Текст книги "Я найду тебя сквозь века - I (СИ)"

Автор книги: orlando_sur

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)

– Я – Таусс, твой брат. Твоя мать – моя сестра. Мы – дети гнезда Сизого облака.

– Почему брат? – выдал Руай.

– Потому, не спрашивай, потом узнаешь, – отмахнулся блондин.

Кожа его второй половины тела блестела темным серебром с сиреневым отливом.

Руай посмотрел на себя: совсем черненький, даже рисунок размытый.

– Я – полукровка?

– Кхе-хе, – подавился Таусс.– Это как? Разные виды существ не могут смешиваться.

– Я о цвете, – махнул Руай на тело.

– Об окрасе, нужно говорить, – поправил брат. – Твоя мать перешла из нашего гнезда в гнездо Ночи, к Черным. Ты родился там, но союз был скоропалительным, его не благословил глава клана, поэтому мы тебя забрали как виру. Ты теперь Сизый, так нас зовут. А отец твоей и моей матери – из Сияющих, поэтому я так выгляжу, – он дотронулся до плеча и дернул прядь.

– Ага, а я точно Сизый, – еще раз осмотрел себя Руай.

– Глупости все это. Я должен научить тебя держаться вертикально и двигаться. Завтра тебя введут в клан и нарекут имя. Давай руки. Почувствуй хвост, сделай сгиб у пола, обопрись на него. Уравновешивай тело остатком хвоста, балансируй, я поддержу.

Руай кувыркался, падал, заваливался, но к вечеру действительно смог уверенно держаться вертикально. Брат ласково потрепал макушку ему, обнял, потискал, притронулся языком ко лбу и улизнул. Руай рухнул на подушки, тело болело и самое главное, жутко хотелось есть. Поэтому он закопался в подушках и решил вздремнуть.

Опять ребенок, вспомнил он себя прижатым к Тауссу. Хоть не младенец, а годовалый, даже шипение слабенькое у него выходило. Но расслабиться как следует не вышло, в эту милую комнатку вползла женщина, она совсем немного была похожа на брата, волосы у нее оказались на несколько тонов темнее, почти пепельные, очень миловидное лицо и явно веселый взгляд, и чисто-серебристая кожа хвоста.

– Малыш, я – твоя сестра, Паисса. Маленький голодный, я принесла тебе лакомые кусочки, – засюсюкала она, протягивая блюдо.

Руай осторожно взял какую-то засушенную лапку, поднес ко рту и... резво захрумчал – сдержаться не хватило сил. Тут же подхватил горсть и запихнул в рот. Паисса умилялась его аппетиту:

– Кушай, малыш, набирайся сил.

Пока он насыщался, Паисса гладила его кончик хвоста. Было приятно, уютно и очень добросердечно. Да, еще бы Самму сюда.

– Сейчас мы пойдем в согревальню. Таусс понесет тебя.

Таусс и правда, появился неожиданно, сверкнув хищной улыбкой, подхватил брата на руки и стремительно двинулся по коридорам. Странно, все стены и пол казались черно-зелеными со сплошными крапинками, ни одного украшения, неужели нельзя было предусмотреть хоть ничтожное разнообразие?

Они спустились вниз по пологому спуску, Паисса появившимися темными коготками повернула звездчатую фигуру на стене, и со скрежетом и шуршанием открылся проход. Пахнуло очень горячим воздухом и пылью. Малыша уложили на песок, сами устроились рядом и расслабились.

Руай почти сразу заснул, так хорошо ему было. Проснулся от ощущения, что распадается на миллион частичек. Сознание широко раскинулось, впитывая пространство, чужие мысли, отсвечивающие сквозь их щиты, ласковым язычком робко мазнула магия, знакомясь и сразу же раскрываясь плотным одеялом, укутывая свое чадо. Четыре руки продолжали ласкать тело нагёныша, разминая клеточки, чтобы не осталось ни единого зажатого уголка после трудного обучения держаться вертикально. Зрение испугало его: прямо смотришь – нормально, чуть опустишь веки: картинка меняется и родственники различаются яркими красно-оранжевыми пятнами, слегка скосишь взгляд – вообще непонятно, слишком пестро, странные линии, потоки...

– Малыш? Все хорошо? Ты как? – прошептала Паисса.

– Хо...рошо, только с глазами что-то...

Брат и сестра весело захихикали. Потом затеяли игру, пихаясь и щипаясь, и через несколько минут на песке шевелился и бугрился клубок змеиных хвостов.

– Ффух, я опять устал, – пискнул малыш.

– Ничего-ссс, сейчас нагреем камни и сс-снова, вздремнем, – выдохнула Паисса.

Руай, засыпая, подумал, что Таусс чаще слушается сестру. Почему? Он же старше?

Проснулся он в одиночестве, закопавшись в подушках, в той самой комнате, где впервые пришел в себя. Сейчас не было того мрачноватого света, но Руай прекрасно видел. Тепло, очень тепло. Змеи все же любят греться, потому что сами холоднокровные. Но наги?

Теперь стены показались ему серо-зелеными, крапинки – шероховатыми, а еще в камне иногда мелькали серебристые искры. С каждым часом он узнает все больше, не то, что у детей Кио. Он не видел дворец владыки Киотов, но замеченное здесь давало пищу к размышлениям. Цивилизация нахов* оказалась намного более развитой. И они не испугались его магических способностей, как кошаны. Они подарили ему жизнь, перенеся сознание в другое тело, а ведь для этого нужны возможности почти бога. Интересно, с ним так носятся, но вряд ли Сизых просветили, что у него не пустая память. Как они отреагируют на это? Примут ли? Здесь он снова почувствовал себя в семье, как у Громовых. Что с ним сделал тот древний индус, пустив по цепи воплощений? И сколько это будет длиться? Чего он хотел добиться? Цель у него, определенно, была, но какая? Есть подозрение, что придется вернуться к отправной точке, но насколько продолжительной он отмерил длину пути маленького Харри? Что в том мелком и изломанном теле есть важного?

Руай и не заметил, что снова заснул, но мысли его не перестали кружиться в сознании. Он проснулся, когда в его комнате кто-то появился: инстинкты завопили о приближении, и Руай вскинулся и зашипел, не успев открыть глаза.

– Сс-сс-ссс, грозный малыш-сс, – засмеялся женский голос.

Перед ним вилась огромная нахиня, безумно красивая, величественная и... теплая? Все внутри Руай замирало от восхищения, преклонения и нежности. Он растерялся и моргнул, силясь понять себя. Женщина склонилась над ним, провела рукой от макушки и до самой пятой точки. Ой! Вчера же был узенький хвостик, переходящий в грудину...

– Усспокойся, Иц-ссу. Ты растешь, развиваешься... Называй меня Ис-Лиашу. Я – родич. В гнезде мы соблюдаем вежливость и почтение к старшим. Ты – самый крошечный, должен быть послушен. Паисса и Таусс – твои сестра и брат, они не достигли третьего совершеннолетия, потому считаются не детьми, но и не взрослыми. Все остальные для тебя – Старшие. Ис – уважительная приставка к имени, но можно обращаться и просто «иссахо» к самочке и самцу. Сейчас мы пойдем на обряд принятия в клан, тебя нарекут именем и назначат наставников, которые непосредственно будут следить за твоим развитием и отвечать за него. Они станут самыми близкими для тебя. Ты должен запомнить, любое твое неповиновение или каприз отразится на них, если не хочешь делать им больно, старайся. Следуй за мной.

Руай полз рядом со Старшей, держась за ее руку, и пытался усвоить информацию. Нахи более организованы, что уж говорить, сразу изложили минимальные правила в гнезде. Правда, не удивились, что он знает серпентарго, хотя и весьма упрощенно, некоторые слова пока недоступны ему.

В зал они вползли по-другому: он за спиной Старшей. Было страшно, а вдруг он позорно распластается на каменном полу. Вдоль стен стояли нахи-самцы и все с оружием. Самочки расположились в центре линий каждой стены. В середине зала неподвижно стояли трое. Огромный самец, с почти черно-серой кожей хвоста и развитым рельефом верхней части тела. Волосы его были уложены на голове короной, глаза излучали странный свет, а лицо казалось высеченным из камня. Справа от него расположилась самочка, как близнец похожая на него, но без короны и немного меньше. Руай поразила их мощь и размеры хвостов. Нахиня слева не производила такого впечатления, но ее тело было густо испещрено фиолетовыми узорами и волосы имели чернильный цвет. Руай по сравнению с ними почувствовал себя таким мелким, ничтожным, что даже задрожал.

Нарекаемого поставили в обозначенный круг, обступили и... часть пола с малышом начала опускаться вниз. Руай поймал пронзительный взгляд Ис-Лиашу, увидел нахмуренные брови и замер, не смея шевелиться. Когда над полом возвышалась только его голова, движение прекратилось, но емкость начала заполняться бурлящей горячей водой. Руай дернулся, но Лиашу грозно повела бровями и он замер. Терпеть стало очень трудно, кожу щипало, словно он был изрезан до самого хвоста. Он пытался скосить глаза, а та сильная самка справа от главы клана хвостом обвила шею Руайа и опрокинула его назад, полностью погрузив в воду и зафиксировав его. Тут же лицо охватила огненная волна, заставив остановить дыхание и зажмурить глаза. Тело раздирали острые частички, казалось, кровь толчками вытекает из него. Он старался не вдохнуть, не раскрыть глаза, не умереть, когда полыхнуло так, что прежние ощущения показались взмахом бабочки. Затем еще и еще...

Он потерялся в ощущениях, во времени и старался удержать сознание, когда на него снизошел благословенный холод, и он расплылся довольной лужицей.

– Нарекаю тебя Сансар Упаха, дитя Сизого Облака, – загрохотал могучий баритон. Ему пришлось даже дернуться, слишком неожиданно шипящая речь прозвучала объемной тональностью. – Наставники, Лиаша и Кинзар, наперсники: Таусс и Паисса, стоять вам за правым и левым плечом Сансара и рядом с ним. Да благословит его Ия-ххо в нашем гнезде и дарует мудрость, честь и силу. Братья и сестры, поможем Иц-ссу освободиться.

Именно в этом момент новоявленный Сансар распахнул глаза, оказавшись в круге своих родственников. Они потянулись руками и начали отрывать кусочки кожи, неряшливо висящие на нем. Боли он не испытывал, скорее, было щекотно. Но новая змеиная кожа поражала воображение. Да, она блестела светлым серебром, на котором извивался сиреневый узорчик с черными ромбиками посередине. А уж родственникам как все понравилось, они долго умилялись ему, пока наставники не подхватили его и унесли, чтобы нежную кожу не поранить, вот!

С тех пор прошло шесть лет или шесть оборотов Эйто. Сегодня день его первого представления. За те года, что он провел взаперти, его научили простейшей магии, ментальным щитам, натренировали физически. Оказалось, маленьких нажат прячут от всех, даже могут не показать родителю, не принадлежащему этому гнезду. В семь оборотов Иц-ссу предъявляют узкому кругу общественности: родителям, а у него их двое, так как мать сбежала из гнезда и родила в чужом клане, а там не уследили за магическим всплеском, и малыш, хозяин этого тела, погиб. Страхи о вселении чужой души здесь не учитывались, так как круговорот их был еще не развитым, слишком мало было смельчаков, желающих испытать воплощение в этом мире. Его представят Мадре – правительнице Детей Рассвета, познакомят с учителями. Дару некро будет наставлять нах из Черных, славящихся мастерством в этой области, боевым навыкам – потомок самой правительницы. Ис-Лиаша предупреждала, что будет трудно. Каждого малыша обучают так, чтобы ни малейшая прирожденная и обретенная способность не оказалась не охваченной. Поэтому крошек-нажат до семи пестуют, берегут и развивают сознание, чтобы в дальнейшем в них легко было вкладывать знания.

Сансар лежал в своей комнатке, раскинув руки в стороны. Мадре подавляла, поражала сознание своей силой. Хмм, почти как ОН, который отправил его скитаться по мирам. Оказалось, она не наследственная царица. Когда рождается сильный змееныш, его тщательно воспитывают. Хотя, засмеялась Паисса тогда, ни одному малышу не позволено лениться, все учатся во благо рода. Но после обучения определяется степень силы, после чего происходит шлифовка мастерства под этот уровень. Именно тогда определяется следующий правитель. Его натаскивают, молодой нах становится помощником главы Детей Рассвета, формирует свою команду, так называемое собственное гнездо. Те, кому он доверяет безоговорочно и может спать рядом. Никого не удивляет, что на вершине власти Мадре или Рама окружает себя почти сплошь членами своего клана. Пока никого даже сравнимого с мощью Мадре не появилось.

Мама, ага, Ис-Асанна, похожая на Таусса, только в глазах застыла печаль, а в уголках рта отпечатались горести. Настрадалась девчонка, сбежав из родного гнезда. Даже ребенка потеряла. А ведь если бы совесть не проснулась у напарника по бою и не притащил бы он его, то и умер бы мальчишка. Трое змеенышей родилось, большая редкость у нахов, и за одним не уследили. Вроде, добралось чадо до инструментов отца, его и шандарахнуло некромантской силой. Только как он ухитрился? У Сизых даже чихнуть незаметно не получается. Экскременты змееныша гобины рассматривают каждый раз перед уборкой и докладывают, чтобы не пропустить заболевание и отклонение от нормального развития.

Отец, Ис-Харсей, значительно старше Асанны, тоскливо смотрел на него. Да, у Детей Рассвета на чад только не молятся. Теперь придется с родителями общаться по выходным от учебы дням. Хотя наставники значительно ближе и роднее, как глава клана и сказал. Ис-Лиаша, суровая как кремень, но мягче растопленного масла внутри, как она его дрессировала! Этикет, история цивилизации, развитие сознания, ментальные защита и нападение (это был тайный подарок наставницы из-за имеющихся уже способностей). Ис-Кинзар, сентиментальный и очень умный нах, всегда вступался за него перед Лиашей, утешал, первым кидался на помощь, едва подопечный обессиливал. Это они настоящие мама и папа, Таусс и Паисса – брат и сестра, именно с ними он общался больше всего. Первое гнездо. Остальные тоже не удержались, несмотря на строжайшее предупреждение главы, чтобы не испортили ребенка. Очень трогательно, когда рождается один, либо остается единственный малыш в клане. Именно потому, что в последние полтора века стали появляться на свет по два, а иногда и три нажонка, Дети Рассвета стали многочисленнее.

Когда объявили Ис-Шеарха, наставника боевого искусства, Сансар застыл столбом, заметив знакомые смешинки в золотых глазах. Соперник на ристалище, убивший и воскресивший его. Почему он здесь? И от него по-прежнему веет чем-то родным. Всего лишь несколько мгновений глаза в глаза, а теперь так сладко замирает сердце. Нужно спросить Ис-Лиашу.

Ис-Шеарх настоял на двух тренировках: на рассвете и в конце дня. Сначала разогреться, подготовиться к нагрузкам, а потом наоборот, снять напряжение. Самое странное, что никто не посмел ему возразить. Наглый и самоуверенный!

– Почему я должен учиться? Я все и так умею! – заявил Сансар на первом занятии, не заметив в запальчивости, что грубо нарушил этикет и нахамил Старшему.

– Ничего ты не умеешь! Попробуй махнуть клинком. Нет, отдай, не трогай! – отобрал тут же оружие золотоглазый. – Пойми, другое тело, совсем иной баланс. И к тому же я тебя победил. Я не позволю тебе снова нарваться на меч! И ты должен быть наказан.

– Аххх, – выдохнул Сансар, опомнившись, теперь накажут Лиашу или Кинзара. – Готов принять наказание. Позвольте, – склонил он голову.

– Хмм, интересно, – прищурился Шеарх. – Иц-ссу учится ответственности? Хорошо. Расскажи, какие наказания предусмотрены для змеенышей.

– Лишение игр и ласки, – насупился Сансар, отлично понимая куда клонит наставник.

– А как наказывают наставников за проступок младшего?

– Физическое или магическое наказание, – едва слышно выдавил из себя Сансар и, увидев требовательный взгляд Шеарха, продолжил:

– Физические: лишение еды, холодный мешок, розги... Магические: ограничивающие браслеты..

– Магическая удавка, – подсказал Шеарх, наблюдая, как резко побледнел мальчишка.

– Нет, нет, меня, лучше меня...

– Закон не позволяет. Ты неприкосновенен пока. Так кто же будет отвечать за твой проступок?

Сансар уже позорно плакал, слезы тихонько капали с подбородка. Он готов был оторвать свой длинный язык и затоптать самоуверенность. Он – бесправный маленький нажонок. С ним носятся, но наказание за него испытывает другой, так не честно!

– Я твой наставник, похоже, мне и отрабатывать наказание, – вздохнул Шеарх.

– Как это? Ой, уважаемый Ис-Шеарх, позвольте спросить, нельзя ли компенсировать это наказание, ввиду того, что вы и сами были оскорблены мной? Приношу свои нижайшие извинения и готов исполнять все ваши мудрые указания, – Сансар упал ниц на камни, лбом прижавшись к полу.

– Встань, змееныш! – мягко прозвучало рядом и сильные руки подхватили Сансара. – Будь осторожнее, Иц-ссу. Слова, жесты и поступки могут очень дорого обойтись. Продолжим, бери легкий клинок.

Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет сровнялось Сансару.

– Иц-ссу, еще пятьдесят циклов комплекса.

– Слушаюсь, Ис-Шеарх, – покорно согласился Сансар, хотя мышцы уже дрожали от напряжения

Годы не прошли даром. Сколько наказаний за него получили Лиаша и Кинзар, пальцев на руках не хватит. И каждый раз сердце юноши обливалось кровью и он наказывал себя сам, бился головой об стену, болью пытаясь утихомирить душевные муки. А ночью в гнезде ласкался как котенок, выцеловывая поврежденные части тела опекунов. Теперь уже он выверяет каждое слово, каждый жест: нельзя ошибиться, подвести клан, свое гнездо. Сдерживать эмоции не обязательно, нужно всего лишь научиться их переживать внутри, не облекая в слова. Зато теперь, когда близится первое совершеннолетие через пятнадцать лет, отношения с наставниками стали намного ближе, уютнее. Если Ис-Шеарх сам разминал мышцы ученика после занятий, то Ис-Фарсей жутко строгий, восемь лет измывался над родным племянником. Черноволосый, черношкурый с серебристыми узорами и с будто вырубленным из камня жестким лицом. Почти копия папочки, только жутче. И только год назад Сансар, резко обернувшись при неудачном падении, заметил мелькнувшую тревогу в глазах наставника. С того момента он начал чувствовать некроманта. А чуть позже Ис-Фарсей поздравил ученика с достижением очередной ступени некромантии – обретением чувствительности.

Шаг за шагом одолевал юный наг науки. Жадный до знаний ум, попавший в сказку, хотел изучить как можно больше, особенно поняв, что Дети Рассвета живут не менее восьмисот лет при желании. Мадре сейчас было около шести веков. После первого совершеннолетия Сансара начнут знакомить с народами мира и их культурами. Это казалось жутко интересным. А еще, после тридцати разрешается закрепить намерения или узы дружбы. В общем-то почти все запреты на общение исчезают и Иц-ссу разрешается посещать взрослую половину, туда, куда Сансару так и не удалось пробраться.

Взрослое сознание, истосковавшееся по сексу, не давало спокойно спать Сансару, приходя иногда весьма интересными картинами. Организм до сих пор пребывал в глубоком детстве, тратя все силы на построение красивого сильного тела, для чего приходилось почти все время питаться жуками и лягушками. Черные были крупнее Сизых. Да еще и хвосты у них были – песня, не зря мамочка влюбилась и сбежала к папеньке, наплевав на юный возраст и правила поведения. Страшно представить, как наказали ее наставников. Таусс по секрету рассказал добытые у сестры сведения. Сансар родился самым мелким, и теперь Лиаша пичкала витаминными массами и сушеными насекомыми, стремясь вырастить своего малыша крупнее братьев. Тем более что нефрит, способствующий лучшему току магической энергии и обмена веществ в организме, был только в их гнезде.

Тело подросло, пиписка тоже начала радовать, и теперь руки тянулись к Ис-Шеарху. Приходилось их держать при себе, чтобы не дай Ия-ххо, не спровоцировать его.

– Сансар, двести отжиманий с перерывом в середине на пять мгновений, – снова дал он ему задание.

Знает ведь, что Сансар уже на последнем издыхании, руки почти не поднимались с клинком, но... Он выполнит, недаром его наставляла Ис-Лиаша, упертая дамочка, которая научила переступать через не хочу и не могу. А потом Сансар не сможет подняться и обожаемый наставник поднимет, прижмет к груди и отнесет в согревальню. Будет мять и массировать усталое тело ученика, тайком иногда прикасаясь языком к коже, словно пробуя температуру, не перегрелся ли малыш-ссс-сс... Жутко приятно и трогательно, а самое главное и самому нужно делать вид, что ничего не замечаешь, иначе наставнички заметят в голове и прибьют Ис-Шеарха, даже родственные связи с правящим гнездом не помогут. Такие права детей и не снились в современном мире...

Комментарий к Часть I. Глава 5. Гнездо Сизого Облака *Нахи, древняя цивилизация описываемого мира, и никак не наги!

====== Часть I. Глава. Гормональный взрыв и как с ним бороться. ======

– Мадре, запрети ему! Пожалуйста! – снова преклоненная поза носом в пол в зале Правительницы.

– Мальчишка! Сам выучился? Принес его и от желания спасти своего Ссаэши у тебя проявился дар исцеления и способность к алхимии. А ему, получается, нельзя? Да как ты можешь?! Развивая каждого до конца, мы пробиваем дорогу в будущее нашему народу!!! Мальчик одарен, трудолюбив, пытливый, не заступай ему путь!

– Мадре, у него уже третий дар открылся за последние семь оборотов Эйто! А вдруг... вдруг он начнет еще что-нибудь изучать, возьмет ученичество...

– Замечательно, пусть учится. А ты рядом будь. Пойми, вы уже связаны. У тебя появляются новые дары от своего избранного, а у него – от тебя, видоизменяясь. Боги не любят повторений.

– Но почему ему так много дано? Ему же тяжело! – Шеша простонал последнее.

– Он жалуется? Плохо выглядит? – разозлилась Мадре.

– Нет, молчит. Он вообще мало говорит, Сизые его очень хорошо воспитали. А выглядит... щуплый, остренький...

– Подросток. Уймись, сам был не лучше в таком возрасте. У него очень много талантов, может, хватит из него бойца делать? Не нужно ему это... – предложила Мудрейшая Детей Рассвета.

– Нет! Я не смогу с ним тогда видеться. И сам он хочет учиться. Я научу его быть непобедимым.

– Сс-сс-сссс, удивил. Да Черные на него чуть ли не молятся, сила его превышает их всех вместе взятых!

– Сизые говорят, что одарен и стихиями, они пригласили ему наставника из Сияющих.

– Гордись им, звезду рассветным подарили Боги. Будь рядом. Скоро возраст согласия, попросишь у главы разрешения на закрепление намерения.

Шеша удалился в свои покои и, закусив кулак, начал кататься по полу. Как невыносимо ждать! Чуть меньше века... Может, выкрасть малыша, как его мать? Мадре изгонит тогда их, а Санни еще учиться пару веков с такими талантами. Нет, держаться изо всех сил. А если сосватать? Какую виру запросят Сизые? И когда разрешат? А если... если самому перейти в их клан? Что скажет Мадре?

Санни же учился. Радость новых открытий окрыляла. Сияющие начали обучать его, да не абы кто, а глава клана. Она, правда, не церемонилась, и так было понятно, что ее время бесценно, а тут ребенок из чужого клана, хоть и одаренный. Поэтому Санни старался, буквально выворачивался на изнанку. Хорошо, что детские помещения гнезда отлично подходили для тренировок: впитывали излишки магии, но поддерживали слабые импульсы. Жадность его обуяла: такие возможности даны и их просто забыть? Нет, нужно пользоваться моментом, пока глава клана согласилась натаскать дерзкого Иц-ссу Сизых. Черные теперь втроем приходят: глава, наставник и отец, непонятно, зачем. Но зато уроки стали очень бурными, всегда возникает несколько идей, как выполнить задание. Пока Санни научился поднимать небольшие скелетики и управлять их псевдо-жизнью целый день. Сизые уже привыкли, что за Иц-ссу таскается маленький скелетик ти-рю, не говорить же им, что Санни безумно скучает и вспоминает Лирха. Поддерживать такое тренирует потенциал, поэтому ночами он в перерывах с упражнениями по стихийке заставляет ти-рю танцевать самбо.

Приближалось тридцатилетие. Санни в отражении воды видел себя и оценивал пятнадцатилетним, но не так, как бывают такие мощные бычки, каким был и он сам в теле Андрея Громова. Как задохлик ботан Гера Лакский. Вытянулся, даже плечи чуть расширились, но гармонии нет, хотя занимался Сансар как проклятый, Шеарх не уставал делиться своим мастерством. Есть, правда, Иц-ссу часто не успевал, поэтому Ис-Лиаша носила с собой мешочек с лягушачьими лапками, любимое лакомство подопечного, но это была капля в море.

Первое совершеннолетие не отмечают. Вообще-то нахи дни рождения не уважают, считать года – считают, но не празднуют. Совершеннолетие – это первая отправная точка в жизни. После него юных нахов начинают выпускать из гнезда, конечно, в сопровождении наставников. Это несколько смешно – выпускание из гнезда, ведь сами строения находятся друг от друга на значительных расстояниях. Поэтому свобода для Санни маячила весьма иллюзорно, только чтобы тренироваться снаружи гнезда.

Утром Санни потренировался, с Черными отстрелялся, с Сияющей разобрался, с Ис-Тиасс позанимался и вместо вечерней встречи с золотоглазым наставником вдруг оказался перед главой клана.

– Сансар Упаха, сегодня ты достиг первого совершеннолетия. С завтрашнего утра ты увидишь небо и каждый день сможешь заниматься вне гнезда в сопровождении наставников. Второе, сын Золотокровных, Ис-Шеарх Сефиус заявил о намерении ухаживать за тобой. Поскольку он твой наставник, я не нашел смысла отказывать ему. Но он теперь имеет право оказывать тебе некие знаки внимания. Скажи, дитя, какие эмоции вызывает у тебя Ис-Шеарх?

Шеарх едва сдерживался от дрожи. Заявление намерений практиковалось слишком давно, этот седой обычай почти отжил, но не был отринут. Глава клана объяснял Санни его просьбу и свое согласие, но правда была в том, что откажись сейчас Иц-ссу, Сизый мгновенно нарушит данное слово и откажет претенденту. Малыш молчал, Шеарха прошиб холодный пот: неужели он противен Санни?

Молчание затянулось. Санни смущался. Правила, вдолбленные родственниками, не позволяли раскрывать чувства. Но любая фраза приоткроет завесу над его эмоциями. Что же делать? Ис-Шеарх уже дергается, воздух загустел от ожидания... Что же ответить?

– Я... я.. не против,– выдавил из себя Санни и кровь бросилась ему в лицо.

Шеарх подозрительно быстро появился рядом, завладел дрожащей рукой, нежно поцеловал внутреннюю часть запястья и защелкнул три кольца.

– Третье совершеннолетие и ты будешь мой, – выдохнул он на ухо Санни.

Что значит «будешь мой»? Санни вещь? Разве он согласился на союз? Он сердито сверкнул глазами, оба еще ничего не знают друг о друге. Подумаешь, Шеарх несколько раз поносил его на руках, ха, всего только своими шаловливыми ручками лапал ученика, и даже целовал! Педофил!!! Теперь только с наставниками занятия, Лиаша сама прекрасно справится с массажем.

Теперь Санни и Шеарх танцевали по битому стеклу, так Иц-ссу называл их отношения. Наставники словно церберы берегли своего Младшего, да и сам он вел себя весьма неприступно. Шеарх ничего не понимал, но разговаривать им наедине не позволяли. Он похудел, посмурнел, глаза горели яростью, но... мальчишку никто в обиду не давал.

Так прошел год, Санни почти успокоился и даже стал смотреть на других. На самом деле просто так, от нечего делать, гормоны начали просыпаться. Он пробовал сравнивать себя и других. Шеарх же не делал никаких шагов к ухаживанию, так же не брал его на руки, не носил в согревальню, не целовал... Бывало, пропадал на несколько дней, якобы по делам, и Санни тренировал отец. Возвращался золотоглазый потухшим и спокойным, и от этого Санни становилось плохо. Спокойным, значит? Натрахался, старый идиот?! Не достанусь я тебе! Злился он и скрежетал зубами. Начали сниться мокрые сны и всегда, всегда в них этот хищник оставлял его после бешеного, горячего, безумного секса.

Прошло еще полгода и Санни поймал себя на мыслях о самоубийстве. А как прикажете думать, если в голове крутятся идеи, как побольнее себя убить, чтобы этой красивой и жестокой заразе было потом плохо? Мыслишка была, что это – «детский сад, штаны на лямках», но справиться с расшалившимися гормонами сам уже не мог.

Заметила странное поведение подопечного Лиаша. Или гобины ей нажаловались, постоянно отчищая белесые пятна с подушек. Но однажды наставники застали Иц-ссу рыдающим в согревальне, куда он уже давно ходил сам. Он задержался, выплескивая в скудных рыданиях накопившееся раздражение и обиду. Одиночество снова сомкнулось над ним и дальнейшее общение с Шеархом представлялось мучительным.

Слово за словом и наставники вытянули всю историю противостояния.

– Ребенок! – потрепала волосы Санни Лиаша. – Сам оттолкнул его, а теперь страдаешь. Определись, что для тебя важнее. Быть с ним? Или без него?

– Я... я хочу его! – всхлипнул Санни. – Но не вещью! У меня есть свое мнение, и я не желаю быть его приложением! А он... – Иц-ссу снова начал хлюпать носом.

– Успокойся, малыш, – подал голос Кинзар. – Если тебе так мучительно видеть его ожесточенное лицо, можно отказаться от намерений, можно и по-другому: поменять наставника и ваши встречи будут происходить на полную луну. Ваши обиды мешают вам увидеть друг друга, поэтому нужно вас оградить от боли ранящих встреч.

– Кинзар, а если он отвернется навсегда? – Лиаша обняла Иц-ссу и гладила его довольно длинные волосы.

– Я слышал, что они Истинные, – лукаво улыбнулся наставник. – А если это так, то они снова повернутся друг к другу, когда обида засохнет.

– Не знаю. Отказ может очень больно ударить Шеарха, и он не простит.

– Тогда нужно просить нашего главу поговорить с Мадре помочь детям. Если решение будет исходить извне, тогда и обижаться не придется.

– Хорошо, – вскинулась Лиаша. – Я к главе.

Кинзар последовал за ней, а в согревальню скользнул Таусс, мгновенно приблизился и, прижав Санни к груди, полулег на свои кольца.

– Маленький мой, порывистый, радоваться нужно, пока юный. Обиды все пройдут, останутся чувства, – говорил, а сам неспешно гладил спину, шею младшего.

Санни чувствовал себя странно: близость брата дарила чувство безопасности, уют, но его ласки странно горячили кровь. Неужели Таусс ничего не замечает?

– Ты растешь, химия тела меняется, тебе нужны эндоморфины, а получить их не так легко у нас. Хочешь, я помогу тебе? – спросил он, приблизив губы к малышу.

Санни обмер: брат предлагает что? Табу считается утратить девственность до третьего совершеннолетия, да и прибытие силы это событие сильно затруднит.

– Как поможешь? – распахнув широко глаза, выдохнул он.

– Так, – только и сказал Таусс, приникнув к губам Иц-ссу.

Санни сначала замер: никакого отвращения, наоборот, в груди колыхнулась радость и его затопило горячее удовольствие. Его губы дрогнули, и это снесло плотину сдержанности Таусса. Он пил дыхание Младшего так бережно, так проникновенно, что начало щемить сердце. Санни казался себе пушистым облачком, распадающимся на туманные клочки. Таусс начал тереться об Санни и у него сама собой открылась складочка, выпуская пенис наружу, что показывало его горячий интерес. Взрослый нах опустил Иц-ссу на свои кольца и наклонился над ним, одним махом поглотил увеличившийся член в рот. Санни извивался, гибкий змеиный язык дарил несравненное удовольствие, а первый опыт придавал остроту происходящему. Потому долго все это не продлилось и Санни выплеснулся в рот Таусса.