355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Nitka » Шепотом (СИ) » Текст книги (страница 1)
Шепотом (СИ)
  • Текст добавлен: 4 августа 2017, 21:30

Текст книги "Шепотом (СИ)"


Автор книги: Nitka


Жанр:

   

Слеш


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Глава 1: Кошки ==========

Часть первая: «Шепотом»

Чей это шёпот, скажи мне, родная?

Не ты ли меня тихо-тихо зовёшь?

Вот так, как тогда, на околицах мая,

В задворках судьбы, в перекрёстках дорог.

Стоишь, прислонившись к родному порогу,

Улыбка твоя навевает печаль,

Ты в дальнюю будто собралась дорогу,

Ты вся уже там, только шепчешь: «Так жаль…»

В напутствие мне, как малому ребёнку,

Коснуться потянешь рукою чела.

Уходишь. И хочется крикнуть вдогонку:

«Куда ты, родная? Так жизнь не мила?»

Шепчу. Ну а ты налегке обернёшься,

Ты – Нежность, та сила, которой живу.

Пошлёшь поцелуй, помолчишь, засмеёшься.

Исчезнешь, плюя на людскую молву.

Вдовец. За плечами прожитые годы.

Где сон, а где явь, не могу распознать.

Наш мир – лабиринт, непочатые своды,

Но мне почему-то так хочется спать…

Моя жена умерла три года назад, оставив неизвестно на кого вдовца с пятилетней дочерью на руках.

История болезни Аньки проста: сначала всё выглядело как обычная ангина, а потом осложнения, осложнения…

После её смерти я плакал, как ребёнок, неспособный понять, почему его бросили. Но оставалась Соня. Её нужно было одевать, её нужно было кормить, за ней нужно было следить. Поэтому я не посмел расклеиться или запить, хотя очень хотелось.

Я далеко не ангел, не знаю, как она всё это терпела, но моя погибшая жена научила меня главному – самостоятельности. Мне кажется, это самое лучшее, чему я смог от кого-либо научиться.

С детства я был тем ещё дебоширом. Не зря покойная ныне бабушка не уставала повторять:

– Самодур, ты, Сашенька. Самодур и гуляка. Ни одна нормальная девка за тебя не выйдет, а коли выйдет, то такая ж, как и ты. Хорошие девки выбирают мужиков себе под стать – у них чуйка на это есть. Уж поверь мне, старой карге.

Да, со временем я стал вдумчивее, пообтесался об осколки мира, но что-то от былого авантюриста все же осталось. Ведь только с Анькой я смог на время стать примерным семьянином – на время, которое она прожила со мной в качестве жены.

Хотя не скажу, что сначала это напоминало брак по любви. Мы расписались по залёту, случившемуся на выпускном: она вся такая невинная, соблазнённая мной – коварным козлом. Да, я мог её бросить, мог уговорить сделать аборт, но… я не знаю… совесть не позволила. А потом всё случилось так, как случилось – любовь, если это слово сможет описать то восторженное состояние лёгкости, подарки, её исколотые шипами роз руки, совместные поездки, жаркие поцелуи. Это было началом маленькой и, к сожалению, короткой истории.

Сейчас смерть Ани воспринимается под другим углом, как бы со стороны, но иногда… иногда, бывает, тоскливо покалывает в груди.

*

Вы когда-нибудь пробовали делать онигири? А удон? А покупали за один раз коврик для суши, десяток палок для еды, соевый соус, специальный рис и ещё много всякой мути, от коей у кассирши полезли на лоб глаза? Нет – тогда можно смело заявить: Вы настоящий счастливчик!

Я откровенный прагматик и отношусь к жизни с львиной долей скептицизма, но когда Сонька запросила китайской жратвы, ненадолго завис.

– Не китайской, а японской, – авторитетно заявила дочь, указывая пальцем на экран телевизора.

О да, я знал этот мультик, ведь он так прочно вошёл в мою жизнь. Как же он назывался… как-то на «Б»… или на «В»… В общем, что-то из серии детского порно для узкоглазых, если такое бывает. Но оттащить ребёнка, или хотя бы сманить его на что-нибудь нормальное вроде Винни Пуха или Простоквашино, не удавалось. Ровно в N часов по будням крутили эту лабуду. Если детка лабуду по определённым причинам пропускала, детка принципиально досматривала недостающую серию в Интернете. Хотя нужно радоваться, что детка благополучно упускала сенсации века вроде Лунтика, Губки Боба и прочих глазообразных.

– Какая разница, – я дипломатично пожал плечами и со вздохом посмотрел на поедание героем чего-то длинного, скользкого и отдалённо похожего на спагетти.

Снова завис.

– Па-ап, ты как маленький, – Сонька посмотрела на меня с укором, – я тебе напишу, что купить и как приготовить, а ты сделаешь?

– Ну-у… – почесав в затылке, я подумал, что не грех побаловать ребёнка, тем более мы только переехали. – Ладно, но лучше мне продиктуй, а то так, как ты пишешь, только в крестики-нолики играть.

Я ни разу не повар, готовить не слишком люблю, однако прекрасно соображаю, что травить дитё полуфабрикатами может только последний козёл. Приходится импровизировать.

В общем-то, с утра пораньше скупив пол-отдела восточной жратвы, я понёс хозяйство домой.

Дверь с горем пополам открыл сам.

– Ребёнок, ты здесь? – громко позвал.

– Ребёнок занят, – деловито ответили мне из спальни.

Маленькая нахалка.

– Тогда, если ребёнку не нужны китайские вкусности, я отнесу их назад, – уже разуваясь.

– Врёшь, – эта зараза даже фыркнула, пока я ставил пакеты на пол и стягивал ветровку. – Назад не примут.

– Ещё как примут. Если хорошенько попросить… – мне удалось одной рукой подхватить два фирменных пакета с логотипом «АТБ», а второй закрыть входную дверь.

Сонька не удержалась и подскочила ко мне. С блестящими глазами проникновенно уставилась в мои. Выжидающе протянула:

– Па-ап?!

Я торжественно протянул ей одну из сумок. Дитё ухватилось за неё, как за спасательный круг – обеими руками, но вес не удержало, и содержимое грохнулось на пол. Но Соня не сдалась: она закинула пакет на плечи и с кряхтением отволокла его в залу. Выглядело как последствия охоты на мамонта.

Посмеиваясь, я раскладывал по тумбочкам кухонного гарнитура и холодильнику остальные продукты, а затем отправился к дочери.

Та светилась от восторга, перебирая непонятные банки и упаковки. Через пару минут заметила меня и радостно бросилась на шею:

– Я тебя люблю.

Честное слово, ради такого стоит потратиться.

Засмеявшись, я обнял малышку в ответ. Заодно напомнил:

– Ты не забыла, завтра понедельник.

Соня немного отстранилась, насупившись. Села на диван, скосив взгляд на прозрачную банку с кунжутом.

– Помню, – искривила губы, неожиданно выдав: – Пап, я не хочу ни с кем дружить.

– Почему это? – её слова заставили меня нахмуриться и присесть рядом с диваном на одно колено.

Не то, чтобы я не предвидел такого расклада, но всё равно…

– Понимаешь, – Сонька как-то слишком по-взрослому пожала плечами. – Мы же скоро опять уедем, и мы с ними больше не увидимся. Нечестно.

Дочка сложила руки лодочкой между сомкнутыми коленями. Мы молчали, не требуя друг от друга чего-то слишком жалкого – вроде слов.

По прошествии нескольких минут я сгрёб дочурку в медвежьи объятья.

– Да ладно тебе. Не такая уж трагедия, – пробурчал, утыкаясь носом в её шею.

Знаю, может, для меня это не было проблемой, но я давно не ребёнок, и уж точно не маленькая восьмилетняя школьница, единственный родитель которой постоянно переезжает. Я всё это понимаю, но… по-другому жить не могу. Из-за моего шила в заднице мы после смерти Ани не задерживались нигде более полугода. Я получил диплом инженера и рванул куда глаза глядят. Сонька, естественно, со мной. Работа по моей специальности есть практически всегда, а если не складывалось, приходилось подрабатывать грузчиком, а один раз даже барменом. Правда, здесь мы надеемся задержаться подольше – квартира у нас не арендованная, а переданная по наследству Анькиными родителями – они когда-то жили здесь, но потом переехали в другой город. По сути, просторная двухкомнатка на девятом этаже достанется Соньке по наследству.

Вспомнив, чего, собственно, хотел, склонил голову набок:

– Слушай, пошли в парк. Говорят, здесь очень красиво осенью. Листьев насобираем, уток покормим, – Сонька заколебалась, видимо, то самое «дело» звало. – Не хочешь?

Она покачала головой:

– Давай потом, хорошо?

– Как скажете, миледи, – поднимаясь, я шутливо поклонился.

Сонька, захватив с собой парочку китайских харчей, слиняла обратно в спальню, а я поискал взглядом ноутбук.

Ещё одна причина нашего приезда: выгодная работа. Можно сказать, очень выгодная. Такой зарплаты мне ещё не предлагали, а учитывая, что последний год я и так получаю немало…

Спустя полчаса я переговаривался по скайпу с работодателем. Собеседование назначили на среду, но понадобилось уточнить пару моментов.

Незаметно прошло время до вечера. Вытащить Соньку на улицу так и не удалось, зато она легла спать пораньше – около девяти вечера. Мы собрали портфель, я дочитал ей сказку про очередную прынцессу и усмехнулся, слыша тихое сопение.

Беззвучно ступая по линолеуму, я пошёл в залу. Там стояло несколько нераспакованных ящиков, оставленных «на потом» – мы ведь меньше недели назад приехали. В одном из них лежала некоторая часть моей одежды. Отыскав нужное, принялся переодеваться. Выбирал недолго, но и не первое попавшееся – сегодня мне хочется произвести впечатление.

Знаю, безответственно оставлять ребёнка одного на целую ночь, но по-другому не могу. Мне морально и физически нужно иногда расслабиться, забыть обо всех существующих проблемах. Как бы грубо это не звучало: трахнуться, в конце концов, я же не импотент. А затяжные отношения… нет, они мне не нужны – после Аньки всё покажется не стоящей внимания фальшивкой.

Фарсом.

Переодевшись, подхожу к зеркалу в коридоре. Свет включаю самый слабый и осматриваю своё отражение.

Октябрь. Прохладно. А у меня из тёплой одежды только «рваные» джинсы и длинный серый кардиган. Придётся завтра идти на рынок.

Взъерошиваю волосы, пытаясь превратить расчёсанные пряди в творческий беспорядок. Затем поправляю толстую серебряную цепочку и низ белой боксёрки. М-да, а на модельку всё равно не тяну, разве что рост около метра восьмидесяти.

Всё-таки снова захожу в спальню и целую Соньку в макушку. Надеюсь, никакого ЧП не случится.

Засовывая в карман деньги, натягиваю кроссовки и выхожу. Прихватываю шлем, осторожно закрываю за собой дверь.

Слишком хочу забыться.

Рядом с подъездом к железной трубе пристёгнут байк. Нужно бы его куда-то сплавить, пока не украли, но это потом.

Отстёгиваю цепь и достаю из багажника перчатки. Надеваю их на руки, на голову – шлем. А потом завожу мотор, чтобы секундой позже стартануть в город.

В голове ветер. В прямом и переносном смыслах. Неповторимое, незабываемое ощущение, когда мчишь по малолюдным улицам, иногда забывая, что максимум на дорогах: шестьдесят километров в час.

Рискую, но как же в жизни без риска? Навигатор показывает расположение ближайшего ночного клуба. Немного покатавшись по городу, направляюсь туда.

Сейчас я – один из тысячи, такой, как миллионы. Не исключение из правил, но и не позорная тень самого себя.

Оставив байк на парковке, захожу в мир музыки, выпивки и раскованных девчонок. Привычная среда.

Плачу за вход, мгновенно вливаясь в толпу. Основной зал содрогает очередной клубняк, но сначала я предпочитаю немного выпить: совсем чуть-чуть, не хотелось бы грохнуться с мотоцикла.

Преграда – жаркие, извивающиеся в глухой жажде тела, но это тоже привычно. К тому же, где-то здесь должна находиться гардеробная – не помешало бы снять кардиган…

К полночи я почти не пьян и тоже танцую. Случайные и неслучайные касания будоражат похлеще алкоголя.

– Эй, блондинчик, – от массы отделяется одна из девушек.

Какое-то время мы танцуем, не отрывая друг от друга глаз. Усмехается: нагло, самоуверенно, обещающе и лукаво.

Местная бродячая кошка.

Блуждающие «дискотечные» огни порой слепят глаза. Зеркалю её улыбку, представляю, как при этом выгляжу, и нахально обнимаю девчонку за ягодицы, притискивая её к себе. А затем плавным, почти танцевальным движением вырываю нас из толпы. Музыка отдаётся вибрациями от пола, стен и потолка, она глушит, уволакивает за собой, и мы оба под её воздействием.

Не отпуская новую знакомую, иду к барной стойке. Девчонка, не возражая, сплетает наши пальцы в замок. Заказываю себе и ей какую-то взрывоопасную смесь непонятного цвета, и мы садимся на соседние высокие стулья, чтобы немного отдохнуть.

– Криста, – перекрикивает музыку, подавая руку для пожатия.

– Саша, – отвечаю на приветствие.

Никогда не любил коверкание своего имени на американский манер, пусть сейчас это и в моде.

Попивая коктейль, мы разговорились, а через пять минут снова отправились танцевать.

В какой-то момент Криста прошептала прямо в ухо:

– Пойдём отсюда. Надоело. Своего красавчика я уже подцепила.

Слегка касаюсь её губ, почти в поцелуе. Играем, поэтому она тоже не подаётся вперёд. Зато коленом, будто нечаянно, задевает пах. Дрянная клубная девчонка.

Слегка стискиваю её в объятиях и тяну уже к выходу, по пути прихватывая свой кардиган. Сразу становится холодно, поэтому накидываю своеобразный плащ Кристе на плечи.

– Ты на колёсах? – спрашиваю на всякий случай.

– Нет, друзья подвезли, – беспечно поводит плечами.

Мне кажется, ей не впервой добираться домой под самое утро.

– Тогда прокатимся на моём.

– С удовольствием, – довольно улыбается, и меня заводит её озорная, полудетская-полуразвратная улыбка.

Мы оба знаем, чем окончится это спонтанное недосвидание, ведь за тем и пришли.

Едва доходим до байка, когда Криста рывком разворачивает меня к себе и целует. Пытается играть первую скрипку, но я обнимаю её за податливую талию и перехватываю инициативу. Её губы немного пухлые, мягкие и нежные. Сплетая наши языки, целуемся то ласково, то жёстко. Снова играем – до победного.

Одной рукой нащупываю сзади сидение байка и сажусь, утягивая дрянную девчонку на свои колени.

Здесь, на месте, отведённом под парковку, стоит один блёклый фонарь, едва освещающий наши лица, но видно, как Криста, задницей ощущая мой стояк, соблазнительно облизывается.

По-кошачьи прогибает спину и перед тем, как прикоснуться к моим губам, шепчет:

– А сможешь трахнуть меня здесь. Сейчас же…

С хрипотцой смеюсь в её губы:

– Ни за что. На слабо меня не возьмёшь, и я не эксгибиционист. Поехали, снимем номер, если не хочешь кататься.

– Лучше ко мне, я живу неподалёку.

Когда я сажусь за руль, Криста усаживается сзади, обнимая меня за талию.

– Давай, показывай, где твоя берлога, – завожу мотор.

Парой секунд позже мы стартуем обратно на городские улицы.

*

Домой я вернулся ближе к рассвету. Мы с Кристой не успокаивались всю ночь, а оставаться на утро мне не захотелось.

Усталость приятной негой разливалась по всему телу. Хотелось прямо в одежде завалиться спать.

Из памяти никак не хотели выпадать слова Кристины. Пока я, наскоро приняв душ, одевался, она развалилась на кровати, попросив подать сигареты: то ли пошутила, то ли на чистоту ответила, что после секса её всегда тянет либо курить, либо блевать. Затянулась и, выпуская дым в потолок, задумчиво, будто для себя произнесла:

– Мы все ищем тепла, только мало кто находит. Несправедливо, правда?

– Се ля ви, – я пожал плечами, застёгивая пуговицы на кардигане.

– Да уж. Но так жить нельзя, – и разочарованно покачала головой.

Она больше не напоминала мне бродячую кошку: косметика размазалась, шикарная копна вьющихся каштановых волос разметалась по подушке. Красивая, но не кошка – женщина. Вчера я был уверен, что ей едва исполнилось восемнадцать, теперь же видел перед собой ровесницу.

Кристина не прощалась, а я не просил закрыть за собой дверь.

Соня, конечно, ещё спала. Дитё требует, чтобы мы с ней ночевали в одной кровати, а желание принцессы, как известно – закон.

Переодеваюсь и осторожно, чтобы не разбудить, ложусь рядом. Несколько минут спустя отвоёвываю себе краешек одеяла. Мелкая ворочается и в итоге утыкается носом в моё плечо.

Постепенно засыпаю.

«Так жить нельзя…» Как «так»? Как неполноценным уродам? А можно ли чёртовым моральным импотентам существовать по-другому?..

========== Глава 2: Сбитые туфли и прочая бытовуха ==========

Утром мелочь будит меня настойчивым:

– Па-ап, просыпайся, мне в школу надо.

Под аккомпанемент будильника требовательные нотки звучат не очень вдохновляюще.

– Две минуты, – бурчу, не открывая глаз.

– Ты всегда так говоришь, – укоризненно.

– Угу, – покладисто соглашаюсь.

– Па-ап, – дитё тянет гласную в попытке разжалобить.

Приоткрывая один глаз, вижу дочку в сиреневой пижаме с зайцем. Белокурую кудрявую голову венчает смешной капюшон с длинными заячьими ушами. Сонькины волосы очень светлые, все мои знакомые беспрестанно сравнивают её с русалкой. От Аньки, наверное, достались, у неё кудри были чуть темнее – я пусть русый, но не настолько. А глаза у Сони мои: серо-зелёные.

Морщась, приподнимаюсь на кровати. Без пятнадцати семь. Кошмар.

– Лады, счас будет тебе завтрак. Иди, одевайся-умывайся.

Ребёнок уходит в ванную, а я с трудом плетусь в кухню. Глаза никак не хотят открываться. Семь минут – десяток гренок, две чашки: с кофе и зелёным чаем – на столе. Газ плюс электрочайник – о чудеса цивилизации.

– Дневник в портфель положила? – спрашиваю, убивая сонливость кофе.

– Угум, – отвечает, хрумкая гренками. – Всё-всё взяла.

Открываю руками шторы, чтобы поморщиться от яркого утреннего света. Можно обойтись без рассола, но я очень даже не против стакана минералки.

– Умница. Как дожуёшь, заплету косу.

Кивает, а я, попивая кофе, включаю стоящий на холодильнике телевизор.

– Клацни на пятый канал, – просит мелкая.

– Ещё чего, – фыркаю, догадываясь, что там будут показывать.

– Тебе что, жалко? – надувается, как хомяк, но с гренкой за щеками смотрится донельзя забавно.

Моё дитё надело заранее приготовленный джинсовый комбинезон с шортами, нацепив под него колготки и белую футболку. Выглядит достаточно мило.

– Фап, – Сонька, дожёвывая «последнюю» гренку, подаёт мне расчёску и резинку. – На.

Шустрая зараза выхватывает пульт и переключает канал, едва я беру предложенные вещи. Заплетая её косу, я имею счастье лицезреть дурацкий японский мультфильм.

– Вперёд, чистить зубы, – завязав смешную резинку с зайцем, тяну дочь к дверям.

Она слушется, а я, подперев рукою щёку, пытаюсь познать прелесть восточной мультипликации.

Ну и рожи. В моё время шедеврами считались «Чёрный плащ», «Чип и Дейл» и «Том и Джерри». Морды звериные, зато – «наши».

– Пап, одевайся уже, – доносится из ванной.

Ага, пора бы, мелочь же дороги не знает, и её нужно проводить.

Выключив телевизор, иду в спальню – искать подходящие тряпки. Когда нахожу и переодеваюсь, Сонька, обутая в новые лакированные туфли, стоит в дверях. Наверх по моей просьбе надела тёплую сиреневую кофту, а теперь стоит, прислонившись к косяку входных дверей.

– Ты такой заспанный, – укоряет со смехом.

– Какой есть, – подхожу причесаться к зеркалу.

Вообще, квартира у нас довольно колоритная: родители Аньки те ещё оригиналы. В коридоре смешная полосатая дорожка контрастирует с громоздким старинным зеркалом на полстены. В спальне: большая двуспальная кровать с чудным сиреневым балдахином и обычная деревянная односпалка, а зала полностью оборудована в чёрно-белых тонах. Большинство окон очень маленькие, но в спальне два на полстены, а через кухню странным образом выходит длинная продолговатая лоджия – полностью наша. В зале рядом стоят три шкафа: один заполнен книгами, второй – сувенирами из различных стран, третий – нашей одеждой. На стенах висят самые разнообразные картины: вышиванки, огромные пазлы, известные репродукции, несколько «подростковых» плакатов. Ощущается дух прежних хозяев, но он не мешает чувствовать себя как дома.

Завязывая шнурки на своих кроссовках, подхватываю зелёный рюкзак с зайцами – везде эти ушастые, спасу от них нет – и вместе с дочкой выхожу в подъезд.

– Мобильник взяла? – спрашиваю, закрывая дверь.

– В третьем кармашке, – кивает.

– Тогда топаем.

Закидываю рюкзак на плечо и беру моё дитё за руку. Школа, в принципе, недалеко, а на всех дорогах светофоры, но по пути два перекрёстка, да и мало чего может случиться. Лучше сам провожу и тогда вздохну спокойно.

Заодно мы рассматриваем местность – ещё не на всё успели поглядеть за прошлую неделю. Хороший город: парк совсем рядом, а если завернуть за угол нашей девятиэтажки, в соседнем доме оборудована кондитерская и кафе.

Часы на смартфоне обещают пятнадцать минут на «прогулку» и ещё парочку чтобы найти нужный класс. Мы успеваем дойти за десять.

Трёхэтажное здание школы невольно внушает уважение. Когда я выбирал для ребёнка учебное заведение, то ориентировался не столько на месторасположение, сколько на условия. Поговорил со здешним директором – неплохая тётенька, и только после того, когда она показала мне школу изнутри, передал из рук в руки необходимые документы. Она же познакомила меня с классной 4 «А» – добродушной немолодой женщиной годов шестидесяти, и мы прониклись друг к другу взаимной симпатией. Разговорились о детях, на всякий случай обменявшись телефонами.

Соня, ничуть не робея, отпускает мою руку, чтобы зайти внутрь. Ей не впервой приходить в новую школу, поэтому я почти не беспокоюсь. Мы вдвоём переступаем порог класса, где дочь знакомится со своей классной руководительницей. Отдав портфель, я стою в классе до звонка и, помахав на прощение рукой, выхожу.

Теперь можно не волноваться.

Прогуливаясь обратно, хочу добраться до рынка. Удивительно, наша квартирка расположена практически в центре города – и до контрольных пунктов вроде ДК, больницы или рынка ехать сравнительно недалеко.

Пройдя по улочкам и сев в маршрутку, я продолжаю рассматривать город. В нём есть, на что поглазеть: где-то расположен автодром и развлекательный центр, где имеется боулинг, каток, кинотеатр и прочие радости жизни. Я успел там побывать, но Соню ещё не водил.

Утром уютные чистые улочки полупустые. Люди либо уже на работе, либо ещё собираются. По мостовой бегут припозднившиеся школьники, а рядом со мной, ухватившись за спинки сидений, стоят несколько отчаянно зевающих студентов. Странно, ещё ни в одном городе, ни в одной деревне я не ощущаю столько спокойного согревающего тепла, а возможно, это потому, что в последнее время мы с дочкой живём практически на чемоданах.

Октябрь. Самая его середина. Листья почти опали, деревья тихо качаются и вздыхают в предчувствии очередного дождя. Большинство птиц улетели, а оставшиеся независимо перечирикиваются, сидя на длиннющей паутине проводов.

Да я прямо поэт, но если без шуток, есть в этом месте что-то такое… вдохновляющее.

Плотнее закутываюсь в синюю ветровку. Последнее время в голову закрадываются неуместные мысли: достоин ли я? Достоин ли ветреный мальчишка – не мужчина – чести воспитывать дочь? Как поступил бы на моём месте другой человек? Первые годы я не задумывался об этом – не было альтернативы: отдать малышку бабушкам-дедушкам – да щас, только через мой труп.

Знаю, я никудышный отец, но лучше уж так.

Вот подошла остановка студентов. Они мигом всполохнулись, добудили закунявшего товарища и протолкались к открытым дверям. Следующая – моя.

Три минуты – и на месте.

Прохаживаюсь по рынку, пока не приглядываю понравившуюся вещь. Бывает, долго ищешь – сам не знаешь что, а потом один взгляд – и понимаешь: вот оно, то, что тебе нужно. Со мной обычно так и происходит.

Покупаю чёрную куртку с забавным рыжеватым мехом на капюшоне. Холода не за горами: у Соньки есть тёплая одёжка, а я раньше перебивался тонкими осенними куртками, пуловерами и свитерами. Выйти в минус двадцать на работу или в магазин в одном свитере, тонких штанах и кроссовках – в моём стиле.

Довольный покупкой, некоторое время разглядываю содержимое прилавков и ухожу. Едва сажусь в маршрутку, звонит телефон. Тёща.

– Алло. Как там, отправил?

Хмыкаю:

– Мам, а ты не подумала, что я сейчас могу спать?

– Проснулся бы, – бескомпромиссно. – Мы с Валей волнуемся. Опять на новом месте, даром – квартира твоя.

Валя – моя мама. После нашей с Анькой свадьбы они крепко сдружились, а охваченные горем, смогли поддержать и мужей, и друг друга, и меня. Но Соньку им и тогда не отдал, и сейчас обойдутся.

– Отправил. Довёл до самого класса. Она привыкла, справится.

– Справится-справится. Ничего вы, мужики, не понимаете, – села на любимого конька тёща. – Девочке подружки нужны, друзья, а у тебя вечно шило в жопе.

– Не начинай, – утомлённо вздыхаю. – Ты позвонила мне мораль почитать?

– Нет… Хотела спросить, как твои дела на личном фронте, ни с кем не встречаешься? Три года прошло, не можешь же ты вечно в холостяках ходить и скакать с места на место. Сонечке нужна женская…

Закрываю глаза, пытаясь подавить вспыхнувшее раздражение. Понимаю, они хотят мне помочь, но…

Не хватало, чтобы присмотрели мне какую-нибудь «вечную домохозяйку».

– Три года, два месяца и шестнадцать дней, – стараюсь, чтобы голос звучал спокойно. – Соне ничего не нужно: женские руки – точно, обойдёмся мужскими. Встречаюсь? Когда бы я успел: мотаюсь из одного города в другой. Некогда отношения строить.

Заезженная, однако по-прежнему опасная тема. Тёща так говорила и год назад, и два. Обычно в ответ я не стесняюсь резко отвечать, но сейчас не хочется ссориться, поэтому молчу.

– Передавай привет. Пока.

Бескомпромиссно отключаюсь, будто наяву слыша хмурые ругательства собеседницы в мою сторону: упрямец, негодник, подлец и прочие существительные.

Всё-таки улыбаюсь: может, оно и к лучшему, что тёща не меняется, а остаётся той же душевной тёткой, которую я повстречал в первый раз, пожаловав к Аньке на квартиру.

Домой, к счастью, добираюсь без эксцессов.

Перерыв в Интернете кучу рецептов, варганю подобие онигири. Перед этим, правда, испоганив немало риса и странной хрени под названием нори.

Критически приглядываюсь к прочно скреплённым палочкам для якобы еды. Этим точно можно есть? По-моему, только глаза выкалывать.

Снова залезаю в И-нет. Оказывается – да, едят, и палки не просто деревяшки, а называются «хаси». Издевательство.

Пока учусь сносно с ними управляться – мелкая же вытребует её научить – проходит куча времени. В качестве подопытных служат хлеб и колбаса: я пытаюсь палками соорудить бутерброд, а затем его съесть. В итоге одна из палочек ломается, кажется, из-за того, что я от недостатка крепких нервов сильно её сжал.

Из-де-ва-тель-ство.

Не знаю, что преобладает: отчаянье или раздражение, когда звонит моя почти тёзка – Александра, для своих – Шурик.

Познакомились мы давно и несколько оригинально: находясь в очередном городе, я заболел. Пришлось идти в больницу. Пережидая очередь, услышал, как одна девушка подошла к другой, стоящей впереди меня, и негромко спросила:

– Девушка, можно я попристаю к Вам с интимной просьбой личного характера? – в ответ на вопросительный взгляд, она продолжила: – Я тут протекаю из всех щелей, у Вас прокладка есть? – после отрицательного мотания жертвы, рыжая, видно, выбрала меньшее из двух зол и, поборов смущение, громко спросила: – Люди, у кого-нибудь есть парашюты для женщин?

Нашлись у одной старушки, и насколько я помню школьные уроки биологии, в таком-то возрасте они были ей без надобности. Рыжая занимала очередь на приём к врачу в соседнем кабинете, но я успел выйти от терапевта до её ухода. Увидев девчонку, сразу же выпросил её номер. И мы до сих пор общаемся, периодически друг к другу ездим. Спали пару раз вместе – в переносном смысле, но секс больше походил на дружеские кувыркания по пьяни.

– Салют, – живо здоровается Шурик, едва я отвечаю на звонок.

– Привет, – невольно улыбаюсь.

Она из тех, кто умеет разряжать негатив одним своим присутствием.

– Уже освоился?

– Не успел. А ты когда в гости пожалуешь?

– Не в этом месяце точно, – смеётся. – Я наконец-то работу нашла. А то универ закончила, а по специальности – никуда.

– Хей, – удивляясь, прекращаю попытки накладывания колбасы на хлеб. – Мне почему не сказала, партизанка?

– Ты первый, кто узнал, – возмущённо парирует. – Даже мамка ещё не в курсе, мы ж с девчонкой коммуналку снимаем, поэтому я маман не докладываюсь.

– Помню, ты говорила. Окей, опустим, как ты сама?

Мы болтаем долго и прощаемся лишь тогда, когда я подхожу к зданию школы. Сони внутри нет – зато на лавке одиноко валяется её рюкзак. Технички посоветовали поискать на школьном стадионе.

Обходя здание кругом, я издалека заслышал поощрительные крики вроде «Давай-давай, с левой!» или «Куда ты прёшь, козёл?!» Сонькин голос – среди них колокольным звоном: «Идио-от, говорили же, с левой!»

Замечая дочь, я почти готов к увиденному, но всё равно не могу сдержать кислой улыбки.

Вокруг одни мальчишки – ни одной девочки. И грязная, пыльная футбольная площадка с двумя воротами. Поле, отведённое под футбол, полностью состоит из земли – только в некоторых местах имеет место расти трава.

Дочкина кофта свалилась с брусьев из комплекта спортивных снарядов по левую сторону, а Соня самозабвенно гоняет с мальчишками в мяч. У самых ворот ей отдают пас, и моё дитё коронным ударом с правой забивает гол. Члены команды облапывают дочь, а она счастливо даёт «пять» всем желающим:

– Класс! Это третий! Круто играешь, – заявляет, видимо, их кеп: грязный от пыли мальчик с веснушками на всё лицо.

А рожа такая хитрющая – мне уже жаль его родителей.

Я решаю, что самое время обозначить своё присутствие:

– Сонь, пошли домой, – громко кричу, чтобы она наверняка услышала.

Сонька поднимает голову и, завидев «постороннего на поле», бросается ко мне. Поймав героиню дня в объятия, хмыкаю:

– Что, малолетний охламон, нельзя было подождать до завтра? У вас физ-ра, взяла бы сменку.

– Нельзя, – бухтит, не отрывая морды от моей куртки, в которую сразу же уткнулась. – У меня важная миссия.

От туфель – одни ошмётки: носки сбиты до основания, кожа испещрена туевой кучей царапин, от «лакирования» не осталось и следа.

– И какая же? – беру дочь за руку и веду вперёд, чтобы забрать кофту.

Хана туфлям – задник на правой отодрался почти до половины.

– Испробовать приобретение, – авторитетно заявляет, поднимая вверх ногу, обутую в относительно целую туфлю.

Ладно, дома разберёмся: если надо, куплю другие, но эти заставлю вымыть вручную.

Ох уж эти дети…

========== Глава 3: Без обид ==========

Среда наступает незаметно. Вчера мы с Сонькой ходили в парк, где она покормила уток, насобирала листьев и попробовала утащить в дом очередную живность.

Соня всегда отличается огромной любовью к животным. Необоснованной и чаще всего невзаимной.

Я, в принципе, не против какого-нибудь компактного домашнего чудовища, но не все арендаторы согласны иметь дело с владельцами питомцев, значит, найти квартиру станет в разы сложнее. А брать животное на год, по-моему, жестоко.

Приручить, чтобы бросить – не по мне. Поэтому обойдёмся.

Отведя Соню в школу, отправляюсь на собеседование, зависнув там часов до трёх. Но когда дочь звонит в третий раз, извиняюсь и выхожу, поднимая трубку.

– Что-то случилось? – спрашиваю первым.

– Нет. Пап, у меня уроки закончились, мальчишки разбежались, сказали, у них сегодня карате. Можно Никита меня проведёт?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache