Текст книги "Соулмейт для джедая (СИ)"
Автор книги: Ophelia Stern
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Будущее, – Квай-Гон решительно и совершенно неожиданно для Энакина хватает его за вторую руку.
Оторвавшись, наконец, от созерцания своих пальцев, Энакин видит, что с кухни они каким-то непонятным образом переместились в совсем другое, но достаточно хорошо знакомое Энакину, чтобы без ошибки узнать его, место – в кабинет верховного канцлера, где разгорелась нешуточная борьба между самим Палпатином и Мейсом Винду. Канцлер обезоружен и атакует своего противника одним сплошным разрядом молний, в то время, как Винду успешно отражает их световым мечом в самого ситха.
– Их надо остановить! – кричит Квай-Гону Энакин, но учитель со спокойствием на лице одергивает его. И в эту секунду Энакин наблюдает за своей собственной копией, ворвавшейся в кабинет.
Энакин-из-будущего останавливается напротив окна, у которого происходит сражение, жмуря глаза от ярких сине-фиолетовых вспышек, прикрыв их рукавом. Канцлер в бессилии опускает руки. Винду, тяжело дыша, смотрит на него хищными глазами – глазами человека, собирающегося совершить убийство.
Энакин наблюдает за тем, как Винду заносит свой световой меч, а тот, кто выглядит, как Скайуокер – свой. Отсеченная рука, сжимавшая фиолетовый световой меч, прочертивший в воздухе траекторию, отлетает в окно. Новый разряд молний ударяет точно в цель, и тело джедая – Энакин не может понять, еще жив или уже мертв Винду в этот момент – падает вниз.
Энакин – тот, за которым наблюдает настоящий (хотя все меньше уверенный в собственной реальности) Скайуокер – становится на колени перед канцлером. Только теперь Энакин видит, как до неузнаваемости изуродовано его лицо, словно поверх него натянута жуткая сморшенная маска из омертвевшей кожи. Но на самом деле, теперь он понимает – именно маска была сорвана, обнажив истинное лицо Палпатина.
Энакин слышит собственный голос, приносящий клятву верности Дарту Сидиусу. Слышит, как тот называет его новое имя. Лорд Вейдер. С мысленной усмешкой замечает, что твердое, раскатистое, резко звучащее “Вейдер” подошло бы ему больше, чем теплое мелодичное “Энакин”. В голове одни вопросы и почти никаких эмоций.
Учитель молчит и, никак не комментируя происходящее, вновь тянет Энакина вслед за собой. Действие перемещается к Храму Джедаев, куда новоявленный лорд Вейдер вводит за собой через главные ворота легион республиканской армии.
Глядя на темную фигуру в плаще, методично обходящую Храм, умело фехтовавшую на смерть против тех, кто когда-то называл себя если не его друзьями, то как минимум боевыми товарищами, Энакин окончательно теряет осознание того, что Вейдер – это не какой-то абстрактный адепт темной стороны, а он сам. Вернее тот, кто когда-то был им.
– Скайрокер?.. – окликает Вейдера знакомый голос, пронизанный дрожью, как если бы его обладательнице стало до невозможности зябко. – Что они здесь делают? Что происходит?
Асока пятится назад, встретившись взглядом со своим лучшим другом, и выхватывает свои мечи. Вейдер активирует свой. Он нападает первым. Агрессивно, наотмашь, оттесняя хрупкую девушку-подростка, которая лишь обороняется. Она не хочет убивать. Вряд-ли когда-нибудь до этого Асоке было так страшно, и наверняка уже не будет, но она в упор продолжает видеть в лорде ситхов своего друга, с которым бок о бок провела последние пару лет, до последнего надеясь, что он одумается, наваждение пройдет… Но этого не происходит.
– Я же говорил тебе, что окажись ты с ситхом один на один – ты будешь убита, – едко произносит Вейдер, почти повторяя слова, в шутку сказанные когда-то Энакином. Только вот он, увы, не шутит, так легко полоснув по оставшемуся незащищенным горлу девочки голубым клинком Скайуокера.
На минуту Энакин забывает, что все, что происходит на его глазах – всего лишь сон, видение, галлюцинация. И если бы не Квай-Гон, вовремя сжавший его запястье, напомнив о своем присутствии, для юного Скайуокера оказалось бы большой проблемой сохранить здравый рассудок, своими глазами наблюдая предсмертную агонию подруги, глазами, в которых угасали последние искорки жизни, уставившейся, казалось, прямиком на него. Именно на него, а не Вейдера.
Когда они перемещаются в зал Совета, где прячутся самые младшие ученики, Энакину уже хочется попросить Квай-Гона забрать его отсюда, прекратив мучить картинками того, что тот лаконично назвал будущим, и что по мнению Энакина не имело ничего общего с чем-то, что могло бы произойти в реальности. Самое страшное в том, что Энакин заранее, еще до того, как в зал входит Вейдер, знает, что сейчас произойдет.
– Мастер Скайуокер, что же нам делать? – в отчаянии спрашивает ребенок, сделавший шаг вперед, навстречу убийце. Вейдер активирует световой меч.
Среди юнлингов Энакин отыскивает взглядом ту самую девочку, что провожала его из Храма. Малышка прячется за одним из кресел, часто и шумно дыша от страха, и Энакину кажется, что он слышит, как стучит крошечное детское сердечко. Она остается последней. Темная фигура Вейдера приближается.
Энакин плотно зажмуривает глаза, впервые за все время, что наблюдает за собой-не-собой со стороны. Страшно, невыносимо страшно услышать детский крик. Он все еще стоит в ушах, когда Скайуокер открывает глаза и обнаруживает себя в незнакомом месте.
Над головой – чистое нежно-голубое небо без единого облачка. Волосы треплет ласковый ветерок, и лишь затем Энакин ощущает, как повеяло странным, каким-то могильным, холодом. Осмотревшись, то тут, то там, он видит россыпью вокруг себя надгробные плиты. Теперь ему становится понятно: они на кладбище. Вдалеке он замечает склеп, выделяющийся среди всех прочих своими размерами и богатой, несмотря на сильную обветшалость, внешней отделкой. Должно быть, принадлежит какому-нибудь известному дворянскому роду… возможно даже королевскому.
Возле склепа, перед самым входом в него, толпятся люди в темных одеждах. Не то, чтобы Энакин часто бывал на похоронах до этого, но такая толпа народа навевает мысли о том, что сегодня здесь готовится погребальная церемония выдающейся личности. Как и то, с каким трепетом расступается все это скопище, освобождая дорогу для гроба, провожая в последний путь… Интересно, кого?
Энакин замечает одинокую темную фигуру, что стоит чуть поодаль, и поначалу принимает ее за чью-нибудь посмертную статую. Неизвестный облачен в черный плащ, накинутый на плечи поверх напоминающего броню костюма, и черную же маску-шлем, позволяющую ему оставаться неузнанным. Но не для Энакина.
– Вейдер?.. – зачем-то спрашивает он у Квай-Гона, и без того уже зная, что прав.
Даже не видя лица своего двойника, скрытого за равнодушной маской, Энакин способен прочувствовать агонию, пожирающую внутри него то, что еще можно было назвать человеком. Сквозь Силу он ощущает бешеные, неконтролируемые потоки боли и отчаяния, пронизывающие все естество лорда ситхов. Теперь Энакину не представляет никакого труда определить, чьих же похорон они стали свидетелями. В Вейдере почти ничего не осталось от прежнего Энакина, однако, во всей Галактике существовала лишь одна личность, любовь к которой, зародившись в Энакине Скайуокере, нашла продолжение в лорде Вейдере.
– Нет… – шепчет Энакин, повторяя одно лишь слово раз за разом, постепенно переходя и срываясь на крик. – Нет! Нет! Нет! Для чего?.. Зачем все это было нужно, если он все равно мертв?! – он поднимает сломанный взгляд на Квай-Гона – единственное, за что он мог цепляться в этом сломанном мире, в существование которого почти успел поверить, доведя себя до слепого отчаяния.
– Он не нашел в себе сил справиться с болезнью, и фактически отказался продолжать жить после встречи с Вейдером, – поясняет Квай-Гон. – Это лишь один из множества вариантов твоего будущего. А также будущего Оби-Вана Кеноби, неразрывно связанного с тобой единством душ. На данный момент – наиболее очевидный вариант.
– Скажите, учитель… Существуют ли те варианты будущего среди возможных, в которых Оби-Ван останется жить?.. – дрожащим голосом спрашивает Энакин, заставив себя еще раз взглянуть в сторону похоронной процессии.
– Этого я тебе сказать не могу и при всем желании, – качает головой его бывший учитель, грустно улыбаясь. – Я и без того сделал куда больше, чем мне дозволено. Некоторые правила не смею нарушать даже я. А меж тем, мы находимся здесь дольше, чем полагалось бы…
По телу Энакина, если та нематериальная оболочка, что находится в его распоряжении, может называться телом, пробегает целый табун мурашек. Взгляд черных очей маски Вейдера направлен прямо на него. Скайуокер до боли сжимает веки…
Чтобы открыть их, обнаружив себя в полном одиночестве лежащим в их с Кеноби просторной кровати, в их спальне. И судя по стоящей в ней темноте, разбавленной лишь искусственным освещением с улицы, чей тусклый свет пробивается сквозь окно, за ним глубокая ночь.
– Спи, Эни, спи, сегодня тебя не потревожат кошмары, – слышит он едва различимый шепот в темноте.
Чья-то невесомая ладонь касается его лба прежде, чем Скайуокер засыпает.
========== Часть 34 ==========
Кошмары и правда не мучили Энакина, да и заснул он легко, благополучным крепким сном проспав до самого утра, впервые за многие дни, которым уже и счет потерял, проснувшись с полностью восстановленными силами, лениво потягиваясь в кровати. Однако, нежиться в кровати все еще не представлялось возможным. Энакину предстояла одна из наиболее сложных миссий в жизни: изменить не только собственное будущее, но и будущее своих близких, а вместе с тем, возможно – всей Галактики.
По правде говоря, Энакину всегда казалось, что менее всего он годится на роль спасителя Галактики, даже при всей своей самоуверенности и привычке надеяться исключительно на себя. Но он уже видел вариант будущего, в котором ему довелось стать ее разрушителем. И надо сказать, Энакина он устраивал значительно меньше.
Принимая утренний душ, на скорую руку сооружая себе завтрак и одеваясь, решив, что пора бы приучаться к простой человеческой одежде, а потому заместо привычной робы выбрав подаренную ему Оби-Ваном черную рубашку с воротником-стойкой, Энакин рассуждал о том, что ему предстоит сделать. Сейчас ему следовало бы связаться с Советом, но здесь же и крылась проблема: он больше не джедай, и вряд ли кто-то станет слушать его речи, не подкрепленные ничем, кроме “честного слова”. Будь на Корусанте Падме, она бы, возможно, и согласилась его выслушать, но вся проблема в том, что Амидала еще вчера отправилась на арест Гривуса, о чем оповестила Скайуокера в их последнюю встречу. Оставался такой наименее нервотрепный для Энакина (да и для большинства членов Совета) вариант, как передать информацию через посредника. А у Энакина был лишь один человек в Храме Джедаев, которому он доверял, как самому себе…
Час спустя, Скайуокер дожидается Асоку за столиком в полупустом в столь ранний для выпивки час, баре, где назначил девушке встречу, заказав себе кружку коррелианского эля, дабы скрасить ожидание.
– Скайрокер, ты место получше найти не мог? – интересуется Асока тотчас же, стоит ей усесться за столик напротив Энакина, скептически оглядевшись вокруг. – Кеноби на свидание ты бы тоже сюда позвал?
– Ну знаешь, Шпилька, Оби-Ван, в отличие от тебя, не столь привередлив на этот счет. Между прочим, это заведение – одно из лучших на Корусанте, – фыркает Энакин, сделав очередной глоток эля.
– Ага, я в курсе, – морщится Асока, которая к барам, а в особенности – этому конкретному месту, питает не самые теплые чувства после недавнего случая.
– Может, тебе тоже выпить заказать? – усмехается Энакин, неожиданно развеселившись, глядя на хмурое лицо подруги, и едва не подавившись элем, когда девушка с тем же непроницаемым выражением лица показывает ему фак.
– Так, лучше выкладывай, что это там за теория вселенского заговора, ради которой ты притащил меня в это место, – Асока складывает руки на груди, смотря на Энакина с выражением лица, позаимствованным, должно быть, у ее наставницы.
– Так, с чего бы начать? – поджимает губы Энакин, побарабанив механическими пальцами по столешнице. – Начну, пожалуй, по порядку. Вчера я побывал у канцлера. И убедился в правдивости слов Дуку: он владыка ситх.
– Та-а-ак… – протягивает Асока, резко выдыхая. – Ну, если это только начало, и в том же духе пойдет и дальше, в таком случае, пожалуй, закажи мне чего-нибудь выпить.
– Мудрое решение, – соглашается Энакин, заказывая у официантки вторую кружку того же некрепкого эля – для Асоки, и продолжает. – Он пытался склонить меня на свою сторону, обещая взамен на это научить меня какой-то ситхской технике, которая помогла бы мне спасти Оби-Вана. И если честно, я думаю, что вполне бы мог согласиться, если бы…
– Если бы… Что? – недоверчиво хмурится Асока.
– Сегодня ночью у меня было видение, или сон, я до конца не понял, что именно это было, но ко мне снова приходил мой учитель, Квай-Гон. Он был… Призраком. Но не в этом суть. Он показал мне то, что назвал моим будущим. В нем я стал кем-то другим, меня звали… лорд Вейдер… – Энакин кусает губу, делая паузу, дабы сформулировать то, что собирается сказать дальше, и в один глоток допивает пенный напиток.
– Вейдер? Знаешь, звучит очень пафосно, – смеется Асока, получив свою порцию напитка. – Можешь использовать это имя, как псевдоним в гонках.
– Шпилька, соберись, пожалуйста! – неожиданно нервно прерывает Энакин веселье девушки. – Я, а точнее, Вейдер, творил ужасные вещи в этом видении. Я вряд ли когда-то это забуду… – хватается он за голову. – Мой собственный двойник ворвался в Храм Джедаев с легионом клонов, убивал тех, с кем с детства рос бок о бок, убивал даже невинных детей, юнлингов! И самое страшное… Он убил тебя, – перейдя на хриплый шепот на последней фразе, Энакин запрокидывает голову назад, дабы из глаз не потекли слезы при воспоминаниях о смерти Асоки в своем видении будущего.
– Энакин, но… Это же просто сон. Я не верю, что ты мог бы… – испуганно шепчет Тано, распахнув свои и без того огромные глаза.
– Я тоже не хотел в это верить, – он закрывает лицо руками, уткнувшись в свои ладони. – Оби-Ван… Был мертв в моем сне. Но теперь я понял, что он умер из-за меня, он не захотел бороться с болезнью, не захотел жить в мире, где есть Вейдер, – Энакин сдавленно всхлипывает и поднимает на девушку взгляд лихорадочно горящих глаз. – Я должен попросить тебя об одолжении… Мне нужно, чтобы ты пошла в Совет и доложила им на Палпатина. Но это не все. Возможно, он сумеет исполнить свои планы в жизнь и без моей помощи. Ты должна предупредить всех джедаев, это касается клонов… В них заложена программа. Программа под названием “приказ шестьдесят шесть”, направленная на истребление джедаев. И… Кое-что еще. Если что-то пойдет не так – как можно скорее улетай сама и забирай младших учеников. Я не уверен, что это понадобится, но если что-то произойдет – я буду там.
– Если что-то происходит – ты всегда оказываешься там, – улыбается Асока, но теперь ее лицо выглядит взволнованно. – Тебе из сна все это известно? Ты вообще уверен, что это действительно не просто сон?
– Асока, я прошу, поверь мне! – умоляет Энакин, сложив руки в замок. – Если не ты – то кто сможет мне поверить?
– Эй, – она тянет руку к его лицу и касается пальцами щеки. – Я всегда на твоей стороне, ты же помнишь?
– Спасибо, – одними губами шепчет Энакин, чувствуя, как камень падает с его души. Один из многих камней, лежавших на ней неподъемным грузом.
Едва попрощавшись с Асокой, Энакин отправляется в больницу, навестить Оби-Вана. Возможно, врачам все же удалось выяснить причину его состояния за то время, что его не было рядом. Скайуокер изо всех сил старается не думать о том, что видел во сне, о том, что он знает, что его любимый может умереть, но не знает, может ли он выжить. В сердце теплится надежда на то, что если он не допустит ошибки – спасет и Оби-Вана.
Но после того, как его не пропускают в палату к возлюбленному, Энакин буквально чувствует, как его до костей пробирает леденящий, словно тот самый, могильный, холод. Стоит из палаты выйти уже знакомой ему врачу, как несчастный буквально кидается к ней, склоняясь к невысокой женщине, цепляясь за ее одежду пальцами, с единственным вопросом:
– Что с ним?
От врача он узнает, что Оби-Ван находится в коме. По невыясненным причинам, количество мидихлориан в его клетках упало с положенных здоровому человеку двух с половиной тысяч до пятиста, и продолжает снижаться даже после попытки переливания донорской крови. В его организме не найдено никаких вирусов, инфекций или патологий, и вероятнее всего, причина случившегося кроется именно в этом.
– Берите мою, – умоляет Энакин, едва не плача. – У меня их много, этих мидихлориан, мне не жалко. Я все отдам, до единой. Всю до последней капли отдам, если понадобится.
– Хорошо, – с тяжелым вздохом соглашается врач. – Нам понадобится не так много, как вы думаете. Но для начала, придется взять вашей крови на пробу.
Энакин торопит врача, соглашаясь на все сопутствующие процедуры. Слушает удивленные возгласы медиков о том, что такого быть не может, что такой уровень мидихлориан слишком высок даже для того, кто был джедаем, но останавливает их от повторного взятия анализа, заверяя, что ошибки здесь нет. На счастье, его кровь подходит Оби-Вану, но Скайуокер уже ненавидит себя за выпитую кружку эля, когда врач говорит о том, что стоит для начала вывести из крови алкоголь. Дополнительные минуты ожидания, каждая из которых больно бьет по нервам Энакина. Гораздо больнее, чем игла, оказавшаяся в его вене.
Все время непосредственной подготовки к операции, Энакин беспокойно елозит на койке, в то время, как к его руке снова присоединяют катетер с длинной тонкой трубкой, а врачи и помогающие им меддроиды суетятся вокруг, устанавливая какие-то приборы. Он пытается разглядеть через всех них Оби-Вана, лежащего на соседней койке, но все, что он может – дотянуться до него при помощи Силы. Он думает о том, что когда больница, врачи, обследования и операция окажутся позади, это станет их новым любимым поводом для шуток – частичка Энакина внутри Оби-Вана.
С каким-то упоением и нежностью Энакин наблюдает за тем, как его кровь перетекает в тело его любимого, чтобы подарить ему жизнь. Им обоим. Слышит, как врачи говорят о том, что уровень мидихлориан в клетках Оби-Вана медленно приходит в норму. Со счастливой улыбкой закрывает глаза и про себя считает секунды, минуты, параллельно представляя их будущее. Новое будущее. Пытается примерить на себя новую фамилию. Энакин Кеноби. Ему нравится, насколько естественно это звучит в его голове, вызывая абсолютно верные ассоциации – Энакин принадлежит Кеноби.
– Пресвятая Сила! – отчаянно восклицает врач. – Это невозможно! Они снова падают!
Совершенно странным образом к Энакину приходит до сих пор дремавшее где-то на задворках сознания осознание того, что именно послужило причиной происходящего, и порождает взрыв, панику в его голове:
– Прекратите! – вскрикивает он, едва не подскакивая на койке. – Остановите операцию!
========== Часть 35 ==========
– Асока, сделай это, Асока, сделай то! – возмущенным шепотом ворчит Асока, пробираясь по зданию Сената, хотя вообще-то, магистр Винду приказал ей оставаться в Храме.
«Вот так всегда, – недовольно думает она, размышляя о своей роли во всем происходящем. – Как что, так Асока. Делаешь всю грязную работу, а тобой еще помыкают, как хотят, твоя наставница, весь Совет Магистров, и одна наглая избранная морда.»
Она подбирается к двери, ведущей в кабинет Палпатина, пытаясь прислушаться к тому, что происходит за ней. Но уж с чем-чем, а со звукоизоляцией здесь проблем нет, и невозможно разобрать ни единого звука. Канцлер всегда был изобретателен относительно собственной безопасности. На второй раз Асока решает повторить свою попытку, закрыв глаза и прислушавшись к Силе. Много времени на это не уходит, поскольку девушка мгновенно ощущает волнение в Силе, а скорее – мощный всплеск, заставивший ее отскочить от двери, автоматически ставя ментальные щиты, закрывшись от происходящего за нею.
При любом другом раскладе, девушка ворвалась бы, не раздумывая, в самую гущу событий, как делала при любом выпадающем ей случае до этого момента, зачастую оказываясь ни к месту, но теперь ей приходится собрать свою волю в кулак, чтобы войти в эту дверь. Она не чувствует себя готовой увидеть все это абстрактное “происходящее” своими глазами, но не то, чтобы у нее был выбор…
Оказавшись на пороге, Асока замирает, ненадолго ослепленая вспышками молний, и опускает глаза, сощурив их, исподлобья наблюдая за поединком Палпатина и магистра Винду —
единственного среди группы джедаев, отправившейся арестовать канцлера, оставшегося в живых и продолжавшего держать оборону, при помощи светового меча отбивая разряды молний, но явно сдающего свои позиции.
Зайди Асока минутой ранее, и она увидела бы совсем иную картину, когда джедай имел все шансы не просто выстоять, но и одолеть противника. Но в одно мгновение преимущество оказалось на стороне канцлера.
***
Один лишь Сидиус знал, что на самом деле произошло в тот момент. Этот глупый мальчишка помог ему, хоть и совсем не так, как этого ожидал он сам, много раз проживая один и тот же момент в своих видениях будущего. Но случилось иначе. Лучше, чем ситх мог себе вообразить. Желая спасти своего возлюбленного, ставшего той самой поставленной на кон разменной монетой в игре Палпатина, до нелепости наивный юноша открыл ему доступ к неиссякаемому источнику жизненной энергии, к существу, преисполненному Силой, но неспособному ею управлять – самое катастрофическое по природе своей сочетание, несущее немыслимую угрозу самому обладателю смертельного дара, и его близким. Но представляющее огромную находку для наиболее умелого адепта тьмы, к каким без лишней скромности мог отнести себя владыка ситх.
***
– Падаван Тано, уходи отсюда, это приказ! – кричит Мейс Винду, перекрикивая отвратительный, ударяющий по нервам, треск электричества. – Беги в Храм Джедаев, предупреди остальных!
Асока понимает, что слова магистра разумны, и даже более того – единственно разумны в данной ситуации. Остаться один на один с разъяренным ситхом – чистой воды самоубийство. Но сейчас единственное значение имеет количество самоубийц – один или двое.
Окажись на месте Винду Падме или Энакин, для Асоки не по силам оказалось бы принять подобное решение, и оттого оно кажется ей сейчас в корне неправильным. Но она сбегает.
***
Палпатин не то, чтобы ненавидит действовать собственными руками, но относится ко всему этому, как к вынужденной рутине. Гораздо приятнее быть кукловодом, наблюдая из-за ширмы за тем, как его живые марионетки, одна за другой, безукоризненно исполнив свою роль, отправляются в коробку. Вот как эти четверо, каждый из которых надеялся стать кем-то большим, чем просто второстепенная фигура на сцене, теперь поломанными игрушками лежащие на полу, раздражая канцлера своим видом, мешаясь под ногами и нарушая привычный, продуманный до мелочей, интерьер кабинета. Последний из них, однако, еще живой. Омерзительно. Ничто не действует на нервы сильнее предсмертных хрипов. Надо быть на редкость шаблонным садистом, чтобы получать от них удовольствие. Палпатин же – нечто иное. Он кукловод. А потому, наиболее милостивым способом избавляет магистра Ордена джедаев от мучений, перекрыв его дыхание.
Сегодня ему придется отойти от привычной роли, выйдя из-за ширмы. Эта необходимость нервирует. И виной всему – мальчишка Скайуокер и его подружка-тогрута, которую Палпатину в свое время не удалось вовремя вывести из игры и теперь она маячила пятном в его глазу.
Связь со Скайуокером в Силе захлопнулась столь же резко, как и открылась. Как бы там ни было, тот, кому предназначалась главная роль, сорвался с его нитей, а значит, сыграть его роль придется самому Сидиусу.
– Выполнить приказ шестьдесят шесть, – раздает он по голосвязи всем командирам клонов.
Сегодня Сидиус лично возглавит 501-й Легион и поведет его в атаку на Храм Джедаев. В особо тяжкие времена приходится надеяться только на себя.
***
Джедаи встречают врага во всеоружии. Предупрежден – значит, вооружен. Асока справилась, Асока молодец. Падме будет гордиться своей ученицей, когда вернется. А она обязательно вернется. Как и многие другие джедаи, которые все до единого были предупреждены о вероломстве клонов и получили сигнал возвращаться в Храм, чтобы присоединиться к обороне.
Скайуокер обещал быть здесь, но его нет. Асока с ухмылкой думает о том, как будет взахлеб рассказывать Энакину обо всем, что он пропустил, а он будет смешно злиться, потому что больше всего на свете ненавидит что-нибудь пропускать.
«Осталось только дожить до встречи с ними,» – думает Асока, отражая выстрелы клонов в них самих, сгруппировавшись с другими падаванами, такими же, как и она сама.
Их осталось не так уж и много. Кто-то находился сейчас вне Храма со своими учителями, но многие товарищи девушки, которых она знала еще со времен, когда они вместе были юнлингами, погибли на ее глазах. Она видела, как на пол падали новые тела, сраженные бластерными выстрелами клонов или алым клинком Сидиуса, который перемещался по Храму, подобно зловещей тени в длинном черном одеянии, неуловимый и несущий за собой смерть, выстилающий свой путь трупами. Большинство из них были знакомы Асоке, но у нее совсем не было времени оплакивать их.
– К ангару, скорее, вы должны покинуть Храм! – слышит Асока знакомый женский голос, обращенный к ней и другим падаванам.
Голос принадлежит магистру Шаак Ти, которая нетерпеливо машет подросткам рукой, подгоняя их в нужную сторону, во второй держа свой меч, прикрывая молодежь от выстрелов. Асока вместе с остальными бежит к ангару, но тормозит, вспоминая о просьбе Энакина:
– Где юнлинги?! – спрашивает она, перекрикивая нескончаемый поток выстрелов, ударов, и характерный гул световых мечей.
– Я не знаю, наверное, кто-нибудь из мастеров уже забрал их отсюда, – слышит Асока в ответ.
Боковым зрением она замечает проскользнувшую черную тень… Сидиус!.. Магистр Ти тоже улавливает движение и, оставив падаванов, которых продолжала прикрывать с тыла, бросается в погоню.
– Мастер, стойте, он слишком..! – не успевает она крикнуть вдогонку, потому как Шаак уже вне зоны слышимости. Но она еще может успеть догнать их.
– Асока, стой! – последнее, что слышит девушка прежде, чем голоса ее приятелей растворяются где-то вдалеке, заглушаемые звуками битвы.
Асока не успевает добежать, на ходу выхватывая свои световые мечи, когда на ее глазах Сидиус расправляется с женщиной-джедаем, пронзив ее в грудь, всего на пару мгновений оставшуюся незащищенной. Тело Шаак, возможно, еще живой в эти мгновения, пошатнувшись, не успевает даже упасть, как уже Тано, ни секунды не раздумывая, налетает на ситха. Лишь теперь она осознает, что они находятся в зале Совета. Здесь не слышно шума борьбы, поскольку зал был оснащен не худшей звукоизоляцией, чем пресловутый кабинет канцлера. И именно здесь спрятались напуганные происходящим в Храме младшие ученики.
«И здесь я умру,» – проносится в голове Асоки, когда под бешеным напором противника, неловко отступая назад, она падает.
– Эй! Я же говорил, что буду здесь! – слышит она почти родной уже голос прежде, чем прямо над головой девушки скрещиваются два световых меча – красный, что пару мгновений назад грозил отсечь ей голову, и голубой, успешно блокировавший его удар.
– Энакин! – Асока почти готова рассмеяться от облегчения и радости.
– Забирай детей и уходи отсюда, Шпилька, немедленно, пока я могу сдерживать его! – приказывает Скайуокер.
И снова Асока перед выбором. Но на сей раз, на кону – жизнь ее друга. Она может остаться, и тогда у них появится шанс одолеть Сидиуса вместе. Или отдать свои жизни, стоя бок о бок, но не оставив юнлингам шансов на спасение. А может послушать Энакина, вероятнее всего – потеряв его, но спасти невинных детей, сделав его жертву ненапрасной.
– Идем! – оказавшись на ногах, командует она юнлингам, сгрудившимся за одним из кресел, как какие-нибудь маленькие зверьки в момент опасности.
Дети слушают ее беспрекословно, и это неудивительно. Любившая малышей всем сердцем, Асока часто проводила с ними время, что поощряли магистры, а в особенности– Йода. Встав у двери, девушка пересчитывает младших учеников по головам, пропуская их вперед себя, и лишь затем покидая зал вслед за ними, бросив последний взгляд на Энакина, фехтующего один на один с сильнейшим ситхом из всех, что встречались им. Ей даже успевает примерещиться, будто он, уловив ее взгляд, улыбается.
По дороге к ангару, куда ей надо доставить малышей, Асока едва не сталкивается со своей наставницей, успевая отклониться в сторону и резко затормозить на бегу. Амидала делает то же самое.
– Падме! – всхлипывает девушка, стискивая плечи мастера, оказавшиеся на удивление хрупкими, в объятиях. Совсем ненадолго оторопев, старшая обнимает ее за талию. – Я так рада, что с тобой все в порядке! – глупо улыбается она, в то время, как по щекам текут непрошенные слезы.
– Тихо, тихо… – Падме пальцами стирает слезы ученицы, отстраняясь из объятий. – Я тоже очень рада… Энакин здесь?
– Он… Он в зале Совета. Один, с Сидиусом… Сделай хоть что-нибудь, Падме, прошу, помоги ему! – наивно просит Асока, подобно любому падавану уверенная в том, что ее мастер непременно сильнее других. Сейчас эта вера необходима ей, как никогда раньше.
С испуганным вздохом, Амидала коротко кивает головой и срывается с места, как и Асока, которой надо продолжать свой путь в противоположном направлении. Но девушки почти синхронно останавливаются.
– Да пребудет… – произносят они в один голос, так же резко замолкая, – …с тобой Сила, – заканчивает Асока прежде, чем ее мастер вновь убегает.
========== Часть 36 ==========
По прибытию Йоды, в полуразрушенном Храме состоялось экстренное собрание Совета. Все выжившие магистры собрались в таком же погромленном зале Совета, который, однако, представляет менее плачевную картину, чем весь остальной Храм.
Их осталось четверо. Сам мастер Йода, усевшись в свое уцелевшее после погрома кресло, наблюдает за остальными из-под прикрытых морщинистых век – сегодняшняя битва подкосила старика. Каждая из них дается ему все сложнее. Конечно, Храм они отстояли, но какой ценой!.. Мастер Пло-Кун стоит у окна, повернувшись спиной к остальным, погруженный в глубокие размышления. Магистр Луминара помогает обработать раны своей подруге Падме, которая прилагает видимые усилия, чтобы хотя бы сидеть, а не развалиться в кресле, или того хуже – свалиться в обморок.
