Текст книги "Ненужный (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Жизнь 3
Незапертый, но несвободный
Я перетащил все вещи в полуразвалившееся строение. Обследовал замок вдоль и поперек, пришел к выводу, что для проживания годятся две комнаты в башне, и стал устраиваться.
Не буду долго рассказывать, сколько домашних дел я переделал. Много, очень много, и все они были мне в радость.
В результате я получил две жилые комнаты, одна из которых была с камином. Вполне сносную кухню внизу, совмещенную с купальней, разделенную лишь ветхой ширмой. Колодец был во дворе, как и удобства, но и это было верхом моих мечтаний.
В замке обнаружилась кладовая доверху набитая старыми вещами, к сожалению, большинство из них были слишком старыми. Зато обнаружились побитые молью ковры и выделанные шкуры, а так же портьеры.
В подвале я нашел кое-какой плотницкий инструмент эльфийской работы, надо сказать, прекрасно сохранившийся, и хотя я ни разу в жизни не держал в руках топора или пилы, но научился пользоваться ими очень быстро.
Стекол ни в одном из окон не было, пришлось забить все проемы досками, оставив лишь небольшие отверстия для вентиляции.
Работа занимала все мое время с утра до вечера. Чинил, отмывал, выносил мусор. Руки, непривыкшие к такому труду, покрывались кровавыми мозолями, но к утру все уже заживало. Трудился я даже ночью, спал по три-четыре часа, мне хватало. По замку летал, будто на крыльях, меня переполняла эйфория.
К концу лета привел свое жилище в относительный порядок, как сумел. Все двери были починены, очаг установлен. Запасы еды помещены в кладовую и неожиданно у меня появилось свободное время, которое я посвятил обследованию подвала и катакомб под замком, вход в которые обнаружился во дворе, рядом с полуразрушенной статуей мага в балахоне.
Поплутал я там знатно, большие затейники строили здешние коридоры, пару раз потолок чуть не обрушился мне на голову, но любопытство все толкало вперед, и в конце я был вознагражден. В одной из ниш заметил забитую дверь с причудливыми рунами и сунулся туда. Ошейник обжег шею, тело пронзил заряд молнии, но я топором прорубил себе путь, закусив губу, чтоб не орать. И охнул…
Комната оказалась сверху донизу забита книгами. Это было сокровище! Моё сокровище!!!
За полтора месяца я укрепил коридор, ведущий к этому помещению, расчистил вентиляционные отверстия, дабы обеспечить приток воздуха в хранилище. Перенести оттуда все тома было нереально, нереально для меня одного. Буду приходить и брать нужное, а потом возвращать прочитанное назад.
Наступила осень. Прекрасная пора ярких цветов, спелых ягод и… холодного ветра. Изучив звезды, мерцавшие так ярко на ночном небосклоне, понял, что нахожусь довольно далеко на севере, значит, зима будет суровой.
Как я был прав! Холода наступили быстро. Меня спасали только шкуры, которыми я обложил свою лежанку. Пришлось законопатить все щели, повесить плотные шторы на оконные проемы, в несколько слоев устлать коврами пол. Мне был безразличен их вид – главное они спасали от сквозняков и согревали.
Пришлось запереть одну из комнат, чтобы не тратить драгоценное тепло. Притащил к камину несколько камней, насобирав их во дворе, чтобы они нагревались, пока горят дрова и отдавали тепло позже, когда огонь почти угасал.
Было все время холодно, я жег дрова постоянно, но так и не мог согреться. Устроил лежанку из шкур как можно ближе к огню – этим только и спасался. Однажды больше двух недель бушевала метель, сугробы намело в мой рост, и все стало белым-белым, как я сам. Больше всего мерзли пальцы на руках и ногах, да кончики ушей.
Еду приходилось экономить. Крупа, сваренная на воде, кусочки сушеных фруктов да травяной чай – вот и весь мой рацион. Ничего, в камере кормили еще хуже. Я много читал, зажигая свечу, или садился поближе к очагу, чтобы свет от огня падал на страницы книг. Нашел старый фолиант по кулинарии и домоводству, проглотил за один вечер и начал шить себе одежду из того, что было под рукой. Благо на нитки можно было пустить ненужную ткань, а иголка обнаружилась в кладовой вместе с рыболовными снастями. Там же была и леска.
Я приспособился. У меня были кусочки выделанной кожи, похоже, оставшиеся от пошива плащей и сапог. Маленькие, не больше ладони, но это меня не смущало. Долгими зимними вечерами я сшивал лоскуты в полотно. Кожа была мягкая, приятная на ощупь и очень прочная. Я смастерил себе штаны на завязках, сделал чуни из шкур, чтобы ноги не мерзли, потом пошил куртку с длинными рукавами и приделал к ней глубокий капюшон. В старье, что привезли вместе со мной, я отыскал эластичную кофту с высоченным воротом, всю в дырочках. Прорехи заштопал и надел под куртку. Отлично! Ткань прямо липла к телу. Воротом закрыл ошейник, чтоб железо не становилось таким холодным, а когда выходил на улицу, натягивал эластичный ворот на лицо до самых глаз, так снежная крупа меньше колола мою кожу.
Когда нужно было идти достаточно далеко, например, в мою библиотеку, я обязательно укутывался в большую облезлую шкуру, очень теплую.
Мылся в бочке – вода подогревалась снизу дровами от железного днища. Нагревалась быстро – главное не свариться.
Гребень для себя я сделал из липы, выстругал столовым ножом, когда надоело расчесываться пятерней. Волосы у меня доросли уже почти до... колен. Заплетал свое богатство в тугую косу и обматывал вокруг пояса, потом сверху надевал куртку.
Одно время все пытался рассмотреть себя в воде, изучая отражение в бочке или в тазу. Передо мной было бледное нечто, совершенно невыразительное, даже губы на лице почти не выделялись как у всех нормальных эльфов. Поганка бледная, тощая, нескладная. Одни кости и жилы. Откуда мясу взяться? Да мне вообще все равно, меня тут никто не видит. В лаборатории все называли бледной тварюшкой, так оно и есть, наверно. Найду зеркало, тогда и полюбуюсь на себя во всей красе.
В общем, зиму я пережил с горем пополам и в будущем решил быть умнее. Когда все растаяло, пробилась первая трава, да и деревья покрылись молодой листвой, пошел на разведку местности. Красота вокруг неописуемая, птички поют, солнце светит так ярко, что у меня слезы из глаз покатились.
Обошел я свои владения, оказалось, что могу отойти от замка довольно далеко и, о чудо, на юге обнаружилось озерцо, не глубокое, больше на лужу похожее, но с рыбой. Я запрыгал от восторга, неделю удочку мастерил, потом удил, затаив дыхание, в предвкушении и нетерпении, что поймал, тут же жарил на костре и ел. Пища богов!!! Вкуснятина! После месяцев на одной крупе это был праздник. А еще купаться теперь можно было, как только вода прогреется. Мечта!
Так и потекло время, летом я заготавливал дрова, сушил травы, вялил рыбу. Шил одежду из того, что было.
Охрана появилась точно спустя год, день в день. Опять повозка со скарбом, еда и одежда. Все те же лица. Накинул капюшон на голову, натянул ворот до глаз и вышел их встречать. Эта одежка теперь моя самая любимая, только в теплую погоду я перестал под низ что-либо одевать.
– Живой еще, зверье? – спросил их командир, бросая мешок с крупой прямо на землю и пристально осматривая меня.
Они надеялись, что я подохну, не пережив зимы? Не дождетесь. Стою не шевелясь, может помочь им с разгрузкой? А то они такими темпами мне половину еды перепортят.
– Чего стоишь? Выгружай давай, не то мы тут полдня провозимся, а наше время дорого! – прикрикнул на меня второй воин.
Подскочил к повозке и начал проворно стаскивать мешки на землю. Один из воинов подставил мне подножку, и я хлопнулся на землю пятой точкой, неловко взмахнув руками. Охрана дружно заржала.
– Что-то ты хлипкий совсем, зверек. Ветром тебя сдувает, – старший подошел, присел на корточки и откинул капюшон с моей головы.
Внимательные синие глаза осмотрели меня. Стало не по себе, не понравился мне его взгляд, какой-то странный, изучающий и... голодный. Блондинчик протянул руку, пытаясь стянуть с меня маску, но я быстро отполз и встал на ноги. Решил продолжить разгрузку.
Тяжелая рука легла на мое плечо, разворачивая.
– Мне нужно проверить твой ошейник, тварюшка. Приказ Литаэля, – и улыбается так нехорошо.
Молча стянул маску, обнажив шею, показываю железку. Эльфы, все четверо, замерли на мгновение, их глаза сузились, атмосфера неуловимо накалилась, запахло угрозой.
– А ты ничего так, зверек. Свежий воздух пошел тебе на пользу, – синеглазый попытался облапить меня.
Отшатнувшись, наткнулся спиной на повозку и замер. Он был выше меня на полторы головы, закован в легкий доспех, меч и кинжал за поясом, светлые волосы забраны в хвост изумрудной заколкой. Он пах цветами и железом, рукой потянулся ко мне, и я перестал даже дышать. Они все при оружии и владеют магией, я для них пустое место, неприятная обязанность, зверушка. Застыл в оцепенении, смотря прямо перед собой, когда его палец в перчатке провел по моей щеке к губам.
Он наклонился, в его глазах веселье, в улыбке превосходство, в движениях развязность, провел кончиком языка по нижней губе и тут же скривился в отвращении.
– Фу-ууу, холодный, как покойник! – вытер рот, отступил, а у меня сердце бухало в районе горла от страха. – Поехали, ребята, наши дела закончены.
Они вновь исчезли на своих лошадях, оставив меня стоящего среди тюков и мешков. Выдохнул и как подкошенный упал на колени, руки ходуном ходили, трясучка. Прижал ладони к губам с силой, стараясь прогнать противную слабость в теле, стереть пальцами след его языка. Я был на грани чего-то мерзкого. Надо успокоиться, закрыть глаза и постараться дышать медленно, но ледяная слеза все равно поползла по щеке.
Жизнь 4
Несдающийся
Так начались годы моего одиночества. Чтобы не разучиться говорить приходилось читать книги вслух. Моя библиотека оказалась весьма разнообразной. Тут были труды по магии, по земледелию, по архитектуре. Вероятно, хозяин этого замка был разносторонней личностью.
Воины из охраны больше не пытались сделать ничего непристойного, только зло шутили надо мной, но это уже не имело значения.
На третий год своего проживания здесь мне повезло обнаружить старую карту и наконец понять, где точно я нахожусь. На самой северной точке Светлой империи, в глуши Старого леса, на границе с Темными эльфами. Их территория начиналась всего в дне пути от этого места.
Я читал и читал запоем, мой разум наполнялся древней историей, старыми законами народов, художественной литературой и поэзией, любовными романами и политическими хрониками. Многое мне было непонятно, о многом лишь догадывался, но это не переставало быть менее интересным.
Нашел много медицинской литературы, написанной человеком с востока для тех людей, которые не могли пользоваться магией. Она мне очень пригодилась. Трактат по травам был просто бесценным. Хотя сам я никогда не болел, а порезы и раны заживали очень быстро, не в моих правилах было пренебрегать знаниями. И на пятый год жизни в замке Моринокио я собрал все возможные лечебные травы, произрастающие в этой местности, только вот применить их было не на ком.
С голоду я больше не умирал, всегда накапливал запасы к зиме. Пришлось расшить штаны и куртку, потому что к восьмому году жизни здесь одежда стала мне мала. То ли отъелся, то ли подрос. Может и первое, и второе, ведь пришлось надставлять в длину штаны и рукава на куртке.
Я по-прежнему мало спал, а когда глаза уже начинали болеть от чтения книг, поднимался на самый верх башни. Там был малюсенький полуразрушенный балкончик, я устраивался на потертых вечностью перилах, свесив ноги в пустоту, и играл на флейте, которую выстругал сам, найдя в одной из энциклопедий подробную инструкцию по её изготовлению.
Первое время получалось плохо, но я не сдавался. Будучи не знаком с нотами, приходилось играть по наитию, стараясь прислушиваться к своему сердцу. Мои мучения были вознаграждены, и уже очень скоро переливчатые звуки лились, разбивая окружающую тишину. Когда я играл летом, ко мне присоединялись даже птицы. Они и были моими учителями, а еще ветер, шумящий в кронах, дождь, падающий с небес – они давали мне музыку.
И все же моё сердце страдало от одиночества, не в силах найти успокоения ни в книгах, ни в музыке. Тоска все больше съедала меня. Все больше вечеров я проводил сидя у камина и уставившись на огонь.
Из книг узнал о различных верованиях и культах, но не молился ни одному богу. Не верил я в богов. Меня создал эльф, сдается мне, он даже не понял, что сотворил и не хотел разбираться. С виду я должен походить на эльфа, у меня остроконечные уши, это точно. Но такого уродца как я никто не примет. Родителей нет, создатель отказался. Зачем я живу? Извечный вопрос. Мне нравится сама жизнь, любопытно и интересно узнавать новое. Даже лежа привязанным к столу в лаборатории и испытывая чудовищную боль, я никогда не хотел умереть.
Но что будет, когда будут прочитаны все книги, исследованы все окрестности – все, до последнего кустика и камушка? Что проку в прочитанном, если знания нельзя применить, поделиться ими с другим мыслящим существом?
Я сидел на перилах балкона, перестав играть на флейте, по моим щекам катились слезы и падали в пустоту. Впервые я плакал от одиночества и безысходности. Мне не хотелось провести в этих стенах всю свою долгую жизнь.
Но меня никто не спрашивал.
На пятнадцатую зиму лес сделал мне неожиданный подарок. К моему порогу вышла худющая кошка – рысь, кажется. Я тогда орудовал лопатой, расчищая снег во дворе. Животное было сильно ранено, и в зубах у неё верещал лохматый комок. Детеныш. Она положила его перед моими ногами, а потом легла и умерла. Я не успел испугаться, удивиться или еще что-то. Котенок орал и ковылял по снегу, путаясь в больших лапах. Он непрерывно мявкал и скулил, оплакивая мать, и жался к её остывающему телу.
Жизнь и смерть идут рука об руку.
– Тише, малыш, она умерла, теперь я о тебе позабочусь, – ласково увещевал я и сунул котенка за пазуху.
Теперь я был не один. Назвал рысенка – Зорик, уголек на темно-эльфийском. Он был очень темным, почти черным, в пятнышках и с кисточками на ушах. Искусал мне все руки, исцарапал запястья, пожевал пальцы. Чтобы его покормить приходилось одевать перчатки. Я пережевывал ему пищу первое время. Было очень худо без молока, но на мое счастье Зорик был уже достаточно большой.
Подружились мы быстро, два одиночества. Рысь рос не по дням, а по часам. Ловил мышей и крыс, матерел. Мне пришлось его прятать, когда приехал очередной обоз с моей едой.
Охрана на этот раз была другая, чему я очень удивился. Все эльфы постарше, обращались вежливо. Главный задавал вопросы, на которые приходилось отвечать. Я робел и с опаской смотрел на них, опасаясь подвоха, помня выходки предыдущих воинов. Когда попросили показать ошейник, пришлось открыть нижнюю половину лица, и они застыли столбами, а один присвистнул и пробормотал:
– Вот так зверушка.
Командир осадил его взглядом, подошел ближе, осмотрел ошейник, не прикасаясь. Поблагодарил и предложил донести пожитки до самого порога замка. Пришлось отказаться, а то мало ли в гости напросятся, а у меня там животное, настоящее, не чета мне.
– Сам справлюсь, не маленький. Вы, наверное, спешите.
Они не стали настаивать, повернули назад, все время оглядываясь на меня, и, перешептываясь, удалились.
На этот раз еды было в два раза больше и одежда не такая старая и заношенная. Что-то случилось в Империи Светлых? Может быть. В любом случае все, что не делается – все к лучшему.
Зорик скрашивал мое существование, мы играли с ним, купались в озере. Он добывал мне куропаток и зайцев. Добыча всегда делилась ровно пополам. Кот слушал игру на флейте, грел меня зимними ночами и слизывал слезы с лица, когда я плакал от безысходности. Уже много раз я пытался покинуть Моринокио, уже много раз я пытался уйти из этого места, и каждый раз тугой обруч боли скручивал меня, не давая покинуть пределы этих земель. Территория моего проживания была четко определена, шаг за границу и болевой шок обеспечен.
Тюрьма без стен, тюремщиков не надо. И я, никому не нужный, без капли магии, бездарный, но редкий зверь. Паршиво как…
Еще через три года с моим телом произошли необъяснимые вещи. Кожа начала чесаться, на ней проступили морозные узоры, тоже белые, но едва различимые. Эти рисунки покрыли все моё тело, даже на лицо вылезли с одной стороны. Совсем уродом стал. Когда зуд прошел, я залез в бочку с водой, отмылся как следует, а потом не сдержался и заревел. Громко, навзрыд. Было так погано. Теперь я вообще чудовище! Кому я такой сдался?! Никому не нужный белобрысый урод.
На мои завывания прибежал Зорик, размявкался, а когда я уже лежал в своем гнезде из шкур, он нырнул ко мне под бок, потерся мордой и стал слизывать слезы, заурчал, успокаивая. Рыдал я долго, до иканий, а потом уснул, уткнувшись в густой мех рыси, а на следующий день сшил себе повседневные перчатки без пальцев, углубил капюшон на куртке.
Людей тут нет, эльфы заезжают раз в год, а Зорик меня и таким любит, каким бы уродцем я не выглядел.
Шел 48-й год моей жизни.
Интересно, это много или мало? Для эльфов мало, для человека много, а для меня? Ну, старым я себя точно не чувствовал.
Следующий обоз привезли под охраной уже шести эльфов. Все тот же вежливый капитан, все те же вежливые вопросы, которых стало больше, и снова осмотр ошейника.
Фиалковые глаза командира расширились, когда он углядел на моем лице морозную роспись, но надо отдать ему должное, прикасаться не стал.
– Что это?
– Где?
– На лице.
– Пустяки. Съел что-то не то. Аллергия наверно, – вру не смущаясь.
Капитан нахмурился.
– Хм, аллергия, да? Это только на лице?
– Да, – не хватало, чтоб они мне еще под одежду полезли.
– Точно?
– Точно! – рявкнул я не сдержавшись. – Не беспокойтесь, умирать не собираюсь. А это пройдет, – а про себя уже выдумывал способы маскировки этих узоров.
– Хм… ладно. Только если заболеешь, скажи. Поможем.
– Ага. Прирежете из милосердия, – пробормотал я, натягивая капюшон.
Эльф смутился даже.
– Ну, зачем ты так.
И от него вдруг теплая волна пошла. Пожалел. А у меня в голове, будто переключатель щелкнул, перед глазами его светящаяся аура предстала. Обволакивала эльфа вокруг серебристыми всполохами. И черные росчерки там, где повреждения магические, а красные пятна там, где ранено было тело. Вся картина состояния живого существа. Я потянулся было исправить изъяны, но ошейник напомнил о себе ноющей болью. Облом. Может, и обладаю магией, но применить её не в состоянии.
Я улыбнулся капитану, у него почему-то уши покраснели, и, надев маску, сказал:
– Вы хороший эльф. Благодарю за беспокойство, но со мной, правда, все хорошо.
– Может нужно чего? Говори, привезем в разумных пределах, конечно.
Нужно? Мне нужна свобода, а так все есть. Хотя…
– Привезите ленты для волос, только длинные, метра по четыре-пять.
Глаза у охраны на лоб полезли от удивления. Мда… обалдели они от моего заявления.
– Хм… а цветом какие? – капитан затеребил свою русую косу, с вплетенным в неё шнуром.
– Все равно. Пусть сюрприз будет.
– Договорились, – и он улыбнулся мне открыто. Все остальные тоже заулыбались. Хорошие эльфы, не ошибся я в них. На этот раз я смотрел им вслед, пока они не скрылись среди деревьев.
В любом обществе есть ублюдки и нормальные люди, и это совсем не зависит от расы или общественного положения. До сих пор с теплотой вспоминаю Матильду и Зика. Теперь мой список пополнил и фиалковоглазый капитан со своими ребятами.
Жизнь 5
Не один
Зорик стал пропадать в лесу надолго, возвращался потрепанный, но довольный до ужаса. А в конце лета я заметил его с подругой, мой рысь нашел себе пару. Стало грустно и тоскливо, но я не мог не радоваться за лохматого друга. Так и жили, днем он пропадал в лесу, на ночь прибегал ко мне и ластился, извинялся, мурчал, и терся об ноги, а на утро снова уходил.
Осенью у его подруги родились котята, и Зорик перестал возвращаться домой. Его не было до самой зимы, и я снова стал мерзнуть ночами. Кутался в шкуры, растапливал камин, но это мало помогало.
Рысь вернулся, когда снег плотно лег на землю, привел с собой подругу и троих подросших котят. Выводку было месяца три. Большелапые, смешные подростки. Оказалось, что их нора совсем неподалеку. Все рысье семейство навещало меня. С котятами я быстро подружился, но подруга Зорика предпочитала не оставаться надолго рядом со мной.
Так мы и прожили половину зимы, а у меня стало больше на три рыси. Называть я их не стал. Все же детеныши Зорика были больше дикими, чем домашними, но кроликов мне они таскали исправно. Было весело играть с ними, гладить, засыпать в обнимку. Они уходили по двое или по трое охотится в лес, но один всегда оставался со мной. Создавалось впечатление, что они меня охраняют. Мои самые лучшие преданные друзья.
Я перечитал им столько книжек, что они, наверное, стали самыми образованными кошками в мире.
Вот так…
Неконтролируемых проявлений моего магического дара больше не было.
Я нашел старые планы по строительству этого замка и разузнал любопытные детали. Архитекторами были древние эльфы, причем упоминались как темные, так и светлые. Это сооружение должно было заглушать природную магию любого существа, оставляя самый минимум. То есть не совсем сводить на нет, а гасить до определенного уровня. В незапамятные времена, здесь, в этом месте, когда замок еще не пришел в упадок, проводили свои собрания маги. В Моринокио все были равны, и никто не рисковал лезть на рожон. Силы тут почти не действовали, кроме самых простейших неопасных заклинаний.
В некоторых книгах упоминался хранитель этого места, и везде присутствовало изображение рыси. Исследовав развалины не пригодные для жилья, я обнаружил на разрушенных стенах почти стершиеся фрески, где были изображены маги в балахонах, и рядом с ними рысь. Невольно задумался, случайно ли та умирающая кошка пришла ко мне и оставила своего котенка. Зорик, Зорик, возможно не все так просто с тобой, дружище. Может, потому ты такой умный, и иногда в твоих кошачьих желтых глазах я вижу тень покровительства и снисхождения.
Всю зиму я провел в изучении руин замка, не заметив, как быстро пролетело время.
Настала последняя неделя зимы, последняя метель утихла только что, Зорик убежал на охоту со своим выводком. Если повезет, то мне притащат зайца или другую мелкую зверушку.
Сижу на кухне, греюсь у очага и жду, пока вскипит вода в закопченном чайнике. Холодно, скорей бы зима закончилась, снег еще не скоро сойдет.
Тявканье рыси отвлекло меня от созерцания огня: что-то случилось. Выглянул за дверь, Зорик кружился на одном месте и громко мяукал, звал меня за собой. Он всегда так делает, когда находит в лесу что-то интересное и хочет показать мне.
Пришлось тушить очаг и следовать за другом. Зря меня дергать он не будет. В который раз благодарю кровь эльфов, что течет в моих венах: ступая по снегу, я не проваливаюсь, но следы оставляю.
Потопал следом за своим котом, углубились в лес, кругом бело и деревья трещат от мороза. Закутался плотнее в шкуру, она на мне мешком висит, но зато замерзнуть не дает. Зорик бежал все дальше, смутная тревога сжимала сердце, и я ускорил шаг.
Через непродолжительное время увидел котят, обступивших нечто бесформенное, лежащее в снегу. Человек? Рысь нетерпеливо подгонял меня и, бросившись к незнакомцу, я скривился от боли, пронзившей все тело. Мужчина лежал на самой границе доступной мне территории.
Сжал зубы, сделал шаг и, наклонившись, стряхнул снег, увидел руку в кожаной перчатке. Боль почти отключила сознание, и я потянул бедолагу за собой. Мне помог Зорик, схвативший зубами плащ незнакомца. Так вдвоем мы потащили его, и меня, наконец, отпустил тугой комок боли. Магия ошейника перестала действовать.
Все, теперь можно осмотреть нежданного гостя. Мужчина, большой, длинноногий, в кожаных доспехах с железными вставками. Оружие на спине, это сабли, кажется. Тяжелый… Плотный плащ замотан вокруг торса, капюшон надвинут на лицо, весь в снегу. Откинул ткань, желая рассмотреть лицо, и… застыл. Совершенно черная кожа, сейчас сероватая от холода, такие же губы и белые ресницы, под цвет волос. Темный эльф. Хм... Дыхание поверхностное, почти невесомое. Полные губы приоткрыты и видна полоска идеально белых зубов. Что с ним? Крови на снегу не видно. Он без сознания, замерзнет скоро насмерть. Судя по слою снега, лежащему на нем, брел по лесу во время метели – самоубийца. Ему нужно тепло. Срочно.
Отстегнул его плащ. После продолжительной возни и ругательств мне удалось перекатить безвольное тело на плотную ткань. Он невероятно тяжелый в своих доспехах, или это у меня сил маловато? Взялся за ткань и потащил его на плаще, как на волокуше, вспоминая все те скабрёзные выражения, которым меня научил Зик. Торопился, задыхался и обливался потом, совершенно четко осознавая, что у этого дроу заканчивается время. Какими неизведанными путями он оказался здесь?
Зорик тявкал рядом, я посмотрел в умные желтые глаза.
– Дружище, поймай зайца. Если этот самоубийца очнется, мне надо будет его чем-то накормить, а кашка на воде и вяленая рыба вряд ли удовлетворят запросы воина.
Рысь согласно мяукнул и скрылся в лесу, присоединившись к своим отпрыскам.
Так, продолжая ругаться про себя, я дотащил гостя до своего жилища. Как я сумел затащить его по лестнице это отдельная история...
Можете смеяться, но я просто физически не смог бы его поднять. Пришлось пойти на хитрость. Я снял с него доспехи, оружие, сумку, отстегнул от пояса все ножи и прочие колюще-режущие предметы. Потом нашел большую прочную корзину и положил эльфа в неё, весь он не входил, его длинные ноги в сапогах все равно торчали, белобрысая голова безвольно склонилась к груди, он был холодный, как ледышка. Плохо все, переохлаждение и еще что-то…
Так, держась за перила, я волоком втащил корзину по ступенькам наверх, в свою комнату. Чуть не надорвался, весь взмок. Так не уставал, даже когда дрова колол.
Подбросил в камин поленьев, стал раздевать мужчину.
Заклепки, завязки… под рубашкой обнаружились кровавые бинты, и запах старой крови ударил в нос. Вот и рана. Грязная рубаха в бурых потеках отложена прочь. Вот же… угораздило его где-то.
Стянул с него сапоги и штаны. Любоваться красивым телом было некогда, замотал его в шкуры. Чтобы хоть немного отогреть. Подбросил еще дров, жар наполнил комнату. Хорошо.
Сбегал вниз, поставил воду на огонь, приготовил ткань на бинты, из кладовой взял нужные травы. Мой мозг и руки четко работали. Вода закипела. Часть в таз, часть – лекарства заварить. Снова наверх, тут уже жарко. Снял куртку, оставаясь в облегающей кофте, опустился около раненого на колени и сначала обтер его тело тряпицей, смоченной в теплой воде. Холодная гладкая кожа, на спине и руках белая вязь татуировок вперемешку со старыми шрамами, жилистый, поджарый, широкие ладони в мозолях, длинные пальцы с когтями. Ногтями их назвать язык не поворачивается. В острых ушах множество сережек, в волосах заколка в виде паука, косища толстая, в неё вплетен тонкий шнур. Длинная шея, с бьющейся жилкой, широкие плечи, упругие мышцы на груди, черные соски от холода превратились в твердые горошины. Плоский живот с тренированными мышцами, белоснежные волоски в паху и… то, что ниже. Меня смущала его нагота, но это было неактуально. Я единственный, кто может помочь. Впервые рассматривал мужское тело так близко. Красивый, сильный, опасный.
Руки и ноги у него ледяные, а лоб огненный, и сердце бьется неровно. Принес отвар из трав и срезал старые бинты.
Плохой запах от раны. Один глубокий порез, скорее всего от удара мечом, начинался на боку и переходил на живот.
Дал темной крови немного вытечь из раны, потом вымочил компресс в травах и наложил на поврежденное место, прижал.
Мужчина тихо застонал, веки дрогнули на миг, приоткрыв красные глаза. Больно ему сейчас, ничего, потерпи, надо очистить рану.
Менял компрессы еще пять раз, потом наложил распаренные травы и туго забинтовал. Мне неудобно, приходилось все время придерживать его. Тело дроу тяжелое и безвольное.
Все, больше я ничего не мог сделать. Либо организм справится, либо…
Вздохнул, сам не заметил, как вымотался. Закутал мужчину в меха. Как его еще согреть? Да никак. Я сам холодный, ну не как покойник, конечно, но температура тела явно ниже обычной эльфийской, так что согреть его собой я не мог.
Услышал, как кто-то заскребся. Мои пушистые друзья вернулись. Вот и выход из ситуации. Зорик притащил тушку зайца, положил добычу на пороге. Умница моя. Потрепал друга за ушами, поблагодарил. Его котята не пришли, значит заняты.
– Зорик, погрей нашего гостя. Он очень болен и нуждается в тепле, – прошу рысь.
Он потерся головой о мою грудь, чуть не уронив меня с колен на пол, потом подошел к раненому и улегся сбоку, вытянувшись.
– Ты самая умная и хорошая рысь в мире, – похвалил его и вышел за дверь, прихватив тушку зайца. Надо что-нибудь поесть сварить.
Я переделал все домашние дела, постирал одежду темного эльфа, приготовил зайца и поднялся наверх с оружием и одеждой раненого. Сел в кресло и стал чинить его рубашку, прорехи и в плаще обнаружились. Камин потрескивал, рысь приоткрыл желтый глаз и снова закрыл. Время от времени проверял температуру у мужчины. Жар пока не спадал, но руки и ноги согрелись. Уже хорошо.
Так наступил вечер, и начались неприятные сюрпризы…
