тому же. Дали ему отступные хорошее и содержание, он и изменил фамилию. Промышлял соблазнением наследников богатых родов. Осторожен был, никто не смог его убить, уж как ни пытались. Кончилось тем, что обвинили в колдовстве и сожгли. Рукопись он держал у нас. Возьмите, не думаю, что Малфои вспомнят о ней и потребуют, если за прошедшие века она им не понадобилась.

Шанса едва взглянул на весьма ветхие страницы, сунул под мышку, ведь такое старье может рассыпаться от магии, и взялся за портключ, протянутый ему служащим.

Парк, засыпанный пожухлой листвой, запах моря... Они стояли перед коваными воротами, на которых красовался дуб из потемневшего золота.

– Это их герб? Разве у Борджиа был герб дуб? – удивился Шанса. – Как вас зовут?

– Я – Чиннар, поверенный рода Борджиа. Линия, которой вы наследуете, идет от Чезаре Боджиа. Его признал Родриго Борджиа, но на самом деле его отцом был Джулиано делла Ровере, тогдашний Папа. Поскольку настоящему отцу не удалось сблизиться с сыном, он трепетно следил за его похождениями. Младший брат Чезаре, Джоффре Борджиа, настоящий, боготворил старших братьев, а особенно Чезаре, и понес от него, когда следовал за ним во время военных действий. Они тайно заключили магический брак по настоянию Чезаре, и в 1503 году родился Франческо Борджиа, официально названный бастардом от Джоффре и отданный на воспитание их матери Ваноццы, она всегда представляла мальчика как своего сына от Карло Канале. Именно тогда кардинал Джулиано делла Ровере, дед мальчика, появился в доме Ваноццы, матери его отцов, и принял самое деятельное участие в его судьбе. До него маленький Франческо носил фамилию Канале, а потом... делла Ровере, чуть позже утратил это право на некоторое время, но наследство уже не смогли отнять. Папа Юлий II хорошо позаботился о внуке, скрасившем его последние годы. Есть свидетельства, что он питал слабость к этому ребенку, но был требовательным. Именно делла Ровере закрепил официальное имя юноши – Франческо Чезаре Джулиано делла Ровере (Борджиа), хотя во всех бумагах имя отцов опускалось. Но называться Ровере вы не можете, только делла Ровере-Борджиа. Понятно?

– Вы хотите сказать, что в обычном, маггловском, мире у мужчин родился ребенок?

– Чезаре Борджиа был магом и весьма сильным. Он был ученым! Жаль, что ему пришлось участвовать в стольких сражениях, чтобы выжить. Но вы должны знать, принимая этот род, вы все равно породнитесь с герцогами делла Ровере, Урбинскими и Сквилаче. Джоффре Борджиа родил сына, будучи женатым гражданским браком. После смерти тогдашней официальной жены он снова сочетался браком и у него родилось еще четверо детей. Конечно, тогда их выносила женщина. Джоффре не развивал свои магические способности, стыдился их и своего сына, рожденного в юности, он ни разу не увиделся с ним после рождения мальчика.

– Идемте в дом, тут очень уютно. В этом доме хранился архив, доставшийся Ваноцце от предыдущего мужа дель Кроче. Супруги Канале жили со своим внуком до самой смерти. Ваноцца умерла, когда юноше сровнялось 15 лет, пережив своего мужа.

Шанса вернулся в Салазар-мэнор с темнотой. Романтика родового поместья делла Ровере смягчила его сердце, оно начало болеть еще в там, на побережье Италии. Он не стал ужинать, а пролистал книгу героя-любовника. Глупо, смешно и грубо действовал Малфор, применить это сейчас вообще не представляется возможным.

Тревога нарастала, и тогда Шанса агрировал к Малфой-мэнору. Еще на подходе к воротам мэнора Шанса почувствовал горечь на губах, словно вокруг веяло прахом. Он подбежал к ним, и те легко поддались под его рукой. Он переместился в дом и замер: следовало осмотреться.

Крови было много, начиная от пола гостиной и до забрызганных стен. Эльфы валялись вокруг горстками барахла, вот и все, что от них осталось. Шанса шел по кровавому следу, словно кого-то волокли, сильно израненного, и он похолодел от предчувствия.

В гостиной был распят на столе для бриджа Люциус. Он угадывался по белоснежным длинным волосам. Ноги были так широко разведены и расслаблены, что Шанса уверился, они вывихнуты, как и руки. Анус был разворочен и истекал кровью и спермой, несмотря на торчащую из него ножку от кресла, валявшегося в углу. Все тело было в надрезах и тоже сочилось кровью. Лицо... Шанса едва не закричал: рот Люци был порван, лицо заляпано спермой, вместо глаз белая слизь. Шанса кинулся наверх, но никого не обнаружил, эльфов живых не было.

– Шиифа! Шиифа!!! Кто был с ним и Драко?

– … – беззвучно ахнул гейно, увидев разруху и жертву. – Хиус и Каор, но я не чувствую их смерть. Значит, они с мальчиком, защищают его.