Текст книги "Соулмейт для джедая (СИ)"
Автор книги: Ophelia Stern
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Он никогда не видел его лично. Несколько раз, когда он был младше, магистры отправляли Энакина поработать в архивах в наказание за какой-то очередной проступок, и там, чтобы убить время, он разглядывал бюсты и статуи мастеров-джедаев, среди которых видел и Дуку, который на изображении выглядел, правда, моложе, чем сейчас. Именно изображение Дуку привлекало особое внимание юного Скайуокера. Он знал, что Дуку был учителем Квай-Гона, но это была одна из тех немногих тем-табу, о которых учитель не то, чтобы запретил говорить, но Энакин и сам понял, что это не слишком хорошая идея, после того, как задал мастеру пару наводящих вопросов.
Дуку нарочито-небрежно разглядывает Энакина издалека, но тот чувствует себя, словно под рентгеновским лучом.
– Дуку… – шипит Энакин, гневно уставившись на графа.
– Да, все верно, я Дуку, – кивает тот, привстав с места, словно лишь теперь удосужился попытаться разглядеть своего собеседника. – А вот вас, молодой человек, я вижу впервые. С кем имею честь?
– Энакин Скайуокер, – сквозь зубы отвечает тот.
– Значит, Энакин? – задумчиво повторяет Дуку. – Тот самый мальчишка, которого Квай-Гон привёз с… Дай-ка вспомнить?.. С Татуина, кажется? Ну да, верно. Тот самый заморыш, одетый в обноски, одним словом – раб.
Энакин чувствует, как в нем вскипает ярость. Дыхание становится тяжелым, поскольку в данный момент Скайуокеру приходится контролировать его, дабы не сорваться. Но ничего не выходит.
– Что ты сделал с моим мастером?! Где он?! Я сотру тебя в порошок, если узнаю, что с ним что-то случилось! От этого места не останется камня на камне, обещаю! – что ж, у Энакина никогда не наблюдалось особых способностей к дипломатии и ведению переговоров.
– О, так значит, ты – его падаван? – никак не реагируя на угрозы, сдержанно улыбается Дуку, но в его улыбке в этот момент сквозит издевка и пренебрежение.
Он подходит ближе к Энакину, обхватывая пальцами за подбородок и изучая, заставив его, словно манекен, повернуть голову сначала в одну сторону, затем в другую. Падаван огрызается. Он чувствует присутствие Дуку в Силе. Бешеной силы темная энергетика опутывает графа. Тяжелая, вязкая и липкая. Энакин невольно морщится.
– Ох, надо же, сколько гостей у нас собралось, – улыбается граф, все еще не отпуская Скайуокера, но переключив свое внимание на кого-то позади него, кого тот не видел. – Сенатор Кеноби собственной персоной, не верю в такую удачу. Чем обязан? – Энакин резко вырывается из хватки Дуку, чтобы встретиться взглядом с Оби-Ваном, которого точно так же, как некоторое время назад его самого, привели в зал дроиды.
Кеноби одаряет Дуку взглядом, полным ненависти, видя его рядом с Энакином. Но вид его самого, по крайней мере живого и целого, помогает сенатору сохранить спокойствие.
– Я хочу узнать, на каких основаниях вы удерживаете в плену джедая Квай-Гона Джинна, и на каких основаниях захватили меня и моего спутника.
– У нас есть все основания обвинять вас в шпионаже. Вас всех троих. Ваше положение – мягко скажем, незавидное. Но у вас есть шанс сменить гнев на милость, если согласитесь от имени планеты Набу, которую вы представляете, присоединиться к союзу сепаратистов.
– Нет, – Кеноби решительно помотал головой. – Судьба Республики стоит превыше моей жизни. А вам это так с рук не сойдет, будьте уверены. Даже если уберете меня – приобретете врага в лице Республики.
– Меня это не пугает, – усмехается Дуку. – Республика слаба, она подтачивает сама себя изнутри, погрязла в коррупции. Ваша самоотверженность похвальна, но неужели вы готовы жертвовать жизнью своего друга?
Сенатор молчит. Он смотрит на Энакина практически неотрывно, но оставляет вопрос Дуку без ответа.
– Довольно. Увести, – отворачивается в сторону граф, махнув рукой. – Будем надеяться, что наш юный джедай окажется посговорчивее. С ним я побеседую отдельно. А вас, сенатор, будут судить. Судить по всей строгости закона, и боюсь, приговор не заставит себя ждать.
– Нет, вы не смеете! – при помощи Силы Энакин выхватывает бластер одного из дроидов, отталкивая его самого прямо на его товарищей, наставляет бластер прямо на Дуку, замечая, как тот успевает сделать почти неуловимый жест рукой… И стреляет куда-то в потолок, зажмурившись от вспышки света перед глазами, а после получив все тем же бластером, который по-прежнему находится в его руках, удар в челюсть. Джедай теряет равновесие, и от падения его спасает лишь стол, в который он успевает упереться двумя руками. С нижней губы по подбородку стекает струйка крови.
– Да, боюсь, договориться будет чуть сложнее, чем я ожидал, – цокает языком граф.
– Энакин! Прости меня, Эни! – успевает он услышать крик Оби-Вана прежде, чем они оказываются вне зоны видимости и слышимости друг друга.
После того, как Энакина приводят в темное и душное помещение (хотя он более чем уверен, что то же самое сказал бы о любом другом помещении здесь), он остается один на один с Дуку. Хотя нет…
– Энакин?
– Мастер?! – он разворачивается и видит Квай-Гона. Тот прикован к стене за обе руки в положении стоя, но он не выглядит измученным или раненным. Разве что уставшим.
Было понятно, что сковали джедая лишь ради безопасности и не более. Энакина даже сковывать не стали. Видимо, Дуку таким образом решил продемонстрировать свое пренебрежение к мальчишке, который попросту не мог ничего ему сделать.
– Может быть, этот мальчишка, которого ты любишь, как сына, повлияет на твое решение, мой ученик? – усмехается Дуку, выпуская разряд молний – Энакин такое впервые видел – прямо из пальцев.
Ощущая, как сквозь его тело проходит мощный разряд электричества, юноша издает жалобный крик, больше похожий на писк, и падает на четвереньки, содрогаясь всем телом, хватаясь за голову и сдавливая ее руками. Он все еще дрожит, обхватывая себя руками, даже после того, как пытка заканчивается.
– Оставь его! – кричит Квай-Гон, и цепи, удерживающие его, натягиваются. – Я уже давно не твой ученик, я – джедай, а ты… – он не заканчивает, взглядом, переполненным ужасом, наблюдая за тем, как Дуку с помощью Силы поднимает его ученика на ноги, как тот хватается ладонью за горло, жмуря глаза, желая избавиться от невидимой хватки, и судорожно глотая воздух.
– Видишь, Энакин? Уже второй близкий тебе человек тебя предал. Так может, ты поступишь умнее? Спасешь себя, своих друзей, и присоединишься ко мне?
Хватка разжимается. Энакин, прислонившись к стене, сползает на пол, часто дыша. Он собирается что-то ответить, но лишь захлебывается кашлем.
– Энакин, выслушай меня! Он лорд ситхов!
Напрягая помутневшее сознание, Энакин пытается вычленить из него какой-то образ, или хотя бы просто вспомнить значение этого слова, но все силы уходят на то, чтобы оставаться в сознании и улавливать суть происходящего.
Дуку разговаривает о чем-то с Квай-Гоном.
– Я очень не хочу твоей смерти, мой ученик. Ты дорог мне, как сын. Именно поэтому я так терпелив и даю тебе возможность одуматься. Я сохраню жизнь этому мальчишке, ты сможешь и дальше обучать его, а ты станешь моей правой рукой, вместе мы будем управлять новым миром, когда придет время. Позволь мне снова учить тебя, Квай-Гон. Прозрей. Разве тебе нравится то, что ты видишь?!
Энакин не различает слов учителя, поскольку говорит тот тихо, или Скайуокеру просто мерещится, а на самом деле Квай-Гон молчит. Но по дальнейшей реакции Дуку, он понимает, что ответ был отрицательным.
– Что ж. Тогда, боюсь, я окажусь бессилен что-то для вас сделать.
Слышно, как Дуку выходит из комнаты. Слышен протяжный вздох учителя. А затем все погружается во тьму, когда Энакин засыпает прямо на полу.
========== Часть 9 ==========
– Эй, Эни! Ты долго тут спать собрался? Удобно, что ли?
К жизни его пробуждает голос Падме, и Энакин на секунду даже думает, что он в Храме Джедаев. Но холодный, жесткий пол под боком в два счета возвращает юношу к действительности. С минуту уходит на созерцание поверхности, на которой он лежит. В голове неприятно гудит, словно вчера по ней двинули чем-то тяжелым.
– Ммм?.. – сонно мычит Энакин.
– Ладно, ладно, приходи в себя. О твоем поведении мы позже поговорим.
По полу к Энакину подкатывается цилиндрический предмет, в котором он узнает свой световой меч. Он садится на полу и берет его в руки, разглядывая так, словно видит впервые в жизни.
Тем временем, Падме уже активирует свой. Две короткие синие вспышки, и Квай-Гон растирает свободные, но все ещё затекшие руки.
– Благодарю, Падме, – улыбается он и, повесив на пояс свой световой меч, который вернула ему ученица, переглянувшись, одновременно с ней переводит взгляд на Энакина.
– Что? – по-детски хмурится он. – Не надо на меня так смотреть! Лучше расскажи, откуда у тебя наши световые мечи.
– Это оказалось самой легкой частью, – смеется Падме, мотая головой. – Кажется, Дуку не запарился, пряча ваши мечи. А еще мне помог этот смышленный астромеханик. R2, кажется.
– О, Дуку в свое время не трудился получше припрятать от меня некоторые тексты, запретные для падаванов. А я был очень любопытным подростком, – смеется Квай-Гон, идя за девушкой к выходу. Следом и Энакин поднимается на ноги, последовав за ними.
– Но… Но как ты вообще сюда попала? – чешет затылок Скайуокер, вешая на пояс световой меч.
– Все слишком увлечены происходящим снаружи. Поэтому я просто зашла, забрала ваши световые мечи и отыскала вас самих, – звучит как-то слишком просто.
Но, едва выбравшись на улицу, Квай-Гон и Энакин вслед за Падме попадают в эпицентр битвы… Хотя это, разумеется, образно, поскольку на фоне разворачивающихся событий вообще сложно определить, где у этой битвы эпицентр. Все пространство, представляющее собой огромную арену, наводняют ровные ряды дроидов, посреди которых то тут, то там, угадываются вспышки световых мечей, отражающие бластерные выстрелы. Вся троица, как по команде, активирует свои.
– Падме! – привлекает Энакин внимание девушки, отражая выстрел очередного дроида в него самого. – Где Оби-Ван?! Ну то есть, сенатор Кеноби?
– Что, собираешься пойти поиска… Стой, Энакин, это сейчас не серьезно было! – кричит девушка вслед мелькающим пяткам Скайуокера, прорезающего себе путь сквозь ряды дроидов.
– Оби-Ван! – на радостях, он желает прямо сейчас заключить сенатора в объятия, но инстинкт самосохранения вовремя останавливает его в его порыве, и он становится спиной к Кеноби, загораживая его от выстрелов, принимая их своим световым мечом.
– О Сила, Энакин! – он разворачивается, направляя на дроидов свой бластер, оказываясь спиной к спине со Скайуокером, почти прижимаясь друг к другу. – Что с тобой делал этот мерзавец?!
– Ничего особенного, мы мило побеседовали, попили чаю, – отшучивается Энакин, у которого на самом деле внутренности в узел сворачивались при одном лишь воспоминании о разрядах молний, проходящих сквозь все тело, и ледяной ладони Силы, сдавливающей шею.
– Ну так вот, пока ты чаи гонял со своим приятелем Дуку, я едва не успел стать кормом для его милейшей домашней зверушки, – сообщает Оби-Ван.
– Что?! – джедай успевает вовремя перевернуться, меняясь местами с Кеноби и отражая целую очередь выстрелов.
– Напомни, если выживем, рассказать тебе эту историю.
– Знаешь, на случай, если нам суждено остаться здесь, среди горы металлолома и трупов, я хочу, чтобы ты знал… – он тяжело сглатывает, делая паузу, видимо, надеясь, что его застрелят раньше, чем он успеет ляпнуть что-то еще, но этого не происходит. – Я люблю тебя.
Энакин испытывает одновременно непреодолимое желание заглянуть в глаза Оби-Вана и невозможное облегчение от того, что не имеет возможности сделать этого прямо сейчас.
– В таком случае, я хочу, чтобы ты зна… – неоконченную фразу Кеноби прерывает рев двигателей где-то сверху и поток воздуха.
Они двое и еще несколько десятков джедаев одновременно устремляют взгляд в небо, на снижающийся один за другим штурмовой транспорт. Энакину кажется, что он один тут не понимает, что происходит, и ему, больше всех любящему лезть в гущу событий, это не нравится.
– Мастер, что происходит?! – спрашивает он у Квай-Гона, неизвестно, когда успевшего оказаться поблизости.
– Республиканская армия клонов прибыла, – поясняет тот, глядя, как солдаты заполняют арену, оттесняя дроидов и сменяя собой джедаев.
– Республиканская армия… Кого? – Энакин понимает только то, что ничего не понимает, и ему остается наблюдать отступление соперника со стороны.
Сражение выходит за пределы арены, которая уже не может вместить в себя столько народу. Энакин снова оказывается порознь с Оби-Ваном во всей этой суматохе, и старается хотя бы держаться вблизи учителя. Вскоре, их находит Падме.
– Скорее, скорее, там Дуку пытается сбежать! – машет рукой взволнованная девушка, увлекая джедаев за собой на борт одного из штурмовых кораблей.
Дуку, удирающего на мотоспидере, они нагоняют достаточно быстро, но вот не упустить его оказывается задачкой посложнее, благодаря двум истребителям, сопровождающим его, одному из которых все же удается слегка подбить их.
Корабль ощутимо трясет, и джедаям приходится держаться, за что попало, дабы не вылететь в открытый люк. Падме, оказавшейся к нему ближе всех, не удается устоять на ногах, и она, не успев ухватиться за протянутую руку Энакина, выпадает за борт.
Джедаев остается всего двое, и это уж точно не играет им на руку, но останавливаться некогда: они уже успели упустить Дуку из виду, и в противном случае рискуют упустить его вовсе.
След графа приводит к ангару. Квай-Гон, не дожидаясь посадки, спрыгивает на ходу, и Энакину приходится последовать его примеру.
Кажется, что Дуку их ждал. Вернее, даже не так. Он ждал именно Квай-Гона.
– Что ж, посмотрим, какие плоды принесли мои уроки, – усмехается он, когда тот активирует свой световой меч.
Он позволяет бывшему падавану напасть первым, и скрещивает свой алый клинок с зеленым – Квай-Гона. Попытавшегося вмешаться Скайуокера попросту отшвыривает в сторону разрядом молнии. Благо, этот оказывается послабее предыдущего, и заставляет Энакина лишь отпрянуть, сдавленно вскрикнув и весьма позорно шлепнувшись на пятую точку.
Энакину уже доводилось однажды, будучи ребенком, быть свидетелем того, как сражаются с лордом ситхов Квай-Гон и Падме. Но тот ситх, впоследствии убитый его учителем, нападал первым, идя в наступление агрессивно, словно вкладывая в бой всю свою ярость и просто идя на пролом. Стиль боя Дуку же был похож на хорошо отточенный танец. В нем не было места лишним эмоциям. Он позволял противнику якобы брать верх, но на самом деле держал ситуацию под контролем.
Не сразу, но все же Скайуокеру удается занять свою позицию. Дуку, кажется, недоволен присутствием мальчишки в его игре, и нарочно ведет себя так, словно Энакин – малое дитя, с которым он согласился сыграть в дуэль, лениво и нарочито небрежно отводя его удары, в то же время успевая вести настоящий, “взрослый” бой с Квай-Гоном.
Энакина это злит и лишь сильнее распаляет. Силы же его учителя, напротив, постепенно иссякают, пусть Квай-Гон и держится достойно против своего былого наставника, но хватает его лишь на то, чтобы парировать удары. В какой-то момент, алый клинок скользит в опасной близости от груди джедая, прожигая дыру в его одежде и оставляя рану, но встречается с голубым клинком Энакина. Скайуокер моложе. В нем меньше опыта, но больше сил и азарта. Поэтому, Дуку решает временно сменить свои приоритеты.
Юный джедай и сам не осознает того, что его попросту гоняют по ангару. Он делает агрессивные выпады, граф парирует их, словно рисуя в воздухе узор.
– Я недооценивал, у тебя есть некоторые способности, – одобрительно кивает граф, отступая на шаг назад под градом ударов Скайуокера. – Но тебе следует подучиться.
Энакин роняет меч, широко распахнув глаза, не понимая, что произошло. Раздается запах горелого мяса. Энакина начинает дико трясти, когда он видит собственную руку, по-прежнему сжимающую световой меч. Лежащей на полу, отдельно от тела. Он падает на колени в безмолвном шоке, не чувствуя боли.
Граф Дуку замахивается, и Скайуокер, выведенный из строя, имел бы все шансы остаться без головы, если бы не загородивший ученика Квай-Гон. Серией выпадов, он уводит Дуку прочь от оказавшегося беззащитным падавана.
Словно в замедленной съёмке Энакин видит, как в какой-то момент его учитель роняет световой меч, застыв на месте. Он не осознает, что произошло, но замечает, как Квай-Гон, что находился к нему спиной, стоя напротив Дуку, странно наклоняется в сторону противника, буквально падая на его плечо. Они стоят в таком положении, словно обнимая друг друга, и Энакин не может сказать точно, сколько времени проходит – минута или десять, прежде, чем ситх отходит в сторону, а бездыханное тело джедая падает на пол.
Энакин слышит чей-то отчаянный крик, и проходит время, прежде, чем он понимает, что этот хриплый, срывающийся голос принадлежит ему. Он не помнит, как именно рядом с ним оказался Дуку, а точнее, как он сам оказался рядом с ситхом, сжимая в единственной целой руке световой меч учителя, нанося удары наугад, наотмашь, забыв про все техники разом, направляемый не Силой, а лишь болью и злостью.
Охвативший его приступ аффекта затрачивает слишком много сил. Больше, чем может предложить ослабшее тело Энакина. Он падает.
– Я не хотел этого делать, – теряя сознание, слышит он голос Дуку, доносящийся откуда-то сверху, прямо над ним. – Я бы не сделал этого. Он сам решил защищать тебя, во что бы то ни стало, прикрыть собой. Это все из-за тебя, мальчик. Лишь ты всему виной.
========== Часть 10 ==========
Первое, что видит перед собой Энакин, очнувшись – взволнованное лицо склонившейся над ним Падме. Она как-то измученно улыбается, видя, что он пришел в себя.
– П…пить хочу, – произносит он, с трудом шевеля пересохшими губами.
Она подает ему воды, на всякий случай придерживая за затылок, пока он пьет. За это время, Энакин успевает отметить, что находятся они в стерильно-белом помещении, привычная джедайская туника Энакина заменена больничной рубашкой, а к левой его руке прикреплен провод от капельницы, и… Кое-что еще.
Он пытается пошевелить механическими пальцами правой руки. Выходит как-то неуклюже, заторможенно, но рука поддается. Он поднимает ее к своему лицу, внимательно изучая механизм.
– Врач сказал, тебе понадобится некоторое время привыкнуть, но со временем сможешь так же лихо управляться со световым мечом при ее помощи, как раньше.
– Где мы? – уложив непривычную, словно чужую, руку на простынь рядом с собой, он садится в кровати.
– На Корусанте. Ты не приходил в себя двое суток. У тебя был болевой шок и полное нервное истощение.
– И ты… Все это время сидела тут, возле моей постели?
– Я? Нет. Часа три назад сменила сенатора Кеноби, – улыбается она.
– Оби-Ван… Был здесь? С ним все в порядке?! – Падме кивает, и Энакин с облегчением откидывается на спинку кровати, но тут же хмурится, тяжело сглатывая ком в горле. – А… Учитель? Он тоже здесь, в больнице? Я хочу его видеть.
Глаза Падме тускнеют. Она медленно качает головой, кажется, не сразу находя в себе силы произнести это вслух.
– Его… Не удалось спасти. То, что ты выжил, уже чудо, потому что если бы я и мастер Йода появились чуть позже, ты бы оказался погребен под… О Сила, Эни!
Энакина меньше всего волнует, чем могло закончиться его бессмысленное существование. Плевать, какое там предназначение сулят ему великие магистры. Он ни на что не годен. О каком спасении Галактики может идти речь, если он оказался неспособен спасти двух близких ему людей? Сначала мать, теперь Квай-Гона. В голове эхом проносятся слова Дуку. “Это все из-за тебя, мальчик. Лишь ты всему виной.”
Никакой он не избранный. Он дитя несчастий. Окончательно осиротевшее дитя, горько и безутешно рыдающее на груди у названной сестры. Точно так же лишившейся наставника, учителя, отца, но, в отличие от Энакина, все еще сильной.
– Ты… Должна ненавидеть меня, Падме, – он поднимает взгляд зареванных глаз на девушку. Ему нечего стыдиться перед той, с кем его связывает общее горе. – Это я виноват. Квай-Гон погиб из-за меня.
– Эни, ты не понимаешь, о чем ты говоришь. Ты не мог ничего сделать, ты еще так молод, неопытен, а граф Дуку, он…
– Дуку… – зло шипит Энакин, повторяя имя ненавистного врага, словно одно его звучание вызывает глубокое отвращение у джедая. – Я еще доберусь до него. Я не навсегда останусь юным и неопытным. Я отомщу.
– Месть – не путь джедая, – вздыхает Падме, поднимаясь с его кровати. Энакина злит то, как она может оставаться настолько спокойной, хотя он и понимает, как никто другой, чувствует, как изнутри девушку разрывают эмоции, сходные с его собственными. – Мне пора, прости, Эни. Я должна быть в Совете. Я же теперь… Магистр.
– Вау, – улыбается Энакин побледневшими губами. – Поздравляю, ты выиграла наш спор. И по какому поводу собрание Совета на сей раз?
– По поводу возможного посвящения в рыцари-джедаи падавана Энакина Скайуокера. Знаешь такого? – улыбается Падме.
– Будь добра, проголосуй против, – усмехается Энакин, ложась набок. Еще недавно, он был бы счастлив этой новости, но сейчас… – Я не думаю, что достоин.
– Знаешь, как они сказали, когда давали мне это звание? Не каждый, будучи падаваном, уцелеет в бою против лорда ситхов.
– Ага, лишь благодаря двум вовремя подоспевшим магистрам.
«И потеряв при этом учителя», – этого Энакин уже не произносит вслух, но судя по реакции Падме, она уже и сама догадалась, о чем он думает.
– Ты знаешь, что ты абсолютно невыносим? – закатывает глаза она, идя к выходу из его палаты.
– Знаю. И… Падме, – окликает он ее возле самой двери. – Он бы гордился тобой.
Грустно, но будто бы благодарно улыбнувшись, несколько секунд смотря в глаза Энакина, девушка выходит.
Оби-Ван, зашедший вечером, приятно удивлен, видя Энакина в сознании. Тот, сидя на кровати, разглядывает свою механическую руку, все еще пытаясь разобраться в ее строении, и не сразу замечает вошедшего сенатора.
– Вижу, кто-то пошел на поправку, – улыбается тот, подойдя и усаживаясь на кровать Энакина, который как-то стыдливо опускает рукав больничной рубашки и прячет руку под одеяло.
– Падме сказала, ты сидел тут со мной, пока я был без сознания, это правда?
– Ну а разве мог я тебя оставить? – мягко улыбается Оби-Ван. Тянется к губам Энакина, но тот его останавливает, прикладывая пальцы.
– Оби-Ван, ответь мне… Что ты собирался сказать мне тогда, во время сражения? – он поднимает взгляд ясных глаз на сенатора.
– Я… – он нервно улыбается, мотая головой. – Теперь это уже неважно.
И Энакин прекрасно понимает его. Некоторые вещи легко и уместно говорить лишь на волоске от смерти. Когда опасность позади, они теряют всю ценность.
– Я принес тебе кое-чего пожевать. А то я подозреваю, что в больнице еда не лучшего качества, и уж точно не поспособствует твоему выздоровлению, – он кладет на колени Энакина поверх одеяла какой-то сверток. – Сам испек, как ты любишь.
– Я… Очень тронут. Спасибо.
– Ах да. Твой дроид… Он пока что у меня. Он очень шумный, ворчит и постоянно пререкается с R2, но он мне нравится. Я верну тебе его, пожалуй, когда тебя выпишут из больницы. А то боюсь, он здесь всех меддроидов доведет то короткого замыкания, – тихо смеется Оби-Ван.
– Знаешь… Пусть он останется с тобой. Считай, что это подарок, ладно? Я не уверен, для чего джедаю может пригодиться протокольный дроид, а ты уж наверняка найдешь применение.
– Энакин, но… – Оби-Ван знает, что дроид дорог Энакину, как память о матери, но не решается произнести этого вслух. – Спасибо. – он коротко целует Скайуокера в лоб.
В больнице Энакин остается лишь до утра. Врачи против, но он попросту сбегает, чтобы присутствовать на похоронах учителя. Наверное, ему было бы легче остаться в больнице. В конце концов, у него было оправдание, и никому бы и в голову не пришло осуждать его за это. Никому, кроме него самого.
Он смотрит, как тело его учителя охватывает огонь, абсолютно без слез. Все уже выболело… Нет, скорее, просто ушло глубже, подобно недолеченной болезни. Он думал, что прощание с Квай-Гоном принесет ему облегчение, но на душе по-прежнему тяжело.
«Это все твоя вина.»
Сразу после церемонии посвящения в рыцари-джедаи, Энакин получает свое второе самостоятельное задание.
На минуту ему кажется, что он утратил способность дышать.
Его назначают в сопровождение сенатора Оби-Вана Кеноби на Набу. И поручают присутствие от имени Ордена на его свадьбе с мандалорской герцогиней Сатин Крайз.
========== Часть 11 ==========
Слишком много боли на одну живую душу в один короткий временной отрезок.
«Боль – расплата за счастье, – думает Энакин, глотая прописанные ему таблетки, подавляя порыв закинуть всю пачку разом. Такая смерть была бы недостойна рыцаря-джедая, но вполне достойна того, кто получил это звание абсолютно незаслуженно, хотя по-хорошему должен бы был вылететь из Ордена. – Джедай должен уметь справляться с болью.»
Да джедай всегда кому-то должен. Ордену, Сенату, Республике, Совету, Кодексу… В общем-то, перечисление в произвольном порядке тех самых наименований, которые меньше всего значат для Энакина. Не рыцаря-джедая Скайуокера, а того юноши, что пережил первую любовь, обретя родственную душу, которую скоро вот-вот потеряет, что привык действовать ради конкретных близких людей, а не эфемерных идеалов, что рано, слишком рано остался сиротой, и сейчас всеми силами старался нащупать почву под ногами.
Оби-Ван женится на герцогине. Наверное, она будет самой красивой на свадьбе. Наверное, об этой свадьбе и этой прекрасной паре будет гудеть вся Галактика. Наверное, она родит ему чудесных детей, которые возьмут себе благородные черты матери и самые прекрасные глаза и улыбку отца. Наверное, Энакин Скайуокер, рыцарь-джедай, примет смерть в очередном космическом сражении, или на поле боя. У него, в общем-то, много шансов, везде только и разговоров, что о начинающейся войне.
Единственные люди, что приняли бы его, поддержали в трудную минуту, мертвы. Он задумывается о том, чтобы пойти и рассказать обо всем Падме, но быстро отбрасывает эту мысль. Она ответит ему, как джедай, а не как друг. Потому что для нее это превыше. Квай-Гон не был таким.
Когда Энакин приходит к Оби-Вану, в его апартаменты, его встречает C3PO.
– Хозяин Энакин, хозяин Оби-Ван вас уже заждался. Позвольте проводить вас к нему, – дроид неуклюже семенит спереди, и Энакин невольно улыбается. Он называет их обоих “хозяин”, так, словно у них есть что-то общее.
– Так значит, мы сегодня отлетаем? – интересуется он, усаживаясь на диван, нарочно не подсаживаясь ближе к Кеноби.
Он делает это вместо него.
– Нет, Эни, завтра утром. Прости, я просто не хотел делать все в спешке прямо перед отъездом. А теперь у нас целая ночь, и почти целый вечер. Знаешь, я не хотел, чтобы ты так вот об этом узнавал, я не думал, что Совет назначит тебя на это задание раньше, чем ты окончательно поправишься. Но раз уж так вышло… Я хочу сделать тебе подарок в честь твоего посвящения в рыцари-джедаи.
– Я уже говорил, джедаи не принимают подарков, – холодно отрезает Энакин. – Если решил еще разок тр****ть меня напоследок, то мог бы так сразу и сказать, я не гордый.
– Нет, Эни, я… Я всего лишь подумал о том, что раз ты теперь официально джедай, тебе пригодится астромеханник. И, как я погляжу, вы с R2 неплохо спелись. Поэтому, вверяю его твоей заботе, – он встает с места, подойдя к дверям, открыв их, и указывает на дроида, который как раз въехал в гостиную.
– Но… Оби-Ван… – Энакин, подойдя к R2-D2, обходя его вокруг, не сразу находит нужные слова. – Он же так дорог тебе…
– Да, – соглашается тот. – А еще мне дорог ты. Поэтому мне будет спокойнее, если вы будете находиться под присмотром друг у друга.
– Ну да. Ты-то скоро не сможешь присматривать за мной, – невесело смеется Энакин, притянув к себе за руку Кеноби, который этого не ожидал, но оказался явно не против, и целует его. – Спасибо.
– Мне достаточно будет знать, что с тобой все в порядке, мой маленький джедай, – тяжело вздыхает Оби-Ван, гладя волосы Скайуокера, накручивая на пальцы завитки.
– Заткнись, – прерывает его тот. – И целуй меня. У нас на это совсем немного времени, – он жадно впивается в губы своего любимого, желая просто слиться с ним, спрятать больную, ноющую душу в его объятиях, хоть на секунду остановив эту бешеную мясорубку в своей грудной клетке.
Но одних лишь поцелуев оказывается катастрофически мало. Они незаметно оказываются прямо возле стены, к которой Энакин прижимается спиной, и он шепчет, раньше, чем успевает подумать:
– Возьми меня.
Ему хочется снова впустить в себя Оби-Вана, испытать чувство наполненности, дышать в унисон, быть настолько близко, насколько это в принципе возможно, словно они единое целое. Хочется принадлежать ему в последний раз.
– Скорее… Ах… – шепчет Энакин сквозь сбившееся дыхание, пока Кеноби подготавливает его пальцами, раздвигая ими чувствительные стенки и растягивая, развернув к стене, к которой Скайуокер прижался лбом и уперся ладонями. На сей раз, Оби-Ван оставил его одетым, лишь поспешно спустив штаны вместе с бельем с его бедер.
Он входит одним жестким движением. Внутри все пульсирует, обхватывая и сжимая твердый, возбужденный орган. Он начинает двигаться. Это совсем не те мягкие, ласкающие движения, что были в первый раз. Куда более четкие, будто механические. Низ живота заполняет тяжесть, от которой у Энакина подкашиваются ноги. Оби-Ван вжимает его грудью в стену.
К пику наслаждения они приходят одновременно. Когда Оби-Ван напоследок шлепает его ладонью по бедру, по телу Энакина бежит волна удовольствия.
Но прокатившись по телу Скайуокера, она не оставляет после себя ничего, кроме пустоты и боли. Той самой, от которой Энакин больше всего хотел избавиться.
Он чувствует себя грязным, порочным. Видели бы его сейчас великие магистры, рыцаря-джедая, утратившего остатки своей чести, готового продавать свое тело, как самая последняя куртизанка из самой последней забегаловки его родного Татуина, не за деньги, но за то, чтобы его хоть немного любили, за дозу своего личного обезболивающего, что бы они сказали?
Но Сила с ними, с магистрами. Им никогда не понять Энакина, не узнать его боли.
Он хочет плакать, выть, но вместо этого лишь тихо просит показать, где ванная. Он долго стоит под струями воды, смывая с себя следы близости с Оби-Ваном. Трет ладонью шею, чуть повыше ключицы, словно надеясь стереть с себя метку, оставленную Кеноби, но та становится лишь ярче, будто назло Энакину.
Той ночью, Энакин и Оби-Ван засыпают в разных комнатах.
