Текст книги "Ненужный (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Я согласен, – мой голос дрогнул, а Ян присел на корточки передо мной, смотря снизу вверх.
– Не бойся, моя сестра спец в чтении мыслей. Она просто просканирует твою память и убедится, что ты ничего не скрываешь и не несешь угрозу.
Темная эльфийка обворожительно улыбнулась мне за его спиной. Я нервно сглотнул. Рослая, худощавая, она внушала опасения и не безосновательные. Винета подошла ко мне, и её брат поднялся и отступил на шаг. Мои глаза оказались как раз на уровне её роскошных грудей, и я покраснел, задрал голову, встречаясь со смешливыми красными глазами.
Она положила мне одну руку на плечо, вторая ладонь легла на затылок, и я замер, как кролик перед удавом. Её руки были теплыми и прикосновения не вызывали отвращения, но страх все равно заставлял меня дышать глубже и облизывать губы. Ян стоял рядом и только это меня чуть-чуть успокаивало.
– Не бойся, котенок, больно не сделаю, – пропела девушка и её глаза стали затягивать меня в омут прошлого, в самое начало, когда я родился.
Воспоминания были такими яркими, что я закричал, когда Винета дошла до той части, где надо мной начали ставить эксперименты. Сквозь застилающий разум пелену я слышал крик темной эльфийки, и меня затянуло в водоворот моей жизни. Наверное, надо было предупредить, что существование у меня было не слишком… гм... нормальное. Кадры мелькали перед глазами: издевательства в лаборатории, Матильда, боль разлуки, Зик, изгнание. Моё одиночества и тоска… Зорик – пушистый друг… книги, которые я читал… Янтилиш…
Сознание ускользало, очнулся, лежа головой на коленях Янтила, и его большие ладони гладили по волосам, успокаивая. Все лицо было мокрое от слез, а слева доносились голоса.
– Великая мать, мама, с ним такое творили – словами не передать! И как он еще с ума не сошел большая загадка! Эти светлые совсем страх потеряли, так издеваться над ребенком!!! Да их бы самих на этот стол! Р-р-р-р-р-р…
– Тише, дочка, успокойся. Так все подтвердилось? – это Ярисана.
– Все до последнего слова, мама.
– Но почему они считали его бездушной вещью?! Не понимаю… я четко чувствую в нем искру животворящего огня, правда, она не похожа ни на одну увиденную мной ранее. Её нельзя сравнивать ни с душой светлого эльфа, ни с нашей, и уж точно она отличается от искры животного. Её плотность выдает разум и способность сопереживать. Неужели у светлых совсем перевелись маги жизни?
– Мама, его им не показывали. Вероятно, только очень сильный маг уровня магистра смог бы разобраться в хитросплетении энергий окружающих Крисантиса. Ты ведь жрица, вот и увидела самую суть.
– Возможно. Так этим идиотам светлым и надо! Проворонить такого способного мальчика! Он сокровище и, несомненно, займет достойное место в нашем доме! Его магия не стабильна сейчас и рассчитана на поглощение и накопление, но я вижу огромный потенциал к целительству и защите! Нужно только обучить и направить!
Я открыл глаза и улыбнулся Янтилишу, а он стер остатки слез с моих щек пальцами.
– Добро пожаловать в семью, Снежинка, – прошептал мужчина и поцеловал меня в лоб.
Я был счастлив! Неужели у меня появился настоящий дом?! Эльфы, которым я нужен! Не буду оглядываться назад – теперь только вперед, вместе с моим дроу!
Жизнь 16
Крисантис
После встречи с мамой и сестрой Янтилиша мы вернулись домой, и следующую неделю я провел, знакомясь с бытом дроу и многочисленными обитателями дома на мужской половине.
Наш клан называется «Говорящие с черным металлом» – «Гин-но-ёри-иши». В который раз вспоминаю добрым словом Зика, который научил меня языку темных эльфов, благодаря этому, мне сейчас не так сложно адаптироваться в новом обществе. Порядки здесь были строгие – младшие беспрекословно подчинялись старшим. Молодняк учили обращаться с оружием, обучали магии и основам кузнечного дела. Все юноши дроу делились на три группы по талантам и способностям, каждая из которых углубленно занималась одним из направлений мастерства. Шагрил учил магии, Кассий – владению любым оружием, Янтилиш – кузнечному делу. Еще была школа, в которую ходили все молодые эльфы, где давались общеобразовательные предметы: история, алхимия, языковедение, математика, основы поведения, сексуальное воспитание. Таким образом, молодежь обучалась очень интенсивно и имела разностороннее образование.
После того как я немного освоился, Ян сводил меня к Шагрилу. Мы долго проговорили о моем прошлом, о моём создателе и о том, каким способом меня использовали у светлых. Маг посадил меня на стул, задумчиво обошел, цокая языком, и выдал:
– Сложный случай, магии прорва, потенциал огромный, но ты поглощаешь энергию из окружающего тебя пространства и используешь её только в экстренных случаях на уровне инстинктов. Дай мне руку, пожалуйста.
Я протянул свою ладонь, и Маг сжал запястья пальцами, по коже рассыпались искры, и меня неприятно кольнуло, а потом по руке стало распространяться тепло.
– Вот видишь, твое тело вытягивает магию автоматически. Что чувствуешь?
– Тепло идет по руке. Покалывает немного.
Маг разорвал контакт и все прекратилось.
– Тебя надо научить не вытягивать энергию постоянно, а только когда необходимо защититься. Я разработаю специальную методику, будем учить контролировать твои способности, ставить щиты, защищаться при необходимости и использовать накопленную энергию для лечения. У тебя аура всех цветов радуги, Крисантис, но преобладает серебряный и синий, это значит – ты целитель от природы, каких народ дроу не видел тысячи лет.
Я повеселел, мне так отчаянно хотелось быть полезным.
– Я смогу лечить?
– Сможешь, – подтвердил Шагрил, улыбнувшись и смотря на меня с веселым азартом. – Тебе будут подвластны не только физические недуги, но и болезни, связанные с магией. Великая мать! Да я из тебя первоклассного целителя сделаю!
Так началось моё обучение.
Распорядок дня составил Янтилиш. На сон давалось шесть часов, потом полчаса на водные процедуры, затем тренировка Кассия, которая длилась три часа.
Воин выжимал из молодняка все соки: пробежка, отжимания, растяжка, рукопашный бой, бой на шестах, на деревянных мечах. К концу занятия мы еле ноги волочили, ополаскивались в душе, собирались в общей столовой и сытно ели. Затем два часа преподавал Маг – учил всему, от простейших и бытовых заклинаний, до заклятий нападения, защиты, лечения и всяких мелких хитростей, типа невидимости. Потом следовало полчаса отдыха и все спускались в кузницу к Янтилишу. Там нам давали лишь самую простую работу: принести, унести, подержать, подсобить. У Яна было около двухсот младших мастеров в подчинении, сам он занимался только сложными заказами, а также доводил уже готовые заготовки до ума, вся остальная работа была на его помощниках, а те в свою очередь вовсю эксплуатировали нас – молодых и прытких. День заканчивался, когда половина мастеров покидало кузню, все шли на кухню ужинать, а потом спать. В мастерской всегда оставалась одна бригада кузнецов, ибо печи работали без перерыва, доспехи и оружие ковались в любое время суток.
И так, четверо суток в неделю молодежь была занята делами в кузне, посменно группами сменяя друг друга.
Остальные четыре ночи, я вместе с другими парнями дроу ходил в школу, где нам и преподавали предметы шесть часов подряд. Выходных не было, время, что оставалось от учебы, считалось нашим свободным. Все еще не привык говорить «ночь», вместо «день», но под землей нет смены суток, есть только внутреннее ощущение времени.
Еще были дежурства в столовой, уборка дома и другие бытовые трудности. Но все не так страшно – благодаря магии чистота и порядок поддерживались повсеместно, и не занимали много времени.
Я впитывал знания, словно губка, Шагрил не переставал удивляться мне. Работая с ним по индивидуальной программе, я усваивал материал гораздо быстрее, чем другие ребята. Маг был очень терпеливым, объяснял все понятно и просто, а когда я пересказал ему парочку заклятий, которые использовали на мне в лаборатории, вообще загорелся энтузиазмом. Моя абсолютная память сыграла хорошую службу, я диктовал слова заклинания, чаще всего не понимая, что говорю, Шагрил все записывал в кристаллы памяти и радовался, как ребенок. Оказывается, многие формулы и комбинация слов были в новинку для дроу, получалось, что я раскрывал военные тайны светлых, но совесть меня совсем не мучила. Маг дроу подключил своих помощников, вместе мы рассортировали мои знания по полочкам, записали все, что я услышал от светлых в кристаллы, и потом маги уже разбирались без меня, что к чему.
Уставал жутко, но не находил причин жаловаться. Для того, кто провел большую часть жизни в одиночестве, нахождение в коллективе со своими сверстниками доставляло истинное удовольствие.
Интересно получать новые знания, мне нравились занятия Кассия, сначала, правда, трудно давались физическая подготовка и фехтование, но уже через две недели организм приспособился и все пошло как по маслу. Синяки, конечно, были, растяжения и ушибы в порядке вещей на занятиях. Моё тело менялось, становилось сильнее, гибче, выносливее. Кормили нас на убой, мясо и фрукты всегда присутствовали в нашем рационе. Спустя месяц я уже уверенно управлялся с шестом и двумя деревянными палками, имитирующими кинжалы, на руках появились мозоли.
Виделись с Янтилишем только по вечерам, во время еды и его занятий. Я узнавал его все лучше и лучше. Дроу рекомендовал мне книги для прочтения, которые я читал запоем. Во время трапезы мы всегда сидели рядом, и он подкладывал мне в тарелку самые вкусные и сочные куски. Заботливый. Сердце щемило от его внимания, и сладкое тепло наполняло мою душу. Я – нужен.
Ян всегда объяснял мне то, что я не мог понять по учебе, хотя такие моменты возникали крайне редко.
Терпеливый, все замечающий, сильный характером, временами язвительный и всегда справедливый, он прочно поселился в моем сердце, глубоко и надолго, согревая своим теплом по вечерам и радуя мимолетной улыбкой в течение дня при встречах.
Иногда эльф приходил позже моего, работа отнимала у дроу много сил и энергии, но не смотря на трудности, он любил заниматься своим ремеслом, металл слушался его, поддавался умелым рукам. Ян являлся настоящим мастером – ковка любой сложности не составляла для него труда, и из-под мозолистых рук, облаченных в перчатки, выходили настоящие шедевры, достойные любого короля. Оружие, будь то секира, меч, доспехи, или наручи, неизменно поражали идеальностью выверенных линий, мастерством исполнения, хищной красотой без излишеств. Мой дроу ковал боевое оружие, то, что защитит владельца от ран и сослужит верную службу в бою. Были заказы и на парадные доспехи с вычурными линиями и множеством украшений, но такую работу Ян всегда перепоручал своим помощникам, не к лицу мастеру размениваться на игрушки.
Я всегда заказывал ужин нам в комнаты, когда знал, что он задержится, чтобы лишний раз побыть с ним наедине. Даже смертельно уставший, он находил на меня время, расспрашивал об учебе, беспокоился. Мне так уютно с этим темным эльфом, легко и спокойно, он целует меня, отправляясь спать, нежно и трепетно, словно я сделан из хрупкого стекла. Этот ежедневный поцелуй разжигает внутри что-то большое и яркое, словно костер, и мне все трудней покидать его комнату и спать в своей постели. Больше Ян не позволяет себе ничего такого, как в тот раз… яркого и страстного, всепоглощающего, но я ловлю на себе его внимательные взгляды.
Вот и сегодня, спустя два месяца с начала моей учебы, сидим в его комнате, я читаю книгу по алхимии, забравшись в кресло, он ужинает за столом, как всегда припозднившись, и смотрит на меня сквозь полуприкрытые ресницами глаза, а я наблюдаю за ним, прикрывшись книгой.
Вот он доел мясное жаркое, облизывает ложку длинным фиолетовым языком. У дроу вообще странная пигментация кожи и слизистых оболочек. Эпидермис сам по себе черный с неким синеватым отливом при дневном освещении, губы тоже темные, как язык и дёсны, только полость рта имеет более красный оттенок по сравнению с наружным слоем кожи. Я любопытен от природы и за это время перечитал массу книг по анатомии дроу. Клыки у них довольно большие и на нижней и на верхней челюсти, ослепительно белые, они поражают своей прочностью, по крайней мере, при необходимости они могут перегрызть противнику глотку за неимением другого оружия. Когти тоже впечатляющие, начинаются как обычные ногти, но более длинные и прочные, все дроу затачивают их – тоже не слабое оружие, но Ян ни разу даже не поранил мне кожу, видимо практика сказывается.
Засмотревшись, не сразу понял, что он давно отставил тарелку и, улыбаясь, смотрит на меня. Ой!
– Снежинка, книга интересная? – тихо спрашивает, склонив голову на бок.
– Ага.
– А что ж ты не перевернул ни одной страницы за последние десять минут?
Ой-ой-ой! Краснею и замираю в кресле, готовый провалиться сквозь пол. Ну как ему сказать, что хочу, как тогда прикоснуться к нему? Что мне его не хватает? Он плавно выскальзывает из-за стола, а я прикрываюсь книгой, закрывая лицо. Невнятно пискнул, когда он приподнял меня, сел в кресло и усадил к себе на колени. Горячие руки обнимают, а у меня сердце понеслось вскачь. Отбирает у меня последнюю линию обороны – книга летит куда-то на ковер. Зажмуриваюсь и тянусь к нему для поцелуя.
Пауза, в течение которой моё сердце почти остановилось, и вот теплые губы накрывают мои.
Поцелуй нежный и затягивает в жаркий омут желания с головой, во всем теле поднимается трепет. Обнимаю Яна за шею руками и притискиваюсь как можно ближе. Он становится настойчивее, проникает языком мне в рот, заигрывая, подчиняя, даря наслаждение. Отдаюсь во власть умелых губ и языка без остатка. Повторяю за ним ласку, покусывая и облизывая сочные губы. Это… восхитительно! Жар поднимается из солнечного сплетения, распространяясь по всему телу, и невольный стон слетает с уст, чтобы быть поглощенным его жарким ртом. Языки сплетаются в любовной игре. Здесь не важно кто кого, важно дарить удовольствие и негу, и горячие ладони уже забрались под мою одежду и гладят кожу везде. Тону в этих всепоглощающих ощущениях: нежность, неторопливая ласка… его учащенное дыхание такое же, как и моё…
Наши взгляды встречаются, в его глазах плещется страсть, желание, томная нежность и... похоть, которую он держит на привязи. Какой же ты ласковый, Ян, целуешь мою шею, вбирая губами кожу, осторожно, не причиняя боли и руки ласкают меня повсюду. Я в ответ дарю ласки неумело и неуклюже, наверное, но мне хочется сделать тебе приятное. Провожу языком по острому уху и слышу твой стон. Значит все правильно. И вот тут … где бьется жилка на шее…
А еще вот здесь… ниже, где в расстегнутом вороте рубахи видна ключица… и руками погладить, где хочется…
Он пальцами прошелся по моей спине снизу вверх…
Когда он успел расстегнуть на мне одежду? Ах, неважно… важны его руки и губы, и дыхание на коже… и эти противные пуговицы на его рубашке, что не желают сдаваться дальше …
Снова целует в губы, а я уже не соображаю ничего, и трусь своим телом о горячее тело дроу. Сижу на нем и чувствую его возбуждение сквозь ткань штанов. Ох… какой он… большой…
Ян отрывается от меня, смотрит своими рубиновыми глазами прямо в душу, облизывает губы длинным языком. Красивый… сильный… желанный… Не знаю, что делать, вернее догадываюсь, лицо пылает от стыда и смущения, но не отвожу глаз.
– Ян… – тихо зову.
– Снежинка… нежный мой… знал бы, как выглядишь сейчас… горячий мой малыш, – и теплые губы прикасаются к щеке, низкий голос шепчет на ухо. – Ты такой красивый… одновременно хрупкий и сильный… мне хочется ласкать тебя везде и всюду… – поцелуй в висок… в подбородок. Я, как пугливая мышь, боюсь пошевелиться и пропустить его следующий вздох. – Хочу целовать тебя, мой маленький… облизать каждый сантиметр твоего тела… заставить тебя кричать от удовольствия и просить еще и еще моих ласк. – Руки Яна в моих волосах, а мои – судорожно сжимают его плечи. – Ты такой пугливый, радость моя… доверься мне, любимый…
Любимый… Боги! Да я готов отдать душу только за то, как ты смотришь на меня! Моё сердце, разбитое на осколки, излечивается от твоих слов! Только тебе я верю! Только тебе позволяю обнимать и целовать меня!
И я сам, впиваюсь в его губы в молчаливом подтверждении своего желания и доверия. И ты понимаешь все правильно, расстегиваешь на мне штаны и ласкаешь мою плоть рукой, заставляя стонать тебе в рот от каждого движения. Я хочу, чтобы и тебе было хорошо, мой дроу… несмело тянусь к твоей ширинке, и ты изумленно охаешь, когда я добираюсь до твоего члена и освобождаю его из плена одежды. Повторяю твои движения, настойчиво глажу и сжимаю истекающую соками плоть. Какой ты большой, темный, горячий, пульсирующий! Мои пальцы едва обхватывают ствол… Я хоть и девственник, но знаю по книгам, как это происходит между мужчинами… зажмуриваюсь, отвечаю на поцелуи и растворяюсь в ощущениях, а ты притискиваешь меня к себе ближе так, что становится трудно дышать, и продолжаешь сладкую пытку. Ты горячий… какой ты горячий… плыву в мареве неги и блаженства, сжимаю тебя особенно сильно, и ты ругаешься сквозь зубы, и вздрагиваешь всем телом… и это осознание того, что не только я тебе доверяю, но и ты мне, бьет по нервам сладкой волной. Мой! Ты мой!
– Не так сильно, Крисссс… – шипит Ян, уткнувшись мне в плечо.
– Но я хочу, чтобы тебе было хорошо… – шепчу в ответ и провожу большим пальцем по упругой головке. Он издает непередаваемый низкий стон, сграбастывает меня в охапку, поддерживая под ягодицы, и встает из кресла. Только и успеваю обнять его, а он уже около кровати и бережно опускает меня на гигантское ложе. Раздевает… штаны… рубашка… не отстаю, но мне удается стащить с Яна только верхний предмет гардероба. Накрывает своим сильным телом, протиснувшись между ног, впивается в губы, его коса упала рядом на подушку, горячая ладонь соединяет оба наших члена. Вскрикиваю, выгибаясь навстречу… меня, потряхивает от волн столь сильных ощущений, которые проходят по всему организму. Горячо! Хорошо!
Приятно до безумия! Янтилиш целует меня страстно, двигает ладонью в рваном и таком правильном ритме, не выдержав, кричу в голос и нетерпеливо подкидываю бедра.
– Ах, ты ж… Крисанти-и-исссс… – он ругается тихо и мой живот обжигает его семя. – Прости, малыш… ты меня с ума свел… – Целует быстро, прерывисто: шею, плечи, грудь, облизывает соски горячим языком, втирая свою сперму мне в кожу. Только и могу, что ловить ртом ускользающий воздух, тихо стонать и следить за Яном глазами, да гладить сильные плечи. Он спускается поцелуями все ниже и ниже и каждое прикосновение губ, словно клеймо горит на коже, но мне не больно, мне умопомрачительно хорошо. И когда его губы вбирают меня до основания, снова кричу и мечусь по постели. Не думал, что может быть еще лучше, но все тело словно пронизывают золотые нити удовольствия. Прошу что-то бессвязно, хныча и поглаживая моего дроу по голове, а он только вылизывает меня нежно, не пропуская ни одной выемки и впадинки, нежит руками, посасывает, придерживая за бедра и не давая сбиться с ритма. Не могу больше! Выгибаюсь, выкрикивая его имя. Перед глазами вспыхивают звезды, горячая вспышка пронзила позвоночник. Он выпивает меня до капли, выпускает из плена губ и, нависая сверху, ласково целует, согревая дыханием щеку. Меня потряхивает от пережитых эмоций.
– Ну что ты… Снежинка… – гладит лицо кончиками пальцев и в глазах столько тепла, – не плачь, малыш… я не хотел делать больно, страстный мой… маленький… все хорошо… успокойся…
Я лежу, прикрыв глаза, и щеки мокрые… Я плакал? Он обеспокоенно всматривается в меня, стирая слезы.
– Мне не было больно… – беру его лицо в ладони, провожу большими пальцами по четко очерченным губам, все тело тяжелое, но на это движение меня хватает. – Просто все слишком… сильно… не ожидал такого. – Тихо заканчиваю, а он улыбается.
– Тебе хоть понравилось? – прижимается губами к запястью, смотрит и ждет ответа.
– Очень, – мне не зачем врать, а тело все еще в сладкой истоме. – Почему ты столько времени не прикасался ко мне?
– Хотел дать тебе привыкнуть, не хотел давить, а сам скучал как сумасшедший и холодный душ принимал.
Скатывается с меня, избавляется от штанов и, вытащив из-под нас покрывало и одеяло, укрывает обоих.
Краснею еще больше, он же взрослый мужчина с вполне определенными желаниями и эмоциями. Смотрю в красные глаза и провожу кончиками пальцев по подбородку.
– Не надо больше холодного душа, я же здесь.
Его взгляд становится пылающим, в нем благодарность, понимание и чуть-чуть удивления. Берет мою руку и переплетает пальцы.
– Крисантис, мне же будет хотеться все больше и больше с каждым разом. Не боишься?
– Нет… только ты не торопи меня… пожалуйста. Я почти ничего не умею, но мне нравится, когда ты до меня дотрагиваешься. Просто… – облизываю губы, подбирая слова. – Когда мы целуемся, я чуть со страха не умираю, но… это так восхитительно, то, что ты со мной делаешь. И мне тоже нестерпимо хочется доставить тебе удовольствие, но я…
Он стремительно обнимает, прижимая к себе, такой раскаленный, что я почти плавлюсь рядом с ним, теряя последний разум. Проводит по голове руками, ероша короткие волосы.
– Можешь ничего не объяснять, Снежинка, я все понимаю. И не надо ничего тебе делать, чего ты сам не хочешь, главное – тебе нравятся мои прикосновения. Ты вспыхиваешь как свечка, отвечаешь мне, как умеешь и это правильно. Я давно заметил, когда тебе страшно, твоя кожа становится просто ледяной, а когда тебе хорошо, ты теплый. Обещаю, не буду делать ничего против твоей воли. Ласкать можно по разному, Снежинка, есть масса способов доставить друг другу удовольствия, не переходя… гм… так сказать к самому главному. Хочу, чтобы ты привык к моим рукам, поцелуям и научился сам показывать свои чувства и желания. Только тогда, если ты захочешь и будешь готов отдаться мне полностью, мы по-настоящему займемся любовью. Я умею ждать, малыш.
Прижимаюсь к сильному жаркому телу и перестаю дрожать, трусь носом о подставленную шею.
– Но ты такой пламенный, Ян… темпераментный…
– Крисантис… – прерывает он меня, стискивая сильней, – я же не животное и вполне способен смирить свою похоть и желания. Тем более ласкать тебя так, как сегодня мне очень понравилось и есть еще масса способов снять напряжение… Не переживай, главное мы вместе, с остальным разберемся.
Он прав, мне уютно, хочется льнуть к нему, слышать стук его сердца, чувствовать дыхание на коже. Он меня любит! Защищает, беспокоится и хочет. Хочет как любовника и возлюбленного. А я… я уже отдал ему свое сердце, только сказать про любовь пока не могу… Страшно. Вот когда я выучусь, стану достойным его, тогда уже не будет препятствий и неуверенности в будущем, тогда и скажу, что люблю… мой дроу. Моя жизнь так стремительно поменялась, когда я встретил тебя, и я не хочу другой судьбы, только быть рядом с тобой, встречать все трудности вместе и… просто жить.
Меня целуют в макушку.
– Спи, малыш, завтра новая ночь. Снова рано вставать. Спокойных снов.
– Спокойных…
Он гасит свет, произнеся пару слов, мы засыпаем, прислушиваясь к дыханию друг друга. Всегда бы так… хочу всегда спать в твоих объятиях... любимый.
